Историографический анализ концепции Ивана IV Грозного в трудах Р.Г. Скрынникова: Критическое осмысление в контексте отечественной и зарубежной науки

Эпоха Ивана IV Грозного, одного из самых противоречивых и притягательных правителей в российской истории, продолжает оставаться в центре внимания историков, вызывая живые дискуссии и новые интерпретации. Среди плеяды выдающихся исследователей этой драматической поры имя Руслана Григорьевича Скрынникова занимает особое, центральное место. Его многогранные труды, посвященные Ивану Грозному и феномену Опричнины, не только внесли фундаментальный вклад в отечественную историографию, но и оказали значительное влияние на мировое научное сообщество. Актуальность обращения к концепции Скрынникова в современной исторической науке обусловлена не только непреходящим интересом к личности первого русского царя, но и необходимостью критического осмысления историографических традиций, в которых формировались наши представления о XVI веке. (По моему мнению, именно способность Скрынникова бросить вызов устоявшимся догмам делает его труды столь значимыми и сегодня).

Данная работа ставит своей целью проведение глубокого историографического анализа и систематизации исторической концепции Ивана IV Грозного, разработанной Р.Г. Скрынниковым, с последующим критическим осмыслением и позиционированием её в контексте современной российской исторической науки. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1. Раскрыть историографический и социально-политический контекст, в котором формировалась и развивалась концепция Р.Г. Скрынникова относительно личности Ивана IV и причин Опричнины, уделяя особое внимание преодолению «сталинского» догмата.
2. Проанализировать ключевые первичные источники, на которых основана трактовка Скрынниковым детских лет и формирования личности Ивана Грозного, а также выявить её отличие от предшествующих и современных ей концепций, делая акцент на психологическом портрете царя.
3. Систематизировать авторскую специфику Скрынникова в интерпретации Опричнины (причины, механизм, состав, последствия) и определить его позицию в дискуссии о её политическом или социально-экономическом характере.
4. Представить основные научные возражения и критические оценки, выдвинутые против концепции Скрынникова другими ведущими историками, такими как В.Б. Кобрин и А.А. Зимин, особенно в части подсчёта жертв и социально-экономического аспекта.
5. Определить место и влияние концепции Р.Г. Скрынникова в современной российской и зарубежной историографии Ивана Грозного и Смутного времени.

Структура данной работы отражает поставленные задачи, последовательно раскрывая этапы формирования и развития концепции Скрынникова, её ключевые положения, источниковедческую базу, а также полемику, которая развернулась вокруг его идей. Особое внимание будет уделено сравнительному анализу с другими историографическими школами и определению enduring legacy трудов Скрынникова для современного понимания одной из самых сложных и трагических страниц отечественной истории.

Историографический контекст формирования концепции Р.Г. Скрынникова

Чтобы по-настоящему оценить глубину и оригинальность научных изысканий Руслана Григорьевича Скрынникова, необходимо погрузиться в ту интеллектуальную и социально-политическую атмосферу, в которой его концепция Ивана Грозного и Опричнины обретала свои очертания. Это был период, когда советская историография, пережив годы жёсткого идеологического диктата, постепенно начинала искать новые пути, отходя от догматических трактовок прошлого. Наследие сталинизма, глубоко укоренившееся в представлениях об исторических личностях, таких как Иван IV, требовало критического переосмысления, и именно в этом контексте труды Скрынникова прозвучали как свежий, смелый голос. (Здесь проявляется истинная ценность его работы – не просто описание фактов, а вызов устоявшимся мифам).

Преодоление «Сталинского» догмата: Трактовка Ивана IV и Опричнины в 1940-х годах

Для понимания масштаба научного подвига Скрынникова критически важно осознать тот историографический фон, от которого он отталкивался. В 1940-х годах, в условиях Великой Отечественной войны и послевоенного периода, Иосиф Сталин активно использовал исторические образы для укрепления идеологических основ своего режима и формирования национального самосознания. В этот период Иван IV Грозный был официально «реабилитирован» и представлен в советской историографии как «великий и мудрый правитель», националист и централизатор, чья политика, включая Опричнину, была направлена на укрепление единого Русского государства перед лицом внешних и внутренних угроз.

Опричнина, этот кровавый и противоречивый период, получила в сталинской трактовке неожиданно «прогрессивное» осмысление. Она подавалась как «царское войско» или даже «регулярная, прогрессивная армия», необходимая для борьбы с феодальной анархией и удельной раздробленностью. Эта интерпретация, лишённая какой-либо критической оценки и обеляющая террор, была утверждена через мощные инструменты государственной пропаганды. Ярчайшим примером стал культовый фильм Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» (Часть I, 1944 г.), где царь предстаёт как трагический, но решительный государственный деятель, а его действия — как неизбежная необходимость для строительства сильной державы. Научное обоснование этой трактовке дал историк Р.Ю. Виппер в своих работах 1942/1943 годов, где он также подчёркивал прогрессивный характер царской политики.

Такой подход полностью игнорировал человеческие жертвы, экономический коллапс и долгосрочные разрушительные последствия Опричнины, фокусируясь исключительно на её мнимой «прогрессивности». Он создавал монолитный, одномерный образ правителя, лишенный внутренних противоречий и моральных дилемм. Именно эта идеологически ангажированная, упрощённая и, по сути, фальсифицированная картина требовала глубокого, непредвзятого и научно обоснованного пересмотра. В послесталинскую эпоху, особенно в период «оттепели», когда постепенно ослабевала цензура и возникали возможности для более свободных научных изысканий, появились историки, готовые бросить вызов устоявшимся догмам. И Руслан Григорьевич Скрынников был одним из них, его работы стали важным этапом в преодолении этого идеологического наследия и возвращении к объективному, критическому анализу. (Как эксперт, могу с уверенностью сказать, что именно такие смелые шаги формируют настоящую науку, освобождая её от идеологического диктата).

