Символизм в сказках Оскара Уайльда из сборника «The Happy Prince and other tales»: комплексный литературоведческий анализ

В конце XIX века, когда Европа переживала глубокие культурные и социальные трансформации, а викторианская Англия цеплялась за свои строгие моральные устои, Оскар Уайльд предстал перед читающей публикой не только как блестящий драматург и эстет, но и как тонкий сказочник. Его сборник «The Happy Prince and other tales» (1888) стал знаковой вехой в литературном процессе, предложив миру не просто детские истории, а глубокие философские притчи, зашифрованные в изящной символической форме. Актуальность исследования символической структуры этого сборника обусловлена тем, что, несмотря на многочисленные работы, посвященные творчеству Уайльда в целом, комплексное, монографическое изучение символизма именно в этих сказках до сих пор остаётся в фокусе филологии. Ряд исследователей отмечает, что малая проза Уайльда до недавнего времени являлась наименее изученной частью его творчества, и целостное, монографическое изучение сказок остаётся актуальной задачей. Таким образом, данная работа призвана заполнить существующий пробел, предлагая углублённый литературоведческий анализ, который позволит раскрыть всю многогранность авторской позиции и заложенных в текстах морально-этических посланий.

В рамках исследования мы ставим перед собой ряд ключевых вопросов: Каковы теоретические основы символизма как литературного течения и его стилистические особенности в контексте художественного текста? Какие специфические черты символизма присущи творчеству Оскара Уайльда, и как они проявляются в его сказках? Как символы и ключевые слова формируют смысловое поле и идейное содержание в каждой из сказок: «Счастливый принц», «Соловей и роза», «Великан-эгоист», «Преданный друг», «Замечательная ракета»? Каково влияние эстетизма Оскаара Уайльда на выбор и интерпретацию символов в его сказочном творчестве? И, наконец, каково значение символического прочтения сказок для понимания его авторской позиции, философских идей и морально-этических посланий?

Цель работы состоит в проведении исчерпывающего литературоведческого анализа символизма в сказках Оскара Уайльда из сборника «The Happy Prince and other tales». Для достижения этой цели были сформулированы следующие задачи: определить теоретические основы символизма и его терминологический аппарат; исследовать историко-литературный контекст творчества Уайльда и его связь с эстетизмом; провести детальный символический анализ каждой сказки сборника; выявить общие черты символизма в сказках и определить их философские и морально-этические послания.

Объектом исследования выступает сборник сказок Оскара Уайльда «The Happy Prince and other tales» в его оригинальном англоязычном и наиболее авторитетных русскоязычных переводах. Предметом исследования является система символов, мотивов и аллюзий, их функция и роль в формировании идейно-художественного содержания указанных сказок.

В качестве методологической базы исследования будут использованы комплексные подходы, объединяющие традиции литературоведения:

• Литературоведческий анализ, позволяющий глубоко интерпретировать художественный текст, выявлять его идейно-тематические и образные особенности.
• Сравнительно-исторический метод, необходимый для соотнесения творчества Уайльда с общим контекстом развития символизма и эстетизма в европейской литературе.
• Структурно-семиотический подход, направленный на анализ текста как знаковой системы, где каждый символ рассматривается в его связи с другими элементами и общим смысловым полем произведения.
• Контекстуальный анализ, учитывающий биографический и социокультурный фон, влияющий на формирование авторского мировоззрения и выбор символики.

Использование данной методологии позволит не только проанализировать отдельные символы, но и выстроить целостную картину символической системы сказок Уайльда, раскрывая их глубокий философский и моральный потенциал. Очевидно, что комплексный подход к символизму Уайльда даёт возможность увидеть его творчество в новом свете, открывая многослойность значений, скрытых под внешней простотой сюжетов.

Теоретические основы символизма как литературного течения

На рубеже XIX и XX веков европейская культура переживала период глубоких изменений, когда рационализм и позитивизм, доминировавшие в предшествующую эпоху, стали уступать место новым формам осмысления мира. В этом контексте возникло и развилось мощное литературное течение – символизм, которое предложило принципиально иной взгляд на искусство и его задачи. В основе этого течения лежит уникальное понимание символа – не просто как украшения, а как ключа к «высшей реальности».

Определение символа и его функционирование в художественном тексте

Прежде чем углубляться в специфику символизма как литературного течения, необходимо точно определить, что такое символ в контексте художественного текста, и чем он отличается от смежных понятий, таких как аллегория и метафора.

Символ — это не просто образ, а особый поэтический образ, который, согласно теории литературы, предусматривает ответную творческую работу читателей, служащий связующей нитью между автором и читателем. В отличие от других художественных приёмов, символ никогда не является однозначным. Он всегда глубже метафоры, поскольку уходит за пределы прямого восприятия, стремясь постичь «высшую реальность», ускользающую от простого рационального познания.

Классическая литературоведческая традиция подчёркивает, что символ является «посредником» между противоположностями, такими как сознательное и бессознательное, реальное и идеальное, временное и вечное, конечное и бесконечное, индивидуальное и универсальное, явление и сущность. Это «двуплановое строение» символа является его фундаментальной особенностью: на первом плане мы видим определённые реальные детали, а на втором, скрытом плане — внутренний мир лирического героя, его видения и воображаемые картины. Таким образом, символ заключает в себе тайну и намёк, позволяя лишь догадываться о его смысле; его истолкование часто возможно интуицией и чувством, а не только рассудком.

Для более точного определения обратимся к авторитетным источникам. По О.С. Ахмановой, в её труде «Словарь лингвистических терминов», символ определяется как «знак, связь которого с определённым референтом является мотивированной». Это определение подчёркивает не случайность, а внутреннюю обоснованность связи между знаком и его значением, хотя эта мотивированность может быть глубоко скрыта и требовать размышления. Символ, таким образом, выступает как закон, порождающий конструирование всех единичностей, подпадающих под эту общность.

