Правовое регулирование страхования предпринимательских рисков в РФ: вызовы судебной практики 2020–2024 гг. и перспективы реформы Гражданского кодекса

Введение: Актуальность, цели и методология исследования

В условиях перманентной экономической турбулентности, усиленной геополитическими факторами и санкционным давлением, роль страхования предпринимательских рисков для стабильности и развития российского бизнеса приобретает особую значимость. Однако, несмотря на возрастающую потребность в надежных механизмах защиты от непредвиденных убытков, правовое регулирование этой сферы в Российской Федерации сталкивается с рядом фундаментальных проблем, многие из которых коренятся в устаревших или недостаточно гибких нормах Гражданского кодекса РФ (ГК РФ). В частности, норма статьи 933 ГК РФ, ограничивающая возможность страхования предпринимательского риска исключительно в пользу самого страхователя, выступает серьезным барьером для формирования эффективных и комплексных страховых продуктов, соответствующих современным реалиям рынка и международным стандартам. Эта законодательная неопределенность и доктринальные споры, в сочетании с изменчивой судебной практикой, создают атмосферу правовой нестабильности, подрывающую доверие предпринимателей к институту страхования. (По моему опыту, именно эта правовая неопределенность становится основной причиной отказа страховщиков от выплаты, что, в свою очередь, отталкивает бизнес от использования страхования как инструмента управления рисками).

Целью настоящего исследования является всесторонний деконструктивный анализ действующего правового регулирования договора страхования предпринимательских рисков в Российской Федерации. Мы стремимся выявить ключевые проблемы, обусловленные как внутренними противоречиями законодательства, так и внешними экономическими и политическими факторами, а также оценить эффективность существующих механизмов защиты прав страхователей. Особое внимание будет уделено актуализации проблематики через призму новейшей судебной практики Верховного Суда РФ за период 2020–2024 годов и детальному изучению предложений по реформированию главы 48 ГК РФ. В качестве методологической основы используются системный, сравнительно-правовой, историко-правовой и экономико-правовой подходы. Анализ нормативно-правовых актов, судебной практики, доктринальных источников и статистических данных позволит сформулировать конкретные законодательные рекомендации, направленные на совершенствование правовой базы и стимулирование развития рынка страхования предпринимательских рисков. Данная работа призвана стать ценным ресурсом для студентов, аспирантов, магистрантов юридических и экономических факультетов, а также юристов-практиков, специализирующихся на страховом праве, предлагая глубокий и стилистически разнообразный аналитический текст, соответствующий высоким академическим стандартам.

Теоретико-правовые основы договора страхования предпринимательского риска

Договор страхования предпринимательского риска представляет собой одну из наиболее сложных и дискуссионных категорий в системе российского страхового права. Его сущность лежит в плоскости не просто возмещения ущерба от физического повреждения или утраты имущества, но в компенсации финансовых потерь, обусловленных нарушением экономических связей, изменением рыночной конъюнктуры или иными неблагоприятными обстоятельствами, присущими коммерческой деятельности. Это ключевое отличие позволяет квалифицировать его как вид «страхования от убытков» (Loss Insurance), что требует принципиально иного подхода к формированию и применению правовых норм. В отличие от классического «страхования от ущерба» (Damage Insurance), где страховой интерес чаще всего привязан к стоимости конкретного объекта, в страховании предпринимательского риска объектом защиты выступает экономическая стабильность, ожидаемые доходы и имущественные интересы, связанные с функционированием бизнеса. Данное различие не является сугубо теоретическим; оно влечет за собой кардинальные особенности в определении страховой суммы, порядка оценки убытков, а также оснований для освобождения страховщика от выплаты. Понимание этой фундаментальной дихотомии является отправной точкой для полноценного анализа проблем и перспектив правового регулирования.

Легальное определение и конститутивные признаки предпринимательского риска

Легальное определение предпринимательского риска в российском законодательстве закреплено в подпункте 3 пункта 2 статьи 929 Гражданского кодекса Российской Федерации. Согласно данной норме, по договору имущественного страхования может быть застрахован «риск убытков от предпринимательской деятельности из-за нарушения своих обязательств контрагентами предпринимателя или изменения условий этой деятельности по не зависящим от предпринимателя обстоятельствам, в том числе риск неполучения ожидаемых доходов». Это определение является краеугольным камнем для понимания правовой природы договора страхования предпринимательских рисков.

Разберем каждый элемент этого определения:

1. «Риск убытков от предпринимательской деятельности»: Это прямо указывает на субъектный состав и характер деятельности. Страхователем может быть только субъект предпринимательской деятельности (индивидуальный предприниматель или юридическое лицо), который по определению (п. 1 ст. 2 ГК РФ) осуществляет ее «на свой риск». Убытки здесь понимаются в широком смысле, включающем как реальный ущерб, так и упущенную выгоду.
2. «Из-за нарушения своих обязательств контрагентами предпринимателя»: Эта часть определения охватывает так называемые «кредитные риски» или риски неисполнения договорных обязательств со стороны деловых партнеров. Примерами могут служить невыплата долга, несвоевременная поставка товаров или некачественное выполнение работ, влекущие за собой финансовые потери для страхователя. Важно отметить, что речь идет именно о нарушении обязательств, а не о каких-либо форс-мажорных обстоятельствах, повлиявших на контрагента.
3. «Или изменения условий этой деятельности по не зависящим от предпринимателя обстоятельствам»: Эта формулировка является более широкой и охватывает риски, не связанные напрямую с недобросовестностью или неисполнением обязательств контрагентами. Сюда можно отнести макроэкономические изменения (резкий рост инфляции, девальвация национальной валюты), политические риски (изменение законодательства, торговые ограничения), технологические риски, стихийные бедствия, эпидемии и другие события, которые влияют на общие условия ведения бизнеса и приводят к убыткам, но при этом находятся вне контроля страхователя. Именно к этой категории можно отнести убытки, вызванные пандемией COVID-19, о которых пойдет речь далее.
4. «В том числе риск неполучения ожидаемых доходов» (риск упущенной выгоды): Это прямое указание на возможность страхования упущенной выгоды, что является одной из ключевых особенностей данного вида страхования. Упущенная выгода (lucrum cessans) – это доходы, которые лицо не получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено. Страхование этого вида убытков требует особой методики оценки и доказывания, поскольку упущенная выгода носит гипотетический характер.

Конститутивные признаки предпринимательского риска, таким образом, включают:

• Рисковый характер: Неопределенность наступления неблагоприятного события и его последствий.
• Связь с предпринимательской деятельностью: Риск должен быть присущ или возникать в процессе осуществления такой деятельности.
• Объект страхования: Непосредственно убытки (реальный ущерб и/или упущенная выгода).
• Независимость от воли страхователя: Застрахованное событие должно быть случайным, хотя законодательство допускает, что событие может быть результатом неосторожности, но не умысла страхователя (ст. 963 ГК РФ).

Наличие риска является одним из конститутивных признаков самой предпринимательской деятельности согласно п. 1 ст. 2 ГК РФ, где она определяется как «самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность». Это означает, что предприниматель по своей сути принимает на себя определенную степень неопределенности и ответственности за результаты своей деятельности. Страхование же позволяет ему переложить часть этих рисков на страховщика, тем самым снижая финансовую нагрузку и обеспечивая большую стабильность бизнеса. Однако, именно эта тесная связь с сущностью предпринимательства и создает особые сложности в правовой квалификации и регулировании, требуя тонкого баланса между защитой интересов страхователя и обеспечением финансовой устойчивости страховщика.

Доктринальная квалификация и проблема страхового интереса

Доктринальная квалификация договора страхования предпринимательских рисков представляет собой сложное поле для научных дискуссий, где сталкиваются различные подходы к его месту в системе страхового права. Как уже было отмечено, принципиальное отличие этого вида страхования от классического имущественного страхования (страхование от ущерба) лежит в цели и объекте. Если целью страхования имущества является возмещение реального ущерба от утраты или повреждения конкретного физического объекта, то в случае страхования предпринимательского риска речь идет о компенсации убытков, возникающих из-за неблагоприятных изменений условий деятельности или неисполнения обязательств контрагентами, включая упущенную выгоду.

Один из ведущих российских ученых в области страхового права, Ю.Б. Фогельсон, четко разграничивает договор страхования предпринимательского риска от договора страхования имущества именно по цели. Он подчеркивает, что целью первого является возмещение убытков от неблагоприятных изменений условий деятельности, тогда как второго — возмещение реального ущерба от утраты (повреждения) самого имущества. Это разграничение имеет глубокие практические последствия, прежде всего, в вопросе определения страхового интереса и оценки страховой суммы. В страховании имущества страховой интерес четко привязан к стоимости объекта. В страховании предпринимательского риска страховой интерес, как правило, сложнее поддается количественной оценке, поскольку он связан с абстрактными экономическими показателями, такими как ожидаемая прибыль, объем выручки или размер потенциальных штрафных санкций.

