Мировой нефтяной рынок: комплексный анализ современных вызовов, геополитических трансформаций и стратегических перспектив до 2026 года (с акцентом на роль России)

Мировой нефтяной рынок, этот вечно пульсирующий центр глобальной экономики и геополитики, оказался на перепутье в период с 2020 по 2025 годы. Беспрецедентные шоки, вызванные пандемией COVID-19, последующие за ней геополитические конфликты и ускоряющийся энергетический переход, создали ландшафт, где прежние догмы и прогнозы оказались недействительными. В этом контексте актуальность глубокого и всестороннего исследования мирового нефтяного рынка не просто высока – она критична. Понимание его современной структуры, ключевых тенденций, факторов влияния и перспектив развития становится фундаментальной задачей как для академического сообщества, так и для лиц, принимающих стратегические решения.

Данное исследование ставит своей целью не просто констатацию фактов, а детальный анализ причинно-следственных связей, лежащих в основе текущих трансформаций. Особое внимание будет уделено геополитическим и экономическим последствиям этих изменений для основных участников рынка, в том числе для России, чья энергетическая стратегия претерпевает радикальную перестройку. Работа основывается на междисциплинарном подходе, интегрируя инструментарий экономики энергетики, геополитики, международных отношений и макроэкономики. Методологическая база включает системный анализ, экономическое моделирование, статистический анализ временных рядов и кейс-стади, позволяющие выявить как общие закономерности, так и уникальные особенности развития рынка.

Ключевые исследовательские вопросы, на которые стремится ответить данная работа, включают:

• Каковы текущие структурные изменения и основные тенденции на мировом нефтяном рынке в период 2020-2025 годов, учитывая постпандемические эффекты, геополитические конфликты и энергетический переход?
• Какие экономические, политические и технологические факторы оказывают наибольшее влияние на ценообразование нефти и динамику спроса/предложения?
• Какова роль ОПЕК+ и других крупных игроков (США, Россия, Саудовская Аравия) в формировании мировой нефтяной политики и обеспечении энергетической безопасности?
• Как энергетический переход и глобальная повестка декарбонизации влияют на долгосрочные перспективы нефтяного рынка и инвестиции в отрасль?
• Каковы перспективы развития российского нефтяного сектора в контексте глобальных трансформаций, санкционного давления и переориентации экспортных потоков?
• Какие инновационные технологии и альтернативные источники энергии представляют наибольшую конкуренцию нефти в ближайшем будущем?

Структура работы выстроена таким образом, чтобы последовательно раскрыть эти вопросы, начиная с обзора эволюции рынка после 2020 года, переходя к анализу геополитических и экономических факторов, роли ключевых игроков, влияния энергетического перехода, специфики российского сектора и технологических инноваций. Такой подход позволит создать исчерпывающий и целостный взгляд на будущее мирового нефтяного рынка, предоставляя актуальный обзор и прогноз его развития.

Эволюция мирового нефтяного рынка в период 2020-2025: от пандемии к новым реалиям

Мировой нефтяной рынок в последние пять лет пережил серию трансформаций, которые можно сравнить с тектоническими сдвигами. Эти изменения были вызваны не только естественными рыночными циклами, но и рядом так называемых «черных лебедей» – непредсказуемых событий с масштабными последствиями. От беспрецедентного обвала цен во время пандемии до динамичного восстановления и новых геополитических вызовов – каждый этап оставил свой след, формируя современный облик рынка.

Шок COVID-19 и беспрецедентное падение спроса

Начало 2020 года ознаменовалось событием, которое навсегда войдет в историю мировой экономики: пандемией COVID-19. Она стала классическим «черным лебедем», который обрушился на мировой нефтяной рынок с разрушительной силой. В условиях повсеместных локдаунов, остановки производств, прекращения авиасообщения и резкого сокращения мобильности населения, спрос на нефть рухнул до невиданных ранее масштабов.

В апреле 2020 года мировой спрос на нефть сократился на рекордные 20%, опустившись до 80,6 млн баррелей в сутки (млн б/с) по сравнению со 100 млн баррелей в сутки в 2019 году. Это было самое резкое сокращение с 1980 года. Отдельно стоит отметить, что китайский спрос на нефть в 2020 году упал примерно на 3 млн баррелей в день, что составляет около 20% от общего спроса страны. Столь драматическое снижение спроса привело к коллапсу цен: в апреле 2020 года цена на нефть марки WTI с поставкой в мае впервые в истории стала отрицательной, достигнув поразительных минус 37 долларов за баррель. Фьючерсы на нефть Brent на бирже ICE также продемонстрировали значительное снижение.

Масштабы этого шока были таковы, что даже Международное энергетическое агентство (МЭА) в середине февраля 2020 года прогнозировало лишь минимальный рост спроса на нефть в 2020 году с 2011 года, но реальность оказалась гораздо более суровой. Общий спад мирового спроса на нефть из-за пандемии оценивался в 8–10 млн баррелей в сутки до конца 2020 года.

Пандемия COVID-19 оказала глубокое влияние не только на спрос и цены на нефть, но и на развитие международной торговли в целом. Глобальные цепочки создания стоимости (ГЦСС) испытали жесткую трансформацию, которая включала значительное сокращение производственных мощностей, нарушение привычных логистических связей между производителями и потребителями, а также снижение грузопотока в мировом масштабе. Например, по данным Федеральной таможенной службы России, в январе-ноябре 2020 года стоимостной объем товарооборота РФ снизился на 16,3% по сравнению с аналогичным периодом 2019 года. При этом экспорт упал на 21,8%, а импорт — на 6,8%. В третьем квартале 2020 года экспорт услуг снизился на 36,73%, а импорт — на 49,06% по сравнению с 2019 годом. Эти цифры наглядно демонстрируют масштаб нарушения привычных экономических связей, что, безусловно, отразилось и на энергетическом секторе.

Постпандемическое восстановление: темпы и особенности

После шока 2020 года мировой нефтяной рынок продемонстрировал удивительную способность к восстановлению, чему способствовали широкомасштабные кампании по вакцинации и постепенное снятие карантинных ограничений. К середине 2021 года цены на сырую нефть успешно восстановились до допандемийного уровня, что стало следствием возобновления экономической активности и роста мобильности.

Восстановление спроса на нефть было быстрым и динамичным. К четвертому кварталу 2020 года потребление выросло до 94,7 млн баррелей в сутки, что указывало на уверенную траекторию. Более того, мировой спрос на нефть не просто вернулся к прежним значениям, но и превзошел допандемийные уровни в 2022 году, достигнув новых рекордных показателей в 2023–2024 годах. Полное восстановление до устойчивой траектории роста, превышающей допандемийные уровни, было зафиксировано только в 2023 году, что свидетельствует о трехлетнем периоде адаптации рынка.