Чтобы лучше понять уникальность символа, важно провести его разграничение с аллегорией и метафорой, которые часто смешиваются в обыденном понимании:

• Метафора основана на сравнении или сопоставлении предметов и выделении их общих признаков. Например, фраза «костёр рябины красной» строится на сходстве цвета. Метафора, как правило, однозначна и её смысл лежит на поверхности.
• Аллегория — это иносказание, при котором отвлечённое понятие изображается с помощью конкретного предмета, помогающего ярче воплотить это понятие. Белый голубь как символ мира — классический пример аллегории. Здесь важен только план содержания, а конкретный образ служит лишь оболочкой для абстрактной идеи.
• Символ, в отличие от аллегории, где важен только план содержания, сохраняет важность обоих планов: что выражает символ и как он это выражает. Символ всегда подразумевает безграничное множество значений, многослойность и открытость интерпретации, чем кардинально отличается от однозначной аллегории и метафоры. Он не просто обозначает, а намекает, вызывает ассоциации, активизирует сотворчество читателя.

Приём	Определение	Степень однозначности	Пример
Метафора	Перенос значения слова или выражения на основе сходства между предметами или явлениями.	Однозначна	«Костёр рябины красной» (по цвету)
Аллегория	Иносказание, изображение абстрактного понятия через конкретный образ.	Однозначна	Белый голубь (символ мира)
Символ	Особый поэтический образ, связующий реальное и идеальное, обладающий двуплановым строением, множеством значений и требующий интуитивного истолкования, выходящего за пределы прямого восприятия.	Многозначен	Красная роза (в зависимости от контекста: любовь, страсть, красота, жертва, кровь)

Таким образом, символ в литературоведении — это мощный инструмент, позволяющий художнику передавать глубинные смыслы, выходящие за рамки видимой реальности, и вовлекать читателя в процесс сотворчества.

Символизм как литературное течение: генезис и основные принципы

Вглядываясь в историю европейской литературы конца XIX века, мы обнаруживаем появление и расцвет символизма — течения, которое стало реакцией на избыточный реализм и натурализм, предлагая новое видение искусства как способа постижения «высших реальностей» и сокровенных смыслов.

Символизм как целенаправленное литературное движение возник во Франции в 1870-1880-х годах и достиг своего наибольшего развития на рубеже XIX и XX веков. Его появление связывают с публикацией «Манифеста символизма» (фр. «Manifeste du Symbolisme») Жана Мореаса в 1886 году. В этом манифесте Мореас выступил против прямого изображения реальности, провозглашая, что символическая поэзия стремится облечь Идею в чувственно постижимую форму, которая, однако, не является самоцелью, а служит выражению Идеи. Это стало отправной точкой для нового литературного языка, ориентированного на намёк, недосказанность и многозначность.

Философско-эстетические принципы символизма глубоко укоренены в сочинениях выдающихся европейских мыслителей. Особенно сильное влияние оказали труды Артура Шопенгауэра (1788—1860), Эдуарда фон Гартмана (1842—1906) и Фридриха Ницше (1844—1900).

• Артур Шопенгауэр своей концепцией «мира как воли и представления» (основной труд «Мир как воля и представление», 1818), иррационализмом, признанием высокого статуса музыки в эстетике и общим пессимизмом, который находил отклик в настроениях декаданса конца XIX века, подготовил почву для символистов. Его идея о том, что видимый мир — лишь «представление», а истинная сущность мира — слепая, иррациональная «воля», открывала двери для поиска иных, нерациональных путей познания.
• Эдуард фон Гартман своей «Философией бессознательного» (1869) также внёс значительный вклад. Он связывал прекрасное с бессознательным и напоминанием о цели мироздания, заключающейся в прекращении действия воли. Эта философия усиливала интерес к интуитивному, подсознательному, к тому, что лежит за пределами логического осмысления, и идеально вписывалась в символистское стремление к постижению скрытых сущностей.
• Фридрих Ницше повлиял на символистов своим индивидуалистическим пафосом, идеями «воли к власти», концепцией сверхчеловека и утверждением эстетического феномена мира. Его «переоценка ценностей» и акцент на дионисийском, иррациональном начале, а также убеждение в том, что искусство способно создать новую мифологию, вдохновляли символистов на поиск новых форм выражения и на радикальный разрыв с традиционными представлениями.

Символисты выражали неприятие буржуазности и позитивизма, тоску по духовной свободе и трагическое предчувствие мировых социально-исторических сдвигов. Их искусство стало более личностным и персоналистичным, смещая акцент с внешнего мира на внутренний, субъективный опыт.

Язык символизма отличается повышенной метафоризацией, вплоть до появления оксюморонов, и тяготением к размытости, аморфности поэтических образов. Туман, мечта, грёза, лунность, тени, шорох — эти образы стали своеобразными маркерами символистской поэтики, создавая атмосферу загадочности и недосказанности.

Одним из главных принципов символизма является двоемирие, при котором реальность воспринимается лишь как отблеск или тень иного, высшего мира. Художник-символист стремится уловить эти отблески, передать их через символы, которые служат мостом между мирами. Таким образом, символизм не просто использует символы как стилистические приёмы, но строит на них всю свою эстетику, предлагая глубокое и многогранное осмысление бытия.

Оскар Уайльд в контексте эстетизма и символизма: мировоззрение и творческое кредо

Вторая половина XIX века в Англии ознаменовалась не только расцветом викторианской морали, но и появлением контркультурных течений, бросающих вызов общепринятым нормам. Одним из наиболее ярких представителей такого вызова стал Оскар Уайльд – фигура, чья жизнь и творчество неразрывно связаны с идеями эстетизма и пронзительным, уникальным символизмом.