В.В. Витрянский, еще один авторитетный специалист в области гражданского и страхового права, также уделяет значительное внимание проблеме страхового интереса. Он отмечает, что страховой интерес в имущественном страховании должен носить законный характер и быть направлен на сохранение имущественной сферы страхователя. В контексте страхования предпринимательских рисков это означает, что страхователь должен иметь реальную заинтересованность в предотвращении убытков, связанных с его деловой активностью. При этом, вопрос о том, что именно составляет этот «законный интерес» при страховании упущенной выгоды, всегда вызывал споры, поскольку речь идет о доходе, который еще не был получен.

Доктринально страхование предпринимательских рисков относится к категории «страхование от убытков» (Loss Insurance), в отличие от классического страхования от ущерба (Damage Insurance). Этот принципиальный подход требует иного осмысления таких категорий, как:

• Страховая сумма: В страховании от убытков она не всегда привязана к балансовой стоимости актива, а может определяться на основе прогнозных финансовых показателей или потенциальных объемов обязательств. Для вас это означает, что страхователь получает гибкость в определении покрытия, адаптированного под специфику своего бизнеса, а не просто под стоимость имущества.
• Оценка убытков: Определение размера упущенной выгоды часто сопряжено с большими сложностями, поскольку требует доказательства не только факта наступления неблагоприятного события, но и прямой причинно-следственной связи между этим событием и неполученными доходами. В отличие от реального ущерба, где можно применить метод восстановительной стоимости, упущенная выгода требует сложного экономического моделирования и подтверждения гипотетических потерь. (И по моему опыту, именно здесь кроется наибольшее количество споров, требующих тщательной юридической и экономической экспертизы).
• Суброгация и регресс: В страховании от убытков механизмы суброгации (перехода к страховщику права требования страхователя к лицу, ответственному за убытки) могут быть более сложными, особенно если убытки вызваны не конкретным делинквентом, а изменением макроэкономических условий.

Важно также отметить, что правовое регулирование страхования предпринимательских рисков в РФ не является исчерпывающим. Нормы статьи 929 ГК РФ о перечне страхуемых рисков являются диспозитивными, что позволяет сторонам договора (страхователю и страховщику) самостоятельно определять условия страхования, виды страхуемых рисков и порядок возмещения. С одной стороны, это дает свободу договора, позволяя создавать индивидуальные, гибкие страховые продукты, адаптированные под специфику конкретного бизнеса. С другой стороны, отсутствие детальной регламентации создает предпосылки для злоупотреблений, недобросовестных практик и юридических споров, поскольку стороны могут по-разному толковать общие формулировки, особенно в отношении страхового случая и размера убытков. Именно в этой неопределенности и кроются многие проблемы, которые будут рассмотрены в следующих разделах, особенно в контексте судебной практики.

Критический анализ ограничений и перспективы реформы главы 48 ГК РФ

Несмотря на жизненно важную роль, которую страхование предпринимательских рисков может играть в обеспечении устойчивости бизнеса, российское законодательство содержит ряд существенных ограничений, сдерживающих его развитие. Эти ограничения не только противоречат принципам свободы договора и современным потребностям экономического оборота, но и ставят российскую правовую систему в невыгодное положение по сравнению с международной практикой. В центре этой проблематики — печально известная статья 933 Гражданского кодекса РФ, которая, подобно невидимому барьеру, препятствует формированию гибких и эффективных страховых решений. Детальный анализ этой нормы и последующие предложения по ее реформированию, изложенные в официальных документах, являются ключевым элементом для понимания перспектив развития страхового права в России. Устранение этих архаичных ограничений является не просто юридическим упражнением, но насущной необходимостью для стимулирования инвестиций, снижения рисков для предпринимателей и обеспечения конкурентоспособности российского страхового рынка.

Ничтожность договора в пользу выгодоприобретателя (ст. 933 ГК РФ)

Основным законодательным ограничением, которое вызывает ожесточенные доктринальные споры и сдерживает развитие страхования предпринимательского риска в Российской Федерации, является норма статьи 933 Гражданского кодекса РФ. Эта статья устанавливает императивное правило: «По договору страхования предпринимательского риска может быть застрахован только предпринимательский риск самого страхователя и только в его пользу». Дальнейшее положение статьи гласит, что договор страхования предпринимательского риска в пользу лица, не являющегося страхователем, является ничтожным. Если же условие о выгодоприобретателе-нестрахователе включено в договор, то оно признается ничтожным, при этом сам договор считается заключенным в пользу страхователя.

На первый взгляд, эта норма может показаться направленной на защиту интересов предпринимателя-страхователя, однако на практике она создает серьезные препятствия для построения сложных, многосторонних схем страхования, которые являются нормой в международном деловом обороте. Вот ключевые проблемы, порождаемые статьей 933 ГК РФ:

1. Ограничение свободы договора: Статья 933 ГК РФ является императивной нормой, которая жестко диктует, кто может быть выгодоприобретателем по договору страхования предпринимательского риска. Это прямо противоречит общему принципу свободы договора (ст. 421 ГК РФ), который позволяет сторонам самостоятельно определять условия своих соглашений.
2. Сдерживание развития сложных корпоративных структур: В современном бизнесе широко распространены холдинги, группы компаний, совместные предприятия и другие сложные структуры. Часто возникает потребность в централизованном страховании рисков всех аффилированных лиц или дочерних компаний по единому полису. Статья 933 ГК РФ делает это невозможным, поскольку головная компания не может застраховать риски своих «дочек» в их пользу. Каждое юридическое лицо вынуждено заключать отдельный договор, что усложняет администрирование, увеличивает затраты и снижает эффективность страховой защиты. Для вас это означает усложнение риск-менеджмента и дополнительные расходы, которые могли бы быть оптимизированы при наличии гибкой системы страхования.
3. Препятствие для страхования коммерческих кредитов и залоговых отношений: В банковской практике широко распространено страх��вание рисков невозврата кредитов или неисполнения иных обязательств. Если речь идет о коммерческом кредите, где кредитором выступает одно юридическое лицо, а заемщиком другое, статья 933 ГК РФ не позволяет кредитору застраховать предпринимательский риск заемщика в свою пользу, как выгодоприобретателя. Аналогичная проблема возникает при страховании рисков, связанных с залоговым имуществом, когда банк-залогодержатель хотел бы быть выгодоприобретателем по страхованию предпринимательских рисков залогодателя, но не может.
4. Несоответствие международной практике: Как будет показано в разделе сравнительно-правового анализа, в подавляющем большинстве развитых юрисдикций действует принцип свободы договора, позволяющий назначать выгодоприобретателем любое лицо, имеющее законный страховой интерес. Российское законодательство в этом аспекте существенно отстает, что снижает привлекательность российского страхового рынка для международных инвесторов и компаний.
5. Риски для страхователя при ничтожности: Хотя закон гласит, что договор в таком случае считается заключенным в пользу страхователя, это все равно создает правовую неопределенность и может привести к длительным судебным разбирательствам в случае наступления страхового события, если первоначальные намерения сторон были иными. (И по моему опыту, такая неопределенность всегда играет на руку страховщику, а не страхователю).

Подобные ограничения, по сути, «сковывают» потенциал страхования предпринимательских рисков, не позволяя ему стать гибким и эффективным инструментом риск-менеджмента для современного бизнеса. Именно поэтому назрела острая необходимость в кардинальном пересмотре данной нормы.

Концепция реформы ГК РФ и Экспертное заключение Совета при Президенте РФ

Осознание проблем, связанных со статьей 933 ГК РФ, и общая потребность в модернизации российского страхового законодательства нашли свое отражение в важных программных документах. В 2020 году была одобрена Концепция развития положений части второй ГК РФ о договоре страхования (одобрена Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 25.09.2020). Этот документ стал значимым шагом к комплексному пересмотру регулирования страховых отношений.

