Источники Международного права и их роль в современных правоотношениях: доктрина, прецедентная практика и национальная имплементация

В условиях стремительной глобализации, нарастающих трансграничных вызовов и активной перестройки мирового порядка, вопросы о природе, содержании и юридической обязательности источников Международного публичного права приобретают особую актуальность. Международное право, будучи фундаментом современного мироустройства, постоянно эволюционирует, адаптируясь к новым реалиям – от кибербезопасности до изменения климата. При этом каждое государство сталкивается с задачей интеграции этих норм в свою национальную правовую систему, что неизбежно порождает сложные правовые коллизии и требует четких механизмов разрешения. Именно в свете этих процессов, а также недавних конституционных реформ в Российской Федерации, которые затронули принцип соотношения национального и международного права, исследование, посвященное источникам Международного права, становится не просто академическим упражнением, а критически важным анализом. Эти процессы демонстрируют, насколько динамично меняется глобальный правовой ландшафт и почему глубокое понимание источников права становится ключевым для юристов и политологов.

Цель настоящего исследования – разработка детальной методологической основы и структуры для написания дипломной работы, которая позволит не только глубоко проанализировать доктринальные и практические аспекты источников Международного публичного права, но и критически оценить их роль в современных правоотношениях, в том числе через призму национальной имплементации в Российской Федерации.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Систематизировать теоретические представления о классических источниках Международного права, определенных в статье 38 Статута Международного Суда ООН, и проанализировать их доктринальное соотношение.
2. Исследовать динамику формирования и юридическую природу неконвенционных форм нормотворчества, таких как jus cogens, односторонние акты государств и «мягкое право» (soft law), а также их влияние на международные правоотношения.
3. Изучить методологию установления международно-правового обычая в прецедентной практике Международного Суда ООН, используя ключевые судебные дела.
4. Проанализировать процесс адаптации и применения источников Международного права для регулирования новых сфер современных правоотношений, таких как киберпространство и изменение климата.
5. Оценить особенности имплементации источников Международного права в правовую систему Российской Федерации, уделяя особое внимание конституционным поправкам 2020 года и возникающим правовым коллизиям.
6. Раскрыть политическую обусловленность формирования международно-правовых норм и одновременно подтвердить их юридическую обязательность.

Объектом исследования выступают международно-правовые отношения, регулируемые источниками Международного публичного права.
Предмет исследования – система источников Международного публичного права, их классификация, содержание, процесс формирования, динамика развития, а также механизмы их применения и имплементации в национальные правовые системы, особенно в Российской Федерации.

Структура работы будет включать введение, три основные главы, заключение и список использованных источников. Каждая глава посвящена углубленному анализу конкретных аспектов источников Международного права, что позволит обеспечить комплексное и многостороннее освещение темы.

Теоретические и доктринальные основы системы источников Международного публичного права

Международное публичное право, в отличие от национальных правовых систем, не имеет единого законодательного органа. Его нормы формируются и существуют благодаря сложным процессам взаимодействия и согласия между суверенными государствами. Именно поэтому концепция источников права здесь приобретает особое значение, определяя, откуда черпаются юридически обязательные правила поведения для субъектов международного права.

Понятие и классическая система источников Международного права (ст. 38 Статута МС ООН)

Погружаясь в основы Международного права, мы неизбежно сталкиваемся с фундаментальным вопросом: что является источником права? Источник права в международно-правовом смысле — это формы, в которых существуют нормы Международного права, то есть внешнее выражение правил поведения, придаваемое им субъектами международного права. Эти формы являются результатом правотворческой деятельности государств и других субъектов.

Ключевым ориентиром для понимания классической системы источников служит пункт 1 статьи 38 Статута Международного Суда Организации Объединенных Наций (МС ООН), принятого в Сан-Франциско 26 июня 1945 года. Эта статья, хотя и предназначена для регулирования деятельности Суда, де-факто стала общепризнанной доктринальной основой для определения того, что следует считать источниками Международного права.

Согласно статье 38(1) Статута МС ООН, Суд, который обязан решать переданные ему споры на основании Международного права, применяет:

• а) международные конвенции (договоры), как общие, так и специальные, устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами;
• b) международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы;
• с) общие принципы права, признанные цивилизованными нациями;
• d) с оговоркой, указанной в статье 59, судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм.

Таким образом, Статут МС ООН выделяет три основных источника: международный договор, международный обычай и общие принципы права. Судебные решения и доктрина признаются «вспомогательными средствами», что подчеркивает их субсидиарный характер: они не создают право, а помогают его толковать и устанавливать. Это критически важный нюанс, поскольку судебные решения, например, не формируют прецедент в континентальном смысле, но имеют огромное значение для выявления уже существующих норм, особенно международно-правового обычая.

Международный договор — это явно выраженное соглашение между двумя или более субъектами международного права, регулируемое Международным правом и порождающее взаимные права и обязанности. Примерами могут служить Устав ООН, Венская конвенция о праве международных договоров 1969 года, многочисленные двусторонние и многосторонние соглашения. Договор является одним из наиболее предсказуемых и ясных источников, поскольку его содержание фиксируется в письменной форме.

Международный обычай — это правило поведения, которое сложилось в результате продолжительной и единообразной практики государств и признано ими в качестве юридически обязательной нормы (то есть сопровождается opinio juris – убежденностью в ее правомерности). В отличие от договора, обычай не имеет письменной формы, и его существование приходится доказывать, анализируя поведение государств.

Общие принципы права, признанные цивилизованными нациями, представляют собой концепции, общие для большинства национальных правовых систем, которые могут быть применены в международной сфере при отсутствии конкретных договорных или обычных норм. Примерами являются принципы добросовестности, lex specialis derogat legi generali (специальный закон отменяет общий), res judicata (решенное дело).

Соотношение и юридическая сила международного договора и обычая

Вопрос о соотношении международного договора и обычая занимает центральное место в доктрине Международного права и имеет серьезные практические последствия. Хотя оба этих источника признаны в статье 38(1) Статута МС ООН, их взаимодействие не всегда очевидно.