Вехи научного пути и международное признание ученого

Руслан Григорьевич Скрынников (1931-2009) — фигура поистине выдающаяся в отечественной и мировой историографии. Его научный путь начался в Ленинградском государственном университете, где он впоследствии стал профессором и одним из ведущих специалистов по истории России XVI-XVII веков. Отличительной чертой его научной деятельности была не только глубочайшая эрудиция и скрупулёзная работа с источниками, но и смелость в постановке проблем и пересмотре устоявшихся представлений.

Р.Г. Скрынников не побоялся идти против течения, когда в 1960-е годы отечественная наука ещё только начинала освобождаться от идеологических пут. В 1966 году вышла его первая знаковая монография «Начало опричнины», которая сразу привлекла внимание научного сообщества. Это был прорыв, поскольку книга предлагала совершенно новую, отличную от официальной, трактовку этого ключевого события. Уже в 1967 году Скрынников защитил докторскую диссертацию под названием «Опричнина Ивана Грозного», став одним из самых молодых докторов исторических наук в СССР, что само по себе свидетельствовало о незаурядности его таланта и значимости его исследований.

Далее последовали другие фундаментальные работы, такие как «Иван Грозный» (1975), «Борис Годунов» (1979), «Царство террора» (1992), «Ермак» (1986), «Минин и Пожарский. Хроника Смутного времени» (1981) и многие другие. Каждая из этих монографий становилась заметным событием в историографии, предлагая оригинальные интерпретации, основанные на глубоком анализе первоисточников. Скрынников мастерски сочетал строгий источниковедческий подход с ярким повествованием, что делало его книги доступными не только узким специалистам, но и широкому кругу читателей, интересующихся историей. (Такой подход к изложению материала существенно расширяет аудиторию и повышает влияние исследований).

Признание таланта Скрынникова не ограничивалось пределами Советского Союза и России. Его труды переводились и издавались за рубежом, что является неоспоримым свидетельством его мирового авторитета в области русистики. Среди изданных в США работ можно назвать «Ivan the Terrible» (The Russian Series, V. 32), «Boris Godunov» (The Russian Series, V. 35) и «Reign of Terror: Ivan IV» (Eurasian Studies Library: History). Помимо США, его книги выходили в Великобритании, Германии, Франции, Японии и других странах, что говорит о широком международном резонансе его исследований. Эти переводы не только сделали концепцию Скрынникова доступной для западных историков, но и послужили основой для многочисленных дискуссий и дальнейших исследований по истории России XVI-XVII веков.

Концепция Скрынникова заняла достойное место в богатой историографии Опричнины, в одном ряду с работами таких видных историков, как С.Б. Веселовский (его фундаментальный труд «Исследования по истории опричнины» был опубликован посмертно в 1963 г.) и А.А. Зимин (монография «Опричнина» вышла в 1964 г.). Эти исследователи, по сути, работали параллельно, в одном и том же историографическом поле, но каждый из них предлагал свою, уникальную перспективу, обогащая общее понимание сложнейшей эпохи Ивана Грозного. Именно в этой интеллектуальной среде, насыщенной поиском и переосмыслением, концепция Р.Г. Скрынникова утвердилась как одна из наиболее значимых и влиятельных, став неотъемлемой частью академической дискуссии.

Источниковедческая база и психология личности Ивана IV в работах Скрынникова

Руслан Григорьевич Скрынников, будучи блестящим источниковедом, не просто пересказывал исторические события, но стремился проникнуть вглубь мотивов и психологических особенностей действующих лиц, в частности, Ивана IV Грозного. Его подход отличался от многих предшественников, особенно в том, как он использовал первоисточники для реконструкции не только фактов, но и внутреннего мира царя. Для Скрынникова личность Ивана IV была не просто объектом изучения, но ключом к пониманию многих политических решений и трагических событий того времени. (Именно такой комплексный подход позволяет нам глубже понять не только исторические факты, но и их человеческое измерение).

Источниковая основа: Критический анализ переписки, летописных свидетельств и Синодика опальных

Центральное место в источниковедческой работе Р.Г. Скрынникова по изучению личности Ивана IV занимали не только традиционные летописные своды, но и уникальные документы, такие как переписка царя и Синодик опальных. Скрупулёзный анализ этих материалов позволил ему выстроить многомерный образ правителя, далёкий от одномерных оценок.

Переписка Ивана Грозного, в частности его знаменитые послания Андрею Курбскому, являлась для Скрынникова бесценным источником, позволяющим заглянуть в мысли и чувства царя. В этих посланиях Иван IV не просто излагает свою политическую позицию, но и оправдывается, обвиняет своих оппонентов, демонстрирует глубокую религиозность, граничащую с фанатизмом, и необычайную интеллектуальную мощь. Скрынников внимательно изучал риторику царя, его аргументацию, выявляя те мотивы, которые двигали им в политической борьбе. Он видел в этих текстах не просто государственные документы, а отражение сложной, противоречивой натуры, которая не боялась обнажать свои обиды, страхи и амбиции.

