Правовые, процессуальные и экспертные аспекты рассмотрения дел о признании информационных материалов экстремистскими в Российской Федерации (2020–2025 гг.)

На протяжении первой половины 2024 года, по данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, число осужденных по всем статьям экстремистской направленности возросло на 21% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года, достигнув 340 человек. При этом, что особенно показательно, из 125 осужденных по статье 280 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), 118 приговоров были вынесены за деяния, совершенные с использованием сети Интернет. Эти цифры красноречиво свидетельствуют о беспрецедентном сдвиге в характере распространения экстремистских материалов, который сегодня практически полностью переместился в цифровую среду, делая его повсеместным и трудноконтролируемым. В условиях такой динамики, а также с учетом утверждения в декабре 2024 года обновленной, бессрочной Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации, которая акцентирует внимание на противодействии русофобии, радикальному украинскому национализму и искажению истории, критически необходим комплексный и актуальный на 2025 год анализ правовых, процессуальных и экспертных аспектов рассмотрения дел о признании информационных материалов экстремистскими.

Настоящая дипломная работа ставит своей целью проведение глубокого, актуального и критического исследования правоприменительной практики и методологических подходов к выявлению информационного экстремизма, а также разработку конкретных предложений по совершенствованию законодательства и судебной экспертной деятельности.

Для достижения этой цели определены следующие задачи:

1. Проанализировать актуальную систему уголовно-правовых и административно-правовых норм, регулирующих ответственность за информационный экстремизм, с учетом последних законодательных изменений.
2. Исследовать современное состояние судебной доктрины высших судов РФ по данной категории дел, уделив особое внимание разграничению утверждений о фактах и оценочных суждений.
3. Определить предмет, задачи и границы компетенции судебной лингвистической экспертизы, выявив ключевые лингвистические признаки экстремизма.
4. Идентифицировать основные методологические проблемы, связанные с отсутствием единой экспертной методики и субъективизмом при проведении исследований.
5. Разработать конкретные законодательные и организационно-методические рекомендации, направленные на повышение эффективности, объективности и унификации судебной лингвистической экспертизы.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в сфере противодействия информационному экстремизму, а также правовые, процессуальные и экспертные практики, связанные с рассмотрением соответствующих дел.

Предметом исследования выступают нормы действующего законодательства Российской Федерации, постановления высших судебных инстанций, теоретические положения в области уголовного права, уголовного процесса, криминалистики и юрислингвистики, а также методики проведения судебных речеведческих экспертиз.

Структура работы включает введение, три главы, заключение и список использованных источников, что обеспечивает логическую последовательность и полноту изложения материала.

Глава 1. Актуальные теоретико-правовые основы противодействия информационному экстремизму в Российской Федерации

Противодействие экстремизму, особенно в его информационной ипостаси, является одной из приоритетных задач российского государства, что находит свое отражение в постоянно эволюционирующей системе нормативных правовых актов. Отправной точкой для понимания правовых основ выступает Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», который заложил базис для дальнейшего регулирования. Однако истинная глубина и актуальность проблемы раскрывается через призму уголовной и административной ответственности, а также через стратегические документы, определяющие государственную политику.

Система уголовно-правовых и административно-правовых норм об экстремизме (2020–2025 гг.)

Правовая регламентация ответственности за информационный экстремизм в России представляет собой многоуровневую систему, где ключевую роль играют нормы Уголовного кодекса РФ (УК РФ) и Кодекса РФ об административных правонарушениях (КоАП РФ). В центре внимания находятся статьи 280 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») и 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»), а также статья 20.3.1 КоАП РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»).

Статья 280 УК РФ устанавливает ответственность за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Важным аспектом ее применения является необходимость установления прямого умысла со стороны виновного лица. Это означает, что субъект преступления должен осознавать общественную опасность своих действий (призывов) и желать наступления последствий в виде побуждения других лиц к экстремистской деятельности. Отсутствие такого умысла исключает уголовную ответственность, что гарантирует защиту от необоснованного преследования за неосторожные высказывания.

Статья 282 УК РФ, в свою очередь, криминализует действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение человеческого достоинства по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. Здесь также необходим прямой умысел, выражающийся в намерении возбудить ненависть/вражду или унизить достоинство человека/группы по указанным признакам.

Ключевым изменением, существенно повлиявшим на правоприменительную практику по статье 282 УК РФ, стало введение в 2018 году административной преюдиции (Федеральный закон от 27.12.2018 № 519-ФЗ). Согласно этому подходу, уголовная ответственность по части 1 статьи 282 УК РФ наступает лишь в случае повторного совершения деяния, если лицо ранее уже было привлечено к административной ответственности по статье 20.3.1 КоАП РФ. Это означает, что первое нарушение подобного рода влечет административное наказание, предоставляя гражданину возможность исправиться и исключая избыточную криминализацию незначительных правонарушений. Однако при наличии признаков, таких как угроза применения насилия, использование служебного положения, а также совершение деяния организованной группой, уголовная ответственность наступает без учета административной преюдиции, поскольку такие обстоятельства указывают на повышенную общественную опасность.

Правовая система, как живой организм, постоянно адаптируется к новым вызовам. Так, Федеральный закон от 24.06.2025 № 173-ФЗ внес существенные изменения в Уголовный кодекс РФ, в частности, в часть 1 статьи 282. Эти изменения устанавливают повышенную ответственность за деяния, совершенные группой лиц (пункт «в» части 1 статьи 282 УК РФ). Данная новелла отражает понимание законодателем возросшей опасности коллективных форм распространения экстремистских идей, особенно в условиях глобального информационного пространства, где совместные действия нескольких лиц могут значительно увеличить охват и влияние деструктивного контента. Введение этого квалифицирующего признака направлено на более эффективное пресечение организованного информационного экстремизма, подталкивая правоприменительные органы к более тщательному выявлению всех участников преступных групп, что в конечном итоге способствует предотвращению массового распространения деструктивной информации.

Обобщая, можно представить структуру правового регулирования информационного экстремизма в виде следующей таблицы:

Нормативный акт / Статья	Объект правового регулирования	Ключевые условия привлечения к ответственности	Актуальные изменения (2020–2025 гг.)
ФЗ № 114-ФЗ от 25.07.2002	Общие основы противодействия экстремизму	Определяет понятия и принципы	Базисный закон, постоянно дополняемый
Ст. 280 УК РФ	Публичные призывы к экстремистской деятельности	Прямой умысел, публичность	Без существенных изменений в редакции, но с акцентом на Интернет-пространство
Ст. 282 УК РФ (ч. 1)	Возбуждение ненависти/вражды, унижение достоинства	Прямой умысел, административная преюдиция	ФЗ № 173-ФЗ от 24.06.2025: введена повышенная ответственность за деяния, совершенные группой лиц
Ст. 282 УК РФ (ч. 2)	Возбуждение ненависти/вражды, унижение достоинства (квалифицированные составы)	Прямой умысел, наличие квалифицирующих признаков (насилие, служебное положение, организованная группа)	Без административной преюдиции
Ст. 20.3.1 КоАП РФ	Возбуждение ненависти/вражды, унижение достоинства (первичное нарушение)	Отсутствие квалифицирующих признаков УК РФ	Является основанием для административной преюдиции по ст. 282 ч. 1 УК РФ

Таким образом, актуальная система противодействия информационному экстремизму в РФ представляет собой динамично развивающийся механизм, стремящийся к большей четкости и адаптации к современным реалиям, особенно в части борьбы с организованными формами распространения деструктивного контента. Это свидетельствует о постоянном стремлении законодателя к совершенствованию правового регулирования в условиях нарастающих угроз.