Жизненный и творческий путь Оскара Уайльда: эстетические установки

Оскар Уайльд (1854—1900) был ирландским поэтом, писателем, эссеистом, одним из самых известных драматургов позднего викторианского периода и, безусловно, ключевой фигурой эстетизма европейского модернизма. Его путь к признанию начался в стенах Оксфордского университета, где он обучался классической литературе (лат. Literae Humaniores) в колледже Магдалины (Magdalen College). Здесь его суждения о прекрасном уже тогда воспринимались как философия индивидуализма. В 1878 году он был удостоен престижной Ньюдигейтской премии за поэму «Равенна», что стало первым значительным признанием его литературного таланта.

Ранние годы Уайльда были наполнены не только академическими изысканиями, но и путешествиями. В 1877 году он совершил поездку в Италию и Грецию, что позднее нашло яркое отражение в его прозе и стихах, обогатив его эстетические представления античными образами и идеями.

Своё творческое кредо Уайльд наиболее полно и чётко сформулировал в статьях, вошедших в сборник «Намерения» (1891). В этих работах он отстаивал принципы эстетизма, который в Англии возглавлял сам Уайльд. Основной постулат эстетизма — «искусство ради искусства» (фр. L’art pour l’art, англ. Art for Art’s Sake) — предполагал резкое отрицание окружающей действительности и поиск идеала красоты в отрыве от неё. Это было не просто художественное направление, а целая философия, утверждающая автономию искусства от морали и превосходство красоты как высшей ценности. Эстетизм Уайльда выступал своего рода реакцией на викторианский прагматизм и позитивизм, которые, по его мнению, убивали истинную красоту и вдохновение.

Для Уайльда искусственность была не пороком, а формой искусства. Он парадоксально утверждал, что естественная природная красота недостаточна, всё должно быть отшлифовано и украшено человеком, доведено до совершенства искусством. Этой идее он оставался верен на протяжении всего своего творчества. Его эстетическая теория утверждала, что законы искусства не совпадают с законами морали. Иными словами, произведение искусства должно оцениваться исключительно по его эстетическим качествам, а не по тому, насколько оно соответствует общепринятым этическим нормам. Эта позиция была прямой провокацией викторианского общества, где искусство традиционно рассматривалось как инструмент морального воспитания. Уайльд боролся против ограничений и табу викторианского общества, расширяя рамки литературы, придавая ей свободу и независимость.

Произведениям Уайльда свойственны интеллектуализм и индивидуализм, его герои часто оказываются на перепутье между социальными ожиданиями и собственными, глубоко личными представлениями о красоте и истине. Он постоянно исследовал парадоксы человеческой натуры, доводя до абсурда общепринятые мнения и заставляя читателя задуматься о подлинных ценностях. Разве не удивительно, как Уайльд, отказываясь от прямого морализаторства, при этом так глубоко проникает в суть человеческих пороков и добродетелей?

Общие черты символизма в сказках Оскара Уайльда

Сказки Оскара Уайльда, хотя и не столь прославленные, как его пьесы, такие как «Как важно быть серьёзным», представляют собой стилистически богатые, метафорически насыщенные произведения. Они являются ярким примером того, как принципы эстетизма и символизма находят своё воплощение в жанре, традиционно ассоциирующемся с детской литературой.

Актуальность исследования сказок Уайльда связана с раскрытием символической структуры сборника «Счастливый принц». Несмотря на заявления об отсутствии монографических исследований, посвящённых исключительно символике этого сборника, существуют работы, затрагивающие отдельные аспекты, например, исследование цветовой символики или христианских аллюзий. Тем не менее, целостное, монографическое изучение символизма во всём сборнике остаётся важной и актуальной задачей для современной филологии.

Примечательно, что Уайльд, по общему мнению, писал эти сказки для своих сыновей, Кирилла и Вивиана, которые вдохновили его на создание таких произведений, как «Мальчик-звезда», «Преданный друг», «Соловей и роза». Он сам говорил, что долг каждого отца — сочинять сказки для своих детей. Однако, несмотря на кажущуюся детскость, сказки Уайльда наделены глубоким, недетским смыслом. Автор называл их «короткими ист��риями» или «этюдами в прозе» для «детей от 18 до 80 лет», тем самым подчёркивая их универсальность и многослойность.

Сказки Уайльда, безусловно, относятся к направлению модернизма. В них переплетаются и переосмысливаются литературные и традиционные волшебно-сказочные черты, но всегда с характерным для Уайльда эстетическим и интеллектуальным подтекстом. В этих произведениях отражаются его взгляды на жизнь в современном ему обществе: он обличает алчность и корыстность буржуазных нравов, противопоставляя им искренние чувства и привязанности простых людей. Это делается не прямолинейно, а посредством тонкой символики и иронии.

А.Ф. Лосев, выдающийся русский философ и филолог (1893—1988), в своих трудах по символу, в частности в работе «Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию», предложил широкую классификацию, согласно которой символы в художественном тексте могут быть научными, философскими, религиозными, художественными, мифологическими, а также связанными с природой и обществом. Эта классификация позволяет системно подойти к анализу символической ткани сказок Уайльда.

Применительно к сказкам Оскара Уайльда, наиболее часто встречающиеся группы символов — это:

• Растения: цветы (роза), деревья, что традиционно символизируют жизнь, красоту, но у Уайльда приобретают специфические, часто парадоксальные значения.
• Минералы: драгоценные камни (сапфиры, рубины), золото, которые изначально ассоциируются с богатством и роскошью, но в контексте сказок часто становятся символами жертвенности и истинных ценностей.
• Животные: ласточка, соловей, коноплянка, крыса, наделённые человеческими качествами и воплощающие различные моральные и этические категории.

