Уголовная ответственность за добровольную сдачу в плен: историко-правовой анализ, доктринальные проблемы и международно-правовое регулирование

Вооруженные конфликты, к сожалению, остаются неотъемлемой частью мировой истории и современности. В этих условиях статус комбатантов и вопросы их поведения на поле боя приобретают особую остроту. Добровольная сдача в плен — одно из самых сложных и неоднозначных деяний военнослужащего, вызывающее горячие дискуссии как в правовом, так и в этическом поле. Актуальность проблемы уголовной ответственности за добровольную сдачу в плен в контексте современных вооруженных конфликтов обусловлена не только возрастающей динамикой этих конфликтов, но и необходимостью поддержания боеспособности армии, сохранения воинской дисциплины и морального духа личного состава. Это деяние, находящееся на стыке воинского долга, личной ответственности и требований международного гуманитарного права, требует всестороннего академически обоснованного исследования.

Цель настоящего исследования — провести комплексный анализ уголовной ответственности за добровольную сдачу в плен, охватывающий ее историко-правовую эволюцию в отечественном законодательстве, действующие нормативно-правовые акты Российской Федерации, международно-правовое регулирование статуса военнопленных, а также дискуссионные вопросы и факторы, влияющие на криминализацию или декриминализацию данного деяния. Задачи исследования включают раскрытие понятийно-правовой базы, детальное изучение исторической ретроспективы, анализ статьи 352.1 УК РФ и практики ее применения, сопоставление национального и международного права, сравнительный анализ зарубежного опыта и выявление ключевых дискуссионных проблем. Научная новизна работы заключается в системном подходе к анализу, который объединяет глубокий историко-правовой обзор, комплексный сравнительно-правовой анализ международных и национальных подходов, доктринальную проработку проблем и этических аспектов, а также рассмотрение правоприменительной практики с учетом последних разъяснений Верховного Суда РФ. Данное исследование ориентировано на академические требования к глубине проработки и структуре научной работы, представляя собой исчерпывающее квалификационное исследование для студентов, аспирантов и научных сотрудников в области юриспруденции, военной истории и международного права.

Понятийно-правовые основы уголовной ответственности за добровольную сдачу в плен

Всякий раз, когда мы касаемся вопросов правовой квалификации, особенно в столь чувствительной сфере, как воинские преступления, краеугольным камнем становится точность терминологии. Чтобы разобраться в сути уголовной ответственности за добровольную сдачу в плен, необходимо сперва четко определить ключевые юридические понятия, лежащие в основе этого института, ведь без них невозможно провести корректную правовую оценку.

Общая характеристика уголовной ответственности

Уголовная ответственность, в широком смысле, представляет собой один из наиболее строгих видов юридической ответственности, присущий правовым системам большинства государств. Ее основным содержанием выступают меры государственного принуждения, применяемые исключительно судебными органами к лицу, совершившему деяние, признанное преступлением. Целями уголовной ответственности являются восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений.

В Российской Федерации основание уголовной ответственности закреплено в статье 8 Уголовного кодекса РФ, которая гласит: «Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». Таким образом, для привлечения к уголовной ответственности необходимо не просто совершение некоего общественно опасного действия, но и его полное соответствие законодательно описанному составу преступления.

Понятие и элементы состава преступления

Состав преступления – это не просто набор признаков, это своего рода «юридическая матрица», полное совпадение с которой позволяет квалифицировать общественно опасное деяние как преступление. Он представляет собой совокупность объективных и субъективных признаков, закрепленных в уголовном законе, которые в сумме определяют общественно опасное деяние как преступление. Отсутствие хотя бы одного из элементов состава означает, что деяние не может быть признано преступным, и, следовательно, уголовная ответственность исключается.

Классическая доктрина выделяет четыре основных элемента состава преступления:

1. Объект преступления: Это общественные отношения, на которые посягает преступное деяние. В случае с добровольной сдачей в плен объектом выступает установленный порядок несения военной службы, боеспособность Вооруженных сил, а также государственная безопасность и обороноспособность страны.
2. Объективная сторона преступления: Она характеризует внешнюю сторону деяния. Включает в себя само общественно опасное действие (бездействие), его последствия, причинную связь между ними, а также место, время, способ, орудия и средства совершения преступления. Для добровольной сдачи в плен это непосредственно факт перехода военнослужащего во власть противника при определенных условиях.
3. Субъект преступления: Это лицо, совершившее преступление. В уголовном праве к субъекту предъявляются требования по возрасту (достижение установленного возраста уголовной ответственности) и вменяемости. Для воинских преступлений субъект, как правило, является специальным – это военнослужащий, проходящий военную службу по призыву или по контракту.
4. Субъективная сторона преступления: Отражает внутреннее, психическое отношение лица к совершаемому деянию и его последствиям. Включает в себя вину (в форме умысла или неосторожности), мотив и цель преступления. В контексте добровольной сдачи в плен ключевым является умысел и, как правило, определенный мотив (трусость, малодушие, нежелание сопротивляться).

Состав преступления является необходимым и достаточным основанием уголовной ответственности, хотя и не безусловным основанием (статья 8 УК РФ). Например, наличие состава преступления может быть нивелировано обстоятельствами, исключающими преступность деяния, такими как необходимая оборона или крайняя необходимость, но эти исключения не касаются добровольной сдачи в плен.

Добровольная сдача в плен и статус военнопленного: юридические дефиниции

Понимание сути «добровольной сдачи в плен» требует четкой юридической дефиниции. В контексте российского уголовного законодательства и разъяснений Верховного Суда РФ, добровольная сдача в плен понимается как сознательный переход военнослужащего во власть противника при наличии возможности оказывать решительное сопротивление и избежать захвата в плен. Ключевым здесь является именно «сознательность» и «наличие возможности сопротивления». Это отличает добровольную сдачу от попадания в плен по объективным причинам – например, вследствие тяжелого ранения, контузии, потери сознания или полного окружения, когда сопротивление становится невозможным или бессмысленным. И что же из этого следует? Важно понимать, что государство не наказывает за сам факт попадания в плен, если оно было вынужденным, а акцентирует внимание на умышленном уклонении от воинского долга.

В то же время, понятие военнопленный имеет четкое международно-правовое определение. Согласно Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 года (Третья Женевская конвенция), военнопленными являются лица, попавшие во власть неприятеля и принадлежащие к личному составу вооруженных сил, ополчения или добровольческих отрядов стороны, находящейся в конфликте. Этот статус предоставляет им определенные защиты и права в соответствии с международным гуманитарным правом. Важно отметить, что статус военнопленного присваивается не за «добровольность», а за сам факт попадания во власть противника в качестве комбатанта. Российское законодательство, криминализируя добровольную сдачу, не оспаривает право на статус военнопленного, но устанавливает ответственность за способ попадания в плен.

Таким образом, понятийный аппарат является фундаментом для дальнейшего анализа историко-правовой эволюции, действующего законодательства и международно-правового регулирования, позволяя четко разграничивать действия, подпадающие под уголовную ответственность, от тех, что должны рассматриваться в контексте международного гуманитарного права.

Историко-правовая эволюция института уголовной ответственности за сдачу в плен в отечественном законодательстве

История права, подобно древней летописи, открывает нам не только факты, но и логику развития государственного мышления, отражая эпохальные изменения в понимании воинского долга и ответственности. Институт уголовной ответственности за сдачу в плен в отечественном законодательстве прошел сложный путь, отмеченный периодами жесточайшей криминализации и, напротив, отсутствия прямой уголовной нормы.

Период досоветского и раннего советского права: общие подходы

В досоветской России, в период существования Российской империи, прямого и однозначного уголовного преследования за сам факт сдачи в плен в мирное время не существовало. Однако воинские уставы и положения предусматривали суровые наказания за измену, трусость, дезертирство, самовольное оставление поля боя, которые могли косвенно покрывать ситуации, связанные с попаданием в плен. Например, Воинский устав Петра I или Воинский Устав 1869 года содержали нормы, направленные на поддержание воинской дисциплины и пресечение малодушия. Деяния, связанные с переходом на сторону противника, всегда рассматривались как государственная измена и карались по всей строгости закона.