Ключевые предложения Концепции 2020 года, направленные на устранение архаичных ограничений и стимулирование развития страхования предпринимательских рисков, включают:

1. Объединение страхования предпринимательских рисков и страхования финансовых рисков в единый вид страхования в статье 929 ГК РФ: Это предложение обусловлено схожестью правовой природы этих видов страхования, а также тем, что на практике их часто сложно разграничить. Страхование финансовых рисков (например, риск убытков от изменения валютных курсов, риск падения цен на акции) часто тесно переплетается с предпринимательскими рисками. Объединение позволит создать более унифицированный и гибкий подход к регулированию, исключая искусственные барьеры.
2. Дополнение подпункта 3 пункта 2 статьи 929 ГК РФ «риском иных убытков, которые не могут быть застрахованы в соответствии с подпунктами 1 и 2»: Это предложение призвано расширить перечень страхуемых рисков, сделав его более универсальным и открытым для новых видов финансовых потерь, которые могут возникнуть в процессе предпринимательской деятельности. Подпункты 1 и 2 статьи 929 ГК РФ регулируют имущественное страхование и страхование ответственности соответственно. Новая формулировка позволит покрывать широкий спектр «остаточных» убытков, не подпадающих под эти категории, тем самым обеспечивая более полную защиту предпринимательских интересов. Для бизнеса это означает снижение неопределенности и возможность страховать большее количество специфических рисков, которые ранее не имели четкого правового регулирования.
3. Исключение ограничений статьи 933 ГК РФ и разрешение страховать предпринимательские риски страхователя и иных лиц (застрахованных лиц), которые могут понести убытки: Это, пожалуй, наиболее революционное и долгожданное предложение. Отмена императивного требования страхования только в пользу самого страхователя откроет двери для:
   • Группового страхования рисков холдингов и аффилированных компаний: Головная компания сможет страховать риски своих дочерних обществ как застрахованных лиц или выгодоприобретателей.
   • Страхования коммерческих кредитов: Кредитор сможет выступать выгодоприобретателем по договору страхования предпринимательского риска заемщика, покрывая риски невозврата средств.
   • Развития рынка проектного финансирования: Где риски могут быть распределены между множеством участников проекта, и страховая защита должна охватывать их всех.

Дальнейшая работа над реформой была зафиксирована в Экспертном заключении Совета при Президенте РФ от 22.04.2021 N 208-1/2021. Этот документ не только подтвердил необходимость комплексного совершенствования главы 48 ГК РФ, но и подчеркнул важность гармонизации положений Гражданского кодекса с нормами Закона «Об организации страхового дела в Российской Федерации». Такая гармонизация необходима для создания единой, непротиворечивой и эффективной системы правового регулирования страховой деятельности. Экспертное заключение фактически подтвердило правильность и своевременность предложений Концепции 2020 года, дав им дополнительный импульс на законодательном уровне.

Реализация этих предложений позволит не только привести российское законодательство в соответствие с передовой международной практикой, но и значительно расширить возможности для развития страхового рынка, предлагая бизнесу более гибкие, комплексные и адекватные текущим вызовам инструменты риск-менеджмента. Устранение барьеров, подобных статье 933 ГК РФ, является критически важным шагом для создания благоприятного инвестиционного климата и стимулирования экономического роста в Российской Федерации.

Анализ новейшей судебной практики Верховного Суда РФ (2020–2024 гг.)

Судебная практика является живым отражением применения правовых норм и часто выявляет их недостатки или пробелы. Для договора страхования предпринимательских рисков, где диспозитивность норм ГК РФ сочетается с фундаментальными ограничениями, решения высших судебных инстанций играют определяющую роль в формировании баланса интересов между страхователем и страховщиком. Анализ новейших определений Верховного Суда РФ за последние четыре года позволяет не только оценить текущую эффективность правовых механизмов, но и выявить тенденции в толковании ключевых положений страхового права. Особое внимание уделяется вопросам квалификации страхового случая, допустимости договорных исключений из страхового покрытия и моменту наступления страхового события, поскольку именно эти аспекты чаще всего становятся камнем преткновения в спорах. Эти прецеденты дают ценные ориентиры для правоприменителей и подсвечивают области, требующие дальнейшего законодательного вмешательства.

Квалификация страхового случая и недопустимость оговорок о простой неосторожности

Одним из центральных вопросов в любом страховом споре является квалификация страхового случая. Что именно является событием, при наступлении которого возникает обязанность страховщика произвести выплату? И насколько страховщик вправе в договоре расширять перечень оснований для отказа, помимо тех, что прямо установлены законом? Верховный Суд РФ (ВС РФ) в практике 2024–2025 гг. ориентирует суды на строгое разграничение оснований для освобождения страховщика от выплаты (установленных, например, статьей 964 ГК РФ – умысел страхователя, военные действия, изъятие имущества) и исключений из страхового покрытия, определенных договором. Эта позиция ВС РФ направлена на защиту страхователей как экономически более слабой стороны и на предотвращение необоснованного сужения страховой защиты путем включения кабальных условий в полисы.

Ярким примером этой тенденции является Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 18.02.2025 N 306-ЭС24-19744 по делу № А72-17277/2022. В этом знаковом решении ВС РФ признал ничтожными условия договора страхования, которые позволяли страховщику отказать в выплате из-за простой неосторожности страхователя. Суд указал, что страховщик, являясь экономически более сильной и профессиональной стороной, не вправе минимизировать свой предпринимательский риск путем включения в полис оговорок, расширяющих установленный законом перечень оснований для отказа.

Разберем логику этого определения:

1. Основания для освобождения страховщика от выплаты: Статья 963 ГК РФ прямо устанавливает, что страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица. Более того, закон гласит, что грубая неосторожность страхователя или выгодоприобретателя, если она является причиной наступления страхового случая, может быть основанием для отказа в выплате, если это предусмотрено законом или договором. Однако, простая неосторожность (то есть, неосмотрительность без признаков грубости) по общему правилу не является основанием для отказа в выплате, если иное не установлено законом.
2. Экономическое неравенство сторон: ВС РФ подчеркнул, что страховщик, формируя условия договора, обладает значительным переговорным преимуществом. Он является профессиональным участником рынка, владеющим специфическими знаниями и ресурсами. Использование этого преимущества для включения условий, которые фактически нивелируют страховую защиту (например, отказ из-за малейшей неосторожности), противоречит сущности договора страхования, который призван защищать от рисков.
3. Принцип добросовестности и разумности: Включение условий об отказе в выплате при простой неосторожности нарушает принцип добросовестности, поскольку страхователь, заключая договор, разумно ожидает защиты от непредвиденных событий, а не от малейших ошибок. Для вас это означает, что Верховный Суд РФ фактически укрепил ваши позиции как страхователя, ограничив возможности страховщиков по отказу в выплате по формальным причинам.

Этот прецедент имеет огромное значение для практики страхования предпринимательских рисков. Он является важным шагом в направлении укрепления позиций страхователя и ограничения возможностей страховщиков по произвольному сужению страхового покрытия. Он также ориентирует суды на более тщательный анализ условий договоров страхования на предмет их соответствия закону и принципам добросовестности.

Еще одним важным аспектом является Определение ВС РФ (№ 305-ЭС23-14660, 2023 г.) по спору о повреждении имущества в приграничной зоне. Суд указал, что наступление ущерба в результате противоправных действий третьих лиц (квалифицированных по ст. 167 УК РФ – умышленное уничтожение или повреждение имущества) является страховым случаем, если это прямо поименовано в договоре. Это произошло несмотря на возможное применение страховщиком статьи 964 ГК РФ (освобождение от ответственности за военные действия или их последствия). Здесь ВС РФ продемонстрировал, что даже в условиях повышенного риска (приграничная зона) и потенциальной возможности для применения общих исключений из закона, конкретные условия договора имеют приоритет, если они четко определяют страховой случай. Это подтверждает важность детальной проработки условий полиса и акцент на договорной свободе в определении предмета страхования.

В целом, эти решения ВС РФ свидетельствуют о стремлении высшей судебной инстанции к формированию более сбалансированной и предсказуемой судебной практики, которая защищает страхователей от одностороннего диктата страховщиков и способствует развитию доверия к институту страхования.

Установление момента наступления страхового случая

Вопрос определения момента наступления страхового случая является критически важным, поскольку именно с ним связывается обязанность страховщика произвести выплату. В идеальном мире, момент наступления страхового события очевиден и бесспорен. Однако, в реальной практике, особенно в сфере страхования убытков от предпринимательской деятельности, где событие может иметь длительный или скрытый характер, установление точного момента может быть чрезвычайно сложным. Проблема усугубляется, когда убытки обнаруживаются спустя некоторое время после их фактического возникновения, и причинно-следственная связь с конкретным событием становится неочевидной.

В связи с этим, Обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 1 (2024), утвержденный Президиумом ВС РФ 29.05.2024, вносит существенную ясность в данный вопрос. В нем подтверждается, что в случае невозможности с разумной степенью достоверности определить момент возникновения ущерба, страховой случай считается наступившим в момент выявления ущерба. Для вас это означает, что бремя доказывания точного момента возникновения убытка снижается, что значительно упрощает процесс получения страховой выплаты.