Политические и доктринальные приоритеты противодействия экстремизму в информационной сфере

Правовая база не существует в вакууме; она формируется под влиянием стратегических установок государства и доктринальных разработок. В этом контексте Указ Президента РФ от 28.12.2024 № 1124 «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации» становится важнейшим документом, определяющим новые политико-правовые приоритеты в борьбе с экстремизмом, в том числе в информационной сфере, и являясь бессрочным, задает долгосрочный вектор развития.

Ранее действовавшая Стратегия противодействия экстремизму до 2025 года, хоть и была актуальной в свое время, не могла предвидеть всю глубину геополитических изменений и связанных с ними угроз. Обновленная Стратегия 2024 года отражает качественно новый уровень вызовов, с которыми сталкивается российское общество. Она не просто дополняет, но переосмысливает подходы к противодействию, акцентируя внимание на ряде критически важных направлений.

Одним из ключевых новых приоритетов является пресечение распространения радикального украинского национализма и неонацизма. Это положение прямо связано с текущей геополитической обстановкой и необходимостью противодействия идеологиям, которые, по мнению российского государства, представляют прямую угрозу национальной безопасности и стабильности. В данном контексте информационные материалы, содержащие символику, лозунги или нарративы, ассоциируемые с указанными радикальными течениями, будут подвергаться особо тщательному правовому и экспертному анализу, поскольку их распространение может привести к дестабилизации общественной ситуации.

Не менее важным направлением стала борьба с русофобией. Стратегия 2024 года определяет русофобию как враждебное отношение к гражданам, русскому языку, культуре, традициям и истории России. Это определение значительно расширяет поле для квалификации экстремистских материалов, поскольку позволяет рассматривать не только прямые призывы к насилию, но и системное, целенаправленное формирование негативного образа России и ее народа. Такой подход требует от экспертов-лингвистов и правоприменителей более тонкого понимания контекста, подтекста и скрытых манипулятивных техник, используемых для распространения русофобских нарративов, что крайне важно для выявления скрытых форм деструктивного воздействия.

Третьим значимым блоком новых приоритетов является противодействие общественно опасным противоправным действиям, направленным на умышленное искажение истории и реабилитацию нацизма. Этот аспект напрямую связан с защитой исторической памяти, особенно в контексте Великой Отечественной войны. Информационные материалы, которые фальсифицируют исторические события, оправдывают преступления нацизма или героизируют коллаборационистские движения, будут попадать под пристальное внимание правоохранительных органов. Здесь особую роль приобретает не только лингвистическая, но и историческая экспертиза, способная выявить целенаправленное искажение фактов и предотвратить распространение деструктивных исторических мифов.

Эти новые приоритеты Стратегии 2024 года не только формируют политический запрос к правоохранительной системе, но и задают векторы для развития юридической доктрины и экспертной методологии. Они требуют от специалистов глубокого понимания не только правовых норм, но и социокультурного, исторического и политического контекста информационных материалов. Осознание этих направлений крайне важно для студентов-юристов, поскольку именно они будут формировать будущую правоприменительную практику и обеспечивать баланс между защитой национальной безопасности и соблюдением принципов свободы слова, что является основой стабильного общества.

Глава 2. Судебная практика и процессуальное значение лингвистической экспертизы в делах об экстремизме

Судебная практика, формируемая высшими судебными инстанциями, является краеугольным камнем в единообразном применении норм права. В делах, связанных с экстремизмом, она не только разъясняет сложные правовые конструкции, но и задает стандарты доказывания, определяя роль и значение различных видов экспертиз.

Анализ судебной практики высших судов и актуальная статистика преступлений

Основным ориентиром для судов Российской Федерации в вопросах квалификации преступлений экстремистской направленности служит Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Этот документ, регулярно обновляемый (последняя редакция от 28.10.2021), содержит детальные разъяснения по применению статей УК РФ, касающихся экстремизма, включая вопросы субъективной стороны (прямой умысел), объекта посягательства, публичности деяний и отграничения от смежных составов. Верховный Суд РФ последовательно требует от судов установления конкретных действий виновного лица, их значения для продолжения или возобновления деятельности запрещенной организации, а также мотивов при рассмотрении уголовных дел, например, по статье 282² УК РФ (организация деятельности экстремистской организации). Это требование направлено на предотвращение формального подхода к квалификации и обеспечение всестороннего исследования обстоятельств дела, что гарантирует справедливость судебного разбирательства.

Конституционный Суд РФ также неоднократно обращался к вопросам конституционности норм об экстремизме, в том числе после декриминализации части 1 статьи 282 УК РФ в 2018 году. В ряде своих определений (например, Определение КС РФ от 27.02.2020 № 282-О) он подтвердил, что статья 282 УК РФ не содержит неопределенности, препятствующей единообразному применению, и обеспечивает реализацию конституционных и международно-правовых положений о защите прав и свобод человека, а также общественного порядка и безопасности. Эти решения подчеркивают легитимность и обоснованность борьбы с экстремизмом, призывая при этом к взвешенному подходу в правоприменении, что является важным фактором для поддержания доверия к судебной системе.

Актуальность проблемы экстремизма в информационной сфере подтверждается статистическими данными. По информации Судебного департамента при Верховном Суде РФ, за первую половину 2024 года наблюдается значительный рост преступлений экстремистской направленности.

• По статье 280 УК РФ (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности) было осуждено 125 человек по основному обвинению. Что особенно тревожно, 118 из них (более 94%) совершили деяния с использованием сети Интернет. Это наглядно демонстрирует, что интернет-пространство стало основной площадкой для распространения экстремистских идей, требуя усиления мер по контролю за контентом.
• Суммарное число осужденных по всем статьям экстремистской направленности (ст. 280, 280¹–280⁴, 282, 282¹–282⁴ УК РФ) за первое полугодие 2024 года составило 340 человек, что на 21% превышает показатель за аналогичный период предыдущего года.

Эти цифры не просто статистика; они являются эмпирическим подтверждением остроты проблемы и необходимости совершенствования механизмов противодействия. Ниже представлена динамика осужденных по статьям экстремистской направленности:

Статья УК РФ	Осуждено (1 полугодие 2023 г.)	Осуждено (1 полугодие 2024 г.)	Изменение (%)
Ст. 280	~100	125	+25%
Всего по экстремизму	~281	340	+21%

^{*Примечание: Данные по 1 полугодию 2023 г. яв��яются приблизительными, рассчитанными на основе общего роста в 21% от 340 осужденных.}

Особое внимание Верховный Суд РФ уделяет разграничению между утверждением о фактах и мнением/оценкой, что имеет критическое значение для квалификации преступлений, связанных с распространением заведомо ложной информации, включая новые статьи о дискредитации Вооруженных сил РФ. В Обзоре судебной практики (утв. Президиумом ВС РФ 30 апреля 2020 года) четко проводится эта граница:

• Утверждение о фактах предполагает изложение сведений, которые могут быть проверены на соответствие действительности. Распространение заведомо ложных утверждений может повлечь ответственность.
• Мнение или оценка является субъективным суждением, выражающим личное отношение к событиям или явлениям. Как правило, такие высказывания не могут быть проверены на ложность и в большинстве случаев не влекут правовой ответственности, если только они не выражены в оскорбительной форме или не содержат призывов к противоправным действиям.