Однако это восстановление не было равномерным. Наблюдалась определенная асимметричность в разных регионах и секторах мировой экономики. В то время как развивающиеся экономики Азии, особенно Китай и Индия, быстро наращивали потребление по мере возобновления промышленного производства и транспортной активности, в странах ОЭСР темпы роста могли быть более умеренными, отчасти из-за ускорения перехода к альтернативным источникам энергии и электрификации транспорта. Таким образом, постпандемическое восстановление стало не просто возвращением к «норме», а началом формирования новой, более сложной и дифференцированной структуры мирового нефтяного рынка.

Геополитика как ключевой фактор нестабильности и ценообразования на нефтяном рынке

Если пандемия COVID-19 стала «черным лебедем» для мирового нефтяного рынка в начале 2020-х, то последующие годы продемонстрировали, что геополитика продолжает оставаться «серым кардиналом», определяющим ценовую динамику и общую нестабильность. От региональных конфликтов до торговых войн — любое геополитическое потрясение немедленно отзывается колебаниями котировок, демонстрируя хрупкость энергетического баланса.

Влияние военных конфликтов и региональной напряженности

Начало 2022 года принесло с собой новый, беспрецедентный геополитический шок — прямой военный конфликт между Россией и Украиной. Это событие немедленно вызвало резкий скачок цен на нефть. Опасения перебоев с поставками из России, одного из крупнейших мировых экспортеров, в сочетании с угрозой западных санкций, подтолкнули котировки сырой нефти выше 120 долларов за баррель. В марте 2022 года пиковые значения достигли около 127 долларов за баррель. Последствия этого конфликта оказались долгосрочными, дестабилизируя энергетические рынки и глобальные цепочки поставок, вызывая не только рост цен, но и усиление их волатильности. Продолжающийся четвертый год военный конфликт в Европе остается одной из ключевых «горячих точек», влияющих на энергетический ландшафт.

Помимо Восточной Европы, Ближний Восток продолжает оставаться очагом геополитической нестабильности, напрямую влияющей на нефтяные котировки. Примером может служить эскалация напряженности между Ираном и Израилем в июне 2025 года, которая привела к скачку мировой цены на нефть до середины $70 за баррель. Угрозы безопасности Ормузского пролива, через который транспортируется значительная часть мировых поставок нефти, мгновенно вызывают нервозность на рынках. Геополитика в контексте сырой нефти — это сложный коктейль из региональных конфликтов, торговых санкций и эмбарго, политической нестабильности в странах-производителях, решений ОПЕК+ по производству, стратегических альянсов и соперничества, а также вопросов безопасности маршрутов поставок. Все эти факторы переплетаются, создавая постоянно меняющуюся картину мировых цен на нефть. Понимая эти взаимосвязи, становится очевидным, почему любое значимое геополитическое событие моментально отражается на стоимости энергоресурсов, делая рынок крайне чувствительным к внешним воздействиям.

По состоянию на 2025 год, на цены на нефть по-прежнему будут влиять несколько геополитических «горячих точек». К ним относятся:

• Продолжающийся российско-украинский конфликт и западные санкции.
• Напряженность на Ближнем Востоке (Иран, Израиль, Саудовская Аравия).
• Неопределенные отношения между США и Китаем, которые могут перерасти в торговые или даже прямые конфликты.
• Политическая нестабильность в африканских странах-производителях (Ливия, Нигерия), где перебои с добычей не редкость.
• Развитие стратегий ОПЕК+ на фоне целей глобального энергетического перехода.

Эти факторы в совокупности обуславливают высокую степень неопределенности и краткосрочную волатильность цен, что является характерной чертой современного нефтяного рынка.

Санкции, торговые войны и политизация энергетического взаимодействия

Геополитические инструменты, такие как санкции и торговые войны, оказывают не менее значительное, хотя и более опосредованное, влияние на нефтяной рынок. Западные санкции, введенные против России с 2022 года, а также ранее действовавшие ограничения в отношении Ирана и Венесуэлы, кардинально изменили глобальные потоки нефти. Эти меры вынуждают страны-экспортеры переориентировать свои поставки, искать новые рынки сбыта и адаптироваться к изменяющимся условиям. В результате, страны, находящиеся под санкциями, оперируют в условиях ограниченных возможностей наращивать экспорт и участвовать в ценовых войнах, что в конечном итоге влияет на мировое предложение.

Обострение торговых войн, например, между США и Китаем, также имеет далеко идущие последствия. Хотя напрямую они не атакуют нефтяные поставки, эскалация торговых напряжений приводит к сдержанному, но долгосрочному замедлению мировой экономики. Это, в свою очередь, неизбежно снижает темп ежегодного роста спроса на нефть, поскольку экономическая активность напрямую коррелирует с потреблением энергоресурсов. Снижение эластичности глобального спроса на нефть обусловлено и более широким витком геополитической напряженности (Индия–Пакистан, Иран–США, милитаризация ЕС), а также ростом потребления топлива со стороны военно-промышленного комплекса (ВПК).

Важно отметить, что политизация энергетического взаимодействия между государствами становится все более выраженной. В условиях, когда энергетические ресурсы используются как инструмент геополитического давления, эффективность работы рыночных механизмов подрывается. Вместо того чтобы реагировать исключительно на законы спроса и предложения, рынок начинает учитывать политические риски, что приводит к искажениям, увеличивает транзакционные издержки и повышает волатильность. Этот тренд является одним из самых тревожных для стабильности мирового нефтяного рынка в долгосрочной перспективе.

Динамика спроса и предложения нефти (2020-2026): Прогнозы и структурные изменения

Анализ динамики спроса и предложения нефти является краеугольным камнем в понимании текущего состояния и будущих перспектив мирового рынка. После периода беспрецедентной волатильности 2020-2022 годов, рынок входит в фазу, характеризующуюся умеренным ростом спроса и увеличивающимся предложением, что создает потенциал для формирования структурного профицита.

Актуальные тенденции мирового спроса на нефть

Мировой спрос на нефть демонстрирует устойчивую, хотя и замедляющуюся, динамику роста после постпандемического восстановления. По прогнозам Statista, в 2024 году глобальный спрос достигнет 104,46 млн баррелей в сутки, что на 2,2% больше, чем в 2023 году. Однако, по данным МЭА, темпы прироста спроса уже замедляются: в 2024 году они снизились более чем вдвое — до 830 тыс. баррелей в сутки, по сравнению с 2,3 млн баррелей в сутки в 2023 году.