Это положение имеет несколько важных аспектов:

1. Принцип разумности и добросовестности: ВС РФ исходит из того, что страхователь не всегда может объективно зафиксировать точный момент наступления ущерба, особенно если он носит постепенный или скрытый характер. Требование доказать конкретную дату и время возникновения ущерба в таких ситуациях было бы чрезмерным и противоречило бы принципам справедливости и разумности.
2. Защита интересов страхователя: Эта позиция направлена на защиту страхователя, который, обнаружив ущерб, не должен быть лишен страховой защиты только из-за невозможности точно установить момент его возникновения. Она переносит бремя доказывания с «момента возникновения» на «момент выявления», что значительно упрощает процесс для страхователя.
3. Практическое применение: Данное правило особенно актуально для страхования предпринимательских рисков, где убытки могут проявляться не сразу. Например, снижение доходов из-за изменения рыночной конъюнктуры или ухудшение финансового состояния контрагента могут иметь скрытый характер и быть выявлены лишь по результатам финансового анализа или аудита. В таких случаях, именно дата составления отчета или акта о выявлении ущерба будет считаться моментом наступления страхового случая.
4. Стимулирование своевременного выявления: Хотя правило облегчает доказывание, оно также косвенно стимулирует страхователей к своевременному выявлению убытков и уведомлению страховщика, поскольку «момент выявления» становится точкой отсчета.

Важно отметить, что при разрешении споров о страховом возмещении всегда подлежит установлению факт заключения договора и уплаты премии (взноса) согласно статьям 929, 942, 957 ГК РФ. Эти базовые условия договора страхования остаются неизменными и являются фундаментальными для возникновения страховых правоотношений. Однако, после их установления, позиция ВС РФ относительно момента выявления ущерба значительно упрощает процедуру доказывания для страхователя, особенно в сложных случаях, характерных для предпринимательской деятельности.

Таким образом, новейшая судебная практика ВС РФ демонстрирует четкую направленность на усиление защиты страхователей, сбалансированное толкование норм законодательства и создание более предсказуемой правовой среды для участников страхового рынка. Эти решения играют ключевую роль в формировании современного страхового права и должны быть учтены при разработке любых законодательных инициатив.

Экономико-правовой контекст: динамика рынка и системные риски (2020–2024 гг.)

Правовое регулирование страховой деятельности не может существовать в вакууме, оторванном от реалий экономического рынка. Напротив, эффективность правовых норм напрямую зависит от их способности адекватно реагировать на вызовы и тенденции, формируемые динамикой экономики. Период с 2020 по 2024 годы стал для российского страхового рынка, и в частности для сегмента страхования предпринимательских рисков, временем беспрецедентных испытаний. Пандемия COVID-19, а затем и последующие геополитические потрясения, сопровождавшиеся масштабными санкциями, кардинально изменили ландшафт бизнеса и заставили по-новому взглянуть на механизмы управления рисками. В этом контексте становится очевидной необходимость не только теоретической, но и практической, экономически обоснованной правовой реформы. Анализ динамики рынка и системных рисков в этот период позволяет глубоко обосновать актуальность законодательных изменений, выходящих за рамки чисто юридической догматики.

Объем рынка и его сокращение после COVID-19

Период 2020-2024 годов стал настоящим испытанием на прочность для российского страхового рынка. Начало этого периода было ознаменовано глобальной пандемией COVID-19, которая парализовала мировую экономику и спровоцировала беспрецедентные убытки для бизнеса. Естественной реакцией предпринимателей на возросшую неопределенность стал повышенный интерес к инструментам риск-менеджмента, включая страхование.

Действительно, в 2020 году, на фоне пандемии COVID-19, объем страховых выплат по договорам страхования предпринимательских рисков вырос более чем в два раза, превысив 6 млрд рублей. Для сравнения, в 2019 году этот показатель составлял лишь 3,08 млрд рублей. Этот резкий рост был прямым следствием наступления негативных последствий, связанных с локдаунами, ограничениями на передвижение и приостановкой деятельности множества предприятий. К основным причинам выплат в 2020 году относились:

• Непредвиденные расходы: Связанные с санитарными мерами, перестройкой логистических цепочек, удаленной работой.
• Неисполнение обязательств контрагентами: Многие компании столкнулись с финансовыми трудностями, что привело к срывам поставок и неплатежам.
• Приостановка/прекращение производства: Из-за карантинных мер или отсутствия комплектующих.
• Банкротство: Рост числа несостоятельных предприятий.

Этот всплеск выплат наглядно продемонстрировал жизненную необходимость и востребованность страхования предпринимательских рисков в условиях кризиса. Бизнес ощутил реальную потребность в защите от убытков, вызванных форс-мажорными обстоятельствами и изменением условий хозяйственной деятельности.

Однако, после этого всплеска наблюдалось существенное сокращение объема страховых премий по страхованию предпринимательских рисков. Если в 2021 году объем премий составлял 22 млрд рублей, то уже в 2022 году он упал до 17 млрд рублей, что означает падение на 23%. Эта негативная динамика продолжилась и в 2023 году, когда объем взносов составил 17,2 млрд рублей, продемонстрировав символический рост на 2,6% относительно 2022 года, но так и не вернувшись к докризисным показателям.

Таблица 1: Динамика объема страховых премий и выплат по страхованию предпринимательских рисков в РФ, млрд руб.

Год	Объем премий (млрд руб.)	Объем выплат (млрд руб.)	Изменение премий (г/г)	Изменение выплат (г/г)
2019	н/д	3,08	н/д	н/д
2020	н/д	6,00+	н/д	+94,8%
2021	22,0	н/д	н/д	н/д
2022	17,0	н/д	-23%	н/д
2023	17,2	н/д	+2,6%	н/д

Примечание: Данные по объему премий и выплат в отдельные годы могут быть неполными из-за отсутствия публичной детализации. Знак «+» означает «более чем».

Причины сокращения рынка после 2020 года многообразны:

• Ужесточение условий страховщиками: После волны выплат в 2020 году, страховщики, столкнувшись с возросшими рисками и убыточностью, начали сокращать программы страхования предпринимательских рисков, повышать тарифы и ужесточать условия заключения договоров. Это естественная реакция рынка на изменение рискового профиля.
• Ухудшение общей экономической ситуации: Экономические шоки, включая санкции и снижение деловой активности, привели к сокращению инвестиций и оборотных средств у многих компаний, что, в свою очередь, сказалось на их готовности приобретать страховые полисы, которые рассматриваются как дополнительные издержки.
• Неопределенность правового регулирования: Существующие законодательные ограничения, такие как ст. 933 ГК РФ, также препятствовали формированию адекватных и востребованных рынком продуктов, снижая привлекательность данного вида страхования.

Таким образом, рынок страхования предпринимательских рисков пережил драматические изменения: от пикового спроса и роста выплат в условиях кризиса до последующего сокращения и ужесточения условий, что требует системного переосмысления правового поля.

Влияние санкций и критическая роль РНПК в перестраховании

После пандемии COVID-19 российский страховой рынок столкнулся с еще более серьезными вызовами, связанными с введением широкомасштабных санкций против РФ и российских компаний. Эти санкции оказали глубокое влияние на все сегменты финансового рынка, но особенно остро они проявились в сфере перестрахования, которое является краеугольным камнем стабильности любой страховой системы.

До введения санкций, значительная часть крупных и сложных рисков, включая предпринимательские, перестраховывалась российскими страховщиками на международных рынках. Это позволяло распределять риски по всему миру, обеспечивая высокую надежность страховой защиты и доступ к значительным перестраховочным емкостям. Однако, после 2022 года, доступ к емкостям так называемых «недружественных стран» был практически полностью закрыт для российских страховщиков. Это создало критическую ситуацию, поскольку страховщики лишились возможности эффективно перераспределять риски, что могло привести к снижению их финансовой устойчивости и невозможности страховать крупные и сложные проекты.

В этих условиях, Российская национальная перестраховочная компания (РНПК), созданная в 2016 году в качестве гаранта стабильности страхового рынка, приобрела абсолютно критическое значение. РНПК стала фактически монопольным игроком на рынке перестрахования для значительной части российских рисков. Статистика это подтверждает: доля взносов, переданных в перестрахование на территорию России (что по сути означает перестрахование в РНПК, учитывая отсутствие других крупных игроков), в 2023 году достигла 97%. Это представляет собой ошеломляющий рост на 68,6 процентных пункта по сравнению с 2021 годом, когда доступ к международным емкостям еще не был полностью закрыт.

Таблица 2: Доля перестрахования в РФ (РНПК) в общем объеме перестраховочных премий, %

Год	Доля взносов, переданных в перестрахование в РФ	Изменение (п.п. к 2021)
2021	28,4% (приблизительно)	н/д
2023	97%	+68,6 п.п.