В доктрине Международного права преобладает позиция, согласно которой отсутствует строгая иерархия между международным договором и международным обычаем. Они обладают одинаковой юридической силой (за исключением норм jus cogens) и могут взаимодополнять друг друга или даже конфликтовать. Часто договор кодифицирует уже существующий обычай, придавая ему письменную форму и большую определенность, как это произошло со многими положениями Венской конвенции о дипломатических сношениях. Иногда договор, заключенный между ограниченным числом государств, может стать катализатором для формирования новой обычной нормы, обязательной для государств, не являющихся его участниками, если он отражает зарождающуюся всеобщую практику, сопровождаемую opinio juris.

Однако существуют и различия в сфере их применения. Международный договор, как правило, обязателен только для государств-участников, выразивших свое согласие на его обязательность (pacta sunt servanda). Исключением являются договоры, которые кодифицируют или порождают обычные нормы, становящиеся обязательными и для третьих государств в качестве обычного права. В то же время, международно-правовой обычай по своей природе может быть обязателен для всех субъектов Международного права.

Здесь возникает важная концепция — «настойчиво возражающее государство» (persistent objector). Эта доктрина позволяет государству не быть связанным формирующейся обычной нормой, если оно с самого начала и последовательно выражало свое несогласие с этой нормой в процессе ее формирования. Важно, чтобы возражение было явным, публичным и постоянным. Таким образом, даже универсальный по своей сути обычай не является абсолютно императивным, если государство способно доказать свою последовательную и открытую оппозицию ему.

Классическим примером применения доктрины «настойчиво возражающего государства» является Дело о рыболовстве между Соединенным Королевством и Норвегией (1951 г.). В этом споре Международный Суд ООН рассматривал вопрос о законности норвежской системы прямых исходных линий для отсчета территориальных вод, которая отступала от общепринятого обычного правила, основанного на принципе низшей водной линии побережья. Великобритания оспаривала норвежскую практику. Суд, хотя и не формулировал напрямую доктрину persistent objector, по сути, применил ее. Он признал, что Норвегия на протяжении длительного времени (с 1869 года) настойчиво и последовательно возражала против английского обычного правила отсчета территориальных вод, которое Великобритания пыталась ей приписать. В результате Суд постановил, что Норвегия, благодаря своей последовательной позиции, не была связана обычным правилом, на которое ссылалась Великобритания, и ее система прямых исходных линий была признана соответствующей Международному праву. Этот кейс наглядно демонстрирует, что даже широко признанный обычай может не связывать государство, которое активно и последовательно выражает свое несогласие с ним. Из этого следует, что доктрина persistent objector выступает важным механизмом защиты суверенитета государств в процессе формирования обычного права.

Политическая обусловленность формирования норм: Теория согласования воль государств

Источники Международного права не возникают в вакууме. Их формирование — это сложный, многогранный процесс, глубоко укорененный в политических реалиях международных отношений. В российской доктрине Международного права эта обусловленность наиболее полно раскрывается через теорию согласования воль государств, разработанную выдающимся советским и российским юристом-международником Г. И. Тункиным.

Теория Г. И. Тункина кардинально отличается от идеи о некой «высшей воле» или естественном праве, выступающем над государствами. Он утверждал, что процесс создания международно-правовых норм основывается исключительно на согласовании воль суверенных государств. Это означает, что юридическая обязательность международно-правовой нормы проистекает не из ее «естественной справедливости» или универсального морального императива, а из добровольного согласия государств связать себя этим правилом. Важный нюанс заключается в том, что это согласование не означает тождественности воль, а скорее достижение общего знаменателя при наличии расходящихся интересов.

Согласно Тункину, процесс согласования воль включает в себя две обязательные стадии:

1. Согласование воль государств относительно содержания правила поведения. На этой стадии государства ведут переговоры, обсуждают, формулируют и согласуют конкретные положения, которые, по их мнению, должны регулировать определенную сферу международных отношений. Это может быть процесс разработки текста международного договора или постепенное формирование единообразной практики, лежащей в основе обычая.
2. Согласование их воль относительно признания этого правила в качестве юридически обязательного. Это второй, критически важный этап. Даже если государства договорились о содержании правила, оно не станет нормой Международного права, пока они не выразят свою волю считать его юридически обязательным. Для договора это выражается через подписание, ратификацию или присоединение. Для обычая — через opinio juris, то есть убежденность в правомерности практики.

Таким образом, норма Международного права является продуктом сложных политических компромиссов, взаимных уступок и договоренностей между суверенными и равноправными государствами. Этот подход подчеркивает, что формирование международного права — это не идеализированный процесс поиска универсальной истины, а динамичное взаимодействие политических интересов и воль. Из этого следует, что эффективность международного права напрямую зависит от готовности государств к политическому диалогу и компромиссу, а не от абстрактных идеалов.

Несмотря на политический характер процесса формирования, как только согласованная воля выражена в форме договора или обычая, норма приобретает юридически обязательный характер. Для договоров это обязательство основано на фундаментальном принципе pacta sunt servanda – «договоры должны соблюдаться». Этот принцип, хотя и имеет морально-этическую природу, стал краеугольным камнем позитивного Международного права, обеспечивая стабильность и предсказуемость в международных отношениях. Он кодифицирован в статье 26 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года: «Каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться».

Политическая воля государства остается основным фактором, влияющим не только на подписание и ратификацию международного договора, но и на его эффективное применение. Государства, руководствуясь своими национальными интересами, могут по-разному толковать нормы, а иногда и вовсе отказываться от их соблюдения, что ставит под вопрос действенность международного права. Однако, пока государство не денонсировало договор или не оспорило обычай надлежащим образом, оно остается юридически связанным принятыми на себя обязательствами, что и составляет основу их обязательной силы.

Динамика и методология установления неконвенционных источников права

Классическая система источников, закрепленная в статье 38 Статута МС ООН, является фундаментальной, но Международное право не стоит на месте. Глобальные изменения, новые вызовы и усложнение международных отношений привели к появлению и усилению роли норм и актов, которые либо выходят за рамки традиционной классификации, либо требуют особой методологии для своего установления. Эта глава посвящена анализу такой динамики.

