Семантическое поле пространства в сборнике А.А. Ахматовой «Чётки»: Лингвистический и литературоведческий анализ

Сборник стихов Анны Ахматовой «Чётки», вышедший в 1914 году и многократно переиздававшийся, что само по себе является редким успехом для молодого поэта, стал знаковым явлением Серебряного века, утвердив уникальный поэтический голос и новую эстетику. В его лаконичных, но глубоких строках мир раскрывается не только через призму эмоций и событий, но и посредством тщательно выстроенного пространственного континуума. Изучение семантического поля пространства в лирике А.А. Ахматовой, особенно в таком ключевом для её раннего творчества сборнике, как «Чётки», представляет собой актуальную задачу для современного литературоведения и лингвистики.

Актуальность данного исследования обусловлена не только непреходящим интересом к творчеству великой поэтессы, но и необходимостью углубленного анализа художественного текста, который позволяет выявить скрытые смыслы и авторские интенции. Пространство в поэзии Ахматовой — это не просто фон для событий, но активный участник лирического сюжета, инструмент миромоделирования, способный отражать глубинные душевные потрясения, сжиматься или расширяться, неся в себе аксиологические характеристики и формируя уникальный хронотоп.

Цель работы — провести исчерпывающий лингвистический и литературоведческий анализ семантического поля пространства в сборнике «Чётки», систематизировать и интерпретировать его микрополя, а также выявить языковые средства их создания. В рамках данной задачи будет представлен развернутый методологический план, основанный на концепциях ведущих филологов и семиотиков. Основные задачи включают: определение теоретических основ семантического поля и методов анализа художественного пространства; исследование специфики пространственной концепции в лирике Ахматовой; детализированный анализ микрополей «Дом», «Город», «Церковь», «Природа», «Заграница», а также периферийных явлений; изучение языковых средств их формирования; и, наконец, демонстрация взаимосвязи этих микрополей для раскрытия идейно-художественного своеобразия и авторского замысла. Методологическую основу составляют работы Ю.М. Лотмана, М.М. Бахтина, В.Н. Топорова, П.А. Флоренского, а также классиков лингвистической семантики.

Итоговое исследование позволит не только углубить понимание поэтики А.А. Ахматовой, но и предложить студентам-филологам и аспирантам структурированный подход к анализу художественного пространства, обогатив их инструментарий для самостоятельных академических изысканий.

Теоретические основы анализа семантического поля и художественного пространства

Любое глубокое исследование художественного текста начинается с прочного теоретического фундамента, и анализ поэтического пространства в сборнике Ахматовой «Чётки» требует понимания фундаментальных лингвистических и литературоведческих концепций, которые станут нашими ориентирами в мире поэтических смыслов.

Понятие семантического поля и лексико-семантической группы в лингвистике

Системная организация лексики языка — это не хаотичное скопление слов, а сложное переплетение взаимосвязанных единиц, образующих иерархические структуры. Одной из таких фундаментальных структур является семантическое поле (СП). Оно представляет собой крупнейшую смысловую парадигму, объединяющую слова различных частей речи, значения которых обладают одним общим семантическим признаком. Это не просто список синонимов, а скорее целая область значений, отражающая понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений.

История формирования теории семантического поля уходит корнями в начало XX века. Впервые термин «семантическое поле» был введен в научный оборот Г. Ипсеном в 1924 году. В своей работе он определил его как «совокупность слов, обладающих общим значением». Однако подлинным основателем и систематизатором теории считается немецкий лингвист Й. Трир. Его ключевые идеи, изложенные, в частности, в работе «Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes. Die Geschichte eines sprachlichen Feldes» (1931), постулировали язык как самостоятельную замкнутую систему. Согласно Триру, слова обретают своё значение не изолированно, а лишь во взаимосвязи с другими словами в рамках определённого семантического поля. Он проводил различие между понятийными (Begriffsfeld) и лексическими (Wortfeld) полями, подчеркивая их неразрывную связь и взаимное влияние.

Применение метода семантического поля позволяет глубоко изучить системную организацию лексики, определить адекватность её отражения объективной реальности и выявить сложные смысловые связи, не всегда очевидные на поверхности. В строении семантического поля традиционно выделяют ядро и периферию.

• Ядро содержит лексику, которая наиболее точно и полно выражает центральный, ключевой понятийный признак поля. Эти слова являются доминантами, непосредственно и однозначно характеризующими основное значение.
• Периферия, напротив, включает единицы, значения которых наиболее удалены от ядра. В них общий родовой семантический признак оттеснен, осложнён дополнительными оттенками или проявляется имплицитно, через метонимию, метафору или коннотации. Исследование периферии часто оказывается особенно плодотворным для анализа художественного текста, поскольку именно здесь рождаются наиболее тонкие и индивидуально-авторские смыслы.

Внутри семантических полей выделяются более мелкие объединения — лексико-семантические группы (ЛСГ). Это совокупности слов одной части речи, которые объединены общим основным компонентом значения. Например, в рамках семантического поля «Пространство» могут быть выделены ЛСГ «названия мест», «глаголы движения», «прилагательные, характеризующие пространство» и так далее. Анализ ЛСГ позволяет ещё более детализировано исследовать структуру поля и выявить конкретные лексические средства, используемые автором.

Таким образом, семантическое поле и лексико-семантическая группа предоставляют мощный инструментарий для системного анализа лексики, позволяя проникнуть в глубинные смыслы поэтического текста и понять, как автор конструирует свой художественный мир.

Методологические подходы к анализу художественного пространства в литературоведении

Поэзия — это всегда модель мира, созданная индивидуальным авторским сознанием. В этой модели пространство играет одну из ключевых ролей, выступая не просто фоном, но и активным смыслообразующим элементом. Изучение пространственной семантики в лирике особенно актуально, поскольку именно через образное, мотивное и композиционное преломление пространства раскрываются основные миромоделирующие константы произведения.

Для анализа художественного пространства в литературоведении сформировались различные методологические подходы, каждый из которых предлагает свой ракурс исследования:

1. Структурно-семиотический метод: Этот подход рассматривает художественное пространство как семиотическую систему, где каждый элемент (место, направление, граница) является знаком, нагруженным смыслом. Основными методологическими предпосылками здесь выступают работы Ю.М. Лотмана, который рассматривал художественный мир как индивидуально-авторский универсум, моделирующий универсум в его наиболее общих категориях. Для анализа образа пространства Лотман предлагает использовать бинарные оппозиции:
   • внешнее – внутреннее: граница между «своим» и «чужим» миром;
   • здесь – там: пространственная удалённость, часто несущая аксиологические оценки;
   • открытое – закрытое: символика свободы/несвободы, защиты/угрозы;
   • реальное – мнимое (мифологическое): связь с конкретной действительностью или с мифопоэтическим сознанием.