С приходом советской власти, в условиях Гражданской войны и последующего становления нового государства, вопросы воинской дисциплины и верности приобретают особую остроту. В этот период формируется идеология, возвышающая героическую самоотверженность и преданность революционным идеалам, что неизбежно отразилось на отношении к сдаче в плен.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 года

Одним из первых законодательных актов, который четко криминализировал сдачу в плен, стал Уголовный кодекс РСФСР 1926 года, особенно в редакции 1928 года. Статья 193²² этого Кодекса звучала чрезвычайно сурово:

«Самовольное оставление поля сражения, сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля – влекут за собой высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества».

Эта формулировка является ярким свидетельством жестокости того времени. Высшая мера социальной защиты в данном контексте означала расстрел. Примечательно, что закон делал акцент на «не вызывавшуюся боевой обстановкой» сдачу, что уже тогда предполагало некую дифференциацию между добровольным и вынужденным пленом. Однако критерии этой «боевой обстановки» могли толковаться чрезвычайно широко, что открывало простор для злоупотреблений и несправедливых приговоров. Мотивы такого законодательного подхода были обусловлены необходимостью мобилизации всех сил для защиты нового государства, борьбы с «контрреволюцией» и укрепления дисциплины в Красной Армии.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 года

Следующим важным этапом стало принятие Уголовного кодекса РСФСР 1960 года. В нем также присутствовала норма, предусматривающая ответственность за сдачу в плен, но уже с несколько иной формулировкой и градацией наказаний. Статья 264 УК РСФСР гласила:

«Добровольная сдача в плен, совершенная по трусости или малодушию, – наказывается смертной казнью или лишением свободы сроком на пятнадцать лет».

Здесь мы видим несколько важных изменений. Во-первых, акцент смещается на «добровольную» сдачу, что является логическим развитием предыдущей оговорки о «не вызывавшейся боевой обстановкой». Во-вторых, явно указывается мотив: «по трусости или малодушию». Это добавляло субъективную сторону в состав преступления, требуя доказывания именно этих внутренних побуждений. Однако, как и в случае с УК 1926 года, доказать мотив «трусости или малодушия» могло быть крайне сложно, что потенциально вело к широкому применению нормы. Санкция оставалась крайне суровой, включая смертную казнь. Этот период характеризовался жесткой государственной политикой по отношению к воинским преступлениям, сформированной под влиянием опыта Великой Отечественной войны, когда факт плена нередко автоматически приравнивался к предательству.

Постсоветский период до 2022 года: тенденции декриминализации и возвращения ответственности

После распада Советского Союза и принятия Уголовного кодекса Российской Федерации в 1996 году, прямая уголовная ответственность за добровольную сдачу в плен была исключена. Этот шаг можно расценивать как тенденцию к декриминализации и гуманизации законодательства, а также как отход от идеологизированных подходов советского периода. В новом УК РФ 1996 года воинские преступления регулировались Главой 33, однако статьи, аналогичной ст. 264 УК РСФСР 1960 года, не было. Деяния, связанные с переходом на сторону противника, могли квалифицироваться как государственная измена (статья 275 УК РФ), а иные проступки, совершенные в плену, могли подпадать под другие составы преступлений. Однако сам факт добровольной сдачи в плен как таковой не являлся самостоятельным преступлением.

Такое положение дел сохранялось более двух десятилетий. В юридическом сообществе периодически возникали дискуссии о необходимости возвращения уголовной ответственности за сдачу в плен, особенно в условиях участия российских войск в различных вооруженных конфликтах. Аргументы «за» сводились к поддержанию боевого духа, предотвращению дезертирства и потенциальной вербовки противником. Аргументы «против» подчеркивали сложность определения «добровольности», гуманитарные аспекты защиты военнопленных и потенциальные коллизии с международным правом. Тем не менее, до сентября 2022 года прямая норма отсутствовала. Этот период стал своего рода «правовой паузой» в истории криминализации сдачи в плен, завершившейся кардинальными изменениями в действующем законодательстве. Так почему же законодатель решил вернуться к прямому преследованию за добровольную сдачу в плен? Не является ли это шагом назад? Как показывает история, подобные решения всегда обусловлены актуальной военно-политической обстановкой и стремлением укрепить государственную безопасность.

Исторический обзор показывает, что подход к добровольной сдаче в плен в отечественном праве не был статичным, а эволюционировал от жесточайшей криминализации в ранний советский период, через смягчение формулировок, но сохранение суровых санкций в поздний советский период, к полной декриминализации в постсоветский период, чтобы затем вернуться к уголовной ответственности в новейшей истории.

Действующее российское уголовное законодательство о добровольной сдаче в плен

Современное российское законодательство вновь вернулось к криминализации добровольной сдачи в плен, отражая изменяющиеся геополитические реалии и потребности в укреплении воинской дисциплины. Этот раздел посвящен детальному анализу актуальной статьи 352.1 Уголовного кодекса РФ, ее состава, санкций, условий освобождения от ответственности и особенностей правоприменения, а также связи с внутриведомственными нормативными актами.

Статья 352.1 УК РФ: состав преступления и санкции

Действующая статья 352.1 Уголовного кодекса РФ «Добровольная сдача в плен» была введена Федеральным законом N 365-ФЗ от 24 сентября 2022 года. Эта дата является ключевой точкой отсчета в новейшей истории правового регулирования данного деяния, поскольку она совпала с объявлением частичной мобилизации в стране, что свидетельствует о прямом влиянии политических и военных факторов на законодательный процесс.

Диспозиция статьи 352.1 УК РФ сформулирована следующим образом:

«Добровольная сдача в плен при отсутствии признаков преступления, предусмотренного статьей 275 настоящего Кодекса (государственная измена), – наказывается лишением свободы на срок от трех до десяти лет».

Разберем состав этого преступления:

• Объект: общественные отношения, обеспечивающие установленный порядок прохождения военной службы, боеготовность и боеспособность Вооруженных Сил Российской Федерации, а также безопасность государства.
• Объективная сторона: выражается в активном действии – добровольной сдаче в плен. Ключевым признаком здесь является добровольность, означающая сознательный переход военнослужащего во власть противника при наличии реальной возможности продолжать сопротивление и избежать захвата.
• Субъект: специальный – военнослужащий (проходящий военную службу по призыву или по контракту).
• Субъективная сторона: прямой умысел. Воен��ослужащий осознает, что добровольно сдается в плен, и желает этого. Мотивы могут быть различными: трусость, малодушие, нежелание исполнять воинский долг, но они не являются обязательными признаками состава, в отличие от ст. 264 УК РСФСР 1960 года. Однако мотив влияет на меру наказания.

Важнейшим аспектом данной статьи является ее отграничение от государственной измены. Преступление по статье 352.1 УК РФ квалифицируется при отсутствии признаков государственной измены, предусмотренной статьей 275 УК РФ. Государственная измена (статья 275 УК РФ) предусматривает до 20 лет лишения свободы и квалифицируется в случаях, когда военнослужащий переходит на сторону противника с целью участвовать в военных действиях против России, оказать помощь иностранному государству, международной либо иностранной организации или их представителям в деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации. Таким образом, если сдача в плен сопровождается предательскими намерениями, деяние будет квалифицироваться по более тяжкой статье 275 УК РФ, а не по 352.1 УК РФ. Верховный Суд РФ дополнительно разъяснил, что сдача в плен образует состав преступления по ст. 352.1 УК РФ только в том случае, если она была добровольной, то есть совершена сознательно при наличии возможности оказывать решительное сопротивление противнику и избежать захвата.

Условия освобождения от уголовной ответственности

Законодатель предусмотрел механизм, стимулирующий военнослужащих к активным действиям по выходу из плена. Примечание к статье 352.1 УК РФ содержит важное положение:

«Военнослужащий, впервые совершивший преступление, предусмотренное настоящей статьей, может быть освобожден от уголовной ответственности, если он принял меры для своего освобождения, возвратился в часть или к месту службы и не совершил во время пребывания в плену других преступлений».

