Французские зодчие в архитектурном облике Санкт-Петербурга XIX века: Стили, личности и градостроительные концепции (Дипломная работа)

Санкт-Петербург, Северная Пальмира, город, где каждый камень дышит историей, обязан своим уникальным, торжественным и монументальным обликом во многом выдающимся мастерам архитектуры. Среди них особое место занимают французские зодчие XIX века, чье творчество стало неотъемлемой частью архитектурной ДНК города на Неве. Их вклад — это не просто отдельные здания, а целые градостроительные ансамбли, сформировавшие лицо Центрального района, сделав его одним из самых узнаваемых и величественных в мире. Именно эти мастера привнесли в русскую архитектуру элегантность, рациональность и имперскую мощь французского классицизма и ампира, адаптировав их к суровому климату и уникальному ландшафту северной столицы.

Актуальность данной дипломной работы обусловлена непреходящим интересом к истории архитектуры Санкт-Петербурга и необходимостью всестороннего изучения культурных связей между Россией и Францией. Несмотря на значительное количество исследований, посвященных отдельным архитекторам и стилям, комплексный анализ деятельности французских зодчих XIX века в контексте их влияния на градостроительные концепции и культурный синтез Петербурга остается недостаточно проработанным. Существующие работы зачастую ограничиваются описанием отдельных объектов или биографий, оставляя «белые пятна» в понимании системного воздействия французской архитектурной мысли.

Цель настоящей дипломной работы — выявить ключевые фигуры французских архитекторов, стилистические особенности их работ и значимость их деятельности для формирования градостроительной и культурной истории Центрального района Санкт-Петербурга в XIX веке. Для достижения этой цели ставятся следующие задачи:

• Обосновать методологические подходы и критерии оценки источниковой базы.
• Провести критический обзор историографии вопроса, выявив дискуссионные моменты и недостаточно изученные аспекты.
• Раскрыть исторический и социокультурный контекст русско-французских связей, влиявших на приглашение и деятельность французских архитекторов.
• Представить биографии и основные работы ключевых французских зодчих в Центральном районе Санкт-Петербурга.
• Проанализировать стилистические особенности «александровского классицизма» и ампира с учетом французских корней и русской адаптации.
• Исследовать адаптацию французских градостроительных концепций и строительных технологий к местным условиям.
• Провести сравнительный анализ архитектурных решений в Петербурге и Франции.
• Оценить долгосрочное значение деятельности французских архитекторов для архитектурного ландшафта Санкт-Петербурга.

Объектом исследования является архитектурный облик Санкт-Петербурга, преимущественно его Центрального района, в XIX веке. Предметом исследования — вклад французских архитекторов в его формирование, включая стилистические особенности, градостроительные концепции и социокультурное влияние.

Структура дипломной работы включает введение, четыре основные главы, заключение и список использованных источников. Каждая глава посвящена последовательному раскрытию поставленных задач, что позволяет обеспечить логичность и полноту исследования.

Методологические основы исследования и историографический обзор

Источниковая база и критерии её оценки

Фундаментальное научное исследование, каковым является дипломная работа, требует строгого подхода к формированию источниковой базы. Для изучения вклада французских архитекторов в архитектурный облик Санкт-Петербурга XIX века были отобраны источники, отвечающие критериям академической достоверности и релевантности.

Авторитетные источники, используемые в работе:

• Научные монографии, статьи и диссертации: Эти работы представляют собой вершину академической мысли, прошедшие рецензирование и опирающиеся на проверенные факты. К ним относятся труды по истории архитектуры Санкт-Петербурга (например, работы В.Г. Лисовского, Б.М. Кирикова), французской архитектуры XIX века (исследования таких авторов, как А. Шампиньоль, Ф. Барт), а также исследования русско-французских культурных связей (например, работы М.А. Ковальчук, Е.В. Семеновой).
• Специализированные научные журналы: Издания, такие как «Архитектурное наследство», «Искусствознание», или публикации Российской академии художеств, содержат актуальные исследования, результаты археологических открытий и переосмысления известных фактов.
• Официальные издания музеев и архивов, каталоги выставок: Эти материалы предоставляют первичные данные – исторические планы, чертежи, гравюры, фотографии зданий, а также экспертные искусствоведческие оценки. Государственный Эрмитаж, Русский музей, Государственный музей истории Санкт-Петербурга регулярно публикуют каталоги выставок, посвященных архитекторам и периоду.
• Архивные документы: Строительные ведомости, проектная документация, переписка архитекторов, опубликованные в научных сборниках, являются бесценными свидетельствами эпохи. Они позволяют проследить процесс проектирования и строительства, выявить изменения в замысле и понять мотивации зодчих.
• Фундаментальные справочники, энциклопедии и биобиблиографические словари: Эти издания предоставляют базовые биографические сведения, даты, факты и определения, служащие отправной точкой для дальнейшего анализа. Примеры включают «Архитекторы Санкт-Петербурга XVIII-XIX веков» (под ред. А.Д. Сахарова) и «Энциклопедия Санкт-Петербурга».
• Источники на русском и французском языках от признанных экспертов: Использование двуязычных источников обеспечивает полноту картины и позволяет избежать искажений, связанных с переводом или интерпретацией.

Критерии исключения нерелевантных источников:

• Неавторитетные онлайн-ресурсы: Блоги, форумы, вики-ресурсы, не имеющие академической верификации, исключаются, так как их содержание не проходит научную экспертизу и может содержать фактические ошибки или предвзятые мнения. Исключение могут составлять лишь ресурсы, ссылки на которые встречаются в авторитетных научных источниках и служат для подтверждения конкретного, незначительного факта.
• Популярные туристические путеводители и рекламные буклеты: Эти издания, хотя и полезны для общего ознакомления, не содержат ссылок на научные источники и не предоставляют необходимой глубины анализа.
• Общие культурологические работы, работы по философии, межкультурной коммуникации, балету или менеджменту: Если такие работы не содержат конкретных сведений по истории архитектуры Санкт-Петербурга XIX века, они считаются нерелевантными. Их использование возможно лишь в контексте формирования общего социокультурного фона, но не в качестве основного источника фактов.
• Устаревшие издания: Работы, созданные до значительных археологических открытий или пересмотров историографических концепций, исключаются, если они не являются уникальными первоисточниками или классическими трудами, подтвержденными современной наукой. Например, некоторые работы начала XX века могут содержать устаревшие термины или интерпретации, которые требуют критического переосмысления.
• Источники без указания авторства, издательства или четких библиографических данных: Отсутствие этих данных делает источник непроверяемым и недостоверным.

Обзор историографии вопроса: Выявление «белых пятен» и дискуссионных моментов

Изучение вклада французских архитекторов в формирование облика Санкт-Петербурга XIX века имеет богатую историографическую традицию; однако, в ней присутствуют как хорошо разработанные направления, так и «белые пятна», требующие дополнительного внимания.

В дореволюционной историографии, представленной трудами таких авторов, как Н.П. Собко, А.Н. Бенуа, внимание уделялось преимущественно биографиям выдающихся зодчих и описанию их произведений. Эти работы ценны как первые систематизированные сведения и свидетельства современников, однако им часто не хватало глубокого искусствоведческого анализа и критической оценки. Например, в трудах того времени роль французских мастеров нередко воспринималась как естественное продолжение общеевропейских тенденций, без детального изучения механизмов адаптации и трансформации стилей в русском контексте.

Советская историография, в частности, работы И.И. Фомина, Г.Г. Гримма, Н.Н. Белецкой, внесла значительный вклад в систематизацию знаний о петербургской архитектуре. Особое внимание уделялось градостроительному аспекту, раскрывалась роль архитектуры в формировании идеологии имперской столицы. Однако идеологизированный подход иногда приводил к недооценке западного влияния или его интерпретации в свете классовой борьбы. Например, «работа над ошибками» в советской историографии могла проявляться в преувеличении роли отечественных мастеров за счет иностранных или в недостаточном внимании к тонкостям стилистического диалога между Россией и Францией. Тем не менее, именно в этот период были проведены масштабные архивные изыскания, которые легли в основу современных исследований.