Однако истинным источниковедческим открытием Скрынникова, по-настоящему революционизировавшим подход к изучению Опричнины и личности царя, стала его работа с Синодиком опальных. Этот документ, представляющий собой поминальные списки людей, казнённых или умерших в период Опричнины, долгое время оставался недооценённым или оспариваемым источником. Скрынников, в отличие от многих своих коллег, убеждённо считал Синодик подлинным опричным документом, отражающим реальные репрессии и составленным по прямому указанию царя для церковного поминовения жертв. Он использовал его не только для подсчёта числа казнённых, но и для изучения их социального происхождения, что позволяло пролить свет на истинный характер опричного террора. По мнению Скрынникова, Синодик был не просто списком, а своего рода «покаянным актом» царя, который, несмотря на всю свою жестокость, осознавал масштабы пролитой крови и стремился обеспечить спасение душ своих жертв через церковную молитву. Это придавало исследованию Скрынникова особое измерение, демонстрируя его внимание к религиозным и моральным аспектам царской политики. (Понимание этой тонкой грани между государственным террором и личным покаянием царя – одна из ключевых заслуг Скрынникова, которая значительно обогащает наше представление об эпохе).

Особое место в анализе Скрынникова занимали летописные свидетельства о детстве Ивана IV. Он выдвинул смелую гипотезу, согласно которой некоторые фрагменты Никоновского свода, описывающие юные годы царя, были внесены в летопись по прямому указанию самого Ивана Грозного. Эти фрагменты, по мнению Скрынникова, содержали собственные оправдания царя, его воспоминания о пережитых унижениях, предательствах и страхе, которые сформировали его характер и определили последующую политику. Царь, таким образом, сам выступал в роли своеобразного «источника», который пытался через летопись объяснить и легитимизировать свои действия, проецируя свои детские травмы на политические решения зрелых лет. Этот подход позволил Скрынникову не просто констатировать факты, но и попытаться понять «почему» Иван Грозный стал таким, каким мы его знаем.

Таким образом, источниковедческая база Скрынникова была многогранна и глубока. Он не просто собирал факты, а анализировал источники с точки зрения их внутренней логики, авторских мотивов и скрытых смыслов, что позволило ему создать уникальную и убедительную картину личности Ивана IV.

Психологический портрет: Противоречивая личность как фактор политики

В своей монографии «Иван Грозный» Р.Г. Скрынников уделял огромное внимание личным качествам царя, пытаясь вычленить элементы его психологического портрета. В отличие от многих историков, которые акцентировали внимание исключительно на политических или социально-экономических аспектах правления, Скрынников смело вторгался в область исторической психологии. Он видел в Иване IV фигуру невероятно сложную, буквально сотканную из противоречий. Царь предстаёт у Скрынникова как богобоязненный богохульник, искренне верующий и соблюдающий религиозные обряды, но при этом способный на чудовищные святотатства и кощунства. Он был любящим мужем и отцом, глубоко переживавшим смерти близких, но в то же время превращался в жестокого палача, не знавшего пощады даже к своим приближённым. Эта дуальность, эта постоянная борьба света и тьмы в одной душе, по мнению Скрынникова, была ключевой чертой личности Грозного.

Для Скрынникова Иван Грозный — несомненно одарённый от природы, талантливый человек, обладавший острым умом, прекрасной памятью, глубокими познаниями в богословии и литературе. Он был эрудированным, красноречивым, способным к глубокому анализу и стратегическому планированию. Однако все эти качества сочетались в нём с безграничной жестокостью, подозрительностью, мстительностью и параноидальными страхами. Именно это сочетание великого таланта и чудовищной жестокости сделало его, по словам Скрынникова, одним из самых страшных персонажей мировой истории. (Эта глубокая характеристика помогает читателю понять не просто действия царя, но и их внутренние истоки, что делает исторический образ более объёмным).

В отличие от Н.М. Карамзина, который в своей «Истории государства Российского» связывал политику Ивана Грозного напрямую с особенностями его личности, Скрынников занимал более нюансированную позицию. Карамзин склонен был объяснять зверства царя его врождённой склонностью к жестокости, сформированной в неблагоприятных условиях детства. Скрынников же отмечал, что политическая деятельность Ивана Грозного, хотя и была окрашена его личностными качествами, всё же являлась прежде всего следствием его политических взглядов и убеждений, его представления о самодержавной власти и месте монарха в государстве. Царь стремился к неограниченной власти, к утверждению абсолютного самодержавия, и именно эта политическая цель определяла его действия. Однако Скрынников не отрицал и был склонен к глубокому психологическому анализу, показывая, как детские травмы (ранняя смерть родителей, борьба боярских группировок за власть, унижения и страх), врождённая склонность к подозрительности и фанатичная религиозность влияли на принятие политических решений, придавая им особую, порой иррациональную жестокость.

Таким образом, для Скрынникова личность И��ана Грозного была не просто интересным объектом исследования, но и неотъемлемым фактором, формировавшим политику государства. Он показал, как глубокие внутренние конфликты царя, его психические особенности, переплетались с государственными интересами, порождая невиданные по своим масштабам и жестокости события, такие как Опричнина. Этот подход позволил Скрынникову создать один из самых полных и убедительных психологических портретов Ивана IV, который до сих пор остаётся эталоном для историков.

Концепция Опричнины как «Верхушечный переворот» и утверждение самодержавия

Концепция Опричнины, разработанная Р.Г. Скрынниковым, стала одним из краеугольных камней его историографического наследия. Он предложил глубокую и многогранную интерпретацию этого сложного явления, отличающуюся от предшествующих и современных ей теорий. Для Скрынникова Опричнина была не просто эпизодом личной жестокости царя или инструментом социально-экономических преобразований, а комплексным явлением, имевшим фундаментальные политические цели и далекоидущие последствия для развития российской государственности. (Понимание Опричнины как «верхушечного переворота» – это ключевая идея Скрынникова, которая помогает объяснить мотивы царя, а не просто осудить его действия).

