Институт семьи коренных малочисленных народов Севера России: историко-этнографический обзор, трансформации и современные вызовы (На примере хантов, эвенков, чукчей)

ПРИОРИТЕТНЫЙ ФАКТ: Ожидаемая продолжительность жизни представителей коренных малочисленных народов Севера (КМНС) в настоящее время на 10–12 лет ниже, чем в среднем по России, а для некоторых народов, таких как ханты и манси, в отдельные периоды она составляла критические 42–45 лет. Эта шокирующая статистика служит самым острым маркером глубокого социально-демографического кризиса, с которым столкнулся институт семьи КМНС в результате индустриализации, аккультурации и трансформации традиционного уклада.

Это исследование направлено на глубокий анализ того, как институт семьи, являющийся фундаментом выживания и культурной преемственности в суровых арктических условиях, выдерживает натиск модернизации, сохраняя при этом свою уникальную этносохраняющую функцию.

Введение в проблему: теоретические основы и актуальность исследования

Актуальность изучения института семьи коренных малочисленных народов Севера (КМНС) России обусловлена двойной необходимостью: во-первых, сохранением культурного многообразия страны в условиях глобализации, а во-вторых, поиском эффективных механизмов социальной адаптации и устойчивого развития этнических групп, находящихся под сильнейшим давлением промышленного освоения территорий. Семья КМНС представляет собой уникальный объект социологического и этнографического анализа, поскольку именно она выступает ключевым транслятором родного языка, традиционных знаний и навыков природопользования, без которых невозможно самобытное существование этих народов. Поэтому, любые меры поддержки должны быть направлены на укрепление ее экономической и социальной базы.

Данное исследование ставит целью провести компаративный историко-этнографический обзор брачно-семейных отношений (на примере хантов, эвенков, чукчей), проанализировать ключевые факторы трансформации в XX–XXI веках и оценить эффективность современных государственных и региональных мер поддержки.

Семья как социальный институт и малая группа: ключевые концепции

Для начала анализа необходимо четко разграничить методологические подходы к пониманию семьи.

Институт семьи представляет собой устойчивый, исторически сложившийся комплекс социальных норм, образцов поведения, санкций, прав и обязанностей, регулирующих отношения между супругами, родителями и детьми. Его основное социальное назначение, с точки зрения интересов общества, заключается в воспроизводстве населения, а также в первичной социализации индивидов и экономическом обеспечении.

Семья как малая социальная группа — это объединение индивидов, основанное на браке, кровном родстве или усыновлении, связанное общностью быта, взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью. Здесь акцент делается на удовлетворении личных нужд индивидов: эмоциональной поддержке, защите и самореализации.

В контексте КМНС это разграничение критически важно. В традиционном укладе семья как социальный институт была практически неразличима с семьей как малой группой, поскольку ее функции (экономическая, производственная, воспитательная) были тотальными и строго регламентированы нормами, обеспечивающими выживание всей общины, что излишне подчеркивает ее экзистенциальную значимость.

Коренные малочисленные народы Севера (КМНС) — это народы, проживающие в районах Севера, Сибири и Дальнего Востока, сохраняющие традиционные образ жизни, хозяйствование и промыслы, насчитывающие менее 50 тысяч человек и осознающие себя самостоятельными этническими общностями.

Классификация типов семей: от нуклеарной к расширенной

Социологическая классификация типов семей по составу является ключевым инструментом для анализа трансформации, произошедшей у КМНС в XX веке:

1. Нуклеарная семья (Nuclear Family): Состоит из мужа, жены и их детей (биологических или приемных), живущих отдельно. Этот тип доминирует в индустриальном и постиндустриальном обществе.
2. Расширенная (Пополненная) семья (Extended Family): Включает супружескую пару и их детей, а также других родственников, принадлежащих к другим поколениям (бабушки, дедушки, дяди, тети), живущих вместе или в тесной экономической и бытовой близости.

Для кочевых народов Севера традиционной формой была расширенная патриархальная семья, которая обеспечивала максимальную эффективность в ведении сложного традиционного хозяйства (оленеводство, охота), требующего коллективного труда, распределения обязанностей по возрастным и гендерным признакам. Переход к нуклеарной форме, спровоцированный советской политикой оседания и индустриализации, стал одним из главных факторов ослабления традиционной культуры, что мы до сих пор наблюдаем в виде утраты молодежью традиционных навыков.