Это разграничение является ключевым для экспертной деятельности, поскольку именно лингвистическая экспертиза призвана установить характер высказывания, его направленность и потенциальное воздействие на адресата, что позволяет избежать ошибочной квалификации и защитить свободу слова.

Судебная лингвистическая экспертиза: предмет, задачи и границы компетенции

В условиях, когда информационные материалы становятся основным инструментом распространения экстремизма, роль судебной лингвистической экспертизы (СЛЭ) невозможно переоценить. Она является неотъемлемой частью процесса доказывания, предоставляя суду научно обоснованные выводы о смысловом содержании спорных текстов.

Судебная лингвистическая экспертиза относится к речеведческому классу экспертиз, что подчеркивает ее специализацию на исследовании продуктов речевой деятельности. Ее основной целью является установление истинного смысла, направленности и целеполагания различных текстовых материалов – будь то публикации в СМИ, посты в социальных сетях, комментарии, голосовые сообщения или иные вербальные формы выражения.

Задача эксперта-лингвиста носит исключительно диагностирующий характер. Это означает, что лингвист устанавливает наличие или отсутствие лингвистических признаков речевого экстремизма, но не дает правовой оценки действиям лица. Он отвечает на вопросы о том, содержит ли текст призывы, побуждения, оправдания или пропаганду исключительности, но не квалифицирует их как преступление. Это принципиальное различие позволяет сохранить объективность экспертизы и избежать предвзятости.

Ключевые лингвистические признаки экстремизма, которые подлежат выявлению в рамках СЛЭ, включают:

1. Унижение достоинства человека или группы лиц по признаку принадлежности (раса, национальность, религия, социальная группа и т.д.). Эксперт анализирует лексику, фразеологию, стилистические приемы, направленные на дегуманизацию или уничижительное представление определенной группы.
2. Пропаганда исключительности, превосходства или неполноценности по расовой, национальной, религиозной или социальной принадлежности. Здесь лингвист ищет утверждения, которые возвышают одну группу за счет принижения другой, обосновывают ее привилегированное положение или, наоборот, ее неполноценность.
3. Побуждение к осуществлению экстремистской деятельности или к действиям, направленным на возбуждение ненависти/вражды. Это могут быть как прямые призывы («надо», «требую»), так и завуалированные формы, например, через риторические вопросы, импликации.

К компетенции лингвиста относится определение смыслового содержания произведения (что сказано), а также анализ коммуникативной ситуации (где, когда, кем, для кого) и целеустановки адресата (с какой целью сказано). Например, одно и то же слово может иметь разное значение в зависимости от контекста и интонации, что требует от эксперта глубокого понимания лингвистических нюансов.

В делах, связанных с возбуждением вражды и унижением достоинства (ст. 282 УК РФ), эксперт устанавливает не только наличие признаков негативного отношения, но и указаний на необходимость враждебных действий в отношении групп лиц. При этом важно отметить, что негативная оценка сама по себе не всегда является экстремизмом; она должна быть сопряжена с призывами к насилию, дискриминации или унижению.

Для полноценного анализа контекста и скрытых призывов, особенно в делах о признании материалов экстремистскими (с целью внесения их в Федеральный список экстремистских материалов – ФСЭМ), часто требуется комплексная психолого-лингвистическая или лингвистико-политологическая экспертиза. Психолог может оценить степень внушаемости аудитории и особенности ее восприятия, а политолог – идеологическую составляющую материала, что обеспечивает всесторонний подход к исследованию.

Важным лингвистическим маркером, часто используемым в экстремистских текстах, является обобщение. Это риторический прием, когда свойства или действия одного или нескольких представителей распространяются на всю группу. Например, «все [национальность N] — такие-то», что используется для обоснования негативного отношения или оправдания враждебных действий по отношению к группе в целом, формируя опасные стереотипы.

Однако, несмотря на широкие возможности СЛЭ, эксперт-лингвист имеет строгие границы компетенции. Он не имеет права давать юридическую квалификацию или морально-этическую оценку речевому поведению. Окончательное решение о том, является ли материал экстремистским, и о квалификации деяния принимает исключительно суд. Задача эксперта – предоставить суду научно обоснованные лингвистические данные, которые помогут ему принять верное правовое решение, сохраняя независимость судебной власти.

Проблемы разграничения «факта» и «мнения» в экспертной и судебной практике

Одним из наиболее острых и методологически сложных вопросов в судебной и экспертной практике, особенно после появления норм о «дискредитации» (например, статьи 20.3.3 КоАП РФ и 280³ УК РФ о дискредитации Вооруженных сил РФ), является строгое разграничение между высказываниями в форме утверждения о фактах и высказываниями в форме мнения или оценки. Эта проблема напрямую затрагивает сферу свободы слова, гарантированной Конституцией РФ (ст. 29), и требует от правоприменителей и экспертов максимальной точности и объективности.

Утверждение о фактах — это изложение конкретных сведений о событиях, явлениях, действиях, которые потенциально можно проверить на соответствие действительности. Например, «Сегодня в городе N произошло X событий». Такие высказывания могут быть признаны ложными или истинными. Распространение заведомо ложных сведений, особенно в определенных контекстах (например, о деятельности Вооруженных сил РФ), может образовывать состав административного или уголовного правонарушения. В этом случае задача эксперта (или суда) — установить, является ли информация ложной и является ли она заведомо ложной, то есть знал ли распространитель о ее недостоверности.

Высказывание в форме мнения или оценки — это субъективное суждение, выражающее личное отношение автора к тем или иным событиям, действиям, лицам. Мнение не претендует на объективную истину и, как правило, не может быть проверено на соответствие действительности. Например, «Я считаю, что ситуация X плохая» или «По моему мнению, действие Y было ошибкой». Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал, что свобода выражения мнения является одним из фундаментальных прав.

Однако, это разграничение не всегда очевидно и часто становится предметом споров. Как отмечено в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ (утв. Президиумом ВС РФ 30 апреля 2020 года) и в рекомендациях Минюста РФ / Российского федерального центра судебной экспертизы (далее — РФЦСЭ), при проведении экспертиз (в том числе по статьям о дискредитации) крайне важно строго различать эти две категории.

