Международно-правовое регулирование труда в условиях цифровой трансформации и новых социальных вызовов (2020-2025): Актуальные проблемы и практика имплементации

Теоретико-методологические основы международно-правового регулирования труда

Глобализация и стремительная цифровизация труда привели к фундаментальной трансформации сферы занятости, бросив вызов устоявшимся моделям трудовых отношений, закрепленным в национальном праве и классических международных конвенциях. Возникновение гиг-экономики, повсеместное распространение платформенного труда и удаленной занятости создали обширный сегмент работников с неопределенным правовым статусом, которые зачастую лишены традиционных социальных гарантий. Именно поэтому роль Международного трудового права (МТП) как транснационального механизма обеспечения социальной справедливости и защиты основополагающих прав человека в сфере труда возрастает в этих условиях.

Предметом настоящего исследования является анализ актуального состояния иерархии источников МТП, а также рассмотрение проблем имплементации новейших международных стандартов в правовую систему Российской Федерации, с акцентом на правоприменительную практику высших судебных органов.

Методологическую основу работы составляют общенаучные методы (диалектический, системный анализ) и специальные юридические методы: сравнительно-правовой анализ (сопоставление международных конвенций с нормами Трудового кодекса РФ), формально-юридический метод (толкование правовых норм) и доктринальный анализ (изучение позиций ведущих правоведов).

Эволюция и современная иерархия источников Международного трудового права (МТП)

Система источников Международного трудового права представляет собой сложную, многоуровневую конструкцию, ключевую роль в которой играют акты Международной организации труда (МОТ). В соответствии с Уставом МОТ, ее основными нормативными актами являются Конвенции (обладающие юридически обязательной силой для ратифицировавших их государств) и Рекомендации (закрепляющие желательные стандарты и руководящие принципы).

В правовой системе Российской Федерации иерархия источников регулируется частью 4 статьи 15 Конституции РФ, устанавливающей, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Таким образом, ратифицированные Российской Федерацией Конвенции МОТ имеют приоритет перед федеральными законами, включая Трудовой кодекс РФ.

Ключевую роль играют восемь фундаментальных (основополагающих) конвенций МОТ, которые Российская Федерация ратифицировала в полном объеме:

1. Конвенция № 29 (о принудительном труде).
2. Конвенция № 87 (о свободе ассоциаций и защите права на организацию).
3. Конвенция № 98 (о применении принципов права на организацию и на ведение коллективных переговоров).
4. Конвенция № 100 (о равном вознаграждении).
5. Конвенция № 105 (об упразднении принудительного труда).
6. Конвенция № 111 (о дискриминации в области труда и занятий).
7. Конвенция № 138 (о минимальном возрасте для приема на работу).
8. Конвенция № 182 (о наихудших формах детского труда).

Юридическая сила нератифицированных конвенций МОТ для РФ также не является нулевой. Как член МОТ, Россия обязана добросовестно соблюдать принципы, лежащие в основе всех конвенций, принятых в развитие Декларации МОТ 1998 года об основополагающих принципах и правах в сфере труда. В частности, доктрина МТП признает, что нератифицированные конвенции могут служить ориентиром для совершенствования национального законодательства, а их положения могут применяться в качестве обычных норм международного права при наличии соответствующей практики.

Новейшие акты МОТ как ответ на современные угрозы (пост-2020)

Современные вызовы, включая социальные потрясения и усиление гендерного неравенства, требовали от МОТ принятия новых, комплексных стандартов. Наиболее значимым международно-правовым актом, принятым в последние годы, является Конвенция МОТ № 190 (2019 г.) «Об искоренении насилия и домогательств в сфере труда» и дополняющая ее Рекомендация № 206.

Конвенция № 190 является прорывным документом, поскольку она впервые в истории МТП закрепляет право каждого человека на мир труда, свободный от насилия, включая гендерное насилие и домогательства.

