Что мы на самом деле имеем в виду, говоря «модерн»
Когда мы слышим слово «модерн», в воображении чаще всего возникают изящные, плавно изгибающиеся линии и замысловатые цветочные мотивы. Однако сводить это явление лишь к набору декоративных приемов — значит упускать главное. Модерн был не просто стилем, а тотальной художественной философией, последней в истории великой попыткой эстетически преобразить всю среду обитания человека, стерев границы между высоким искусством и бытом.
Это стремление было настолько всеобъемлющим, что проявилось по всей Европе и в США, получив в разных странах свои имена: Art Nouveau во Франции, Jugendstil в Германии, Liberty в Италии или Modernismo в Испании. Но за всеми этими названиями стояла единая сверхзадача: создать целостный, гармоничный мир, где каждый элемент — от здания до дверной ручки — подчинен единому замыслу и является произведением искусства. Чтобы понять, как родилась столь амбициозная идея, необходимо обратиться к эпохе, породившей ее.
Как промышленный век породил жажду красоты
Модерн не возник в вакууме. Он стал мощной и страстной реакцией на две доминирующие силы XIX века: безликое массовое производство промышленной революции и творческий тупик историзма (или эклектики) в искусстве. Промышленный рост привел к тому, что города наполнились одинаковыми, утилитарными вещами, лишенными индивидуальности и тепла ручной работы. Архитектура и искусство, в свою очередь, зашли в тупик, бесконечно цитируя и смешивая стили прошлого — готику, ренессанс, барокко — но не предлагая ничего нового.
Именно в этой атмосфере зародился протест. Художники, архитекторы и дизайнеры эпохи модерна, расцвет которой пришелся на 1890–1910 годы, ощутили острую необходимость в новом, современном художественном языке, который бы соответствовал духу времени. Они отвергли слепое копирование и стремились создать стиль, способный выразить динамику и нерв новой эпохи. Этот поиск привел их к универсальному и вечному источнику вдохновения, который и стал основой философии модерна.
Природа как первооснова новой философии
Главным источником идей и форм для мастеров модерна стала природа. Однако это было не наивное копирование ее внешних проявлений, как простой цветок на обоях. Художники стремились проникнуть в самую суть природных процессов, изучая ее структурные принципы: рост, развитие, асимметрию и органическую взаимосвязь формы и функции. Их интересовали не столько сами растения, сколько энергия их роста, упругость стебля, изгиб волны, структура раковины или крыла насекомого. Они заглядывали в микроскоп, находя вдохновение в микроформах растительного и неорганического мира.
Именно из этого глубинного понимания родились ключевые визуальные маркеры стиля: знаменитая «линия-удар бича» — упругая, криволинейная и динамичная, — а также отказ от прямых углов и симметрии в пользу текучих, пластичных и асимметричных форм. Природа в модерне — это не декор, а строительный материал, фундаментальный принцип, на котором зиждется вся эстетика.
Воплощением этой философии в самом монументальном масштабе стала архитектура, которая стремилась стать «второй природой» для человека.
Архитектура, которая хотела стать живым организмом
Нигде философия тотального искусства не проявилась так ярко, как в архитектуре модерна. Архитекторы перестали мыслить здание как простую «коробку» с наложенным декором. Они создавали его как целостный живой организм, где каждый элемент был неотделим от общего замысла. Фасад плавно «перетекал» в интерьер, а рисунок решетки балкона продолжался в орнаменте лестничных перил, форме оконных рам и даже в дизайне дверных ручек.
Для создания этих пластичных и выразительных форм архитекторы смело использовали новые на тот момент материалы — железо и стекло. Металлические конструкции, ранее скрываемые, теперь выставлялись напоказ, превращаясь в изящные, подобные лианам, опоры. Огромные окна, часто украшенные витражами с природными мотивами, наполняли пространство светом, а фасады украшались декоративной плиткой, мозаикой и скульптурными элементами.
Ярчайшие примеры такого подхода сохранились в Санкт-Петербурге, где работали выдающиеся архитекторы, такие как Фёдор Лидваль и Павел Сюзор:
- Дом компании «Зингер» — его стеклянный атриум и динамичная угловая башня стали символами новой архитектуры.
- Елисеевский магазин — пример роскошного торгового здания с огромной витриной и скульптурным декором.
- Витебский вокзал — настоящий «храм» модерна, где вся структура, от дебаркадера до светильников, подчинена единому стилю.
Но философия тотального искусства не могла ограничиться только стенами домов. Она неизбежно проникла внутрь, в предметы, с которыми человек соприкасается каждый день.
Когда каждый предмет в доме становится произведением искусства
Одной из ключевых идей модерна было стирание иерархии между «высоким» искусством (живопись, скульптура) и «низким» ремеслом (дизайн). Мастера стиля стремились сделать красивым и уникальным каждый элемент быта, доказывая, что художественная ценность вазы или кресла не меньше, чем у картины. Этот принцип реализовался в беспрецедентном расцвете прикладного искусства.