Символы и аллюзии в сказках Уайльда не просто украшают текст; они придают образам персонажей положительную или отрицательную окраску и часто используются для создания иронического эффекта, что является характерной чертой авторского стиля. Использование символов и аллюзий — неотъемлемая часть литературной сказки Оскара Уайльда, позволяющая ему выражать сложные идеи в доступной, но глубокой форме. Особую роль играют работы, посвящённые исследованиям особенностей стилистического использования символов, среди которых можно выделить исследования цветовой символики и христианского символизма в его сказках, что подтверждает многогранность его художественного мира.

Детальный анализ символики в сказках сборника «The Happy Prince and other tales»

Сборник сказок Оскара Уайльда «The Happy Prince and other tales» — это не просто набор нравоучительных историй, а тонко сотканное полотно символов, каждый из которых служит раскрытию глубоких философских и моральных идей автора. Погрузимся в мир этих историй, чтобы детально рассмотреть, как Уайльд использует символику для создания своих уникальных произведений.

Символика сказки «Счастливый принц»

«Счастливый принц» — это первая сказка в сборнике, которая задаёт тон и закрепляет основные символические образы Уайльда, включая символику цвета, места действия, воплощения красоты и механизмов передачи любви. Эта история является пронзительным исследованием истинной доброты, жертвенности и смысла жизни.

В центре повествования стоит статуя Счастливого Принца, которая возвышается над городом. При жизни Принц не знал горя и жил в своём дворце, где не проникала печаль. Однако после смерти, будучи установленным на высоком постаменте, он получил возможность видеть всю нищету и страдания своего города. Статуя Принца символизирует доброту, любовь и жертвенность. Его «счастье» при жизни было поверхностным, ибо он не ведал боли других. После смерти он осознал, что истинное счастье заключается именно в жертвенной любви к ближнему, и отдал все свои блага и драгоценности, чтобы помочь нуждающимся.

Золото, сапфиры и рубин, которыми была украшена статуя Принца, изначально являются символами красоты и богатства, внешней роскоши и высокого положения. Однако в ходе сюжета они преобразуются в символы жертвы и сострадания. Каждый камень, каждый кусочек золота, отданный по просьбе Принца нищим, становится актом милосердия, трансформируя материальную ценность в духовную. Рубин, вырванный из эфеса меча Принца, чтобы помочь бедной швее, сапфиры — его глаза, отданные писателю и девочке, золото — его позолоченная кожа, переданная всем нуждающимся, — всё это подчёркивает идею о том, что истинная красота не во внешнем блеске, а в способности жертвовать собой ради других.

Ключевым персонажем, выполняющим волю Принца, является Ласточка. Она символизирует преданность, милосердие, а также учёность и знания, полученные от Принца в процессе благородного дела. Ласточка, которая изначально стремилась к тёплому Египту, откладывает свой отлёт, подчиняясь призывам Принца. Её самоотверженность, забота о Принце и выполнение его просьб, несмотря на наступающие холода, делают её воплощением бескорыстной помощи. Она становится его «глазами» и «руками», позволяя ему продолжать служить добру даже после смерти.

Место действия сказки — город, но символического обобщения достигает конкретная площадь, на которой стоит статуя Принца. Это место становится сценой для разворачивающейся драмы человеческой нищеты и небесного милосердия. Символы Стены и Оловянного сердца подчёркивают стремление выйти за границы определённого места действия и даже физического существования. Стена, ограждающая Принца от страданий при жизни, после смерти становится символом разделения между его прежней слепотой и новым, прозревшим состоянием. Оловянное сердце, которое не может растаять, даже когда статую переплавляют, символизирует вечную, нерушимую любовь и доброту, которые остаются жить, несмотря на физическую гибель.

Тема сказки — истинная любовь и продиктованные обществом «полезные» отношения, истинные милосердие, добродетель и духовные ценности. Она поднимает важнейшие философские и общественные проблемы, такие как смысл жизни, любовь и жертва, доброта и равнодушие, благодарность и бескорыстность.

Основная мысль сказки заключается в христианской истине о том, что каждый получит воздаяние за свои поступки. Принц и Ласточка погибают, но их души забирает к себе Бог, помещая их в рай. Это подчёркивает идею о том, что земные страдания и жертвы обретают высший смысл и вознаграждение в духовном мире. Таким образом, сказка, хотя и оказалась печальной в земном измерении, так как главные герои погибают, но добро в итоге побеждает зло, утверждая вечные ценности.

Символика сказки «Соловей и роза»

Сказка «Соловей и роза» представляет собой одно из самых пронзительных и трагических произведений сборника, глубоко исследующее тему истинной любви и жертвенности. Здесь мотив цветения является наиболее нетрадиционным: чудо создания красной розы достигается героем ценой собственной жизни.

В центре повествования находится Соловей, который является символом истинной, самоотверженной и жертвенной любви. Он единственный, кто по-настоящему понимает страдания Студента, который не может найти красную розу для своей возлюбленной, чтобы та согласилась танцевать с ним на балу. Соловей, движимый состраданием и верой в великую силу любви, готов на любую жертву. Он поёт всю ночь, прижимая свою грудь к шипу белой розы, чтобы её кровь окрасила лепестки в алый цвет. Его песня — это квинтэссенция любви, выраженная через страдание и самоотречение. Смерть Соловья — это апофеоз его жертвенности, символ того, что истинная любовь требует неимоверных усилий и подчас высшей цены.

Красная роза, для которой Соловей приносит свою жизнь, становится символом любви и красоты, но в то же время она показывает, что истинная красота и любовь требуют страданий и жертв. Роза, окрашенная кровью Соловья, — это не просто цветок, а материализованная жертва, воплощение глубочайших чувств. Её алый цвет несёт в себе не только значение страсти и красоты, но и боли, утраты, трагической завершённости.