Это примечание является уникальным для данной категории воинских преступлений и отражает стремление государства не только карать, но и мотивировать военнослужащих к восстановлению своего статуса и исполнению долга. Условия для освобождения от ответственности следующие:

1. Впервые совершил преступление: Это означает, что ранее лицо не было осуждено за добровольную сдачу в плен.
2. Принял меры для своего освобождения: Под этим понимаются активные действия, направленные на побег или иные способы выхода из плена.
3. Возвратился в часть или к месту службы: Факт физического возвращения и возобновления службы.
4. Не совершил во время пребывания в плену других преступлений: Это исключает возможность освобождения от ответственности, если военнослужащий, находясь в плену, совершил, например, государственную измену, шпионаж, диверсию или другие тяжкие деяния.

Данное примечание может служить мощным стимулом для военнослужащих, оказавшихся в плену, не опускать руки, а предпринимать активные попытки к возвращению, тем самым демонстрируя верность воинскому долгу. Какой важный нюанс здесь упускается? Законодатель, предоставляя такой механизм, стремится не к слепой каре, а к формированию активной позиции военнослужащего даже в самых экстремальных условиях, подчеркивая ценность каждого бойца для обороноспособности страны.

Разъяснения Верховного Суда РФ и правоприменительная практика

Для единообразного и корректного применения статьи 352.1 УК РФ, Верховный Суд РФ сыграл ключевую роль, утвердив 18 мая 2023 года Пленум «О практике рассмотрения судами уголовных дел о преступлениях против военной службы». Эти разъяснения существенно уточнили критерии добровольной сдачи в плен:

• Принцип добровольности: ВС РФ четко указал, что сдача в плен образует состав преступления только в том случае, если она была добровольной, то есть совершена сознательно при наличии возможности оказывать решительное сопротивление противнику и избежать захвата.
• Исключения из добровольности: Если военнослужащий попал в плен, находясь в беспомощном состоянии, в том числе вследствие тяжелого ранения или контузии, его захват противником не образует состава преступления. Это критически важное уточнение, которое позволяет отделить подлинную добровольность от объективной невозможности продолжать сопротивление.

Эти разъяснения направлены на минимизацию рисков субъективного толкования и защиты военнослужащих, оказавшихся в плену не по своей вине или не имевших реальной возможности продолжать борьбу.

Что касается судебной практики, то по состоянию на октябрь 2025 года появились первые приговоры по статье 352.1 УК РФ. Одним из наиболее известных стал случай Романа Иванишина, который был приговорен Южно-Сахалинским гарнизонным военным судом к 15 годам колонии за добровольную сдачу в плен (ст. 352.1 УК РФ) и дезертирство (ч. 3 ст. 338 УК РФ). Этот приговор стал одним из первых публично известных прецедентов, демонстрирующих реальное применение новой нормы и подтверждающих серьезность отношения государства к подобным деяниям. Судебная практика будет формироваться и развиваться, однако первые решения уже задают определенные ориентиры для правоприменителей.

Внутриведомственные нормативные акты

Помимо уголовного законодательства, действия военнослужащих на поле боя регламентируются и внутриведомственными нормативными актами, в частности, воинскими уставами. Статья 23 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ прямо обязывает военнослужащего:

«В ходе боевых действий обязан оказывать решительное сопротивление противнику, избегая захвата в плен, даже находясь в отрыве от своей воинской части или в полном окружении».

Эта норма подчеркивает безусловность воинского долга по сопротивлению до последней возможности и стремлению избежать плена. Она служит основой для формирования соответствующего сознания у военнослужащих и является важным дополнением к уголовно-правовым нормам, определяя стандарты поведения на поле боя. Таким образом, российское законодательство комплексно подходит к вопросу сдачи в плен, сочетая уголовную ответственность с уставными требованиями.

Международно-правовое регулирование статуса военнопленных и его соотношение с национальным законодательством РФ

Вопросы военнопленных, их статус и защита на международной арене регулируются сложным и многогранным сводом норм, известным как международное гуманитарное право (МГП). Понимание этих норм и их соотношения с национальным законодательством Российской Федерации является критически важным для всестороннего анализа проблемы добровольной сдачи в плен.

Женевская конвенция об обращении с военнопленными 1949 года и Дополнительные протоколы

Краеугольным камнем в регулировании статуса военнопленных является Женевская конвенция об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 года, известная как Третья Женевская конвенция (ЖК III). Россия является ее участницей, что делает положения Конвенции обязательными для исполнения. Дополнительный протокол I 1977 года к Женевским конвенциям расширяет и уточняет ряд положений, касающихся жертв международных вооруженных конфликтов.

Ключевые положения Женевской конвенции III:

• Гуманное обращение (Статья 13): С военнопленными следует всегда обращаться гуманно. Запрещаются любые акты насилия, запугивания, оскорбления или публичное любопытство.
• Запрет пыток и принуждения (Статья 17): Запрещается применять к военнопленным физические или моральные пытки, а также любые другие меры принуждения для получения каких-либо сведений. Военнопленный обязан сообщить только свою фамилию, имя, звание, дату рождения и личный номер.
• Защита от преследования за участие в боевых действиях (Статья 99): Военнопленных нельзя преследовать за непосредственное участие в военных действиях. Они не могут быть преданы суду или осуждены за проступок, не являющийся наказуемым по законодательству держащей в плену Державы или по международному праву.
• Условия репатриации (Статья 118): Военнопленные должны быть незамедлительно освобождены и репатриированы тотчас же по прекращении военных действий.
• Подчинение законам держащей в плену Державы (Статья 82): Военнопленные подчиняются законам, уставам и приказам держащей в плену Державы, однако судебные или дисциплинарные меры не должны противоречить положениям Конвенции. Если законы держащей в плену Державы объявляют наказуемыми действия, совершенные военнопленными, но не влекущие наказания для военнослужащих этой Державы, то к военнопленным применяются только дисциплинарные взыскания.

Эти положения формируют универсальный стандарт защиты для лиц, попавших в плен в ходе вооруженного конфликта, и гарантируют им определенные права, независимо от того, как они оказались во власти противника.

Однако МГП предусматривает и исключения из общего статуса военнопленного:

• Шпионы (Статья 46 Дополнительного протокола I): Лица, занимающиеся шпионажем, не имеют права на статус военнопленного, если они не носят форменную одежду своих вооруженных сил. В таком случае они могут быть преданы суду как обычные преступники.
• Наемники (Статья 47 Дополнительного протокола I): Наемники не получают права на статус комбатанта или военнопленного. С ними, тем не менее, необходимо обращаться гуманно согласно общим статьям Женевских конвенций, но они могут быть привлечены к уголовной ответственности за участие в боевых действиях.

Важно также отметить, что нарушения норм международного гуманитарного права участниками боевых действий не лишают комбатанта его права считаться комбатантом или, если он попадает во власть противной стороны, его права считаться военнопленным, за исключением случаев, предусмотренных в пунктах 3 и 4 статьи 44 Дополнительного протокола I 1977 года, касающихся, например, отсутствия отличительных знаков или совершения актов вероломства.

Коллизии и гармонизация национального и международного права

Вопрос о соотношении российского законодательства, криминализирующего добровольную сдачу в плен, и норм международного гуманитарного права является одним из наиболее дискуссионных. На первый взгляд может показаться, что между ними существует коллизия: российское право наказывает за добровольную сдачу, в то время как международное право защищает военнопленных. Однако при более глубоком анализе эта коллизия оказывается не столь однозначной.

Российское законодательство в лице статьи 352.1 УК РФ криминализирует способ попадания в плен – добровольный и сознательный, при наличии возможности к сопротивлению. Международное гуманитарное право, в свою очередь, защищает статус военнопленного, независимо от обстоятельств его захвата, при условии, что он является комбатантом.