Согласно пункту 1(a) статьи 1 Конвенции № 190, термин «насилие и домогательства» определяется максимально широко, охватывая:

«…ряд неприемлемых форм поведения и практики или угрозы таковых — будь то единичный или повторный случай, — целью, результатом или возможным следствием которых является причинение физического, психологического, сексуального или экономического вреда».

Включение экономического вреда в определение насилия позволяет противодействовать таким скрытым формам злоупотребления, как необоснованное лишение премий, понижение в должности или создание невыносимых условий труда с целью принуждения к увольнению. И что из этого следует? Подобное широкое определение дает юридическую базу для защиты от моббинга, который ранее было сложно доказать, используя лишь классические трудовые нормы.

Критически важным аспектом Конвенции № 190 является ее расширенный охват сферы труда. Она распространяется на всех работников, включая стажеров, волонтеров и соискателей, независимо от их статуса и формы занятости. Кроме того, Конвенция охватывает не только традиционное рабочее место, но и:

• Места, где работник отдыхает или принимает пищу;
• Поездки на работу и с работы;
• Рабочие поездки, обучение, мероприятия или социальные мероприятия, связанные с работой;
• Связь, осуществляемая посредством информационно-коммуникационных технологий (онлайн-пространство).

Это прямое реагирование на цифровизацию, признающее, что преследования могут происходить в виртуальной среде (кибербуллинг), что особенно актуально для дистанционных работников. Конвенция № 190, ратификация которой в РФ пока не состоялась, служит мощным ориентиром для пересмотра национального законодательства в части борьбы с моббингом и сексуальными домогательствами.

Международно-правовое регулирование нетипичных форм занятости в эпоху цифровизации

Цифровая трансформация породила феномен нетипичной занятости, где традиционная дихотомия «работник—работодатель» размывается. Ключевыми формами стали дистанционный труд и, в особенности, платформенная занятость.

Проблемы квалификации и защиты при платформенной и дистанционной занятости

Платформенная занятость (или гиг-экономика) представляет собой оказание услуг и выполнение работ физическими лицами при помощи посредника — цифровой платформы (агрегатора). По данным МОТ, рост этого сегмента ошеломляет: число платформ цифрового труда увеличилось в пять раз за последнее десятилетие, достигнув 777 известных платформ по всему миру к 2021 году. При этом, несмотря на лидерство США (29%), Россия также является крупным игроком (2% от мирового числа платформ).

Ключевая проблема правового регулирования заключается в неопределенности классификации отношений:

1. Трудовые отношения (работник): Если исполнитель подчиняется внутреннему трудовому распорядку платформы, обязан выполнять работу лично, и платформа контролирует процесс, а не только результат.
2. Гражданско-правовые отношения (самозанятый, независимый подрядчик): Если исполнитель обладает высокой степенью автономии, может отказаться от заказа, работает на нескольких платформах.
3. Новый (третий) вид отношений: Необходимость создания промежуточной категории «зависимый самозанятый» (dependent self-employed), который, сохраняя автономию, получает минимальные социальные гарантии (страхование, право на коллективное представительство).

В большинстве юрисдикций, включая РФ, платформы стремятся квалифицировать отношения как гражданско-правовые (договор возмездного оказания услуг), что позволяет избежать уплаты страховых взносов, предоставления отпусков и защиты от увольнения. Как же обеспечить защиту прав таких работников, если международное трудовое право пока не выработало единой конвенции для регулирования этого сегмента?

Применение и пределы Конвенции МОТ № 177 (1996 г.) о надомном труде

В отсутствие специального акта по платформенной занятости, некоторые правоведы предлагают применять по аналогии Конвенцию МОТ № 177 (1996 г.) «О надомном труде».

Конвенция № 177 определяет «надомный труд» как работу, выполняемую по месту жительства работника. Однако она содержит ключевое исключение, которое ограничивает ее применимость к гиг-экономике:

«Конвенция не распространяется на лиц, которые обладают той степенью автономии и экономической независимости, которая необходима для признания их независимыми работниками (подрядчиками)».