Проблема заключается в следующем:

1. Маскировка фактов под мнения: Некоторые авторы намеренно формулируют ложные факты как «мнения», чтобы уйти от ответственности. Например, «Полагаю, что Вооруженные силы РФ совершили Z», где Z – это заведомо ложный факт. Эксперт должен выявить, скрывается ли за формой мнения утверждение о факте, что требует глубокого лингвистического и контекстуального анализа.
2. Оскорбительные или уничижительные мнения: Мнение, хоть и не может быть ложным, может быть выражено в оскорбительной, уничижительной форме, содержать призывы к ненависти или вражде. В таких случаях оно может подпадать под действие статей об экстремизме или оскорблении. Здесь важно определить не только форму, но и потенциальное воздействие высказывания на аудиторию.
3. Контекст и прагматика: Одно и то же высказывание может быть воспринято по-разному в зависимости от контекста, аудитории, стилистики. Задача лингвиста – проанализировать не только буквальный смысл, но и скрытые смыслы, интонации, коннотации, целеполагание, чтобы определить, является ли оно утверждением или мнением, и какой эффект оно призвано произвести, что требует междисциплинарного подхода.

Рекомендации Минюста РФ и РФЦСЭ особо подчеркивают, что при исследовании спорных материалов (в том числе по статьям о дискредитации ВС РФ) необходимо проводить анализ только с учетом контекста размещения и коммуникативной ситуации, в которой использовался объект экспертизы. Это означает, что эксперт не может вырывать фразы из общего текста или рассматривать их вне информационного поля, в котором они были опубликованы. Необходимо учитывать:

• Кто является автором и какова его репутация.
• Где и когда был опубликован материал (платформа, время, аудитория).
• Какова общая тональность и стилистика текста.
• Как высказывание соотносится с другими частями текста.

Например, в судебной практике часто возникают вопросы о правомерности сарказма, иронии или аллегорий. Если эксперт сможет обосновать, что за иронией скрывается утверждение о ложном факте, которое направлено на дискредитацию, это может изменить квалификацию. Таким образом, разграничение «факта» и «мнения» является сложнейшей методологической задачей, требующей от экспертов-лингвистов высокой квалификации, глубокого понимания лингвистических механизмов и строгого следования научно обоснованным подходам, а от суда — внимательного анализа экспертных заключений, что способствует построению справедливого правосудия.

Глава 3. Методологические проблемы и конкретные предложения по совершенствованию правоприменения и экспертизы

Эффективность правоприменения в сфере противодействия информационному экстремизму напрямую зависит от качества и объективности судебных экспертиз. Однако в этой области существует ряд методологических проблем, требующих незамедлительного решения.

Проблемы унификации методик лингвистической экспертизы

Одной из наиболее острых и системных проблем, препятствующих единообразному и объективному применению судебной лингвистической экспертизы в делах об экстремизме, является отсутствие единой, законодательно утвержденной методики. Эта ситуация приводит к вариативности подходов у разных экспертных учреждений и отдельных экспертов, что, в свою очередь, порождает риск экспертных ошибок, противоречивых заключений и, как следствие, снижает доверие к результатам экспертизы в судебном процессе. В результате судебные решения могут быть менее обоснованными, а принцип равенства перед законом – нарушен.

Несмотря на отсутствие законодательно закрепленной унифицированной методики, в экспертной практике России широко используются несколько авторитетных разработок. К ним относятся:

1. «Методика проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму» (разработанная ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России в 2014 г.). Этот документ является одним из наиболее используемых и детализированных, предлагая комплексный подход к анализу текстовых материалов с учетом психологических аспектов воздействия.
2. «Типовая межведомственная методика лингвистического экспертного исследования материалов экстремистской направленности» (одобренная Национальным антитеррористическим комитетом (НАК) в 2019 г.). Эта методика имеет важное значение как межведомственный документ, предполагающий согласованные подходы различных ведомств к экспертной оценке.

Однако, даже при наличии этих достаточно детализированных и научно обоснованных методик, их использование носит рекомендательный характер, что не исключает возникновения разногласий и субъективных интерпретаций. Например, эксперт из одного учреждения может придавать большее значение одним лингвистическим маркерам, а эксперт из другого – другим, что может привести к различным выводам по одному и тому же материалу, подчеркивая необходимость единого стандарта.

Для оценки скрытых призывов и завуалированных форм разжигания ненависти (что особенно актуально в условиях быстро меняющегося информационного пространства и появления новых форм коммуникации) применяется комплексный семантический и прагматический анализ. Этот вид анализа выходит за рамки буквального толкования слов и предложений, включая изучение:

• Коннотаций: скрытых, добавочных значений слов, вызывающих эмоциональные или ассоциативные реакции.
• Эвфемизмов: употребление нейтральных или смягченных выражений вместо более прямых и резких для сокрытия агрессивного или уничижительного смысла.
• Целеполагания высказывания: анализ того, какую цель преследует автор, размещая данное высказывание в определенном контексте. Это предполагает выход за рамки чисто лингвистического анализа и учет коммуникативной ситуации, что является критически важным для понимания истинного замысла.

Как было отмечено выше, Российский федеральный центр судебной экспертизы при Минюсте РФ настоятельно рекомендует при исследовании спорных материалов (в том числе по статьям о дискредитации ВС РФ) проводить анализ только с учетом контекста размещения и коммуникативной ситуации, в которой использовался объект экспертизы. Игнорирование контекста, вырывание фраз из общего повествования неизбежно приводит к искажению смысла и ошибочным экспертным выводам, делая заключение непригодным для судебного процесса.

Важнейшим аспектом методологии является и строгое различение высказываний в форме утверждения о фактах и высказываний в форме мнения или оценки. Эта проблема, детально рассмотренная в предыдущей главе, требует от эксперта не только лингвистического, но и логического анализа, позволяющего определить, является ли высказывание проверяемым на истинность или является субъективным суждением, что напрямую влияет на его правовую оценку.

При рассмотрении сложных дел, особенно связанных с религиозными или политическими материалами, когда для понимания содержания требуется специфические знания, рекомендуется назначение комплексных экспертиз. Например, лингвистико-религиоведческих или лингвистико-политологических экспертиз. Это позволяет обеспечить полноту и объективность исследования, поскольку один эксперт, даже высококвалифицированный, не может обладать исчерпывающими знаниями во всех смежных областях, что делает его заключение более надежным.

Наконец, следует подчеркнуть, что недостаточность доказательств, в том числе отсутствие заключения судебного эксперта в уголовных делах по ст. 280, 282 УК РФ (если это заключение требуется для установления наличия признаков экстремизма), должно рассматриваться как основание для вывода о недостаточной собранности доказательств для разрешения дела по существу. Это подчеркивает критическую роль экспертизы в процессе доказывания, подтверждая её статус одного из ключевых элементов справедливого правосудия.