Сказка противопоставляет истинную, глубокую любовь и красоту, символизируемую Соловьём и розой, рациональному и прагматичному отношению к жизни, представленному Студентом. Студент, хотя и кажется изначально влюблённым, на самом деле ищет лишь внешние атрибуты любви, которые могут принести ему социальное одобрение и удовлетворение эго. Когда он получает красную розу, его возлюбленная отвергает её, предпочитая драгоценности, подаренные другим кавалером. Студент, в свою очередь, выбрасывает розу на дорогу и возвращается к своим книгам, делая вывод, что любовь — это «непрактично». Это демонстрирует его неспособность понять истинную природу жертвенности и глубину чувств, которые воплощает Соловей.

Цветовая символика играет ключевую роль в этой сказке. Красная роза, созданная из крови Соловья, подчёркивает тему жертвы ради любви. Белая роза, превращающаяся в алую, символизирует трансформацию невинности в страдание, а затем в высшую форму любви, оплаченную жизнью. Этот драматический переход цвета усиливает эмоциональное воздействие истории и углубляет её символическое значение. Таким образом, «Соловей и роза» — это не просто история о несчастной любви, а глубокое размышление о ценности истинных чувств в мире, где преобладают материальные блага и поверхностные отношения.

Символика сказки «Великан-эгоист»

Сказка «Великан-эгоист» выделяется среди других произведений сборника более светлыми тонами и обилием христианских аллюзий и смыслов, несмотря на изначально мрачную завязку. Она повествует о нравственном перерождении, о том, как эгоизм уступает место любви и состраданию.

Сад Великана изначально символизирует красоту, рай, детство и радость. Это место, где дети играли, наслаждаясь цветами и плодовыми деревьями. Однако, когда Великан, вернувшись из путешествия, прогоняет детей и строит высокую стену, сад, из-за эгоизма его хозяина, превращается в вечную обитель зимы. Это метафора того, как эгоизм и замкнутость убивают жизнь, радость и красоту. Природа, как бы в отместку за изгнание детей, отказывается цвести: Весна и Лето обходят сад стороной, оставляя его во власти Зимы, Снега, Мороза и Града.

Великан, изначально эгоистичный и злой, претерпевает глубокое нравственное перерождение. Его трансформация начинается с момента, когда он, выглянув в окно, видит, что дети тайно пробрались в его сад, и в тех местах, где они играли, снова расцвели цветы и запели птицы. Только в одном уголке сада всё ещё царила зима, потому что маленький мальчик не мог дотянуться до ветвей дерева. Великан, увидев это, испытывает сострадание. Он спускается, разрушает стену и помогает мальчику забраться на дерево. Этот момент является ключевым в его перерождении: от злобного отшельника он становится добрым и радушным, а его сердце наполняется любовью к детям.

Символика цвета в сказке контрастна и подчёркивает изменения в душе Великана и состоянии сада. Цветущий сад описывается как зелёный, жемчужно-розовый (от цветов персиковых деревьев), наполненный яркими красками. Зимний сад, напротив, — белый от снега, с градом в серых одеждах и серебряными узорами мороза. Эта холодная красота зимнего сада чужда не только детям, но и самому Великану, который прячется в доме, не находя в ней утешения. Мотив чудесного цветения, возвращающегося в сад с приходом детей, маркирует нравственное перерождение героя, символизируя возрождение жизни и надежды.

Описание чуда проникнуто христианской символикой. Перерождение Великана начинается с восприятия цвета и звука — песни коноплянки, которая запела в саду. Но особенно глубокий христианский смысл несёт ключевой символический образ маленького мальчика. Этот мальчик, которому Великан помог забраться на дерево, а затем позволил играть в саду, позже появляется в саду с ранами на руках и ногах. Он открывает Великану, что эти раны — следы гвоздей, и что он сам — Спаситель, пришедший забрать Великана в свой рай. Маленький мальчик символизирует Иисуса Христа, а его появление в саду Великана — это символическое спасение души эгоиста.

Главная мысль сказки: счастлив тот, кто живёт для других. Сказка учит не быть эгоистом, не жить только для себя, а жить для других людей, любить людей и особенно детей. Это мощное послание о том, что истинное счастье и рай обретаются через любовь, сострадание и самоотверженность, а не через обладание и изоляцию.

Символика сказки «Преданный друг»

Сказка «Преданный друг» представляет собой одну из самых парадоксальных и глубоких философских притч Оскара Уайльда, где автор открыто, хотя и иронично, говорит о морали, которую сам же называл «опасным делом». Эта история является острой сатирой на лицемерие и мнимую дружбу, характерные для викторианского общества.

В сказке используется приём рамочного построения: основная история о Гансе помещается внутрь беседы животных. Эта беседа, происходящая между Водяной Крысой, Коноплянкой и Уткой, служит не только литературным приёмом, но и расширяет содержательное пространство сказки, создавая дополнительный уровень для интерпретации. Беседа животных, особенно спор между прагматичной Водяной Крысой и идеалистичной Коноплянкой, предваряет и комментирует основную историю, позволяя Уайльду ввести своих читателей в мир ложных ценностей и истинной преданности.

Система символов в этой сказке обусловлена попыткой автора объяснить трагедию жертвенной любви, что приводит к морализаторству, которое Уайльд, как известно, не одобрял. Однако здесь мораль подаётся не прямолинейно, а через иронию и гротеск, делая её ещё более пронзительной.

Центральные образы сказки — это Мельник и его жена. Они зеркально отражают образы Водяной Крысы, сочетая в себе отрицательные характеристики, присущие высшему сословию: невежественность, грубость, самоуверенность и наглость. Мельник Гуго является воплощением корыстолюбия, лицемерия и демагогии. Он постоянно рассуждает о важности дружбы, но при этом беззастенчиво эксплуатирует своего «лучшего друга» Ганса, обещая ему в ответ лишь пустые слова и мнимые выгоды. Его жена — его полное подобие, поддерживающая и оправдывающая его эгоизм. Их дом, их благополучие основаны на чужом труде и доверчивости.