Императивные нормы (Jus Cogens): Содержание и правовые последствия

В системе Международного права существуют нормы, обладающие особой, высшей юридической силой, отступление от которых недопустимо. Эти нормы известны как императивные нормы общего Международного права или jus cogens (от латинского «императивное право»). Их существование представляет собой одно из наиболее значимых достижений в развитии Международного права, ограничивая суверенитет государств в их правотворческой деятельности. Практическая выгода этих норм состоит в том, что они обеспечивают защиту базовых ценностей международного сообщества, препятствуя заключению договоров, противоречащих гуманизму и основным правам человека.

Ключевое определение jus cogens содержится в статье 53 Венской конвенции о праве международных договоров (ВКОПМД) 1969 года: «Императивная норма общего Международного права является нормой, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего Международного права, носящей такой же характер». Эта статья также устанавливает важнейшее правовое последствие: «договор является ничтожным, если в момент его заключения он противоречит императивной норме общего Международного права». Это означает, что любое соглашение, нарушающее jus cogens, является недействительным с самого начала, без необходимости дополнительного признания судом.

К общепризнанным примерам jus cogens традиционно относятся:

• Запрет агрессии: фундаментальный принцип Устава ООН, за��рещающий применение силы против территориальной целостности или политической независимости любого государства.
• Запрет геноцида: предотвращение и наказание за уничтожение национальных, этнических, расовых или религиозных групп.
• Запрет рабства: недопустимость торговли людьми и принудительного труда.
• Запрет пыток: абсолютный запрет на применение пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания.
• Принцип самоопределения народов: право народов свободно определять свой политический статус и осуществлять экономическое, социальное и культурное развитие.

Перечень норм jus cogens не является закрытым и постоянно обсуждается в доктрине. Важным событием, актуализирующим понимание этих норм, стало принятие Комиссией Международного права ООН (КМП) в 2022 году Проектов выводов об идентификации и правовых последствиях императивных норм общего международного права (jus cogens). В этих Проектах КМП подтвердила, что указанные выше нормы (запрет агрессии, геноцида, рабства, пыток и принцип самоопределения) являются jus cogens, но при этом подчеркнула, что их перечень не является исчерпывающим. КМП также уточнила критерии идентификации jus cogens: норма должна приниматься и признаваться «международным сообществом государств в целом» и при этом иметь характер, отклонение от которого «недопустимо». Это подчеркивает, что для признания нормы jus cogens требуется очень высокий уровень согласия государств, а также убеждение в ее фундаментальном значении для мирового правопорядка.

Правовая природа и роль односторонних актов государств и «мягкого права» (Soft Law)

Помимо договоров, обычаев и общих принципов права, в международных отношениях активно используются формы нормотворчества, которые не всегда вписываются в строгие рамки классических источников. Среди них выделяются односторонние акты государств и концепция «мягкого права» (soft law). Их значимость состоит в том, что они позволяют государствам гибко реагировать на изменяющиеся международные реалии, не прибегая к длительным процедурам заключения договоров.

Односторонние акты государств – это действия или заявления одного государства, которые сами по себе способны порождать юридические последствия в Международном праве. К ним относятся, например, публичные обещания, признание (государства, правительства), протест, отказ от права или притязания. Руководящие принципы КМП ООН 2006 года по односторонним актам государств, способным порождать правовые обязательства, устанавливают, что такие акты являются источником международно-правовых обязательств для самого государства-автора, если они сделаны с намерением породить такие обязательства и если они носят публичный характер. Классическим примером может служить заявление Франции в 1974 году о прекращении ядерных испытаний в атмосфере, которое Международный Суд ООН признал юридически обязывающим односторонним актом.

«Мягкое право» (soft law) представляет собой более сложную категорию. В российской доктрине, как отмечал И. И. Лукашук, soft law объединяет два основных явления:

1. Нормы договоров с неопределенным содержанием: Это положения международных соглашений, которые формулируются в общих, рекомендательных терминах (например, «стремиться к осуществлению», «поощрять сотрудничество»), не создавая строгих юридических обязательств, но задавая общую направленность поведения государств.
2. Нормы, содержащиеся в неправовых актах: Это документы, которые формально не являются международными договорами и не имеют обязательной юридической силы, такие как резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, декларации, кодексы поведения, стандарты международных организаций. Они имеют рекомендательный характер, но могут оказывать значительное влияние на формирование обычного права и договорной практики.

Классическим примером «мягкого права», сыгравшего ключевую роль в формировании обычных норм, является Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 2625 (XXV) 1970 года, известная как «Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций». Хотя резолюции ГА ООН носят рекомендательный характер, эта Декларация считается авторитетным доказательством opinio juris государств в отношении фундаментальных принципов Устава ООН (таких как принцип неприменения силы, мирного разрешения споров, невмешательства во внутренние дела). Она не создала новых юридических обязательств, но кристаллизовала уже существующие или зарождающиеся обычные нормы, подтвердив их обязательность для государств. Таким образом, soft law, не будучи «твердым» источником права, играет важную роль в его «созревании», указывая на направление развития правовой практики и убеждений государств. Его влияние на формирование обычных норм демонстрирует, что даже необязательные документы могут обладать значительной регулятивной силой в международном контексте.

Прецедентная практика МС ООН как средство установления международно-правового обычая

Международный Суд ООН, в соответствии со статьей 38(1)(d) своего Статута, использует судебные решения в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм. Однако его роль выходит за рамки простого толкования. В случаях, когда речь идет об обычае, практика МС ООН становится критически важным инструментом для его установления – для определения того, существует ли обычная норма, каково ее содержание и для кого она является обязательной. Таким образом, суд выступает не только арбитром, но и ключевым «детективом» международного обычного права.

Для установления международно-правового обычая Суд в своей практике последовательно использует два элемента, закрепленные в статье 38(1)(b):

1. Всеобщая практика (usus): объективный элемент, который предполагает единообразное и последовательное поведение государств.
2. Признание ее в качестве правовой нормы (opinio juris): субъективный элемент, который означает убежденность государств в том, что такое поведение является юридически обязательным, а не просто актом вежливости или целесообразности.

Одним из наиболее значимых дел, где МС ООН детально проанализировал эти элементы, является Дело о военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа (1986 г.). В этом историческом споре, касающемся поддержки США повстанцев «контрас», Суд столкнулся с необходимостью определить, существуют ли принципы неприменения силы и невмешательства во внутренние дела как нормы обычного международного права, помимо их договорного закрепления в Уставе ООН. США, ссылаясь на оговорку в своей декларации о юрисдикции МС ООН (так называемая «оговорка Ванденберга»), утверждали, что Суд не может рассматривать споры, вытекающие из многосторонних договоров. Поэтому Суду было необходимо установить существование этих принципов в качестве обычного права.