Исторически сложившиеся типы брачно-семейных отношений и обычаи

Традиционные брачно-семейные отношения у народов Севера были жестко детерминированы суровыми природными условиями и типом хозяйствования. Семья выступала не только ячейкой общества, но и производственной бригадой.

Патриархальный уклад и роль женщины в семье хантов

Традиционная семейная жизнь хантов, оседлых и кочевых охотников и рыболовов Обского Севера, была строго патриархальной. Главой семьи считался мужчина, который отвечал за промысел и внешние контакты. Женщина находилась в подчиненном положении, однако ее роль в обеспечении жизнедеятельности была абсолютно незаменимой.

Ключевой ролью женщины-ханти было полное обеспечение быта и ведение хозяйства, включая строительство (сборку и разборку) чума и обработку шкур, тогда как мужчина занимался исключительно добычей (охота, рыболовство). Это подчеркивает не просто бытовую, но и критически важную производственную функцию женщины в кочевом цикле, что противоречит поверхностным представлениям о ее полной второстепенности.

Браки чаще всего были договорными, организованными родителями. При этом существовал строгий экзогамный принцип: невесту подбирали из дальних стойбищ или других родов для предотвращения близкородственных связей. В невесте ценились трудолюбие, умение вести домашнее хозяйство и глубокое знание обычаев.

Институт Калыма: Брачный ритуал хантов включал обязательное сватовство, переговоры о калыме (выкупе за невесту), который мог составлять от 10 до 100 и более оленей. В период поздней трансформации этот калым мог включать уже современные технические средства (моторы, снегоходы типа «Буран»), что демонстрирует адаптацию традиционного института к рыночным реалиям. Число оленей часто отмечали зарубками на посохе свата.

После замужества женщина-ханти должна была соблюдать строгий обычай избегания: она закрывала лицо от посторонних мужчин (прежде всего, от родственников мужа) и не могла произносить их имена, что являлось элементом сохранения внутрисемейной иерархии и социальной дистанции.

Брачно-семейные традиции эвенков: тори и равноправие

Эвенки, «народ тайги», традиционно были кочевыми оленеводами и охотниками Восточной Сибири. Их семейные традиции, выработанные в суровых условиях таежного кочевания, основывались на принципах равноправия и взаимного уважения, что было продиктовано необходимостью выживания. Если ханты делали больший акцент на иерархии, то эвенки, благодаря более мобильному образу жизни, смогли выработать более гибкую систему.

Традиционный брак также предполагал внесение женихом калыма, называемого тори. Как и у хантов, тори уплачивался оленями, количество которых могло колебаться от 5 до сотни голов, в зависимости от зажиточности семей.

Отработка калыма: В случае бедности жениха, когда он не мог внести полный тори сразу, существовал обычай отработки. Жених мог оставаться в семье невесты на 1–2 года, работая на тестя, прежде чем забрать жену в свой род. Этот механизм служил своего рода «социальным кредитом» и обеспечивал воспроизводство рабочей силы в роду, гарантируя качество будущего зятя. Семья эвенков была более мобильной и компактной, что отражалось в распределении ролей, где муж и жена действовали как единая производственная единица.

Архаичные формы брака у чукчей: *нэвтумгыт* как социальный механизм

Среди чукчей, особенно оленных, в XIX — начале XX века существовали наиболее архаичные и необычные для европейского сознания брачные формы. Одной из них был групповой брак «товарищество по жене» (нэвтумгыт).

Суть нэвтумгыт заключалась в ритуальном соглашении между двумя и более мужчинами (семьями) о праве на временный обмен женами. На первый взгляд, это кажется простой формой промискуитета, но этнографический анализ раскрывает его ключевую социальную функцию:

1. Укрепление социальных связей: Обмен женами создавал искусственное родство, превращая партнеров в близких союзников, которые были обязаны оказывать друг другу экономическую и физическую поддержку.
2. Социальное страхование: В условиях высокой смертности на охоте или в оленьем хозяйстве, нэвтумгыт служил механизмом обеспечения выживания семьи вдовы. Если мужчина-товарищ погибал, его семья могла рассчитывать на помощь и защиту других участников соглашения.