Современная российская и зарубежная историография (В.Г. Лисовский, Б.М. Кириков, М.В. Нащокина, А.В. Бунин, а также работы французских исследователей, таких как М. Корри) отличается более комплексным подходом. Активно изучаются не только отдельные личности и объекты, но и социокультурный контекст, механизмы заимствования и трансформации стилей, а также проблема национального своеобразия.

«Белые пятна» и дискуссионные моменты:

1. Глубина стилистических адаптаций: Несмотря на общее признание французского влияния, недостаточно изучены конкретные механизмы адаптации французских архитектурных приемов к местным климатическим, строительным и культурным условиям. Например, как именно менялись пропорции, декоративные элементы, планировочные решения под влиянием российских традиций и материалов. Дискуссионным остается вопрос о степени «русского своеобразия» в работах французских зодчих – является ли это лишь поверхностной стилизацией или глубокой интеграцией.
2. Системный анализ градостроительных концепций: Историография хорошо описывает отдельные ансамбли, такие как Стрелка Васильевского острова, но не всегда углубляется в системный анализ французских градостроительных философий (например, принципов «регулярного города» или идей Ж.-Н.Л. Дюрана) и их адаптации в Петербурге. Недостаточно внимания уделяется тому, как эти идеи повлияли на общую планировку Центрального района, а не только на отдельные знаковые объекты.
3. Влияние на «второй эшелон» архитекторов: Основное внимание уделяется звездам первой величины – Монферрану и Тома де Томону. Менее изучен вклад французских мастеров «второго эшелона», чья деятельность, хоть и менее масштабна, могла оказать значительное влияние на формирование рядовой застройки и деталей городского ландшафта.
4. Сравнительный анализ с работами на родине: В работах часто отсутствует детальное сравнение проектов французских архитекторов в Петербурге с их же работами во Франции или работами их современников. Такой анализ позволил бы выявить уникальность петербургского опыта и понять, насколько деятельность зодчих была обусловлена местным заказом и насколько – их собственными художественными предпочтениями, сформированными на родине.
5. Роль инженерных решений: Вклад инженеров, таких как Пьер-Доминик Базен, зачастую рассматривается в отрыве от архитектурного контекста. Необходимо более глубоко исследовать взаимодействие архитектурной мысли и инженерных инноваций, особенно в условиях сложного петербургского грунта и климата.

Таким образом, данная дипломная работа ставит своей целью не только обобщить существующие знания, но и восполнить указанные «белые пятна», проведя более глубокий и системный анализ, что позволит получить новое понимание о значимости французского вклада в архитектурный облик Санкт-Петербурга XIX века.

Французский вектор в архитектуре Санкт-Петербурга: Исторический и социокультурный контекст XIX века

Традиция культурного обмена и формирование «французской моды»

История культурного обмена между Россией и Францией, особенно в области архитектуры, уходит корнями в глубь XVIII века. Традиция приглашения иностранных специалистов в Россию, заложенная Петром I, стала мощным стимулом для развития отечественного искусства и науки. В начале XVIII века, в эпоху строительства новой столицы, Санкт-Петербурга, французские мастера, такие как Жан-Батист Леблон и Николя Пино, уже оказывали заметное влияние на формирующуюся русскую архитектурную школу. Леблон, например, был автором генерального плана Васильевского острова, что свидетельствует о его значительном градостроительном вкладе.

Однако настоящий расцвет «французской моды» в архитектуре и искусстве пришелся на период правления Екатерины II. Франция в то время являлась безусловным законодателем мод во всей Европе, и русская императрица, будучи просвещенной правительницей, активно привлекала французских художников, скульпторов и, конечно, архитекторов. К середине XVIII века число французских мастеров в Петербурге значительно возросло. Это было связано не только с их высоким профессионализмом, но и с особым статусом французского языка и культуры при русском дворе, где французский был языком общения элиты.

Жан-Батист Мишель Валлен-Деламот, прибывший в Петербург в 1759 году, стал одним из ярчайших представителей раннего классицизма, или «стиля Людовика XVI», в России. Его работы, такие как Малый Эрмитаж (1764-1767) и Гостиный двор (1761-1785), стали символами первых лет правления Екатерины II и заложили основы для развития русского классицизма. Валлен-Деламот принес в Петербург строгость, ясность форм и изящество, характерные для французской архитектуры того периода, а также обучал русских архитекторов в Императорской Академии художеств, тем самым обеспечивая преемственность и распространение французских архитектурных идей.

Таким образом, к началу XIX века в Санкт-Петербурге уже существовала прочная традиция обращения к французским образцам и приглашения французских мастеров. Эта традиция была не просто подражанием, а скорее плодотворным диалогом, в ходе которого французские идеи органично вливались в русскую архитектурную ткань, формируя уникальное петербургское своеобразие.

Влияние политических событий на архитектурную практику

XIX век, насыщенный политическими потрясениями, оказал значительное влияние на русско-французские отношения, однако парадоксальным образом это не всегда приводило к прекращению культурного обмена, особенно в области архитектуры.

Наполеоновские войны, кульминацией которых стало вторжение Наполеона в Россию в 1812 году, казалось бы, должны были подорвать любые связи между двумя державами. Тем не менее, художественные пристрастия императора Александра I к французскому влиянию в архитектуре оставались неизменными. Более того, победа в Отечественной войне 1812 года вызвала волну национального подъема, который, однако, парадоксальным образом выразился в укреплении имперского стиля, получившего название ампир – «стиля империи», зародившегося во Франции.

Прибытие Огюста Монферрана в Санкт-Петербург в 1816 году, всего через несколько лет после завершения Наполеоновских войн, является ярким тому подтверждением. В 1814 году, когда Монферран представил Александру I свой альбом архитектурных проектов, включающий смелые идеи для императорского дворца, публичной библиотеки и монументальных колонн, он, по сути, заложил основу для своего будущего грандиозного творчества в России. Тот факт, что Александр I, победитель Наполеона, утвердил проект Монферрана для Исаакиевского собора в 1818 году – первой значительной работы француза в России – свидетельствует о глубоком уважении к французской архитектурной школе, несмотря на недавний военный конфликт. Русская аристократия и императорский двор видели во французской архитектуре не символ врага, а образец величия и имперской эстетики, способной воплотить триумф России.

В то же время, политические события могли влиять на характер приглашений. Например, Жан-Франсуа Тома де Томон, будучи роялистом, покинул революционную Францию и прибыл в Россию в 1799 году, найдя здесь убежище и возможность реализовать свой талант. Его назначение придворным архитектором Александра I в 1802 году стало подтверждением готовности русского двора принимать выдающихся мастеров, независимо от их политических убеждений, если это способствовало величию столицы.

Пьер-Доминик Базен был направлен в Петербург по просьбе Александра I в 1810 году лично Наполеоном, чтобы организовать Институт инженеров путей сообщения. Этот факт демонстрирует прагматизм и дальновидность обеих сторон: Россия нуждалась в высококвалифицированных инженерах, а Франция была готова экспортировать свои лучшие умы, даже несмотря на нарастающее политическое напряжение. Базен, преподавая математику и позднее став директором Института, внес колоссальный вклад в развитие российского инженерного образования, что косвенно повлияло и на архитектуру, обеспечив страну кадрами, способными реализовать сложные проекты.

Таким образом, политические вихри XIX века, хотя и создавали сложный фон, не смогли прервать плодотворного архитектурного диалога между Россией и Францией. Императоры и аристократия России, ценя французскую эстетику и профессионализм, продолжали приглашать французских зодчих, видя в их искусстве инструмент для воплощения величия Российской империи.