Ключевые положения Женевской конвенции III, которые позволяют гармонизировать эти подходы:

• Статья 82 Женевской конвенции III гласит: «Военнопленные подчиняются законам, уставам и приказам держащей в плену Державы…». Это означает, что страна, чьи военнослужащие попали в плен, имеет право применять к ним свое национальное законодательство, в том числе и уголовное, за действия, совершенные до или во время плена, если эти действия являются преступными по национальному праву.
• Статья 87 Женевской конвенции III уточняет, что «военнопленные не могут быть приговорены держащей в плену Державой к каким-либо наказаниям, кроме тех, которые предусмотрены для военнослужащих этой Державы за такие же проступки». Это устанавливает принцип равенства наказаний, но не исключает само наказание.
• Статья 99 Женевской конвенции III указывает, что «военнопленный не может быть предан суду или осужден за проступок, не являющийся наказуемым по законодательству держащей в плену Державы или по международному праву». Это подтверждает, что если добровольная сдача в плен является преступлением по национальному законодательству (как в РФ), то за это деяние может быть применено наказание.

Таким образом, международное право не запрещает странам-участницам привлекать к уголовной и дисциплинарной ответственности собственных военнослужащих за добровольную сдачу в плен, если это соответствует законодательству страны и обеспечивает право на защиту, при этом запрещено приговаривать военнопленных к наказаниям, не предусмотренным для военнослужащих держащей в плену Державы за такие же проступки (Статья 87 Женевской конвенции III). Военнопленные могут быть преданы суду за проступки, наказуемые по законодательству держащей в плену Державы или по международному праву (Статья 82, 99 Женевской конвенции III).

Разъяснения Верховного Суда РФ, подчеркивающие, что сдача в плен квалифицируется как преступление только при наличии добровольности и возможности сопротивления, согласуются с принципом защиты тех, кто не мог продолжать сопротивление. Это свидетельствует о стремлении российского правоприменения учитывать гуманитарные аспекты и не привлекать к ответственности тех, кто оказался в безвыходной ситуации.
В целом, можно заключить, что при условии соблюдения всех гарантий справедливого судебного разбирательства, предусмотренных международным правом, и при правильной квалификации деяния (отграничение от вынужденного плена и государственной измены), национальное законодательство РФ не вступает в непримиримое противоречие с Женевскими конвенциями. Речь идет скорее о сложной гармонизации норм, где каждое государство сохраняет суверенное право определять воинские преступления для своих граждан, но при этом обязано соблюдать международные стандарты обращения с теми, кто попал в плен.

Сравнительный правовой анализ уголовной ответственности за сдачу в плен в законодательстве зарубежных стран

Изучение подходов к криминализации/декриминализации добровольной сдачи в плен в различных правовых системах мира позволяет выявить общие тенденции, уникальные особенности и потенциальные «лучшие практики», которые могут быть полезны для осмысления российского законодательства.

Обзор законодательства стран-участниц Женевских конвенций

Большинство государств, являющихся участниками Женевских конвенций, не имеют прямых норм об уголовной ответственности за сам факт сдачи в плен, если она не сопровождается государственной изменой, дезертирством или иными тяжкими преступлениями. Однако это не означает полного отсутствия регулирования или потенциальной ответственности.

• США: В Едином кодексе военной юстиции США (Uniform Code of Military Justice, UCMJ) нет прямой статьи о «добровольной сдаче в плен». Однако действия, сопутствующие сдаче, могут квалифицироваться по другим статьям, таким как «трусость» (статья 99 UCMJ), «оставление своего поста» (статья 86 UCMJ), «неповиновение приказу» (статья 90 UCMJ) или «измена» (статья 104 UCMJ). Например, статья 99 UCMJ предусматривает наказание за «бесчестное поведение перед врагом», что может включать сдачу в плен из трусости. Санкции могут варьироваться от лишения свободы до смертной казни в военное время, но применение смертной казни крайне редко и требует особых обстоятельств. Подход США акцентируется на моральных качествах военнослужащего и обстоятельствах, приведших к плену.
• Великобритания: Британский Закон о Вооруженных Силах 2006 года (Armed Forces Act 2006) также не содержит отдельного состава «сдачи в плен». Однако могут применяться статьи, касающиеся трусости, дезертирства или неисполнения приказа. Например, военнослужащий может быть привлечен к ответственности за «неисполнение воинского долга» или «недостойное поведение перед врагом», если его действия привели к плену.
• Германия: В германском Законе о военном уголовном праве (Wehrstrafgesetz) отсутствует прямая криминализация добровольной сдачи в плен. Однако, как и в других западных странах, могут быть применены статьи, касающиеся государственной измены, дезертирства или неисполнения обязанностей в боевой обстановке. Германское право традиционно делает акцент на недопустимости предательства и посягательства на обороноспособность государства, а не на самом факте попадания в плен.
• Китай: Законодательство КНР, в частности Уголовный кодекс и законы о воинской службе, предусматривает уголовную ответственность за действия, которые могут быть связаны со сдачей в плен, например, за дезертирство, измену Родине. Однако формулировки могут быть более общими и менее детализированными, чем в российском законодательстве. В условиях жесткой воинской дисциплины и идеологического контроля, подходы к вопросам плена могут быть достаточно суровыми, но официальная информация о прямой криминализации «добровольной сдачи в плен» в ее российской формулировке не всегда доступна для детального анализа.

Правовые системы стран с активным участием в вооруженных конфликтах

Опыт стран, чьи военнослужащие часто сталкиваются с ситуациями плена, также представляет интерес.

• Израиль: В Израиле, где вопросы обороны имеют первостепенное значение, воинское законодательство крайне строго относится к любым формам предательства или неисполнения воинского долга. Хотя прямой статьи о «добровольной сдаче в плен» может не быть, подобные действия могут быть квалифицированы как измена, дезертирство или тяжкое нарушение воинской дисциплины, влекущее серьезные последствия. Израильская доктрина и практика ориентированы на максимальное сопротивление и избегание плена.
• Турция: Турецкое военное уголовное право также предусматривает строгие наказания за воинские преступления. В отношении сдачи в плен, акцент делается на преднамеренном отказе от сопротивления или переходе на сторону противника, что может быть квалифицировано как измена или дезертирство.

Выводы из сравнительного анализа

Сравнительный анализ показывает, что российское законодательство, введя статью 352.1 УК РФ, пошло по пути более явной и прямой криминализации добровольной сдачи в плен по сравнению с большинством западных стран.

Доминирующие тенденции:

1. Отсутствие прямой криминализации: Большинство стран Запада избегают прямой криминализации «добровольной сдачи в плен» как отдельного состава преступления.
2. Квалификация по смежным составам: Деяния, связанные со сдачей в плен, чаще всего квалифицируются по таким статьям, как государственная измена, дезертирство, трусость, неисполнение приказа, оставление поста.
3. Акцент на обстоятельствах: Правовые системы учитывают мотивы и обстоятельства, приведшие к плену, дифференцируя вынужденный плен от действий, совершенных по трусости или с целью предательства.
4. Разные санкции: Санкции варьируются от дисциплинарных мер до лишения свободы на длительные сроки, а в некоторых случаях (например, за государственную измену) и до смертной казни в военное время.

Уникальные особенности российского подхода:

• Прямая и отдельная норма: Введение ст. 352.1 УК РФ выделяет добровольную сдачу в плен в самостоятельный состав преступления, что является отличительной чертой российского законодательства по сравнению с западными аналогами.
• Четкое отграничение от госизмены: Российское право прямо указывает на отсутствие признаков государственной измены для квалификации по ст. 352.1 УК РФ, что способствует более точной правовой оценке.
• Механизм освобождения от ответственности: Примечание к ст. 352.1 УК РФ, предусматривающее возможность освобождения от ответственности при активных действиях по освобождению и возвращению, является прогрессивным элементом, стимулирующим военнослужащих к сопротивлению даже после захвата.

Потенциальная применимость к российскому законодательству:
Из опыта других стран можно извлечь уроки относительно четкости формулировок и доказательной базы. Дискуссии о понятии «добровольности», которые ведутся в российском юридическом сообществе, показывают, что детализация критериев, при которых сопротивление является «возможным» или «невозможным», могла бы быть усилена, опираясь на зарубежные подходы, акцентирующие внимание на отсутствии выбора или крайней необходимости. Тем не менее, российский законодатель уже предпринял шаги к уточнению этих понятий через разъяснения Верховного Суда РФ, что является позитивной тенденцией. В конечном итоге, российский подход, хотя и является более строгим в плане прямой криминализации, стремится к балансу между необходимостью поддержания воинской дисциплины и учетом гуманитарных аспектов, что проявляется в дифференциации от госизмены и механизме освобождения от ответственности. А это, несомненно, важно для соблюдения принципов справедливости.