Прогнозы МЭА указывают на дальнейшее замедление роста спроса в ближайшие годы: до 730 тыс. баррелей в сутки в 2025 году и 690 тыс. баррелей в сутки в 2026 году. Тем не менее, в 2025 году все еще ожидается неплохой темп роста спроса – примерно на уровне исторических средних, составляющих 1–1,5 млн баррелей в сутки, или около 1,2% роста год к году. Эти исторические темпы, как правило, наблюдались в периоды стабильного развития мировой экономики.

Важной структурной особенностью является асимметричность роста спроса по регионам. В то время как спрос на нефть в странах ОЭСР в 2025 году, по прогнозам, останется на уровне предыдущего года и будет практически неизменным в 2026 году, ускорение потребления сосредоточено в странах, не входящих в ОЭСР. Основной вклад в этот рост вносят страны Азии, в частности Индия и Китай, где продолжается урбанизация, индустриализация и расширение транспортной инфраструктуры.

Тенденции мирового предложения нефти и формирование профицита

На фоне замедляющегося, но все еще растущего спроса, мировое предложение нефти демонстрирует более динамичный рост, что создает предпосылки для формирования профицита. МЭА прогнозирует, что предложение нефти на мировом рынке увеличится до 105,1 млн баррелей в сутки в 2025 году и до 106,4 млн баррелей в сутки в 2026 году.

Сопоставление этих прогнозов со спросом выявляет потенциальный дисбаланс:

• В 2025 году, при ожидаемом мировом спросе на уровне 103,68 млн баррелей в сутки, профицит на рынке может составить более 1,4 млн баррелей в сутки.
• В 2026 году, МЭА ожидает спрос на нефть в мире на уровне 104,4 млн баррелей в сутки, что означает, что профицит может достигнуть 2 млн баррелей в сутки.

Таким образом, в 2025 году мировые поставки нефти будут превышать спрос в среднем на 1,2 млн баррелей в сутки.

Эти оценки подтверждаются прогнозами Альфа-Банка, согласно которым в 2025–2026 годах отрасль может столкнуться со значительным приростом добычи. Ожидаемый среднегодовой прирост предложения нефти в 2025–2030 годах составит 1%. Важный вывод из этих данных заключается в том, что в 2028 году на глобальном рынке может сформироваться структурный профицит предложения нефти, который будет устойчив к сезонным колебаниям спроса. Подобная ситуация традиционно ведет к продолжительному периоду низких цен, что потребует от производителей адаптации своих стратегий.

Показатель	2023 г.	2024 г. (прогноз)	2025 г. (прогноз)	2026 г. (прогноз)
Мировой спрос	102.2	104.46 (Statista)	103.68 (МЭА)	104.4 (МЭА)
Мировое предложение	—	—	105.1 (МЭА)	106.4 (МЭА)
Профицит/Дефицит	—	—	+1.42 (МЭА)	+2.0 (МЭА)

Примечание: Данные взяты из различных источников и могут незначительно отличаться в зависимости от методологии прогнозирования.

Такое развитие событий ставит перед рынком сложные задачи. С одной стороны, растущее предложение может способствовать стабилизации цен на более низком уровне, что выгодно для стран-импортеров и потребителей. С другой стороны, профицит создает давление на маржинальность производителей, особенно тех, у кого высокие издержки добычи. Это может привести к сокращению инвестиций в новые проекты, что в долгосрочной перспективе может вновь создать дефицит, формируя циклические колебания рынка.

Роль ключевых игроков и их стратегии: ОПЕК+, США и Саудовская Аравия

Мировой нефтяной рынок — это сложная система, где динамика спроса и предложения формируется не только экономическими законами, но и стратегическими решениями ключевых игроков. Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) и ее расширенный формат ОПЕК+, Соединенные Штаты со своей сланцевой революцией и Саудовская Аравия как крупнейший экспортер — каждый из них обладает уникальным влиянием на глобальный энергетический ландшафт.

Деятельность ОПЕК+ и ее стратегические решения

ОПЕК+ является, без преувеличения, одним из важнейших факторов, определяющих мировое предложение нефти и, как следствие, ценовую динамику. Ее влияние значительно возросло с созданием неформального альянса между традиционными членами ОПЕК и десятью крупными нефтедобывающими странами, не входящими в организацию. Этот формат был создан в ноябре 2016 года и включает таких ключевых игроков, как Россия, Азербайджан, Бахрейн, Бруней, Казахстан, Малайзия, Мексика, Оман, Судан и Южный Судан.

Историческим примером значимости ОПЕК+ стало соглашение мая-июня 2020 года, когда альянс принял решение о беспрецедентном сокращении добычи сырой нефти на более чем 9,7 млн баррелей в сутки в ответ на обвал спроса, вызванный пандемией COVID-19. Это решение помогло стабилизировать рынок и предотвратить дальнейшее падение цен. Однако не всегда сотрудничество было гладким: так, в марте 2020 года Россия отказалась сотрудничать с ОПЕК по сокращению поставок, что привело к временному срыву соглашения и усугубило ценовой шок.

По состоянию на 2025 год, рынок нефти по-прежнему будет развиваться под влиянием решений ОПЕК+, глобальных макроэкономических и геополитических трендов. Важным аспектом является значительный объем резервных мощностей стран-участниц ОПЕК+. Эти мощности составляют более 6 млн баррелей в сутки, что почти в два раза больше, чем в 2019 году (когда они оценивались примерно в 3,5 млн баррелей в сутки). Наличие столь высокого уровня резервной мощности оказывает постоянное давление на котировки, поскольку рынок осознает потенциал для увеличения предложения в случае необходимости, что ограничивает возможности для резкого роста цен.

Прогнозируется, что суммарные объемы добычи сырой нефти и ШФЛУ (широкая фракция легких углеводородов) стран ОПЕК+ составят 77,3 млн баррелей в сутки в 2025 году и 78,7 млн баррелей в сутки в 2026 году, что подчеркивает их доминирующее положение в структуре мирового предложения.

Влияние производителей вне ОПЕК+

Несмотря на консолидированную мощь ОПЕК+, производители, не входящие в альянс, играют все более значимую роль в формировании мирового предложения. Примерно половина роста мировых поставок нефти приходится именно на этих игроков. В 2023 году страны вне ОПЕК+ увеличили добычу на 1,54 млн баррелей в сутки (на 5,1%) до 31,487 млн баррелей в сутки, в то время как добыча ОПЕК снизилась на 960 тыс. баррелей в сутки (на 3,5%). Этот дисбаланс свидетельствует о том, что производители, не входящие в ОПЕК+, внесли основной вклад в рост мировых поставок в этот период.