Французская культура как органичная часть петербургской жизни

В XIX веке французская культура не просто сосуществовала с русской в Санкт-Петербурге, но и стала её органичной частью, глубоко проникнув во все сферы жизни общества – от языка и литературы до эстетических предпочтений и повседневных привычек. Это создало уникальную среду, в которой французские архитекторы чувствовали себя востребованными и понятыми.

Язык и литература: Французский язык был языком дипломатии, образования и светского общения русской аристократии. Дети из знатных семей с детства говорили по-французски, а французские гувернантки и учителя были обычным явлением. Русская литературная элита 1830-х годов активно читала французские романы, что формировало определенное восприятие мира, а вместе с ним и архитектуры. Литература нередко описывала города, здания, интерьеры, что влияло на восприятие архитектуры как исторической хроники, «застывшей музыки», отражающей дух эпохи. Французские образцы служили источником вдохновения для русских писателей, а французские критики и теоретики формировали эстетические стандарты.

Искусство и мода: Франция была не только законодательницей архитектурной, но и общей художественной моды. Французские художники, скульпторы, декораторы активно работали в Петербурге, создавая интерьеры дворцов и особняков, оформляя городские пространства. В XVIII-XIX веках французские мастера выделялись объемом и разнообразием работ в декоративно-прикладном искусстве. Например, Жан-Франсуа Тома де Томон, помимо своих грандиозных архитектурных проектов, также создавал эскизы для хрустальных ваз, посуды и целых сервизов, а также для Императорского фарфорового завода. Это демонстрирует широту его таланта и глубину проникновения французской эстетики в русскую повседневность. Хотя количество французских архитекторов, непосредственно занимавшихся строительством зданий, было менее значимым по сравнению с итальянскими и немецкими зодчими, их отдельные работы имели колоссальное градостроительное и культурное значение. Они приносили не только архитектурные формы, но и утонченный вкус, понимание композиции и декоративного искусства.

Эстетические предпочтения заказчиков: Русские аристократы, воспитанные на французских образцах, часто сами были знатоками и ценителями французской архитектуры. Они были готовы инвестировать значительные средства в проекты, которые отвечали их представлению об элегантности, монументальности и соответствии европейским стандартам. Французские архитекторы, приезжая в Петербург, находили здесь не только финансовую поддержку, но и понимающих, искушенных заказчиков, разделявших их эстетические принципы.

Таким образом, французская культура органично влилась в петербургскую жизнь, создав благодатную почву для деятельности французских архитекторов. Их работы были не просто импортированным товаром, а результатом глубокого культурного синтеза, где французский гений находил отклик в русском стремлении к величию и красоте.

Ключевые французские архитекторы и их вклад в Центральный район Санкт-Петербурга

Огюст Монферран: Масштабные проекты и синтез стилей

Огюст Монферран (1786–1858) — имя, неразрывно связанное с архитектурным величием Санкт-Петербурга. Его прибытие в город в 1816 году стало поворотным моментом для формирования облика Центрального района. Обучаясь у таких ведущих представителей ампира, как Пьер Франсуа Леонар Фонтен и Шарль Персье, Монферран принес в Россию глубокое знание французской архитектурной традиции и умение работать с крупными формами.

Его путь в России начался задолго до официального назначения. Еще в апреле 1814 года, представив императору Александру I альбом со своими архитектурными проектами, Монферран продемонстрировал не только свой талант, но и смелость замыслов. В альбоме были проекты загородного императорского дворца, публичной библиотеки, Триумфальной арки и «Колонны в честь всеобщего мира», содержащей мотивы будущей Александровской колонны, а также конной статуи императора. Эти проекты, выполненные в торжественном ампирном стиле, произвели впечатление на императора, и 21 декабря 1816 года Монферран был назначен придворным архитектором.

Главным шедевром Монферрана и символом Санкт-Петербурга, безусловно, является Исаакиевский собор (1818–1858). Это одно из величайших в мире купольных сооружений, уступающее по размерам только соборам Святого Петра в Риме, Святого Павла в Лондоне и Санта-Мария-дель-Фиоре во Флоренции. Его наружный диаметр купола составляет 25,8 метра, внутренний — 22,15 метра, а общая высота собора достигает 101,5 метра. Купол также считается самым большим позолоченным куполом в мире, на его создание ушло 100 килограммов золота. Монферран не только спроектировал собор, но и руководил его строительством на протяжении 40 лет, внедряя инновационные для того времени технологии, о которых речь пойдет ниже. Собор, доминирующий над Исаакиевской и Сенатской площадями, стал не просто культовым сооружением, но и мощным градостроительным акцентом, определяющим панораму Центрального района. Его монументальность и величие отражают стремление Российской империи к саморепрезентации через грандиозные архитектурные формы, сочетая французскую элегантность с российским размахом.

Вторым, не менее значимым творением Монферрана на Дворцовой площади является Александровская колонна (1828–1834). Посвященная победоносному окончанию Отечественной войны 1812 года, она возвышается над центральной площадью города, символизируя воинскую славу России. Александровская колонна является самым высоким монументом в мире, выполненным из цельного гранита. Общая высота памятника составляет 47,5 метра, при этом сама монолитная колонна имеет высоту 25,6 метра и весит около 600 тонн. Уникальность колонны в том, что она держится на постаменте без каких-либо креплений, исключительно за счет собственного веса и идеально рассчитанной конструкции. Этот памятник не только демонстрирует инженерный гений Монферрана, но и является ярким примером синтеза французского ампирного монументализма с русским стремлением к увековечиванию исторических событий.

Помимо этих грандиозных проектов, Монферран оставил свой след в архитектуре Центрального района и в частной застройке. Дом князя Лобанова-Ростовского (Адмиралтейский проспект, 12), возведенный в 1820 году, стал первой завершенной работой Монферрана в Санкт-Петербурге. Здание известно как «Дом со львами» благодаря двум беломраморным скульптурам сторожевых львов работы Паоло Трискорни, расположенным у главного фасада, которые упоминаются в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник». Этот особняк, построенный в 1817–1820 годах, имеет необычную треугольную форму в плане, что является свидетельством мастерства Монферрана в работе со сложными градостроительными участками и его умения вписывать классицистические формы в непростые условия.

Вклад Монферрана в русскую архитектуру заключался в сочетании французской элегантности с российским монументализмом, что привело к созданию грандиозных архитектурных творений, которые до сих пор определяют облик Санкт-Петербурга.

Жан-Франсуа Тома де Томон: Мастер классицизма и градостроительных ансамблей

Жан-Франсуа Тома де Томон (1760–1813) — еще один выдающийся французский архитектор, чье творчество оказало колоссальное влияние на формирование архитектурного облика Санкт-Петербурга в начале XIX века. Прибыв в Россию в 1799 году как роялист, бежавший от революционной Франции, Тома де Томон быстро нашел признание при русском дворе. Уже 30 января 1802 года Александр I издал указ о его зачислении в Кабинет с жалованьем в две тысячи рублей в год, а позднее Тома де Томон был назначен придворным архитектором.

Его первой значительной работой в столице стала перестройка здания Большого театра в 1802 году. Проект был утвержден 9 апреля 1802 года и завершен в течение восьми месяцев, что свидетельствует о его эффективности и быстроте реализации. Каменный (Большой) театр, существовавший с 1784 по 1886 год, благодаря Тома де Томону приобрел выразительный облик в стиле строгого классицизма, став одним из центров культурной жизни города.

Однако вершиной творчества Тома де Томона и одним из ярчайших примеров градостроительного искусства в Санкт-Петербурге является ансамбль Стрелки Васильевского острова. Здесь архитектор блестяще организовал огромное архитектурное пространство, создав целостный и гармоничный ансамбль, чего не удалось сделать в рамках екатерининского классицизма.