   Эти пространственные зоны, а также виды движения (вертикальное, горизонтальное, центробежное, центростремительное, возвратное, деструктивное), обретают аксиологические характеристики: «положительное-отрицательное», «свое-чужое», «мнимое-явное». Анализ этих оппозиций позволяет выявить глубокие смысловые слои, лежащие в основе пространственной организации текста.

2. Мотивно-семантический метод: Фокусируется на выявлении повторяющихся пространственных мотивов и их семантической нагрузке. Это могут быть мотивы пути, дома, порога, сада, города и так далее, каждый из которых несёт определённый комплекс значений и ассоциаций. Этот метод позволяет проследить, как одни и те же пространственные образы трансформируются и развиваются на протяжении произведения или всего творчества автора.
3. Историко-литературный метод: Помещает произведение в широкий историко-культурный контекст, исследуя, как пространственные образы в нём соотносятся с литературными традициями, эпохальными концепциями пространства и другими произведениями того же периода. Здесь важно учитывать, как менялись представления о пространстве в русской поэзии начала XX века и как Ахматова вписывается в этот контекст, сохраняя или переосмысливая существующие традиции.
4. Культурно-мифологический метод: Исследует связь пространственных образов с архетипами, мифами, ритуалами и культурными представлениями. Пространство в поэзии часто является отражением глубинных культурных кодов, и его анализ через призму мифологии и фольклора позволяет обнаружить универсальные и специфические для данной культуры смыслы.

Среди ключевых методологических предпосылок для анализа художественного пространства особое место занимают работы выдающихся мыслителей:

• В.Н. Топоров: Его исследования мифопоэтического пространства, образов мирового дерева, центра и периферии, границы и пути предоставляют богатый материал для осмысления символической функции пространства.
• М.М. Бахтин: Его концепция хронотопа (от греческого χρόνος — время и τόπος — место) имеет принципиальное значение. Бахтин утверждал, что в художественном произведении «приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается временем». Хронотоп не просто связывает время и пространство, а является точкой, где они сливаются, образуя единое целое, насыщенное смыслом. Он становится организующим центром сюжетно-событийного мира, определяя художественное единство произведения.
• П.А. Флоренский: В своих лекциях «Анализ пространственности (и времени) в художественно-изобразительных произведениях» и работе «Обратная перспектива» (1922) он развивал идею о том, что вся культура может быть истолкована как деятельность по организации пространства. Флоренский выделял техническое, мыслимое и художественное пространства, постулировал типологию форм художественного пространства и рассматривал пространственную форму как неотъемлемый атрибут, где кривизна пространства является его строением, отражающим глубокие мировоззренческие установки.

Использование этих подходов в совокупности позволяет провести многомерный и глубокий анализ, раскрывая, как А.А. Ахматова конструирует свой поэтический мир, наполняя пространственные образы уникальными значениями и коннотациями.

Концепция пространства в лирике А.А. Ахматовой: Общие аспекты и специфика «Чёток»

Творчество Анны Ахматовой, охватывающее более полувека активной деятельности (с 1911 года по 1966 год), представляет собой удивительный пример эволюции поэтического сознания. В её лирике категории пространства и времени играют исключительно важную роль, не просто формируя художественное единство произведения, но и соотнося его содержание с глубокой, зачастую трагической, действительностью.

Хронотоп и эволюция пространственной концепции в творчестве Ахматовой

Как уже упоминалось, концепция хронотопа М.М. Бахтина является ключевой для понимания того, как время и пространство неразрывно связаны в художественном тексте, «приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается временем». Применительно к лирике Ахматовой, хронотоп становится мощным инструментом для передачи внутреннего состояния лирической героини, её мироощущения и переживаний. Пространство у Ахматовой редко бывает статичным и пассивным; оно всегда динамично, оно «дышит» вместе с героиней, отражая её душевные движения.

Эволюция пространственной концепции в творчестве Ахматовой — это сложный и многогранный процесс. В целом, можно выделить следующие этапы:

1. Ранний акмеистический период (к которому относится и сборник «Чётки»): Характеризуется стремлением к конкретике, осязаемости предметного мира, вниманием к деталям. Пространство здесь часто замкнутое, интимное, связанное с личными переживаниями и сосредоточенностью на «здесь и сейчас». Образы дома, комнаты, сада, городского уголка становятся ключевыми. Принцип акмеизма, членом которого Анна Ахматова была с 1911 года, подразумевал создание чётких, осязаемых образов, отказ от символистской туманности, что напрямую отразилось в её внимании к предметному миру и его пространственной организации.
2. Период зрелого творчества («Anno Domini», «Тростник»): Пространство начинает расширяться, включая исторические и культурные слои. Появляются мотивы изгнания, одиночества, дороги, города как символа судьбы.
3. Поздний период («Реквием», «Поэма без героя»): Пространство становится глобальным, трагическим, вмещая в себя исторические потрясения, личные страдания и судьбы целого народа. Географические границы стираются, уступая место метафизическим измерениям, пространству памяти и пророчества.

В контексте этой эволюции, сборник «Чётки» занимает особое место как квинтэссенция ранней ахматовской поэтики. Художественное пространство «Чёток» отражает как общую типологию пространственного воплощения мира в поэзии первой трети XX века, так и сугубо авторскую концепцию. Географическое пространство здесь способно удивительным образом сжиматься или расширяться для передачи глубинных душевных потрясений. Например, строки «Как зачарованная шла / Через моря и реки» (из стихотворения «Ещё тогда!», 1909) и «Столько стран прошла напрасно» (1913) демонстрируют, как внутренняя динамика переживаний проецируется на масштабные географические образы, делая их символами личного пути и испытаний.

Сборник «Чётки» как объект лингвопоэтического анализа

Сборник «Чётки» был впервые издан в 1914 году, при этом большинство произведений были написаны в 1912–1913 годах. Его название — «Чётки» — само по себе глубоко символично, указывая на религиозно-философскую направленность и уподобляя воспоминания и переживания лирической героини монотонному, но сакральному перебиранию чёток. Успех сборника был ошеломляющим: первое издание тиражом 1000 или 1100 экземпляров было распродано, и до 1923 года книга была переиздана 9 раз, что свидетельствует о её народном признании и резонансе в обществе.

Структурно «Чётки» имеют два самостоятельных раздела: «Смятение» и «Стихи о Петербурге». Это деление уже на композиционном уровне подчёркивает значимость пространственного начала: «Смятение» фокусируется на внутренних переживаниях, часто происходящих в замкнутых пространствах, тогда как «Стихи о Петербурге» прямо выводят читателя в конкретное городское пространство, наполненное своими уникальными чертами.