Прогнозируется, что производители, не входящие в ОПЕК+, продолжат лидировать в росте поставок, добавляя 1,3 млн баррелей в сутки в 2025 году и 1 млн баррелей в сутки в 2026 году. Этот прирост обеспечивается за счет нескольких ключевых регионов и стран:

• США: Продолжающийся рост добычи широкой фракции легких углеводородов (ШФЛУ) и нефти на шельфе. Американские сланцевые компании остаются ключевыми конкурентами благодаря технологическому прогрессу, который позволяет снижать себестоимость добычи, и гибкости производственных циклов, несмотря на сопряженные финансовые риски. Сдвиг баланса предложения сырой нефти, вызванный ростом сланцевой нефти в США, был одним из крупнейших факторов, изменивших мировую добычу, что даже позволило США проводить более агрессивную внешнюю политику.
• Канада: Развитие проектов по добыче битуминозных песков.
• Норвегия: Увеличение добычи в Северном море.
• Южная Америка: Значительный рост производства в Бразилии и Аргентине (порядка 600 тыс. баррелей в сутки), а также новые проекты в Гайане.

Этот прирост добычи вне ОПЕК+ является одной из основных причин формирования профицита предложения на мировом рынке и, соответственно, давления на цены. Замедление роста добычи нефти в странах вне ОПЕК+ в будущем могло бы ослабить давление на ОПЕК+ по сокращению добычи, но пока этот сценарий не выглядит приоритетным.

Стратегии Саудовской Аравии и других крупных игроков

Саудовская Аравия, как крупнейший в мире экспортер нефти и фактический лидер ОПЕК, играет центральную роль в формировании рыночной стратегии. Ее решения оказывают немедленное и масштабное влияние на мировые котировки. Исторически Саудовская Аравия использовала свою роль «свингового производителя», регулируя объемы добычи для стабилизации цен. Однако в последние годы ее стратегия демонстрирует определенные колебания.

В марте 2020 года Саудовская Аравия выразила намерение увеличить свои мощности по добыче нефти до 13 млн баррелей в сутки, что было воспринято как переход к стратегии максимизации выручки через объемы добычи и экспорта, что могло бы привести к резкому увеличению предложения и снижению цен. Однако в январе 2024 года правительство страны отменило поручение Saudi Aramco о дальнейшем увеличении мощностей выше 12 млн баррелей в сутки, что отражает пересмотр стратегии. Тем не менее, Саудовская Аравия планирует существенно увеличить добычу нефти в 2026-2027 годах, а в 2028 году нарастить производство до 12,3 млн баррелей в сутки. Эти планы свидетельствуют о долгосрочном намерении королевства сохранять и наращивать свою долю на рынке, что потенциально может привести к усилению конкуренции.

В контексте этих стратегических решений, а также разногласий внутри ОПЕК+ и продолжающегося роста добычи в США, аналитики прогнозируют возможность «новой ценовой войны» в 2025-2026 годах. Такой сценарий может привести к падению цены Brent до $40-50 за баррель. Кроме того, существует риск снижения котировок до уровня себестоимости добычи на новых сланцевых месторождениях в США ($55–57 за баррель). Если цены опустятся ниже этого уровня, это ограничит ввод новых добывающих мощностей в сланцевом секторе, что, в свою очередь, может привести к сокращению предложения и в дальнейшем – к новому витку роста цен. Таким образом, стратегии ключевых игроков находятся в постоянном взаимодействии, создавая сложную и динамичную картину будущего мирового нефтяного рынка.

Энергетический переход и долгосрочные перспективы нефтяного рынка: вызовы и адаптация

Глобальная повестка декарбонизации и энергетический переход являются одними из наиболее значимых долгосрочных факторов, влияющих на перспективы нефтяного рынка. Этот процесс представляет собой фундаментальный сдвиг в мировой энергетической системе, направленный на сокращение выбросов парниковых газов и переход к более устойчивым источникам энергии. Однако, несмотря на стремительное развитие «зеленой» энергетики, нефть сохраняет свою ключевую роль, адаптируясь к новым условиям.

Снижение спроса со стороны ОЭСР и рост альтернативных источников

В первой половине 2025 года наблюдалась тенденция к снижению глобального спроса на нефть, сократившегося примерно на 3-4% относительно аналогичного периода прошлого года. Этот тренд обусловлен совокупностью факторов, связанных с энергетическим переходом:

• Рост производства возобновляемых источников энергии (ВИЭ): Глобальная чистая энергетика переживает бурный рост. В 2023 году установленная мощность новых ВИЭ превысила 560 ГВт, а ежегодные инвестиции в чистую энергию составляют почти 2 трлн долларов США. Прогнозируется, что к 2030 году глобальные мощности по производству электроэнергии из возобновляемых источников увеличатся с 4250 ГВт почти до 10 тыс. ГВт. Вместе с ядерной энергетикой, источники энергии с низким уровнем выбросов будут производить более половины мировой электроэнергии.
• Электрификация транспорта и промышленности: Особенно в Европе, Китае и США активно развивается сектор электромобилей и электрифицируются промышленные процессы, что напрямую сокращает потребность в традиционных видах топлива.
• Переход на более чистые виды энергии: В ряде стран и регионов происходит активный переход от нефти и угля к природному газу и возобновляемым источникам в энергетическом балансе.

После 2024 года снижение спроса на нефть будет наблюдаться и со стороны ряда стран ОЭСР, что является прямым следствием этих тенденций. Ускоряющаяся электрификация легковых и грузовых транспортных средств, а также переход на иные источники энергии в промышленном секторе, приведут к существенному снижению спроса на бензин и дизельное топливо, которые традиционно составляют значительную долю потребления нефти.

Роль нефти в будущем энергетическом балансе и новые области потребления

Несмотря на вызовы энергетического перехода, сырая нефть остается краеугольным камнем глобальной энергетической безопасности. Согласно данным МЭА, нефть и газ останутся жизненно важными компонентами мирового энергетического баланса к 2050 году. Нефтегазовые ресурсы по-прежнему являются принципиально значимым компонентом глобального энергетического баланса и важнейшим сырьем для промышленности, занимая наибольшую долю в структуре мирового энергопотребления.

Долгосрочные перспективы нефти во многом зависят от ее способности адаптироваться и найти новые ниши. В средне- и долгосрочной перспективе ключевым фактором, влияющим на потребление нефти, остается спрос на топливо в транспортном секторе, особенно в тех его сегментах, которые труднее поддаются электрификации. ОПЕК ожидает, что рост уровня жизни и потребления в странах Глобального Юга в ближайшие 30 лет будет решающим фактором увеличения потребления нефти в абсолютных значениях. Этот рост будет происходить в первую очередь за счет:

• Воздушных перевозок: Авиационный сектор пока не имеет адекватной альтернативы традиционному авиационному керосину, и по мере роста глобальной мобильности спрос на него будет увеличиваться.
• Нефтехимической отрасли: Нефть является незаменимым сырьем для производства широкого спектра нефтехимической продукции, от пластмасс до удобрений. По мере роста населения и потребления в развивающихся странах, спрос на эти продукты будет расти.