Законодательные предложения по совершенствованию норм об информационном экстремизме

Несмотря на постоянное обновление законодательства, отдельные формулировки в статьях УК РФ, регламентирующих ответственность за информационный экстремизм, остаются достаточно широкими и могут допускать неоднозначное толкование. Это создает риски для правовой определенности и может приводить к ошибкам в правоприменении. В связи с этим предлагаются следующие конкретные законодательные предложения:

1. Уточнение дефиниции «публичные призывы» в статье 280 УК РФ:

   • Проблема: Понятие «публичные призывы» часто трактуется широко, что не всегда позволяет четко отграничить призыв к действию от эмоционального высказывания или общего несогласия. В условиях Интернета, где любое сообщение может стать публичным, это создает излишнее поле для интерпретаций, что может приводить к необоснованному привлечению к ответственности.
   • Предложение: Дополнить примечание к статье 280 УК РФ, конкретизирующее, что под «публичными призывами» следует понимать не просто сообщение, доступное неопределенному кругу лиц, а такое вербальное действие, которое содержит четко выраженное побуждение к конкретным экстремистским действиям и имеет явную целевую направленность на их реализацию. Исключить возможность квалификации в качестве призывов высказываний, не содержащих прямого или косвенного побуждения к действиям, а являющихся исключительно выражением мнения или критической оценки, не нарушающих общественный порядок и не направленных на разжигание вражды.
   • Обоснование: Такое уточнение позволит отделить реальные угрозы от неосторожных или эмоциональных высказываний, повысив тем самым правовую определенность и снизив риски необоснованного привлечения к уголовной ответственности, что является важным шагом к более справедливому правоприменению.

2. Детализация понятия «возбуждение ненависти либо вражды» и «унижение человеческого достоинства» в статье 282 УК РФ:

   • Проблема: Эти оценочные категории, несмотря на разъяснения Пленума ВС РФ, все еще могут быть истолкованы субъективно. В условиях новых приоритетов Стратегии (русофобия, искажение истории) требуется еще большая четкость, чтобы исключить произвольные толкования.
   • Предложение: Внести в Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 11 (или разработать отдельное постановление) более детализированный перечень лингвистических и психолингвистических маркеров, указывающих на наличие признаков возбуждения ненависти/вражды или унижения человеческого достоинства. Например, конкретизировать, что под унижением достоинства понимается использование оценочных суждений, содержащих негативные стереотипы, оскорбления, сравнения с животными или неодушевленными предметами, а также утверждения о неполноценности по признакам, указанным в статье 282 УК РФ.
   • Обоснование: Это позволит экспертам и судам иметь более четкие ориентиры при анализе материалов, снизит вероятность субъективных оценок и будет способствовать более последовательной и единообразной судебной практике, что укрепит законность и предсказуемость решений.

3. Введение понятия «информационно-экстремистский материал» в Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности»:

   • Проблема: Закон о противодействии экстремизму оперирует общим понятием «экстремистские материалы», но не дает четкой дефиниции именно информационных материалов, которые являются ключевым объектом исследования, что создает правовой вакуум в цифровой сфере.
   • Предложение: Дополнить статью 1 ФЗ № 114-ФЗ понятием «информационно-экстремистский материал», определив его как «любой текстовый, аудиовизуальный или иной информационный продукт, предназначенный для публичного распространения, который содержит признаки экстремистской деятельности, определенные настоящим Федеральным законом».
   • Обоснование: Это позволит более четко структурировать правовое поле, сфокусировав внимание на цифровых и медийных формах экстремизма, что соответствует актуальным вызовам, отраженным в Стратегии 2024 года, и сделает законодательство более адекватным современным реалиям.

Эти законодательные инициативы, направленные на повышение правовой определенности и детализацию ключевых понятий, призваны усилить эффективность борьбы с информационным экстремизмом, одновременно защищая конституционные права граждан, что является основой правового государства.

Организационно-методические рекомендации по повышению объективности судебной экспертизы

Для повышения объективности, унификации и эффективности судебной лингвистической экспертизы необходимо не только совершенствовать законодательство, но и принимать конкретные организационно-методические меры. Эти рекомендации направлены на минимизацию субъективизма и стандартизацию подходов.

1. Унификация вопросов, ставящихся перед экспертом:

   • Проблема: Часто следователи и судьи ставят перед экспертами вопросы, которые выходят за рамки их компетенции (например, просят дать правовую оценку) или сформулированы недостаточно четко, что затрудняет проведение экспертизы и интерпретацию результатов. Это может привести к затягиванию процессов и сомнениям в объективности заключений.
   • Рекомендация: Разработать и утвердить на уровне Минюста РФ или Верховного Суда РФ примерный перечень типовых вопросов, ставящихся перед экспертом-лингвистом по делам об информационном экстремизме. Эти вопросы должны быть максимально конкретными, исключать юридическую квалификацию и фокусироваться на лингвистических аспектах. Например, вместо «Содержит ли материал признаки экстремизма?» следует ставить вопросы: «Содержатся ли в представленном тексте высказывания, содержащие призывы к осуществлению экстремистской деятельности?» или «Присутствуют ли в тексте лингвистические признаки унижения человеческого достоинства по признакам [указать признаки]?» Использование таких типовых вопросов, по аналогии с «Типовой межведомственной методикой лингвистического экспертного исследования материалов экстремистской направленности», значительно упростит процесс назначения экспертизы и повысит качество экспертных заключений, что в свою очередь ускорит и сделает более прозрачным судебный процесс.

2. Обязательное назначение комплексных экспертиз в сложных случаях:

   • Проблема: В делах, связанных с религиозными, политическими или историческими материалами, одного лингвистического анализа может быть недостаточно для полноценной оценки контекста и глубины проблемы. Эксперт-лингвист, не обладая специальными знаниями в смежных областях, может упустить важные смысловые нюансы.
   • Рекомендация: Закрепить на уровне ведомственных инструкций (например, для следственных органов) или в Постановлении Пленума ВС РФ, что в случаях, когда исследуемый материал содержит сложную религиозную, политическую, историческую или психолого-манипулятивную составляющую, обязательно назначается комплексная экспертиза (лингвистико-религиоведческая, лингвистико-политологическая, психолого-лингвистическая).
   • Обоснование: Такой подход гарантирует, что все аспекты спорного материала будут рассмотрены квалифицированными специалистами из разных областей знаний, что повысит обоснованность выводов и судебных решений, обеспечивая более глубокий и всесторонний анализ.

3. Повышение квалификации судей, следователей и дознавателей в вопросах оценки экспертных заключений:

   • Проблема: Нередко сотрудники правоохранительных органов и судьи не обладают достаточными знаниями в области лингвистики, что затрудняет критическую оценку экспертных заключений, выявление их слабых сторон или противоречий. Это может привести к принятию решений, основанных на неполном понимании экспертных выводов.
   • Рекомендация: Разработать и внедрить специализированные образовательные программы и курсы повышения квалификации для судей, следователей и дознавателей. Эти программы должны включать:
     • Основы юрислингвистики и судебной экспертологии.
     • Методологию проведения лингвистических экспертиз на экстремизм.
     • Практические занятия по анализу и критической оценке экспертных заключений.
     • Изучение актуальной судебной практики и правовых позиций высших судов по разграничению «факта» и «мнения».
   • Обоснование: Повышение уровня экспертных знаний у субъектов правоприменения позволит им более осознанно подходить к назначению экспертиз, формулировке вопросов, а также критически оценивать представленные заключения, что в конечном итоге повысит объективность и законность принимаемых решений, укрепит доверие к системе правосудия.