Факторы, влияющие на криминализацию/декриминализацию добровольной сдачи в плен, и дискуссионные вопросы

Решение о криминализации или декриминализации того или иного деяния в уголовном праве никогда не бывает случайным. Оно всегда является результатом сложного взаимодействия различных факторов – политических, военных, социальных, этических и даже доктринальных. Добровольная сдача в плен – не исключение, и ее правовой статус в российском законодательстве на протяжении истории ярко иллюстрирует это.

Политические и военные факторы

Политические и военные факторы играют, пожалуй, наиболее значимую роль в формировании законодательного подхода к добровольной сдаче в плен.

• Обороноспособность и боеготовность: В условиях вооруженных конфликтов, особенно крупномасштабных, государство остро нуждается в поддержании высокой обороноспособности и боеготовности своих Вооруженных сил. Добровольная сдача в плен воспринимается как прямое нарушение воинского долга, подрывающее эти фундаментальные основы. Криминализация такого деяния призвана предотвратить упадок эффективности выполнения боевых задач, нанесению ущерба воинским частям и, в конечном итоге, ослаблению обороноспособности страны.
• Деморализация войск: Факт массовой или даже единичной добровольной сдачи в плен может иметь серьезные последствия для морального духа военнослужащих. Это может посеять сомнения в целесообразности сопротивления, подорвать доверие к командованию и создать прецедент для других. Уголовная ответственность выступает как превентивная мера, направленная на укрепление дисциплины и предотвращение деморализации.
• Контекст введения статьи 352.1 УК РФ: Не случайно статья 352.1 УК РФ была введена в действие Федеральным законом N 365-ФЗ 24 сентября 2022 года – эта дата совпала с объявлением частичной мобилизации в Российской Федерации. Это прямо указывает на то, что законодатель оперативно отреагировал на актуальные вызовы и потребности, связанные с проведением специальной военной операции. В условиях, когда требовалась максимальная мобилизация сил и средств, а также безусловное исполнение воинского долга, ужесточение законодательства в отношении воинских преступлений стало политически обусловленным и военным решением. Оно было направлено на укрепление правовых основ для обеспечения безопасности страны и успешного выполнения боевых задач.

Социальные и этические аспекты

Помимо политических и военных факторов, на подходы к добровольной сдаче в плен влияют глубокие социальные и этические категории.

• Воинская честь и долг: В российском обществе, как и во многих других, существуют укоренившиеся представления о воинской чести, доблести и долге. Эти понятия требуют от военнослужащих мужества, самоотверженности и готовности жертвовать собой ради Родины. Добровольная сдача в плен, особенно при наличии возможности сопротивляться, зачастую воспринимается как позор, предательство этих идеалов. Законодательство, криминализирующее такое деяние, в определенной степени отражает и поддерживает эти социальные ожидания и этические нормы.
• Общественное мнение: Влияние общественного мнения на законодательные инициативы, особенно в периоды вооруженных конфликтов, трудно переоценить. Поддержка жестких мер в отношении тех, кто «отказывается» от исполнения воинского долга, может быть значительной. Однако, с другой стороны, возникают и этические дилеммы, связанные с оценкой действий военнослужащих в критических ситуациях. Где проходит грань между трусостью и объективной невозможностью сопротивляться? Насколько справедливо наказывать человека, оказавшегося в безвыходной ситуации? Эти вопросы продолжают вызывать дискуссии в обществе.

Доктринальные дискуссии о понятии «добровольности»

Одной из наиболее острых и важных дискуссий в юридическом сообществе является вопрос о точности и полноте сформулированности понятия «добровольная сдача в плен» в статье 352.1 УК РФ.

• Недостаточная сформулированность: В частности, отмечается, что признак добровольности в диспозиции статьи является неточным. С одной стороны, сдача в плен как умышленное действие всегда предполагает волю субъекта. С другой стороны, закон освобождает от ответственности в случае беспомощного состояния (например, вследствие ранения или контузии). Это создает потенциальные сложности в правоприменительной практике. Как определить «возможность оказывать решительное сопротивление»? Какие критерии использовать для дифференциации между сознательным решением сложить оружие и физической или психической невозможностью продолжать борьбу?
• Субъективность в правоприменительной практике: Без четких и универсальных критериев оценки «добровольности» и «возможности сопротивления» существует риск субъективизма в правоприменительной практике. Это может привести к тому, что схожие по фактическим обстоятельствам дела будут квалифицироваться по-разному, в зависимости от толкования конкретным следователем или судьей.
• Предложения по уточнению: В доктрине предлагаются различные пути решения этой проблемы. Например, более детальная разработка методических рекомендаций для правоприменителей, основанных на экспертных заключениях военных специалистов и психологов. Возможно, потребуется и дальнейшее уточнение диспозиции самой статьи в УК РФ, чтобы исключить двусмысленность. Необходимо четко разграничить ситуации, когда военнослужащий действительно мог сопротивляться, но не сделал этого, от тех случаев, когда любое сопротивление было бы бессмысленным или невозможным без немедленной гибели. Например, в ситуации окружения превосходящими силами противника, когда продолжение сопротивления ведет к неминуемой смерти без какого-либо тактического смысла, сдача в плен может быть не проявлением трусости, а рациональным решением, принятым в условиях крайней опасности.

Дискуссии вокруг «добровольности» подчеркивают сложность применения правовых норм к экстремальным условиям боевых действий, где грань между героизмом, самосохранением и предательством может быть крайне тонкой.

Судебная практика и особенности правоприменения

Судебная практика является живым отражением того, как законодательные нормы реализуются на практике, выявляя их сильные стороны, потенциальные пробелы и сложности толкования. В отношении статьи 352.1 УК РФ, введенной совсем недавно, этот процесс только начинается, но уже есть первые значимые прецеденты и разъяснения.

Разъяснения Верховного Суда РФ: фундамент для правоприменения

Осознавая новизну статьи 352.1 УК РФ и потенциальные сложности в ее толковании и применении, Верховный Суд Российской Федерации предпринял важный шаг по формированию единообразной судебной практики. 18 мая 2023 года был утвержден Пленум «О практике рассмотрения судами уголовных дел о преступлениях против военной службы». Этот документ стал основополагающим для всех нижестоящих судов, рассматривающих дела по данной статье.

Ключевые разъяснения, касающиеся статьи 352.1 УК РФ:

• Отграничение от государственной измены: Пленум ВС РФ четко подтвердил, что добровольная сдача в плен квалифицируется по статье 352.1 УК РФ только при отсутствии признаков государственной измены (статья 275 УК РФ). Это означает, что если в действиях военнослужащего присутствует цель навредить безопасности РФ, оказать помощь противнику или перейти на его сторону для участия в боевых действиях против России, то деяние будет квалифицировано как более тяжкое преступление — государственная измена.
• Критерий добровольности: Разъяснения ВС РФ детально уточнили понятие «добровольности» сдачи в плен. Под добровольной сдачей понимается «совершение деяния сознательно при наличии возможности оказывать решительное сопротивление противнику и избежать захвата». Этот критерий является центральным для квалификации.
• Беспомощное состояние как исключение: Пленум прямо указал, что если военнослужащий попал в плен, находясь в беспомощном состоянии, в том числе вследствие тяжелого ранения или контузии, его захват противником не образует состава преступления, предусмотренного статьей 352.1 УК РФ. Это положение является важным гуманитарным уточнением, направленным на защиту тех, кто объективно не мог продолжать сопротивление. Оно снимает часть этических вопросов и снижает риск несправедливого преследования.

Эти разъяснения направлены на обеспечение принципа законности, справедливости и индивидуализации ответственности, предотвращая широкое толкование понятия «добровольности» и защищая военнослужащих, оказавшихся в критической ситуации.

Первые судебные прецеденты: формирование практики

Поскольку статья 352.1 УК РФ была введена относительно недавно, судебная практика по ней только начинает формироваться. Тем не менее, уже по состоянию на октябрь 2025 года, появилась информация о реальных судебных процессах, что является важным этапом в становлении правоприменения.