Примечание: Данные носят оценочный характер, основаны на динамике и анализе рыночной ситуации.

Последствия доминирования РНПК и закрытия внешних рынков:

1. Концентрация системного риска: Практически полная монополизация перестраховочного рынка РНПК означает, что все крупные риски, которые ранее распределялись по всему миру, теперь сконцентрированы внутри одной национальной структуры. Это создает потенциальный системный риск для всего страхового сектора в случае наступления масштабного страхового события.
2. Ограничение емкости: Несмотря на увеличение емкости РНПК, она все равно не может полностью заменить объемы, доступные на международном рынке. Это ограничивает возможности российских страховщиков по страхованию сверхкрупных проектов и рисков, которые требуют колоссальных страховых сумм.
3. Ужесточение условий и повышение тарифов: Отсутствие конкуренции на рынке перестрахования позволяет РНПК диктовать свои условия и тарифы, что в конечном итоге сказывается на стоимости страхования для конечных потребителей (предпринимателей). Для вас это может означать увеличение стоимости страхования при ограниченных возможностях выбора, что делает эффективный риск-менеджмент более затратным.
4. Снижение конкурентоспособности российских компаний: Без доступа к адекватным инструментам страхования и перестрахования российские компании, особенно те, кто участвует в международных проектах или имеет активы за рубежом, оказываются в невыгодном положении по сравнению с иностранными конкурентами.

Этот экономико-правовой контекст однозначно обосновывает необходимость глубокой правовой реформы. В условиях, когда рынок перестрахования фактически замкнулся внутри страны, и возможности страховщиков по распределению рисков существенно ограничены, государство должно обеспечить максимальную гибкость и эффективность на уровне первичного страхования. Устранение архаичных ограничений ГК РФ, таких как ст. 933, позволит страховщикам создавать более востребованные продукты, а предпринимателям – получать более адекватную страховую защиту, что в конечном итоге способствует поддержанию экономической стабильности и снижению системных рисков в условиях беспрецедентного внешнего давления.

Правовые механизмы защиты страхователей-предпринимателей

Эффективность любого правового регулирования измеряется не только качеством норм, но и доступностью, а также действенностью механизмов их применения и защиты нарушенных прав. В сфере страхования предпринимательских рисков, где нередко возникают споры о квалификации страхового случая, размере убытков или основаниях для отказа в выплате, наличие четких и работающих инструментов защиты прав страхователя-предпринимателя имеет первостепенное значение. Эти механизмы призваны восстанавливать нарушенный баланс между экономически более сильным страховщиком и страхователем, обеспечивая принцип справедливости и добросовестности. От того, насколько эти инструменты доступны и эффективны, зависит не только защита конкретных предпринимателей, но и общее доверие к институту страхования в стране.

Досудебный порядок и ограничение полномочий финансового уполномоченного

В российской правовой системе существует многоуровневая система защиты прав, включающая как досудебные, так и судебные механизмы. Для юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, являющихся страхователями по договорам страхования предпринимательских рисков, основным способом защиты прав от недобросовестных действий страховщика является обращение в Арбитражный суд. Это обусловлено тем, что споры между юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями относятся к компетенции арбитражных судов как споры, возникающие из экономической деятельности (ст. 27 Арбитражного процессуального кодекса РФ).

Однако, в последние годы активно развивались механизмы досудебного урегулирования споров в финансовой сфере. Одним из таких механизмов является институт финансового уполномоченного (финансового омбудсмена), созданный в соответствии с Федеральным законом от 04.06.2018 № 123-ФЗ «Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг». Изначально этот институт был ориентирован преимущественно на защиту прав физических лиц, но затем его полномочия были расширены.

Ключевой особенностью, которую необходимо учитывать для юридических лиц, является ограничение полномочий финансового уполномоченного. Обязательный досудебный порядок урегулирования споров с финансовым уполномоченным распространяется на юридических лиц, но только в случае, если размер их имущественных требований не превышает 500 000 рублей. Это ограничение существенно снижает применимость института финансового омбудсмена для большинства споров в сфере страхования предпринимательских рисков, поскольку размер убытков, как правило, значительно превышает указанный лимит. Для вас это означает, что в большинстве серьезных случаев, затрагивающих существенные убытки, досудебный порядок через финансового уполномоченного не является обязательным и не может быть использован для быстрого решения проблемы.

Что это означает на практике:

1. Для мелких споров: Если требование юридического лица к страховщику по договору страхования предпринимательских рисков не превышает 500 000 рублей, то перед обращением в Арбитражный суд необходимо в обязательном порядке обратиться к финансовому уполномоченному. Несоблюдение этого порядка повлечет за собой оставление искового заявления без рассмотрения.
2. Для крупных споров: Требования, превышающие лимит в 500 000 рублей, подлежат непосредственному рассмотрению в Арбитражном суде. Это означает, что для большинства серьезных случаев, где речь идет о значительных убытках предпринимателей, обязательный досудебный порядок через омбудсмена не применяется.

Таким образом, несмотря на развитие института финансового уполномоченного, его роль в защите прав юридических лиц-страхователей по договорам страхования предпринимательских рисков остается ограниченной. Основным и наиболее эффективным способом защиты прав для предпринимателей, по-прежнему, остается судебное разбирательство в Арбитражном суде. Это накладывает повышенные требования к качеству юридической подготовки, сбору доказательств и финансовой аргументации при формировании исковых требований.

Надзорные и саморегулируемые механизмы (Банк России, ВСС)

Помимо судебной системы и института финансового уполномоченного, в России существуют и другие механизмы защиты прав страхователей, которые можно отнести к надзорным и саморегулируемым. Эти механизмы играют важную роль в поддержании порядка на страховом рынке и обеспечении добросовестности его участников.

1. Банк России как надзорный орган: Центральный банк Российской Федерации является мегарегулятором финансового рынка, включая страховой сектор. В его функции входит лицензирование страховой деятельности, установление стандартов и требований к страховщикам, а также осуществление надзора за их деятельностью.
   • Обращение в Банк России: Страхователь (как юридическое, так и физическое лицо) вправе обратиться в Банк России с жалобой на действия страховщика. Банк России рассматривает такие обращения, проводит проверки и в случае выявления нарушений применяет меры надзорного реагирования (например, выдает предписания об устранении нарушений, накладывает штрафы, приостанавливает или отзывает лицензии).
   • Базовый стандарт защиты прав и интересов физических и юридических лиц – получателей финансовых услуг: Банком России утвержден и действует Базовый стандарт защиты прав и интересов физических и юридических лиц – получателей финансовых услуг, оказываемых членами саморегулируемых организаций в сфере финансового рынка. Этот документ устанавливает общие принципы и правила взаимодействия страховщиков с клиентами, включая порядок рассмотрения обращений, сроки принятия решений, требования к раскрытию информации. Соблюдение Базового стандарта является обязательным для всех страховщиков. Он служит важным ориентиром для страхователей и помогает им отстаивать свои права на досудебной стадии.
2. Всероссийский союз страховщиков (ВСС) как саморегулируемая организация (СРО): ВСС объединяет большинство страховых компаний России и является саморегулируемой организацией. Основные функции ВСС включают:
   • Разработка стандартов: ВСС разрабатывает и утверждает собственные стандарты и правила страховой деятельности, направленные на повышение качества услуг и защиту интересов потребителей.
   • Рассмотрение жалоб: Страхователи могут обращаться в ВСС с жалобами на действия страховых компаний. ВСС может выступать посредником в разрешении споров, проводить проверки и применять меры воздействия к своим членам в соответствии с внутренними регламентами.
   • Медиация: ВСС также может предлагать процедуры медиации – внесудебного урегулирования споров с участием нейтрального посредника, что позволяет сторонам найти взаимоприемлемое решение без обращения в суд.

Исторически, в арбитражной практике по спорам с юридическими лицами (например, в период до 2010 г.) доля взысканных по суду средств относительно заявленных требований была достаточно низкой. Это свидетельствовало о сложности процесса доказывания для страхователя, недостаточной правовой грамотности или неготовности к длительным и дорогостоящим судебным процессам. Эта тенденция отчасти объяснялась и тем, что страховщики, являясь профессиональными участниками рынка, обладают значительными юридическими ресурсами и опытом в оспаривании требований.

Сегодня, благодаря усилению надзорной роли Банка России, развитию института финансового уполномоченного (хотя и с ограничениями для юрлиц), а также деятельности ВСС, ситуация постепенно меняется. Однако, для эффективной защиты своих прав страхователю-предпринимателю по-прежнему необходимо глубокое понимание как условий договора страхования, так и применимых норм законодательства, а также готовность к активным действиям, в том числе и к обращению в суд.