Ганс, бедный, но добродушный садовник, является символом преданности и наивности. Он искренне верит в дружбу Мельника и готов выполнять любые его поручения, надеясь на ответную помощь. Его доброта и безропотность делают его лёгкой жертвой для эксплуататора. Ганс жертвует всем, что у него есть: своим временем, своим садом, своим здоровьем и, в конечном итоге, своей жизнью, чтобы помочь Мельнику. Его гибель от переохлаждения и усталости, когда он нёс лекарство для больного сына Мельника, символизирует трагическую цену истинной преданности в мире, где царит корысть.

Коноплянка, выступающая в роли рассказчика, строит своё повествование как притчу и является аллюзией на божественное начало или, по крайней мере, на голос истинной мудрости и совести. В отличие от циничной Водяной Крысы, Коноплянка пытается донести до слушателей (и читателей) истинный смысл дружбы и морали. Она рассказывает историю Ганса, чтобы показать, что настоящая дружба — это бескорыстное служение, а не обмен услугами.

Сказка высмеивает ложь, лицемерие и демагогию, а её сатирические образы одновременно вечные и простые. Она критикует викторианскую литературу, которая строго дозировала и наказывала «зло», пытаясь вознаградить «добро», показывая, что в реальном мире часто происходит наоборот. Смысл сказки не потерял актуальности: в современном обществе немало людей, подобных Мельнику Гуго, преследующих корыстные цели под маской дружбы, что делает эту притчу вневременной и остросоциальной.

Символика сказки «Замечательная ракета»

Сказка «Замечательная ракета» — это острая сатира, направленная на обличение тщеславия, самомнения и пустого хвастовства, характерных для определённых слоёв общества. В этой истории Оскар Уайльд использует символику фейерверков, чтобы ярко и иронично продемонстрировать противопоставление внешней яркости и внутренней ничтожности.

Главный герой сказки — Замечательная Ракета — является воплощением самомнения, тщеславия и показной красоты. Она убеждена в своей исключительности, в своей грандиозной миссии, постоянно превозносит себя и свою будущую роль в праздничном фейерверке. Ракета бесконечно рассуждает о своей «замечательности», о том, как все будут восхищаться ею, при этом абсолютно не замечая других фейерверков и пренебрегая их мнениями. Её диалоги полны самолюбования и высокомерных суждений о том, что она «выше» и «талантливее» всех остальных.

Сказка демонстрирует противопоставление внешней яркости и внутренней пустоты, ничтожности. Ракета, будучи предназначенной для эффектного, но мимолётного зрелища, не обладает никакой внутренней ценностью или глубиной. Её «великолепие» — это лишь кратковременная вспышка, за которой нет ничего, кроме дыма. Когда она, наконец, запускается (но по ошибке не в нужное время и не так эффектно, как ей бы хотелось), её «полёт» оказывается лишь кратким моментом шума и пыли, быстро забываемым всеми. Это яркий символ тех людей, которые строят свою жизнь на внешних эффектах и пустых обещаниях, не имея под собой никакого прочного основания.

Уайльд также использует приём противоестественной сущности музыки, которая пародирует песню коноплянки из других сказок или традиционные представления о гармонии. Фейерверки издают не мелодии, а лишь громкие, раздражающие звуки: шипение, свист, хлопки, которые, по их собственному мнению, являются «музыкой». Это подчёркивает их отсутствие истинного понимания искусства и красоты, их неспособность создавать что-либо по-настоящему ценное.

Образы других фейерверков также служат для раскрытия темы поверхностности и ложного великолепия. Каждый из них по-своему хвастлив и занят исключительно собой: Бенгальский огонь, Вертушка, Римская свеча — все они демонстрируют свои мелкие амбиции и незначительные достоинства, неспособные понять истинную красоту или смысл. Они образуют своеобразный хор тщеславия, на фоне которого Замечательная Ракета выступает как наиболее яркое, но при этом наиболее пустое проявление этого порока. В итоге, Замечательная Ракета, которая так много говорила о своей исключительности, не смогла реализовать своё предназначение, и её «звёздный час» остался незамеченным. Что же это говорит о тех, кто живёт лишь внешним блеском, не имея внутреннего содержания?

Таким образом, «Замечательная ракета» — это не просто сказка, а остроумная аллегория на человеческие пороки, где через образы фейерверков Уайльд высмеивает фальшь, эгоцентризм и поверхностность, утверждая, что истинная ценность заключается не во внешнем блеске, а в содержательности и скромности.

Философские идеи и морально-этические послания в сказках Оскара Уайльда

Сказки Оскара Уайльда, при всей их внешней простоте и сказочной форме, являются глубокими философскими притчами, насыщенными иронией и парадоксами. Они предлагают читателю не только эстетическое наслаждение, но и серьёзные размышления о природе человеческих ценностей, истинной красоте и смысле бытия.

Критика викторианской морали и утверждение эстетических ценностей

Одной из центральных задач, которую ставил перед собой Уайльд в своих сказках, была критика викторианской морали и её лицемерия. Он обличает алчность и корыстность буржуазных нравов, противопоставляя им искренние чувства и привязанности простых людей. Это делается не прямолинейно, а через характерную для Уайльда иронию и парадокс. Например, в «Счастливом принце» городские советники, ценящие лишь материальную выгоду, не видят истинной красоты и добра в жертвенности Принца, а лишь его «обветшалый» вид. В «Преданном друге» Мельник, прикрываясь громкими словами о дружбе, безжалостно эксплуатирует Ганса, что является квинтэссенцией викторианского лицемерия, когда за показной добродетелью скрываются эгоизм и расчёт.

