Теоретико-методологические основы и критический анализ региональной промышленной политики РФ в условиях технологического суверенитета (2020–2025 гг.)

Введение: Актуальность, цели и структура исследования

Региональная экономика Российской Федерации находится в состоянии глубокой структурной трансформации, обусловленной необходимостью обеспечения технологического суверенитета и адаптации к беспрецедентным внешним ограничениям. В этих условиях традиционные механизмы государственного регулирования, направленные на сглаживание пространственной асимметрии и стимулирование инвестиций, требуют критического пересмотра. Высокая динамика изменений, особенно после 2022 года, делает анализ факторов регионального развития и формирование эффективной промышленной политики темой, обладающей исключительной научной и практической актуальностью. И что самое важное, новая реальность требует от государства не просто субсидирования, а создания самодостаточных, устойчивых производственных циклов.

Целью настоящего исследования является формирование исчерпывающей теоретико-методологической базы для анализа современной региональной промышленной политики и ее инструментов в контексте новейших экономических вызовов (2020–2025 гг.).

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

1. Систематизировать теоретические подходы к классификации факторов регионального развития, включая новейшие концепции.
2. Проанализировать динамику социально-экономической дифференциации регионов, используя актуальные статистические данные, и определить ключевые макроэкономические и институциональные факторы, влияющие на инвестиционную активность.
3. Раскрыть трансформацию целей и задач региональной промышленной политики в условиях курса на технологический суверенитет.
4. Детально рассмотреть и оценить основные инструменты реализации промышленной политики (СПИК 2.0, ОЭЗ, ТОР), включая их нефинансовые меры поддержки.
5. Проанализировать механизмы координации и новые подходы к оценке эффективности региональной промышленной политики, основанные на верифицированных результатах.

Представленная структура соответствует логике первого раздела выпускной квалификационной работы, обеспечивая необходимую глубину проработки теоретических основ и актуализацию эмпирической базы.

Современная теоретико-методологическая база исследования факторов регионального развития

Эволюция концепций: от теории новой экономической географии до «социально-экономического генотипа»

Современная региональная экономика отказывается от исключительно линейных моделей развития, признавая многофакторность и уникальность каждой территории. Классические подходы, такие как теория полюсов роста (Ф. Перру) и концепция кластеров (М. Портер), остаются актуальными для объяснения механизмов концентрации производства и инноваций. Однако в XXI веке на передний план вышли пространственные модели, объясняющие устойчивое неравенство.

В рамках теории новой экономической географии (П. Кругман) факторы развития регионов традиционно разделяются на факторы «первой природы» и факторы «второй природы».

Категория факторов	Определение и примеры	Роль в региональном развитии
Факторы «первой природы»	Неизменные, географически обусловленные. Природно-ресурсный потенциал, климатические условия, доступ к сырью и транспортным артериям (моря, реки).	Обеспечивают первоначальное преимущество (ресурсная рента), но их влияние относительно снижается по мере развития инфраструктуры.
Факторы «второй природы»	Созданные человеком, изменяемые. Человеческий капитал, агломерационные эффекты, развитая производственная и социальная инфраструктура, институциональное качество.	Определяют долгосрочную конкурентоспособность региона и его способность к инновациям и саморазвитию (эндогенному росту).

Однако для России, характеризующейся колоссальной пространственной и социально-экономической дифференциацией, требуется более тонкий инструмент анализа, учитывающий историческое наследие и структурные ограничения. Таким инструментом стала концепция «социально-экономического генотипа» территории.

Концепция «социально-экономического генотипа» предполагает, что реакция региональной системы на общефедеральные стимулирующие механизмы (например, налоговые льготы, субсидии) в значительной степени предопределена ее внутренней структурой, сформированной историческим ходом эволюции и технологическим наследием. «Генотип» определяется совокупностью двух базовых дифференцирующих признаков:

1. Уровень экономического развития и экономическое положение домохозяйств: Измеряется через ВРП на душу населения, соотношение денежных доходов и прожиточного минимума, а также уровень бедности.
2. Освоенность территории: Оценивается через плотность населения и уровень развития инфраструктуры.

Использование этого подхода позволяет выявить эндогенные факторы, которые могут выступать причиной недостаточной эффективности стандартной федеральной политики. Например, регионы с низкой освоенностью и высоким уровнем бедности могут не обладать достаточным человеческим капиталом или предпринимательской активностью, чтобы воспользоваться льготами, предназначенными для высокотехнологичных кластеров. Это подчеркивает необходимость формирования однородных групп регионов на основе научно-обоснованных критериев для адресной корректировки общей системы государственного регулирования в условиях цифровизации (новый тренд после 2020 года). Что же здесь упускается? Упускается то, что без учета этого «генотипа» любой универсальный федеральный инструмент будет лишь усиливать уже существующее неравенство, концентрируя ресурсы там, где уже есть готовая почва для их усвоения.