4. Создание и ведение единого реестра сертифицированных экспертов-лингвистов:

   • Проблема: Отсутствие централизованного реестра затрудняет выбор квалифицированного эксперта и контроль за качеством их работы. Это создает риски назначения некомпетентных экспертов и снижает общее качество экспертной деятельности.
   • Рекомендация: Создать на базе Минюста РФ или Судебного департамента при ВС РФ единый, публично доступный реестр судебных экспертов-лингвистов, имеющих соответствующую квалификацию и регулярно проходящих аттестацию по профилю «исследование экстремистских материалов».
   • Обоснование: Это повысит прозрачность процесса выбора эксперта, обеспечит его компетентность и будет способствовать формированию стандартов качества экспертной деятельности, гарантируя привлечение к делу высококвалифицированных специалистов.

Эти организационно-методические рекомендации в совокупности с законодательными изменениями позволят создать более стройную, прозрачную и объективную систему противодействия информационному экстремизму, укрепляя законность и доверие к правосудию.

Заключение

Проведенное исследование выявило, что проблема противодействия информационному экстремизму в Российской Федерации приобретает особую остроту в условиях стремительного развития цифровых технологий и постоянно меняющегося геополитического ландшафта. Актуальность темы подтверждается не только значительным ростом числа преступлений экстремистской направленности в сети Интернет, но и необходимостью критического осмысления законодательства, включая положения обновленной, бессрочной Стратегии противодействия экстремизму 2024 года.

В ходе работы были достигнуты поставленные цели и решены задачи:

1. Актуальные теоретико-правовые основы: Проведен комплексный анализ системы уголовно-правовых и административно-правовых норм (ст. 280, 282 УК РФ, ст. 20.3.1 КоАП РФ), особо отмечено влияние института административной преюдиции и требование прямого умысла. Отдельное внимание уделено Федеральному закону от 24.06.2025 № 173-ФЗ, ужесточающему ответственность за деяния по ст. 282 ч. 1 УК РФ, совершенные группой лиц. Особо подчеркнута значимость Указа Президента РФ от 28.12.2024 № 1124 «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации», установившего новые приоритеты: борьбу с русофобией, радикальным украинским национализмом и искажением истории.
2. Судебная доктрина и практика: Детально проанализировано Постановление Пленума ВС РФ № 11 (в ред. 2021 г.) и Определения КС РФ, подтверждающие конституционность ст. 282 УК РФ. Представлен детализированный статистический обзор Судебного департамента при ВС РФ за первое полугодие 2024 года, который показал 21% рост числа осужденных по экстремистским статьям и доминирование Интернет-преступлений (118 из 125 осужденных по ст. 280 УК РФ). Особое внимание уделено критическому разграничению между «утверждением о фактах» и «мнением/оценкой» в экспертной и судебной практике, что является ключевым для квалификации в контексте «дискредитации».
3. Судебная лингвистическая экспертиза: Определена роль лингвистической экспертизы как речеведческого класса, ее диагностирующий характер и ключевые лингвистические признаки экстремизма (унижение достоинства, пропаганда исключительности, обобщение). Обозначены границы компетенции эксперта-лингвиста, не допускающие правовой квалификации.
4. Методологические проблемы и рекомендации: Идентифицирована ключевая проблема — отсутствие единой, законодательно утвержденной методики судебной лингвистической экспертизы, несмотря на наличие авторитетных методик ФБУ РФЦСЭ и НАК. Подчеркнута необходимость комплексного семантического и прагматического анализа с учетом контекста размещения материала.

В рамках работы были разработаны конкретные предложения по совершенствованию правовой и экспертной базы:

• Законодательные предложения: Уточнение дефиниции «публичные призывы» в ст. 280 УК РФ и детализация понятий «возбуждение ненависти либо вражды» и «унижение человеческого достоинства» в ст. 282 УК РФ. Предложено ввести понятие «информационно-экстремистский материал» в ФЗ № 114-ФЗ.
• Организационно-методические рекомендации: Унификация вопросов, ставящихся перед экспертом (по аналогии с Типовой методикой НАК); обязательное назначение комплексных экспертиз (лингвистико-религиоведческих, лингвистико-политологических) в сложных случаях; повышение квалификации судей и следователей в вопросах оценки экспертных заключений; создание единого реестра сертифицированных экспертов-лингвистов.

Реализация предложенных рекомендаций позволит существенно повысить правовую определенность в сфере противодействия информационному экстремизму, унифицировать экспертную практику, минимизировать риски субъективизма и, как следствие, обеспечить более эффективное и объективное правосудие.

Перспективы для дальнейших научных исследований включают: глубокий сравнительный анализ законодательства РФ и зарубежных стран в части борьбы с информационным экстремизмом; разработку новых методик автоматизированного выявления экстремистских материалов с применением искусственного интеллекта; исследование влияния психолингвистических механизмов на формирование экстремистских установок в молодежной среде.