«Чётки» являются идеальным объектом для лингвопоэтического анализа, поскольку именно здесь формируется тот самый «вещный мир», который так ценили акмеисты. В ранней лирике Ахматовой замкнутое пространство, включая пространство дома, часто символизировало защиту, уют и покой, становясь точкой опоры для лирической героини. Изучение этого сборника позволяет не только понять особенности раннего поэтического стиля Ахматовой, но и проследить, как формировались её ключевые пространственные концепты, которые впоследствии эволюционировали и трансформировались в более поздних, трагических произведениях.

Таким образом, «Чётки» — это не просто собрание стихов, а целостный поэтический мир, где пространство становится полноценным действующим лицом, инструментом познания себя и окружающего мира, а также зеркалом душевных состояний лирической героини.

Детализированный анализ пространственных микрополей в сборнике «Чётки»

Глубокий анализ сборника «Чётки» А.А. Ахматовой открывает нам целую палитру пространственных образов, каждый из которых играет свою роль в создании уникального поэтического мира. Эти образы, сгруппированные в семантические микрополя, позволяют понять, как поэтесса конструирует реальность, наделяя её глубоким смыслом и эмоциональной насыщенностью.

Микрополе «Дом»: Пространство уюта, защиты и внутреннего мира

Образ Дома в «Чётках», как и в более раннем сборнике «Вечер», выступает как центральное, обжитое и сакральное пространство, что вполне соответствует принципу акмеизма — собирательства и концентрации мира вокруг субъекта. Этот образ создаётся двумя основными способами:

1. Эксплицитный (прямой) способ: Используются лексемы, напрямую обозначающие пространство дома и его части: «дом», «комната», «спальня», «келья». Эти слова являются ядром микрополя, чётко указывая на границы и характер места действия.
2. Имплицитный (косвенный) способ: Гораздо более тонкий и глубокий, реализуется через метонимические и атрибутивные образы, относящиеся к дому. Детали домашнего интерьера и бытовые предметы обретают суггестивную значимость психологических символов, «сплавляясь» с внутренним состоянием лирического субъекта. Здесь мы видим:
   • Предметы письма и чтения: «перо», «альбом». Они символизируют творчество, размышления, память, интимные переживания, фиксацию мгновений.
   • Личные вещи и аксессуары: «платье», «трубка», «башмачок», «платок», «кольцо». Эти предметы, принадлежащие героям, становятся носителями их характеров, отношений, воспоминаний. Например, «трубка» может указывать на присутствие или отсутствие возлюбленного, его привычки; «платье» или «платок» — на состояние, настроение героини.
   • Бытовые предметы и атрибуты: «стакан», «игла», «бубенец», «санки», «икона», «пяльцы». Каждый из них, имея прямое бытовое значение, в контексте стихотворения приобретает эмоциональную нагрузку. «Игла» и «пяльцы» могут говорить о женском труде, ожидании, внутреннем сосредоточении. «Икона» — о религиозности, надежде, смирении. «Бубенец» и «санки» могут отсылать к детству, радости или, напротив, к ускользающему счастью.

В ранней лирике Ахматовой, особенно в «Чётках», замкнутое пространство дома символизировало защиту, уют и покой. Это убежище от внешнего, зачастую враждебного мира, место, где героиня может быть собой, переживать свои чувства, предаваться воспоминаниям. Например, в стихотворении «В последний раз мы встретились тогда…» (1914) через детали интерьера («на подушке белой / Моей ещё всклокочены волосы») передаётся интимность и тепло ушедшего мгновения. Таким образом, микрополе «Дом» становится не просто декорацией, а живым, дышащим пространством, отражающим глубокий внутренний мир лирической героини. Задумывались ли вы, насколько сильно окружающая нас предметная среда формирует наше внутреннее «Я»?

Микрополе «Город»: Петербург как сакральное и бытовое пространство

Городское пространство в сборнике «Чётки» играет особую роль, что наглядно демонстрирует целый раздел «Стихи о Петербурге». Этот город, который был переименован в Петроград 18 (31) августа 1914 года на волне антигерманских настроений, для Ахматовой был не просто местом жительства, а воплощением её судьбы, вдохновения и глубоких переживаний.

Образ Петербурга/Петрограда в «Чётках» многолик:

• Конкретные детали и узнаваемые ориентиры: Упоминания «Невы» и «Петропавловской крепости» в одном из стихотворений сборника напрямую отсылают к конкретному городскому пейзажу, делая его ощутимым и реальным.
• Атмосфера и звуки: Ахматова, как отмечала в «Записных книжках», была чутка к характерным звукам петербургских дворов, «дымкам над крышами», «голландским печам, каминам», «колокольному звону, барабанному бою», «санкам на горбатых мостах», «веткам на островах», «лошадиной морде у плеча». Эти детали создают не просто визуальный образ, но и тактильный, аудиальный, наполняя город живыми ощущениями и формируя его уникальную, немного призрачную, но притягательную атмосферу.
• Петербург как «солея молений»: Лирическая героиня именует любимый город «солеёю молений своих» (из стихотворения «Был блаженной моей колыбелью…», июль 1914). Это выражение крайне значимо, поскольку солея — возвышение перед алтарём в православном храме — является сакральным пространством, предназначенным для священнослужителей. Использование этого термина по отношению к городу придаёт ему особый, почти религиозный статус, превращая в место сосредоточенных духовных переживаний, искренних просьб и исповедей. Это пример «простой бытовой религиозности», когда глубоко личные чувства героини, её «моления», проецируются на городское пространство, наделяя его сакральным смыслом, даже с оттенком невольного кощунства, ведь солея не предназначена для мирских молений.

Таким образом, в микрополе «Город» Петербург/Петроград предстаёт не просто фоном, а живым организмом, соучастником судеб, хранителем воспоминаний, пространством, которое отражает и формирует душевное состояние героини, становясь для неё объектом глубочайших чувств — от любви до скорби, от обыденности до сакральности. Это подтверждает, что для Ахматовой город был не просто декорацией, но и активным соучастником её лирического «Я».

Микрополе «Церковь»: Религиозные мотивы и сакральное измерение пространства

Название сборника — «Чётки» — само по себе является мощным сигналом, указывающим на религиозную, духовную направленность произведения. Перебирание чёток — это акт сосредоточенного моления, медитации, погружения в себя и в Бога, что задаёт определённый тон для восприятия всего сборника.