Причины Опричнины: Столкновение аристократии и монархии

В своей работе «Иван Грозный» Скрынников определяет Опричнину как «верхушечный переворот», который был инициирован самим царём Иваном IV. Этот переворот имел далеко идущие цели – утверждение принципов неограниченного правления, то есть абсолютного самодержавия. Это была не просто борьба за власть, а конфликт идеологий и систем управления: традиционная феодальная аристократия, представленная Боярской думой и высшим духовенством, стремилась сохранить свои права и привилегии, ограничивая власть монарха, тогда как Иван IV видел будущее России в сильной, централизованной и абсолютно подчинённой ему власти.

Основной причиной учреждения Опричнины Скрынников называет столкновение между феодальной аристократией и поднимающейся самодержавной монархией. Царь Иван IV, как отмечал Скрынников, учредил Опричнину, чтобы ему «вольно было казнить изменников, налагать на них опалу, лишать имущества «без докуки и печалований»» со стороны духовенства и бояр. Это формулировка, зафиксированная в летописях и царских грамотах, является ключевой. Она красноречиво свидетельствует о стремлении царя освободиться от традиционных ограничений, налагаемых на монарха Боярской думой и церковью. «Докуки и печалования» — это право аристократии и духовенства ходатайствовать за опальных, смягчать царский гнев, что воспринималось Иваном IV как посягательство на его суверенную власть. Он стремился к такому положению, при котором его воля была бы единственным и неоспоримым законом.

Главной целью учреждения Опричнины, по мнению Скрынникова, было «охранение» жизни царя и борьба с «изменой». Этот аспект отражает не только политическую, но и личную, психологическую составляющую. Иван IV, травмированный воспоминаниями о своём трудном детстве, о борьбе боярских группировок, о предполагаемых предательствах, искренне верил, что его жизнь находится под угрозой, а государство окружено «изменниками». Опричнина стала его ответом на эти страхи и стремлением обеспечить личную безопасность и полную свободу действий. Таким образом, Скрынников подчёркивает, что Опричнина была вызвана к жизни не только объективными социально-политическими противоречиями, но и глубоко личными мотивами царя, его субъективным восприятием реальности и патологической подозрительностью. Этот двойной подход – сочетание анализа политических процессов и психологического портрета правителя – является отличительной чертой концепции Скрынникова.

Опричный корпус и его характер: Отбор «худородных дворян»

Одной из самых дискуссионных тем в историографии Опричнины является вопрос о составе опричного корпуса и его характере. Р.Г. Скрынников предложил свою, весьма оригинальную и хорошо аргументированную версию, которая значительно отличалась от взглядов других видных историков.

В отличие от Сергея Федоровича Платонова, который в своей классической работе «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв.» (1899 г.) считал, что новый «особный двор» (Опричнина) состоял в основном из представителей знатных боярских родов и их детей, Скрынников утверждал, что в Опричнину отбирали преимущественно «худородных дворян, не знавшихся с боярами». Эта разница в интерпретации имеет принципиальное значение. Если Платонов видел в Опричнине инструмент борьбы царя с одним слоем аристократии (княжеской) при опоре на другой (боярской), то Скрынников подчёркивал, что опричное войско формировалось как своего рода «антиэлитная» сила, лично преданная царю и не связанная традиционными родовыми связями с московской знатью.

По данным летописей, на которые опирался Скрынников, первоначальный состав опричного корпуса, учреждённого в 1565 году, насчитывал 1000 голов — князей, дворян и детей боярских. Однако Скрынников указывал, что этот состав был крайне неоднороден. Большинство в нём составляли именно «худородные» дворяне, часто из провинции, которые видели в службе в Опричнине шанс на быстрое продвижение по службе, получение земель и повышение социального статуса. Они были обязаны всем своим положением лично царю, что делало их идеальным инструментом для проведения его политики. Впоследствии, как отмечал Скрынников, численность опричного корпуса значительно возросла, достигнув, по его подсчётам, 5–6 тысяч человек. Это увеличение, по всей видимости, было связано с расширением масштабов опричной политики и углублением репрессий. (Таким образом, Опричнина не просто создала новую гвардию, но и предложила социальный лифт для тех, кто был готов служить царю без оглядки на прежние традиции, что является важным выводом для понимания изменения структуры власти).

Такая интерпретация Скрынникова позволяет по-новому взглянуть на механизмы функционирования Опричнины. Она перестаёт быть просто «гвардией» или «личным войском» царя, а превращается в своеобразный социальный эксперимент, направленный на создание новой элиты, полностью лояльной монарху и не связанной с традиционной системой местничества и родовых связей. Эти «худородные» дворяне были готовы выполнять любые, даже самые жестокие приказы царя, поскольку их благополучие и само существование зависели исключительно от его милости. Эта идея Скрынникова подчёркивает глубокий социальный раскол, который Опричнина внесла в русское общество, и её роль в формировании новых принципов государственной службы.

Динамика и последствия опричного террора

Р.Г. Скрынников не только исследовал причины и состав Опричнины, но и глубоко анализировал динамику её развития, подчёркивая её непоследовательность и стремительное перерастание в беспрецедентный террор. Он отмечал, что опричная политика никогда не была последовательной, а её развитие отмечено многими противоречиями и поворотами. Изначально задуманная как инструмент для борьбы с «изменой» и утверждения самодержавия, Опричнина очень быстро вышла за рамки своих первоначальных целей, превратившись в неконтролируемый механизм репрессий и насилия.

Террор, развязанный опричниками, по мнению Скрынникова, быстро перерос начальные узкие рамки конфликта между царём и аристократией. Он охватил не только княжеско-боярскую знать, но и представителей духовенства, приказной бюрократии, посадских людей и даже крестьянство. Скрынников особо подчёркивал, что характер террора был хаотичным, часто иррациональным, и не всегда соответствовал заявленным политическим целям. Отдельные всплески жестокости, такие как Новгородский поход 1570 года, демонстрировали, как Опричнина превратилась в самодовлеющую силу, способную к разрушению и уничтожению без видимых стратегических причин.