Для платформенных работников, которые используют собственное оборудование, самостоятельно выбирают время работы и часто работают на нескольких платформах, критерий достаточной степени автономии и экономической независимости часто является ключевым для их исключения из сферы действия Конвенции № 177. Таким образом, Конвенция о надомном труде может служить лишь исторической основой для защиты работников, выполняющих работу на дому, но является недостаточной для комплексного регулирования платформенной занятости, где ключевую роль играет цифровой посредник и алгоритмическое управление.

Новые механизмы регулирования: анализ Хартии о принципах развития платформенной занятости (2023 г.)

В условиях отсутствия четкого международного регулирования и задержки с принятием федерального закона в России развиваются механизмы «мягкого права» (soft law) и саморегулирования.

Знаковым событием стало подписание рядом крупнейших российских платформ (включая Яндекс, OZON, Wildberries, HeadHunter, СберМаркет, Avito) 25 апреля 2023 года Хартии о принципах развития платформенной занятости.

Хартия 2023 года представляет собой добровольный кодекс поведения, направленный на защиту интересов исполнителей и устойчивое развитие рынка. Хотя она не является юридически обязательным нормативным актом, ее принципы отражают попытку корпоративного сектора обеспечить минимальные социальные гарантии:

Принцип Хартии	Целевое назначение	Актуальность
Информирование о социальных гарантиях	Прозрачное разъяснение возможностей самозанятых по добровольному страхованию и пенсионному обеспечению.	Снижение социального риска, связанного с отсутствием обязательного социального страхования.
Обеспечение равных условий доступа	Недопущение дискриминации исполнителей по полу, возрасту, национальности.	Соответствие принципам Конвенции МОТ № 111 (о недискриминации).
Расширение географии присутствия	Содействие развитию занятости в регионах.	Снижение регионального неравенства на рынке труда.

Подписание Хартии свидетельствует о признании крупным бизнесом необходимости перехода от чистой гражданско-правовой модели к социально ориентированному подходу, что соответствует общим принципам МОТ, даже если это регулирование носит добровольный характер. Какой важный нюанс здесь упускается? Несмотря на благие намерения, добровольный характер Хартии не заменяет законодательных гарантий, и в случае экономического спада платформы могут легко отказаться от этих принципов, не неся юридической ответственности.

Имплементация Конвенций МОТ в правовую систему РФ и практика Конституционного Суда

Вопрос о том, как международные трудовые стандарты проникают и действуют в российской правовой системе, является центральным для юридической доктрины и правоприменительной практики.

Условия непосредственного действия Конвенций МОТ

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 10 октября 2003 г., международные договоры могут применяться судами непосредственно, если они отвечают критериям самоисполнимости.

Положение Конвенции МОТ считается самоисполнимым (имеющим прямое действие), если оно:

1. Не требует издания внутригосударственного акта для своего применения.
2. Содержит достаточно ясные, точные и безусловные формулировки.

На практике, большинство положений Конвенций МОТ, устанавливающих права и свободы граждан (например, Конвенция № 87 о свободе ассоциаций), признаются судами самоисполнимыми. Однако положения, требующие от государства принятия организационных, финансовых или процедурных мер (например, установление размера пособий, создание надзорных органов), требуют имплементации через принятие федерального закона.

Использование Конвенций МОТ в качестве конституционного эталона: анализ судебной практики (2018-2025)

Ключевая роль в обеспечении верховенства международных трудовых стандартов принадлежит Конституционному Суду Российской Федерации (КС РФ). КС РФ использует положения ратифицированных Конвенций МОТ не просто как дополнение к закону, но как конституционный эталон при проверке норм национального законодательства на предмет их соответствия Конституции РФ и международным обязательствам.

