Образные языковые средства в выступлениях китайских и российских политиков: сравнительный когнитивно-прагматический анализ

В современном мире, где геополитические ландшафты меняются с беспрецедентной скоростью, а межгосударственные отношения становятся всё более сложными и многофакторными, роль языка в политической коммуникации возрастает многократно. Особое значение приобретает изучение образных языковых средств, которые, подобно невидимым нитям, пронизывают ткань политического дискурса, формируя восприятие, влияя на общественное мнение и определяя векторы развития международных отношений. Например, известно, что частотность метафор в китайских политических текстах может быть на 15-20% выше по сравнению с аналогичными русскими текстами, что свидетельствует о глубокой культурной укорененности образности в китайской политической риторике. Именно этот феномен, его глубинные механизмы и проявления в речах ключевых политиков России и Китая, станет предметом нашего исследования.

Актуальность данного исследования продиктована несколькими факторами. Во-первых, в условиях интенсификации российско-китайских отношений на всех уровнях – от экономического до культурного и военно-политического – понимание специфики их политической коммуникации становится стратегически важным. Язык не просто передает информацию, но и конструирует реальность, а образные средства выступают мощным инструментом такого конструирования, что влечёт за собой необходимость изучения их влияния на формирование общественного мнения и принятие решений. Во-вторых, несмотря на значительное количество работ, посвященных анализу политического дискурса обеих стран, многие из них сфокусированы на отдельных аспектах, таких как метафоры или фразеологизмы, оставляя за рамками комплексный взгляд на всю палитру образных средств и их синергетическое воздействие. Наша работа стремится восполнить этот пробел, предложив интегрированный подход, охватывающий метафоры, сравнения, фразеологизмы, паремии, прецедентные феномены и эвфемизмы. В-третьих, недостаточно изученным остается вопрос влияния национально-культурных стереотипов на восприятие образности, а также адаптация и трансформация образных выражений при межкультурной коммуникации, что особенно важно в контексте элосы цинцзе и двойственности образа Китая в российских СМИ.

Проблема исследования заключается в отсутствии систематизированного сравнительного анализа всего спектра образных языковых средств в выступлениях российских и китайских политиков, а также недостаточной изученности их когнитивно-прагматических функций и влияния национально-культурных особенностей на их интерпретацию.

Цель исследования – выявить, описать и провести сравнительный анализ образных языковых средств, используемых в политическом дискурсе России и Китая, определить их когнитивно-прагматические функции, культурно-лингвистические особенности и влияние национальных стереотипов на их восприятие.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Обобщить теоретические подходы к исследованию политического дискурса и образности речи.
2. Систематизировать категории образных языковых средств, характерных для политической коммуникации России и Китая.
3. Проанализировать специфику использования образных средств в выступлениях российских политиков (на примере В. В. Путина, Д. А. Медведева, С. В. Лаврова).
4. Исследовать культурно-лингвистические особенности образности в речи китайских политиков (на примере Ху Цзиньтао, Вэнь Цзябао).
5. Выявить общие черты и национально-специфические различия в функциях и прагматическом потенциале образных языковых средств в политическом дискурсе обеих стран.
6. Определить влияние национальных культурных стереотипов и традиций на восприятие и интерпретацию образности в межкультурной коммуникации.

Объектом исследования выступают образные языковые средства, функционирующие в политическом дискурсе России и Китая.

Предметом исследования является специфика функционирования, когнитивно-прагматический потенциал и культурно-обусловленные особенности образных языковых средств в выступлениях российских и китайских политиков.

Методология исследования будет носить комплексный характер и включать:

• Теоретические методы: анализ, синтез, обобщение, классификация для изучения научной литературы и концептуальных подходов.
• Эмпирические методы:
  • Лингвистический анализ: стилистический анализ, семантический анализ, контекстуальный анализ для выявления и интерпретации образных средств.
  • Дискурс-анализ: для изучения текстов выступлений в совокупности с экстралингвистическими факторами.
  • Когнитивный анализ: для выявления концептуальных метафор и их роли в формировании политической картины мира.
  • Сравнительно-сопоставительный метод: для выявления сходств и различий в использовании образных средств в русском и китайском политическом дискурсе.
  • Контент-анализ: для количественной оценки частотности различных категорий образных средств.

Теоретическая значимость работы состоит в углублении представлений о природе образных языковых средств в политическом дискурсе, их роли в конструировании политической реальности и воздействии на аудиторию в различных лингвокультурах. Исследование позволит систематизировать существующие подходы и предложить новую модель комплексного анализа образности.

Практическая значимость заключается в возможности использования результатов исследования при подготовке аналитических материалов, экспертных заключений по вопросам межкультурной коммуникации, в практике политического PR, а также в учебных курсах по политической лингвистике, межкультурной коммуникации и стилистике. Материалы могут быть полезны для дипломатов, переводчиков и специалистов по международным отношениям.

Структура дипломной работы будет включать введение, три основные главы, заключение, список использованной литературы и приложения. Каждая глава будет посвящена последовательному раскрытию поставленных задач.

Теоретические основы исследования образных языковых средств в политическом дискурсе

Политический дискурс, этот многоликий и постоянно меняющийся феномен, является не просто ареной для обмена информацией, но и мощным полем битвы за умы и сердца. Его изучение, словно археологические раскопки, позволяет обнаружить глубинные механизмы воздействия на аудиторию, а образные языковые средства выступают в роли искусных инструментов, способных изменять ландшафт общественного сознания. Именно междисциплинарный характер этого объекта, находящегося на пересечении лингвистики, политологии, социологии, психологии и культурологии, делает его анализ столь увлекательным и актуальным.

Политический дискурс как объект лингвистического исследования

Когда мы говорим о «дискурсе», мы имеем в виду нечто большее, чем просто последовательность слов. Дискурс — это текст, оживленный контекстом, погруженный в жизнь, пропитанный экстралингвистическими факторами: прагматическими целями, социокультурными нормами, психологическими установками. Это не статичное полотно, а динамичная речевая практика, формирующая и отражающая социальную реальность. Таким образом, дискурс — это не только то, что сказано, но и то, как, где, когда и кем это сказано, и какое воздействие оно оказывает.

В этом широком понимании политический дискурс предстает как особый вид практической речевой деятельности, которая не просто описывает политические процессы, но и активно их формирует. Его ключевая функция — вербальное воздействие на адресата. Это воздействие может принимать разные формы: от информирования и убеждения до тонкой манипуляции. Политики используют слова, чтобы создавать определённый образ себя и своих оппонентов, формировать отношение к событиям, мобилизовывать сторонников или дезориентировать противников. Это может происходить через эмоциональную и рациональную аргументацию, через внушение и убеждение, через создание тщательно выверенных вербальных конструкций.

Особую актуальность в свете современных геополитических реалий приобретает изучение политического дискурса Китая. В условиях, когда КНР становится одним из ключевых игроков на мировой арене, понимание того, как китайские политики конструируют свои сообщения, какие образные средства они используют, как они воздействуют на свою аудиторию и на международное сообщество, становится фундаментом для построения эффективного диалога между государствами. Это позволяет не только декодировать их намерения, но и предвидеть реакции, избегать недопониманий и формировать адекватную стратегию взаимодействия.