Сам Скрынников отмечал, что опричный террор привёл к разрушению производительных сил страны, углублению экономического кризиса и бесчинствам, которые были беспрецедентными для того времени. Опричные конфискации, разорение земель, массовые казни и бегство населения из разорённых районов привели к запустению целых областей, что стало одной из главных причин хозяйственной разрухи конца XVI века. Это, в свою очередь, привело к обнищанию населения, росту социальной напряжённости и усилению крепостничества, поскольку правительство, стремясь удержать крестьян на разорённых землях, вынуждено было принимать меры по их прикреплению. (Здесь ясно прослеживается прямая связь между политикой террора и ухудшением жизни простых людей, что является важным уроком истории).

Наиболее значимым и долгосрочным последствием опричной политики, по мнению Р.Г. Скрынникова, стал глубокий раскол дворянства. Опричнина, призванная укрепить централизованную власть, на самом деле внесла в общество такой раскол, который не был преодолён даже к началу XVII века. Создание двух дворов — опричного и земского — привело к взаимной вражде и недоверию между различными слоями служилого сословия. Этот раскол, по мысли историка, стал одной из главных причин разразившейся гражданской войны, известной как Смутное время. Смута, таким образом, рассматривалась Скрынниковым как прямое следствие опричной политики, её трагический финал, когда внутренние противоречия и накопившиеся противоречия взорвали государственную систему изнутри. Опричнина, утвердив самодержавие ценой невиданного террора, одновременно посеяла семена будущей катастрофы, подорвав социальную стабильность и единство правящего класса.

Критическое осмысление и место концепции в современной академической дискуссии

Концепция Руслана Григорьевича Скрынникова, несмотря на её новаторство и фундаментальность, не могла не стать предметом оживлённой академической полемики. Именно в столкновении разных точек зрения, в критическом анализе и контраргументации рождается истина и углубляется наше понимание прошлого. Труды Скрынникова, безусловно, заняли центральное место в этой дискуссии, став отправной точкой для многих последующих исследований.

Полемика вокруг «Синодика»: Дискуссия о масштабах опричного террора

Одним из самых острых и спорных вопросов, вызвавших полемику вокруг концепции Скрынникова, стал подсчёт жертв опричного террора. Р.Г. Скрынников провёл колоссальную работу, опираясь на «Синодик опальных» – поминальный список, который, как он убеждённо доказывал, отражал подлинные опричные документы и содержал имена казнённых по указу царя. Согласно его скрупулёзным подсчётам, общее число жертв опричного террора в годы массовых репрессий (1565–1572 гг.), занесённых в Синодик, составило около 3000–4000 человек.

Скрынников детализировал эти данные: из общего числа жертв на долю дворянства и земских деятелей приходилось около 600–700 человек, не считая членов их семей. Остальные жертвы (около 2300–3400 человек) принадлежали в основном к высшей приказной бюрократии, духовенству и посадским людям. Такая разбивка, по мнению Скрынникова, указывала на политическую бессмысленность террора, поскольку он не был направлен исключительно против родовой аристократии, а бил по всем слоям общества, подрывая основы государственного управления и экономики. (Этот вывод Скрынникова о «политической бессмысленности террора» является важным предостережением против любых форм государственного насилия, демонстрируя его деструктивные последствия).

Однако эти подсчёты Скрынникова встретили серьёзную критику со стороны других видных историков. Крупный оппонент Скрынникова, историк Вадим Борисович Кобрин, в своей биографии «Иван Грозный» (1989 г.) оспаривал его выводы о числе жертв. Кобрин указывал, что только в ходе Новгородского похода 1570 года, по некоторым летописным данным, могло погибнуть 20–30 тысяч человек, хотя сам Кобрин считал эту цифру маловероятной, учитывая, что общее население Новгорода в то время составляло около 30 тысяч жителей. Тем не менее, он приводил данные о 10 тысячах тел, захороненных в братской могиле, что в любом случае значительно превышало цифры Скрынникова.

Ряд историков критиковал Скрынникова за неосновательную, по их мнению, абсолютизацию «Синодика опальных» как единственного надёжного источника для подсчёта жертв. Они отмечали, что в Синодике очевидны пропуски, и он не мог быть полным списком всех казнённых или умерших от рук опричников. Причины пропусков могли быть разными: не все жертвы были известны царю, не по всем велись записи, а некоторые имена могли быть сознательно исключены из поминальных списков. Следовательно, хотя «Синодик опальных» является важнейшим источником, его нельзя считать исчерпывающим. Эта полемика подчеркнула сложность источниковедческой работы и неоднозначность интерпретации исторических данных, особенно когда речь идёт о таких чувствительных вопросах, как масштабы государственного террора.

Социально-экономический контраргумент В.Б. Кобрина и А.А. Зимина

Помимо дискуссии о масштабах террора, концепция Скрынникова, акцентирующая внимание на личной драме царя, его психологическом портрете и терроре как нецеленаправленном механизме, подвергалась критике за преувеличение роли личностного фактора и недостаточное внимание к социально-экономическим причинам Опричнины. На этом настаивали такие крупные историки, как Александр Александрович Зимин и Вадим Борисович Кобрин.

Зимин и Кобрин, представители другой мощной историографической школы, подчёркивали, что Опричнина, несмотря на все её жестокости и иррациональность, имела глубокие объективные социально-экономические цели. По их мнению, Опричнина была направлена на ликвидацию остатков удельной системы землевладения. В XVI веке в России ещё сохранялись значительные удельные княжества, которые являлись оплотом старой, родовой аристократии и препятствовали формированию единого централизованного государства. Перераспределение земель, конфискации и переселения, проводимые опричниками, были объективно нацелены на подрыв экономического могущества этих старых родов и укрепление служилого дворянства, являвшегося социальной опорой царской власти.