Таким образом, нэвтумгыт был не столько формой удовлетворения личных потребностей, сколько прагматичной системой социальной взаимопомощи, обеспечивающей устойчивость общины в условиях Арктики. Основной социальной единицей чукчей в тот период была патриархальная община, где старшинство и влияние определялись количеством оленных табунов.

Социокультурная трансформация и ее долгосрочные последствия в XX–XXI веках

XX век стал периодом беспрецедентного внешнего воздействия на институт семьи КМНС, приведшего к нарушению вековой преемственности и глубоким социальным травмам.

Влияние индустриализации и перехода к наемному труду

Процессы индустриализации, особенно в Западной Сибири, связанные с разработкой месторождений нефти и газа, а также политика принудительной коллективизации и оседания, радикально изменили экономический фундамент семьи.

Традиционная экономическая функция семьи была подорвана:

• Ослабление межпоколенных связей: Необходимость коллективного труда (прадедов, дедов, отцов и детей) в оленеводстве или охоте исчезла с переходом к наемному труду (вахтовому методу, работе на госпредприятиях).
• Исчезновение совместной занятости: Мужчины стали работать вне дома за зарплату, женщины и дети оставались в поселках. Это привело к ослаблению семейной сплоченности и потере общей цели, что ранее являлось главным цементирующим фактором расширенной семьи.

В результате, традиционная расширенная семья начала стремительно замещаться нуклеарной, которая оказалась плохо приспособлена к передаче сложного комплекса природопользования. И если традиционная семья была самодостаточна, то ее нуклеарный аналог в поселке оказался полностью зависим от социальных выплат и внешних ресурсов.

Система школ-интернатов: хронология и травма преемственности

Наиболее разрушительным фактором для культурной преемственности стала система школ-интернатов.

Хронология травмы: Целенаправленный, а порой насильственный, сбор детей КМНС в школы-интернаты начался в 1950-х годах и достиг своего пика в 1960–1970-х годах. Дети из кочующих семей, а часто и из оседлых, отрывались от семьи на 9–10 месяцев в году.

Последствия:

1. Нарушение преемственности: Дети не могли освоить традиционные навыки (управление оленями, охота, изготовление утвари) непосредственно от родителей и старших родственников, как это происходило веками. Была разорвана цепочка передачи знаний от поколения к поколению.
2. Этническая самоидентификация: Находясь в русскоязычной среде, дети испытывали сложности с сохранением родного языка и традиционной самоидентификации. Возвращаясь домой, они часто чувствовали себя чужими, неспособными жить в тундре, но и не полностью адаптированными к городской жизни.
3. Нехватка кадров: В долгосрочной перспективе, система интернатов привела к дефициту квалифицированных кадров в традиционных отраслях (оленеводство, рыболовство), поскольку следующее поколение оленеводов не получило необходимого практического обучения.

Этой системой была нанесена глубокая травма институту семьи КМНС, последствия которой ощущаются до сих пор в виде культурной дезориентации и социальных проблем. Могла ли эта система, основанная на тотальной изоляции детей, не привести к разрыву культурного кода?

Современные тенденции: гражданские браки и информационные технологии

Современная семья КМНС подвержена тем же общим тенденциям, что и общероссийская:

• Модернизация и нуклеаризация: Семьи становятся меньшими, мобильными, что облегчает переезд в поселки или города.
• Рост числа гражданских браков: Как и в целом по стране, у КМНС растет число фактических сожительств и, как следствие, детей, рожденных вне официально зарегистрированного брака.
• Информационные технологии: Интернет, спутниковое телевидение и социальные сети стали мощнейшим инструментом моделирования семейных отношений, транслируя общероссийские и западные ценности. Это ускоряет отказ от патриархальных норм и традиционных брачных ритуалов, часто приводя к конфликту поколений.

Современные функции, социально-демографические проблемы и вызовы

Несмотря на трансформацию, институт семьи КМНС продолжает выполнять ряд уникальных функций, критически важных для выживания этносов.

Семья как агент сохранения языка и традиционной культуры

В современных условиях семья коренных народов Севера выполняет важнейшую этносохраняющую функцию. Она выступает ключевым агентом:

1. Сохранения родного языка: В условиях, когда язык выходит из активного употребления в школах и государственных учреждениях, дом остается последним бастионом его сохранения.
2. Передачи традиционных технологий природопользования: Сохранение традиционной хозяйственной деятельности (оленеводство, охота, рыболовство) является этносохраняющим образом жизни. Только семья может передать сложные навыки, необходимые для выживания в тундре: знание миграционных путей оленей, изготовление нарт, ремонт чума, правила арктической охоты.