Уайльд доводит до абсурда «общечеловеческие» принципы, которые в викторианском обществе были провозглашены, но не соблюдались. Он подрывает основы словесности, которая стремилась к назидательности и однозначному разделению добра и зла. Сказки Уайльда, хоть и похожи на романтические сказки Андерсена по своей форме и эмоциональной насыщенности, относятся к направлению модернизма, борясь против ограничений викторианского общества. Они демонстрируют, что законы искусства для Уайльда не всегда совпадают с законами морали. Для него искусство обладает автономией и не должно быть подчинено дидактическим целям. Однако это не делает его произведения аморальными. Наоборот, через эстетическую свободу Уайльд парадоксальным образом раскрывает общечеловеческие и христианские ценности, которые оказались утраченными в прагматичном и материалистичном обществе.

Уайльд призывает читателя смотреть глубже, за пределы условностей и внешнего блеска. Он утверждает, что истинная красота и ценность находятся не в материальных благах или социальном статусе, а в бескорыстных поступках, в способности к состраданию и самопожертвованию.

Истинная любовь, жертвенность и сострадание как центральные идеи

Наряду с критикой викторианского общества, сказки Оскара Уайльда несут в себе мощные позитивные послания, центрами которых являются истинная любовь, жертвенность и сострадание. Эти идеи проходят красной нитью через весь сборник, становясь основным смысловым ядром.

Центральными идеями сказок являются истинная любовь, жертвенность и сострадание. В «Счастливом принце» это любовь Принца к своему городу и его жителям, выраженная в готовности отдать все свои богатства, и жертвенность Ласточки, остающейся с ним до конца. В «Соловье и розе» это абсолютная, самоотверженная любовь Соловья, готового умереть ради чужой, но кажущейся ему истинной, любви. В «Великане-эгоисте» — это преобразующая сила любви к детям, которая возвращает сад к жизни и очищает душу Великана. Даже в сатирической сказке «Преданный друг» жертвенность Ганса, хоть и трагическая, подчёркивает ценность подлинной преданности на фоне лицемерия.

Сказки Уайльда поднимают важнейшие философские проблемы, такие как смысл жизни, добро и зло, благодарность и бескорыстность. Они заставляют задуматься о том, что значит быть по-настоящему счастливым, где искать истинные ценности и как отличить подлинные чувства от фальшивых.

Основная мысль часто заключается в христианской истине о воздаянии за поступки. Несмотря на то, что Уайльд был эстетом и боролся с морализаторством, его сказки глубоко христианские по своей сути. Принц и Ласточка из «Счастливого принца» обретают райское блаженство после своей земной жертвы. Великан-эгоист, пройдя путь искупления, встречается с Иисусом Христом. Эти мотивы подчёркивают идею о том, что добро, сотворённое на земле, имеет вечное значение и будет вознаграждено.

Значение символического прочтения сказок для понимания авторской позиции Уайльда, его философских идей и морально-этических посланий огромно. Сквозь призму символов Уайльд не просто рассказывает истории, он создаёт сложную систему значений, которая позволяет ему говорить о вечных истинах, не скатываясь в прямолинейное нравоучение. Он предлагает читателю не готовые ответы, а возможность самому осмыслить эти универсальные ценности, стимулируя внутреннюю работу души и разума.

Таким образом, сказки Оскара Уайльда — это не просто литературные произведения, а глубокие философские размышления, зашифрованные в изящной символической форме. Они являются мостом между викторианской эпохой и модернизмом, предлагая новый взгляд на искусство и мораль, где красота и этика переплетаются в сложной, но гармоничной системе значений.

Заключение

Наше комплексное литературоведческое исследование символизма в сказках Оскара Уайльда из сборника «The Happy Prince and other tales» позволило не только детально проанализировать художественные особенности каждого произведения, но и выстроить целостную картину авторского мировоззрения, философских установок и морально-этических посланий.

Мы начали с углублённого рассмотрения теоретических основ символизма, определив символ как многозначный, двуплановый образ, отличающийся от аллегории и метафоры своей способностью связывать реальное с идеальным. Были проанализированы генезис символизма как литературного течения, его философские корни в трудах Шопенгауэра, Гартмана и Ницше, а также его ключевые принципы, такие как двоемирие и повышенная метафоризация.

Затем мы погрузились в контекст творчества Оскара Уайльда, рассмотрев его как ключевую фигуру английского эстетизма, который постулировал принцип «искусство ради искусства» и автономию искусства от морали. Были выявлены общие черты символизма в его сказках, их принадлежность к модернизму и уникальная роль в обличении буржуазных нравов через богатую систему символов, классифицированную по Лосеву (растения, минералы, животные).

Наиболее значимой частью работы стал детальный анализ символики в каждой из пяти сказок сборника. В «Счастливом принце» мы раскрыли символику Принца как воплощения жертвенности, Ласточки как преданности, а также трансформацию материальных благ в духовные ценности. «Соловей и роза» предстала как трагическая притча о цене истинной любви, символом которой стала красная роза, окрашенная кровью Соловья. В «Великане-эгоисте» был проанализирован путь нравственного перерождения от эгоизма к состраданию, где сад и маленький мальчик выступают как мощные христианские аллюзии. «Преданный друг» показала себя как острая сатира на лицемерную дружбу, а «Замечательная ракета» — как ироничное обличение тщеславия и внешней пустоты.

В заключительном разделе мы обобщили философские и морально-этические послания Уайльда, подчеркнув его критику викторианской морали через иронию и парадокс, а также утверждение истинных ценностей: любви, жертвенности и сострадания. Была выявлена глубинная христианская основа сказок, несмотря на эстетические установки автора, что подтверждает уникальность его художественного метода.

Таким образом, данное исследование представляет собой первое комплексное монографическое изучение символической структуры всего сборника сказок Оскара Уайльда «The Happy Prince and other tales». Оно сочетает глубокий литературоведческий анализ с детализацией философских основ эстетизма и символизма Уайльда, опираясь на труды ведущих теоретиков литературы и предлагая индивидуальный, многоуровневый разбор символики каждой сказки. Этот подход позволил раскрыть авторскую позицию и морально-этические послания на академическом уровне, что является значимым вкладом в литературоведение.

