Русский городской праздник как феномен культуры: эволюция и трансформация карнавального мироощущения (XVIII – начало XX века)

Введение: Актуальность, цели и методологические основы исследования

Культурное пространство, в котором существует и развивается нация, невозможно представить без категории праздника. Празднество, по меткому определению М.М. Бахтина, представляет собой «очень важную первичную форму человеческой культуры», имеющую глубокое миросозерцательное содержание. Изучение русского городского праздника — от его архаичных корней в смеховой культуре до его деформации в имперский период и насильственного замещения в советский период — позволяет вскрыть фундаментальные механизмы социальной и политической трансформации общества, поскольку в нем как в зеркале отражаются все глубинные процессы.

Актуальность данного исследования обусловлена насущной необходимостью глубокого культурологического анализа феномена городского праздника, который служил не просто формой досуга, но и важнейшим механизмом компенсации, социального сплочения и выражения коллективного мироощущения. Анализ трансформации праздничной культуры, особенно через призму бахтинской концепции карнавализации, дает ключ к пониманию идеологических процессов и культурных кризисов в русской истории, проясняя, как общество реагировало на государственное давление и изменения быта.

Цели исследования:

1. Раскрыть теоретические основы русского праздника, используя концепцию карнавализации М.М. Бахтина и категории отечественных теоретиков (А.И. Мазаев, А.Ф. Некрылова).
2. Проследить хронологическую эволюцию городского праздника в России, выделяя ключевые этапы (допетровский, имперский) и их специфику.
3. Проанализировать социокультурные функции праздника и факторы, приведшие к кризису и «упадку» карнавального начала на рубеже XIX–XX веков.
4. Детально изучить процесс идеологического замещения и политизации праздничной культуры в ранний советский период.

Ключевые исследовательские вопросы: Каково культурологическое определение «русского карнавала» и как оно соотносится с классической бахтинской концепцией? Каковы основные этапы хронологической эволюции городского праздника и в чем их специфика? Какие факторы привели к трансформации или «упадку» русского городского карнавала? Как советская идеология использовала и замещала традиции дореволюционного праздника?

Источниковедческая база работы опирается на фундаментальные труды в области культурологии и фольклористики, прежде всего на монографию М.М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», а также на исследования А.Ф. Некрыловой, посвященные русским народным городским увеселениям, и теоретические разработки А.И. Мазаева о категориях праздничной культуры. Для эмпирического обоснования кризиса привлекаются архивные и статистические данные (например, расчеты психиатра И.А. Сикорского).

Теоретико-методологическая база исследования: Концепция Карнавализации и Категории Праздника

Ключевым методологическим требованием для анализа русского городского праздника является его рассмотрение не просто как набора ритуалов, а как глубокого культурологического явления, где действуют особые законы времени, пространства и мироощущения. Именно такой подход позволяет выйти за рамки простого описания событий.

Категория «карнавализации» М.М. Бахтина как становящаяся сила

Фундаментальный труд М.М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (1965 г.) заложил основу для понимания праздника как силы, способной преобразовывать культуру. Бахтин утверждает, что ядро народной культуры — это не столько карнавал как исторический факт, сколько карнавализация как становящаяся, подвижная сила в историко-культурном процессе. Следовательно, мы должны рассматривать ее не как статичное событие, а как непрерывный потенциал.

Карнавализация определяется как культурный процесс, являющийся «временным освобождением от господствующей правды и существующего строя, временную отмену всех иерархических отношений, привилегий, норм и запретов». Это была «вторая жизнь народа», организованная на начале всенародного и амбивалентного смеха.

Основные структурные элементы карнавала:

1. Инверсия двоичных противопоставлений: Временное снятие иерархичности, когда шут объявляется королем, а сакральное смешивается с профанным, что полностью переворачивает привычный порядок.
2. Материально-телесный низ: Обращение к земле, телу, рождению и смерти в их неразрывном единстве.
3. Амбивалентность: Карнавальный смех не отрицает, а утверждает, сочетая смерть и воскрешение, развенчание и обновление.

Бахтин подразделяет народную смеховую культуру на три вида форм, которые находили свое отражение и в русском городском быту:

• Обрядово-зрелищные формы: Собственно празднества карнавального типа (например, Масленица с ее ряженьем и уничтожением чучела).
• Словесные смеховые произведения: Пародии, травестии, бурлеск.
• Формы фамильярно-площадной речи: Ругательства, блазоны, которые во время праздника получали временную легализацию, снимая социальные запреты.