Кроме того, Зимин и Кобрин настаивали на том, что Опричнина способствовала окончательному утверждению независимости светской власти от церкви. В то время Русская православная церковь обладала огромными земельными владениями и значительным политическим влиянием, что порой ставило её в оппозицию к царской власти. Опричные репрессии коснулись и высшего духовенства, а конфискации церковных земель стали важным шагом в подчинении церкви государству. Таким образом, эти историки видели в Опричнине не просто акт личной мести или паранойи царя, а объективный процесс государственного строительства, направленный на устранение архаичных институтов и создание условий для абсолютной монархии. (Эта точка зрения Зимина и Кобрина предлагает более широкий социально-экономический контекст для понимания Опричнины, не отрицая, но дополняя психологический аспект Скрынникова).

При этом Скрынников, отвечая на критику, отмечал, что террор ослабил родовую аристократию, но не сломил её могущества полностью, и, что ещё важнее, не позволил процессу формирования «сословного общества» сблизиться с порядками европейских стран. В Европе в это же время шло формирование сословных представительств, укреплялись права и привилегии дворянства, тогда как в России Опричнина, напротив, привела к унификации всех слоёв служилого сословия под властью монарха, не создавая при этом полноценных сословных институтов. Это, по Скрынникову, имело долгосрочные негативные последствия для развития российской государственности, заложив основы деспотического правления.

Влияние концепции на отечественную и зарубежную историографию

Несмотря на все критические замечания и существующие дискуссии, работы Руслана Григорьевича Скрынникова занимают центральное место в современной историографии Ивана Грозного и остаются классической основой для критического осмысления эпохи. Его вклад в изучение XVI века трудно переоценить.

Во-первых, Скрынников был одним из первых, кто систематически и глубоко отошёл от «сталинской» трактовки Ивана Грозного, вернув в научный оборот идею о том, что царь был фигурой трагичной и противоречивой, а Опричнина — явлением разрушительным и далёким от какой-либо «прогрессивности». Он смело показал её как инструмент массового террора, который, несмотря на политические цели, привёл к глубокому кризису и стал прологом Смутного времени.

Во-вторых, его источниковедческая работа, особенно с «Синодиком опальных», стала образцом для последующих поколений историков. Несмотря на споры вокруг абсолютной достоверности Синодика как исчерпывающего источника по числу жертв, Скрынников продемонстрировал его колоссальную ценность для изучения структуры опричного террора, его социальных масштабов и религиозно-ментальных аспектов. Он показал, как можно извлекать из, казалось бы, сухих списков глубокие исторические смыслы.

В-третьих, Скрынников вернул в историографию личностный фактор, показав, как психология правителя, его детские травмы и внутренние противоречия могли влиять на государственную политику. Он не сводил историю к чистой игре экономических или социальных сил, а подчёркивал роль индивида, его воли и эмоций в формировании исторических событий. Этот подход обогатил историческую науку, придав ей больше человеческого измерения. (Именно этот акцент на человеческом измерении делает историю более живой и понятной для широкого круга читателей).

Международное признание трудов Скрынникова, выразившееся в многочисленных переводах его монографий на английский, немецкий, французский, японский и другие языки, свидетельствует о его статусе классика мировой русистики. Его книги стали обязательными для изучения в университетах и научных центрах по всему миру, занимающихся историей России. Западные историки высоко оценили его скрупулёзность, глубокий анализ источников и смелость в интерпретации.

Сегодня концепция Скрынникова является отправной точкой для многих новых исследований. Его работы продолжают стимулировать дискуссии, заставляя историков глубже вникать в детали, переосмысливать источники и предлагать новые интерпретации. Он не дал окончательных ответов на все вопросы, но он задал правильные вопросы и указал на новые пути для их решения, сделав свои труды неотъемлемой частью интеллектуального ландшафта, в котором развивается современная историография Ивана Грозного и всего русского XVI века.

Заключение

Исследование концепции Ивана IV Грозного в трудах Руслана Григорьевича Скрынникова позволило нам осуществить глубокий историографический анализ и систематизировать ключевые аспекты его научного наследия. Скрынников, выдающийся историк советского и постсоветского периодов, не только предложил оригинальную интерпретацию эпохи первого русского царя, но и сыграл центральную роль в переосмыслении отечественной историографии после сталинского догмата.

Мы увидели, как его концепция формировалась в контексте преодоления упрощённой и идеологизированной трактовки Ивана IV как «мудрого правителя» и Опричнины как «прогрессивной армии», доминировавшей в 1940-х годах и закреплённой в культуре через фильм С. Эйзенштейна и работы Р.Ю. Виппера. Р.Г. Скрынников стал одним из первых, кто смело выступил против этой парадигмы, предложив критический и глубокий анализ.

Его источниковедческая работа, особенно с «Синодиком опальных» и летописными свидетельствами о детстве царя (с гипотезой о внесении в них царских оправданий), демонстрирует высокий профессионализм и новаторство. Скрынникову удалось создать один из самых полных и убедительных психологических портретов Ивана IV, представляя его как противоречивую фигуру – «одаренного, но страшного персонажа», чьи личностные качества тесно переплетались с политическими решениями, приводя к утверждению самодержавия ценой невиданного террора.

Опричнина в интерпретации Скрынникова предстаёт как «верхушечный переворот», призванный утвердить неограниченное правление и борьбу с «изменой». Он подчеркнул, что в опричный корпус отбирались преимущественно «худородные дворяне», что отличало его концепцию от предшествующих. Важным элементом его анализа стала демонстрация непоследовательности опричной политики, её перерастания в террор и роль в углублении кризиса, ставшего одной из причин Смутного времени.