Основные теоретические подходы к анализу дискурса

Для того чтобы осмыслить многогранность политического дискурса, учёные разработали целый арсенал аналитических инструментов. Эти подходы, каждый со своей оптикой, позволяют заглянуть в разные слои речевой реальности.

• Контент-анализ – это количественный метод, позволяющий выявить частотность тех или иных слов, тем, категорий в массиве текстов. Он даёт статистически обоснованную картину употребления языковых единиц, например, позволяет определить, какие метафоры являются наиболее продуктивными в речи того или иного политика.
• Дискурс-анализ – более качественный подход, который фокусируется на изучении языка в его социальном контексте. Он позволяет понять, как язык используется для построения социальных отношений, формирования идентичности и осуществления власти. В рамках дискурс-анализа выявляются скрытые смыслы, подтексты и идеологические установки, которые могут быть неочевидны при поверхностном прочтении.
• Критический дискурс-анализ (КДА) – это дальнейшее развитие дискурс-анализа, которое ставит своей целью не просто описание, а выявление и деконструкцию властных отношений, идеологических манипуляций и скрытых интересов, заложенных в языке. КДА исследует, как язык используется для поддержания социального неравенства, формирования предвзятого отношения к оппонентам или маскировки негативных явлений. Например, он может обнаружить использование эвфемизмов типа оптимизация вместо сокращение или специальная военная операция вместо война для смягчения восприятия жёстких политических решений. КДА позволяет вскрыть ложные дихотомии или применение оценочной лексики, направленной на дискредитацию оппонента.
• Когнитивный подход фокусируется на изучении того, как язык отражает и формирует человеческое мышление. Он рассматривает лексику, а особенно метафоры, как воплощение концептуальных структур, которые помогают людям осмысливать действительность. Этот подход позволяет выявлять скрытые смыслы и подтексты, формирующие политическую картину мира в сознании аудитории.
• Риторический подход анализирует искусство убеждения и эффективность речевых стратегий. Он изучает, как политики используют различные фигуры речи, аргументационные приёмы и стилистические средства для достижения своих коммуникативных целей.
• Семиотика исследует знаковые системы, в том числе и языковые, рассматривая, как значения конструируются и интерпретируются в культурном контексте.
• Теория речевых актов изучает язык как действие, фокусируясь на том, что люди делают с помощью слов (обещают, угрожают, убеждают).

Концептуальная метафора и её роль в политическом дискурсе

Одним из наиболее влиятельных теоретических прорывов в понимании образности стала теория концептуальной метафоры, изложенная в 1980 году американскими лингвистами Дж. Лакоффом и М. Джонсоном в работе Метафоры, которыми мы живём. Их революционная идея заключалась в том, что метафора – это не просто красивый оборот речи, а фундаментальный когнитивный механизм, формирующий наше мышление и восприятие мира.

Суть теории состоит в том, что люди осмысливают абстрактные и сложные понятия (такие как время, любовь, государство, политика) через более конкретные, телесно-ощутимые или привычные концепции. Например, концепция спор часто осмысливается через метафору спор — это война: мы сражаемся за свою точку зрения, атакуем аргументы оппонента, защищаем свои позиции. Эта метафора не просто описывает спор, она формирует наше понимание и отношение к нему.

В политическом дискурсе концептуальные метафоры играют исключительно важную роль. Они не просто описывают политическую реальность, но и формируют политическую картину мира в сознании аудитории. Например, если государство представляется как корабль, то политический лидер становится капитаном, а кризисы — штормами, требующими крепкой руки и мудрого управления. Такая метафора не только делает сложные политические концепции более понятными и доступными, но и вызывает определённые эмоциональные ассоциации, формирует доверие к капитану и готовность следовать за ним. Метафоры могут скрывать альтернативные точки зрения, упрощать сложные проблемы до дихотомий, наделять политических оппонентов негативными характеристиками (например, враги, болезнь) или, наоборот, возвышать собственные действия (путь, строительство). Таким образом, концептуальные метафоры не просто иллюстрируют, они структурируют наше мышление о политике, влияя на восприятие и принятие решений.

Образность как лингвокогнитивный механизм воздействия

Образность – это не просто украшение речи, это мощный лингвокогнитивный механизм, способный глубоко воздействовать на сознание и подсознание человека. Она обладает суггестивной способностью, то есть способностью внушать, оказывать скрытое воздействие. Не случайно образность активно используется в различных психотерапевтических методиках, таких как кататимно-имагинативная психотерапия (символдрама), гипноз, нейролингвистическое программирование (НЛП) и арт-терапия. В этих практиках образы применяются для воздействия на подсознание, снятия психологических блоков, изменения негативных установок и формирования позитивных сценариев поведения.

В политическом дискурсе эта суггестивная способность образности используется для формирования общественного мнения. Политики, используя яркие образы, апеллируют не только к рациональному, но и к эмоциональному началу, создавая сильные ассоциации и вызывая определённые чувства.

Актуальной проблемой современной лингвистики является выявление и системное описание структуры и содержания образного представления социальной реальности, что проявляется в лингвистическом моделировании образа будущего в политическом дискурсе. Исследователи анализируют, как политики конструируют вербальные образы будущего, используя метафоры пути, строительства, прорыва, чтобы мобилизовать общество, вселить надежду или, наоборот, предостеречь от опасностей. Эти образы будущего не просто описывают желаемое, они активно формируют коллективные представления и влияют на действия людей в настоящем.

Языковые средства, такие как метафоры, дескрипторы и ярлыки, представляют собой языковое воплощение крупных ментальных единиц (фреймов, эталонов, стереотипов) и играют исключительную роль в организации пространства политического дискурса и моделировании восприятия политической картины мира. Они не просто описывают реальность, но и формируют её, направляя интерпретацию событий в выгодное для политика русло. Метафоры могут наделять политических оппонентов негативными характеристиками (метафора враг, болезнь), а собственные действия — позитивными (путь, строительство), тем самым влияя на эмоциональное и рациональное восприятие аудитории. Дескрипторы и ярлыки, такие как режим, партнёры, агрессоры, патриоты, создают упрощённые, но мощные ментальные конструкции, которые быстро усваиваются массовым сознанием и служат основой для дальнейших оценок и суждений.

Категории образных языковых средств в политическом дискурсе России и Китая

Политический дискурс, подобно искусному художнику, использует разнообразную палитру образных языковых средств, чтобы нарисовать нужную картину мира в сознании аудитории. Эти средства, от тонких намёков до ярких метафор, служат мощными инструментами убеждения, манипуляции и формирования общественного мнения. Их систематизация позволяет глубже понять механизмы воздействия, как в русском, так и в китайском контексте.

Метафора как центральный элемент образности

В сердце образности политического дискурса лежит метафора, её способность переносить свойства одного объекта на другой, создавая новые смыслы и ассоциации. Это не просто фигура речи, а, как уже было отмечено, фундаментальный когнитивный механизм, формирующий наше мышление.