Кроме того, важным аспектом является эволюция спроса на бензин и дизельное топливо, вызванная нормативными требованиями по очистке. Переход на топливо с более низкой углеродной интенсивностью и ужесточение экологических стандартов будут способствовать развитию новых технологий переработки. Примерами таких нормативных требований могут служить стандарты Евро-5 и Евро-6 в Европейском союзе, устанавливающие жесткие ограничения на выбросы загрязняющих веществ из выхлопных газов транспортных средств. Это означает, что даже при снижении общего объема потребления, требования к качеству и экологичности нефтяного топлива будут расти, стимулируя инвестиции в переработку и производство более чистых продуктов. Таким образом, нефтяной рынок не исчезнет, но претерпит глубокие структурные изменения, фокусируясь на нишевых применениях и высококачественных продуктах.

Российский нефтяной сектор в условиях санкционного давления и переориентации

Российский нефтяной сектор с 2022 года оказался в эпицентре беспрецедентных геополитических и экономических трансформаций. Введение масштабных западных санкций заставило Россию в корне пересмотреть свою экспортную стратегию, переориентировав потоки, которые десятилетиями были направлены в Европу. Этот процесс сопряжен с серьезными вызовами, но одновременно открывает новые возможности.

Переориентация экспортных потоков и новые рынки сбыта

Одним из наиболее значительных последствий санкций стало резкое сокращение зависимости Европейского союза от российских энергоресурсов. С 2022 года импорт российского газа в ЕС упал на 75%, а закупки российской нефти практически полностью запрещены. Эмбарго ЕС на морские поставки российской сырой нефти вступило в силу с 5 декабря 2022 года, а на нефтепродукты — с 5 февраля 2023 года. Этот шаг, направленный на снижение доходов России от экспорта энергоресурсов, вынудил Москву искать новые рынки сбыта.

Ключевым направлением для переориентации экспорта нефти стали страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), прежде всего Китай и Индия. Этот процесс продемонстрировал впечатляющие темпы:

• Доля стран АТР в экспорте российских энергетических ресурсов в 2023 году выросла в 1,5 раза — с 39% до 60%.
• В марте 2023 года 91% импорта сырой нефти из РФ приходился на Китай и Индию.
• Индия стала одним из крупнейших покупателей: в 2024 году она импортировала 92,01 млн тонн российской нефти (38,1% от общего объема импорта страны), тогда как в 2021 году этот объем составлял всего 4,54 млн тонн (2,1%).
• Китай, традиционно крупнейший покупатель российской нефти, также увеличил импорт на 24% в прошлом году, достигнув 107 млн тонн, что составляет примерно 19% от общего импорта КНР.

Эта переориентация, хотя и позволила России сохранить значительные объемы экспорта, не обошлась без издержек. Санкции, введенные западными странами с 2022 года, оказали многомерный эффект на мировой рынок нефти, ускорив его трансформацию, в том числе изменение карты международных поставок российских энергоресурсов. Наряду с Ираном и Венесуэлой, Россия оперирует в условиях жестких санкций, что ограничивает ее возможность наращивать экспорт и участвовать в ценовой войне на мировом рынке. Шоки спроса, предложения, денежно-кредитной политики и цен на нефть продолжают оказывать существенное влияние на российскую экономику.

Риски и вызовы для российского экспорта нефти: монопсония и инфраструктура

Несмотря на успешную переориентацию, российский нефтяной сектор сталкивается с серьезными системными рисками, которые ранее не были столь выражены. Два из них заслуживают особого внимания: риск монопсонии рынка сбыта и ограниченность экспортной инфраструктуры.

Углубленный анализ рисков монопсонии рынка сбыта: Переориентация на ограниченный круг крупных покупателей, таких как Китай и Индия, создает условия для формирования монопсонии. Это означает, что эти страны, являясь доминирующими покупателями, получают возможность диктовать условия, приобретая российскую нефть по сниженным ценам. В условиях, когда выбор альтернативных рынков ограничен из-за санкций и логистических сложностей, Россия вынуждена соглашаться на значительные дисконты. Это приводит к недополучению доходов, что является серьезным экономическим вызовом для бюджета страны.

Критическая оценка ограниченной инфраструктуры: Российская экспортная инфраструктура, исторически ориентированная на Запад, сталкивается с ограничениями при перенаправлении огромных объемов нефти на Восток. Эти ограничения включают:

• Нефтепроводные мощности: Например, Восточно-Сибирский трубопровод (ВСТО), хотя и является ключевым маршрутом на Восток, имеет ограниченные возможности для дальнейшего увеличения пропускной способности (максимум плюс 10 млн тонн в год).
• Железнодорожная провозная способность: Перевозка нефти по железной дороге является более дорогостоящей и менее эффективной по сравнению с трубопроводным транспортом, а ее провозная способность также имеет свои пределы.
• Нефтеналивная мощность портовой инфраструктуры: Порты, такие как Приморск (Балтийское море) и Новороссийск (Черное море), ориентированные на европейский рынок, уже работают почти на полную мощность, а развитие новых глубоководных портов на Дальнем Востоке требует значительных инвестиций и времени. Кроме того, атаки дронов на портовую инфраструктуру могут дополнительно сузить возможности России по экспорту нефти.

Эти инфраструктурные ограничения создают «бутылочные горлышки», которые сдерживают возможности России по наращиванию экспорта и диверсификации маршрутов. В условиях санкций и геополитической неопределенности, инвестиции в новые крупные инфраструктурные проекты также сопряжены с повышенными рисками и сложностями.

Влияние санкций на инвестиции и технологическое развитие российского нефтяного сектора также нельзя недооценивать. Ограничения на поставки оборудования и технологий, а также уход западных сервисных компаний, замедляют модернизацию и разработку новых месторождений. В этих условиях российским компаниям приходится активно заниматься импортозамещением, поиском альтернативных поставщиков и развитием собственных технологических решений. Это требует значительных инвестиций в НИОКР и адаптации к новым реалиям, что является ключевым вызовом для долгосрочной устойчивости сектора.

Технологические инновации и конкуренция нефти: перспективы и ограничения

Мировой энергетический рынок находится в состоянии постоянной эволюции, где технологические инновации играют решающую роль. Они не только меняют методы добычи и переработки традиционных энергоресурсов, но и создают мощную конкуренцию нефти со стороны альтернативных источников. Понимание этих тенденций критически важно для оценки долгосрочных перспектив нефтяного рынка.