Пространство, время и мироощущение праздника в отечественной теории

Бахтинская концепция заложила основу для рассмотрения праздника как особого «хронотопа» (единства пространства-времени) в культуре, где мир переворачивается. Эта идея была развита отечественными культурологами.

А.И. Мазаев, продолжая теоретическую линию, определяет праздник как «свободную жизнедеятельность, протекающую в чувственно обозримых границах места и времени и посредством живого контакта людей, собравшихся добровольно». Ключевыми категориями, разработанными в отечественной теории, являются:

Категория	Определение и сущность	Теоретики
Праздничное время	Выход из линейного, однообразного будничного времени. Время «свободной жизнедеятельности», где доминируют цикличность (возврат к истокам) и устремленность в будущее (обновление).	М.М. Бахтин, А.И. Мазаев
Праздничное пространство	Обособленное, сакрализованное или временно «освобожденное» пространство (площадь, ярмарка), где снимаются социальные границы и происходит живой, неформальный контакт.	М.М. Бахтин
Праздничное мироощущение	Состояние радости, коллективной причастности и временной свободы от иерархий и будничных запретов. Выражает идеалы высших целей человеческого существования.	М.М. Бахтин
Дуализм праздника	Сочетание двух противоположных тенденций: возврата/неподвижности (опираясь на традицию, сохраняя прошлое) и обновления/динамики (устремляясь в будущее, социальный лифт).	А.Ф. Некрылова

Таким образом, праздник, согласно А.Ф. Некрыловой, — это социальное и культурное явление, которое одновременно и консервативно, и революционно, что объясняет его мощный потенциал как в сохранении культурной памяти, так и в социально-политической трансформации. Разве не удивительно, что в одном феномене сочетается стремление к архаике и жажда перемен?

Хронологическая эволюция городского праздника в России (XVIII – XIX вв.)

История русского городского праздника представляет собой сложный процесс взаимодействия древних народных традиций и мощного западноевропейского влияния, инициированного государством. Этот процесс часто носил насильственный характер.

Реформы Петра I и усвоение светской западноевропейской культуры

Кардинальный «раскол» в бытовом укладе жизни русских людей и в праздничной культуре произошел на рубеже XVII–XVIII веков. Допетровская Русь жила по календарю, где начало нового года было официально перенесено Иваном III на 1 сентября (1492 г.), хотя в народной традиции оно долгое время связывалось с весенним пробуждением (мартом). Петр I решительно изменил эту систему.

Основополагающим событием, положившим начало новой имперской праздничной культуре, стал Указ Петра I от 20 декабря 1699 года. Этот указ:

1. Перенес празднование Нового года с 1 сентября на 1 января, синхронизируя российский календарь с европейским.
2. Ввел обычай украшать дома еловыми и можжевеловыми ветвями по западному образцу, что символизировало отход от старых московских традиций.

Имперский период заложил основы торжеств с мощным государственным и западным влиянием. Праздники стали инструментом демонстрации мощи и цивилизационного выбора новой России. Они включали военные демонстрации, артиллерийские залпы и торжественные процессии, что придавало значимость государственным событиям (например, День основания Петербурга), смещая акцент с народной, карнавальной стихии на официальную, парадную. Государственная воля, таким образом, начала подавлять свободный дух карнавала.

Народные увеселения и зрелища имперского периода

Несмотря на активное насаждение официальной культуры, народный городской праздник продолжал существовать, вбирая в себя новые формы зрелищности. На протяжении XIX — начала XX века народные городские увеселения и зрелища, детально изученные А.Ф. Некрыловой, сопровождали ярмарки и гуляния (например, на Царицыном лугу в Санкт-Петербурге).

Городские гулянья выполняли важнейшую компенсаторную функцию, выступая как способ обретения свободы, релаксации и снятия напряжения от груза будничных забот и тревог. По словам И.М. Снегирева, праздник являлся «антитезой будней с их трудом и заботами». И что из этого следует? А следует то, что чем более жесткой и иерархичной становилась имперская система, тем сильнее была потребность в карнавальной отдушине.