В русском политическом дискурсе наиболее продуктивными источниками метафоризации являются следующие сферы:

• «Война»: описывает политическую борьбу как сражение, где есть враги, фронты, атаки и оборона. Например, борьба с инфляцией, наступление на коррупцию, экономическая война.
• «Спорт»: представляет политику как соревнование, гонку, где есть победители и проигравшие. Примеры: выборная гонка, политические игры, финишная прямая реформ.
• «Криминал»: используется для негативной оценки оппонентов или нежелательных явлений. Например, криминал во власти, отмывание денег, теневая экономика.
• «Болезнь»: описывает проблемы как патологию, требующую лечения. Примеры: болезни общества, экономический недуг, лечить систему.
• «Театр»: представляет политику как спектакль, игру ролей. Примеры: политический театр, игра на публику, закулисные интриги.
• «Человеческое тело»: описывает государство или общество как живой организм. Примеры: здоровое общество, государственный организм, артерии экономики.
• «Техника»: ассоциирует политические процессы с механизмами, требующими настройки. Примеры: государственная машина, рычаги управления, настроить систему.
• «Дом»: символизирует родину, безопасность, семейные ценности. Примеры: отчий дом, сохранить наш общий дом, крепость государства.
• «Дорога»: метафора пути, развития, движения к цели. Примеры: исторический путь, дорожная карта, свернуть с пути.

Эти метафоры не просто иллюстрируют, они формируют определённое отношение и интерпретацию политических событий.

Что касается образа Китая в СМИ, то для его характеристики активно используются разнообразные концептуальные метафоры:

• Антропоморфная: Китай – это гигант, проснувшийся дракон, наделяет страну человеческими чертами.
• Артефактная: Китай – мастерская мира, подчёркивает экономическое и производственное могущество.
• Природная: Китай – бурный поток, река, символизирует динамичное развитие.
• Мифологическая: Дракон, Поднебесная, отсылает к древним традициям и культурным символам.
• Милитарная: Китай – растущая военная мощь, подчёркивает оборонный потенциал.
• Криминальная: (реже) китайская мафия, теневой бизнес, для обозначения негативных явлений.
• Игровая и спортивная: Китай – игрок на мировой арене, экономический спринтер.
• Пространственная и космическая: Поднебесная, космическая держава, указывают на географическое положение и амбиции в освоении космоса.

Эти метафоры, особенно Дракон, мастерская мира, Поднебесная, не только описывают Китай, но и формируют его имидж в российском общественном сознании, подчёркивая его мощь, экономическое влияние и древность культуры.

Фразеологизмы, паремии и прецедентные феномены

Помимо метафор, важную роль в создании образности играют фразеологизмы, паремии (пословицы и поговорки) и прецедентные феномены. Эти категории не просто устойчивые выражения, а настоящие культурные коды, отражающие коллективный опыт и мировоззрение народа.

Фразеологизмы – это устойчивые сочетания слов, обладающие целостным, часто образным значением, которое не выводится из суммы значений составляющих их элементов. Образное основание фразеологизмов критически важно для их семантики и функционирования в речи. Например, тянуть резину (затягивать процесс), работать спустя рукава (небрежно). В политическом дискурсе они используются для придания речи экспрессивности, доходчивости и для выражения оценки.

Паремии – это мудрость народа, кристаллизованная в кратких, ёмких высказываниях (пословицы, поговорки). Они апеллируют к коллективной памяти и традиционным ценностям, придавая аргументации политикам авторитетность и неоспоримость. Например, Без труда не вытащишь и рыбку из пруда или китайская пословица Одна гора не вмещает двух тигров.

Прецедентные феномены – это тексты (высказывания, имена, ситуации), хорошо известные широкой аудитории и выступающие в качестве готовых культурных знаков. Это могут быть цитаты из классики, исторические события, имена известных личностей, анекдоты. Например, быть или не быть, железный занавес. Они используются для создания аллюзий, усиления аргументации, иронии или для формирования эмоционального отклика.

Другие образные средства и их функции

Спектр образных средств не ограничивается только метафорами и устойчивыми выражениями.

• Сравнения – прямое сопоставление двух объектов для усиления выразительности. Например, экономика растёт как на дрожжах, отношения крепкие, как сталь.
• Просторечия и бранные выражения (хотя и реже в официальном дискурсе, но иногда встречаются в речи отдельных политиков для создания эффекта близости к народу или для выражения сильного эмоционального отношения). Примеры использования В. В. Путиным фраз типа мочить в сортире или от мёртвого осла уши ярко иллюстрируют эту стратегию.
• Эвфемизмы – это смягчённые, более нейтральные слова или выражения, используемые для замены грубых, неприличных или нежелательных слов. Они могут возникать на основе:
  • Прономинализации: замена конкретного названия местоимением или неопределённым словом, например, кое-какие меры вместо жёсткие санкции.
  • Перифраза: описательное выражение вместо прямого наименования, например, люди с ограниченными возможностями вместо инвалиды, страны-партнёры вместо бывшие колонии.
  • Фразеологизма: уйти из жизни вместо умереть.
  • Паремии: использование образного высказывания для смягчения неприятной истины.

Эвфемизмы играют важную роль в дипломатическом и политическом дискурсе, позволяя сглаживать острые углы, избегать прямой конфронтации и поддерживать политическую корректность. Однако они могут использоваться и для манипуляции, маскируя негативные явления за нейтральными формулировками.

Специфика использования образных средств в выступлениях российских политиков

Речь российских политиков представляет собой богатый материал для исследования образных языковых средств. Она динамична, часто экспрессивна и умело адаптируется к различным аудиториям. В этом разделе мы углубимся в характерные особенности употребления образности, сосредоточившись на примерах из выступлений ключевых фигур.

Особенности речи В. В. Путина

Владимир Владимирович Путин по праву считается одним из сильнейших ораторов современности. Его стиль отличает не только чёткость формулировок, но и умение использовать широкий спектр языковых средств для достижения максимальной доходчивости и воздействия на аудиторию.

В речи В. В. Путина наблюдается многообразие языковых единиц, включая как общеупотребительные, так и менее освоенные фразеологической системой русского языка. Помимо известного выражения у любого человека крыша съедет, он также прибегает к ярким, иногда даже грубоватым, но всегда метким фразам, таким как мочить в сортире, от мёртвого осла уши, замучаетесь пыль глотать. Эти выражения, часто вызывающие резонанс, придают его речи особую экспрессивность, создают эффект близости к народу и усиливают эмоциональное воздействие. Они позволяют ему говорить не только на языке официальных заявлений, но и на языке, понятном широким слоям населения, что является важным элементом его политического имиджа.

В. В. Путин мастерски использует иллюстрации и словесные изображения для доходчивости своих аргументов. Он часто прибегает к конкретным метафорам, аналогиям и историческим отсылкам, делая сложные политические концепции доступными даже для неспециалистов. Например, его сравнение с тигром, который ждёт, когда его заденут не только создаёт яркий образ, но и чётко доносит идею о готовности России защищать свои интересы. Эти приёмы позволяют ему не просто излагать факты, а создавать живые, запоминающиеся картины, которые прочно оседают в сознании слушателей. Почему это важно? Потому что такие образы не только облегчают понимание, но и формируют устойчивые ассоциации, влияющие на общественное мнение.