Список использованной литературы

1. Шанхайская конвенция «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» от 15.06.2001 // СПС «Консультант Плюс», 2015.
2. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 (ред. от 21.07.2014) // СПС «Консультант Плюс», 2015.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 07.04.2015) // СПС «Консультант Плюс», 2015.
4. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 06.04.2015 с изм. и доп., вступ. в силу с 01.05.2015) // СПС «Консультант Плюс», 2015.
5. Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ (ред. от 31.12.2014) «О противодействии экстремистской деятельности» // СПС «Консультант Плюс», 2015.
6. Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // СПС «Консультант Плюс», 2015.
7. Федеральный закон от 23.08.1996 № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» // СПС «Консультант Плюс», 2015.
8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 (ред. от 28.10.2021) «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» [Электронный ресурс]. URL: https://www.consultant.ru/.
9. Приказ Минюста РФ от 22.07.2009 № 224 «Об утверждении Положения о Научно-консультативном совете при Министерстве юстиции Российской Федерации по изучению информационных материалов религиозного содержания на предмет выявления в них признаков экстремизма» // СПС «Консультант Плюс», 2015.
10. Приказ Следственного комитета РФ от 12 июля 2011 г. № 109 «О мерах по противодействию экстремистской деятельности» // СПС «Консультант Плюс», 2015.
11. Проект Федерального закона № 306504-6 (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 20.11.2013) «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // СПС «Консультант Плюс», 2015.
12. УК РФ Статья 282. Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства [Электронный ресурс]. URL: https://www.consultant.ru/.
13. Определение КС РФ от 27.02.2020 № 282-О [Электронный ресурс]. URL: https://legalacts.ru/.
14. Аверьянова Т.В. Судебная экспертиза. Курс общей теории. М.: Норма, 2008. 480 с.
15. Агапов П.В. О роли судебной экспертизы в процессе доказывания по делам о преступлениях экстремистской направленности // Теория и практика судебной экспертизы. 2014. № 1 (33). С. 50-53.
16. Актуальные вопросы комплексной судебной психолого-лингвистической экспертизы: материалы международной науч.-практич. конференции «Восток-Запад: партнерство в судебной экспертизе». Калининград, 2009. 143 c.
17. Анисимова Е.Е. Лингвистика и межкультурная коммуникация. М.: Академия, 2003. 128 c.
18. Апанасенко Е.А. Конституционно-правовые основы противодействия экстремизму в Российской Федерации // Актуальные вопросы современной науки. 2013. № 30. С. 45-54.
19. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: КомКнига, 2007. 576 c.
20. Ахмедов У.Н. Назначение и производство экспертиз в ходе расследования преступлений экстремистской направленности // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2010. № 1. С. 473-482.
21. Ахметова Л.С., Веревкин А.В., Лифанова Т.Ю. Терроризм и экстремизм: история, теория и практика вопроса // Международный журнал экспериментального образования. 2011. № 12. С. 94-95.
22. Ахтырская Н. Элементы судебного познания в делах, связанных с экстремизмом // Вече. 2011. № 20. С. 7-10.
23. Бакин Е.А., Алешина И.Ф. Судебные экспертизы на стадии досудебного уголовного судопроизводства. Ч. 1. М.: Генеральная прокуратура Российской Федерации, 2013. 80 c.
24. Балашов Д.Н., Балашов Н.М., Маликов С.В. Криминалистика: учебник. М.: Инфра-М, 2005. 503 с.
25. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика: учеб. пособие. М.: Флинта-Наука, 2007. 592 c.
26. Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. М.: Норма, 2007. 528 c.
27. Бидова Б.Б. Историко-правовые аспекты феномена экстремизма в России // Молодой ученый. 2013. №5. С. 498-501.
28. Бринев К.И. Судебная лингвистическая экспертиза спорных речевых произведений, содержащих признаки экстремизма // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 21 (312). С. 184-188.
29. Бринев К.И. Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза. Барнаул: АлтГПА, 2009. 252 c.
30. Васильев Ф.П., Толчева И.В. Актуальные проблемы совершенствования мер противодействия экстремизму в России // Вестник Владимирского юридического института. 2013. № 2. С. 60-64.
31. Власов В.И. Экстремизм как форма пропаганды и проявления национально-религиозной ненависти и вражды // Вопросы национальных и федеративных отношений. 2011. № 1. С. 77-89.
32. Галяшина Е.И. Лингвистика vs экстремизма В помощь судьям, следователям, экспертам / Под ред. проф. М.В. Горбаневского. М.: Юридический Мир, 2006. 96 c.
33. Гусев А.В. К вопросу о необходимости уточнения понятия экспертно-криминалистическая деятельность // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2012. № 2 (16). С. 57-61.
34. Едлин В.А. Комментарий к Федеральному закону от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Саратов: Ай Пи Эр Медиа, 2010. 88 c.
35. Жукова О.С. Правовые меры противодействия информационному экстремизму: дис. … канд. юрид. наук : 05.13.19. Воронеж, 2006. 261 c.
36. Загребина И. От невежества к мнимому экстремизму: проблемы религиоведческой экспертизы в России // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. 2013. № 2 (31). С. 159-176.
37. Заключение комиссии экспертов-лингвистов № 45-11/12 от 22 ноября 2012 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.rusexpert.ru/assets/files/expertizy/1.pdf (Дата обращения: 20.04.2015).
38. Заключение Правового управления Государственной Думы РФ № 2.2-1/1000 // СПС «КонсультантПлюс».
39. Зеленина О.В., Суслонов П.Е. Методика выявления признаков экстремизма. Процессуальные исследования (экспертизы) аудио-, видео- и печатных материалов. Екатеринбург, 2009. 90 c.
40. Комиссарова Я.В. К вопросу о понятии судебно-экспертной деятельности // Правовое государство: Теория и практика. 2009. № 17. С. 65-68.
41. Корнилов Т.А. Правовое регулирование противодействия экстремизму // Административное и муниципальное право. 2011. № 8. С. 51-55.
42. Кропинова Ю.О. Экстремизм — преступная деятельность нового поколения // Эволюция Российского Права. Тезисы докладов XI Всероссийской научной конференции молодых ученых и студентов (Екатеринбург, 26-27 апреля 2013 года). Часть 2. С. 252-254.
43. Коршунова О.Н. Актуальные вопросы использования специальных знаний по делам о преступлениях экстремистской направленности // Современное право. 2015. № 2. С. 97-102.
44. Коршунова О.Н. Преступления экстремистского характера: теория и практика противодействия. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр-Пресс», 2006. 323 c.
45. Кузнецов С.А., Оленников С.М. Экспертные исследования по делам о признании информационных материалов экстремистскими: теоретические основания и методическое руководство (научно-практическое издание). М.: Издательский дом В. Ема, 2014. 312 c.
46. Культурологи нашли в письме Березовского возрастной экстремизм [Электронный ресурс]. URL: http://argumentiru.com/society/2012/05/176341 (Дата обращения: 20.04.2015).
47. Кушнарев Т.В. Признание информационным материалов экстремистскими // Законность. 2011. № 4. С. 53-55.
48. Липатова Ж.Н. Пробелы в гражданском процессуальном законодательстве или как помочь суду и прокуратуре в рассмотрении дел о признании материалов экстремистскими // Бизнес в законе. Экономико-юридический журнал. 2014. № 3. С. 92-95.
49. Мацкевич И.М. О предложениях, направленных на дальнейшее совершенствование законодательства об экстремизме // Юридическое образование и наука. 2014. Т. 2. № 3. С. 5-9.
50. Мельник Д.С. Актуальные вопросы законодательного обеспечения борьбы с экстремизмом // Научно-методический электронный журнал «Концепт». 2014. Т. 20. С. 4766-4770.
51. Никонов К.О. Проблемы определения экстремизма // Юридический мир. 2011. № 7. С. 38-41.
52. Особенности рассмотрения уголовных дел о преступлениях на почве ненависти: уголовно-правовые, криминалистические и психолого-правовые аспекты: учеб.-методич. пособие / под общ. ред. О.Н. Коршуновой. Серия «Права человека». СПб., 2011. 142 c.