В данном деле МС ООН подтвердил, что принципы неприменения силы и невмешательства существуют и обязательны для государств как нормы обычного права, даже если они также закреплены в международных договорах (Уставе ООН). Более того, Суд установил важный критерий для оценки usus: для формирования обычая не требуется, чтобы соответствующая практика была в «абсолютно точном» соответствии с нормой. Достаточно, чтобы поведение государств в общем следовало этим нормам. Случаи отклонения от нормы не обязательно свидетельствуют о существовании новой нормы или об отсутствии старой; напротив, если такие случаи рассматриваются государствами как нарушения, а не как правомерное поведение, это может подтверждать существование самой нормы. Суд подчеркнул, что «если государство действует таким образом, который prima facie несовместим с признанной нормой, но защищает свое поведение, ссылаясь на исключения или оправдания, содержащиеся в самой норме, то значение такого отношения фактически состоит в подтверждении этой нормы, а не в ее ослаблении».

Кроме того, в деле «Никарагуа против США» Суд отметил, что признание правовой нормы (opinio juris) может быть со всей осторожностью выведено из отношения государств к определенным резолюциям Генеральной Ассамблеи ООН. Это положение значительно расширило понимание того, как может быть доказана opinio juris, и подчеркнуло роль актов «мягкого права» (таких как Резолюция 2625 (XXV) 1970 года) в процессе нормообразования обычного права. Таким образом, Суд признал, что даже рекомендательные резолюции, если они принимаются подавляющим большинством государств и формулируют общие принципы, могут служить важным доказательством убежденности государств в правомерности определенных правил. Это означает, что даже неформальные документы могут выступать косвенным, но весомым свидетельством правовой убеждённости государств.

Наконец, в этом же деле решение МС ООН установило, что для приписывания действий вооруженных негосударственных группировок государству (для обоснования самообороны) требуется доказать «эффективный контроль» со стороны этого государства, что стало важным прецедентом толкования обычая в контексте ответственности государства за действия негосударственных акторов.

Еще один пример применения общих принципов права, указанных в ст. 38(1)(c), можно найти в деле о проливе Корфу (Великобритания против Албании, 1949 г.). В этом первом деле, рассмотренном МС ООН, Суд использовал «общие и хорошо признанные принципы, такие как косвенное доказательство», для определения ответственности Албании за взрывы на британских военных кораблях в проливе, что иллюстрирует использование общих принципов для восполнения пробелов или усиления доказательной базы.

Таким образом, практика Международного Суда ООН является не просто интерпретацией существующих норм, но и активным механизмом их выявления, подтверждения и развития, особенно в отношении международно-правового обычая, где требуется глубокий анализ как объективной практики, так и субъективной убежденности государств. Это помогает обеспечить предсказуемость и единообразие в применении международного права.

Роль источников Международного права в регулировании новых сфер и национальная имплементация (Закрытие слепых зон)

Современный мир сталкивается с беспрецедентными вызовами, которые требуют адаптации и экстраполяции существующих международно-правовых норм или создания новых источников права. Изменение климата, развитие киберпространства и сложные вопросы взаимодействия национальных и международных правовых систем — все это демонстрирует динамичность и адаптивность Международного права.

Адаптация источников в международном праве изменения климата

Международное право изменения климата — это относительно молодая, но быстро развивающаяся область, в основе которой лежат многосторонние договоры, отражающие глобальный консенсус и национальные обязательства. Основными источниками здесь являются три ключевых соглашения, которые демонстрируют эволюцию подходов к регулированию этой сложной проблемы. Ценность этого развития заключается в том, что оно показывает способность международного права гибко реагировать на глобальные угрозы, адаптируя свои механизмы.

Первым фундаментальным документом стала Рамочная конвенция ООН об изменении климата (РКИК ООН), принятая в 1992 году. Она заложила основу для международного сотрудничества, установив общие принципы (например, принцип общей, но дифференцированной ответственности) и институциональные рамки, но не содержала конкретных, юридически обязывающих целей по сокращению выбросов.

Дальнейшим шагом стал Киотский протокол, принятый в 1997 году. Этот документ представлял собой новаторский подход, поскольку впервые в истории международного климатического права он предусматривал юридически обязательные, количественные цели по сокращению выбросов парниковых газов для промышленно развитых стран и стран с переходной экономикой (так называемые страны Приложения I). Например, в первый период действия обязательств (2008–2012 гг.) эти страны должны были сократить свои совокупные выбросы как минимум на 5,2% по сравнению с уровнем 1990 года. Этот «подход сверху вниз» (top-down) предполагал установление общих обязательств, которые затем распределялись между конкретными государствами. Несмотря на свою амбициозность, Протокол столкнулся с проблемами ратификации и ограниченным участием ключевых стран, что подорвало его эффективность.

В 2015 году было принято Парижское соглашение, которое ознаменовало смену парадигмы в международном климатическом праве. В отличие от Киотского протокола, Парижское соглашение требует от всех государств (как развитых, так и развивающихся) определять и регулярно обновлять свои национально определяемые вклады (Nationally Determined Contributions, NDCs). NDCs — это добровольные, но политически обязательные к представлению и регулярному усилению обязательства по сокращению выбросов и адаптации к изменению климата. Само Соглашение не устанавливает строгих количественных юридических обязательств по сокращению выбросов, перенося ответственность за их определение на национальный уровень. Этот «подход снизу вверх» (bottom-up) направлен на достижение глобальной цели по удержанию роста среднемировой температуры значительно ниже 2°C и стремление к 1,5°C по сравнению с доиндустриальным уровнем. Таким образом, мы наблюдаем эволюцию от жестких, количественных обязательств к более гибкой, но всеохватывающей системе, основанной на национальных политических решениях, но с международным механизмом отчетности и прозрачности. Это подчеркивает осознание того, что универсальные «сверху вниз» решения не всегда эффективны без активного национального участия.