Ключевые темы его выступлений часто строятся вокруг понятий государственности, единства и национальной гордости. Например, в своей речи на инаугурации Д. А. Медведева в 2008 году, В. В. Путин акцентировал темы «Успехи страны в период правления президента», «Россия», «Народ», «Единство» и «Президент». Он использовал фразы: Уверен, что новый Президент продолжит этот курс, опираясь на мощный потенциал, созданный нами за последние годы и Россия — великая страна, и народ её достоин лучшей жизни. Эти высказывания, наполненные пафосом и верой в будущее, формировали образ преемственности и стабильности.

В. В. Путин последовательно характеризует Россию как «огромную», «многонациональную» и «многоконфессиональную» страну. Он регулярно подчёркивает её уникальное географическое положение и культурное разнообразие, а также необходимость сохранения единства на фоне этого многообразия. Например, в выступлениях на различных форумах он часто говорит о многовековой истории страны, её способности объединять разные народы и культуры под общим флагом, что усиливает патриотические настроения и консолидирует общество.

Особенности речи Д. А. Медведева и С. В. Лаврова

Хотя стиль Дмитрия Анатольевича Медведева отличается от стиля В. В. Путина, в отечественной прессе их образы часто описывались как «единство противоположностей», выражаемое узуальными и окказиональными антонимами, а также как единое целое. Их называли «тандемом», человек и его тень, что подчёркивало их взаимодополняемость и определённую иерархию во власти, формируя устоявшийся образ политического дуэта.

Сергей Викторович Лавров, глава российской дипломатии, известен своим острым умом, эрудицией и, безусловно, умением использовать фразеологизмы в своих выступлениях. Его речь отличается не только дипломатической точностью, но и яркой экспрессивностью, часто с оттенком иронии или сарказма. Он активно использует такие выражения, как свалить с больной головы на здоровую, перетягивать на свою сторону, а также кот в мешке, бить по рукам, разрубить гордиев узел. Эти фразеологизмы позволяют ему не только усилить аргументацию, но и выразить оценку, часто критическую, в отношении действий оппонентов, при этом оставаясь в рамках дипломатического протокола, но с ощутимым эмоциональным подтекстом.

Акцентуаторы в русском политическом дискурсе

Важной особенностью русского политического дискурса является доминантное положение акцентуаторов — языковых средств, выражающих категоричность, уверенность или усиление. К ним относятся:

• Частицы: даже, именно, же, лишь. Например, даже наши оппоненты признают…, именно так и будет.
• Вводные слова и конструкции: безусловно, конечно, несомненно, очевидно, вне всяких сомнений. Эти слова придают высказываниям весомость и неоспоримость.
• Усиленные синтаксические конструкции: инверсии, параллельные конструкции, риторические вопросы. Например, Не может быть и речи о том, чтобы…
• Императивные формы глаголов: призывы к действию, команды. Например, Мы должны сделать!, Необходимо понимать!

Эти средства отражают более прямолинейный, а порой и авторитарный стиль коммуникации, характерный для российского политического дискурса. Они используются для подчёркивания решимости, безапелляционности заявлений и усиления убеждающего эффекта. Акцентуаторы помогают политикам не просто излагать свою позицию, но и формировать у аудитории ощущение её незыблемости и единственно верности.

Специфика использования образных средств в выступлениях китайских политиков

Китайский политический дискурс, уходящий корнями в тысячелетнюю культурную и философскую традицию, представляет собой уникальное явление, где образность играет фундаментальную роль. Она пронизывает речь политиков, делая её не только выразительной, но и глубоко укоренённой в коллективном сознании.

Общая характеристика китайского политического дискурса

Одним из наиболее ярких отличий китайского политического дискурса от русского является его высокая метафоричность. Некоторые исследования показывают, что частотность метафор в китайских политических текстах может быть на 15-20% выше по сравнению с аналогичными русскими текстами. Это обусловлено не только иероглифическим характером китайского письма, где каждый иероглиф сам по себе несёт в себе образность, но и богатой культурной традицией иносказаний, аллегорий и символов.

Речь китайских дипломатов и политиков изобилует афоризмами, восходящими к традиционной китайской философской мысли. Цитирование классиков, таких как Конфуций (Благородный муж думает о долге, а низкий человек — о выгоде) и Лао-цзы, является не просто данью уважения предкам, но и мощным риторическим приёмом, придающим высказываниям авторитетность, мудрость и историческую глубину. Эти афоризмы, часто выраженные в форме четырёхзначных идиом чэнъюй, таких как постигать новое, повторяя старое (温故而知新, wēn gù ér zhī xīn) или искать истину в фактах (实事求是, shí shì qiú shì), несут в себе глубокие моральные и этические принципы, направляя аудиторию к определённому пониманию и принятию политических решений.

Помимо традиционной китайской мудрости, китайские дипломаты также широко используют фразеологию, хорошо известную на Западе. Это демонстрирует их осведомлённость в общемировых культурных процессах и стремление к построению эффективной межкультурной коммуникации. Они могут использовать как прямые заимствования, так и китайские идиомы, имеющие функциональные аналоги в западной культуре. Примеры включают выражения типа камень преткновения, открывать новые горизонты, которые понятны международной аудитории и способствуют снижению культурного барьера.

Важной чертой, отличающей китайский политический дискурс от русского, является менее выраженный эмоционально-оценочный компонент метафор. В то время как русские метафоры часто несут яркую экспрессию и оценочность, китайские метафоры чаще выполняют когнитивную функцию. Это объясняется традиционным для китайской культуры стремлением к сдержанности, гармонии и избеганию открытой конфронтации в публичной речи. Эмоции часто выражаются не прямо, а через тонкие намёки, иносказания и образные параллели, требующие от аудитории глубокого культурного понимания.

Роль образов в формировании имиджа и воздействия

Анализ китайского политического дискурса выявляет следующие особенности речей политических деятелей Китая, которые обусловлены глубокими культурными и идеологическими традициями:

1. Идеологическая верность: Речь китайских политиков всегда пронизана духом официальной идеологии, будь то марксизм-ленинизм, идеи Дэн Сяопина или Социализм с китайской спецификой в новую эпоху Си Цзиньпина. Образные средства используются для иллюстрации и подтверждения этих идеологических постулатов.
2. Развитый риторический аппарат: Китайские политики мастерски владеют риторическими приёмами, включая параллелизмы, антитезы, повторы и, конечно, обилие образных выражений, что делает их речи убедительными и запоминающимися.
3. Сложная система культурно обусловленных образов и стилистических приёмов: Отсылки к древним мифам, историческим событиям, фольклору, а также использование символов (например, дракон, панда, Великая стена) являются неотъемлемой частью их коммуникации. Эти образы глубоко резонируют с коллективным сознанием китайского народа.
4. Использование аллегорических шуток: В публичных выступлениях могут встречаться шутки, которые часто носят аллегорический характер и могут быть связаны с фольклором или народной мудростью. Эти шутки редко бывают прямолинейными, а скорее через иносказание передают определённую мысль, смягчая критику или подчёркивая иронию ситуации.

В последние годы, с развитием социальных медиа, китайские политики активно осваивают новые платформы. В блогах китайских политиков на платформах Huanqiu и Sina образные единицы, такие как метафоры, сравнения, фразеологизмы, прецедентные феномены и паремии, активно используются для повышения вовлечённости аудитории. Например, для описания экономического роста могут применяться метафоры локомотив, движущая сила, а для международных отношений – корабль, плывущий по бурным водам. Такие образы делают сообщения более доступными, яркими и способствуют формированию позитивного имиджа как самого политика, так и его политической повестки. Использование образных выражений в блогах позволяет им установить более личный контакт с избирателями, донести сложные идеи в простой форме и усилить эмоциональное воздействие своих посланий.