Таким образом, сохранение семьи в ее традиционном производственном контексте (пусть и модернизированном) является синонимом сохранения самобытной культуры, что должно быть приоритетом для региональных властей.

Демографический кризис и низкая продолжительность жизни КМНС

Перед КМНС стоят острые социально-демографические проблемы, которые напрямую влияют на благополучие семей.

Актуальная статистика (ВПН 2020): Общее число представителей КМНС в Российской Федерации (по данным Всероссийской переписи населения 2020 года) составило 261 тыс. человек. При этом 60% этой численности приходится на пять народов.

Народ	Численность (ВПН 2020)
Ненцы	49 787
Эвенки	39 420
Ханты	31 600
Эвены	19 975
Чукчи	16 228

Кризис здоровья: Самой драматической проблемой является критически низкая ожидаемая продолжительность жизни. Как было отмечено во вступлении, этот показатель на 10–12 лет ниже средней по России. В 1990-е годы для хантов и манси продолжительность жизни могла составлять всего 42–45 лет.

Причины этого кризиса комплексны: более низкие показатели социально-экономического развития, высокая заболеваемость (туберкулез), а также серьезная проблема алкоголизма, которая является ключевым фактором разрушения семейной структуры, социального неблагополучия и детской беспризорности в местах традиционного проживания. Снижение продолжительности жизни напрямую подрывает способность расширенной семьи передавать знания, так как сокращается время жизни старших поколений.

Угроза промышленного освоения и ассимиляции

Интенсивное промышленное освоение территорий без должного учета интересов коренных народов приводит к двум катастрофическим последствиям для института семьи:

1. Подрыв материальной базы: Разрушение пастбищ, загрязнение водоемов и лесов лишает семьи, живущие традиционным укладом, их экономического фундамента. Это вынуждает людей мигрировать в поселки, где они теряют навыки и становятся социально уязвимыми.
2. Аккультурация и ассимиляция: Контакт с пришлым населением, особенно в условиях отсутствия работы в традиционных отраслях, ускоряет процессы ассимиляции. Молодое поколение, не имея возможности вести традиционный образ жизни, быстро утрачивает этническую идентичность, что приводит к размыванию специфики института семьи.

Государственная и региональная политика поддержки: анализ эффективности

Государственная политика в отношении КМНС прошла сложный путь от советской ассимиляции до современного, хотя и не всегда последовательного, признания их прав.

Федеральные программы и роль Минвостокразвития

В постсоветский период политика характеризовалась полным игнорированием особенностей уклада жизни аборигенов. Ситуация начала меняться в 2010-х годах.

Ключевым инструментом поддержки стала Программа государственной поддержки традиционной хозяйственной деятельности КМНС, осуществляемой в Арктической зоне РФ, которая действует с 2021 года. Программа нацелена на устойчивое развитие традиционных отраслей и повышение конкурентоспособности производимых ими товаров.

Правовая основа и координация: Правовую основу составляет признание прав КМНС на приоритетный доступ к биологическим ресурсам в местах их традиционного проживания и хозяйственной деятельности. Ответственным федеральным органом за реализацию этой Программы является Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики (Минвостокразвития России). Это смещение ответственности подчеркивает признание традиционной деятельности КМНС как важного элемента экономики Арктической зоны, а не просто социальной обузы.

Инновационные региональные механизмы: «Чумовой капитал»

На региональном уровне появляются меры, которые демонстрируют более тонкий подход к поддержке, учитывающий специфику кочевого образа жизни.

1. Денежные пособия (ХМАО – Югра): В Ханты-Мансийском автономном округе (ХМАО – Югра) реализуются прямые меры финансовой поддержки, например, единовременное пособие в размере 20 000 рублей на каждого ребенка представителям КМНС, включенным в Реестр территорий традиционного природопользования.
2. Поддержка в натуральной форме (ЯНАО): Наиболее инновационным примером является программа «Чумовой капитал», введенная в Ямало-Ненецком автономном округе (ЯНАО) с 2021 года. Эта программа предоставляет молодым многодетным кочующим семьям не денежное пособие, которое может быть потрачено на нецелевые нужды, а набор материальных ценностей, критически важных для жизни в тундре: комплект для чума и нарты.