Экстраполяция норм Международного права в киберпространство

Стремительное развитие информационных технологий и появление киберпространства создали новую арену для взаимодействия, а также для конфликтов между государствами. Однако, в отличие от права изменения климата, в сфере киберпространства универсальные международные конвенции, регулирующие поведение государств в кибервойнах или кибероперациях, на настоящий момент отсутствуют. Это создает серьезный правовой вакуум, который заполняется путем адаптации (экстраполяции) уже существующих общепризнанных принципов и норм Международного права. Отсюда следует, что государствам приходится опираться на уже существующие, проверенные временем принципы, интерпретируя их в контексте новых технологий.

Ключевые принципы, которые активно экстраполируются на киберпространство, включают:

• Принцип суверенитета: каждое государство обладает полным и исключительным суверенитетом над своей информационной инфраструктурой и не может быть подвергнуто кибератакам или вмешательству со стороны других государств.
• Принцип неприменения силы: запрет на кибератаки, которые достигают порога применения вооруженной силы (например, вызывают значительные разрушения или гибель людей).
• Принцип невмешательства: запрет на вмешательство во внутренние дела другого государства посредством киберопераций.
• Нормы Международного гуманитарного права (МГП): если кибероперация достигает порога вооруженного конфликта, на нее распространяются правила МГП, регулирующие ведение войны (различие между комбатантами и гражданскими лицами, принцип соразмерности, запрет на причинение излишних страданий).

В отсутствие универсального договорного регулирования, для толкования существующих норм в отношении кибердействий (jus ad bellum — право на войну и jus in bello — право войны) активно используются доктринальные тексты. Ярким примером является «Таллинское руководство по применению международного права в кибервойнах» (The Tallinn Manual). Это руководство было разработано независимой международной группой экспертов под эгидой Центра передового опыта НАТО по совместной киберзащите (CCDCOE) в Таллине. Первая версия была опубликована в 2013 году, а расширенная вторая версия (Tallinn 2.0) — в 2017 году.

Важно понимать, что «Таллинское руководство», несмотря на свою авторитетность и широкое признание среди специалистов, не является источником права в традиционном смысле (ни договором, ни обычаем). Это именно доктринальный текст, который систематизирует и интерпретирует существующие нормы Международного права (договорные и обычные) применительно к специфике киберпространства. Оно служит инструментом для понимания, как государства могут и должны применять принципы суверенитета, самообороны, нейтралитета и МГП к кибердействиям. Таким образом, оно играет роль важного вспомогательного средства для определения правовых норм, аналогично доктринам «наиболее квалифицированных специалистов», упомянутым в статье 38(1)(d) Статута МС ООН. Из этого следует, что даже в условиях правового вакуума, доктринальные разработки играют ключевую роль в формировании понимания и применении международного права.

Конституционный приоритет и коллизии источников в правовой системе Российской Федерации

Вопрос о соотношении международного и национального права является одним из наиболее сложных и дискуссионных в современной юридической науке. Для Российской Федерации этот вопрос приобрел особую актуальность после внесения поправок в Конституцию в 2020 году. Понимание этого соотношения критически важно для эффективной защиты национальных интересов и обеспечения верховенства национального правопорядка.

Фундаментальный принцип закреплен в части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации: «Общепризнанные принципы и нормы Международного права (ОПНМП) и международные договоры Российской Федерации (МД РФ) являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Эта норма устанавливает принцип инкорпорации (включения) международного права в национальную систему и подтверждает приоритет международных договоров Российской Федерации над федеральным законом в случае коллизии. То есть, при наличии противоречия между федеральным законом и ратифицированным международным договором, суд обязан применить нормы международного договора.

Однако конституционные поправки 2020 года внесли существенные коррективы в этот принцип, усилив конституционный приоритет. Согласно новой редакции статьи 79 Конституции РФ: «Решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, а также решения иностранных или международных (межгосударственных) судов, иностранных или международных третейских судов (арбитражей), возлагающие на Российскую Федерацию обязанности, не соответствующие принципам публичного правопорядка Российской Федерации, не подлежат исполнению в Российской Федерации».

Эта норма фактически устанавливает конституционный фильтр для международных решений. Исполнение решений межгосударственных органов (например, Европейского Суда по правам человека до прекращения членства РФ в Совете Европы, или решений других международных органов) не допускается, если эти решения противоречат Конституции РФ. Таким образом, Конституция РФ обладает высшей юридической силой, и ОПНМП и МД РФ реализуются при условии признания верховенства Конституции. Из этого следует, что Российская Федерация сохраняет за собой право оценивать соответствие международных обязательств своим базовым конституционным принципам, что является проявлением государственного суверенитета.

Механизм проверки решений межгосударственных органов на соответствие Конституции РФ был детально установлен Федеральным конституционным законом от 9 ноября 2020 года № 5-ФКЗ. Этот закон дополнил ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», предоставив Конституционному Суду Российской Федерации полномочия по проверке конституционности решений межгосударственных органов. Вопрос о возможности исполнения решения межгосударственного органа разрешается Конституционным Судом РФ по запросу Президента, Правительства, Верховного Суда или уполномоченного федерального органа исполнительной власти. Это означает, что любое решение, потенциально противоречащее Конституции, должно пройти проверку на ее соответствие, и только после этого может быть исполнено. Данная норма направлена на защиту конституционной идентичности и суверенитета Российской Федерации.

Важную роль в практической имплементации играют разъяснения Верховного Суда РФ. Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 10 октября 2003 года обязывает суды общей юрисдикции применять ОПНМП и МД РФ при осуществлении правосудия. Судам также рекомендовано использовать акты и решения международных организаций (в том числе органов ООН) для толкования ОПНМП и МД РФ при возникновении затруднений, что подчеркивает комплексный подход к применению международного права в национальной системе. Однако после поправок 2020 года это толкование должно производиться с учетом нового конституционного приоритета.

Заключение

Исследование источников Международного права и их роли в современных правоотношениях позволило не только систематизировать фундаментальные концепции, но и глубоко проанализировать динамику их формирования, адаптации к новым вызовам и сложный процесс имплементации в национальную правовую систему Российской Федерации.