Конкуренция со стороны природного газа и новых технологий

Природный газ уже давно рассматривается как «переходное топливо» на пути к декарбонизации, и его преимущества стали особенно очевидны в кризисные периоды. В отличие от нефти, природный газ не был подвержен столь сильному сокращению потребления даже на фоне экономической рецессии, вызванной пандемией COVID-19. По предварительным оценкам «Газпрома», в 2020 году снижение мирового спроса на газ составило около 2%, в то время как потребление других ископаемых видов топлива сократилось более существенно. Например, объем потребления газа в Китае в 2020 году вырос на 6% по сравнению с 2019 годом, составив около 325 млрд кубометров. Эта устойчивость делает природный газ серьезным конкурентом нефти, особенно в секторах электроэнергетики и промышленности, где возможен переход с одного вида топлива на другой.

Параллельно с этим, активно развиваются и новые технологии, направленные на сокращение выбросов углерода. Одной из наиболее перспективных являются технологии улавливания, использования и хранения углерода (CCUS). Эти технологии предполагают захват CO₂ из промышленных выбросов или атмосферы, его последующее использование (например, в производстве химикатов или усиленной добыче нефти) или безопасное хранение под землей. Ожидается, что CCUS будут коммерциализированы в широком масштабе к 2025 году. Они имеют более низкую плотность энергии и меньшие затраты (уменьшение на 50%) по сравнению с существующими, менее эффективными методами. Однако, стоит отметить, что стоимость технологий CCUS демонстрирует значительный разброс, составляя от 20 до 450 долларов за тонну CO₂. Этап захвата CO₂ является наиболее дорогостоящим, но CCUS уже предлагает возможности для снижения выбросов по умеренной цене в промышленности, где разделение CO₂ является неотъемлемой частью процесса (например, в производстве удобрений и биоэтанола). Несмотря на потенциал, широкое внедрение CCUS потребует значительных инвестиций и поддержки со стороны государственного регулирования.

Технологические вызовы для традиционной нефтедобычи

Технологический прогресс оказывает влияние и на традиционную нефтедобычу, изменяя структуру мирового предложения. Ярким примером является развитие сланцевой добычи в США. Применение горизонтального бурения и гидроразрыва пласта позволило значительно увеличить добычу нефти из трудноизвлекаемых запасов, сделав США одним из крупнейших производителей нефти в мире. Эта «сланцевая революция» привела к существенному снижению издержек добычи и повышению гибкости американского производства, что стало одним из крупнейших факторов, вызвавших сдвиг в мировой добыче.

Однако, и для сланцевой добычи существуют свои экономические ограничения. В 2025-2026 годах ожидается новая ценовая война на рынке нефти, которая, по прогнозам, может привести к падению цены Brent к $40-50 за баррель. Это будет вызвано разногласиями в ОПЕК+, ростом добычи в США и геополитической нестабильностью. В условиях такого сценария возникает риск снижения котировок до уровня себестоимости добычи на новых сланцевых месторождениях, которая оценивается в $55–57 за баррель. Если цены опустятся ниже этого порога, это ограничит ввод новых добывающих мощностей в сланцевом секторе, так как проекты станут нерентабельными.

В целом, перспективы разработки и внедрения новых технологий в традиционной нефтедобыче направлены на повышение эффективности (например, с помощью цифровизации и искусственного интеллекта), снижение затрат и повышение экологичности. Это включает разработку более совершенных методов увеличения нефтеотдачи, сокращение выбросов метана (CH₄) и углекислого газа (CO₂) на месторождениях, а также использование возобновляемых источников энергии для питания нефтепромыслового оборудования. Эти инновации критически важны для сохранения конкурентоспособности нефти в условиях энергетического перехода и растущих экологических требований.

Выводы и прогноз развития мирового нефтяного рынка

Мировой нефтяной рынок на протяжении 2020-2025 годов пережил период беспрецедентных потрясений и фундаментальных трансформаций, создав новую реальность, где прежние прогнозы и модели требуют серьезной корректировки. От шока пандемии COVID-19, обрушившего спрос и цены до рекордно низких значений, до динамичного постпандемического восстановления, а затем и до серии геополитических шоков – каждый этап оставлял глубокий след.

Основные выводы исследования:

1. Необратимые структурные изменения: Пандемия и геополитические конфликты 2022 года не просто вызвали временные колебания, но и инициировали глубокие структурные изменения. Глобальные цепочки поставок были перестроены, а энергетические потоки, особенно российские, претерпели кардинальную переориентацию.
2. Доминирующая роль геополитики: Геополитические факторы, такие как военные конфликты (российско-украинский, напряженность на Ближнем Востоке), санкции и торговые войны, стали доминирующими драйверами волатильности и ценообразования. Политизация энергетического взаимодействия подрывает эффективность рыночных механизмов, делая прогнозы еще более сложными.
3. Формирование профицита предложения: После фазы восстановления рынок движется к периоду профицита предложения. Прогнозы МЭА и Альфа-Банка указывают на избыток нефти в 2025-2026 годах, который может достичь 1.4-2 млн баррелей в сутки, что создает давление на цены и может привести к продолжительному периоду их снижения к 2028-2030 годам.
4. Сложная игра ключевых игроков: ОПЕК+ сохраняет свое влияние, но ее решения находятся под давлением растущего предложения со стороны стран вне альянса (США, Бразилия, Гайана). Высокие резервные мощности ОПЕК+ и стратегические колебания Саудовской Аравии (например, планы по наращиванию добычи к 2028 году) создают условия для усиления конкуренции и потенциальной «новой ценовой войны» с падением цен Brent до $40-50 за баррель.
5. Энергетический переход как долгосрочный вызов: Глобальная повестка декарбонизации и стремительное развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ) оказывают долгосрочное давление на спрос на нефть, особенно в странах ОЭСР. Однако нефть сохраняет свою значимость как сырье для нефтехимии и топливо для трудно электрифицируемых секторов (авиация), а также для растущих экономик Глобального Юга.
6. Вызовы для российского нефтяного сектора: Российский экспорт успешно переориентирован на АТР, но сталкивается с системными рисками монопсонии рынка сбыта (дисконты для Китая и Индии) и ограниченностью инфраструктуры (ВСТО, портовые мощности). Санкции также тормозят технологическое развитие и инвестиции, требуя активной адаптации.