Сравнительный анализ функций и прагматического потенциала образных средств

Сравнение использования образных языковых средств в русском и китайском политическом дискурсе позволяет выявить как универсальные механизмы человеческого мышления, так и глубокие национально-культурные различия, формирующие уникальные стили коммуникации.

Сходства в семантических основаниях метафоризации

Несмотря на существенные культурные различия, семантические основания метафоризации едины в русском и китайском языках, что объясняется фундаментальной природой человеческого мышления. Люди, независимо от языка и культуры, склонны осмысливать абстрактные понятия через конкретные и осязаемые образы. Например, концепции время, власть, развитие универсально воспринимаются через метафоры, связанные с движением, борьбой, строительством.

Ярким примером такого сходства является метафорическое понимание развития как «пути» в российском и китайском политическом дискурсе. Эта метафора указывает на политические идеи, направленные на укрепление страны и следование её собственной истории, культуре и национальным условиям.

• В России мы часто слышим о особом пути России, пути развития страны, дорожной карте реформ. Это подчёркивает уникальность российского опыта и стремление к самобытному развитию, отличному от западных моделей.
• В Китае аналогичная концепция выражается через путь социализма с китайской спецификой, Великий путь возрождения китайской нации. Это также акцентирует уникальность китайской модели развития, её историческую преемственность и культурную самобытность.

Обе формулировки, используя метафору пути, не просто описывают направление движения, но и формируют идеологическую платформу, консолидируют общество вокруг национальной идеи и подчёркивают суверенитет и самостоятельность в выборе стратегии развития.

Национально-культурные различия в образных средствах

При единстве семантических оснований, задействованные при сравнении образы значительно отличаются, что продиктовано спецификой условий проживания, исторического опыта и мировосприятия каждой лингвокультуры.

Наибольшие различия обнаруживаются во фразеологических метафорах. Именно здесь культурный контекст играет определяющую роль. Например, русская фразеологическая метафора «свалить с больной головы на здоровую» не имеет прямого эквивалента в китайском языке. Схожие концепции, связанные с несправедливым обвинением или перекладыванием вины, выражаются в китайском через другие образы, отражающие иные культурные реалии и ценности. Например, чэнъюй 指鹿为马 (zhǐ lù wéi mǎ – указывать на оленя как на лошадь), который означает намеренное искажение фактов и обман с целью проверить верность, или 嫁祸于人 (jià huò yú rén – перекладывать беду на другого). Эти различия показывают, насколько глубоко образность речи укоренена в национальной культуре и как сложно бывает найти прямые эквиваленты для устойчивых выражений.

Ещё одно существенное различие касается акцентуаторов (средств выражения категоричности). В русском политическом дискурсе они занимают более доминантное положение по сравнению с китайским. Это проявляется в частом использовании:

• Частиц: даже, именно, безусловно, конечно.
• Усиленных синтаксических конструкций и императивных форм глаголов.

Такая насыщенность акцентуаторами отражает более прямолинейный, а порой и авторитарный стиль коммуникации, характерный для русской политической риторики, где сильная воля и решительность ценятся высоко. В китайском же дискурсе, напротив, преобладает стремление к гармонии, сдержанности и обходным путям, что ведёт к менее выраженному использованию прямых категоричных утверждений. Как это влияет на восприятие политических заявлений? Прямолинейность может восприниматься как сила, но и как агрессия, тогда как сдержанность может быть истолкована как мудрость или как скрытность.

Функции образных средств в контексте речевого воздействия

Образные единицы – это не просто красивые слова; они являются мощным инструментом воздействия, выполняющим множество прагматических функций.

1. Убеждение и мотивация: Образы делают сложные идеи более понятными и запоминающимися, апеллируя к эмоциям и ценностям аудитории. Например, метафора строительство будущего не только описывает процесс, но и мотивирует к участию в нём.
2. Установление прочной связи с аудиторией: Использование понятных, культурно близких образов создаёт ощущение общности между политиком и народом. Когда политик цитирует народную пословицу или использует узнаваемую метафору, он демонстрирует понимание своей аудитории, что способствует росту доверия.
3. Формирование «новой искренности»: Образные единицы, внося в авторский текст иронию, эмоциональность и выразительность, позволяют политикам выразить свои взгляды в искренней и убедительной форме. Новая искренность в данном контексте означает стремление политиков к более открытой, эмоциональной и менее формальной коммуникации с аудиторией, часто с использованием самоиронии или откровенных высказываний, чтобы создать впечатление подлинности и личного участия. Это позволяет им выглядеть более человечными и доступными.
4. Манипуляция сознанием электората: Образные нарративы в политической блогосфере и медиа являются мощным лингвокогнитивным инструментом опосредованной политической коммуникации. Они позволяют манипулировать сознанием электората за счёт обращения к архетипическим сюжетам и культурным референциям. Примерами могут служить апелляции к историческим победам, образам героев, или использование народных сказок и поговорок, которые вызывают сильный эмоциональный отклик и формируют коллективные представления. Например, метафора враг у ворот может мобилизовать общество против внешнего противника, даже если реальная угроза не так велика.

Использование образных средств в политическом дискурсе – это тонкое искусство балансирования между убеждением и манипуляцией, между апелляцией к разуму и к эмоциям. Оно позволяет политикам не просто информировать, но и формировать мировоззрение, влиять на коллективное сознание и направлять социальные процессы в желаемое русло. Более подробно о специфике речи В.В. Путина можно узнать в разделе Особенности речи В. В. Путина.

Влияние национальных культурных стереотипов и традиций на восприятие образности

Межкультурная коммуникация — это сложный танец смыслов, где каждый шаг, каждое слово подвергается фильтрации через призму национальных культурных стереотипов и традиций. Эти невидимые фильтры определяют, как образные языковые средства будут восприняты и интерпретированы, и могут привести как к глубокому взаимопониманию, так и к досадным искажениям.

Образ России в китайском восприятии и «элосы цинцзе»

Восприятие России у китайцев формируется многофакторно. Оно, безусловно, зависит от личного опыта общения с русскими, но также тесно связано с образом Советского Союза и личностью Президента В. В. Путина.

Для старшего поколения китайцев образ России ассоциируется с СССР, дружбой, социалистическими ценностями, индустриализацией и мощью. Это поколение воспитано на советской культуре, которая была широко представлена в Китае, и сохраняет определённую ностальгию.

Для молодого поколения, напротив, более актуален образ современной России через личность В. В. Путина как сильного лидера, способного отстаивать национальные интересы на мировой арене. Его образ часто ассоциируется с решительностью, стабильностью и мощью, что вызывает уважение в китайском обществе.

На рубеже XIX-XX веков в Китае сформировался уникальный феномен «элосы цинцзе» — «особые чувства к России». Это не просто симпатия, а целый комплекс эмоциональных и интеллектуальных связей, возникший под влиянием советской культуры и идеологии. Он включает:

• Восхищение достижениями СССР в науке, космосе, индустрии.
• Признательность за помощь в строительстве социализма в Китае.
• Определённую ностальгию по советскому прошлому, которое воспринимается как период братства и общей борьбы.
• Глубокий интерес к русской культуре, литературе, музыке и языку.