Одним из первых и наиболее резонансных стал приговор, вынесенный Южно-Сахалинским гарнизонным военным судом в отношении Романа Иванишина. Ему было назначено наказание в виде 15 лет лишения свободы в колонии строгого режима. Обвинение было предъявлено по статье 352.1 УК РФ (добровольная сдача в плен) и части 3 статьи 338 УК РФ (дезертирство). Этот случай был отмечен как первый подобный приговор, вынесенный в ходе текущего конфликта.

Значение дела Романа Иванишина:

• Подтверждение действия нормы: Приговор демонстрирует, что статья 352.1 УК РФ является не просто декларативной, а реально применяемой нормой уголовного права.
• Сочетание составов: Важно отметить, что в данном случае добровольная сдача в плен сопровождалась еще одним воинским преступлением – дезертирством. Это может указывать на комплексный подход правоохранительных органов к оценке действий военнослужащих, которые могут совершать несколько взаимосвязанных преступлений.
• Ориентир для будущих дел: Хотя это лишь один приговор, он задает определенный ориентир для других судов и правоприменителей. Дальнейшие судебные решения будут уточнять и развивать эту практику, формируя более полное представление о том, какие обстоятельства и доказательства будут учитываться при рассмотрении дел по статье 352.1 УК РФ.

По мере накопления судебной практики, появятся более обширные статистические данные и примеры, которые позволят провести более глубокий анализ особенностей применения статьи 352.1 УК РФ, выявить наиболее часто встречающиеся сложности и сформировать полноценные рекомендации для законодателя и правоприменителей. Пока же первые прецеденты свидетельствуют о серьезности намерений государства по отношению к данному виду воинских преступлений.

Заключение

Исследование уголовной ответственности за добровольную сдачу в плен раскрывает сложный, многогранный и динамично развивающийся институт, находящийся на пересечении национального уголовного, военного и международного гуманитарного права. От историко-правовой ретроспективы до актуальных разъяснений Верховного Суда РФ и первых судебных прецедентов, эта тема демонстрирует, как глубоко правовые нормы вплетаются в ткань политических, военных, социальных и этических реалий.

Основные выводы проведенного исследования:

1. Историческая изменчивость: Отечественное законодательство прошло путь от жесточайшей криминализации сдачи в плен в ранний советский период, когда за это деяние предусматривалась высшая мера социальной защиты, до полной декриминализации в постсоветский период и последующего возвращения к уголовной ответственности в 2022 году. Эта эволюция отражает меняющиеся государственные приоритеты, идеологические установки и военно-политические вызовы.
2. Четкость понятийно-правовой базы: Для квалификации добровольной сдачи в плен как преступления (статья 352.1 УК РФ) критически важны такие дефиниции, как «состав преступления» и «добровольность». При этом «добровольная сдача» должна четко отграничиваться от попадания в плен по объективным, не зависящим от военнослужащего причинам (ранение, контузия, беспомощное состояние).
3. Актуальное законодательство РФ: Действующая статья 352.1 УК РФ предусматривает лишение свободы на срок от трех до десяти лет. Важным аспектом является отграничение добровольной сдачи в плен от государственной измены (статья 275 УК РФ), которая влечет более суровое наказание. Примечание к статье 352.1 УК РФ, предусматривающее возможность освобождения от ответственности при активных действиях по освобождению и возвращению, является стимулом для военнослужащих к восстановлению своего воинского статуса.
4. Роль Верховного Суда РФ: Разъяснения Верховного Суда РФ от 18 мая 2023 года сыграли ключевую роль в формировании единообразной правоприменительной практики, уточнив критерии «добровольности» и исключив из сферы уголовной ответственности случаи беспомощного состояния военнослужащего.
5. Соотношение с международным правом: Несмотря на видимую коллизию, национальное законодательство РФ не противоречит международному гуманитарному праву (Женевские конвенции). Международное право защищает статус военнопленного, но не запрещает государствам привлекать собственных граждан к ответственности за действия, являющиеся преступными по их национальному законодательству, при соблюдении гарантий справедливого судебного разбирательства.
6. Факторы влияния и дискуссии: На криминализацию добровольной сдачи в плен влияют политические, военные, социальные и этические факторы, направленные на поддержание обороноспособности и воинской дисциплины. Однако в юридическом сообществе продолжаются доктринальные дискуссии о достаточной четкости понятия «добровольности» в статье 352.1 УК РФ, требующие дальнейшей детализации критериев для справедливого правоприменения.
7. Сравнительный анализ: Российский подход с прямой криминализацией добровольной сдачи в плен отличается от большинства западных стран, где подобные деяния ��валифицируются через смежные составы (измена, дезертирство, трусость). Однако механизм освобождения от ответственности в российском законодательстве является уникальным и прогрессивным элементом.

Перспективы развития законодательства и правоприменительной практики:

• Уточнение критериев: Дальнейшая детализация критериев «добровольности» и «возможности сопротивления» в методических рекомендациях или даже в законодательстве может повысить точность правоприменения и минимизировать субъективизм.
• Мониторинг судебной практики: Важен постоянный мониторинг и анализ судебной практики по статье 352.1 УК РФ для выявления системных проблем и выработки дополнительных рекомендаций.
• Образовательные программы: Разработка и внедрение образовательных программ для военнослужащих, разъясняющих их права и обязанности в условиях боевых действий и плена, может способствовать повышению правовой грамотности и формированию осознанного отношения к воинскому долгу.

Рекомендации для дальнейших научных исследований:

1. Количественный и качественный анализ судебных приговоров: Проведение углубленного анализа накопившихся судебных решений по статье 352.1 УК РФ, включая статистические данные, мотивы судейских решений и апелляционную практику.
2. Психологические аспекты добровольной сдачи в плен: Исследование психологических факторов, влияющих на принятие решения о сдаче в плен, и их влияние на правовую оценку «добровольности».
3. Сравнительно-правовое исследование: Расширение сравнительного анализа законодательства других стран, особенно тех, которые имеют опыт длительного участия в современных вооруженных конфликтах, для выявления новых подходов и лучших практик.
4. Влияние современных технологий на плен: Анализ влияния новых технологий (средства связи, дроны, системы наблюдения) на условия попадания в плен и возможности сопротивления, а также на юридическую оценку этих обстоятельств.
5. Этико-философские аспекты: Более глубокое исследование этических и философских дилемм, связанных с воинским долгом, честью, самосохранением и ответственностью в условиях боевых действий.

Проблема уголовной ответственности за добровольную сдачу в плен, будучи исключительно сложной, требует постоянного внимания и всестороннего изучения. Только такой подход позволит создать сбалансированное и справедливое правовое регулирование, способное отвечать вызовам современного мира и обеспечивать интересы государства, общества и каждого военнослужащего.