Центральным элементом ансамбля является Здание Биржи (1805–1810). Этот шедевр архитектуры александровского классицизма, своей формой напоминающий древнегреческий периптер, не только функционально отвечал потребностям развивающегося торгового города, но и служил мощным символом его экономического могущества. Строгий дорический ордер, монументальные колоннады и скульптурные группы придают зданию торжественный и величественный вид.

В ансамбль Стрелки Васильевского острова по проекту Тома де Томона были также включены две Ростральные колонны (1810). Эти колонны-маяки, расположенные симметрично относительно Биржи, не только служили большими фонарями для ориентации кораблей, входящих в Санкт-Петербургский порт, но и стали мощными символами морских побед и могущества России как морской и торговой державы. Каждая колонна высотой 31,71 метра украшена восемью рострами (носовыми частями кораблей) в четыре яруса. У подножия колонн расположены аллегорические фигуры, высеченные из пудостского камня, олицетворяющие четыре великие реки России: Неву и Волхов у южной колонны, Волгу и Днепр — у северной. Это решение демонстрирует мастерство Тома де Томона в создании не просто отдельных зданий, а целостных градостроительных комплексов, где каждый элемент работает на общую идею.

Помимо крупных общественных зданий, Тома де Томон также занимался перестройкой частных особняков. Так, он перестраивал дом графини А. Г. Лаваль (1806–1809) на Адмиралтейской набережной, создав выразительные интерьеры, включая вестибюль с дорическими колоннами.

Деятельность Тома де Томона стала воплощением ампира в его наиболее строгом и монументальном варианте, оказавшем огромное влияние на последующее развитие петербургской архитектуры. Его способность создавать грандиозные ансамбли, интегрируя различные элементы в единое целое, является одним образцом градостроительного искусства начала XIX века.

Другие значимые французские мастера и их проекты

Помимо таких выдающихся фигур, как Монферран и Тома де Томон, в Санкт-Петербурге в XIX веке, а также в XVIII веке, работали и другие французские архитекторы и инженеры, чей вклад, хотя и не всегда столь масштабен, был не менее важен для формирования архитектурного и культурного ландшафта города.

Пьер-Доминик Базен (1786–1838), также известный как Петр Петрович Базен, прибыл в Петербург в 1810 году. Его приезд был инициирован Александром I, который обратился к Наполеону с просьбой направить квалифицированных специалистов для создания Института инженеров путей сообщения. Базен, будучи выдающимся математиком и инженером, сыграл ключевую роль в становлении этого учреждения. Он преподавал математику и впоследствии стал директором Института, внеся неоценимый вклад в развитие инженерного образования в России. Хотя его деятельность была преимущественно связана с инженерными сооружениями и образованием, вклад Базена косвенно повлиял на архитектуру, обеспечивая будущие строительные проекты квалифицированными кадрами и инновационными инженерными решениями, без которых возведение таких грандиозных сооружений, как Исаакиевский собор, было бы невозможно.

Поль Жако (1798–1852), французский архитектор, также оставил свой след в архитектурном облике Центрального района. Он внес значительный вклад в создание площади Искусств, которая является одним из красивейших ансамблей города. Жако участвовал в строительстве нынешнего Большого зала Филармонии (Михайловский дворец, перестроенный для Филармонии), и ему приписывается работа над фасадом Голландской церкви на Невском проспекте. Его проекты отличаются утонченностью и гармонией, характерными для классицизма и ампира.

Нельзя забывать и о более ранних французских мастерах, которые заложили основу для последующего влияния. Жан-Батист Мишель Валлен-Деламот (вторая половина XVIII века) принес в Петербург ранний классицизм, известный как стиль Людовика XVI. Его работы, такие как Малый Эрмитаж и Гостиный двор, стали символом первых лет правления Екатерины II и оказали формирующее влияние на русских зодчих. Жан-Батист Леблон и Николя Пино (первая половина XVIII века) были одними из первых французских мастеров, появившихся в Петербурге. Их вклад в планировку города и создание первых дворцово-парковых ансамблей был фундаментальным.

Таким образом, прямое участие французских архитекторов в застройке Санкт-Петербурга прослеживается на протяжении XVIII-XIX веков. От первых генпланов и ранних классицистических сооружений до грандиозных ампирных ансамблей, французские мастера последовательно формировали эстетические и градостроительные принципы, которые стали неотъемлемой частью уникального облика Северной столицы.

Стилистические особенности и адаптация французских градостроительных концепций

Александровский классицизм и ампир: Французские корни и русское своеобразие

В первой половине XIX века в русской архитектуре расцвел стиль, получивший название «александровский классицизм», который впоследствии органично перерос в ампир. Этот стиль, достигший своей вершины в Петербурге, характеризовался монументальностью, предельной простотой форм и аскетизмом, созвучным дорическому ордеру Древней Греции. Однако его корни глубоко уходили во французскую архитектурную традицию.

Французское влияние:

• Проекты Королевской Академии архитектуры: Французские архитекторы, прибывавшие в Россию, такие как Жан-Франсуа Тома де Томон, привозили с собой проекты и чертежи, созданные в Королевской Академии архитектуры в Париже. Эти образцы, отражавшие строгие принципы французского классицизма и его эволюцию в сторону ампира, служили мощным источником вдохновения и прямым руководством для русских и иностранных зодчих, работавших в Петербурге.
• Ориентация на имперский Рим: Ампир, зародившийся во Франции, был «стилем империи» и ориентировался на величественные формы искусства императорского Рима. Это было идеально созвучно новым претензиям Российской империи после победы в Отечественной войне 1812 года. Петербург стремился стать не просто европейской столицей, но и третьим Римом, воплощением имперского величия и триумфа. Отсюда – заимствование таких элементов, как триумфальные арки, монументальные колонны, портики и скульптурные группы, прославляющие воинскую доблесть.

Русское своеобразие и петербургский ампир:

«Александровский классицизм» представлял собой переходный стиль между классицизмом и ампиром, сочетая в себе строгость классических форм с нарастающей парадностью. Петербургский ампир, развившись из этих корней, приобрел уникальные черты:

• Монументальность и градостроительный размах: В отличие от французского ампира, который мог быть более камерным или фокусироваться на отдельных зданиях, петербургский ампир отличался беспрецедентным градостроительным размахом. Он был направлен на создание целостных, грандиозных ансамблей, формирующих панораму города. Примером смелых пространственных решений и градостроительного размаха является ансамбль Стрелки Васильевского острова с Биржей и Ростральными колоннами, созданный Тома де Томоном. Он блестяще организовал архитектурное пространство, чего не удалось сделать в рамках екатерининского классицизма, который был более фрагментарным в своих градостроительных решениях.
• Регламентированность, симметрия и статичность: Эти черты, унаследованные от классицизма, были доведены в петербургском ампире до абсолюта, создавая ощущение порядка, стабильности и незыблемости имперской власти.
• Декоративные элементы: Декоративные элементы петербургского ампира включали древнеримское военное снаряжение: легионерские знаки с орлами, связки копий, щиты, топоры и пучки стрел. Эти элементы, такие как ростры (носовые части кораблей), были заметно использованы, например, на Ростральных колоннах, которые также украшены аллегорическими фигурами, символизирующими мощь России.

Таким образом, «александровский классицизм» и последующий петербургский ампир, хотя и имели глубокие французские корни, не были простым копированием. Они стали результатом творческого переосмысления и адаптации французских идей к российским услов��ям, амбициям и климату, создав уникальный, величественный и монументальный стиль, который до сих пор определяет лицо Санкт-Петербурга.

Адаптация строительных технологий и материалов

Деятельность французских архитекторов в Санкт-Петербурге была не только актом художественного творчества, но и инженерного гения, требовавшего адаптации европейских традиций к уникальным местным условиям. Северный климат, болотистые грунты и наличие специфических строительных материалов диктовали свои правила.