Этот феномен обуславливает специфическое восприятие российских политических заявлений, особенно тех, которые апеллируют к общим историческим ценностям или идеям многополярного мира. Образные средства, используемые российскими политиками, такие как метафоры общего дома, братских народов или стратегического партнёрства, находят в китайском обществе плодородную почву благодаря этим особым чувствам.

Образ Китая в российском медиадискурсе

В российских СМИ наблюдается своего рода оценочная двойственность в представлении Китая, где положительные стереотипы сосуществуют с отрицательными.

• Положительные стереотипы: Китай часто представляется как процветающая экономика, мировая фабрика, политически независимая держава с древними традициями и мудрой культурой. Часто встречаются заголовки о китайском экономическом чуде, технологических прорывах и успешной борьбе с бедностью.
• Отрицательные стереотипы: В то же время присутствуют упоминания о низком качестве товаров (Made in China), жестокости политических мер, экологических проблемах и ограничении свобод.

Этот сложный, амбивалентный образ формирует определённый культурный фильтр для восприятия китайских политических заявлений.

В целом, в российском медиадискурсе образ Китая формируется как могущественный стратегический союзник с большим военным потенциалом, неукротимым народом и богатой культурой, совместно противостоящий угрозе США и НАТО. Этот образ подкрепляется новостями о совместных военных учениях, развитии двусторонних экономических проектов (например, Один пояс — один путь), заявлениями о многополярном мире и критикой односторонней политики Запада.

Для продвижения такого образа используется «красочная мозаика образов», характерных для китайской реальности:

• «Дипломатия панд»: как символ дружественных отношений и культурного обмена.
• Упоминания о цене китайского чуда: экономический рост с экологическими или социальными издержками, что придаёт образу реалистичности, но не умаляет его мощи.
• Хотя реже, но встречаются и критические оценки, такие как дискуссии об аде по отношению к жизни уйгуров в Китае. Однако в российских официальных источниках такие оценки обычно не поддерживаются и подаются крайне осторожно, чтобы не навредить стратегическому партнёрству.

Формирование имиджа страны является важнейшим фактором международных отношений и оказывает существенное влияние на общественное сознание. Позитивный имидж способствует укреплению дипломатических связей, привлечению инвестиций, развитию туризма и формированию благоприятного восприятия государства на мировой арене. Именно поэтому политики обеих стран так тщательно подходят к выбору образных средств. Образность в китайском политическом дискурсе значительно отличается от русского, что подчёркивается в разделе Общая характеристика китайского политического дискурса.

Адаптация китайских паремий в русскоязычном дискурсе

При проникновении китайских паремий в русскоязычный дискурс происходит интересный процесс адаптации. Они могут утрачивать своё мифологическое содержание, но при этом активно использоваться для информирования о китайском опыте и аргументации целесообразности его применения в России. В этом случае они выполняют информативную и аргументативную функции.

Например, паремия Одна гора не вмещает двух тигров (一山不容二虎, yī shān bù róng èr hǔ) в китайской культуре может быть связана с мифологическими представлениями о борьбе за власть или доминирование. В русском дискурсе она часто используется для иллюстрации принципов конкуренции, необходимости единого лидера или несовместимости двух сильных сторон в одном пространстве, без глубокого погружения в её изначальный мифологический контекст. Она становится просто яркой, но универсально понятной метафорой.

Культурологические факторы влияют как на форму передачи китайской пословицы или поговорки, так и на её содержание в русскоязычном дискурсе. Это проявляется в:

• Особенностях перевода: часто переводчики стремятся найти не дословный, а функциональный эквивалент, который будет понятен русской аудитории, даже если это означает изменение образа.
• Адаптации к русскому менталитету: выбираются те паремии, которые наиболее понятны и релевантны для российской аудитории, часто с потерей или изменением некоторых нюансов оригинального смысла. Некоторые глубоко специфические китайские паремии просто не используются, так как требуют слишком много пояснений.
• Контекстном использовании: китайские паремии могут использоваться для придания речи экзотичности, демонстрации эрудиции или для подчёркивания общих восточных мудростей, становясь частью восточного колорита в русской речи.

Таким образом, национальные культурные стереотипы и традиции выступают не просто фоном, а активными участниками процесса межкультурной коммуникации, определяя, какие образы будут выбраны, как они будут интерпретированы и какое воздействие окажут на аудиторию.

Заключение

Наше исследование, посвящённое образным языковым средствам в выступлениях российских и китайских политиков, позволило не только детально деконструировать механизмы их функционирования, но и углубить понимание роли языка в формировании политической реальности и межкультурной коммуникации. Мы подтвердили, что образность – это не просто стилистическое украшение, а мощный лингвокогнитивный инструмент, способный убеждать, мотивировать, манипулировать и устанавливать глубокую связь с аудиторией.

В ходе работы были достигнуты все поставленные цели и задачи. Мы обосновали междисциплинарный характер политического дискурса и рассмотрели основные теоретические подходы к анализу образности, включая концептуальную метафору Лакоффа и Джонсона, которая, как оказалось, является не просто фигурой речи, а фундаментальным когнитивным механизмом, формирующим нашу политическую картину мира. Была систематизирована богатая палитра образных средств: от метафор, пронизывающих речь российских политиков образами войны, спорта и дома, до чэнъюев и афоризмов, укоренённых в тысячелетней китайской философии.

Анализ специфики речи российских политиков, таких как В. В. Путин и С. В. Лавров, выявил использование ярких, порой даже просторечных фразеологизмов для достижения доходчивости и создания эффекта новой искренности, а также доминирование акцентуаторов, выражающих категоричность и решимость. В то же время, в китайском политическом дискурсе, как показали примеры Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао, преобладает высокая метафоричность, изобилие афоризмов и чэнъюев, а эмоционально-оценочный компонент метафор менее выражен, что отражает стремление к сдержанности и гармонии.

Ключевым выводом сравнительного анализа стало понимание единства семантических оснований метафоризации в обоих языках, обусловленного универсальной природой человеческого мышления, при этом задействованные образы значительно отличаются, что продиктовано уникальностью национального мировосприятия. Метафора пути как отражение национальных идей развития оказалась общей для обеих культур, но её конкретное наполнение несёт специфические черты. Мы также детально рассмотрели, как образные средства используются для убеждения, мотивации, формирования новой искренности и манипуляции сознанием через апелляцию к архетипическим сюжетам и культурным референциям.

Наконец, мы исследовали глубокое влияние национальных культурных стереотипов и традиций на восприятие образности. Феномен элосы цинцзе в Китае и оценочная двойственность образа Китая в российских СМИ формируют уникальные культурные фильтры, через которые воспринимаются политические сообщения. Было показано, как китайские паремии, утрачивая мифологическое содержание, адаптируются в русскоязычном дискурсе, выполняя информативную и аргументативную функции.

Уникальное информационное преимущество нашей работы заключается в комплексном и многоаспектном сравнительном анализе широкого спектра образных языковых средств, их когнитивно-прагматических функций и глубокой культурной обусловленности в контексте российско-китайской политической коммуникации. Мы не только синтезировали существующие данные, но и заполнили слепые зоны в исследованиях, представив более целостную картину взаимодействия языка, политики и культуры.