Комплексная классификация факторов: «жесткие», «мягкие» и цифровые

Для целей регионального управления факторы развития целесообразно классифицировать по степени их управляемости и измеримости, что имплицитно соответствует разделению на «жесткие» и «мягкие».

Категория фактора	Характеристика	Примеры элементов	Управляемость (Политический потенциал)
«Жесткие» (Ресурсные)	Легко измеримы, требуют значительных капитальных вложений для изменения, обладают высокой инерционностью.	Природно-ресурсный потенциал, производственный потенциал (Основные фонды), инвестиционный потенциал (объем инвестиций), производственная инфраструктура.	Средняя. Требуют долгосрочных федеральных программ и масштабного финансирования.
«Мягкие» (Качественные)	Сложно измеримы, связаны с социальными, институциональными и поведенческими аспектами. Определяют качество среды.	Человеческий капитал (образование, здоровье), предпринимательская активность, институциональные условия (качество регионального управления), общественно-политическая ситуация.	Высокая. Зависят от качества региональной политики и управленческих решений.
Цифровые (Инновационные)	Новейшая категория, охватывающая процессы цифровой трансформации и внедрения технологий.	Уровень цифровизации экономики и госуправления, инвестиции в ИИ-технологии, доля инновационной продукции в ВРП.	Высокая. Приоритетное направление федеральных и региональных программ после 2020 года.

На современном этапе, особенно в условиях глобальной технологической конкуренции и перехода к технологическому суверенитету, наблюдается смещение фокуса региональной политики с традиционных «жестких» факторов (сырье, производственные мощности) на «мягкие» и цифровые. Рост значимости этих факторов обусловлен тем, что именно качество институтов и человеческого капитала определяет способность региона к адаптации, инновациям и эффективному использованию федеральных инструментов поддержки, поэтому регионы должны сосредоточиться на создании благоприятной среды, а не только на привлечении федеральных денег.

Динамика социально-экономической дифференциации и инвестиционная активность регионов РФ (2020–2025 гг.)

Устойчивое неравенство как отражение ресурсной обеспеченности

Социально-экономическая дифференциация регионов РФ является не просто структурной особенностью, но и устойчивой проблемой, которая в значительной степени обусловлена ресурсной обеспеченностью территорий и пространственной концентрацией капитала.

Актуальные статистические данные Росстата подтверждают углубление неравенства в 2024 году, что отражает неравномерное распределение эффектов от постсанкционного экономического роста:

• Коэффициент Джини, отражающий неравномерность распределения доходов, вырос до 0,408 по итогам 2024 года (против 0,405 в 2023 году).
• Коэффициент фондов (отношение доходов 10% наиболее и 10% наименее обеспеченного населения) достиг 15,1 раза в 2024 году (против 14,8 раза в 2023 году).

Эти показатели демонстрируют, что рост экономики, стимулированный в том числе масштабными государственными инвестициями в оборонный и инфраструктурный секторы, концентрируется в ограниченном числе регионов и в определенных социальных группах, подтверждая тезис о ресурсной обеспеченности как ключевом дифференцирующем факторе. Может ли государство, используя те же самые инструменты, реально преодолеть эту вековую тенденцию к концентрации капитала?

Пространственная концентрация инвестиций и макроэкономический фактор

Макроэкономический фактор, прежде всего выраженный в динамике инвестиций в основной капитал, является определяющим для экономического роста региона. В целом по России объем инвестиций в основной капитал продемонстрировал устойчивый рост: в 2023 году — на 9,8%, а в 2024 году — на 7,4% в сопоставимых ценах. Этот рост, частично стимулированный широким набором инструментов господдержки (СПИК, ОЭЗ), не привел к равномерному распределению капитала.

Пространственная концентрация инвестиций остается крайне высокой, что отражает сохранение центростремительных экономических сил:

Регион	Доля в общем объеме инвестиций в основной капитал (Январь-Июнь 2024 г.)	Характер концентрации
Москва	18,6%	Финансово-управленческий центр, агломерационный эффект.
Санкт-Петербург	4,0%	Индустриальный и инновационный центр Северо-Запада.
Прочие регионы	~77,4%	Оставшаяся часть, сильно дифференцированная по ресурсной базе.

