Теория институциональных изменений и принципы неоинституциональной экономической теории: Анализ факторов управления рисками в финансовом секторе РФ

Начало XXI века ознаменовано беспрецедентным ростом сложности экономических систем, который выводит на первый план не столько технологические или ресурсные ограничения, сколько ограничения институциональные. Сегодня, когда Россия взяла курс на достижение технологического суверенитета, роль формальных и неформальных институтов в формировании траектории развития, снижении трансакционных издержек и управлении рисками приобретает стратегическое значение.

Новая институциональная экономика (НИЭ) предлагает наиболее адекватный методологический аппарат для анализа этих процессов. Она позволяет объяснить, почему одни экономики процветают, а другие стагнируют, даже имея схожие природные и человеческие ресурсы. Ответ кроется в «правилах игры» — институтах.

Актуальность темы обусловлена необходимостью системного осмысления институциональных реформ в российском финансовом секторе, направленных на стимулирование приоритетных отраслей. В условиях геополитической турбулентности и санкционного давления, понимание того, как регуляторные институты (например, Банк России) используют механизмы управления рисками (например, пониженные риск-веса) для достижения макроэкономических целей, становится критически важным. Кроме того, актуальность подчеркивается проблемой эрозии неформальных институтов доверия, которая проявляется в рекордном росте выявленных финансовых пирамид в 2024 году, что требует глубокого институционального анализа, поскольку низкий уровень доверия и финансовой грамотности граждан прямо влияет на макроэкономическую стабильность.

Цель работы состоит в системном раскрытии теоретических основ неоинституциональной экономической теории и теории институциональных изменений, а также в проведении эмпирического анализа влияния формальных и неформальных институтов на управление рисками в российском финансовом секторе.

Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

1. Определить место НИЭ в структуре современной экономической науки и раскрыть ее методологические отличия от неоклассики.
2. Систематизировать фундаментальные категории НИЭ: институт, трансакционные издержки и права собственности.
3. Проанализировать ключевые модели институциональных изменений, предложенные Д. Нортом и О. Уильямсоном.
4. Обосновать и применить адекватные методы оценки качества институциональной среды.
5. Исследовать актуальные институциональные механизмы Банка России, направленные на управление регуляторным риском в контексте технологического суверенитета.
6. Проанализировать влияние неформальных институтов (доверия) на рост финансовых рисков граждан (псевдоинвестирование) на основе свежих данных ЦБ РФ.

Объектом исследования являются экономические институты и институциональная среда. Предметом исследования выступают механизмы и факторы институциональных изменений, а также их влияние на управление экономическими рисками, в частности, в финансовом секторе Российской Федерации.

Теоретические основы Новой Институциональной Экономики (НИЭ)

Новая институциональная экономика (НИЭ) занимает промежуточное и, возможно, самое динамично развивающееся место в структуре современной экономической науки. Она возникла как попытка преодолеть ограничения неоклассической парадигмы, которая, несмотря на свою математическую элегантность, часто игнорировала реальные «правила игры», в рамках которых действуют экономические агенты. НИЭ, в отличие от неоклассики, не отказывается от использования микроэкономического инструментария, но применяет его для анализа социальных институтов, ранее считавшихся экзогенными. Следовательно, НИЭ дает нам инструментарий для объяснения реального экономического поведения, а не только идеального равновесия.

Методологические принципы НИЭ и эволюция рациональности

Ключевое отличие НИЭ от неоклассики лежит в двух методологических плоскостях: сохранении методологического индивидуализма при одновременном ослаблении постулата абсолютной рациональности.

Если неоклассика базируется на модели Homo Economicus (абсолютно рационального человека, способного обрабатывать неограниченный объем информации и всегда принимать оптимальные решения), то НИЭ вводит в анализ понятие ограниченной рациональности (bounded rationality).

Эта концепция была предложена Гербертом Саймоном в 1950-х годах и является краеугольным камнем НИЭ. Саймон утверждал, что реальные хозяйствующие субъекты сталкиваются с фундаментальными ограничениями: неполнотой информации, временными рамками и ограниченной способностью человеческого мозга к обработке данных. Следовательно, они ищут не оптимальное (максимизирующее), а удовлетворительное (satisficing) решение, которое соответствует определенным минимально приемлемым критериям.