Микрополе «Церковь» в «Чётках» не ограничивается прямыми упоминаниями культовых сооружений, но пронизывает ткань текста на разных уровнях:

• Образы храмов: Ахматова упоминает «смуглые главы Херсонесского храма с крыльца» (из стихотворения «Вижу выцветший флаг над таможней…», осень 1913). Этот образ несёт в себе не только конкретное географическое указание (Херсонес, древний город в Крыму), но и отсылку к византийской, древнехристианской культуре, символизируя глубокие исторические и духовные корни. «Смуглые главы» храма могут вызывать ассоциации с древностью, таинственностью, вечностью, контрастируя с мимолётностью человеческих чувств.
• Религиозные обряды и символы: Помимо чёток, в поэзии Ахматовой встречаются и другие элементы, отсылающие к религиозной сфере. Это может быть упоминание иконы в доме, колокольного звона в городе, намёки на молитвы, покаяние, благословение.
• «Простая бытовая религиозность»: В лирике Ахматовой часто проявляется особый тип религиозности, который можно назвать «бытовым». Вера не всегда выражается в высоких догматических формулах, а проникает в повседневную жизнь, смешивается с обыденностью. Примером тому служит уже упомянутая фраза о Петербурге как «солеёю молений моих». Здесь сакральное пространство храма переносится на обыденное городское пространство, что говорит о глубинной укоренённости веры в сознании героини, о её способности воспринимать мир через призму духовного. Эта «бытовая религиозность» может включать в себя и элементы «невольного кощунства» (как использование «солеи» для личных молений), что лишь подчёркивает органичность и неформальность веры героини, её непосредственное, не догматическое отношение к священному.

Таким образом, микрополе «Церковь» в «Чётках» не только придаёт сборнику определённую идейную глубину, но и формирует особое сакральное измерение пространства, где земная жизнь и небесные мотивы переплетаются, а личные переживания обретают вселенский масштаб.

Микрополе «Природа»: Пейзаж как отражение душевных состояний

Образы природы в лирике А.А. Ахматовой, и в «Чётках» в частности, всегда наполнены глубокой нежностью и любовью. Это чувство неотделимо от любви к Родине-России, её пейзажам и её духу. Природа у Ахматовой редко выступает как самоценный, описательный элемент; гораздо чаще она становится тонким и точным выражением душевного состояния героини.

В «Чётках» пейзаж не статичен, он вибрирует в унисон с переживаниями:

• Зеркало чувств: Если героиня печальна, то и природа вокруг неё может быть окутана дымкой грусти, осенней тоски или монотонного дождя. Если же она испытывает мимолётное счастье, то солнце, ветер, цветущие сады могут отражать эти светлые моменты.
• Символическая связь с Родиной: Любовь к природе неразрывно связана с ощущением привязанности к родной земле. Описания деревьев, трав, водоёмов, неба — это не просто детализация, а способ выразить глубокое чувство сопричастности к русской земле, её истории и её народу.
• Конкретные детали пейзажа: Хотя Ахматова в ранней лирике избегает развёрнутых пейзажных зарисовок, она мастерски использует отдельные, точные детали, которые вызывают мощные ассоциации. Это могут быть «ветки на островах», «туман», «ветер», «луна», «звёзды». Каждая такая деталь несёт свой эмоциональный заряд, добавляя глубины лирическому переживанию.

Например, в стихотворении «Сжала руки под тёмной вуалью…» (1911) пейзаж («оттого, что он мрачно спокоен, / Мне под горькой рукой не сдержать…») не описывается напрямую, но его «мрачная спокойность» становится фоном для внутренней трагедии героини. Взаимодействие человека и природы здесь настолько органично, что внешний мир словно растворяется во внутреннем, а внутренний находит своё отражение во внешнем. Таким образом, микрополе «Природа» в «Чётках» служит мощным инструментом для передачи тончайших нюансов душевных состояний, связывая личное с общенациональным, мимолётное с вечным.

Микрополе «Заграница»: Пространство воспоминаний и инаковости

Микрополе «Заграница» в «Чётках» представлено эпизодически, но, тем не менее, является важным элементом, расширяющим географическое и ментальное пространство сборника. Оно вносит в камерный мир ранней Ахматовой элементы «чужого» или, чаще, пространства воспоминаний, грёз, прошлого, создавая контраст с привычной русской действительностью.

• «Булонский лес»: В стихотворении «Прогулка» из «Чёток» упоминается «Булонский лес» в старом альбоме. Булонский лес — это знаменитый парк в Париже. Упоминание его в контексте «старого альбома» сразу переносит читателя в пространство воспоминаний, возможно, о поездках, юношеских впечатлениях или даже мечтах. Париж в начале XX века был центром европейской культуры, притягательным местом для многих русских интеллигентов. Этот образ «Булонского леса» в альбоме становится символом утраченного или недостижимого, но желанного мира, мира искусства, свободы, иных переживаний.
• Расширение ментального пространства: Несмотря на ограниченное количество прямых упоминаний, микрополе «Заграница» выполняет важную функцию. Оно:
  • Создаёт контраст: Сравнивая «там» с «здесь», Ахматова подчёркивает особенности русского, петербургского, домашнего пространства.
  • Добавляет глубину лирической героине: Даже если эти «заграничные» образы являются лишь отголосками воспоминаний, они указывают на сложный, многогранный внутренний мир героини, её образованность, её способность мечтать и вспоминать о далёких местах.
  • Символ инаковости: Пространство «Заграницы» часто воспринимается как инаковое, отличное от привычного, неся в себе как притягательность, так и отчуждённость. Оно может быть пространством свободы, но и пространством, где героиня чувствует себя чужой или одинокой.

Таким образом, даже при своей эпизодичности, микрополе «Заграница» в «Чётках» служит для обогащения поэтического мира, расширяя его границы за пределы конкретного места и времени, вводя измерения памяти, мечты и культурного контекста.

Периферийные явления семантического поля пространства

Помимо чётко очерченных микрополей (Дом, Город, Церковь, Природа, Заграница), семантическое поле пространства в «Чётках» А.А. Ахматовой включает в себя и периферийные явления — менее выраженные, но не менее значимые лексические единицы и образы, которые дополняют центральные микрополя, обогащая общее представление о пространстве и его роли в лирике. Эти элементы часто функционируют на уровне намёка, полутона, создавая тончайшие смысловые связи.

К периферийным явлениям можно отнести:

• Образы движения и пути: Хотя нет отдельного микрополя «Путь», лексемы, обозначающие перемещение, играют важную роль. Например, уже упомянутые строки «Как зачарованная шла / Через моря и реки» или «Столько стран прошла напрасно» не только говорят о большом расстоянии, но и о внутреннем путешествии, поиске, нелёгкой судьбе. Слова вроде «идти», «уходить», «приходить», «дорога», «путь» формируют ощущение динамики, изменчивости, непредсказуемости жизни.
• Границы и их преодоление: Образы «порога», «двери», «окна», «забора», «стены» могут быть периферийными элементами, но нести глубокую символическую нагрузку. Они обозначают переходные состояния, моменты выбора, границы между внутренним и внешним миром, между прошлым и будущим, между уединением и общением. Например, «окно» — это одновременно и граница, и портал для наблюдения за внешним миром, место для уединённых размышлений.
• Вертикальное и горизонтальное измерения: Лексика, связанная с высотой («главы храма», «крыши», «небо») или глубиной («моря», «реки»), не всегда формирует отдельное микрополе, но эти элементы акцентируют определённые пространственные ощущения. Вертикаль может символизировать духовное стремление, возвышенность, связь с небесным, а горизонталь — земной путь, распространение, широту мира.
• Микропространства и их детализация: Даже самые незначительные упоминания, такие как «скамья», «стол», «зеркало», «угол», «садик», могут создавать микропространства, которые не относятся напрямую к «Дому», но являются его частью или продолжением. Эти детали, будучи элементами периферии, часто становятся «якорями» для воспоминаний или проекциями внутреннего состояния.
• Пространство звука и света: Хотя они не являются физическим пространством, их описание («звон», «шум», «дымки», «сумерки», «лучи») создаёт ощущение пространственной наполненности и атмосферы. Звуки могут очерчивать границы города, а световые эффекты — формировать настроение и символизировать надежду или уныние.