Прогноз развития мирового нефтяного рынка до 2026 года и далее:

• Краткосрочная и среднесрочная перспектива (до 2026 года): Рынок, вероятно, будет характеризоваться высокой волатильностью, обусловленной геополитическими факторами и решениями ОПЕК+. Увеличивающееся предложение, особенно со стороны не-ОПЕК+ производителей, будет давить на цены, формируя профицит. Вероятен период умеренных цен, но с потенциальными кратковременными скачками на фоне новых геополитических обострений. Риск «ценовой войны» с падением Brent до $40-50 за баррель не исключен, особенно если себестоимость сланцевой добычи ($55-57 за баррель) станет ориентиром для поддержания конкурентоспособности.
• Долгосрочная перспектива (после 2026 года): Энергетический переход продолжит оказывать все большее влияние. Спрос на нефть в развитых странах будет постепенно снижаться за счет электрификации транспорта и промышленности. Однако общий глобальный спрос будет поддерживаться за счет развивающихся стран (особенно Азии) и роста в нефтехимическом и авиационном секторах. Нефть будет все больше рассматриваться как сырье, а не только как топливо. Инвестиции в традиционную добычу будут сокращаться, что в перспективе может привести к новому дефициту предложения, если темпы перехода на альтернативы не будут достаточно высокими.

Стратегические выводы:

Для основных игроков, включая Россию, в условиях нарастающей неопределенности и структурных трансформаций критически важны адаптивность и стратегическое планирование.

• Для России: Необходима диверсификация рынков сбыта за пределами Китая и Индии, развитие инфраструктуры восточного направления, активное импортозамещение в технологиях и оборудовании, а также усиление глубокой переработки нефти для создания продуктов с высокой добавленной стоимостью.
• Для ОПЕК+: Требуется гибкое управление добычей для поддержания баланса и предотвращения ценовых обвалов, а также поиск новых форматов сотрудничества с не-ОПЕК+ производителями.
• Для всей отрасли: Ключевыми станут инвестиции в инновационные технологии (CCUS, повышение эффективности добычи), соблюдение экологических стандартов и адаптация к изменяющимся потребительским предпочтениям.

Таким образом, мировой нефтяной рынок вступает в десятилетие, где успех будет зависеть не столько от объемов добычи, сколько от способности адаптироваться к изменяющимся геополитическим реалиям, запросам энергетического перехода и технологическим вызовам.