Программа «Чумовой капитал» является примером адаптации социальной поддержки к этнокультурному контексту. Она напрямую способствует сохранению кочевого уклада и укрепляет производственную базу семьи, в отличие от универсальных денежных выплат, которые могут стимулировать оседание. Важность государственной политики в сфере защиты семьи была подчеркнута и на федеральном уровне: в 2024 году Указом Президента РФ объявлен Год семьи, что призвано популяризировать сохранение традиционных семейных ценностей, в том числе и у коренных народов.

Заключение

Институт семьи коренных малочисленных народов Севера России представляет собой уникальный социальный феномен, находящийся на критическом стыке вековых традиций, травм XX века и жесткой необходимости современной адаптации. Именно в нем кроется ключ к устойчивости арктических этносов.

Исторический обзор показал, что традиционная семья (патриархальная у хантов, относительно равноправная у эвенков, архаично-союзная у чукчей) была, прежде всего, производственной и страховой ячейкой, чьи нормы (калым, экзогамия, нэвтумгыт) были направлены на обеспечение физического и социального выживания в экстремальных условиях.

Ключевая трансформация произошла под влиянием насильственного оседания, индустриализации и, в особенности, системы школ-интернатов (пик 1960–1970-х годов). Эта политика нанесла глубокий, долгосрочный урон институту семьи, разорвав преемственность в передаче языка и традиционных навыков, что стало одной из причин современного социально-демографического кризиса, выраженного в критически низкой продолжительности жизни и высоком уровне социальной дезадаптации.

На современном этапе семья КМНС сохраняет свою важнейшую этносохраняющую функцию, выступая последним агентом передачи языка и технологий природопользования. Однако эта функция находится под постоянной угрозой промышленного освоения и ассимиляции.

Государственная и региональная политика, несмотря на ошибки прошлого, демонстрирует попытки адаптации, примером которой является «Чумовой капитал» в ЯНАО. Этот механизм, предоставляющий поддержку в натуральной форме, является методологически верным шагом, поскольку он напрямую укрепляет традиционную хозяйственную деятельность, которая, в свою очередь, является фундаментом для сохранения самобытного института семьи. При принятии решений, касающихся Арктики, крайне важно учитывать, что сохранение культуры и устойчивости КМНС напрямую зависит от сохранения их традиционного образа жизни.

Дальнейшие исследования должны быть сосредоточены на оценке долгосрочной эффективности таких инновационных региональных мер, а также на разработке программ, направленных на преодоление травмы интернатной системы, прежде всего через поддержку двуязычного образования и интеграцию традиционных знаний в современную систему обучения. Сохранение семьи КМНС — это не просто социальный вопрос, это вопрос сохранения российской Арктики и ее уникального культурного ландшафта.