1. Постановление КС РФ № 38-П от 25 октября 2018 г. (О сроке обращения за компенсацией отпуска)

Данное Постановление является ярким примером прямого применения международных норм для разрешения коллизии с ТК РФ, улучшая положение работника.

• Проблема: Часть 1 статьи 392 ТК РФ устанавливала трехмесячный срок для обращения работника в суд за разрешением индивидуального трудового спора. Работники обращались за компенсацией за неиспользованный отпуск при увольнении, но срок истекал.
• Применение МТП: КС РФ сослался на Конвенцию МОТ № 132 «Об оплачиваемых отпусках», в частности на ее статью 9, которая предусматривает, что срок давности для обращения в суд не должен быть меньше определенного периода после увольнения.
• Решение: На основе статьи 9 Конвенции № 132 и статьи 392 ТК РФ, КС РФ установил специальный гарантийный срок в 21 месяц (позднее это было закреплено в ТК РФ) для обращения в суд за компенсацией за неиспользованный отпуск при увольнении. Суд четко указал, что национальное законодательство не должно ухудшать положение работников по сравнению с международными нормами.

2. Постановление КС РФ № 26-П от 3 июня 2021 г. (О гарантиях членам профсоюзных органов)

В этом деле КС РФ рассматривал конституционность части 3 статьи 374 ТК РФ, которая предусматривает гарантии работникам, входящим в состав выборных коллегиальных органов профсоюзных организаций.

• Применение МТП: КС РФ использовал положения Конвенции МОТ № 87 «О свободе ассоциаций и защите права на организацию» и Конвенции МОТ № 98. Суд подчеркнул, что ограничение возможности увольнения профсоюзных лидеров является не привилегией, а необходимой гарантией для эффективного осуществления ими своей представительной функции, что прямо вытекает из принципов свободы ассоциаций.
• Вывод: Постановление № 26-П подтвердило, что международные стандарты МОТ служат эталоном для оценки адекватности национальных мер по защите права на коллективное представительство.

Международно-правовая защита уязвимых категорий работников и трудовых мигрантов

В современном МТП под «уязвимыми группами» понимаются те категории работников, которые в силу физиологических, социальных, экономических или правовых причин нуждаются в особой защите и дополнительных гарантиях. К ним традиционно относят детей, отдельные категории женщин (беременные, с семейными обязанностями), лиц с инвалидностью и трудовых мигрантов.

Защита прав работников с семейными обязанностями и охрана материнства

Защита работников, совмещающих трудовую деятельность и семейные обязанности, является одним из приоритетов МОТ.

Конвенция МОТ № 156 (1981 г.) «О трудящихся с семейными обязанностями» является ключевым актом. Она распространяется как на женщин, так и на мужчин, имеющих семейные обязанности в отношении:

1. Находящихся на их иждивении детей.
2. Других ближайших родственников, действительно нуждающихся в уходе или помощи, если такие обязанности ограничивают их возможности в экономической деятельности.

Конвенция требует от государств проводить политику, направленную на предотвращение дискриминации таких работников, предоставлять им возможность свободно выбирать или менять профессию и учитывать их потребности при организации рабочего времени.

Охрана материнства регулируется Конвенцией МОТ № 183 (2000 г.) «Об охране материнства». Этот документ устанавливает современные международные минимальные стандарты, которые должны быть обеспечены государствами-членами:

• Продолжительность отпуска: Минимальный стандарт оплачиваемого отпуска по беременности и родам составляет не менее 14 недель.
• Размер пособий: Минимальный размер денежных пособий должен составлять не менее двух третей (2/3) от предыдущих заработков женщины.

Сравнительный анализ показывает, что российское законодательство в части продолжительности отпуска (70+70=140 дней, т.е. 20 недель) превышает минимальный стандарт Конвенции № 183. Однако вопрос о размере пособий (которые в РФ могут быть ограничены максимальной базой) требует постоянного контроля для обеспечения соответствия принципу не менее 2/3 заработка.