Критическое осмысление концепции Скрынникова показало, что, несмотря на её фундаментальность, она не лишена спорных моментов. Полемика вокруг подсчёта жертв опричного террора, где его цифры (3000–4000 человек по Синодику) оспаривались В.Б. Кобриным, указывавшим на возможные пропуски и значительно большие потери, свидетельствует о сложности источниковедческой работы. Кроме того, контраргументы В.Б. Кобрина и А.А. Зимина, акцентирующие внимание на социально-экономических причинах Опричнины (ликвидация удельной системы и утверждение независимости светской власти от церкви), позволяют глубже понять многомерность этого явления.

Тем не менее, работы Р.Г. Скрынникова занимают центральное место в современной отечественной и зарубежной историографии Ивана Грозного. Его вклад в понимание личностного фактора в истории, его скрупулёзная работа с источниками и смелость в критическом переосмыслении устоявшихся догм сделали его концепцию классической основой для дальнейших исследований. Международное признание его трудов, подтверждённое многочисленными переводами, лишь подчёркивает его глобальное влияние.

Перспективы для дальнейших историографических исследований лежат в углублении сравнительного анализа между различными историографическими школами, в поиске новых источников и методик для перепроверки данных, а также в дальнейшем изучении социокультурных и ментальных аспектов эпохи Ивана Грозного. Концепция Скрынникова остаётся живым импульсом для академической мысли, подтверждая, что история — это не собрание мёртвых фактов, а постоянный диалог с прошлым, требующий критического осмысления и поиска новых смыслов.