Принцип	Неоклассическая теория	Новая институциональная экономика (НИЭ)
Рациональность	Абсолютная (глобальная оптимизация)	Ограниченная (поиск удовлетворительного решения)
Информация	Полная и бесплатная	Неполная и асимметричная, требует затрат (трансакционные издержки)
Институты	Экзогенны (правила даны и не влияют на результаты)	Эндогенны (правила игры определяют эффективность и результаты)
Фокус анализа	Анализ результатов (равновесия)	Анализ поведения, форм организации и издержек обмена

Введение ограниченной рациональности объясняет, почему экономические агенты нуждаются в институтах. Институты — это механизмы, которые упрощают сложность мира, предоставляя агентам готовые, проверенные временем шаблоны поведения и взаимодействия, тем самым снижая когнитивную нагрузку и, что более важно, трансакционные издержки.

Фундаментальные категории НИЭ: Институт, трансакционные издержки и права собственности

Институты — это стержень НИЭ. Дуглас Норт, лауреат Нобелевской премии, дал ставшее классическим определение: институты — это разработанные людьми формальные (законы, конституции, правила) и неформальные (кодексы поведения, традиции, идеология) ограничения, а также факторы принуждения, которые структурируют взаимодействие между людьми.

Самой важной категорией, которая отличает НИЭ от неоклассики, является концепция трансакционных издержек (ТИ).

Трансакционные издержки — это затраты средств и времени, связанные с поиском информации, ведением переговоров, заключением и контролем за исполнением контрактов, то есть все издержки, связанные с обменом правами собственности. В то время как неоклассика фокусируется на производственных издержках, НИЭ показывает, что ТИ могут составлять значительную часть общих затрат.

Нобелевский лауреат Рональд Коуз в своей основополагающей статье «Проблема социальных издержек» (The Problem of Social Cost), опубликованной в 1960 году, показал, что трансакционные издержки являются ключевым фактором, определяющим структуру организации. Если бы ТИ были нулевыми, необходимость в фирме как иерархической структуре отпала бы, поскольку все взаимодействия могли бы осуществляться через идеальный рынок.

Из работ Коуза проистекает знаменитая Теорема Коуза-Стиглера: при условии четкого определения прав собственности и нулевых трансакционных издержек распределение экономических ресурсов будет эффективным и неизменным (инвариантным) независимо от того, как изначально распределены сами права собственности. Однако в реальном мире ТИ всегда положительны. И именно значительные ТИ повышают важность институтов. Четко определенные и защищенные права собственности, подкрепленные эффективным принуждением, резко уменьшают ТИ, снижая риск оппортунистического поведения и повышая надежность сделок, что, в конечном счете, ведет к более эффективному распределению ресурсов и экономическому росту. Если ТИ всегда положительны, не означает ли это, что идеальный рынок — это всегда лишь теоретическая абстракция?

Модели институциональных изменений и механизмы управления

Институты не статичны; они развиваются и меняются. Однако этот процесс редко бывает быстрым и линейным. Понимание факторов, определяющих траекторию институционального развития, лежит в основе моделей, предложенных Дугласом Нортом и Оливером Уильямсоном.

Эволюционная теория институциональных изменений Д. Норта

Теория институциональных изменений Д. Норта является краеугольным камнем «новой экономической истории». Норт стремится объяснить, почему институты, которые в долгосрочной перспективе являются неэффективными или препятствуют росту, могут сохраняться на протяжении десятилетий и даже столетий.

Согласно Норту, институциональное развитие — это результат взаимодействия двух ключевых элементов:

1. Институты («правила игры») — это ограничения, которые определяют рамки взаимодействия.
2. Организации («игроки») — это группы людей, созданные для достижения общих целей (фирмы, политические партии, банки), которые являются агентами институциональных изменений.

Организации, стремясь к максимизации своих целей (прибыль, политическая власть), постоянно сталкиваются с ограничениями, налагаемыми институтами. Это противоречие инициирует постепенное, инкрементальное изменение.

Ключевым механизмом, объясняющим медленный характер изменений, является зависимость от траектории (path dependence). Суть этого явления заключается в том, что решения, принятые в прошлом (даже неэффективные), создают высокие издержки выхода и формируют ловушку, которая не позволяет быстро перейти к более эффективным институтам. Это происходит, поскольку:

• Неформальные институты (традиции, идеология, этика) меняются гораздо медленнее, чем формальные законы.
• Трансакционные издержки изменения всей институциональной матрицы могут быть непомерно высокими.

Норт подчеркивает, что неэффективные институты могут сохраняться не только из-за высоких ТИ, но и из-за идеологии. Идеология, как социальный феномен, служит для придания легитимности существующему порядку, даже если он невыгоден большинству, что является мощным препятствием для рациональных, эффективных реформ.