53. Памятка по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы: Для судей, следователей, дознавателей, прокуроров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов / под ред. проф. М.В. Горбаневского. М.: Медея, 2004. 104 c.
54. Петрянин А.В. Противодействие преступлениям экстремистской направленности: уголовно-правовой и криминологический аспекты: дис. докт. юрид. наук: 12.00.08. М., 2014. 501 c.
55. Пирог И.В. О понятии судебно-экспертной деятельности // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов [Электронный ресурс]. URL: http://jurnal.org/articles/2014/uri85.html (Дата обращения: 20.04.2015).
56. Плиева А.С. Проблемы совершенствования законодательства в сфере федеральной безопасности, межнациональных отношений и противодействия экстремизму // Вопросы российского и международного права. 2011. № 3. С. 105-119.
57. Погодин И.В. Преступления экстремистской направленности: методика доказывания: монография. М.: Юрлитинформ, 2012. 450 c.
58. Подкатилина М.Л. Судебная лингвистическая экспертиза экстремистских материалов: теоретические и методические аспекты: автореферат дис. … канд. юрид. наук: 12.00.00. М., 2012. 26 с.
59. Подкатилина М.Л., Галяшина Е.И. О разработке типовых вопросов судебной лингвистической экспертизы экстремистских материалов // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. 2013. № 24. С. 204-213.
60. Подкатилина М.Л. Судебная лингвистическая экспертиза экстремистских материалов: монография / Под ред. Е.И. Галяшиной. М.: Юрлитинформ, 2013. 184 c.
61. Понкин И.В. Проблемы государственной политики в сфере противодействия экстремистской деятельности: Учебное пособие. М.: Институт государственно-конфессиональных отношений и права, 2011. 303 c.
62. Ратинов А.Р. Психолого-правовая оценка враждебной направленности материалов СМИ и публичных выступлений // Юридическая психология: сб. науч. тр. / под ред. Г.Х. Ефремовой, О.Д. Ситковской. 2014. № 3. Ч. 1. С. 63-83.
63. Ратинов А.Р., Кроз М.В., Ратинова Н.А. Ответственность за разжигание вражды и ненависти: психолого-правовая характеристика / под ред. А.Р. Ратинова. М., 2005. С. 130.
64. Репешко П.И. О сущности судебно-экспертной деятельности как объекта государственного регулирования // Криминалистика и судебная экспертиза. 2013. № 58. С. 45-52.
65. Российское законодательство X–XX веков: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. В 9 т. Т. 2. / Отв. ред. В.Л. Янин; Под общ. ред. О.И. Чистякова. М.: Юрид. лит., 1985. 488 с.
66. Российское законодательство X–XX веков: Акты Земских соборов. В 9 т. Т. 3 / Отв. ред. А.Г. Маньков; Под общ. ред. О.И. Чистякова. М.: Юрид. лит., 1985. 512 c.
67. Российское законодательство X–XX веков: Судебная реформа. В 9 т. Т. 4. / Отв. ред. В.Л. Янин; Под общ. ред. О.И. Чистякова. М.: Юрид. лит., 1986. 512 c.
68. Российское законодательство X–XX веков: Законодательство первой половины XIX века. Т. 6. / Отв. ред. А.Г. Маньков; Под общ. ред. О.И. Чистякова. М.: Юрид. лит., 1988. 432 c.
69. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. М.: Норма, 2011. 736 с.
70. Сальников Е.В. Методологические принципы проведения лингвистической экспертизы экстремистских материалов // Судебная экспертиза. 2006. № 1. С. 18-24.
71. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.). М., 1997. 463 с.
72. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1953-1991 гг.). Ч. 1: Законодательство СССР. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1992. 269 с.
73. Сегай М.Я. Судебная экспертология: объект, предмет, природа и система науки // Теория и практика судебной экспертизы и криминалистики. 2010. № 3. С. 25-32.
74. Скудин А.С. Правовые меры противодействия экстремизму: дис. … канд. юрид. наук : 12.00.08. Москва, 2011. 216 с.
75. Сорокотягина Д.А., Сорокотягин И.Н. Судебная экспертиза: учебное пособие. Ростов н/Д.: Феникс, 2006. 336 с.
76. Судебная лингвистическая экспертиза экстремистских материалов: монография / Подкатилина М.Л.; Под ред. Е.И. Галяшиной. М.: Юрлитинформ, 2013. 184 c.
77. Судебные лингвистические экспертизы письменных и устных текстов [Электронный ресурс]. URL: http://www.sodeks.ru/services/lingvisticheskie-issledovaniya (Дата обращения: 20.04.2015).
78. Султанов А.Р. Цель признания информационным материалов экстремистскими // Арбитражный и гражданский процесс. 2012. № 6. С. 11-14.
79. Тамаев Р.С. Экстремизм и национальная безопасность. Правовые проблемы: монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2011. 264 c.
80. Телегин Г.И. Основные этапы формирования экстремизма как противоправного деяния в России // Юридический мир. 2013. № 1. С. 16-19.
81. Теоретические и методические основы судебной психолого-лингвистической экспертизы текстов по делам, связанным с противодействием экстремизму. М., 2011. С. 24.
82. Тушканова Ю.С. Состояние российского законодательства в сфере противодействия экстремизму // Система ценностей современного общества. 2014. № 35. С. 103-107.
83. Хлебушкин А.Г. Криминализация распространения экстремистских материалов: PRO ET CONTRA // Общество и право. 2014. № 4 (50). С. 139-143.
84. Фурсов Д.А. Порядок рассмотрения дел об установлении факта экстремистской направленности распространяемой информации // Российское правосудие. 2012. № 7. С. 43-46.
85. Яковлева Е.А., Аблин М.В. Принципы судебной лингвистической экспертизы в юрислингвистике // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. № 6. С. 208-213.
86. Щербаковский М.Г. Судебные экспертизы: назначение, производство, использование: Учебно-практическое пособие. Х.: Эспада, 2005. 544 с.
87. Решение Фрунзенского районного суда г. Владимира от 22 мая 2014 г. № М-630/2014 [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/ (Дата обращения: 20.04.2015).
88. Решение Северного районного суда города Орла от 31 марта 2015 года № 2-335/15 [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/ (Дата обращения: 20.04.2015).
89. Решение Северского городского суда Томской области от 23 марта 2015 года по делу № 2-359/2015 [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/ (Дата обращения: 20.04.2015).
90. Решение Тракторозаводского районного суда г. Челябинска от 08 июля 2014 года № 2-2/2014 [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/ (Дата обращения: 20.04.2015).
91. Решение Калининского районного суда г. Челябинска от 3 июля 2013 года г. № 2-2690/2013 [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/ (Дата обращения: 20.04.2015).
92. Обвинительное заключение по уголовному делу 229120 обвиняемой Валерии Ильиничны Новодворской [Электронный ресурс]. URL: http://www.medialaw.ru/publications/zip/27/novodv.html (Дата обращения: 20.04.2015).
93. Электронный ресурс. Портал правовой статистики Генеральная Прокуратура России. URL: http://crimestat.ru/regions_table_total (Дата обращения 25.04.2015).
94. Обзор писем Минюста об экспертизах по новым статьям о дискредитации [Электронный ресурс]. URL: https://pravo.ru/.
95. Методика проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму [Электронный ресурс]. URL: https://www.researchgate.net/.
96. Задачи лингвистической экспертизы по делам об экстремизме [Электронный ресурс]. URL: https://lingva-expert.ru/.
97. Лингвистическая экспертиза — Судебно-экспертное агентство [Электронный ресурс]. URL: https://sudagent.ru/.
98. Порядок проведения лингвистической экспертизы с целью выявления экстремистских речевых действий [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/.
99. Галяшина Е.И. Лингвистика vs экстремизма. Администрация города Мегиона, 2006 [Электронный ресурс]. URL: https://admmegion.ru/.
100. Какие методики используются при лингвистической экспертизе экстремизма [Электронный ресурс]. URL: https://sudexpa.ru/.
101. Брифинг официального представителя МИД России М.В. Захаровой, Москва, 18 февраля 2025 года (о Стратегии противодействия экстремизму) [Электронный ресурс]. URL: https://www.mid.ru/.
102. Преступность в России — TAdviser (статистика МВД/Судебного департамента 2024-2025) [Электронный ресурс]. URL: https://www.tadviser.ru/.
103. Преступления экстремистской направленности (ст. 280, 282, 282-1, 282-2 УК РФ) — Судебная статистика РФ (2024) [Электронный ресурс]. URL: https://xn—-7sbqk8achja.xn--p1ai/.