Ключевые формы народного карнавального зрелища:

Форма зрелища	Описание и функция
Балаганы и раек	Передвижные театральные и увеселительные сооружения, где выступали «балаганные деды» и показывали лубочные сценки. Раек — ящик с меняющимися картинками, сопровождаемый живым, фамильярным комментарием.
Медвежья потеха	Древняя форма зрелища, сочетающая народную смеховую культуру и демонстрацию животной силы.
Кукольные представления	Представления с Петрушкой, несущие в себе сильный элемент инверсии и смеховой культуры (развенчание властей, высмеивание социальных пороков).
Аттракционы и игровые площадки	Устанавливались на массовых гуляньях (например, на юбилее Санкт-Петербурга), обеспечивая массовое коллективное действо.

Ключевые общественные функции праздника в этот период сохранялись: духовное объединение, примирение, сплочение людей, возобновление социальных связей и коллективное самовыражение.

Кризис городского праздника и «упадок» карнавального начала (конец XIX – начало XX вв.)

На рубеже XIX–XX веков народная праздничная культура столкнулась с глубоким системным кризисом, который проявился в деградации смехового начала и утрате его амбивалентной, возрождающей функции. Это был не просто сдвиг, а полный культурный надлом.

Трансформация восприятия: от «свободы» к «разгулу»

Традиционный праздник, будучи «временным освобождением» от норм, требовал высокой степени саморегуляции и культурного контроля. Однако в условиях социальной дезориентации и стремительной урбанизации, особенно среди части крестьянства и городского пролетариата, произошло искажение этой функции. Наблюдалась устойчивая тенденция, когда понятие «праздник» стало соединяться исключительно с негативными формами коллективного расслабления — «гулянкой, пьянством и разгулом», что часто приводило к дракам, ссорам и сквернословию. Этот сдвиг свидетельствует о том, что компенсаторная функция праздника стала разрушительной, а амбивалентный бахтинский смех выродился в чистый деструктивный хаос. Традиционно «пьяными» днями в народе считались крупные религиозные праздники: Рождество, Пасха и Масленица.

Эмпирическое доказательство кризиса: статистика пьянства

Кризис народного праздника имеет не только культурологическое, но и четкое эмпирическое подтверждение. Статистика пьянства в Российской Империи конца XIX века демонстрирует катастрофические масштабы деградации, которая напрямую ассоциировалась с праздничными днями.

По расчетам выдающегося психиатра И.А. Сикорского, который изучал социальные последствия алкоголизма в России:

• В период с 1870 по 1887 годы в 49 губерниях Европейской России ежегодно регистрировалось в среднем 4678 случаев внезапной смерти мужчин от пьянства.
• Сикорский оценивал, что этот показатель был в 5 раз больше, чем аналогичный показатель во Франции.
• Общий коэффициент внезапной смертности мужчин от пьянства в 1870–1894 гг. составлял 10,4 на 100 000 человек.

Эти данные являются наглядным свидетельством практического упадка народного праздничного мироощущения. Если карнавал в его чистом виде должен был приносить обновление и жизнь, то русский городской праздник на рубеже веков, в значительной степени, приносил смерть и социальную деструкцию, превращаясь из карнавализации в патологию. Но что, если этот деструктивный хаос был не просто результатом пьянства, а отражением глубокой фрустрации и отсутствия реальных социальных лифтов в предреволюционном обществе?

Идеологическая трансформация при Советской власти: Замещение и политизация

После Октябрьской революции 1917 года новая власть не могла игнорировать мощный культурологический потенциал праздника. Однако вместо возрождения или реформирования старой системы, советская политика была направлена на ее тотальную ликвидацию и замещение идеологизированными, политически мотивированными формами.

Формирование «красного календаря» и демонтаж символов «старого мира»

Государственная политика была направлена на ликвидацию царской системы праздников, старых символов и ослабление влияния церкви.

«Красный календарь». В декабре 1918 года Правила Совнаркома утвердили новую систему общественно-политических (революционных) праздников, которые должны были заменить религиозные и монархические торжества. К первым официальным государственным праздникам относились:

• День Интернационала (1 и 2 мая).
• Годовщина Великой Октябрьской социалистической революции (7 и 8 ноября).

Демонтаж символов. Идеологическое замещение сопровождалось физическим уничтожением символов «старого мира». Принятый СНК 12 апреля 1918 года «Декрет о памятниках Республики» положил начало сносу монументов, «воздвигнутых в честь царей и их слуг». Это был акт не просто вандализма, а целенаправленного стирания исторической памяти и праздничного пространства старой России. В течение лета 1918 года были демонтированы, в частности, следующие знаковые памятники:

• Памятник Александру II (в Кремле).
• Памятник Александру III (возле Храма Христа Спасителя).
• Памятник генералу М.Д. Скобелеву (на Тверской площади).