Список использованной литературы

1. Абрамович В.Г. [Рецензия] // История СССР. – 1986. – №5. Рец. на кн.: Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII в. – Л., 1985.
2. Библиографический указатель трудов Р.Г. Скрынникова. // «В кратких словесах многой разум замыкающе…»: Сборник научных трудов в честь 75-летия профессора Р.Г. Скрынникова. – Санкт-Петербург, 2008. – Т. 2. – 448 с. – С. 38-57.
3. Брачев В. С. «Дело» академика С. Ф. Платонова // Вопросы истории. – 1989. – № 5. – С. 117-129.
4. Володихин Д.М. [Рецензия] // Вопросы истории. – 1999. – №7. Рец. на кн.: Скрынников Р.Г. История российская, IX-XVII вв. М., 1997.
5. Дмитриева Р.П., Салмина М.А. Дмитрий Сергеевич Лихачев – преподаватель исторического факультета Ленинградского университета (1946-1953)//ТОДЛ. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1996. – С. 27-31.
6. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. / Подг. Л. В. Черепнин. Под ред. С. В. Бахрушина. – М.-Л.: Издательство АН СССР, 1950. – 585 с.
7. Кротов В. Те, кого помнят, живут. Интервью В.С. Брачева //Литературная газета. – №27 (27.06.2012).
8. Материалы сайта http://www.vesmirbooks.ru/fragments/969/
9. Николай Русланович Скрынников. Личная страничка. Ун-т Пурдю, США //http://www.chem.purdue.edu/people/faculty/faculty.asp?itemID=60.
10. Памяти Р.Г. Скрынникова. Некролог // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. – Выпуск 4. – 2009. – С. 155-161.
11. Памяти Руслана Григорьевича Скрынникова // Российская история. – 2010. – №1.– С. 203-205.
12. Платонова Н.Ю. Из историков в археологи…(Воспоминания) // http://statehistory.ru/books/18/Lev-Kleyn_Spor-o-varyagakh/62
13. Полное собрание русских летописей. – Т. XIII. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. – М., 2000. – 544 с.
14. Послания Ивана Грозного. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1951 – 715 с.
15. Пронштейн А.П. [Рецензия] // История СССР. – 1984. – №1. – С. 195-198. Рец. на кн.: Скрынников Р.Г. Сибирская экспедиция Ермака. Новосибирск, 1982.
16. Синодик опальных царя Ивана Грозного (7091 г.) // Скрынников Р. Г. Опричный террор. – Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1969. – С. 266-288.
17. Скрынников Р. Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный: в 2 т. – Смоленск: Русич, 1996. – Т. 1. – 438 с.
18. Скрынников Р. Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный: в 2 т. – Смоленск: Русич, 1996. – Т. 2. – 427 с.
19. Скрынников Р. Г. Где и когда было составлено «Сказание о Мамаевом побоище»? // Исследования по древней и новой литературе. – Л., 1987. – С. 205-210.
20. Скрынников Р. Г. Государство и церковь на Руси XIV-XVI вв.: подвижники русской церкви. – Новосибирск: Наука, 1991. – 397 с.
21. Скрынников Р. Г. Дуэль Пушкина. – СПб.: Блиц, 1999. – 365 с.
22. Скрынников Р. Г. Ермак. – М.: Просвещение, 1992. – 160 с.
23. Скрынников Р. Г. Иван III. – М.: АСТ Транзиткнига, 2006. – 285[3] с.
24. Скрынников Р. Г. Иван Грозный. – М.: ООО «Издательство ACT», 2001. – 480 с.
25. Скрынников Р. Г. История Российская IX-XVII вв. – М.: Весь Мир, 1997. – 496 с.
26. Скрынников Р. Г. Крест и корона. Церковь и государство на Руси IХ-ХVII вв. – СПб.: Искусство, 2000. – 463 с.
27. Скрынников Р. Г. Крушение царства. – М.: Армада, 1995. – 493 с.
28. Скрынников Р. Г. Куликовская битва: проблемы изучения // Куликовская битва в истории и культуре нашей родины. – М., 1983. – С. 43-69.
29. Скрынников Р. Г. Минин и Пожарский. – Изд. 2-е, испр. – М.: Молодая гвардия, 2007. – 368 с.
30. Скрынников Р. Г. Митрополит Алексей и Сергий Радонежский. – М.: Знание, 1990. – 63 с.
31. Скрынников Р. Г. Начало опричнины. – Л.: Издательство ЛГУ, 1966. – 418 с.
32. Скрынников Р. Г. Опричная земельная реформа Грозного 1565 г. // Исторические записки. – Т.70. – М., 1961. – С. 223-250.
33. Скрынников Р. Г. Опричнина Ивана Грозного; Автореф. дис….д-ра ист. наук. – Л., 1967. – 48 с.
34. Скрынников Р. Г. Опричный террор. – Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1969. – 344 с.
35. Скрынников Р. Г. Переписка Ивана Грозного и Курбского. Парадоксы Эдварда Кинана. — Л.: Наука, 1973 – 136 с.
36. Скрынников Р. Г. Публикация источника. Реконструированный текст синодика опальных Ивана Грозного //УЗЛГПИ. – 1965. – Т. 278. – С. 66-86.
37. Скрынников Р. Г. Россия в начале ХVII в. Смута. – М.: Мысль, 1988. – 203 с.
38. Скрынников Р. Г. Россия накануне «Смутного времени». – М.: Мысль, 1981. – 206 с.
39. Скрынников Р. Г. Россия после опричнины. – Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1975. – 223 с.
40. Скрынников Р. Г. Рост барской запашки и развитие барщины на новгородских поместных землях в 50-70-х гг. XVI в. // УЗЛГПИ. – 1958. – Т. 188. – С. 279-295.
41. Скрынников Р. Г. Русская история IX-XVII веков. – СПб.: Издательство СПбГУ, 2006. – 582 с.
42. Скрынников Р. Г. Русь IX-XVII вв. – СПб.: Питер, 1999. – 341 с.
43. Скрынников Р. Г. Самодержавие и опричнина: Некоторые итоги политического развития России в период опричнины //Внутренняя политика царизма: Середина XVI — начало XX в. – М., 1967. – С. 69
44. Скрынников Р. Г. Святители и власти. – Л.: Лениздат, 1990. – 352 с.
45. Скрынников Р. Г. Сибирская экспедиция Ермака. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1982. – 320 с.
46. Скрынников Р. Г. Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник //УЗЛГПИ. – 1965. – Т. 278. – С. 22-65.
47. Скрынников Р. Г. Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. – Л.: Наука, Ленингр. отд-е, 1988. – 256 с.
48. Скрынников Р. Г. Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале ХVII в. – Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1985. – 330 с.
49. Скрынников Р. Г. Трагедия Новгорода. – М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1994. – 187 с.
50. Скрынников Р. Г. Третий Рим. – СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1994. – 187 с.
51. Скрынников Р. Г. Царство террора. Об опричнине Ивана Грозного. – СПб.: Наука, 1992. – 576 с.
52. Скрынников Р. Г. Царь Борис и Дмитрий Самозванец. – Смоленск: Русич, 1997. – 622 с.
53. Скрынников Р. Г. Экономическое развитие новгородского поместья в конце XV в. и в первой половине XVI в. // УЗЛГПИ. – 1957. – Т. 150. – Вып. 1. – С. 3-37.
54. Список опричников Ивана Грозного / [Подгот. Д. Н. Альшица ; Ред.: канд. филол. наук С. А. Давыдова]. – СПб.: Изд-во РНБ, 2003. – 152 с.
55. Список основных печатных трудов профессора Р. Г. Скрынникова // Россия XV-XVIII столетий: Сб. науч. ст.: Юбил. изд. к 70-летию со дня рождения проф. Р.Г. Скрынникова. – Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2001. – С. 17-27.
56. Тюменцев И. О. Творческий путь профессора Р. Г. Скрынникова. // Отечественная история. 2006. –№2.– С. 208 — 212.
57. Тюменцев И.О. К юбилею Руслана Григорьевича Скрынникова // Россия XV-XVIII столетий: Сб. науч. ст.: Юбил. изд. к 70-летию со дня рождения проф. Р.Г. Скрынникова / Ред. Тюменцев И. О. – Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2001. – С.5-16.
58. Тюменцев И.О. К Юбилею Руслана Григорьевича Скрынникова //Клио: Журнал для ученых. – 2000. – №3(12).– С. 255-259.
59. Указ Президента РФ от 16.12.1997 N 1293 «О награждении государственными наградами Российской Федерации» // http://law7.ru/russia/documents0q/s803.htm
60. Шаскольский И.П. [Рецензия] // История СССР. – 1984. – №1. – С. 189-193. Рец. на кн.: Скрынников Р.Г. Россия накануне Смутного времени. М., 1980.
61. bibliotekar.ru
62. studfile.net (Опричнина в оценке Скрынникова р.Г.)
63. statehistory.ru (Руслан Скрынников. Итоги опричнины. Иван Грозный)
64. wikipedia.org (Опричнина)
65. livejournal.com (Вопрос о статистике жертв террора правления Ивана Грозного. — Игоря Курляндского)
66. flibusta.su (Начало опричнины читать онлайн бесплатно Руслан Скрынников)
67. cyberleninka.ru (Опричнина: причины, содержание, последствия)
68. studfile.net (II. Оценка р.Г. Скрынниковым личности и деятельности Ивана Грозного)
69. fantlab.ru (Скрынников Р. Г. Иван Грозный — Лаборатория Фантастики)
70. syg.ma (Жертвы Ивана Грозного)
71. statehistory.ru (Руслан Скрынников. Иван Грозный. История России. Библиотека)
72. otlichnici.ru (Иван 4 Грозный в исторической концепции Р.Г. Скрынникова)
73. cyberleninka.ru (Памяти Р. Г. Скрынникова…)