Теория трансакционных издержек и контрактные отношения О. Уильямсона

В то время как Норт фокусируется на макроуровне и исторической эволюции институтов, Оливер Уильямсон концентрируется на микроэкономическом уровне — проблеме эффективной организации хозяйственной деятельности и выборе оптимальных структур управления для минимизации трансакционных издержек.

Подход Уильямсона (Нобелевская премия 2009 г.) основан на трех ключевых поведенческих предпосылках (ограниченная рациональность, оппортунизм) и трех измерениях трансакций, главным из которых является специфичность активов.

Специфичность активов — это степень, в которой актив (инвестиция) не может быть без существенных потерь переориентирован на альтернативное использование или на обслуживание других контрагентов. Высокая специфичность активов делает стороны уязвимыми к оппортунизму (преднамеренному обману или недобросовестности) со стороны партнера, что требует создания более сложных и дорогих институциональных механизмов защиты. Если инвестиции являются специфическими, то участники сделки сталкиваются с так называемой «фундаментальной трансформацией»: конкуренция на этапе подписания контракта сменяется двусторонней монополией на этапе его исполнения, что требует институциональной защиты.

Уильямсон выделил следующие ключевые типы специфичности активов:

Тип специфичности актива	Описание	Пример
Специфичность местоположения	Инвестиции в фиксированные активы, расположенные в непосредственной близости для минимизации транспортных издержек.	Завод, построенный рядом с единственным поставщиком сырья.
Физических активов	Уникальное оборудование, спроектированное специально для нужд одного партнера.	Пресс-форма, изготовленная для производства конкретной детали.
Человеческого капитала	Знания и навыки сотрудников, специфичные для конкретной фирмы или проекта.	Обучение инженера работе со специализированным ПО, не используемым конкурентами.
Целевые активы	Инвестиции, созданные для обслуживания одного покупателя (цели), которые сложно перепродать.	Информационная система, разработанная под уникальные бизнес-процессы одного банка.

Высокая специфичность трансакций при угрозе оппортунизма вынуждает фирмы отказываться от рыночных сделок (контрактов) и переходить к более интегрированным, иерархическим структурам управления (интеграция, создание дочерней компании), что является одним из главных выводов теории Уильямсона.

Эмпирический анализ институциональных факторов в современной экономике РФ

Эмпирическое исследование институтов сталкивается с методологической трудностью: как количественно оценить такие качественные категории, как «законность», «доверие» или «эффективность правосудия»? Для решения этой проблемы используются различные индексные, рейтинговые и экспертные методы, которые позволяют преобразовать качественные характеристики институциональной среды в измеримые параметры.

Методы оценки качества институциональной среды

Одним из наиболее распространенных подходов является построение интегральных рейтингов и индексов, которые агрегируют множество частных показателей. Они позволяют проводить межстрановые сравнения и отслеживать динамику институционального развития.

Примером такого комплексного показателя является Индекс человеческого развития (ИЧР, HDI), который, хотя и не является чисто институциональным, сильно коррелирует с качеством институтов, поскольку отражает возможности, предоставляемые гражданам экономикой и обществом (долголетие, образование, уровень жизни).

Сравнительный анализ положения РФ в рейтингах:

Показатель	РФ в 1992 г.	РФ в 2023–2024 гг. (данные 2022 г.)	Изменение
Индекс человеческого развития (ИЧР)	0,849	0,821	Снижение на 0,028
Место в мировом рейтинге	В первой трети	56-е место (из 193 стран)	—
Классификация	Высокий уровень	Очень высокий уровень человеческого развития	—

Снижение показателя ИЧР, несмотря на высокую классификацию, отражает проблемы, связанные как с демографией, так и с институциональной средой, которая не смогла полностью обеспечить устойчивый рост качества жизни.

Для более точной оценки институциональной среды, особенно на мезоуровне, применяется индексный метод факторного анализа. Этот метод позволяет инкорпорировать показатели, основанные на официальных данных государственной статистики, что обеспечивает верифицируемость. В его основе лежит агрегирование частных показателей (например, уровень коррупции, количество судебных разбирательств, сроки регистрации бизнеса) в единый интегральный индекс.