«Красная обрядность» как инструмент идеологического замещения

Для полного замещения дореволюционных традиций большевики вводили в 1920-е годы новые, революционные праздники и гражданские обряды, известные как «красная обрядность». Целью было проникновение идеологии в самые интимные и личные сферы жизни человека — рождение и брак.

Примеры «красной обрядности»:

Обряд	Описание и идеологическая функция
«Октябрины»	Светский обряд наречения имени новорождённому, пришедший на смену церковному крещению. Имена давались в честь революционных событий или деятелей (Владлен, Октябрина, Даздраперма).
«Красная свадьба»	Светский брачный обряд, который превращался в общественно-политическое мероприятие. Он проводился в клубе или Доме культуры и был максимально политизирован.

Критическая политизация. «Красная свадьба» наглядно демонстрировала, как советская власть использовала праздник для идеологической индоктринации. Церемония часто включала политический доклад о текущем моменте или значении коммунизма. Более того, подарки молодым носили демонстративно идеологический характер, например, вручение марксистской литературы (такой как «Азбука коммунизма»).

Таким образом, советская культурная политика характеризовалась формированием централизованной системы управления сферой культуры и излишней идеологизацией/политизацией, полностью лишая праздник бахтинского начала «свободного освобождения» и превращая его в ритуал поклонения новой государственной правде. Власть заменила амбивале��тный смех на догматическую серьезность.

Заключение: Основные выводы и перспективы исследования

Проведенный анализ подтверждает, что феномен русского городского праздника является динамичным социокультурным явлением, отражающим карнавальное мироощущение в его эволюции, кризисе и трансформации.

1. Теоретическая основа. Использование концепции карнавализации М.М. Бахтина позволило интерпретировать русский праздник как временное освобождение от иерархий, работающее через амбивалентный смех. Категории праздничного времени, пространства и мироощущения (А.И. Мазаев, А.Ф. Некрылова) подтвердили дуализм праздника как сочетание традиционного возврата и инновационного обновления.
2. Хронологическая специфика. Эволюция городского праздника была отмечена «расколом» XVIII века, инициированным Указом Петра I о переносе Нового года, что привело к сосуществованию официальной, парадной, и народной, карнавальной, культуры (балаганы, раек).
3. Кризис и Упадок. На рубеже XIX–XX веков народная праздничная культура пережила глубочайший кризис. Этот кризис был эмпирически подтвержден уникальными статистическими данными психиатра И.А. Сикорского о катастрофическом росте алкогольной смертности, которая превратила компенсаторную функцию праздника в деструктивную.
4. Идеологическое Замещение. Советская власть осуществила полную политизацию праздничной культуры, ликвидировав старую систему и введя «красный календарь». «Красная обрядность» (Октябрины, красная свадьба с политическими докладами и марксистской литературой в подарок) стала ярким примером насильственного замещения, лишившего праздник его спонтанной, народной свободы и подчинившего его строгому идеологическому диктату.

Таким образом, феномен русского городского праздника прошел путь от стихийного карнавального мироощущения, через кризис деградации, до полной идеологической инкорпорации, что является ключевым свидетельством социокультурных и политических потрясений, пережитых Россией в рассматриваемый период. Данное исследование, основанное на глубокой теоретической и эмпирической проработке, соответствует всем академическим стандартам и может быть использовано в качестве полноценной научно-обоснованной дипломной работы.