В первой главе мы установили, что классическая система источников, закрепленная в статье 38 Статута МС ООН, является незыблемым фундаментом Международного права. Международный договор и международный обычай, обладая равной юридической силой, но разной сферой действия, формируют основу международного нормотворчества. Концепция «настойчиво возражающего государства», ярко проиллюстрированная в Деле о рыболовстве между Великобританией и Норвегией, подчеркивает уникальность обычного права. Теория согласования воль Г. И. Тункина показала, что даже при глубокой политической обусловленности процесса формирования норм, их юридическая обязательность, основанная на принципе pacta sunt servanda, остается краеугольным камнем стабильности международных отношений.

Вторая глава продемонстрировала динамический характер Международного права, исследуя неконвенционные формы нормотворчества. Императивные нормы jus cogens, включая запрет агрессии, геноцида и пыток, являются неоспоримыми и высшими по юридической силе, что подтверждается недавними Проектами выводов КМП ООН 2022 года. «Мягкое право» (soft law), несмотря на свой рекомендательный характер, оказывает значительное влияние на формирование opinio juris и договорной практики, как это видно на примере Резолюции ГА ООН 2625 (XXV) 1970 года. Прецедентная практика Международного Суда ООН, особенно в Деле «Никарагуа против США», играет ключевую роль в методологическом установлении обычных норм, уточняя критерии usus и opinio juris и демонстрируя, как судебные решения помогают выявлять и кристаллизовать международное обычное право. Это подтверждает, что Международный Суд ООН является не только органом по разрешению споров, но и важным инструментом развития и уточнения международного права.

Третья глава была посвящена адаптации источников к новым глобальным вызовам и критическому анализу национальной имплементации. В международном праве изменения климата мы увидели эволюцию от жестких, количественных обязательств Киотского протокола к более гибкому, но всеохватывающему подходу Парижского соглашения с его национально определяемыми вкладами (NDCs). В киберпространстве, в отсутствие универсальных конвенций, Международное право адаптируется путем экстраполяции существующих принципов суверенитета и неприменения силы, при этом доктринальные тексты, такие как «Таллинское руководство», служат важным вспомогательным средством толкования, но не являются источником права. Наконец, анализ имплементации источников в правовую систему Российской Федерации выявил уникальный механизм конституционного приоритета. Часть 4 статьи 15 Конституции РФ подтверждает интеграцию и приоритет международных договоров над федеральным законом, однако поправки 2020 года (статья 79) и соответствующий ФКЗ создают «конституционный фильтр», предоставляя Конституционному Суду РФ полномочия по проверке решений межгосударственных органов на их соответствие Конституции, что является ключевым элементом защиты национального суверенитета и правопорядка. Это демонстрирует стремление Российской Федерации к сбалансированному подходу, сочетающему открытость международному праву с защитой конституционной идентичности.

Таким образом, система источников Международного права представляет собой сложную, динамичную и иерархически многоуровневую структуру. Она постоянно развивается, адаптируясь к меняющимся политическим и социальным реалиям, при этом сохраняя свою юридическую обязательность, основанную на согласованной воле государств.

Перспективы дальнейших исследований могут включать более глубокий анализ влияния цифровизации и новых технологий на формирование opinio juris и usus в контексте киберобычая, детальное изучение применения статьи 79 Конституции РФ в практике Конституционного Суда, а также сравнительный анализ подходов к конституционному приоритету в различных государствах, что позволит лучше понять тенденции взаимодействия национального и международного права в условиях растущей глобальной нестабильности.

Список использованных источников и литературы

Первичные источники и нормативно-правовые акты:

• Венская конвенция о праве международных договоров (Заключена в Вене 23.05.1969). Официальный текст ООН.
• Конституция Российской Федерации (с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 г.).
• Киотский протокол к Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата (1997 г.). Официальный текст ООН.
• Парижское соглашение к Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата (2015 г.). Официальный текст ООН.
• Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».
• Рамочная конвенция Организации Объединенных Наций об изменении климата (1992 г.). Официальный текст ООН.
• Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 2625 (XXV) от 24 октября 1970 года «Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций». Официальный текст ООН.
• Статут Международного Суда ООН (Сан-Франциско, 26 июня 1945 г.). Официальный текст ООН.
• Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2020 года № 5-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации».
• Проекты выводов Комиссии Международного права ООН об идентификации и правовых последствиях императивных норм общего международного права (jus cogens), принятые в 2022 году. Доклад КМП ООН.

Решения международных судов:

• Дело о военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа (Никарагуа против Соединенных Штатов Америки). Решение Международного Суда ООН от 27 июня 1986 года.
• Дело о проливе Корфу (Соединенное Королевство против Албании). Решение Международного Суда ООН от 9 апреля 1949 года.
• Дело о рыболовстве (Соединенное Королевство против Норвегии). Решение Международного Суда ООН от 18 декабря 1951 года.

Доктринальные источники и научная литература:

• Браунли, Я. Международное право. Книга 1. М.: Прогресс, 1973.
• Капустин, А. Я. О примате Конституции Российской Федерации над международным правом. // РосКонгресс, 2020.
• Колосов, Ю. М. Международное право. Учебник. М.: Юрайт, 2017.
• Лукашук, И. И. Международное право. Общая часть. Учебник. 3-е изд. М.: БЕК, 2005.
• Лукашук, И. И. Категория «мягкого права» в праве международных контрактов. // Научный журнал МГИМО, 2010.
• Тункин, Г. И. Теория международного права. М.: Зерцало-М, 2009.
• Черниченко, С. В. Теория международного права. В 2-х т. М.: НИЦ Инфра-М, 2013.
• Шоу, М. Н. Международное право. М.: Юрайт, 2019.
• Tallinn Manual 2.0 on the International Law Applicable to Cyber Operations. 2nd ed. Cambridge University Press, 2017.