Кроме того, в институциональной теории используются методы экспертных оценок, направленные на определение неявных издержек функционирования институтов:

• «Цена подчинения закону»: Издержки, которые несет экономический агент, чтобы добросовестно исполнить все формальные требования (например, расходы на лицензирование, сертификацию, бухгалтерскую отчетность).
• «Цена внелегальности»: Издержки, связанные с доступом к внелегальным процедурам разрешения конфликтов или получением конкурентного преимущества (например, взятки, «откаты»).

Разница между этими двумя «ценами» определяет, насколько выгодно агенту соблюдать формальные правила, что является прямым показателем качества институциональной среды.

Институциональные изменения и управление регуляторным риском в российском банковском секторе

Современные институциональные изменения в России демонстрируют, как государство использует регуляторные институты (в лице Банка России и Правительства) для направленного изменения экономической траектории в сторону технологического суверенитета.

Одним из ярких примеров является введение **«Таксономии технологического суверенитета»** (апрель 2023 г.) и связанных с ней регуляторных льгот. Этот механизм является классическим примером создания формального института развития, который напрямую управляет регуляторным риском банковского сектора.

Механизм управления риском:

Регуляторный риск для банков связан с требованием Базельских принципов о формировании капитала в зависимости от риска активов. Кредиты, как правило, имеют стандартный риск-вес (например, 100%). Чтобы стимулировать банки к кредитованию приоритетных, но потенциально более рискованных технологических проектов, Банк России ввел:

1. Пониженные риск-веса для кредитов, выданных на проекты, соответствующие критериям Таксономии технологического суверенитета.
2. Эффект: Снижение риск-веса (в некоторых случаях до 70% от стандартного) уменьшает нагрузку на капитал кредитных организаций.

Экономический эффект: Понижение риск-весов позволяет банкам экономить до 10% совокупного капитала, который в противном случае был бы зарезервирован. Эта «сэкономленная» капитальная база направляется на финансирование новых приоритетных проектов. Таким образом, регуляторный институт (ЦБ РФ) выступает как механизм, искусственно снижающий трансакционные издержки и регуляторный риск для целевых инвестиций. Это демонстрирует, что институциональные изменения могут быть не только эволюционными, но и целенаправленно проектируемыми для достижения государственных макроэкономических целей.

Неформальные институты и финансовые риски (Псевдоинвестирование)

Если формальные институты (законы, регуляторные акты) работают на снижение системных рисков в макроэкономике, то слабость неформальных институтов, прежде всего финансового доверия и культуры инвестирования, несет огромные риски для граждан. В этом контексте неформальные институты часто оказываются решающими, когда речь идет о защите частных сбережений.

На стыке институциональной теории и поведенческой экономики лежит анализ феномена псевдоинвестирования (вовлечение граждан в финансовые пирамиды и мошеннические схемы). Отсутствие эффективных и понятных формальных правил, а также низкий уровень финансовой грамотности (слабый неформальный институт знаний) приводит к росту оппортунистического поведения на рынке.

Актуальная статистика ЦБ РФ (2024 г.) подтверждает институциональную проблему:

По данным Банка России, в 2024 году было выявлено 5510 субъектов с признаками финансовых пирамид, что почти в 1,9 раза превышает показатель 2023 года.

Этот экспоненциальный рост свидетельствует о том, что:

1. Трансакционные издержки для мошенников по организации пирамиды («цена внелегальности») остаются низкими, а прибыль высокой.
2. Неформальный институт доверия (вера в быстрый и легкий заработок) остается силен на фоне низкого уровня финансового образования.

Особую институциональную проблему представляет использование современных технологий. В 2024 году 77% выявленных финансовых пирамид принимали средства граждан в криптовалютах. Криптовалюты и связанные с ними технологии, находясь в серой зоне регулирования, позволяют мошенникам использовать институциональные лакуны, повышая анонимность трансакций и резко снижая издержки организации мошенничества. Таким образом, институциональный анализ показывает, что для достижения экономической стабильности недостаточно совершенствовать только формальные правила; критически важно укреплять неформальные институты — доверие, культуру и этику взаимодействия.

Заключение

Проведенное исследование позволило комплексно раскрыть теоретические основы неоинституциональной экономической теории и теории институциональных изменений, а также провести актуальный эмпирический анализ влияния институциональных факторов на управление рисками в экономике Российской Федерации.