Сравнительно-правовой анализ: уроки зарубежного регулирования

Изучение зарубежного опыта правового регулирования страховой деятельности, особенно в контексте страхования предпринимательских рисков, является незаменимым инструментом для выявления сильных и слабых сторон национальной системы. Сравнительный анализ позволяет не только оценить, насколько российское законодательство соответствует передовым международным практикам, но и выявить потенциальные модели для реформирования. В данном разделе мы обратимся к опыту Германии, как представителя романо-германской правовой семьи с ее традиционно строгим и детализированным регулированием, и Великобритании, которая, будучи ярким примером англо-американской правовой системы, демонстрирует более либеральный, но при этом глубоко укорененный в вековых традициях подход. Особое внимание будет уделено вопросам свободы договора, принципам назначения выгодоприобретателя и недавним реформам, направленным на пересмотр баланса интересов страхователя и страховщика.

Свобода договора и назначение выгодоприобретателя

Одним из наиболее существенных различий между российским и международным правовым регулированием страхования предпринимательских рисков является подход к принципу свободы договора и, в частности, к вопросу о назначении выгодоприобретателя. Как было подробно рассмотрено, статья 933 Гражданского кодекса РФ императивно устанавливает, что по договор�� страхования предпринимательского риска может быть застрахован только риск самого страхователя и только в его пользу. Любое условие о выгодоприобретателе, не являющемся страхователем, признается ничтожным.

В международной практике, напротив, при страховании рисков, относящихся к предпринимательским, действует широкий принцип свободы договора. Это означает, что стороны страхового соглашения имеют право самостоятельно определять условия, в том числе назначать застрахованных лиц и выгодоприобретателей по своему усмотрению, при условии наличия законного страхового интереса. Для российского бизнеса это означает, что его возможности по созданию комплексных и гибких страховых решений значительно ограничены по сравнению с международными аналогами.

Рассмотрим этот принцип на примере Германии и Великобритании:

1. Германия (романо-германская система): Правовое регулирование в Германии является централизованным и считается одной из самых жестких в Европе, что объясняется традиционным стремлением к высокой степени правовой определенности и защите потребителей. Ключевыми актами являются Закон о договоре страхования (Versicherungsvertragsgesetz, VVG, 1908 г., последняя редакция 2008 г.) и Закон о страховом надзоре (Versicherungsaufsichtsgesetz, VAG). Общие условия страхования (Allgemeine Versicherungsbedingungen, AVB), утверждаемые по каждому виду, имеют силу федерального нормативного акта и являются обязательными для применения.
   • Несмотря на эту строгость, немецкое право, в отличие от ст. 933 ГК РФ, не содержит запрета на назначение выгодоприобретателя, не являющегося страхователем, по договорам страхования предпринимательских рисков. Принцип страхового интереса, конечно, сохраняется, но он не ограничивает право страхователя указать в качестве выгодоприобретателя, например, банк-кредитор, дочернюю компанию или делового партнера, чьи интересы могут быть затронуты наступлением страхового случая. Такая гибкость позволяет создавать сложные страховые продукты для корпоративных клиентов, обеспечивая комплексную защиту их бизнес-структур.
2. Великобритания (англо-американская система): В Великобритании действует либеральная и в то же время централизованная система регулирования, имеющая вековые страховые традиции, уходящие корнями в XVII век с появлением «Lloyd’s of London».
   • В английском праве принцип свободы договора в коммерческом страховании является основополагающим. Стороны могут свободно определять условия договора, включая назначение любого лица выгодоприобретателем, при условии, что это лицо имеет законный и подлежащий страхованию интерес (insurable interest) в предмете страхования. Этот интерес может быть как собственническим, так и договорным.
   • Ключевыми актами статутного права в Великобритании являются Закон о морском страховании 1906 года (The Marine Insurance Act 1906), который кодифицировал принципы общего права, и более современный Закон о страховании 2015 года (Insurance Act 2015), который существенно реформировал основы коммерческого страхования. Эти акты не содержат положений, аналогичных российской статье 933 ГК РФ. Назначение третьего лица выгодоприобретателем является стандартной практикой, особенно в условиях группового страхования или страхования проектного финансирования.

Таким образом, международная практика демонстрирует значительно большую гибкость в подходе к назначению выгодоприобретателей по договорам страхования предпринимательских рисков. Это позволяет бизнесу более эффективно управлять своими рисками, выстраивать комплексные страховые программы и адаптироваться к постоянно меняющимся условиям экономического оборота. Российская статья 933 ГК РФ, на этом фоне, выглядит архаичной и тормозящей развитие, что делает ее отмену или существенное изменение одним из наиболее приоритетных направлений правовой реформы.

Реформа английского коммерческого страхования (Insurance Act 2015)

Закон о страховании 2015 года (Insurance Act 2015), вступивший в силу в Великобритании 12 августа 2016 года, стал одной из наиболее значимых реформ в английском коммерческом страховании за последние столетия. Его принятие было обусловлено необходимостью модернизации архаичных норм, преимущественно содержавшихся в Законе о морском страховании 1906 года, и приведения их в соответствие с современными реалиями бизнеса. Эта реформа, в частности, оказала глубокое влияние на баланс интересов страхователя и страховщика, а некоторые ее положения могут служить потенциальной моделью для реформирования российского страхового права в пользу предпринимателей.

Ключевым изменением, введенным Insurance Act 2015, стало отмена для коммерческого страхования принципа «высшей добросовестности» (utmost good faith) страхователя в его традиционном понимании, как это было закреплено в Законе 1906 года. Исторически, принцип uberrima fides требовал от страхователя раскрытия страховщику всех существенных фактов, которые могли повлиять на решение страховщика о заключении договора или определении его условий, независимо от того, был ли задан соответствующий вопрос. Нарушение этого принципа (misrepresentation или non-disclosure) давало страховщику право на отказ от договора или от выплаты страхового возмещения.

Insurance Act 2015 заменил принцип utmost good faith для коммерческих страхователей на более сбалансированное требование «обязанности раскрытия существенных обстоятельств» (duty of fair presentation of the risk). Это означает:

1. Разумный поиск информации: Страхователь теперь обязан проводить разумный поиск информации, относящейся к риску, и представлять ее страховщику ясно и доступно. От него не требуется раскрывать абсолютно все, что он знает, а лишь то, что можно было бы выявить в результате разумного расследования. Для страхователя это значительно снижает риск отказа в выплате из-за непреднамеренных упущений, перенося фокус на добросовестный подход к оценке рисков.
2. Пропорциональные средства правовой защиты: В случае нарушения этой обязанности страховщик больше не имеет автоматического права отказаться от всего договора. Вместо этого, закон предусматривает пропорциональные средства правовой защиты, зависящие от того, как страховщик поступил бы, если бы информация была раскрыта надлежащим образом:
   • Если бы страховщик не заключил договор вообще, он может расторгнуть его.
   • Если бы он заключил договор на других условиях (например, с более высокой премией), то договор считается заключенным на этих условиях, и страховщик может потребовать дополнительную премию или пропорционально снизить выплату.
   • Если бы он заключил договор на тех же условиях, но с другими исключениями, то договор действует с этими исключениями.

Уроки для российского страхового права:

Реформа английского права демонстрирует стремление к более справедливому распределению ответственности и рисков между страхователем и страховщиком, особенно в коммерческом сегменте. Принцип utmost good faith, в его архаичном толковании, часто использовался страховщиками для отказа в выплате, даже при незначительных или непреднамеренных упущениях со стороны страхователя. Введение обязанности «разумного раскрытия» и пропорциональных средств защиты является важным шагом к:

• Повышению доверия к страхованию: Предприниматели получают большую уверенность в том, что их полисы будут работать, а страховщик не сможет избежать выплаты по формальным основаниям.
• Стимулированию детальной проработки рисков: Обе стороны вынуждены более тщательно подходить к оценке и описанию рисков на этапе заключения договора.
• Соответствию реалиям современного бизнеса: Сложность и многофакторность предпринимательской деятельности делают невозможным требование от страхователя абсолютно исчерпывающего раскрытия всех нюансов.

Для российского законодательства, где вопросы недействительности договора из-за непредоставления информации или ложных сведений (ст. 944, 952 ГК РФ) также являются источником споров, опыт Великобритании мог бы быть весьма ценным. Введение принципа пропорциональности в применении мер ответственности за нарушение обязанности по раскрытию информации, а также отказ от автоматической ничтожности договора или отказа в выплате при простой неосторожности или незначительных упущениях, могли бы значительно улучшить позиции страхователей-предпринимателей и способствовать формированию более сбалансированной и справедливой системы страхования.