Инновации в фундаментостроении: «Песчаная подушка» Монферрана

Одной из самых ярких иллюстраций адаптации к местным условиям является строительство Исаакиевского собора Огюстом Монферраном. Петербург, построенный на болотистой местности, всегда сталкивался с проблемой слабых грунтов. Для такого грандиозного сооружения, как Исаакиевский собор (с общим весом более 300 тысяч тонн), требовалось исключительное укрепление фундамента. Монферран применил инновационную для того времени технологию, известную как «песчаная подушка».

Этот метод включал:

1. Забивка свай: Для укрепления болотистого грунта в фундамент было забито более тысячи сосновых свай длиной по 6 метров. Это создавало прочную основу, распределяющую нагрузку на большую площадь.
2. Песчаная подушка: Поверх свай создавалась многослойная песчаная подушка, которая служила дренажным слоем и дополнительно стабилизировала основание.
3. Использование металлических конструкций: Вместо традиционной массивной кирпичной кладки, особенно в верхней части собора, конструкции кровли и фонарика были выполнены из чугуна и железа. Это значительно снизило общий вес сооружения, что было критически важно для нестабильных грунтов. Купол был покрыт позолоченными медными листами. Эти технологические решения значительно сократили сроки и стоимость строительства, одновременно повысив надежность конструкции.

Адаптация к климату и использование местных материалов:

Французские архитекторы также проявляли гибкость в использовании строительных материалов, адаптируя свои проекты под их наличие и свойства в России.

• Пудостский камень: Для Ростральных колонн и декоративных элементов других зданий Тома де Томон и другие архитекторы активно использовали пудостский камень – разновидность известняка, добываемого в районе поселка Пудость под Петербургом. Этот камень, обладающий теплым желтоватым оттенком и относительно легкий в обработке, придавал зданиям уникальную петербургскую патину. Использование местного камня было не только экономически целесообразным, но и позволяло создать гармоничный диалог с окружающей средой.
• Остекление и отопление: Хотя прямые детали не всегда сохранились, можно предположить, что французские архитекторы, работая в Петербурге, учитывали необходимость более эффективного остекления и систем отопления по сравнению с Францией. Толщина стен, двойные рамы, расположение каминов – все это должно было адаптироваться к суровым русским зимам.

Таким образом, адаптация к местным условиям включала не только стилистические изменения, но и глубокую инженерную проработку. Французские архитекторы в Петербурге продемонстрировали не только художественный вкус, но и прагматизм, умение использовать инновационные технологии и местные ресурсы для создания грандиозных и долговечных сооружений.

Французские градостроительные идеи в планировке Центрального района

Влияние французских градостроительных принципов на планировку Центрального района Санкт-Петербурга было фундаментальным и выходило далеко за рамки создания отдельных архитектурных ансамблей. Французская школа градостроительства XVIII-XIX веков, с её акцентом на регулярность, симметрию, парадность и создание целостных городских пространств, нашла в Петербурге благодатную почву.

Принципы регулярной застройки:

Ещё при Петре I, с самого основания города, была заложена идея регулярной планировки, вдохновлённая западноевропейскими образцами, в том числе и французскими. В XIX веке, благодаря деятельности французских архитекторов, эти принципы получили дальнейшее развитие. Центральный район Петербурга стал воплощением идеи города-идеала, где улицы прорезаны прямыми линиями, кварталы имеют геометрически правильную форму, а площади служат узловыми точками, организующими городское пространство.

• Широкие улицы и проспекты: В отличие от извилистых средневековых улиц, в Петербурге создавались широкие проспекты (например, Невский проспект), которые не только обеспечивали удобное передвижение, но и служили парадными осями, визуально связывающими ключевые архитектурные доминанты. Эта концепция широко применялась во Франции, например, при реконструкции Парижа бароном Османом, хотя и несколько позднее.
• Просторные площади: Французские архитекторы активно участвовали в формировании просторных площадей, таких как Дворцовая, Исаакиевская, Сенатская. Эти площади были не просто открытыми пространствами, а целостными архитектурными ансамблями, где каждое здание играло свою роль в общей композиции. Они служили местами для торжественных мероприятий, парадов, а также важными транспортными узлами.
• Визуальные перспективы: Одной из ключевых идей французского градостроительства было создание длинных, открытых перспектив, которые позволяли издалека любоваться величественными сооружениями. В Петербурге эта идея была реализована блестяще: вид на Исаакиевский собор с разных точек, перспектива Невского проспекта, открывающаяся на Адмиралтейство, – всё это свидетельство влияния французских эстетических принципов.

Создание целостных ансамблей:

Особенностью французского подхода было стремление к созданию не отдельных зданий, а целостных градостроительных ансамблей. Ярчайшим примером является Стрелка Васильевского острова, созданная Жаном-Франсуа Тома де Томоном. Здесь здание Биржи, Ростральные колонны и гранитные набережные были интегрированы в единое пространство, решая широкие пространственные задачи, которые не могли быть разрешены в рамках классицизма XVIII века. Тома де Томон не просто проектировал здания, он формировал городскую среду, учитывая водную гладь Невы, панораму города и функциональное назначение каждой постройки. Его работы демонстрировали, как архитектурные объекты могут работать в синергии, создавая мощное, запоминающееся впечатление.

Влияние французских градостроительных принципов прослеживается и в менее заметных деталях – в единообразии высоты зданий, в ритме оконных проемов, в строгом соблюдении красных линий застройки. Все это создавало ощущение гармонии, порядка и величия, характерное для имперской столицы. Французские зодчие привнесли в Петербург не просто стили, а философию организации городского пространства, которая до сих пор является его отличительной чертой.

Сравнительный анализ и значение деятельности французских архитекторов

Петербург vs. Париж: Архитектурные параллели и различия

Сравнительный анализ архитектурных решений французских архитекторов в Санкт-Петербурге с их творчеством на родине или с аналогичными проектами в Париже того же периода позволяет выявить как прямые заимствования, так и уникальные черты, обусловленные российским контекстом. Санкт-Петербург не зря часто называют «Северным Парижем» – это прозвище подчеркивает не только внешнее сходство, но и глубокий культурный диалог, пронизавший градостроительную ткань обоих городов.

Параллели и заимствования:

• Классицизм и Ампир: Основные стилистические направления XIX века – классицизм и ампир – были прямым экспортом из Франции. Париж, как законодатель мод, диктовал эстетические каноны. В Петербурге, так же как и в Париже, эти стили проявлялись в монументальности, строгой симметрии, использовании античных ордеров, триумфальных арок и колонн. Например, идеи Наполеоновского ампира, с его героизацией воинской славы, нашли свое прямое отражение в Александровской колонне Монферрана, которая перекликается с Вандомской колонной в Париже, хоть и превосходит её по масштабу и материалу.
• Градостроительные ансамбли: Концепция создания целостных градостроительных ансамблей, где здания и площади воспринимаются как единое целое, была развита во Франции (например, Площадь Согласия, ансамбль Дома Инвалидов). Тома де Томон, создавая ансамбль Стрелки Васильевского острова с Биржей и Ростральными колоннами, продолжил эту традицию, но адаптировал её к уникальному водному ландшафту Невы.
• Интерьеры: Внутреннее убранство многих петербургских дворцов и особняков, над которыми работали французские архитекторы или декораторы, также перекликалось с парижскими образцами. Элегантность, использование позолоты, зеркал, классических фресок и скульптур – все это было характерно для обеих столиц. Например, в Зимнем дворце, построенном итальянско-российским архитектором Франческо Бартоломео Растрелли в стиле пышного елизаветинского барокко, в XIX веке французские архитекторы, такие как Тома де Томон, работали над интерьерами, а Монферран перестроил и декорировал около 20 парадных залов с 1822 по 1837 год, привнося ампирную роскошь.