Анализ этих периферийных явлений позволяет выявить дополнительные слои смыслов, показать, как Ахматова, с её характерным лаконизмом, использует каждую деталь для создания многомерного и глубокого образа пространства, который дополняет и обогащает центральные микрополя, придавая им новые коннотации и оттенки значений.

Языковые средства создания пространственных концептов и их роль в «Чётках»

Ахматова — мастер точного и экономного слова, и именно через выбор и комбинацию языковых средств она создаёт свои уникальные пространственные концепты. В «Чётках» это проявляется особенно ярко, поскольку ранняя лирика поэтессы отличается особым стилистическим почерком.

Лексические средства и их семантика

Основой любого семантического поля является лексика, и в «Чётках» Ахматова мастерски использует слова и словосочетания, относящиеся к каждому микрополю пространства:

• Имена существительные: «дом», «комната», «спальня», «келья», «Петербург», «Нева», «крепость», «лес», «бухта», «сады», «аллеи», «храм», «главы». Эти слова формируют каркас пространственных образов.
• Имена прилагательные и причастия: «смуглые» (главы), «горбатые» (мосты), «выцветший» (флаг), «дальняя» (дорога), «строгий», «спокойный», «туманный» (о городе). Они придают пространству эмоциональные, оценочные и сенсорные характеристики.
• Глаголы движения и состояния: «шла», «прошла», «идти», «смотреть», «стоять», «ожидать». Они определяют динамику или статичность пространства, взаимодействие с ним лирической героини.
• Обстоятельственные слова: «здесь», «там», «вверху», «внизу», «вдалеке», «мимо». Эти слова создают ощущение пространственной ориентации и перспективы.

Особое внимание следует уделить сочетанию разговорной и высокой лексики. В ранней лирике Ахматовой это не просто стилистический приём, а способ максимально сблизить читателя с душой и миропониманием лирической героини. Например, в строках: «Солеёю молений моих / Был ты, строгий, спокойный, туманный» (из стихотворения «Был блаженной моей колыбелью…»). Здесь церковный термин «солея» (высокая лексика, имеющая сакральное значение) сочетается с простыми, разговорными описательными эпитетами «строгий, спокойный, туманный». Такое смешение стилей позволяет:

• Приземлить сакральное: Сделать глубокие духовные переживания более доступными, органично вписать их в повседневную жизнь.
• Возвысить обыденное: Наделить привычные городские или домашние пространства особой значимостью, придать им глубокий, почти сакральный смысл.
• Создать эффект интимности и доверительности: Разговорная лексика сокращает дистанцию между автором/героиней и читателем, позволяя глубже почувствовать искренность переживаний.

Это сочетание демонстрирует уникальный подход Ахматовой к слову, её стремление к точности и подлинности, создавая «приземлённые», но глубокие пространственные образы.

Тропы и фигуры речи

В ранней лирике А.А. Ахматовой, особенно в «Чётках», метафоры практически отсутствуют, что резко отличает её от современников-символистов. Поэтесса сознательно избегает туманности и многозначности, стремясь показать конкретные человеческие чувства без идеализации. Мир вещей, с его чёткими линиями, яркими красками, пластическим и динамическим разнообразием, покоряет её воображение.

Однако это не означает отсутствие образности. Ахматова активно использует другие тропы и фигуры речи:

• Эпитеты: Это одно из основных средств создания образа у Ахматовой. «Смуглые главы», «выцветший флаг», «горбатые мосты», «тяжёлый век», «мрачно спокоен» — все эти эпитеты точно и ёмко характеризуют пространственные объекты, придавая им эмоциональную окраску и создавая конкретные, зримые образы.
• Сравнения: Хотя менее распространены, чем эпитеты, сравнения также используются для усиления образности, например, уподобление переживаний перебиранию чёток, что является ключевой метафорой всего сборника.
• Метонимия и синекдоха: Часто детали интерьера или городские объекты выступают как метонимии, обозначая целое или связанные с ним состояния. Например, «перо» или «альбом» метонимически указывают на творчество или воспоминания.
• Инверсия: Нарушение прямого порядка слов в предложении. Пример: «Сжала руки под тёмной вуалью…» (вместо «Под тёмной вуалью сжала руки»). Инверсия часто используется для акцентирования значимых слов, усиления выразительности и придания речи большей мелодичности или драматизма.
• Параллелизм: Повторение сходных синтаксических конструкций, что создаёт ритмичность, усиливает эмоциональное воздействие и подчеркивает смысловые связи.
• Анафора (единоначатие) и эпифора (единоокончание): Могут использоваться для создания особой музыкальности стиха и акцентирования ключевых пространственных или эмоциональных идей.

Лаконизм и энергия выражения являются основными особенностями поэзии Ахматовой. Эти выразительные средства позволяют ей создавать глубокие и многомерные образы пространства, не прибегая к излишней метафоричности, но сохраняя при этом мощное эмоциональное и смысловое воздействие.

Синтаксические конструкции

Синтаксис в поэзии Ахматовой, особенно в «Чётках», не менее важен, чем лексика и тропы. Он служит не просто грамматической основой, но и мощным инструментом для передачи ритма, интонации, а также для усиления воздействия пространственных образов.

• Короткие, рубленые фразы: Характерный для ранней Ахматовой лаконизм часто проявляется в использовании коротких, энергичных предложений. Это создаёт ощущение динамики, напряжённости, порывистости или, наоборот, сосредоточенности. Такие конструкции часто точно передают мгновенное переживание или быструю смену настроений.
• Использование многоточий и тире: Эти знаки препинания играют важную роль, создавая паузы, недосказанность, намёки на скрытые смыслы или внезапные переходы. Многоточие может обозначать прерванную мысль, неотчётливое воспоминание, неопределённость пространственных границ, тогда как тире может служить для усиления контраста или неожиданного вывода.
• Инверсии: Как уже отмечалось, инверсия (изменение обычного порядка слов) является частым приёмом. Например, «Мне под горькой рукой не сдержать» (вместо «Я не могу сдержать под горькой рукой»). Инверсия выделяет определённые слова, смещая акцент, что может влиять на восприятие пространственных характеристик, делая их более значимыми или таинственными.
• Вопросительные и восклицательные предложения: Они придают тексту эмоциональную насыщенность, отражая душевное смятение, удивление, радость или боль лирической героини. Через эти конструкции пространство может восприниматься как загадочное, пугающее или, напротив, желанное.
• Безличные и неопределённо-личные предложения: Часто используются для создания ощущения неотвратимости, рока, или для подчёркивания того, что события происходят независимо от воли героини, что характерно для её фаталистического мироощущения.
• Параллельные конструкции: Повторение синтаксической структуры в соседних строках или строфах усиливает ритм, подчёркивает сходство или противопоставление пространственных образов.