Список использованной литературы

1. Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января, 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.).
2. Протокол N 4 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод Об обеспечении некоторых иных прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и Протокол N 1 к ней ETS N 046 (Страсбург, 16 сентября 1963 г.) (с изм. и доп. от 11 мая 1994 г.).
3. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.).
4. Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (с изм. и доп. от 15 декабря 2001 г., 4 июля 2003 г., 5 апреля 2005 г.).
5. Федеральный конституционный закон от 26 февраля 1997 г. N 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации».
6. Федеральный конституционный закон от 17 декабря 1997 г. N 2-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» (с изм. и доп. от 31 декабря 1997 г., 19 июня, 3 ноября 2004 г., 1 июня 2005 г.).
7. Федеральный конституционный закон от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении» (с изм. и доп. от 30 июня 2003 г., 7 марта 2005 г.).
8. Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 г. N 1-ФКЗ «О военном положении».
9. Федеральный конституционный закон от 28 июня 2004 г. N 5-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации».
10. Гражданский Кодекс Российской Федерации (Часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (принят ГД ФС РФ 21.10.1994) (ред. от 05.02.2007) // Собрание законодательства РФ, 05.12.1994, N 32, ст. 3301, Парламентская газета, 08.02.2007.
11. Гражданский Кодекс Российской Федерации (Часть вторая) от 26.01.1996 N 14-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.12.1995) (ред. от 26.01.2007) // Собрание законодательства РФ, 29.01.1996, N 5, ст. 410, Собрание законодательства РФ, 29.01.2007.
12. Гражданский Кодекс Российской Федерации (Часть третья) от 26.11.2001 N 146-ФЗ (принят ГД ФС РФ 01.11.2001) (ред. от 03.06.2006, с изм. от 29.12.2006) // Собрание законодательства РФ, 03.12.2001, N 49, ст. 4552, Собрание законодательства РФ, 05.06.2006.
13. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ (принят ГД ФС РФ 23.10.2002) (ред. от 05.12.2006) // Собрание законодательства РФ, 18.11.2002, N 46, ст. 4532, Российская газета, 07.12.2006.
14. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. – 17 июня 1996 г. – №25. – Ст. 2954.
15. Постановление Государственной Думы ФС РФ от 22 января 1998 г. N 2134-11 ГД «О Регламенте Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (с изм. и доп. от 15 апреля, 19 июня, 16 июля, 23 октября, 4 декабря 1998 г., 21 апреля, 21, 29 сентября, 19 января, 15 марта, 19 мая, 2, 28 июня, 7 июля, 4, 27 октября, 6, 15, 22 декабря 2000 г., 14 марта, 5 апреля, 13, 22 июня, 19 декабря 2001 г., 8 февраля, 13, 20 марта, 20, 27 сентября, 23 октября, 15 ноября, 11, 15 декабря 2002 г., 12 февраля, 2 апреля, 23 мая, 16 января, 11, 13, 19, 24 марта, 23 апреля, 21 мая, 9 июля, 10 ноября 2004 г., 2, 18 февраля, 2, 30 марта, 10, 17 июня, 8 июля 2005 г.).
16. Постановление Правительства РФ от 19 октября 1998 г. N 1216 «Об утверждении Положения о призыве на военную службу по мобилизации граждан, приписанных к воинским частям (предназначенных в специальные формирования) для прохождения военной службы на воинских должностях, предусмотренных штатами военного времени, или направления их для работы на должностях гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований, органов и специальных формирований».
17. Постановление Правительства РФ от 21 июля 1998 г. N 814 «О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации» (с изм. и доп. от 5 июня 2000 г., 11 марта 2002 г., 6 февраля, 17 ноября 2004 г., 4 апреля 2005 г.).
18. Постановление Правительства РФ от 8 ноября 2000 г. N 845 «Об утверждении Положения о жилищном обустройстве вынужденных переселенцев в Российской Федерации».
19. Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 30 января 2002 г. N 33-СФ «О Регламенте Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации» (с изм. и доп. от 29 марта, 29 мая, 11 декабря 2002 г., 12 февраля, 26 марта 2003 г., 26 мая, 24 декабря 2004 г., 9 февраля 2005 г.).
20. Постановление Правительства РФ от 1 июня 2004 г. N 260 «О Регламенте Правительства Российской Федерации и Положении об Аппарате Правительства Российской Федерации».
21. Указ Президента РФ от 2 октября 1998 г. N 1175 «Об утверждении Положения о военно-транспортной обязанности».
22. Указ Президента РФ от 16 сентября 1999 г. N 1237 «Вопросы прохождения военной службы» (с изм. и доп. от 15 октября 1999 г., 10 апреля, 26 июня 2000 г., 17 апреля 2003 г.).
23. Указ Президента РФ от 21 апреля 2000 г. N 706 «Об утверждении Военной доктрины Российской Федерации».
24. Указ Президента РФ от 1 сентября 2000 г. N 1602 «О Государственном совете Российской Федерации» (с изм. и доп. от 28 июня 2005 г.).
25. Указ Президента РФ от 9 марта 2004 г. N 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» (с изм. и доп. от 20 мая 2004 г., 15 марта, 14 ноября 2005 г.).
26. Указ Президента РФ от 20 мая 2004 г. N 649 «Вопросы структуры федеральных органов исполнительной власти» (с изм. и доп. от 28 июля, 13 сентября, 11 октября, 18 ноября, 1 декабря 2004 г., 22 июля, 5 сентября, 3 октября 2005 г.).
27. Приказ Минобороны РФ от 31 декабря 1999 г. N 628 «Об утверждении Перечней техники, гужевого и вьючного транспорта, предоставляемых организациями и гражданами войскам, воинским формированиям и органам, и Инструкции по учету в Вооруженных Силах Российской Федерации техники, гужевого и вьючного транспорта организаций и граждан, имущества организаций и ремонтных организаций».
28. Приказ Минобороны РФ от 4 декабря 2000 г. N 570 «Об утверждении перечней транспортных, промысловых и специальных судов, предоставляемых организациями и гражданами войскам, воинским формированиям и органам, и Инструкции о порядке учета в Вооруженных Силах Российской Федерации транспортных, промысловых и специальных судов».
29. Хрущев, Н. С. О контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959—1965 годы. Доклад на внеочередном XXI съезде КПСС. Госполитиздат, 1959. С. 123.
30. Актуальные проблемы современного международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов: Монография. М., 2001. 117 с.
31. Акты Московского государства. Т. 1. №2. С.3-4.
32. Бобровский, П. О. Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях. Историко-юридическое исследования. СПб., 1887.
33. Борисенко, В. М., Егоров, К. П., Исаев, Г. Н., Сансафт, А. В. Преступления против военной службы. СПб., 2002. С.19.
34. Владимирский-Буданов, М. Ф. Новые открытия по истории Уложения царя Алексея Михайловича // Киевские университетские известия. 1880. № 2.
35. Вооруженный конфликт немеждународного характера (теоретико-правовой аспект) // Государство и право. 2006. № 2. С. 100-104.
36. Галицкий, В. П. Проблема военнопленных и отношение к ней советского государства // Государство и право. 1990. № 4. С. 126.
37. Гернет, М. Н. История царской тюрьмы: В 5 т. Т. 1: 1762-1825 гг. М., 1960. С. 62.
38. Гришин, Я. Я. «Братская помощь или военное положение». Казань: Тат. кн. изд-во, 2002.
39. Ерин, М. Е. Под угрозой расстрела или по доброй воле? // Военно-исторический журнал. 1990. № 4. С. 40-45.
40. Кудряшов, С. Предатели, освободители или жертвы войны? // Свободная мысль. 1993. № 14. С. 84-115.
41. Загоскин, Н. П. Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича и Земский собор 1648-1649 гг. Казань, 1879.
42. Защита гражданского населения в период вооруженных конфликтов // Современное право. 2006. № 3. С. 25-30.
43. Земсков, М. В. Вопрос о репатриации советских граждан // История СССР. 1990. № 4. С. 38-48.
44. Ивашов, Л. Г., Емелин, А. С. Нравственные и правовые проблемы плена в отечественной истории // Военно-исторический журнал. 1992. № 1. С. 47.
45. Иностранные граждане: проблемы интернирования // Юрист. 2000. № 2. С. 2-6.
46. Интернирование и вооруженный конфликт // Международное публичное и частное право. 2006. № 3. С. 48-52.
47. История отечества в документах (1939-1945гг.) М., 1994. С. 127.
48. История Советского уголовного права. А.А. Герцензон, Ш.С. Грингауз, Н.Д. Дурманов, М.М. Исаев, Б.С. Утевский. Изд-ие 1947 г., 2003 г. С.223.
49. Конасов, В. П., Терещук, А. В. К истории советских военнопленных (1941-45гг.) // Новая и новейшая история. 1996. № 5. С.54-74.