Выводы и конкретные законодательные рекомендации

Проведенный комплексный юридико-экономический анализ правового регулирования договора страхования предпринимательских рисков в Российской Федерации выявил ряд системных проблем, требующих безотлагательного решения. Доктринальная неопределенность, архаичные ограничения Гражданского кодекса РФ, динамично развивающаяся, но не всегда предсказуемая судебная практика, а также беспрецедентные экономические вызовы последних лет создают атмосферу правовой нестабильности, подрывающую потенциал страхового рынка. Несмотря на явную востребованность инструментов страховой защиты в условиях экономической турбулентности, законодательные барьеры и ужесточение условий со стороны страховщиков приводят к сокращению рынка и ограничивают доступ бизнеса к эффективным механизмам риск-менеджмента.

Ключевые выводы исследования сводятся к следующему:

1. Доктринальные проблемы: Несмотря на легальное закрепление понятия «предпринимательского риска» в ст. 929 ГК РФ, его доктринальная квалификация как «страхование от убытков» (Loss Insurance) требует более глубокого осмысления в законодательстве, особенно в части определения страхового интереса, оценки страховой суммы и убытков.
2. Законодательные ограничения: Статья 933 ГК РФ, императивно запрещающая страхование предпринимательских рисков в пользу выгодоприобретателя, не являющегося страхователем, является основным тормозом развития рынка, препятствуя формированию комплексных страховых решений для холдингов, проектного финансирования и коммерческого кредитования. Это положение противоречит принципам свободы договора и передовой международной практике.
3. Судебная практика: Новейшие решения Верховного Суда РФ (2024–2025 гг.) демонстрируют тенденцию к усилению защиты страхователей, признавая ничтожными условия договоров, позволяющие страховщикам отказывать в выплате из-за простой неосторожности, и устанавливая момент выявления ущерба как точку отсчета для наступления страхового случая при невозможности точного определения. Эти решения формируют более сбалансированный подход, но не могут полностью компенсировать законодательные пробелы.
4. Экономический контекст: Рынок страхования предпринимательских рисков пережил всплеск выплат в 2020 году на фоне пандемии, но затем столкнулся с сокращением объема премий (с 22 млрд руб. в 2021 г. до 17,2 млрд руб. в 2023 г.) и ужесточением условий. Закрытие доступа к международным перестраховочным емкостям и доминирование РНПК (97% в 2023 г.) создают системные риски, требующие законодательной поддержки и стимулирования рынка.
5. Механизмы защиты: Существующие механизмы защиты прав страхователей-предпринимателей (Арбитражный суд, Банк России, ВСС, финансовый уполномоченный) имеют свои ограничения, особенно в части лимитов для досудебного урегулирования через омбудсмена (500 000 руб. для юрлиц).

Рекомендации по совершенствованию ГК РФ

Исходя из анализа, предлагаются следующие конкретные законодательные инициативы, направленные на совершенствование правового регулирования страхования предпринимательских рисков в Российской Федерации:

1. Безотлагательное устранение ограничений статьи 933 ГК РФ: Это является краеугольным камнем реформы.
   • Предложение: Полностью отменить статью 933 ГК РФ. В качестве альтернативы, или в качестве переходного положения, внести изменения в п. 2 ст. 929 ГК РФ, установив, что договор страхования предпринимательского риска может быть заключен в пользу страхователя или иного лица (выгодоприобретателя), имеющего законный страховой интерес в компенсации убытков от предпринимательской деятельности страхователя.
   • Обоснование: Отмена позволит российскому страховому рынку соответствовать международным стандартам, стимулировать развитие сложных страховых продуктов (например, страхование коммерческих кредитов, рисков холдингов) и повысить привлекательность российских компаний для инвесторов. Это также устранит искусственные барьеры для эффективного риск-менеджмента в условиях многоуровневых корпоративных структур.
2. Объединение страхования предпринимательских и финансовых рисков:
   • Предложение: Реализовать предложение Концепции 2020 года по объединению данных видов страхования в единую категорию в статье 929 ГК РФ.
   • Обоснование: Сходство правовой природы и практическая сложность разграничения этих видов страхования обусловливают целесообразность их унификации, что упростит правоприменение и позволит создавать более гибкие страховые продукты.
3. Внесение в статью 963 ГК РФ нормы о презумпции выплаты при простой неосторожности страхователя:
   • Предложение: Четко закрепить в статье 963 ГК РФ норму о том, что простая неосторожность страхователя или выгодоприобретателя не является основанием для освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения, если иное прямо не установлено законом или не доказано страховщиком, что такая неосторожность грубо противоречила обычным условиям делового оборота и явилась основной причиной убытка.
   • Обоснование: Это закрепит в законе позицию Верховного Суда РФ (Определение № 306-ЭС24-19744) и устранит возможность для страховщиков использовать кабальные условия о простой неосторожности для отказа в выплате, тем самым усилив защиту предпринимателей и повысив доверие к страхованию. Это также приблизит российское регулирование к принципам пропорциональности, заложенным в Insurance Act 2015 Великобритании.
4. Расширение перечня страхуемых рисков в ст. 929 ГК РФ:
   • Предложение: Дополнить пп. 3 п. 2 ст. 929 ГК РФ формулировкой «риском иных убытков, которые не могут быть застрахованы в соответствии с подпунктами 1 и 2».
   • Обоснование: Это сделает норму более универсальной и открытой для новых видов финансовых потерь, обеспечивая полную защиту предпринимательских интересов.

Перспективы развития страхования предпринимательских рисков

Помимо непосредственного изменения законодательства, для стимулирования развития страхования предпринимательских рисков необходимо комплексное воздействие:

1. Развитие инструментов перестрахования: В условиях доминирования РНПК и закрытия международных рынков, государству необходимо активно работать над увеличением собственной перестраховочной емкости и созданием стимулирующих механизмов для развития внутреннего перестрахования. Возможно, стоит рассмотреть создание специализированных государственных программ перестрахования для стратегически важных отраслей или инновационных проектов.
2. Субсидирование и налоговые льготы: Для стимулирования спроса на страхование предпринимательских рисков, особенно в период восстановления экономики, государство может рассмотреть возможность предоставления субсидий на страховые премии для определенных категорий предпринимателей или налоговых льгот для компаний, активно использующих инструменты страхования рисков. Это позволит снизить финансовое бремя для бизнеса и сделать страхование более доступным, что, в свою очередь, укрепит экономическую стабильность.
3. Повышение финансовой грамотности: Проведение образовательных программ для предпринимателей о преимуществах и возможностях страхования рисков, а также о правовых механизмах защиты их прав.
4. Развитие методологий оценки убытков: Совместная работа Банка России, ВСС и академического сообщества по разработке унифицированных методологий оценки упущенной выгоды и иных финансовых убытков, что упростит процесс урегулирования споров и повысит прозрачность рынка.
5. Гармонизация с международным правом: Продолжение работы по изучению и имплементации лучших практик международного страхового права, особенно в части свободы договора, определения страхового интереса и механизмов разрешения споров.

Реализация этих рекомендаций позволит не только привести российское правовое регулирование в соответствие с современными требованиями и международными стандартами, но и создать надежный фундамент для устойчивого развития страхования предпринимательских рисков, превратив его из «узкого места» в мощный инструмент поддержки и стимулирования экономического роста в Российской Федерации.

Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. // Собрание законодательства РФ. 2009. № 4. Ст. 445.
2. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 № 51-ФЗ// «Собрание законодательства РФ», 05.12.1994, № 32, ст. 3301
3. Федеральный закон от 1 декабря 2007 г. № 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях» // «Собрание законодательства РФ», 2007. № 49. Ст. 6076.
4. Закон РФ от 27.11.1992 № 4015-1 «Об организации страхового дела в Российской Федерации» // «Российская газета», № 6, 12.01.1993;
5. Закон РСФСР от 25 декабря 1990 г. № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. № 30. Ст. 418.
6. Барикаев Е.Н. Управление предпринимательскими рисками в системе экономической безопасности. Теоретический аспект: Монография / Под ред. Н.Д. Эриашвили. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2008. – 95 с.
7. Белых В.С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России: Монография. М.: Проспект, 2005. – 432 с.
8. Бернстайн П. Против богов: укрощение риска. М.: Олимп-бизнес, 2008. – 400 с.
9. Большой энциклопедический словарь / Под ред. А.М. Прохорова. М., Большая Российская энциклопедия. 2001. – 1367 с.
10. Брагинский М.И. Договор страхования. М.; Статут, 2000. – 174 с.
11. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: Общие положения. М.: Изд. «Статут», 1998. – 413 с.
12. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: В 4 кн. Изд. доп., стереотип. (5-й завод). М.: Изд. «Статут», 2002. Книга первая: Общие положения. – 1055 с.
13. Брагинский М.И. Договор страхования. М.: Статут, 2010. С. 315.
14. Бормотов А.В. Обеспечительная функция договора страхования в российском гражданском праве: Автореф. дис. … канд. юрид.: 12.00.03. – Пермь, 2011. – 21 с.
15. Большая советская энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1976. Т. 24. Кн. 1. С. 557.
16. Граве К.А., Лунц Л.А. Страхование. М., 1960. С. 215.
17. Гражданское право: Учебник / В.Ю. Борисов, Е.С. Гетман, О.В. Гутников и др.; под ред. О.Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2007. Т. 2. С. 608
18. Грищенко Н.Б. Основы страховой деятельности: Учебное пособие. М.: Финансы и статистика, 2004. С.545
19. Даль В.И. Большой толковый словарь русского языка. М.: АСТ, 2010. – 609 с.
20. Договоры в предпринимательской деятельности / О.А. Беляева, В.В. Витрянский, К.Д. Гасников и др.; отв. ред. Е.А. Павлодский, Т.Л. Левшина. М.: Статут, 2008. – 509 с.
21. Дятлов Ю.А. Правореализующий риск (проблемы теории и практики): Дис. … к.ю.н. Владимир, 2006. – 190 с.
22. Ждан-Пушкина Д.А. Общие стандартные оговорки в договорах перестрахования: Автореф. дис. … канд. юрид. Наук: 12.00.03. – М., 2010. – 21 с.
23. Кабанцева Н.Г. Страховое дело: Учебное пособие. М.: Форум, 2008. – 372 с.
24. Кабышев О.А. Предпринимательский риск: правовые вопросы: Автореф. … канд. юрид. наук. М., 1996. – 23 с.
25. Копылов В. А. Риск в предпринимательской деятельности. Автореф. дис. … канд. юрид. наук : 12.00.03 Юридических наук. Волгоград, 2003. – 21 с.
26. Клочкова Е.Н. Договор перестрахования в российском гражданском праве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук.: 12.00.03. М., 2008. – 23 с.
27. Лаптева И.В. Гражданско-правовое регулирование страхования предпринимательского риска. Автореф. дис. … канд. юридических наук: 12.00.03. Санкт-Петербург, 2006. – 21 с.
28. Лескова Ю.Г. Саморегулирование как правовой способ организации предпринимательских отношений: проблемы теории и практики: Автореф. дис. … д-ра юрид. Наук: 12.00.03. М., 2013. – 19 с.
29. Никитина Т.В. Страхование коммерческих и финансовых рисков. СПб: Питер, 2002. — 240 с.
30. Ноткин О.А. Страхование имуществ по русскому законодательству. Киев, 1888. – 210 с.
31. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под общ. ред. Л.И. Скворцова. 24-е изд., испр. М.: Мир и образование, 2008. – 849 с.
32. Предпринимательское право России: Учебник / Отв. ред. В.С. Белых. М.: Проспект, 2010. – 813с.
33. Пылов К.И. Страховое правоотношение по советскому гражданскому праву и проблемы его совершенствования: Автореф. дис. … канд. юрид. Наук: 12.00.03 . М., 1987. – 21с.
34. Решение 1873 г. № 1187 «По прошению директоров страхового от огня товарищества «Саламандра» об отмене решения Тверского мир. съезда» // Практика Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената по страховому праву: Сб. решений по Департаменту (1867 — 1907 гг.) и отделениям (171) с положениями / Под ред. А.Н. Рождественского; сост. Н. Малаховский. СПб., 1909. – 370 с.
35. Российское гражданское право: учебник: в 2 т. / В.В. Витрянский, В.С. Ем, Н.В. Козлова и др.; отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. Т. 2: Обязательственное право. – 1208 с.
36. Российское предпринимательское право: Учебник / Отв. ред. И.В. Ершова, Г.Д. Отнюкова. 4-е изд. М.: Проспект, 2012. – 1072 с.
37. Смирнова М.Б. Страховое право: Учебное пособие. М.: Юстицинформ, 2007. – 404 с.
38. Страховое дело / Под ред. Л.И. Рейтмана. М., 1992. С. 8. См. также: Страховое дело / Под общ. ред. М.А. Зайцевой, Л.Н. Литвиновой. Минск, 2001. – 514с.
39. Фогельсон Ю.Б. Страховое право: теоретические основы и практика применения: монография. М.: Норма, Инфра-М, 2012. – 576 с.
40. Фогельсон Ю. Введение в страховое право. М.: Издательство БЕК, 2009. – 82 с.
41. Худяков А.И. Страховое право. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. – 585 с.
42. Худяков А.И. Теория страхования. М.: Статут, 2010. – 656 с.
43. Чаава М.Р. Правовое регулирование страхования предпринимательского риска: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2008. – 21 с.
44. Шахов В.В. Страхование: Учебник для вузов. М., 1997. – 317 с.
45. Боков М.О. Контроль и оценка рыночного риска: новый подход Банка России // Внутренний контроль в кредитной организации. 2013. № 1. – С. 30 — 36.
46. Булгакова Л. Обеспечение имущественной ответственности саморегулируемых организаций по обязательствам своих членов // Право и экономика. 2013. № 4. – С. 22-26.
47. Данилочкина М.А., Савинский Р.К. Страхование финансовых рисков // Юридическая и правовая работа в страховании. 2008. № 2. – С.
48. Дедиков С.В. Правовая природа стандартных оговорок в перестраховании // Хозяйство и право. 2006. № 11. – С. 16-26
49. Дедиков С.В. Правовые и организационные аспекты борьбы с демпингом в перестраховании // Финансы. 2009. № 11. – С. 52 — 56.
50. Дедиков С.В. Страхование предпринимательского и финансовых рисков // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. № 7. – С. 86 — 94.
51. Дедиков С.В. Практика и проблемы применения страхования финансовых рисков // Юридическая и правовая работа в страховании. 2011. № 2. – С. 43 — 55.
52. Дедиков С.В. Страхование финансовых рисков: гражданско-правовые аспекты // Законы России: опыт, анализ, практика. 2009. № 10. – С. 24-29.
53. Ждан-Пушкина Д.А. Оговорка о кассовом убытке в договоре перестрахования // Законы России: опыт, анализ, практика. 2013. № 7. – С. 61-66.
54. Комаров С.Е. Страхование предпринимательских рисков, или бюджет как выгодоприобретатель // Советник бухгалтера. 2008. № 12. – С. 31-39
55. Костикова А.В. Буквальное толкование договора // Арбитражные споры. 2012. № 4. – С. 121 — 136.
56. Мамсуров М.Б. К вопросу страхования предпринимательских рисков // Юридический мир. 2006. № 1. – С. 11.-15
57. Мен Е.М. Юридическая природа страхового договора по законодательству РСФСР // Вестник государственного страхования. 1923. N 7-8. С. 8.
58. Овдиенко Е.Б. Методы правомерного толкования гражданско-правовых договоров // Современное право. 2005. № 11. – С. 43 — 48.
59. Овчинникова Ю.С. Договор перестрахования: правовая природа и особенности. // «Право и экономика», 2009, № 2. – С. 41–46.
60. Поваренков А.Ю. Риски в частном и публичном праве и к вопросу о налоговых рисках // Налоги и финансовое право. 2009. № 5. – С. 14 — 190.
61. Псарева Е.А. Страхование предпринимательских рисков: защита от недобросовестности и случайности // «Юрист», 2014, № 5. – С. 21-23.
62. Солдатова О.А. Особенности страхования лизинговых операций // Организация продаж страховых продуктов. 2009. № 1. – С. 35-43
63. Сундуков В.В. Большой контроль в большом банке // Внутренний контроль в кредитной организации. 2013. № 1. – С. 46 — 58.
64. Тихомиров К.А. Банковские системы ведущих стран Европейского союза // Финансовое право. 2013. № 7. – С. 37 — 41.
65. Доклад рабочей группы по присоединению Российской Федерации ко Всемирной торговой организации [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.economy.gov.ru/minec/activity/sections/foreign economicactivity/wto/doc201202010017.
66. Малый академический словарь. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://dic.academic.ru/contents.nsf/mas.
67. advgazeta.ru
68. cbr.ru
69. consultant.ru
70. cyberleninka.ru
71. garant.ru
72. hse.ru
73. insur-info.ru
74. kkmp.legal
75. kontur.ru
76. kuragino-econom.ru
77. mco-panacea.ru
78. mv.legal
79. orb.ru
80. pravo.ru
81. rb.ru
82. skpari.ru