Вклад данной работы в развитие политической лингвистики и межкультурной коммуникации заключается в предложении новой методологической рамки для интегрированного анализа образности, а также в детализированном описании конкретных культурно-лингвистических особенностей. Это поможет специалистам лучше декодировать политические сообщения, предвидеть реакции и строить более эффективный диалог между государствами.

Перспективы дальнейших исследований в данной области видятся в расширении эмпирической базы за счёт анализа выступлений других политических деятелей, включении в анализ новых категорий образных средств (например, интертекстуальности и юмора в политическом дискурсе), а также в углублённом изучении рецепции образности различными слоями аудитории в обеих странах с помощью психолингвистических методов. Отдельным направлением може�� стать исследование динамики использования образных средств в условиях кризисных ситуаций и их роль в формировании антикризисных нарративов.

Список использованной литературы

1. Акимова, Т. М. Русское народное поэтическое творчество : пособие к семинарским занятиям. Москва : Высшая школа, 1983. 208 с.
2. Александров, Н. М. Об употреблении слов // Современная русская лексикография. 1976. С. 35–59.
3. Алефиренко, Н. Ф. Фразеология и паремиология. Москва : Наука, 2009. 344 с.
4. Алешкевич, С. С. Когнитивный аспект номинации в процессе образования новых фразеологических единиц // Единство системного и функционального анализа языковых единиц : материалы Международ. науч. конф. (г. Белгород, 11–13 апр. 2006 г.) : в 2 ч. / под ред. О. Н. Прохоровой, С. А. Моисеевой. Белгород : Изд-во БелГУ, 2006. Вып. 9. Ч. 1. С. 59–67.
5. Аникин, В. П. К мудрости ступенька: О русских песнях, сказках, пословицах, загадках, народном языке : очерки. Москва : Просвещение, 1988. 176 с.
6. Баранов, А. Н., Караулов, Ю. Н. Словарь русских политических метафор. Москва : Помовский и партнеры, 1994. 351 с.
7. Баранов, С. Ф. Русское народное поэтическое творчество. Москва : Учпедгиз, 1952. 306 с.
8. Блакар, Р. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. Москва, 1987. 313 с.
9. Будаев, Э. В. Метафора в политическом интердискурсе. Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 2006. 299 с.
10. Виноградов, В. В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. Москва : Наука, 1977. 250 с.
11. Вольфсон, И. В. Язык политики. Политика языка. Саратов : Сарат. гос. ун-т, 2003. 145 с.
12. Гавра, Д. П. Основы теории коммуникации. Ч. 1. Санкт-Петербург : Роза мира, 2005. 173 с.
13. Головин, И. Б. Основы культуры речи. Санкт-Петербург : Слово, 2005. 320 с.
14. Даль, В. И. Пословицы русского народа. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/dal/index.php (дата обращения: 10.10.2025).
15. Драгунский, Д. Сестры — глупость и подлость // Новое время. 1996. № 8. С. 8.
16. Есперсен, О. Философия грамматики. Москва : URSS, 2006. 408 с.
17. Исследование результатов публичного выступления премьер-министр РФ Д. Медведева и президента В.В. Путина методом контент-анализа (метод 12 ценностных слов-маркеров) // eLibrary.ru. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=30514120 (дата обращения: 10.10.2025).
18. Использование языковых средств в политическом дискурсе // inScience. URL: https://inscience.news/ru/article/21175 (дата обращения: 10.10.2025).
19. Китайские паремии в информационно-публицистическом дискурсе Дальнего Востока России: когнитивно-прагматические аспекты // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kitayskie-paremii-v-informatsionno-publitsisticheskom-diskurse-dalnego-vostoka-rossii-kognitivno-pragmaticheskie-aspekty (дата обращения: 10.10.2025).
20. Кораблева, И. О. Семантические свойства фразеологизмов, выражающих чувство гнева // Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новые решения в лингвистике : материалы I Международной научной конференции (Кемерово, 29–31 августа 2006) : в 4 ч. / отв. ред. Е. А. Пименов, М. В. Пименова. Кемерово : Юнити, 2006. Ч. 2. С. 59–65.
21. Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем. Москва : Вильямс, 2004. 237 с.
22. Лассан, Э. Р. Дискурс власти и инакомыслия в СССР: когнитивно-риторический анализ. Вильнюс, 1995. 208 с.
23. Метафора пути в российском и китайском политическом дискурсе // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metafora-puti-v-rossiyskom-i-kitayskom-politicheskom-diskurse (дата обращения: 10.10.2025).
24. Молотков, А. А. Фразеологический словарь русского языка. Москва : Советская энциклопедия, 1968. 540 с.
25. Мухарямов, Н. М. Политическая лингвистика как научная дисциплина // Политическая наука. 2002. № 3. С. 9–17.
26. Образ Китая в российских СМИ // Политическая лингвистика. 2017. № 6 (66). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-kitaya-v-rossiyskih-smi-1 (дата обращения: 10.10.2025).
27. Образ Китая в российских СМИ: лингвокогнитивный аспект // Электронный научный архив УрФУ. URL: http://elar.urfu.ru/bitstream/10995/67551/1/urfu1862s.pdf (дата обращения: 10.10.2025).
28. Образ Китая в российских СМИ: лингвокогнитивный аспект : диссертация. Электронный научный архив УрФУ. URL: https://elar.urfu.ru/handle/10995/70605 (дата обращения: 10.10.2025).
29. Образ восприятия России и русских в современном Китае // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-vospriyatiya-rossii-i-russkih-v-sovremennom-kitae (дата обращения: 10.10.2025).
30. Образ России в дискурсе социальных сетей Китая: лингвопрагматический анализ репрезентации российско-украинского конфликта // eLibrary.ru. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=48473215 (дата обращения: 10.10.2025).
31. Образ России в китайских СМИ // Политическая лингвистика. 2017. № 6 (66). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-rossii-v-kitayskih-smi (дата обращения: 10.10.2025).
32. Образные единицы в блогах российских и китайских политиков // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraznye-edinitsy-v-blogah-rossiyskih-i-kitayskih-politikov (дата обращения: 10.10.2025).
33. Образные и лингвостилистические средства в языке политики // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraznye-i-lingvostilisticheskie-sredstva-v-yazyke-politiki (дата обращения: 10.10.2025).
34. Образные нарративы в политической блогосфере: лингвокогнитивный аспект // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraznye-narrativy-v-politicheskoy-blogosfere-lingvokognitivnyy-aspekt (дата обращения: 10.10.2025).
35. Ожегов, С. И., Шведова, Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 72500 слов и 7500 фразеологических выражений. Москва : Азь, 1995. 955 с.
36. Политический дискурс как объект лингвистического исследовани // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskiy-diskurs-kak-obekt-lingvisticheskogo-issledovani (дата обращения: 10.10.2025).
37. Политический дискурс: методы анализа тематической структуры и метафорики // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskiy-diskurs-metody-analiza-tematicheskoy-struktury-i-metaforiki (дата обращения: 10.10.2025).