Список использованной литературы

1. BP Statistical Review of World Energy, 2004. London, June 2005. P. 18.
2. Беглов А.И. Мировой рынок нефти: анализ состояния и ценовые перспективы. СПб.: СПбГУ, 2003. 166 c.
3. Бобылев Ю.Н. Факторы развития рынка нефти. М.: ИЭПП, 2006. 177 с.
4. Быков А.Ю. Арабская нефть в мировой экономике конца XX столетия. М.: ТЕИС, 1999. 51 с.
5. Война против Баку-Джейхан продолжается // URL: http://www.presscenter.ru
6. Воронина Н.В. Мировой рынок нефти: тенденции развития и особенности ценообразования // URL: http://www.cfin.ru/press/practical/2003-10/05.shtml
7. Глебова Н.С. Нефть и безопасность в странах Ближнего Востока // Институт Ближнего Востока // URL: http://www.iimes.ru/rus/stat/2008/20-02-08b.htm
8. Гусова З.М. Международно-правовые вопросы деятельности Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК). М., 2003. 119 с.
9. Дегтярев А.В. Эволюция отраслевых рынков и нефтегазовый бизнес. Уфа: РИО БашГУ, 2003. 100 с.
10. Деловые люди. 2002. №132. С. 68–69.
11. Ершов Ю.А. Варианты политики России на мировом рынке нефти: альянс с ОПЕК, союз с потребителями или независимый путь. М., 2002. 24 с.
12. Жизнин С. Нефтяная дипломатия России // Нефть России. 2004. №8 // URL: http://www.oilru.com/nr/135/2615/oilru.com
13. Запасы и месторождения нефти [Электронный ресурс] // Сайт о нефти, газе, топливе и топливной промышленности. — Режим доступа: http://www.gasonline.ru/zapneft
14. Ибрагимов Р. Энергетическая политика ЕС: насколько грамотно она обоснована? // URL: http://dialogs.org.ua/issue_full.php?m_id=10449
15. Исаев В.А. Проблема роста энергетических ростов в России // Ближний Восток и современность. Сборник статей. М., 2005. С. 247.
16. Исаев В.А. Сотрудничество России и арабских стран в нефтегазовой сфере: проблемы и перспективы // Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск двадцать пять. М., 2005. С. 205-207.
17. Калюжный В. Нефтегазовая стратегия России в ХХI веке // Международная жизнь. 2000. №1. С. 26-36.
18. Луков В.П. В клубе лидеров. М.: Научная книга, 2003. 252 с.
19. Маслина О.В. Реализация проекта нефтепровода Баку-Джейхан. Столкновение интересов // Ближний Восток и современность. М.: ИИИиБВ, 2006. С. 394.
20. Мастепанов С. Региональные и внешнеэкономические аспекты энергетической политики России. М., 1999. 326 с.
21. Матвеев В., Литвинов Ф. Энергетическая безопасность России: политика и экономика // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 7. С. 99.
22. Матюшин К.Р. Нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан как фактор геополитики Турции в Каспийском регионе // Востоковедный сборник. Выпуск 7. Под ред. А.О. Филоник. М.: ИБВ, 2006. С. 217-225.
23. Нефтегазовая вертикаль. 2004. №14. С. 27.
24. Нефть // Официальный сайт Норвегии в России // URL: http://www.technologycentre.org/content.php?lang=RU&ref=welcome
25. Нефть в Норвегии // Эксперт. 2006. №45 (539). 4 декабря // URL: http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/45/news_est_esche_v_norvegii_neft/
26. Нефть. Газ. Строительство. 2000. Сентябрь. С. 27-34.
27. Нидерланды. Краткая характеристика текущего экономического состояния страны (макроэкономические характеристики) // URL: http://www.economy.gov.ru/wps/wcm/connect/economylib/mert/resources/edfeee80478c0e809249df106d551e0d/niderlandy_kratkaya_harakteristika_tekushego_ekonomicheskogo_sostoyaniya_strany.doc
28. Обзор норвежской, нефтяной промышленности // URL: http://www.info-com.org/oilcomp.htm
29. ОПЕК // Сайт о нефти, газе, топливе и топливной промышленности // URL: http://www.gasonline.ru/opec
30. Пала Дж. Транспортировка Каспийской нефти и природного газа на международные рынки и значение проекта нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан // Турция в XX веке. М., 2004. С. 303.
31. Петракова И. Россия решила использовать последний шанс, чтобы убедить Азербайджан отказаться от идеи перекачивать свою нефть по маршруту Баку-Тбилиси-Джейхан // URL: http://eurasia.org.ru
32. Рабинович С. Сценарии развития мировой энергетики: исламская нефть против западных технологий // URL: http://www.strana-oz.ru/?numid=3&article=188
33. Российская энергетическая политика и развитие нефтегазового комплекса / Под ред. А. Конопляник. М.: СВОП, 2001. С. 16-18.
34. Россия и арабский мир. М., 2004. С. 21.
35. Сейфульмулюков И.А. Страны ОПЕК в развивающемся мире. М.: Наука, 1989. 187 с.
36. Симония Н. Нефть в мировой политике // Журнал «Международные процессы» // URL: http://www.intertrends.ru/nineth/001.htm
37. Студеникина Л.А. Россия – ЕС: энергетическое партнерство или конкуренция // URL: http://www.edc.spb.ru/conf2002/studenikina.htm
38. Теунаев Д.М. Рынок нефти и нефтепродуктов. М.: НИПКЦ Восход-А, 2005. 103 с.
39. Уразов А. Политика Европейского Союза в Центральной Азии // URL: http://www.rustrana.ru/article.php?nid=27532
40. Хайдар А. Страны ОПЕК в системе международных экономических отношений развивающихся государств. М., 1991. 16 с.
41. Цена нефти // Сайт о нефти, газе, топливе и топливной промышленности // URL: http://www.gasonline.ru/priceneft
42. Шукрей Абд-Алхаким Джамиль. Статистический анализ и прогнозирование развития рынка нефти арабских стран-членов ОПЕК. М., 2007. 22 с.
43. Эдер Л.В. Европейский рынок нефти. Стратегия России. Новосибирск: ГЕО, 2007. 124 с.
44. Эксперты: нефтяные месторождения России истощаются // URL: http://novostey.com/business/news57480.html
45. Энергетический диалог Россия — ЕС (справка) // Нефть. Газ. Право. 2005. №6 // URL: http://journal.oilgaslaw.ru/free/dialog6-2005.shtml
46. Мировой рынок нефти — тенденции и перспективы // Kcell.kz. URL: https://www.kcell.kz/ru/news/20120/120
47. Факторы влияния на мировой спрос на нефть и газ // KAZENERGY. URL: https://kazenergy.com/ru/news/view/1715494793000
48. Как геополитика влияет на цены на сырую нефть во всем мире: примеры // FxPro. URL: https://www.fxpro.com/trading/news/how-geopolitics-affects-crude-oil-prices-around-the-world-examples
49. Избыток предложения может ослабить влияние интенсификации ближневосточного конфликта на уровень цен на нефть — Всемирный банк // Всемирный банк. URL: https://www.vsemirnyjbank.org/ru/news/press-release/2024/10/29/commodity-markets-outlook-supply-glut-could-blunt-impact-of-middle-east-conflict-on-oil-prices (дата публикации: 29.10.2024)
50. Влияние пандемии COVID-19 на мировой нефтяной рынок // Бурение и Нефть. URL: https://burneft.ru/articles/vliyanie-pandemii-covid-19-na-mirovoy-neftyanoy-ryinok
51. Рынок нефти в 2025 году: между геополитикой, спросом и решениями ОПЕК+ // Finversia.ru. URL: https://finversia.ru/experts/rynok-nefti-v-2025-godu-mezhdu-geopolitikoi-sprosom-i-resheniyami-opek-83863
52. Новая ценовая война на рынке нефти: геология, геополитика и финансы // Дзен. URL: https://dzen.ru/a/ZgS2jM48LgB_06M_
53. Влияние зелёной энергетики на мировые рынки нефти в 2025 году // 363636.ru. URL: https://363636.ru/vliyanie-zelenoy-energetiki-na-mirovye-rynki-nefti-v-2025-godu/
54. Тенденции энергетического рынка 2020: Влияние эволюции энергетики 2010-х годов на рынки 2020 года // Breakthrough Fuel. URL: https://breakthroughfuel.com/ru/2020-energy-market-trends/ (дата публикации: 2020)
55. Перспективы нефтегазовой индустрии в реалиях энергетического перехода // Roscongress.org. URL: https://roscongress.org/materials/perspektivy-neftegazovoy-industrii-v-realiyakh-energeticheskogo-perekhoda/
56. Как будет развиваться рынок нефти в 2025 году // Ведомости. URL: https://www.vedomosti.ru/investments/articles/2024/12/26/1012971-kak-budet-razvivatsya-rinok-nefti-v-2025-godu (дата публикации: 26.12.2024)
57. Экспорт нефти из России: глобальные тенденции и новые вызовы // Бурение и Нефть. URL: https://burneft.ru/articles/eksport-nefti-iz-rossii-globalnye-tendencii-i-novye-vyzovy
58. Трансформация мирового рынка нефти под влиянием западных санкций // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/transformatsiya-mirovogo-rynka-nefti-pod-vliyaniem-zapadnyh-sanktsiy/viewer
59. Тенденции и перспективы развития мирового энергетического рынка: прогноз на 2025 г. // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tendentsii-i-perspektivy-razvitiya-mirovogo-energeticheskogo-rynka-prognoz-na-2025-g/viewer (дата публикации: 2025)
60. Влияние коронавируса на нефтяной рынок // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-koronavirusa-na-neftyanoy-rynok/viewer
61. Рынок нефти. Долгосрочный прогноз // Альфа-Банк. URL: https://alfainvestor.ru/analytics/rynok-nefti-dolgosrochnyj-prognoz/
62. МЭА повысило прогноз роста поставок нефти на мировой рынок в 2025 году на 300 тысяч б/с // Nang.org. URL: https://www.nangs.org/news/markets/mea-povysilo-prognoz-rosta-postavok-nefti-na-mirovoy-rynok-v-2025-godu-na-300-tysyach-b-s (дата публикации: 2025)
63. Влияние коронавируса на нефтяной рынок // РСМД. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vliyanie-koronavirusa-na-neftyanoy-rynok/
64. Перспективы развития мировой экономики и её нефтяного сектора в 2025–2027 гг. в оценках ведущих зарубежных исследовательских центров // Energypolicy.ru. URL: https://energypolicy.ru/perspektivy-razvitiya-mirovoy-ekonomiki-i-eyo-neftyanogo-sektora-v-2025-2027-gg-v-otsenkakh-vedushchikh-zarubezhnykh-issledovatelskikh-tsentrov/2025/10/14/ (дата публикации: 14.10.2025)
65. Роль пандемии коронавируса и развала сделки ОПЕК+ в динамике цены на нефть в 2020 г. // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-pandemii-koronavirusa-i-razvala-sdelki-opek-v-dinamike-tseny-na-neft-v-2020-g/viewer
66. Постпандемические эффекты для развития международной торговли // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/postpandemicheskie-effekty-dlya-razvitiya-mezhdunarodnoy-torgovli/viewer