Основные выводы по теоретической части:

1. Новая институциональная экономика (НИЭ) успешно преодолевает ограничения неоклассики, вводя в анализ трансакционные издержки и ослабляя постулат абсолютной рациональности в пользу ограниченной рациональности Г. Саймона. Институты, определенные Д. Нортом как формальные и неформальные ограничения, являются эндогенным фактором, который определяет экономическую эффективность.
2. Фундаментальные категории НИЭ — трансакционные издержки и права собственности — подтверждают ключевую роль институтов. Теорема Коуза демонстрирует, что в реальном мире, где ТИ положительны, четкая защита прав собственности является необходимым условием эффективного функционирования рынка.
3. Модели институциональных изменений (Д. Норт, О. Уильямсон) показывают, что изменения происходят медленно из-за эффекта зависимости от траектории (path dependence) и устойчивости неформальных норм. На микроуровне, анализ специфичности активов (Уильямсон) объясняет, как фирмы выбирают оптимальные структуры управления для минимизации оппортунистического риска.

Основные выводы по практической части:

1. Эмпирический анализ подтвердил сложность количественной оценки институтов, но показал применимость индексного метода и экспертных оценок («цены внелегальности»). Сравнительный анализ ИЧР продемонстрировал необходимость дальнейшего укрепления институциональной среды в РФ.
2. В российском финансовом секторе формальные институты активно используются для стратегического управления риском: введение Банком России пониженных риск-весов для кредитов технологического суверенитета является мощным институциональным инструментом, который снижает регуляторный риск для банков, позволяя им экономить капитал и направлять его в приоритетные отрасли.
3. На фоне укрепления формальных регулятивных институтов наблюдается эрозия неформальных институтов доверия, что подтверждается рекордным ростом (в 1,9 раза) выявленных финансовых пирамид в 2024 году, причем 77% из них использовали криптовалюты, эксплуатируя институциональные пробелы в регулировании цифровых активов.

Перспективные направления исследований:

Дальнейшее исследование должно сосредоточиться на разработке детализированных методик количественной оценки издержек, связанных с институциональной неопределенностью (например, на основе анализа судебной практики в сфере защиты прав собственности). Кроме того, актуальным является углубленный анализ влияния «умного регулирования» Банка России на инновационные процессы, а также разработка институциональных мер по укреплению финансового доверия и снижению рисков, связанных с использованием слабо регулируемых цифровых активов.

Список использованной литературы

1. Новая институциональная экономическая теория: первые шаги, сущность, перспективы [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/novaya-institutsionalnaya-ekonomicheskaya-teoriya-pervye-shagi-suschnost-perspektivy (дата обращения: 30.10.2025).
2. Теория институциональных изменений Д. Норта [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoriya-institutsionalnyh-izmeneniy-d-norta (дата обращения: 30.10.2025).
3. К вопросу о классификации основных течений институциональной теории [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-klassifikatsii-osnovnyh-techeniy-institutsionalnoy-teorii (дата обращения: 30.10.2025).
4. Методические подходы к оценке институциональной среды региональной экономической системы [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metodicheskie-podhody-k-otsenke-institutsionalnoy-sredy-regionalnoy-ekonomicheskoy-sistemy (дата обращения: 30.10.2025).
5. Оценка качества институциональной среды: Трудности учета и контроля [Электронный ресурс]. URL: https://www.utmn.ru/upload/iblock/931/931252d431c34a23b9d628f411019623.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
6. Оценка состояния институциональной среды инновационного развития мезоэкономических образований [Электронный ресурс]. URL: https://elpub.ru/jour/article/view/1781 (дата обращения: 30.10.2025).
7. Рейтинговые исследования качества институтов как количественные оценки [Электронный ресурс]. URL: https://ecsn.ru/files/pdf/202102/202102_188.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
8. Технологическое лидерство: как устроен новый контур роста российской экономики // Ведомости. 2025. 23 октября. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2025/10/23/1070562-tehnologicheskoe-liderstvo (дата обращения: 30.10.2025).
9. Интеллект финансового доверия: как Россия вошла в ядро новой финтех-зрелости [Электронный ресурс]. URL: https://wsem.ru/pub/news/37609.html (дата обращения: 30.10.2025).
10. Псевдоинвесторы в деле. Ученые выяснили, как простых граждан втягивают в финансовые спекуляции [Электронный ресурс]. URL: https://poisknews.ru/stories/psevdoinvestory-v-dele/ (дата обращения: 30.10.2025).
11. Трансакционные издержки и права собственности [Электронный ресурс]. URL: https://studme.org/193214/ekonomika/neoinstitutsionalnoe_napravlenie_tranzaktsionnye_izderzhki_nrava_sobstvennosti_teoriya_ekonomicheskih_organ (дата обращения: 30.10.2025).