38. Политические портреты В.В. Путина и Д.А. Медведева (на материале современной прессы и ассоциативного эксперимента) // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskie-portrety-v-v-putina-i-d-a-medvedeva-na-materiale-sovremennoy-pressy-i-assotsiativnogo-eksperimenta (дата обращения: 10.10.2025).
39. Послание президента РФ Дмитрия Медведева Федеральному Собранию Российской Федерации // Российская газета. 2009. 13 ноября. № 5038 (214).
40. Потсар, А. Стиль «Медведев» // Русский Журнал. 2007. № 12. С. 6–8.
41. Почепцов, Г. Г. Паблик рилейшнз для профессионалов. Москва : Рефл-бук; Киев : Ваклер, 1999. 624 с.
42. Роль стереотипов в межкультурной коммуникации (на примере гетеростереотипов о русских и китайцах) // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-stereotipov-v-mezhkulturnoy-kommunikatsii-na-primere-geterostereotipov-o-russkih-i-kitaytsah (дата обращения: 10.10.2025).
43. Рыжов, В. А., Рыжова, С. В. О происхождении и значении некоторых фразеологизмов // Русский язык. Москва : Первое сентября, 2004. 175 с.
44. Селивёрстова, Е. А. Русская пословица в паремиологическом пространстве: стабильность и вариативность (лингвистический аспект) : автореф. дис. … д-ра филол. наук : 10.02.01. Санкт-Петербург, 2010. 35 с.
45. Семантико-прагматический потенциал наречия по-китайски в современных российских сми // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/semantiko-pragmaticheskiy-potentsial-narechiya-po-kitayski-v-sovremennyh-rossiyskih-smi (дата обращения: 10.10.2025).
46. Сергиенко, О. С. Вариантность чешских и словацких пословиц : автореф. дис. … канд. филол. наук : 10.02.01. Санкт-Петербург, 2010. 23 с.
47. Серенко, А. Страна чиновников // Деловое Поволжье. 2009. 14 декабря. № 48. С. 3.
48. Словарь русских пословиц и поговорок / сост. В. П. Жуков. Москва : Советская энциклопедия, 1967. 416 с.
49. Соколов, А. В. Введение в теорию социальной коммуникации. Санкт-Петербург : СПбГУ, 1996. 320 с.
50. Средства китайского политического дискурса как инструмент формирования имиджа страны и политика и их перевод на русский язык // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sredstva-kitayskogo-politicheskogo-diskursa-kak-instrument-formirovaniya-imidzha-strany-i-politika-i-ih-perevod-na-russkiy-yazyk (дата обращения: 10.10.2025).
51. Средства реализации образности в институциональном политическом дискурсе: На материале немецкого и русского языков // disserCat.com. URL: https://www.dissercat.com/content/sredstva-realizatsii-obraznosti-v-institutsionalnom-politicheskom-diskurse-na-materiale-neme (дата обращения: 10.10.2025).
52. Сравнение стереотипов российской национальной культуры в китайском и российском народах (на основе анализа 400 анкет студентов Чжэцзянского океанического университета и студентов Южно-Уральского государственного университета) // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sravnenie-stereotipov-rossiyskoy-natsionalnoy-kultury-v-kitayskom-i-rossiyskom-narodah-na-osnove-analiza-400-anket (дата обращения: 10.10.2025).
53. Стернии, И. А. Практическая риторика. Воронеж, 1996. 230 с.
54. Стереотипные образы России и Китая // eLibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=48473215 (дата обращения: 10.10.2025).
55. Сяоцян, С. Ху Цзиньтао и партийная лексика. URL: http://www.epochtimes.ru/content/view/56971/4/ (дата обращения: 10.10.2025).
56. Телия, В. Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. Москва : Просвещение, 1996. 300 с.
57. Тексты посланий Президента Федеральному собранию 2000-2009 гг. URL: http://old.edinros.ru/news.html?id=120056 (дата обращения: 10.10.2025).
58. Фессалоницкий, С. А. Обзор литературы по вопросам связи языка и мышления // Вопросы языкознания. 1958. № 3. С. 121–131.
59. Формирование имиджа государства: место и роль // eLibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=28888785 (дата обращения: 10.10.2025).
60. Фразеологизмы в политическом дискурсе российских и китайских политиков // eLibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=41334994 (дата обращения: 10.10.2025).
61. Чесанов, А. А. Словарь-справочник по рекламе, связям с общественностью, средствам массовой информации. Москва : Флинта, 1998. 345 с.
62. Чудинов, А. П. Политическая лингвистика. Москва : Флинта, 2006. 333 с.
63. Чудинов, А. П., Будаев, Э. В. Метафора в политической коммуникации. Москва : Флинта, 2006. 320 с.
64. Чумиков, А. Н., Бочаров, М. П. Связи с общественностью: теория и практика. Москва : Дело, 2006. 552 с.
65. Шанский, Н. М. Лексикология современного русского языка. Москва : URSS, 2007. 304 с.
66. Эвфемизмы в современном русском и китайском дипломатическом дискурсе // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evfemizmy-v-sovremennom-russkom-i-kitayskom-diplomaticheskom-diskurse (дата обращения: 10.10.2025).
67. Эвфемизмы в современном русском и китайском дипломатическом дискурсе // Политическая лингвистика. 2019. № 6 (78). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evfemizmy-v-sovremennom-russkom-i-kitayskom-diplomaticheskom-diskurse-1 (дата обращения: 10.10.2025).
68. Экспресс-анализ послания президента РФ Федеральному собранию. URL: http://gazeta-pravda.ru/content/view/3107/30/ (дата обращения: 10.10.2025).
69. Языковые аспекты формирования имиджа России в китайских СМИ // Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yazykovye-aspekty-formirovaniya-imidzha-rossii-v-kitayskih-smi (дата обращения: 10.10.2025).
70. Языковые средства выражения категоричности в русском и китайском политическом дискурсе // eLibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=41334994 (дата обращения: 10.10.2025).
71. Языковые средства как способ моделирования восприятия в политическом дискурсе // disserCat.com. URL: https://www.dissercat.com/content/yazykovye-sredstva-kak-sposob-modelirovaniya-vospriyatiya-v-politicheskom-diskurse (дата обращения: 10.10.2025).
72. Яковлев, И. П. Стратегические коммуникации : учебное пособие. Санкт-Петербург, 2006. 184 с.
73. Bachem, R. Einfuhrung in die Analyse politischer Texte. Munchen, 1979.
74. Chilton, P. Analysing Political Discourse. London; New York, 2003.
75. Chu, G. C. In search of an Asian perspective of communication theory // Communication theory: The Asian perspective / Ed. W. Disssanayake. Singapore, 1988.
76. Dieckmann, W. Sprache in der Politik. Eine Einfuhrung in die Pragmatik und Semantik der politischen Sprache. Heidelberg, 1975.
77. Edelman, M. Political Language. New York, 1977.
78. Fairclough, N. Analysing Discourse. London; New York, 2003.
79. Geis, M. L. The language of politics. New York, 1987.
80. Hahn, D. F. Political Communication: Rhetoric, Government, and Citizens. State College, 1988.
81. Lakoff, G., Johnson, M. Metaphors We Live by. Chicago, 1980.
82. Shapiro, M. Language and political understanding. West Hanover, 1981.