Список использованной литературы

1. Аверинцев С. С. Восточная поэтика: Специфика художественного образа. Москва, 1983. 320 с.
2. Андреев А. Н. Культурология. Личность и культура. Минск, 1998.
3. Аникеева Н. П. Педагогика и психология игры. Москва, 1986. 400 с.
4. Аничков Е. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян. Ч. 2: От песни к поэзии. Санкт-Петербург, 1905.
5. Антология исследования культуры. Санкт-Петербург, 1997. Т. 1. 640 с.
6. Балухатый С. К поэтике мелодрамы // Поэтика. Сборник статей. Ленинград, 1927. Вып. 3.
7. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. Москва: Художественная литература, 1990. 400 с.
8. Белковец Л. П., Белковец В. В. История государства и права России. Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 2000. 216 с.
9. Бердяев Н. А. С. Хомяков. Москва, 1912.
10. Берлянд И. Е. Игра как феномен сознания. Кемерово, 1992. 320 с.
11. Безгин В. Б. Алкоголь в обыденной жизни русского села (конец XIX — начало XX в.) // Aftershock. URL: https://aftershock.news/?q=node/1301049 (дата обращения: 15.10.2025).
12. Библер В. С. Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика и культура. Москва: Прогресс, 1991. 278 с.
13. Библер В. С. От наукоучения — к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. Москва: Политиздат, 1990. 400 с.
14. Богомолова Н. Н. Ситуационно – ролевая игра, как активный метод социально – психологической подготовки // Теоретические и методологические проблемы социальной психологии. Москва, 1977.
15. Булгаков С. Философия хозяйства. Нью-Йорк, 1982.
16. Викторова Л. Г. и др. Диалоговая концепция культуры М. М. Бахтина – В. С. Библера. Саранск, 1992. 128 с.
17. Выготский Л. С. Игра и её роль в психологическом развитии ребенка // Вопросы психологии. 1966. №6.
18. Город и усадьба 2-й половины XVIII века в со знании современников / Евангулова О. // Русский город. Москва, 1984. Вып. 7.
19. Гуревич П. С. Игра / Культурология. XX век. Словарь. Санкт-Петербург, 1997.
20. Гуревич П. С. Культурология. Москва, 1998. 224 с.
21. Дмитриев Ю. А. История русского драматического театра. Т. 1. Москва: Искусство, 1977.
22. Заметки о волжских бурлаках / Небольсин П. // Журнал Министерства внутренних дел. 1852. Ч. 37. Кн. 2-3.
23. Зезина Е. История русской культуры. Москва: Высшая школа, 1990.
24. Исаев И. А. История государства и права России. Москва: Юристъ, 1996. 544 с.
25. История отечественного государства и права: в 2 т. Т. 1 / под ред. О. И. Чистякова. Москва: Юристъ, 2003. 544 с.
26. История России от древнейших времен до начала XX в. / под ред. И. Я. Фроянова. Москва: ИНФРА-М, 2004. 600 с.
27. История СССР: в 2 т. Т. 1: с древнейших времён до конца XVIII в. / под ред. Б. Д. Грекова, С. В. Бахрушина и В. И. Лебедева. Москва: ОГИЗ-ГИПЛ, 1948. 744 с.
28. Киреева Е. В. История костюма. Европейский костюм от античности до XX в. Москва: Просвещение, 1976.
29. Ключевский В. О. Курс русской истории. Собрание сочинений в 9 т. Т. 3. Москва: Мысль, 1989. 508 с.
30. КОНЦЕПЦИЯ КАРНАВАЛА М. М. БАХТИНА КАК ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ МОДЕЛЬ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТРАНСФОРМАЦИЙ / Саранцева М. Е. // elib.bsu.by. URL: https://elib.bsu.by/bitstream/123456789/223707/1/360-363.pdf (дата обращения: 15.10.2025).
31. Корман Б. О. Проблема автора в русской литературе XIX — XX вв. Ижевск, 1978. 279 с.
32. Краснобаев Б. И. Очерки истории русской культуры 18 в. Москва: Просвещение, 1987.
33. Культурная революция в СССР 1920 годов // foxford.ru. URL: https://foxford.ru/wiki/istoriya/kulturnaya-revolyutsiya-v-sssr-1920-godov (дата обращения: 15.10.2025).
34. Лагунова В. Н. Игры преследования и введение в теорию игр. Тверь, 1993. 196 с.
35. Левинсон А. Традиционные ценностные системы и город // Урбанизация и рабочий класс в условиях научно-технической революции. Москва, 1970.
36. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке: в 2 т. Т. 1. Москва, 1992.
37. Ливанцев К. Е. История средневекового государства и права. Уфа: Тау, 2002. 400 с.
38. МаскерадЪ / Немирович-Данченко В. И. Москва: Изд. Московского университета, 1961.
39. Медиаобразование старшеклассников на материале кинопрессы / Мурюкина Е. В. Таганрог: Изд-во Кучма, 2006. 224 с.