Например, в стихотворении «Я научилась просто, мудро жить…» (1912) простой, почти разговорный синтаксис передаёт ощущение спокойствия и смирения, хотя в других произведениях «Чёток» мы можем встретить более сложные и драматичные конструкции. Таким образом, синтаксис Ахматовой в «Чётках» является гибким и многофункциональным инструментом, который не только оформляет языковые единицы, но и активно участвует в создании пространственных концептов, передавая их динамику, статичность, эмоциональную окраску и глубинный смысл.

Взаимосвязь пространственных микрополей и раскрытие авторского замысла

Поэтический мир сборника «Чётки» — это не просто сумма отдельных пространственных образов, а сложная, динамичная система, где каждое микрополе находится в постоянном взаимодействии с другими. Именно эта взаимосвязь позволяет раскрыть идейно-художественное своеобразие и глубинный авторский замысел, демонстрируя, как внешнее и внутреннее, личное и универсальное, сливаются воедино.

Интерпретация взаимосвязей

В «Чётках» мы видим, как происходит уникальное «сплавление» внутреннего состояния лирического субъекта с деталями интерьера и элементами внешнего мира. Это позволяет пейзажу стать не просто фоном, а выражением душевного состояния героини.

1. Взаимодействие «Дома» и «Внутреннего мира»:
   • Замкнутое пространство Дома в ранней лирике Ахматовой традиционно символизировало защиту, уют и покой. Это убежище, где героиня может переживать свои чувства в уединении. Однако детали этого дома — перо, альбом, игла, кольцо — не просто бытовые предметы. Они наполнены суггестивной значимостью психологических символов. Сломанное перо может говорить об утраченном вдохновении, старый альбом — о воспоминаниях, игла — о терпении или ожидании. Таким образом, дом превращается в проекцию души героини, её внутренней вселенной. Комната может быть тесной, душной, отражая стеснённость или отчаяние, или, напротив, быть светлой и просторной, символизируя надежду и свободу.
   • Пример: В стихотворении «Песня о последней встрече» (1911) деталь «запертой спальни» становится символом внутренней замкнутости, отчаяния и одиночества, хотя физически она просто описывает комнату.
2. Переплетение «Города» и «Духовного поиска»:
   • Город (Петербург/Петроград), с его узнаваемыми чертами, становится не просто местом действия, но и «солеёю молений». Это показывает, как внешнее, урбанистическое пространство может быть осмыслено героиней как сакральное, духовное. Взаимодействие бытового и сакрального здесь предельно тесно. Городские звуки и виды — звон колоколов, дымки над крышами, Нева — становятся частью её молитв и размышлений, отражая её «простую бытовую религиозность».
   • Пример: Упоминание Невы и Петропавловской крепости, а также характерных городских звуков, создаёт панораму города, который становится немым свидетелем и соучастником глубоких переживаний героини, её одиночества или коротких встреч.
3. Слияние «Природы» и «Эмоций»:
   • Пейзаж в «Чётках» почти всегда является прямым выражением душевного состояния. Осенний пейзаж может усиливать меланхолию, весенний — вселять надежду. Природа не просто сочувствует героине, она становится её продолжением. «Нежность» и «любовь к Родине-России», проявляющиеся в описаниях природы, неразрывно связаны с личными переживаниями героини.
   • Пример: «Мне не надо ни роз, ни Афин, / Ни колдовского этого поезда…» (1913). Здесь контраст между экзотическими местами (Афины) и простыми образами природы, связанными с Родиной, подчёркивает привязанность героини к родному, привычному пространству, которое отражает её истинные чувства.
4. «Заграница» как пространство памяти и контраста:
   • Хотя Заграница представлена эпизодически («Булонский лес» в альбоме), она создаёт важное измерение воспоминаний и инаковости. Это пространство прошлого, мечтаний, или контраст с настоящим. Оно позволяет героине временно отстраниться от текущих переживаний, углубиться в память, что, в свою очередь, усиливает восприятие «здесь и сейчас».

Все эти микрополя не существуют изолированно. Они пересекаются, обогащают друг друга, создавая сложную, многослойную картину мира. Например, окно дома может открываться на городской пейзаж, который, в свою очередь, содержит элементы природы (сад, деревья) и сакральности (купола церквей). Таким образом, границы между микрополями размываются, а их взаимопроникновение усиливает эмоциональное воздействие и позволяет проследить тончайшие душевные движения лирической героини.

Пространство как отражение идейно-художественного своеобразия

Системный анализ пространственных концептов в «Чётках» позволяет глубже понять мировоззрение Ахматовой в период создания сборника и её вклад в поэзию Серебряного века.

• Акмеистическая конкретика: Внимание к предметному миру, точное обозначение пространственных деталей, отказ от символистской туманности — всё это демонстрирует акмеистические принципы поэтессы. Пространство у Ахматовой осязаемо, оно даёт опору для внутреннего мира.
• Глубина психологизма: Способность Ахматовой «сплавлять» внешнее с внутренним, превращая пространственные детали в психологические символы, является её уникальной чертой. Именно через пространство она передаёт тончайшие нюансы человеческой души, её страдания, надежды, любовь и разочарования.
• Универсальность частного: Несмотря на то, что большинство переживаний героини носят глубоко личный, интимный характер, они обретают универсальное значение благодаря тому, как они проецируются на общечеловеческие пространственные архетипы (Дом как убежище, Город как судьба, Природа как душа).
• Идейный замысел: Через пространство Ахматова раскрывает темы любви, расставания, памяти, верности, одиночества, поиска смысла. «Чётки» — это не только перебирание событий, но и перебирание пространств, каждое из которых несёт свою смысловую нагрузку и вносит свой вклад в общую исповедь героини.

Таким образом, взаимодействие пространственных микрополей в «Чётках» становится ключевым элементом для раскрытия авторского замысла. Ахматова строит свой поэтический мир, где пространство активно участвует в формировании сюжета, характера героини и общей философской концепции, делая её лирику многомерной, глубокой и вечно актуальной.