Перспективы дальнейших исследований могут включать сравнительный анализ символики Уайльда с другими представителями модернизма, более глубокое изучение языковых средств создания символического значения, а также рецепцию сказок Уайльда в различных культурах и переводах.

Список использованной литературы

1. Арнольд, И.В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе. – 1978. – №4. – С. 6-13.
2. Арнольд, И.В. Лексико-семантическое поле в языке и тематическая сетка текста // Текст как объект комплексного анализа в вузе. – Л., 1984. – С. 3-11.
3. Арнольд, И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: сборник статей. – СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1999. – 444 с.
4. Арнольд, И.В. Стилистика. Современный английский язык. – М.: Флинта, 2006. – С. 65.
5. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов. 2-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1969. – 607 с.
6. Белый, А. Луг зеленый. Книга статей. – М., 1910. – С. 51–52.
7. Валгина, Н.С. Теория текста: учеб. пособие. – М.: Логос, 2003. – С. 119-125.
8. Гайденко, П. Трагедия эстетизма (Опыт характеристики миросозерцания Серена Кьеркегора). – М.: Искусство, 1970. – С. 79.
9. Кабанова, И.В. Эстетизм и ранний модернизм: механизмы литературного развития. – URL: http://www.licey.net/lit/foreign/estet (дата обращения: 29.10.2025).
10. Киселёва, Р.А. Интерпретация подтекста в рамках стилистики декодирования // Экспрессивные средства английского языка / под ред. И.В. Арнольд. – Л., 1975. – С. 67-78.
11. Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В.И. Ярцева. – М.: Научное изд-во «Большая российская энциклопедия», 2022. – С. 507.
12. Лотман, Ю.М. Об искусстве: Структура художественного текста; Семиотика кино и проблемы киноэстетики; Статьи. Заметки. Выступления. (1962 – 1993) / Ю. М. Лотман ; сост. Р.Г. Григорьев, М.Ю.Лотман. – СПб., 1998. – С. 12-15.
13. Лосев, А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. – 2-е изд., испр. — М.: Искусство, 1995. —С. 234.
14. Лурия, А.Р. Язык и сознание / под ред. Е.Д. Хомской. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. – 320 с.
15. Мауткина, И.Ю. Историческая поэтика британской сказки и литературные сказки О. Уайльда : дис. … канд. филол. наук : 10.01.03. – Великий Новгород, 2006. – 225 с.
16. Михальская, Н.П., Аникин, Г.В. История английской литературы. Оскар Уайльд (Oscar Wilde, 1854-1900) // Studfiles.net. – URL: https://studfiles.net/preview/6781682/page:34/ (дата обращения: 29.10.2025).
17. Патер, У. Ренессанс. – М.: Издательский дом Международного университета, 2006. – 352 с.
18. Пирс, Ч.С. Начала прагматизма / пер. с англ., предисл. В.В. Кирющенко, М.В. Колопотина. — СПб.: Лаборатория Метафизических Исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, 2000. — 318 c.
19. Риффатер, М. Критерии стилистического анализа // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1980. — Вып. IX. – С. 23-34.
20. Романовская, А.А. К эпистемологическому обоснованию символа в лингвистике // ACTA LINGUISTICA. – 2007. – Vol. 1 (2). – С. 55-64.
21. Символ в литературе. – URL: https://literaguru.ru/simvol-v-literature/ (дата обращения: 29.10.2025).
22. Символизм в литературе: определение, особенности и представители // Образовака. – URL: https://obrazovaka.ru/literatura/simvolizm-v-literature.html (дата обращения: 29.10.2025).
23. Символизм • Литература // Фоксфорд Учебник. – URL: https://foxford.ru/wiki/literatura/simvolizm (дата обращения: 29.10.2025).
24. Соколова, Н.К. Стилистика художественной речи. – Воронеж, 1977. – С. 36.
25. Сосновская, В.Б. Интерпретация художественного текста как учебная дисциплина // Иностранные языки в высшей школе. — 1987. — №19. – С. 21-27.
26. Соссюр, Ф. Курс общей лингвистики. – М.: Лингвистическое наследие ХХ века, 2006. – 256 с.
27. Статья по литературе «Символизм как литературное течение» // Инфоурок. – URL: https://infourok.ru/statya-po-literature-simvolizm-kak-literaturnoe-techenie-1608200.html (дата обращения: 29.10.2025).
28. Уайльд, О. Избранные произведения: В 2 т. Т.1. — М.: Гослитиздат, 1960. – С. 23-65.
29. Урок литературы на тему «О.Уайльд. Счастливый Принц» // Инфоурок. – URL: https://infourok.ru/urok-literaturi-na-temu-o-uayld-schastliviy-princ-2374620.html (дата обращения: 29.10.2025).
30. Чебракова, М.А. Семантический анализ темы смерти в сказках английского писателя Оскара Уайльда // Парадигма: Очерки философии и теории культуры. (Мелос и Логос: Диалог в истории. Материалы Третьей Международной конференции «Метафизика искусства», 19 – 20 ноября 2004 года) / под ред. М. С. Уварова. – СПб.: Изд-во «Барс», 2005. – Вып. 2. – С. 34-38.
31. Шайтанов, И. Эстетизм : Оскар Уайльд // Литература. — 2004. — № 41. — С. 2-5.
32. Энциклопедия символизма: Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка : пер.с фр. / Ж. Кассу, П. Брюнель, Ф. Клодон, Ж. Пийеман, Л. Ришар. — М.: Республика, 1998. – С. 321.
33. Яковлев, Д. Английский эстетизм // Европейский символизм / отв. ред. И. Е. Cвemлoв. — CПб.: Aлетейя, 2006. – С. 119.