Список использованной литературы

1. Амурские эвенки: большие проблемы малого этноса: сб. науч. тр. Вып. 1. Благовещенск: БГПУ, 2003. 150 с.
2. Брачный ритуал у народа ханты. URL: https://gahmao.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
3. Булатова Н.Я. Эвенкийский язык и его региональные варианты в социолингвистическом аспекте // Малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока: проблемы сохранения и развития языков. СПб.: ИЛИ РАН, 1997. С. 89–105.
4. Булатова Н.Я., Вахтин Н.Б., Насилов Д.М. Языки малочисленных народов Севера // Малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока: проблемы сохранения и развития языков. СПб., 1997. С. 12–25.
5. Василевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIII–начало XX в.). Л.: Наука, 1969.
6. Гидденс Э. Социология. М., 1999. 704 с.
7. Государственная политика в области обеспечения устойчивого развития коренных малочисленных народов севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации. URL: http://va-shtyrov.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
8. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ УСЛУГИ КОРЕННЫМ МАЛОЧИСЛЕННЫМ НАРОДАМ СЕВЕРА. URL: https://oktregion.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
9. Ермолова Н.В. Эвенки: проблема этнических различий и локальных групп // Этносы и этнические процессы. М.: Вост. лит-ра, 1993.
10. Институт семьи и брака. — Боголюбов Л.Н. Обществознание. 11 класс. Профильный уровень. URL: https://husain-off.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
11. Как обеспечить сохранение идентичности КМНС при развитии традиционных экономик. URL: https://vostokgosplan.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
12. Коренные малочисленные народы Российской Федерации. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. М.: Госкомстат, 2005. 210 с.
13. Льготы КМНС. URL: https://family-41.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
14. Мендра Л. Основы социологии. М., 2000. 505 с.
15. На круглом столе обсудили роль семьи в сохранении традиций КМНС. URL: https://ddnykt.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
16. Народы Сибири. М.; Л.: Наука, 1956.
17. Национальный состав населения Амурской области (по итогам переписи населения 1989 г.). Благовещенск: Амурское обл. управление статистики, 1990.
18. Николаев С.И. Эвены и эвенки юго-восточной Якутии. Якутск: Якутское кн. изд-во, 1964.
19. Об утверждении программы государственной поддержки традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Российской Федерации, осуществляемой в Арктической зоне Российской Федерации от 15 апреля 2021. URL: https://cntd.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
20. Патканов С. Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири на основе данных переписи населения 1897 г. и других источников. Ч. Собственно тунгусы. Вып. 2. СПб., 1906.
21. Пекарский Э.К., Цветков В.П. Очерки быта приангарских тунгусов. СПб., 1913.
22. Пылаева О.Б. Об исчезающем языке амурских эвенков // Амурские эвенки: большие проблемы малого этноса: сб. науч. тр. Вып. 1. Благовещенск: БГПУ, 2003.
23. Распределение населения по национальности, родному языку и второму языку народов СССР по Сахалинской области. Т. 1. Южно-Сахалинск: Сахалинское обл. управление статистики, 1990.
24. Свадебные традиции народов ханты и манси. URL: https://biblioteka15.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
25. СЕМЬЯ И ДЕТИ В РОССИИ. URL: https://rosstat.gov.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
26. СЕМЬЯ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ. URL: http://msu.by/ (Дата обращения: 18.10.2025).
27. Семья как социальный институт общества и малая группа — основные функции, признаки, характеристики, определение, особенности. URL: https://xn—-dtbebvqepcbbtq4r.xn--p1ai/ (Дата обращения: 18.10.2025).
28. Семья. URL: https://nyagan.life/ (Дата обращения: 18.10.2025).
29. Скачать доклад — Российский университет дружбы народов. URL: https://rudn.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
30. «Свадебные обряды народов Югры» — «Свадьба народов ханты и манси» — 14 Февраля 2022. URL: http://sovmuseum.com/ (Дата обращения: 18.10.2025).
31. Терлецкий П.Е. Население Крайнего Севера (по данным переписи 1926/27 гг.). Л., 1932.
32. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003. 450 с.
33. Традиционная хозяйственная деятельность — этносохраняющий образ жизни. URL: https://cyberleninka.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
34. ТРАНСФОРМАЦИЯ ИНСТИТУТА СЕМЬИ НА РУБЕЖЕ XX — XXI ВВ. URL: https://gramota.net/ (Дата обращения: 18.10.2025).
35. ТРАНСФОРМАЦИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О СЕМЬЕ В РОССИЙСКОМ СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ XX-XXI ВВ. URL: https://cyberleninka.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
36. ТРАНСФОРМАЦИЯ СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬИ: СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ. URL: https://urfu.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).
37. Туголуков В.А. О современном положении эвенков Охотского побережья //Этнологическая экспертиза: Народы Севера России. 1956–1958 годы. М.: Изд-во ИЭА РАН, 2004.
38. Туголуков В.А. Тунгусы (эвенки и эвены) Средней и Западной Сибири. М.: Наука, 1985.
39. Численность и состав народов Севера (по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г.). Хабаровск: Хабаровское краевое управление статистики, 1990.
40. Чукотские семейно-брачные отношения. URL: https://arctic-megapedia.com/ (Дата обращения: 18.10.2025).
41. Семья и брак эвенков. URL: https://arctic-megapedia.com/ (Дата обращения: 18.10.2025).
42. АРХАИЧНЫЕ ФОРМЫ БРАКА У ЧУКЧЕЙ В XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА. URL: https://tspu.ru/ (Дата обращения: 18.10.2025).