Природные мотивы, пластичность линий и изысканная орнаментальность проявились во всем:
- В мебели: шкафы и кресла теряли свою прямоугольную статичность, их ножки и спинки изгибались, уподобляясь стеблям растений.
- В стекле и керамике: вазы принимали асимметричные, текучие формы, а их поверхность украшалась переливчатой глазурью, имитирующей блеск крыльев стрекозы или панциря жука.
- В ювелирных изделиях: мастера создавали броши и подвески в виде орхидей, ирисов, бабочек и нимф, используя эмаль, опалы и жемчуг.
- В книжной графике: модерн произвел революцию в оформлении книг, где обложка, шрифт и иллюстрации создавали единый ансамбль.
Таким образом, эстетика модерна формировала не только пространство вокруг человека, но и его собственный облик, находя выражение в одежде и текстиле.
Как растительные узоры оплели силуэты эпохи
Философия модерна нашла свое отражение и в такой изменчивой сфере, как мода. Сама эстетика стиля идеально совпала с модным женским силуэтом конца XIX – начала XX века. Знаменитый S-образный силуэт, достигавшийся с помощью корсета, с его плавной изогнутой линией от груди к бедрам, был словно живым воплощением той самой «линии удара бича», которую художники рисовали на своих полотнах.
Особенно ярко модерн проявился в текстильном дизайне. Ткани украшались текучими, асимметричными узорами, вдохновленными миром флоры. Можно проследить целую эволюцию этих мотивов: от приглушенных, сложных и меланхоличных растительных орнаментов, характерных для ранних английских образцов, до более ярких, контрастных и стилизованных решений, которые появились позже под влиянием континентальных школ. В узорах на платьях и обивке мебели можно было увидеть ирисы, лилии, цикламены и чертополох, сплетенные в единый динамичный ковер. Философия, овладевшая архитектурой, предметами и даже одеждой, сделала попытку подчинить себе и самое эфемерное из искусств — движение человеческого тела.
Танец как живая скульптура модерна
На первый взгляд, связь модерна с танцем не так очевидна. Однако если вдуматься в суть идеологии стиля, она становится абсолютно логичной. Пионеры свободного танца, и в первую очередь Айседора Дункан, по сути, совершали в хореографии ту же революцию, что и архитекторы в строительстве. Они действовали в полном соответствии с главными принципами модерна.
Отказ от жесткого канона классического балета с его пуантами и выверенными позициями был равносилен отказу архитекторов от прямого угла. Танец босиком, в свободной тунике, похожей на греческий хитон, был поиском «естественной» пластики и органичности движения, прямым обращением к природе человеческого тела. Вместо заученных па Дункан предлагала импровизацию, текучесть и эмоциональную выразительность. Ее танец не рассказывал историю, а становился живой, движущейся скульптурой, воплощением тех же органических, плавных линий, которые можно увидеть в архитектуре или живописи модерна. Таким образом, даже человеческое движение было вписано в тотальный эстетический проект эпохи.
Короткий век и долгое эхо «нового стиля»
Несмотря на свою всеобъемлющую природу, эпоха модерна оказалась недолгой. К началу Первой мировой войны его изысканность и декоративность начали уступать место новым течениям — геометричному и роскошному ар-деко и строгому функционализму, который провозгласил, что «орнамент есть преступление». Долгое время модерн критиковали именно за избыточную орнаментальность и рукотворную дороговизну, которые не соответствовали веку машин.
Однако во второй половине XX века произошла переоценка его роли. Историки искусства, и в частности Николаус Певзнер, увидели в модерне не тупиковую ветвь, а важнейший и абсолютно новаторский этап. Они признали, что именно модерн стал тем мостом, который перекинул искусство из XIX века с его историзмом в XX век с его модернизмом.
В конечном счете, модерн остался в истории не просто как набор красивых линий. Это была последняя великая утопическая мечта о тотальном искусстве, отчаянная и прекрасная попытка создать для человека целостную, единую и гармоничную среду обитания, где красота не отделена от жизни, а пронизывает ее насквозь.
Список источников информации
- Горюнов В.С., Тубли М.П. Архитектура эпохи модерна. Концепции. На-правления. Мастера. — С-Пб.: Стройиздат, 1994г. – с. 360;
- Заварихин С.П. Архитектура первой половины ХХ века. — С-Пб: Троиц-кий мост, 2010г. – 232с.;
- Зиновеева М. Витражи модерна. // Юный художник, №8, 2011г. – с. 50;
- Сарабьянов Д.В. Модерн. – Москва: Галарт, 2001г. – с. 344;
- Цербст Р. Антонио Гауди: Жизнь в архитектуре. – М.: Taschen, Арт-Родник, 2002г. – с. 240.