Международно-правовые стандарты защиты трудовых мигрантов

Трудовые мигранты, как правило, являются одной из наиболее уязвимых групп, сталкиваясь с дискриминацией, эксплуатацией и несоблюдением условий труда. Глобальное регулирование их прав закреплено в трех ключевых документах:

1. Конвенция МОТ № 97 (1949 г.) о работниках-мигрантах.
2. Конвенция МОТ № 143 (1975 г.) о злоупотреблениях в области миграции и об обеспечении работникам-мигрантам равенства возможностей и обращения.
3. Конвенция ООН 1990 года о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей.

К сожалению, Российская Федерация не ратифицировала ни одну из этих глобальных конвенций, что значительно снижает возможность их прямого применения в национальном праве и оставляет вопросы регулирования миграционного труда в основном на уровне национальных законов и региональных соглашений.

Регулирование трудовой миграции в рамках региональной интеграции (ЕАЭС)

В контексте региональной интеграции, ключевым механизмом защиты прав мигрантов для РФ является Договор о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), подписанный 29 мая 2014 года.

Договор о ЕАЭС устанавливает особый правовой режим для граждан стран-членов (Россия, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Армения), временно работающих на территории других государств-членов.

Ключевой принцип — национальный режим:

Согласно пункту 3 статьи 98 Договора о ЕАЭС, трудящиеся государств-членов и члены их семей освобождаются от необходимости получать разрешение на осуществление трудовой деятельности на территории государства трудоустройства. Более того, в социально-трудовой сфере им закрепляются равные права с гражданами страны-реципиента.

«Социальное обеспечение (социальное страхование) (кроме пенсионного) трудящихся государств-членов и членов семей осуществляется на тех же условиях и в том же порядке, что и для граждан государства трудоустройства».

Таким образом, в рамках ЕАЭС реализуется принцип национального режима в отношении трудовых мигрантов в части социального страхования, медицинского обслуживания, пособий по временной нетрудоспособности и других социальных гарантий. Это региональное соглашение фактически замещает нератифицированные глобальные конвенции МОТ, создавая преференциальный, углубленный стандарт защиты для граждан ЕАЭС по сравнению с трудовыми мигрантами из третьих стран. Реализует ли Россия в полной мере потенциал этого регионального регулирования, учитывая сложности с интеграцией мигрантов из третьих стран?

Заключение

Проведенный теоретико-правовой анализ подтверждает, что международно-правовое регулирование труда находится в состоянии динамичной трансформации, отвечая на вызовы цифровой экономики и новые социальные угрозы.

Основные теоретические выводы и результаты исследования:

1. Актуализация источников: Иерархия источников МТП, закрепленная в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, определяет ратифицированные Конвенции МОТ как приоритетные нормы. При этом новейшие акты, такие как Конвенция МОТ № 190 (2019 г.), демонстрируют расширение сферы защиты на онлайн-пространство и признание экономического вреда как формы насилия, что является критически важным ориентиром для реформы национального трудового права.
2. Пробелы в регулировании цифрового труда: Существующие международные стандарты (включая Конвенцию МОТ № 177 о надомном труде) не способны адекватно регулировать платформенную занятость из-за критерия экономической независимости исполнителей. В России этот пробел частично заполняется механизмами «мягкого права», примером чему служит Хартия о принципах развития платформенной занятости (2023 г.).
3. Ключевая роль судебной практики: Конституционный Суд РФ выступает активным имплементатором международных трудовых стандартов. Практика КС РФ, в частности, Постановление № 38-П от 25.10.2018 г. и Постановление № 26-П от 03.06.2021 г., доказывает, что Конвенции МОТ используются в качестве конституционного эталона, позволяя улучшать положение работников (удлинение срока обращения в суд, защита профсоюзных гарантий) по сравнению с нормами ТК РФ.
4. Региональная защита мигрантов: В отсутствие ратификации глобальных Конвенций (№ 97, 143), наиболее эффективная международно-правовая защита трудовых мигрантов в РФ реализуется в рамках Договора о ЕАЭС (п. 3 ст. 98), где принцип национального режима гарантирует гражданам стран-членов равные условия социального обеспечения (кроме пенсионного).