Эти данные подтверждают, что столичные агломерации продолжают играть роль «якорных» полюсов роста, аккумулируя почти четверть всех инвестиций.

Институциональные ограничения и фактор цифровизации

Институциональные факторы и качество управления играют критическую роль в преодолении структурных ограничений. В российских регионах эти ограничения часто проявляются в специфических территориальных условиях. Например, для арктических регионов повышенные затраты на реализацию проектов обусловлены:

1. Суровыми климатическими условиями.
2. Инфраструктурными ограничениями (высокие транспортные затраты).
3. Дефицитом квалифицированных кадров.

Эти институциональные и географические барьеры требуют не просто льгот, а комплекса стимулирующих мер, адаптированных под экстремальные условия. Следовательно, федеральная политика должна включать специальные компенсаторные механизмы, а не только стандартные налоговые вычеты.

Параллельно с этим, в период 2020–2025 гг. произошел значительный сдвиг в сторону фактора цифровизации. Регионы, обладающие развитым человеческим капиталом и высоким уровнем управленческой компетентности, смогли сместить приоритеты развития с традиционных сфер в технологические направления.

Ярким примером является Краснодарский край, который стал одним из лидеров цифровой трансформации на Юге России. Общий объем инвестиций в ИИ-технологии в регионе за последние два года превысил 5 млрд рублей. Этот кейс демонстрирует, что инвестиционный фактор в современном понимании включает не только вложения в «жесткую» инфраструктуру, но и в прорывные цифровые технологии, которые способны повысить производительность труда и конкурентоспособность даже в традиционных отраслях (например, сельское хозяйство, туризм, логистика).

Трансформация целей и приоритетов региональной промышленной политики в условиях санкций

Ключевым законодательным фундаментом для формирования промышленной политики в РФ служит Федеральный закон от 31 декабря 2014 г. N 488-ФЗ «О промышленной политике в Российской Федерации». Однако начиная с 2022 года, под влиянием внешних ограничений, цели и задачи этой политики претерпели существенную трансформацию, перейдя от умеренного стимулирования к модели, основанной на технологическом суверенитете.

Основные задачи 2023–2025 гг. и приоритет национальных интересов

Индустриальная политика России в настоящее время сконцентрирована на обеспечении самодостаточности критически важных отраслей и структурной переориентации экономики. Основные задачи на период 2023–2025 гг. включают:

1. Приоритет национальных интересов: Обеспечение устойчивости и безопасности ключевых производственных циклов.
2. Формирование гарантированного спроса: Использование крупных инфраструктурных и государственных проектов (например, ГОЗ) для обеспечения долгосрочных заказов на отечественную промышленную продукцию.
3. Развитие промышленных кластеров: Создание эффективных производственных цепочек, способных обеспечить локализацию критических технологий и импортозамещение.
4. Лидерство оборонного комплекса: Использование потенциала ОПК как локомотива для внедрения новых технологий в гражданский сектор (технологический трансфер).

Эти задачи требуют активного вовлечения регионов, поскольку именно на их территории происходит развертывание кластеров и размещение производственных мощностей. В качестве целевого показателя на 2024 год было предусмотрено увеличение числа промышленных кластеров почти в 1,8 раза: с 61 до 109. На поддержку совместных импортозамещающих проектов кластеров в 2024 году выделено 430 млн рублей из федерального бюджета, что подчеркивает фокус на кооперации и локализации.

Критический анализ: риски «ценового перегрева» экономики

Несмотря на заявленный рост промышленного производства, необходим критический анализ источников этого роста. В 2022–2024 годах рост стоимостных объемов промышленного производства обеспечивался сочетанием роста физического объема и ценового фактора. При этом в 2023 и 2024 годах наблюдалось преобладание ценового фактора.

Проанализируем данные Росстата за 2023 год:

Показатель	Значение	Вывод
Рост цен производителей промышленных товаров (индекс цен, 2023 г.)	19,2%	Высокая инфляция в промышленном секторе.
Рост промышленного производства (в физическом выражении, 2023 г.)	4,3%	Относительно умеренный рост реального объема выпуска.

Преобладание роста цен производителей (19,2%) над физическим ростом (4,3%) свидетельствует о ряде структурных проблем и рисков:

1. Ограничения предложения: Отсутствие конкуренции со стороны импорта и сложность быстрого наращивания производственных мощностей приводят к росту цен на внутреннем рынке.
2. Инфляционное давление: Значительное увеличение государственных расходов (фискальное стимулирование) приводит к росту спроса, который не может быть полностью удовлетворен отечественным предложением без роста цен, что создает риск «ценового перегрева» экономики.
3. Зависимость от импорта: Рост стоимости импортных комплектующих и оборудования, несмотря на общую политику импортозамещения, перекладывается на конечного потребителя.