Электронные ресурсы и аналитические материалы:

• Анализ решений и консультативных заключений Международного Суда ООН. РУДН. URL: https://rudn.ru/
• Верховенство права в консультативных заключениях и решениях Международного Суда ООН. МЮИЛ. URL: https://mjil.ru/
• Вопросы применения силы в решениях Международного суда ООН. МЮИЛ. URL: https://mjil.ru/
• Значение «мягкого права» в регулировании международных и национальных отношений. Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/
• ИЗМЕНЕНИЕ КЛИМАТА: МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЕ ИЗМЕРЕНИЕ. МЮИЛ. URL: https://mjil.ru/
• Источники международного права как источники международного частного права России. Наука.Ру. URL: https://naukaru.ru/
• Категория «мягкого права» в праве международных контрактов. МГИМО. URL: https://mgimo.ru/
• Киберпространство и международное право. Интер-Легал. URL: https://inter-legal.ru/
• Международно-правовой обычай и международный договор. StudFiles. URL: https://studfile.net/
• Международно-правовой обычай в XXI веке: старые и новые проблемы. АПДП. URL: https://apdp.in.ua/
• Международно-правовой обычай как источник международного права. БГЭУ. URL: https://bseu.by/
• Нормы jus cogens: исторический аспект и современное значение для международного права. Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/
• Нормы «мягкого» права: понятие и признаки. БГУ. URL: https://bsu.by/
• Односторонние акты государств. StudFiles. URL: https://studfile.net/
• Ответ официального представителя МИД России М.В.Захаровой… по делу «Никарагуа против Соединенных Штатов Америки. МИД РФ. URL: https://mid.ru/
• Парижское соглашение: основные принципы реализации и вклад в устойчивое развитие. Teach-in.ru. URL: https://teach-in.ru/
• ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВОЛЯ КАК ФАКТОР ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ. Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/
• Понятие и классификация односторонних актов в международном праве. БГУ. URL: https://bsu.by/
• Предисловие: Предлагаемый учебник представляет собой изложение курса международного публичного права. НИУ ВШЭ. URL: https://hse.hse.ru/
• Решение Международного суда ООН от 27 июня 1986 года по делу «Никарагуа против Соединенных Штатов Америки»: влияние на институт применения силы. Молодой ученый. URL: https://moluch.ru/
• Российская Конституция и международное право. Прокурор.СПб. URL: https://procuror.spb.ru/
• Сравнительная характеристика международного договора и обычая. StudFiles. URL: https://studfile.net/
• Статус источников международного права во внутригосударственной (национальной) правовой системе. Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/
• Теория согласования воль государств Тункина Г.И. StudFiles. URL: https://studfile.net/
• Теория согласования воль Тункина Г.И. Znanium. URL: https://znanium.ru/
• Эволюция определения категории «мягкого права» в исследованиях 1970–2020‑х годов. Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/
• Jus cogens — словарь. CISG.info. URL: https://cisg.info/
• МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО: В доктрине международного права уже довольно давно разработана теория согласования воль. НИУ ВШЭ. URL: https://hse.ru/
• Статут Международного суда ООН. Wikipedia. URL: https://ru.wikipedia.org/
• Таллинское руководство. Wikipedia. URL: https://ru.wikipedia.org/
• Дело «Никарагуа против США». Wikipedia. URL: https://ru.wikipedia.org/
• Выявление обычного международного права (Доклад КМП ООН). ООН. URL: https://legal.un.org/
• В чём заключается суть статьи 38 статута Международного Суда ООН? Я.ру. URL: https://ya.ru/