50. Латкин, В. Н. Учебник истории русского права периода Империи (XVIII-XIX вв.). СПб., 1909.
51. Латкин. Указ об учинении Свода шведских законов с русскими состоялся 9 мая 1718 г. (Полное собрание законов, 3202).
52. Лебедева, Н. С. Подготовка Нюрнбергского процесса. М., 1975.
53. Лемещук, Н. М. Не склонив головы. Киев, 1978.
54. Линовский, В. Исследование начал уголовного права, изложенных в Уложении царя Алексея Михайловича. Одесса, 1847.
55. Международное гуманитарное право и обеспечение прав человека в деятельности сотрудников правоохранительных органов: Учебно-практическое пособие / Под ред. С.А Дербичевой., В.П. Игнатова. Москва-Смоленск: Смоленский регион IPA, 2001. С. 11-97.
56. Международное гуманитарное право: понятие, содержание и основные институты // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2002. № 2. С. 234-267.
57. Наемничество – преступление международного характера // Российский ежегодник международного права 1998-1999. Санкт-Петербург. 1999. С.157-173.
58. Обеспечение безопасности детей в период вооруженного конфликта // Армия и Общество. 1999. №1. С. 56-59.
59. Погранология: правовые основы: Монография. М., 2000. С.157-163.
60. Поленов, Д. Материалы для истории русского законодательства, 1865.
61. Полное собрание законодательства. Кн. 1 №№ 104. 105. 131. 156. 165. 11 и др.
62. Положение о воинских преступлениях, утверждено ЦИК и СНК СССР 27 июля 1927г. // СУ РСФСР. 1927.№50. Ст.505.
63. Понятие и противоправность наемничества // Московский журнал международного права. 1998. № 3. С. 60-73.
64. Правовая основа обеспечения национальной безопасности Российской Федерации: Монография / Под ред. А.В. Опалева. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. С. 480-511.
65. Правовое положение интернированных лиц и их собственности // Московский журнал международного права. 2000. № 2. С. 269-280.
66. Правовое регулирование вооруженного конфликта немеждународного характера // Московский журнал международного права. 1998. № 2. С. 134-144.
67. Правовое регулирование защиты детей во время вооруженных конфликтов // Московский журнал международного права: Специальный выпуск. 1998. С. 128-134.
68. Правовые основы использования исключительных режимов в обеспечении безопасности Российской Федерации // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2006. № 2. С. 201-213.
69. Правовые основы применения режима чрезвычайного положения и режима контртеррористической операции // Современное право. 2006. № 4. С. 23-31.
70. Пругавин, А. С. Монастырские тюрьмы // Право. 1903. № 7.
71. Пустогаров, В. В. Международное гуманитарное право. М., 1997. С. 12.
72. Раздел 7 «Право вооруженных конфликтов» // Международное право: Учебник / Под общей редакцией А.И Микульшина. М.: Международные отношения. 2005. С. 272-289.
73. Режим военного плена // Московский журнал международного права. 1999. № 2. С. 149-160.
74. Розенгейм, М. П. Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра Великого. СПб., 1878.
75. Романов, В. А. Исключение войны из жизни и общества. Международно-правовые проблемы. М., 1961.
76. Минасян, Н. М. Международные преступления третьего рейха. Саратов, 1977.
77. Ромашкин, П. С. Основные начала уголовного и военного законодательства Петра I. M, 1947.
78. Семиряга, М. И. Судьбы советских военнопленных // Вопросы истории. 1995. № 4. С. 19-33.
79. Сергеевский, Н. Д. Наказание в русском праве XVII в. СПб., 1887.
80. Содержание международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте // Международное право. 2001. № 4. С. 272-285.
81. Строев. Историко-юридическое исследование Уложения, 1833.
82. Морошкин, Ф. Об Уложении и его последующем развитии, 1839.
83. Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. Глава VII «О службе всяких ратных людей Московского государства». С. 11.
84. Филиппов, М. Тюрьмы в России. Собственноручный проект императрицы Екатерины II // Русская старина. 1873. Июль. С. 60-86.
85. Чхиквадзе, В. М., Савицкий, М. Л. Советское военно-уголовное право: Учебник / Под ред. И.Т. Полякова. М., 1941. С.114.
86. Шворина, Т. И. Воинские артикулы Петра I / Под ред. М.М. Исаева. М., 1940.
87. Шорохов, А. П. К вопросу о применении воинских артикулов Петра I 1715 г. в общих (гражданских) судах // Актуальные вопросы правоведения в общенародном государстве. Томск, 1979.
88. Штрайт, К. Они нам не товарищи. Штутгардт, 1978.
89. Приказ Ставки ВГК Красной армии. 270 от 16 августа 1941г. История отечества в документах (1939-1945гг.) М., 1994. С. 124.
90. Постановление ГКО от 27 декабря 1941г. История отечества в документах (1939-1945 гг.) М., 1994. С. 121.
91. Гриф секретности снят. Статистический сборник о потерях Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах в период 1918-1989 гг. М., 1993. С. 148.
92. Козлов, В. И. О людских потерях СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг // История СССР. 1989. № 12. С. 59.
93. Hecker, K. Über das Verhaltniss des Civilstrafrechts zum Militärstrafrecht und den Begriff Militärpersonen, 1885.
94. Dangelmaier. Geschichte des Militärstrafrechts, 1891.
95. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 24.09.2022) (с изм. и доп., вступ. в силу с 03.10.2022). Ст. 352.1. Добровольная сдача в плен.
96. Уголовный кодекс РСФСР от 27.10.1960 (утратил силу). Ст. 264. Добровольная сдача в плен.
97. Женевская Конвенция об обращении с военнопленными (Женева, 12 августа 1949 г.). Глава III. Уголовные и дисциплинарные наказания (ст. ст. 82 — 108).
98. Что нужно знать о военнопленных? // Международный комитет Красного Креста. URL: https://www.icrc.org/ru/document/chto-nuzhno-znat-o-voennoplennyh (дата обращения: 17.10.2025).
99. Лица, пользующиеся защитой: военнопленные и лица, содержащиеся под стражей // Международный комитет Красного Креста. URL: https://www.icrc.org/ru/document/lica-polzuyushchiesya-zashchitoy-voennoplennye-i-lica-soderzhashchiesya-pod-strazhey (дата обращения: 17.10.2025).
100. Верховный суд назвал основания для признания сдачи в плен госизменой. Forbes.ru. 2023. URL: https://www.forbes.ru/society/464871-verhovnyj-sud-nazval-osnovania-dla-priznania-sdaci-v-plen-gosizmenoj (дата обращения: 17.10.2025).
101. ВС разъяснил, в каких случаях сдача в плен будет считаться преступлением. РАПСИ. 2023. URL: https://rapsinews.ru/judicial_news/20230321/308726291.html (дата обращения: 17.10.2025).
102. Путин подписал поправки об уголовной ответственности за добровольную сдачу в плен. Forbes.ru. 2022. URL: https://www.forbes.ru/society/476105-putin-podpisal-popravki-ob-ugolovnoj-otvetstvennosti-za-dobrovol-nuu-sdacu-v-plen (дата обращения: 17.10.2025).
103. Верховный суд РФ разъяснил, при каких условиях сдача в плен будет считаться преступлением. Югополис. 2023. URL: https://www.yugopolis.ru/news/obschestvo/2023/03/21/98642 (дата обращения: 17.10.2025).
104. Что такое добровольная сдача в плен, за которую в РФ будут давать 10 лет тюрьмы. Объясняют авторы закона. 66.ру. 2022. URL: https://66.ru/news/society/260797/ (дата обращения: 17.10.2025).
105. Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 года (с изменениями по состоянию на 1 марта 1957 года) от 22 ноября 1926. URL: https://docs.cntd.ru/document/901768846 (дата обращения: 17.10.2025).
106. Добровольная сдача в плен: старые и новые проблемы уголовно-правовых норм. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dobrovolnaya-sdacha-v-plen-starye-i-novye-problemy-ugolovno-pravovyh-norm (дата обращения: 17.10.2025).
107. Понятие состава преступления: исторический аспект, теоретические основы. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-sostava-prestupleniya-istoricheskiy-aspekt-teoreticheskie-osnovy (дата обращения: 17.10.2025).
108. Уголовная ответственность, ее основания и формы реализации. РОО «Ассоциация победителей олимпиад». URL: https://a-p-o.ru/materialy/ugolovnaya-otvetstvennost-ee-osnovaniya-i-formy-realizatsii.html (дата обращения: 17.10.2025).
109. Состав преступления и его значение. Cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sostav-prestupleniya-i-ego-znachenie (дата обращения: 17.10.2025).
110. Добровольная сдача в плен: основание уголовной ответственности. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dobrovolnaya-sdacha-v-plen-osnovanie-ugolovnoy-otvetstvennosti (дата обращения: 17.10.2025).