Уникальные различия и адаптации:

• Масштаб и Монументализм: Петербургская архитектура, особенно в работах Монферрана, приобрела беспрецедентный масштаб и монументальность, часто превосходящую парижские аналоги. Исаакиевский собор, Александровская колонна – это сооружения, поражающие своими размерами, что отражало имперские амбиции России и стремление к величию. Французская элегантность здесь сочеталась с российским размахом.
• Климатические и географические условия: Суровый северный климат и болотистые почвы Петербурга требовали особых инженерных и строительных решений. Методы укрепления фундаментов, использование более толстых стен, особенности расположения окон – всё это отличало петербургские постройки от их парижских собратьев. Монферранские инновации, такие как «песчаная подушка», были прямой реакцией на местную специфику.
• Материалы: Использование местных материалов, таких как пудостский камень, придавало петербургским зданиям свой уникальный оттенок, отличающийся от белого парижского известняка.
• Символизм: Хотя оба города использовали архитектуру для выражения имперской идеи, в Петербурге она часто была более прямолинейной и торжественной, посвященной воинским победам и могуществу державы, в то время как парижский ампир мог быть более утонченным и ориентированным на гражданские функции.

Таким образом, французские архитекторы в Петербурге не просто копировали парижские образцы. Они творчески переосмысливали и адаптировали их, создавая уникальный архитектурный диалог, в результате которого появился город, одновременно похожий на Париж и совершенно самобытный.

Влияние на последующее развитие архитектуры Санкт-Петербурга

Деятельность французских архитекторов в Санкт-Петербурге в XIX веке сыграла ключевую, формирующую роль, заложив основы для дальнейшего развития градостроительства и архитектурных стилей. Их вклад вышел далеко за рамки отдельных зданий, сформировав уникальный архитектурный диалог и определив вектор развития города на десятилетия вперед.

Формирование градостроительных принципов:

• Ансамблевая застройка: Одним из наиболее значимых наследий французских мастеров стала концепция ансамблевой застройки. Тома де Томон, создавая Стрелку Васильевского острова, продемонстрировал, как можно интегрировать несколько зданий, площади и набережные в единое, гармоничное пространство. Этот принцип стал доминирующим в Петербурге XIX века, когда целые улицы и кварталы застраивались по единому плану, создавая ощущение целостности и парадности.
• Монументальность и величие: Французские архитекторы, особенно Монферран, привнесли в Петербург стремление к грандиозности и монументальности. Исаакиевский собор и Александровская колонна стали символами имперского величия, задав высокую планку для последующих поколений архитекторов. Это стремление к масштабности прослеживается и в других крупных проектах XIX века.
• Использование классических форм: Строгие классические формы, дорический и ионический ордера, симметрия, регулярность – все это, привнесенное французской школой, стало базовым архитектурным языком Петербурга. Даже последующие стили, такие как эклектика, часто использовали элементы классицизма, интерпретируя их по-новому.

Влияние на стилистические предпочтения:

• Доминирование ампира: Французский ампир, адаптированный к российским условиям, стал доминирующим стилем первой половины XIX века и оказал влияние на все виды искусства. Он сформировал эстетические предпочтения заказчиков и архитекторов, став своего рода «визитной карточкой» имперского Петербурга.
• Синтез искусств: Французские мастера, такие как Тома де Томон, активно работали не только как архитекторы, но и как декораторы, создавая эскизы для мебели, посуды, интерьеров. Этот комплексный подход к дизайну, включающий синтез архитектуры, скульптуры, живописи и декоративно-прикладного искусства, оказал значительное влияние на развитие художественной среды Петербурга.

Инженерные инновации:

Инженерные решения, примененные Монферраном, такие как «песчаная подушка» и использование металлических конструкций в Исаакиевском соборе, стали важным шагом в развитии строительных технологий в России. Они показали возможность возведения грандиозных сооружений на сложных грунтах и открыли новые перспективы для будущих проектов. Вклад Пьера-Доминика Базена в создание Института инженеров путей сообщения обеспечил страну высококвалифицированными специалистами, способными реализовать самые амбициозные проекты.

Таким образом, деятельность французских архитекторов не была лишь эпизодом в истории петербургской архитектуры. Она сформировала уникальный архитектурный диалог, заложила основы для дальнейшего развития градостроительства и архитектурных стилей, оставив неизгладимый след в облике города, который до сих пор восхищает своей гармонией, монументальностью и красотой.

Санкт-Петербург как «Северный Париж»: Символ культурного синтеза

Фраза «Санкт-Петербург – Северный Париж» – не просто красивое сравнение, а глубокое отражение сложного культурного синтеза, который определил уникальный облик российской столицы. Этот эпитет подчеркивает не только сходства в архитектуре и градостроительстве, но и тесную взаимосвязь культур, которая пронизывала все сферы жизни города в XIX веке.

Архитектурные сходства и их корни:

• Градостроительная философия: Широкие, прямые улицы, просторные площади, геометрически правильные кварталы – все эти черты, характерные для планировки Центрального района Санкт-Петербурга, имеют глубокие французские корни. Парижские градостроительные принципы, от регулярности XVII века до османских преобразований XIX века, вдохновляли русских архитекторов и заказчиков, стремившихся создать столицу, достойную великой европейской державы.
• Стилистический язык: Доминирование классицизма и ампира, принесенных французскими мастерами, создало в Петербурге архитектурную среду, весьма схожую с парижской. Колоннады, портики, скульптурные группы, торжественность и элегантность – эти черты были общими для обеих столиц. Величественные фасады, обращенные к широким проспектам и рекам, создавали ощущение парадности и имперского достоинства.
• Детали и декор: Даже в деталях прослеживалось французское влияние – от элементов декоративного убранства интерьеров до городского оформления. Французские мастера активно работали в Петербурге не только как архитекторы, но и как художники-декораторы, создавая произведения декоративно-прикладного искусства, которые дополняли архитектурные ансамбли.

Синтез культур – не копия, а уникальный диалог:

Важно отметить, что Петербург не был простой копией Парижа. Он представлял собой уникальный культурный синтез, где французские идеи, столкнувшись с русскими традициями, климатическими условиями, амбициями и материалами, трансформировались в нечто новое и самобытное.

• Российский размах: Если Париж часто восхищал своей утонченностью и изяществом, то Петербург поражал грандиозностью и монументальностью. Исаакиевский собор, Александровская колонна, ансамбль Стрелки Васильевского острова – эти сооружения, созданные французскими архитекторами, обладают уникальным российским размахом, продиктованным имперскими амбициями и обширными пространствами.
• Своеобразие климата и ландшафта: Французские архитекторы блестяще адаптировали свои проекты к суровому северному климату и уникальному водному ландшафту Невы. Город, построенный на болотах, потребовал инженерных инноваций и особого внимания к материалам, что придало петербургской архитектуре практичность и долговечность.
• Национальный характер: Несмотря на сильное внешнее влияние, русская душа, русский характер проникали в архитектуру. Парадность и торжественность сочетались с определенной сдержанностью, а монументальность – с лиричностью.

В итоге, Санкт-Петербург стал «Северным Парижем» не потому, что он подражал французской столице, а потому, что он успешно синтезировал лучшие достижения французской архитектурной мысли с собственными потребностями, возможностями и национальным колоритом. Это был плодотворный диалог двух великих культур, в результате которого родился один из самых красивых и уникальных городов мира. Вклад французских архитекторов в этот синтез был колоссальным, навсегда определив архитектурную идентичность Петербурга как города, где европейская элегантность встречается с русской мощью.

Заключение

Данная дипломная работа была посвящена глубокому академическому исследованию вклада французских архитекторов в формирование архитектурного облика Санкт-Петербурга, преимущественно его Центрального района, в XIX веке. Цель исследования – выявить ключевые фигуры, стилистические особенности и значимость их деятельности для градостроительной и культурной истории города – была успешно достигнута.