Заключение

Исследование семантического поля пространства в сборнике А.А. Ахматовой «Чётки» позволило не только выявить и систематизировать ключевые пространственные микрополя, но и глубже проникнуть в идейно-художественное своеобразие ранней лирики великой поэтессы. Мы убедились, что пространство в «Чётках» — это не пассивный фон, а активный, смыслообразующий элемент, выступающий в роли тончайшего инструмента для отражения внутреннего мира лирической героини и её взаимодействия с окружающей действительностью.

Проведённый анализ подтвердил системность организации семантического поля пространства, включающего центральные микрополя: «Дом» как убежище и проекцию души, «Город» (Петербург/Петроград) как сакральное и бытовое измерение судьбы, «Церковь» как пространство духовного поиска и «бытовой религиозности», «Природа» как зеркало душевных состояний и воплощение любви к Родине, а также «Заграница» как далёкое пространство воспоминаний и контрастов. Особое внимание было уделено выявлению и интерпретации периферийных явлений, таких как образы движения, границ, вертикали и горизонтали, которые, дополняя основные микрополя, создают богатство смысловых оттенков и углубляют общее восприятие поэтического мира.

Ключевым выводом является признание уникального подхода Ахматовой к использованию языковых средств. Её лаконизм и стремление к конкретике, почти полное отсутствие метафор в ранней лирике отличают её от символистов и подчёркивают акмеистическое внимание к предметному миру. Особое значение приобретает сочетание разговорной и высокой лексики, которое позволяет «приземлить» сакральное и «возвысить» обыденное, создавая глубоко личные, но в то же время универсальные образы. Использование таких тропов, как эпитеты и сравнения, а также специфических синтаксических конструкций (инверсии, короткие фразы, многоточия), усиливает эмоциональное воздействие и точно передаёт динамику или статичность пространства.

Взаимосвязь и постоянное взаимодействие этих микрополей демонстрируют, как внешние детали интерьера и пейзажа «сплавляются» с внутренним состоянием лирического субъекта, превращаясь в психологические символы. Это позволяет Ахматовой создавать целостную картину мира, где каждое пространственное измерение вносит свой вклад в раскрытие идейно-художественного своеобразия и авторского замысла, позволяя читателю проследить тончайшие движения души героини.

Значимость проведённого анализа для понимания поэтики А.А. Ахматовой заключается в том, что он предоставляет структурированную методологию для детального изучения одного из важнейших аспектов её творчества. Для студентов-филологов, аспирантов и исследователей данный материал может служить надёжной теоретической базой и практическим руководством для самостоятельных исследований в области лингвопоэтики и литературоведения.

В качестве направлений для дальнейших исследований можно предложить:

1. Сравнительный анализ семантического поля пространства в «Чётках» с более поздними произведениями А.А. Ахматовой («Реквием», «Поэма без героя») для отслеживания эволюции пространственной концепции на разных этапах её творчества.
2. Изучение интертекстуальных связей пространственных образов «Чёток» с творчеством современников Ахматовой (Н. Гумилёва, О. Мандельштама) в контексте акмеизма.
3. Детальный анализ хронотопа отдельных стихотворений сборника с использованием количественных методов для выявления частотности и распределения пространственных маркеров.
4. Исследование влияния культурно-исторического контекста (например, переименование Петербурга в Петроград, предвоенные настроения) на формирование пространственных образов в «Чётках».

Эти направления позволят углубить понимание как творчества Ахматовой, так и общих принципов функционирования художественного пространства в поэзии, обогащая современное литературоведение новыми знаниями.