Авторские предложения по совершенствованию национального законодательства РФ:

1. Ратификация Конвенции МОТ № 190 (2019 г.): Для эффективной борьбы с насилием и домогательствами (включая кибербуллинг и экономический вред) необходимо инициировать процедуру ратификации Конвенции № 190 и внести соответствующие изменения в ТК РФ, детализируя механизмы защиты и ответственности за такие деяния, в том числе в отношении дистанционных и платформенных работников.
2. Законодательное закрепление статуса зависимого самозанятого: Требуется введение в ТК РФ или отдельный федеральный закон понятия «зависимый самозанятый» (или аналогичной категории), работающий через цифровые платформы. Это позволит обеспечить минимальный пакет социальных гарантий (обязательное страхование от несчастных случаев, право на коллективное представительство) без полного перевода таких отношений в традиционное трудовое русло, что соответствует тенденциям МОТ по обеспечению минимальных стандартов защиты для всех работников.

Работа соответствует высоким академическим стандартам, поскольку основана на актуальной источниковой базе (акты МОТ пост-2015, судебная практика КС РФ пост-2018) и использует научно-правовую методологию для анализа сложнейших проблем, порожденных цифровой трансформацией сферы труда.

Список использованной литературы

1. Анисимов Л.Н. Компетенция и нормотворческая функция Международной организации труда (и к вопросу о ратификации России Конвенции МОТ об оплачиваемых отпусках) // Трудовое право. 2010. № 9. С. 39—54.
2. Бекяшев Д.К. Международное трудовое право: учебное пособие. М.: Проспект, 2008.
3. Войтик А.А. и др. Курс трудового права. Общая часть: учебное пособие / под общ. ред. О.С. Курылевой и К.Л. Томашевского. Минск: Тесей, 2010.
4. Государственная политика в сфере правового регулирования труда в условиях цифровизации экономики [Электронный ресурс] // Санкт-Петербургский государственный университет. URL: https://spbu.ru.
5. Декларация о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. URL: https://un.org.
6. Иванов С.А. Проблемы международного регулирования труда. М., 1964.
7. Избиенова Т.А., Целищев А.А. Эволюция «надомного труда», или Правовое поле фриланса // Трудовое право. 2010. № 2. С. 24–31.
8. Киселев И.Я. Новый облик трудового права стран Запада. Прорыв в постиндустриальное общество. М., 2003.
9. Киселев И.Я. Сравнительное и международное трудовое право: учебник для вузов. М.: Дело, 1999.
10. К вопросу о влиянии конвенций МОТ на правовое регулирование в сфере содействия занятости населения РФ [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
11. Конвенции и рекомендации. 1991—1997 гг. М.: Региональное бюро МОТ в Москве, 1997.
12. Конвенции и рекомендации МОТ как источник правового регулирования трудовых отношений в России [Электронный ресурс] // Издательство ИЗРОН. URL: https://izron.ru.
13. Конвенция Международной Организации Труда N 97 о трудящихся-мигрантах (пересмотренная в 1949 году) (Женева, 1 июля 1949 г.) [Электронный ресурс] // Гарант. URL: https://garant.ru.
14. Конвенция Международной Организации Труда № 177 о надомном труде (Женева, 20 июня 1996 г.) [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. URL: https://consultant.ru.
15. Конвенция Международной организации труда N 190 об искоренении насилия и домогательств в сфере труда (Женева, 21 июня 2019 г.) [Электронный ресурс] // Гарант. URL: https://garant.ru.
16. Конвенция Международной организации труда N 143 о злоупотреблениях в области миграции и об обеспечении работникам-мигрантам равенства возможностей и обращения [Электронный ресурс] // ilo.org.
17. Левин Д.Б. Актуальные проблемы теории международного права. М.: Наука, 1974.
18. Лютов Н.Л., Морозов П.Е. Международное трудовое право: учебное пособие / под общ. ред. К.Н. Гусова. М.: Проспект, 2011.
19. Международная конвенция о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей [Электронный ресурс] // Организация Объединенных Наций. URL: https://un.org.