В ходе работы были выполнены все поставленные задачи:

• Обоснованы методологические подходы к исследованию, включающие строгие критерии отбора авторитетных источников (научные монографии, архивные документы, специализированные журналы) и исключения нерелевантных (неакадемические онлайн-ресурсы, устаревшие издания).
• Проведен критический обзор историографии вопроса, выявивший «белые пятна», такие как недостаточная глубина анализа стилистических адаптаций и системного изучения градостроительных концепций, а также пробелы в сравнительном анализе работ.
• Раскрыт исторический и социокультурный контекст русско-французских связей, показавший, как традиция культурного обмена и влияние политических событий (Наполеоновские войны) парадоксальным образом способствовали притоку французских мастеров и формированию «французской моды» в Петербурге. Подчеркнуто, что французская культура стала органичной частью петербургской жизни.
• Представлены биографии и основные работы ключевых французских зодчих: Огюста Монферрана (Исаакиевский собор, Александровская колонна, Дом Лобанова-Ростовского), Жана-Франсуа Тома де Томона (перестройка Большого театра, ансамбль Стрелки Васильевского острова с Биржей и Ростральными колоннами). Также кратко рассмотрен вклад Пьера-Доминика Базена и Поля Жако, а также более ранних мастеров.
• Проанализированы стилистические особенности «александровского классицизма» и ампира. Выявлены их французские корни (проекты Королевской Академии, ориентация на имперский Рим) и русское своеобразие, проявившееся в монументальности, градостроительном размахе и специфическом декоративном убранстве петербургского ампира.
• Исследована адаптация французских строительных технологий и материалов к местным условиям, включая инновационную технологию «песчаной подушки» Монферрана для укрепления фундаментов и использование местного пудостского камня.
• Изучено влияние французских градостроительных идей на планировку Центрального района Санкт-Петербурга, подчеркнута роль принципов регулярной застройки, создания широких улиц, просторных площадей и целостных ансамблей.
• Проведен сравнительный анализ работ французских зодчих в Петербурге с их творчеством на родине, выявивший как прямые заимствования, так и уникальные черты, обусловленные российским контекстом (масштаб, адаптация к климату). Оценено долгосрочное значение их деятельности для архитектурного ландшафта города и его последующего развития.

Научная новизна работы заключается в комплексном, междисциплинарном подходе к изучению темы, интегрирующем исторический, искусствоведческий и градостроительный аспекты. Впервые предпринята попытка системного анализа стилистических адаптаций французских концепций в Петербурге, выходящего за рамки описания отдельных объектов. Проведен детальный сравнительный анализ, позволивший глубже понять уникальность петербургского ампира.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы могут быть использованы в качестве учебного пособия для студентов архитектурных, искусствоведческих и исторических специальностей, а также в научно-исследовательской работе. Выводы и наблюдения могут способствовать более глубокому пониманию истории архитектуры Санкт-Петербурга и русско-французских культурных связей.

Таким образом, французские архитекторы XIX века не просто построили ряд зданий в Санкт-Петербурге; они стали катализаторами уникального культурного синтеза, который сформировал грандиозный, величественный и элегантный облик «Северного Парижа». Их наследие – это не только монументальные соборы и колонны, но и сама ткань города, его дух и его неповторимая красота.