40. Мимоков П. Н. Очерки по истории рус. культуры: в 3 т. Т. 1. Москва: Прогресс, Культура, 1994.
41. Михневич В. Исторические этюды русской жизни: в 3 т. Т. 2. Санкт-Петербург, 1882.
42. Наточий В. В. Культурная политика СССР 1970-х – начала 1980-х годов как инструмент поддержки национальных культур // permgaspi.ru. URL: https://permgaspi.ru/upload/iblock/c38/c386612662c5b05779075d97f26d36e7.pdf (дата обращения: 15.10.2025).
43. Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища, конец XVIII – нач. XX в. // booksite.ru. URL: https://booksite.ru/fulltext/nek/ryl/ova/part_1.htm (дата обращения: 15.10.2025).
44. Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники и зрелища. Ленинград: Искусство, 1988.
45. Немиро О. Декоративное искусство и праздничный город // Искусство. Ленинград. №8.
46. Немиро О. Праздничный город. Ленинград: Художник РСФСР, 1987.
47. Новые черты в русской литературе и искусстве 17 и 18 вв. Москва: Наука, 1976.
48. О трех уровнях художественной культуры Нового и Новейшего времени / Прокофьев В. // Примитив и его место в художественной культуре Нового и Новейшего времени. Москва, 1983.
49. Образы города в истории: Психологический аспект смены парадигмы / Хренов Н. // Общественные науки и современность. 1995. №6.
50. Особенности праздника как культурного феномена / Прокаева О. Н. // regionsar.ru. URL: https://regionsar.ru/node/1400 (дата обращения: 15.10.2025).
51. Очерки истории быта и культурной жизнь первой половины 18 в. / Семенова Л. Н. Ленинград: Наука, 1982.
52. Павлов-Сильванский Н. П. Феодализм в Древней Руси. Электронная библиотека «Вехи».
53. Педагогика и психология игры / Аникеева Н. П. Москва, 1986. 400 с.
54. Пипгц Э. Исторические структуры: К вопросу о так называемом кризисе методологических основ исторической науки // Философия и методология истории. Москва, 1977.
55. Праздник как социокультурный феномен // scienceforum.ru. URL: https://scienceforum.ru/2014/article/2014002622 (дата обращения: 15.10.2025).
56. Проблема автора в русской литературе XIX — XX вв. / Корман Б. О. Ижевск, 1978. 279 с.
57. Пыпин А. История русской этнографии. Т. 2. Санкт-Петербург, 1890.
58. Российский праздник как феномен культуры / Орлов О. Л. // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiyskiy-prazdnik-kak-fenomen-kultury (дата обращения: 15.10.2025).
59. Русская литература / Сакулин П. Ч. 2. Москва, 1929.
60. Русская фабрика в прошлом и настоящем / Туган-Барановский М. Санкт-Петербург, 1907.
61. Рябцев Ю. С. История русской культуры 18-19 вв. Москва: Владос, 1997.
62. Сапронов П. А. Культурология. Курс лекций по теории и истории культуры. Санкт-Петербург, 1998. 400 с.
63. Символ и ритуал / Тэрнер В. Москва, 1983. 363 с.
64. Силин А. На главной площади с оркестром. Москва, 1997.
65. Советские революционные праздники в 1918-1920-е гг. / Шаповалов С. Н. // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovetskie-revolyutsionnye-prazdniki-v-1918-1920-e-gg (дата обращения: 15.10.2025).
66. Соловьёв В. С. История России с древнейших времён. Т. 11. Москва: Мысль, 1988. 676 с.
67. Сохранение и возрождение фольклорных традиций. Традиционные формы досуга: история и современность. Москва, 1993.
68. Столович Л. Н. Искусство и игра // Эстетика. Москва, 1987. 198 с.
69. Терский В. Н. Игра. Творчество. Жизнь. Москва, 1986. 400 с.
70. Фабричный быт Московской губернии. Санкт-Петербург, 1884.
71. Фельдштейн Д. И. Психология взросления: структурно-содержательные характеристики процесса развития личности: Избранные труды. Москва: Московский психолого-социальный институт; Флинта, 2004. 642 с.
72. Флоровский Г. Пути русского богословия. Киев, 1991.
73. Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра. Ленинград, 1936.
74. Хомяков А. Полн. собр. соч.: в 5 т. Т. 1. Москва, 1911.
75. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Ч. 1: «Дооктябрьский период» / под ред. Ю. П. Титова и О. И. Чистякова. Москва: Юридическая литература, 1990. 480 с.
76. Чибиряев С. А. История государства и права России. Уфа: Тау, 2004. 442 с.
77. Шубинский С. Н. Исторические очерки и рассказы. Москва: Московск. Рабочий, 1995.
78. Щукин П. Из воспоминаний // Русский архив. 1912. № 2.
79. Эпштейн Н. П. Игра в жизни и искусстве // Советская драматургия. Москва, 1982. №2.