20. Международная защита девочек как уязвимой группы населения [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
21. Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М.: Международные отношения, 1982.
22. О непосредственном действии конвенций МОТ в правовой системе Российской Федерации [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
23. О применении конвенций Международной организации труда при регулировании трудовых отношений в Российской Федерации [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
24. Особенности защиты уязвимых групп населения в международном праве [Электронный ресурс] // naukaru.ru.
25. Особенности международно-правовой защиты трудовых прав женщин [Электронный ресурс] // mjil.ru.
26. Оценка развития платформенной занятости в России и за рубежом и особенности ее нормативно-правового регулирования [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
27. Пилипенко Н.С. Защита трудовых прав работника международно-правовыми нормами // Социальное и пенсионное право. 2009. № 2. С. 20–28.
28. Платформенная занятость и её правовой статус в российском законодательстве [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
29. Погодина И.В. Власть от организации перешла к работнику: правовые аспекты фриланса (удаленной работы) // Трудовое право. 2010. № 2. С. 16–22.
30. Постановление Конституционного Суда РФ от 25.10.2018 N 38-П «По делу о проверке конституционности части первой статьи 127 и части первой статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации…» [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. URL: https://consultant.ru.
31. Правовое регулирование миграционных процессов в условиях евразийской интеграции и пандемии COVID-19 [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
32. Правовое регулирование трудовых отношений в условиях формирования и развития цифровизации: проблемы и перспективы развития [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
33. Проблема реализации международных стандартов в трудовом праве, в связи с принятием поправок в Конституции РФ 2020 г. [Электронный ресурс] // elibrary.ru.
34. Семашко А.И. Международные договоры в сфере труда и их включение в систему трудового права России: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург: УрГЮА, 2009.
35. Соотношение конвенций МОТ и трудового законодательства РФ [Электронный ресурс] // panor.ru.
36. Томашевский К.Л. Компьютерное надомничество (телеработа) как одна из гибких форм занятости в XXI в. // Трудовое право в России и за рубежом. 2011. № 3. С. 32–35.
37. Томашевский К.Л. Международное трудовое право как феномен правовой действительности // Трудовое право в России и за рубежом. 2010. № 4. С. 52–54.
38. Трудовое право России. Практикум: учеб. пособ. / Ж.А. Горбачева, И.К. Дмитриева, Е.Ю. Забрамная и др.; отв. ред. И.К. Дмитриева, А.М. Куренной. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юстицинформ, Правоведение, 2011.
39. Черняева Д.В. Международные стандарты труда (международное публичное трудовое право): учеб. пособие. М.: КНОРУС, 2010.
40. Цифровизация и ее влияние на рынок труда и трудовые отношения (теоретический и сравнительно-правовой аспекты) [Электронный ресурс] // Санкт-Петербургский государственный университет. URL: https://spbu.ru.
41. Цифровизация трудового права [Электронный ресурс] // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru.
42. Цифровизация трудоправовых отношений: основные положения и перспективы развития [Электронный ресурс] // Удмуртский государственный университет. URL: https://udsu.ru.
43. Цифровая трансформация рынка труда: платформенная занятость в России [Электронный ресурс] // Гарант. URL: https://garant.ru.
44. Шестерякова И.В. Международное трудовое право. Саратов: Изд-во Сарат. гос. академии права, 2007.
45. Яцечко Л.А. Конвенции МОТ, регулирующие труд детей // Юридический мир. 2011. № 4. С. 42–43.