Список использованной литературы

1. Александрова, З.Е. Словарь синонимов русского языка / З.Е. Александрова. – 11-е изд., перераб., дополн. – М.: Русский язык, 2001. – 568 с.
2. Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика / Ю.Д. Апресян. – М.: Наука, 1974. – 211 с.
3. Ахматова, А.А. Малое собрание сочинений / А.А. Ахматова. – М.: Азбука, 2011. – 624 с.
4. Ахматова, А.А. Сборник «Четки», 1914 г. [Электронный ресурс]. URL: http://az.lib.ru/a/ahmatowa_a_a/text_0030.shtml (дата обращения: 25.10.2025).
5. Бабенко, Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Теория и практика: учебник; практикум / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. – 2-е изд. – М.: Флинта: Наука, 2004. – 496 с.
6. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики / М.М. Бахтин. – М.: Худож. лит., 1975. – 504 с.
7. Башарина, А.К. Понятие «семантическое поле» // КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-semanticheskoe-pole (дата обращения: 25.10.2025).
8. Болдырев, Н.Н. Концепт и значение слова / Н.И. Болдырев // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 2001. – С. 28-31.
9. Васильев, Л.М. Современная лингвистическая семантика / Л.М. Васильев. – М.: Высшая школа, 1990. – 175 с.
10. Васильева, А.С. Категории пространства и времени в поэзии А.А. Ахматовой (на примере анализа одного стихотворения) // КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kategorii-prostranstva-i-vremeni-v-poezii-a-a-ahmatovoy-na-primere-analiza-odnogo-stihotvoreniya (дата обращения: 25.10.2025).
11. Вердиева, З.Н. Семантические поля в современном английском языке / З.Н. Вердиева. – М.: Высшая школа, 1986. – 214 с.
12. Виноградов, В.В. О теории художественной речи / В.В. Виноградов. – М.: Высшая школа, 1971. – 240 с.
13. Глущенко, Д.В. Системное изучение лексики методом семантического поля // КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sistemnoe-izuchenie-leksiki-metodom-semanticheskogo-polya (дата обращения: 25.10.2025).
14. Гулыга, Е.В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке / Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс. – М.: Просвещение, 1969. – 204 с.
15. Гуревич, А.Я. Категория средневековой культуры. – М.: Искусство, 1972. – 318 с.
16. Гухман, М.М. Понятийные категории, языковые универсалии и типология / М.М. Гухман // Вопросы языкознания. – 1985. – №3. – С. 10-15.
17. Даль, В.И. Большой иллюстрированный толковый словарь русского языка. Современное написание / В.И. Даль. – М.: Астрель, 2006. – 352 с.
18. Ефремова, Т.В. Новый словарь русского языка / Т.В. Ефремова. – М.: Дрофа, Русский язык, 2000. – 1233 с.
19. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика: учеб. пособие / И.М. Кобозева. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – 352 с.
20. Козловская, С.Э. Структура художественного пространства в творчестве Анны Ахматовой : дис. … канд. филол. наук. [Электронный ресурс]. URL: https://www.dissercat.com/content/struktura-khudozhestvennogo-prostranstva-v-tvorchestve-anny-akhmatovoi (дата обращения: 25.10.2025).
21. Кузнецов, А.М. Структурно-семантические параметры в лексике: на материале английского языка / А.М. Кузнецов. – М.: «Наука», 1980. – 157 с.
22. Кузнецова, А.И. Понятие семантической системы языка и методы ее исследования / А.И. Кузнецова. – М.: Изд-во МГУ, 1981. – 58 с.
23. Кузнецова, Э.В. Лексикология русского языка / Э.В. Кузнецова. – М.: Высшая школа, 1982. – 352 с.
24. Кузнецов, П.С. О принципах изучения грамматики / П.С. Кузнецов. – М.: Эдиториал УРСС, 2003. – 104 с.
25. Ландина, А.С. Вещный мир в раннем творчестве А. Ахматовой (на примере сборника «Четки») // КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/veschnyy-mir-v-rannem-tvorchestve-a-ahmatovoy-na-primere-sbornika-chetki (дата обращения: 25.10.2025).
26. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история / Ю.М. Лотман. – М.: Языки русской культуры, 1996. – 464 с.
27. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. / Ю.М. Лотман. – Таллинн: Александра, 1992. – Т.1.: Статьи по семиотике и типологии культуры. – 480 с.
28. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. / Ю.М. Лотман. – Таллинн: Александра, 1992. – Т.2.: Статьи по истории русской литературы XVIII – первой половины XIX вв. – 480 с.
29. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. / Ю.М. Лотман. – Таллинн: Александра, 1993. – Т.3.: Статьи по истории русской литературы. – 480 с.
30. Лотман, Ю.М. О поэтах и поэзии / Ю.М. Лотман. – СПб.: Искусство-СПб, 1996. – 846 с.
31. Львов, М.Р. Словарь антонимов русского языка / М.Р. Львов. – 8-е изд. – М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. – 592 с.
32. Минц, З.Г. Структура художественного пространства в лирике А. Блока / З.Г. Минц // Поэтика Александра Блока. – СПб.: «Искусство-СПБ», 1999. – С. 444-531.
33. Мясникова, И.И. Семантическое поле: история и современность // КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/semanticheskoe-pole-istoriya-i-sovremennost (дата обращения: 25.10.2025).
34. Набирухина, А.В. Структура лексико-семантического поля «» в современном английском языке / А.В. Набирухина // Вестник ЛГУ. – 1990. – Вып. 1 (№2). – С. 72-81.
35. Никитин, М.В. Лексическое значение слова / М.В. Никитин. – М.: Высшая школа, 1983. – 402 с.
36. Новиков, Л.А. Семантика русского языка / Л.А. Новиков. – М.: Высшая школа, 1982. – 272 с.
37. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов. – М.: Мир и Образование, Оникс; 2011. – 736 с.
38. Панова, Л.Г. «Мир», «пространство», «время» в поэзии Осипа Мандельштама / Л.Г. Панова. – М.: Языки славянской культуры, 2003. – 808 с.
39. Пешковский, А.М. Лингвистика. Поэтика. Семантика / А.М. Пешковский. – М.: Высшая школа, 2007. – 386 с.
40. ПОЭТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ В ЛИРИКЕ А.А. АХМАТОВОЙ // Вестник ОГУ. [Электронный ресурс]. URL: https://vestnik.osu.ru/article/260/ (дата обращения: 25.10.2025).
41. Пропп, В.Я. Морфология волшебной сказки / В.Я. Пропп. – М.: Лабиринт, 2001. – 144 с.
42. Серебренников, Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление / Б.А. Серебренников. – М.: Наука, 1988. – 242 с.
43. Сильницкий, Г.Г. Семантические классы глаголов в английском языке / Г.Г. Сильницкий. – Смоленск: Гос. пед. ин-тут, 1986. – 111 с.
44. Смирницкий, А.И. Лексическое и грамматическое в слове / А.И. Смирницкий // Вопросы грамматического строя. – М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955. – С. 75-79.
45. Стернин, И.А. Лексическое значение слова в речи / И.А. Стернин. – Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1985. – 221 с.
46. СТРУКТУРА СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ «МОРЕ» НА МАТЕРИАЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА // Воронежский государственный университет. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/struktura-semanticheskogo-polya-more-na-materiale-frantsuzskogo-yazyka (дата обращения: 25.10.2025).
47. Тихонов, А.Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка / А.Н. Тихонов. – М.: Цитадель-трейд, СПб.: Виктория плюс, 2005. – 576 с.
48. Топоров, В.Н. Пространство и текст / В.Н. Топоров // Текст: семантика и структура. – М.: Наука, 1983. – С. 227-284.
49. Уфимцева, А.А. Семантический аспект языковых знаков / А.А. Уфимцева // Принципы и методы семантических исследований. – М.: Наука, 1976. – 209 с.
50. Филичева, Н.И. Синтаксические поля / Н.И. Филичева. – М.: Высшая школа, 1977. – 289 с.
51. Филин, Ф.П. О ЛСГ слов / Ф.П. Филин // Очерки по теории языкознания. – М.: Наука, 1982. – 336 с.
52. Филин, Ф.П. Очерки по теории языкознания / Ф.П. Филин. – М.: Наука, 2008. – 176 с.
53. Фомина, М.И. Современный русский язык. Лексикология / М.И. Фомина. – М.: Высшая школа, 2001. – 416 с.
54. Фрэнк, Д. Пространственная форма в современной литературе / Д. Фрэнк. – М.: Директ-Медиа, 2007. – 50 с. [Электронный ресурс]. URL: http://www.biblioclub.ru/book/36208/ (дата обращения: 20.04.2013).
55. Чигашева, М.А. Семантическое поле как метод изучения лексики // КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/semanticheskoe-pole-kak-metod-izucheniya-leksiki (дата обращения: 25.10.2025).
56. Шанский, Н.М. Лексикология современного русского языка / Н.М. Шанский. – М.: Эдиториал УРСС, 2007. – 304 с.
57. Шанталина, Ю.А. Речевая объективация концепта «Пространство» в поэзии Н.С. Гумилева / Ю.А. Шанталина // Вестник СамГУ. – 2006. – №10/2 (50). – С. 252-258.
58. Шмелёв, Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики: На материале русского языка / Д.Н. Шмелев. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – 280 с.
59. Шмелёв, Д.Н. Современный русский язык. Лексика: Учебное пособие / Д.Н. Шмелев. – М.: Просвещение, 1977. – 335 с.
60. Шоленташ, Э. Лексико-семантическое поле «память» в поэтическом языке Н.А. Некрасова и А.А. Ахматовой : дис. … канд. филол. наук. [Электронный ресурс]. URL: https://istina.msu.ru/dissertations/12975765/ (дата обращения: 25.10.2025).
61. Щерба, Л.В. Опыт общей теории лексикографии / Л.В. Щерба // Языковая система и речевая деятельность. – М.: Наука, 1974. – С. 265-304.
62. Щерба, Л.В. Очерки по семасиологии русского языка / Л.В. Щерба. – М.: Наука, 1974. – 250 с.