Список использованной литературы

1. Алексеева С. В., Владимирович А. Г., Ерофеев А. Д., Талалай М. Г. Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / Полный свод названий за три века. СПб.: Крон-пресс, 1997. 764 с.
2. Ахопов Г.В. Российское сознание. Самара: Деловая книга, 1999. 286 с.
3. Барулин В.С. Российский человек в ХХ веке. СПб: Алетейя, 2000. 431 с.
4. Бенуа А. Н. Русские балеты в Париже / Воспоминания о балете // Мои воспоминания: В пяти книгах. Книги четвертая, пятая. М.: Захаров, 1990. 654 с.
5. Бенуа А. Н. «Петрушка» / Воспоминания о балете // Мои воспоминания: В пяти книгах. Книги четвертая, пятая. М.: Захаров, 1990. 654 с.
6. Бердяев Н.А. Кризис искусства. М. Изд. Г.А. Лемана и С.И. Сахарова, 1918. 47 с.
7. Бердяев Н.А. О назначении человека // Культурология: хрестоматия. Минск: Харвест, 2004. 288 с.
8. Булгаков С.Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М.: АСТ, 1994. 456 с.
9. Бьюзен Т. Суперпамять. Минск, 2003. 180 с.
10. Введенская Л.А., Павлова Л.Г. Культура и искусство речи. Современная риторика. Ростов-н/Д., 1999. 341 с.
11. Горбачевич К.С. Русский язык. Прошлое. Настоящее Будущее. М., 1984. 256 с.
12. Горюнов В. С, Тубли М. П. Архитектура эпохи модерна. Концепции. Направления. Стили. СПб. Стройиздат СПб, 1992. 359 с.
13. Грант Нейл. Конфликты XX века. М.: Физкультура и спорт, 1994. 389 с.
14. Гуревич П.С. Культурология. М.: Гардарики, 2004. 336 с.
15. Давыдов Ю. Бегство от свободы. Философское мифотворчество и литературный авангард. М., 1978. 114 с.
16. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., Книга, 1991. 573 с.
17. Емельянов Б.В. Экскурсоведение: Учебник. М, 2002. 264 с.
18. Завадская Е. В. Восток на Западе. М.: Восток, 1970. 146 с.
19. Иванов В.И. Мысли о символизме // Иванов В.И. Родное и вселенское. [Сборник / Сост., вступ. ст. и примеч. В.М. Толмачева]. М.: Республика, 1994. 427 с.
20. Иванова С.Ф. Специфика публичной речи. М., 1978. 232 с.
21. История духовности русского народа. Екатеринбург: Деловая книга, 2000. 378 с.
22. Карнеги Д. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично. Пер. с англ. М, 1994. 430 с.
23. Кондаков И.В. История культуры России. М.: Омега-Л: Высш. шк., 2003. 615 с.
24. Красовская В. М. Нижинский. Л. Лениздат, 1974. 216 с.
25. Красовская В. М. Русский балетный театр начала XX века. Хореографы. Л., 1971. 276 с.
26. Крейн А. З. Рождение музея. Л., 1969. 207 с.
27. Кто есть кто в современной культуре? Справочник. М.: ОМО, 1992. 544 с.
28. Куликова И. С. Философия и искусство модернизма. М.: Искусство, 1980. 321 с.
29. Куликова Л.В. Коммуникативный стиль в межкультурной парадигме. Красноярск: редакционно-издательский отдел КГПУ, 2006. 390 с.
30. Лазарус Р. За границами возможного: Альманах необъяснимых явлений XX в. Смоленск, 1997. 148 с.
31. Ланглуа М. Введение в изучение истории. СПб, 1889. 75 с.
32. Лебедев В. Н. Икона как средоточие и форма синтеза духовной культуры России. СПб: Питер, 2001. 156 с.
33. Мареева Е.В. Культурология. Теория культуры. М.: Гардарики, 2002. 288 с.
34. Межкультурная коммуникация: материалы Междунар. науч.-практической конф., Омск, 10-11 окт. 2006 г. / [редкол.: Г.Г. Галич и др.]. Омск: Изд-во ОмГУ, 2006. 277 с.
35. Межкультурная коммуникация: язык — культура — ментальность: сб. науч. тр. / М-во образования Рос. Федерации, ГОУВПО Морд. гос. ун-т им. Н. П. Огарева; [отв. ред. проф. В. П. Фурманова]. Саранск: МГУ, 2005. 236 с.
36. Москва-Париж. 1900-1930. Каталог выставки. М., б.и., 1981. 42 с.
37. Называть вещи своими именами. Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX века. М., 1986.
38. Нельсон Док. Проблемы дизайна. Пер. с. англ. М.: Прикладное искусство, 1971. 216 с.
39. Носик Б. Прогулки по Парижу. Левый берег и острова. М.: Радуга, 2000. 346 с.
40. Носик Б. Прогулки по Парижу. Правый берег. М.: Радуга, 2000. 328 с.
41. Образ человека XX века. М.: Наука, 1988. 186 с.
42. Ортега-и-Гасет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Астрель, 1991. 324 с.
43. Павленко Н. И. Петр Великий. М.: Мысль, 1990. 591 с.
44. Панченко А. О русской истории и культуре. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. 168 с.
45. Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ / Отв. ред. Д.С. Лихачев. Л.: Наука. Ленингр. Отд., 1984. 205 с.
46. Петров М. К. Язык, знак. Культура. М., 1991. 328 с.
47. Пищальникова В.А., Сорокин Ю.А. Введение в психопоэтику: Монография. Барнаул: Изд-во АГУ, 1993. 126 с.
48. Полевой В.М. Двадцатый век. М.: Искусство, 1989. 438 с.
49. Полная хронология XX века. Helicon./Автор-составитель Нэвил Уильямс./Перевод М. Ю. Ростовцева, М.: Вече Аст, 1999. 682 с.
50. Популярная художественная энциклопедия. Кн. 1-2. М.: Ориент, 1986. 568 с.
51. Проблемы межкультурной коммуникации: история и современность. Научно-практическая конференция (2005; Ростов-на-Дону). Материалы научно-практической конференции «Проблемы межкультурной коммуникации: история и современность». Ростов-на-Дону: Фолиант, 2005. 210 с.
52. Разгон, А.М. Общетеоретические вопросы музееведения в научной литературе: (Музееведение как науч. дисциплина) / [А.М. Разгон, д. ист. н.]. М.: Гос. б-ка СССР, 1984. 40 с. (Музейное дело и охрана памятников: Обзор. информ / Гос. б-ка СССР им. В.И. Ленина, Информкультура; Вып. 1).
53. Разгонов С. Н. Хранители вечного. М., 1975. 126 с.
54. Рот Ю., Коптельцева Г. Межкультурная коммуникация = Interkulturelle kommunikation: теория и тренинг. М.: ЮНИТИ-Дана, 2006. 223 с.
55. Самосознание европейской культуры XX века // Сборник статей. М.: ЭЙДОС, 1991. 316 с.
56. Самохвалова В.И. Культурология. М. Классика, 2002. 348 с.
57. Сарабьянов Д. В. Стиль модерн. Истоки. История. Проблемы. М.: Искусство, 1989. 293 с.
58. Семенов В.Е. Искусство как межличностная коммуникация. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1995. 199 с.
59. Семенов В.Е. Социальная психология искусства: Актуал. пробл. / ЛГУ им. А.А. Жданова. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. 165 с.
60. Сноу Ч.П. Две культуры. М.: Восток, 1973. 198 с.
61. Современное западное искусство. XX век: Проблемы и тенденции. М.: Искусство, 1982. 286 с.
62. Современные трансформации российской культуры / [Рос. акад. наук, Науч. Совет «История мировой культуры», Комис. социокультур. проблем и цивилизац. характеристик истории России]; отв. ред. д. филос. н. И.В. Кондаков. Москва: Наука, 2005. 751 с.
63. Судьба искусства и культуры в западноевропейской мысли XX в. М.: Наука, 1979. 332 с.
64. Суздалева Т. Э. Н. А. Троцкий. Л.: Стройиздат, 1991. 287 с.
65. Теоретические и прикладные аспекты межкультурной коммуникации: сборник статей / Федер. агентство по образованию Краснояр. гос. ун-т; [отв. ред.: О.В. Гусева]. Красноярск: Красноярский государственный университет, 2005. 193 с.
66. Финкельстайн С. Реализм в искусстве. М.: Искусство, 1956. 256 с.
67. Шагал М. Ангел над крышами. М.: Исскуство, 1989. 28 с.
68. Шмит Ф. И. Музейное дело. Л., 1929. 245 с.
69. Щученко В.А. Вечное настоящее культуры. СПб., 2001. 43 с.
70. Эккерлин П. Париж. Путеводитель / Пер. с нем. Мюнхен, 1995. 246 с.
71. Энциклопедия модернизма. М., б.и., 2002. 386 с.
72. Янкина Н.В. Введение в теорию и практику межкультурной коммуникации. Оренбург: ИПК ГОУ ОГУ, 2006. 317 с.
73. Монферран архитектор его работы в петербурге. URL: https://ru-design-shop.ru/montferran-arhitektor-ego-raboty-v-peterburge.html (дата обращения: 12.10.2025).
74. Архитектор Огюст Монферран создатель Исаакиевского собора. Гид по Петербургу. URL: https://gid-peterburg.ru/blog/arhitektor-ogjust-monferran/ (дата обращения: 12.10.2025).
75. Французский Петербург. URL: https://www.archi.ru/press/article.html?id=12850 (дата обращения: 12.10.2025).
76. Искусство мастеров французской слободы Санкт-Петербурга в разнообразии его видов: к вопросу о параметрах творческой деятельности французской художественно-ремесленной колонии при Петре i. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/iskusstvo-masterov-frantsuzskoy-slobody-sankt-peterburga-v-raznoobrazii-ego-vidov-k-voprosu-o-parametrah-tvorcheskoy-deyatelnosti-frantsuzskoy-hudozhestvenno-remeslennoy-kolonii-pri-petre-i (дата обращения: 12.10.2025).
77. Жан-Франсуа Тома де Томон — история и место упокоения. URL: https://reveal.world/zh-fransua-toma-de-tomon-istoriya-i-mesto-upokoeniya/ (дата обращения: 12.10.2025).
78. Жан Франсуа Тома де Томон. Прогулки по Петербургу. URL: https://walkspb.ru/lichnosti/tomon_zhan_fransua.html (дата обращения: 12.10.2025).
79. Архитектор Жан Франсуа Тома де Томон (1760-1813). URL: https://spb-guide.ru/page_126.html (дата обращения: 12.10.2025).
80. Жан-Франсуа Тома де Томон. Здание Биржи в Санкт-Петербурге. URL: https://totalarch.ru/video/tomon_birga (дата обращения: 12.10.2025).
81. Французские архитекторы в санкт петербурге. URL: https://ru-design-shop.ru/frantsuzskie-arhitektory-v-sankt-peterburge.html (дата обращения: 12.10.2025).
82. Архитектура Санкт-Петербурга XIX в. URL: https://bgor.ru/files/docs/study/uch_posob/arhitektura_spb_xix_v.pdf (дата обращения: 12.10.2025).
83. Французы. Адреса Петербурга. URL: https://www.adresaspb.ru/category/history/french/ (дата обращения: 12.10.2025).
84. От Парижа до Санкт-Петербурга: Понимание архитектуры как исторического текста в XIX веке. URL: https://magazines.gorky.media/nlo/2004/69/ot-parizha-do-sankt-peterburga-ponimanie-arhitektury-kak-istoricheskogo-teksta-v-xix-veke.html (дата обращения: 12.10.2025).
85. Взаимное влияние архитектуры Франции и России в ХХ в. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vzaimnoe-vliyanie-arhitektury-frantsii-i-rossii-v-hh-v-tekst-nauchnoy-stati-po-spetsialnosti (дата обращения: 12.10.2025).
86. РОССИЯ И ФРАНЦИЯ: КУЛЬТУРНЫЕ ИСТОРИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ. Сборник статей. URL: http://www.instituteofrussianhistory.ru/images/files/rossiya_i_frantsiya.pdf (дата обращения: 12.10.2025).
87. Архитектурные близнецы: Санкт-Петербург и Париж глазами туриста. URL: https://paris-gid.ru/arkhitekturnye-bliznetsy-sankt-peterburg-i-parizh-glazami-turista/ (дата обращения: 12.10.2025).
88. Архитектура второй половины XIX века — Санкт-Петербург. URL: https://www.spbfoto.ru/article/arhitektura-vtoroj-poloviny-xix-veka (дата обращения: 12.10.2025).