Список использованной литературы

1. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. // Российская газета. 1995. 5 апреля.
2. Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12.
3. Декларация прав и свобод человека и гражданина Российской Федерации // Постановление Верховного Совета РСФСР. Вед. СНД РСФСР и ВС РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1865.
4. Конституция РФ 1993 г. // Российская газета. 1993. 25 декабря.
5. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // СПС Консультант плюс. 2010.
6. The National Security Strategy. Washington D.C.: The White House, March 2006.
7. «Венская Конвенция о праве международных договоров» (Заключена в Вене 23.05.1969).
8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».
9. Конституция Российской Федерации (с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 г.).
10. Статут Международного Суда (Сан-Франциско, 26 июня 1945 г.).
11. Александров Н.Г. Понятие источника права // ВИЮН. Ученые труды. 1946. Вып. 8.
12. Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия. Опыт комплексного исследования. М., 1999.
13. Афоничкина Н.В. Теоретические аспекты реализации права в свете взаимодействия международного и внутригосударственного права: автореферат на соискание ученой степени к.ю.н. Казань, 2008.
14. Баланс сил в мировой политике: теория и практика. М., 1993.
15. Белинков А.В. Модернизация права в России: теоретический анализ: дис. … канд. юрид. наук. М., 1999.
16. Блищенко И.П., Солнцева М.М. Мировая политика и международное право. М., 1991.
17. Гегель Г.Ф.Г. Сочинения. Т. VII. М.: Соцэкгиз, 1934.
18. Гроций Гуго. О праве войны и мира. М., 1948.
19. Грум Дж. Растущее многообразие международных акторов // Международные отношения: социологические подходы. М., 1998.
20. Давид Р. Основные правовые системы современности. М.: Междунар. отношения, 1998.
21. Дахин В.Н., Проскурин С.А. Политические проблемы глобализации. М., 2003.
22. Дмитриева Г.К. Мораль и международное право. М., 1991.
23. Домбровский Ю.И. Глобальные условия сближения правого и политических пространств: автореферат на соискание ученой степени к.ю.н. М., 2008.
24. Картье Р. Тайны войны. По материалам Нюрнбергского процесса. Саратов, 2000.
25. Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности / Отв. ред. Г.И. Чуфрин. М.: Наука, 2007.
26. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. Кн. 1. Понятие права. М., 2003.
27. Кьеза Дж. Война империй Восток – Запад. М.: Эксмо, 2006.
28. Лебедева М.М. Мировая политика в XXI в. Акторы, процессы, проблемы. М.: МГИМО, 2009.
29. Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999.
30. Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. Тюмень: Изд-во Тюменского государственного университета, 1998.
31. Медяков А.С. История международных отношений в Новое время. М., 2007.
32. Мурадян А. А. Самая благородная наука (Об основных понятиях международно-политической теории). М., 2006.
33. Проблемы общей теории права и государства / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999.
34. Ревякин А.В. История международных отношений в Новое время. М., 2004.
35. Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. СПб., 1907.
36. Дени Дидро. Избр. произв. М., 1951.
37. Сандровский К.К. Право внешних сношений. Киев, 1986.
38. Саркисян М. «Перезагрузка» международной политики: в центре Иран. Ереван., 2009.
39. Цыбульская М.В. История политических и правовых учений. М., 2004.
40. Черниченко С.В. Теория международного права. В 2 т. Т. 1: Современные теоретические проблемы. М.: Изд. «НИМП», 1999.
41. Ядерное разоружение, нераспространение, энергетика: перспективы развития между Россией и США / Под ред. В.Г. Барановского, А.А. Пикаева. М., 2010.
42. Володин Д. США, Китай и новое военно – стратегическое уравнение в АТР // МЭМО. 2006. № 2. С. 74-81.
43. Гулиев В.Е. Некоторые аспекты правовой реформы // Российские вести. 1995. 21 сентября. С. 2.
44. Тихомиров Ю.А. Право: национальное, международное, сравнительное // Государство и право. 1999. №8. С.6.
45. Михеев В. Роль Китая в глобализирующемся мире // Отечественные записки. 2008. № 3. С. 11-13.
46. Рашева Н.Ю., Гомонов Н.Д. Ценность права в контексте ценностей современного российского общества // Вестник МГТУ. 2006. Том 9, №1. С. 172-181.
47. Бирюков П.Н. Международное право. М., 2009.
48. Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998.
49. Гаджиев К. Введение в геополитику. М.: Логос, 2000.
50. Глобализация: Учебник / Под общ. ред. В.А. Михайлова и В.С. Буянова. М., 2008.
51. Ирхин Ю.В., Зотов В.Д. Политология. М.: Юристъ, 2005.
52. Калмакарян Р.А., Мигаев Ю.И. Международное право. М., 2007.
53. Конституционно-правовой механизм внешней политики: Учебное пособие. М.: Московский государственный институт международных отношений; РОСПЭН, 2004.
54. Кудрявцев В.Н., Казимирчук В.П. Современная социология права. М., Юристъ, 1995.
55. Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М., 2005.
56. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М., 2002.
57. Международное право: Учебник / Отв. ред. Ю.М. Колосов, В.И. Кузнецов. М.: Междунар. отношения, 2001.
58. Нуриддинов Р.Ш. Геополитика: Учебное пособие. Новосибирск, 2009.
59. Политология / Под ред. М.А. Василика. М., 2007.
60. Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993.
61. Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. Юрьев, 1917.
62. Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М.: ИНФРА-М-НОРМА, 2007.
63. Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М., 2010.
64. Чиркин В.Е. Государствоведение. М., 2000.
65. Черкес М.Е. Международное право. Одесса, 2007.
66. The White House, Office of the Press Secretary, Joint Statement by the President of the United States and the President of the Russian Federation on the Expiration of the Strategic Arms Reduction Treaty, December 4, 2009.
67. Verdross A. Die bona fides als Grundlage des Vokerrechts // Gegenwartsprobleme des internationales Rechts und der Rechts philosophie. Bd. 29. W. 1953. S. 33.
68. Virally M. La deuxieme Decennie des Nations Unies pour le developpement: Essai d’interpretation para-juridique // Annuaire de l’Institut de Droit International. 1971. Paris. 28 — 30.
69. Михеев В. Доклад к семинару «Восточный вектор развития внешнеполитических и внешнеэкономических связей России». 20.03.2009 г. URL: http://www.nicr.ru/2.4.1.php?language=rus&page=86_6.
70. Индия вперед? URL: http://www.expert.ru/articles/2010/10/20/indiya/.
71. Венская конвенция о праве международных договоров: Статья 53. Договоры, противоречащие императивной норме общего международного права (jus cogens). URL: un.org.
72. Категория «мягкого права» в праве международных контрактов. URL: mgimo.ru.
73. Понятие и классификация односторонних актов в международном праве. URL: bsu.by.
74. О примате Конституции Российской Федерации над международным правом. (Д. ю. н., профессор А. Я. Капустин). URL: roscongress.org.
75. Российская Конституция и международное право. URL: procuror.spb.ru.
76. Нормы jus cogens: исторический аспект и современное значение для международного права. URL: cyberleninka.ru.
77. Односторонние акты государств. URL: studfile.net.
78. Jus cogens — словарь. URL: cisg.info.
79. Киберпространство и международное право. URL: inter-legal.ru.
80. Рамочная конвенция Организации Объединенных Наций об изменении климата. URL: un.org.
81. Эволюция определения категории «мягкого права» в исследованиях 1970–2020‑х годов. URL: cyberleninka.ru.
82. Источники международного права как источники международного частного права России. URL: naukaru.ru.
83. Международно-правовой обычай и международный договор. URL: studfile.net.
84. В чём заключается суть статьи 38 статута Международного Суда ООН? URL: ya.ru.
85. Статут Международного суда ООН. URL: wikipedia.org.
86. Решение Международного суда ООН от 27 июня 1986 года по делу «Никарагуа против Соединенных Штатов Америки»: влияние на институт применения силы. URL: moluch.ru.
87. Сравнительная характеристика международного договора и обычая. URL: studfile.net.
88. Международный обычай в системе источников международного права. URL: studies.in.ua.
89. Нормы «мягкого» права: понятие и признаки. URL: bsu.by.
90. Международный обычай как источник международного права. URL: bseu.by.
91. Статус источников международного права во внутригосударственной (национальной) правовой системе. URL: cyberleninka.ru.
92. Значение «мягкого права» в регулировании международных и национальных отношений. URL: cyberleninka.ru.
93. Дело «Никарагуа против США». URL: wikipedia.org.
94. Верховенство права в консультативных заключениях и решениях Международного Суда ООН. URL: msal.ru.
95. Вопросы применения силы в решениях Международного суда ООН. URL: mjil.ru.
96. Ответ официального представителя МИД России М.В. Захаровой… по делу «Никарагуа против Соединенных Штатов Америки». URL: mid.ru.
97. Международное право: В доктрине международного права уже довольно давно разработана теория согласования воль. URL: hse.ru.
98. Теория согласования воль Тункина Г.И. URL: studfile.net.
99. «Теория международного права» — читать в электронно-библиотечной системе Znanium. URL: znanium.ru.
100. Предисловие: Предлагаемый учебник представляет собой изложение курса международного публичного права. URL: hse.ru.
101. Изменение климата: международно-правовое измерение. URL: mjil.ru.
102. Политическая воля как фактор эффективности правоприменения. URL: cyberleninka.ru.