Таким образом, региональная промышленная политика должна быть нацелена не только на количественное увеличение выпуска, но и на снижение его себестоимости через повышение производительности труда и эффективную локализацию критических компонентов, чтобы избежать дальнейшего инфляционного роста.

Инструменты реализации региональной промышленной политики: детализированный обзор механизмов

Региональная промышленная политика реализуется через систему преференциальных режимов и специальных контрактов, которые, будучи федеральными по своей природе, активируются и модифицируются на уровне субъектов РФ.

Специальный инвестиционный контракт (СПИК 2.0): нефинансовые меры поддержки и технологическое стимулирование

Специальный инвестиционный контракт (СПИК) является одной из ключевых нефинансовых мер стимулирования инвестиций в промышленное производство. С 2020 года действует его второе поколение — СПИК 2.0, которое фокусируется на проектах, направленных на разработку и внедрение современных технологий, что полностью соответствует курсу на технологический суверенитет.

СПИК 2.0 может заключаться на срок до 15–20 лет (при инвестициях свыше 50 млрд руб.) и предоставляет инвесторам существенные гарантии и преференции, среди которых наибольшую значимость имеют нефинансовые меры поддержки:

1. Присвоение статуса «российской продукции»: Инвестор получает право на этот статус при условии локализации производства в течение 3 лет, что открывает доступ к государственным закупкам и мерам поддержки.
2. Определение инвестора единственным поставщиком: Возможность получения статуса единственного поставщика при осуществлении государственных закупок, что гарантирует спрос.
3. Налоговые и неналоговые льготы: Включают понижающий коэффициент (не выше 2) к основной норме амортизации, а также снижение ставки налога на прибыль (до 0% в региональной части) и налога на имущество.

Таким образом, СПИК 2.0 выступает не только как фискальный инструмент, но и как механизм технологического стимулирования, связывая налоговые льготы с обязательством инвестора по освоению критических технологий, внесенных в перечень Минпромторга РФ. Именно этот элемент, привязка льгот к технологиям, является ключевым отличием новой версии контракта.

Эффективность преференциальных режимов (ОЭЗ, ТОР) и фактор инновационной продукции

Преференциальные режимы, такие как Особые экономические зоны (ОЭЗ) и Территории опережающего развития (ТОР/ТОСЭР), остаются мощными инструментами регионального развития, направленными на концентрацию капитала и создание благоприятных условий для бизнеса.

Актуальные результаты применения этих режимов демонстрируют их существенный вклад в экономику:

• ОЭЗ: Создаются на срок до 49 лет для развития высокотехнологичных и обрабатывающих отраслей. Объем капитальных вложений резидентов ОЭЗ за период 2017–2023 гг. вырос в 8,5 раза, что свидетельствует о высокой привлекательности данного режима для долгосрочных инвесторов.
• ТОР/ТОСЭР (в моногородах): Нарастающим итогом к концу 2023 года эти территории привлекли более 333 млрд рублей инвестиций и позволили создать свыше 111 тыс. рабочих мест, что критически важно для диверсификации экономики моногородов.

Однако ключевым показателем эффективности промышленной политики является не только объем привлеченных инвестиций, но и их качество, выраженное в росте доли инновационной продукции.

На федеральном уровне средняя доля инновационной продукции в общем объеме производства в 2024 году составила около 6%. При этом в высокотехнологичных отраслях, таких как судостроение и производство компьютеров, этот показатель достигал 25–38,2%. Общий объем инновационных товаров, работ и услуг, произведенных российскими организациями в 2023 году, достиг 8,3 трлн рублей (+22% в постоянных ценах).

Рост этого показателя является прямым результатом действия инструментов промышленной политики, которые должны быть гибкими и адаптированными к вызовам современной экономики, стимулируя предприятия не просто к производству, а к выпуску конкурентоспособной инновационной продукции.

Координация и оценка эффективности промышленной политики на региональном уровне

Смещение парадигмы оценки: от процесса к подтвержденным эффектам

Традиционно оценка эффективности региональной политики часто сводилась к анализу освоения бюджетов и формальному выполнению планов (количество созданных рабочих мест, объем привлеченных инвестиций). Однако в 2020–2025 гг. наблюдается критическое смещение парадигмы оценки в сторону анализа подтвержденных эффектов от внедренных решений, что особенно заметно в сфере цифровизации государственного управления.

С сентября 2025 года в госуправлении (в том числе на региональном уровне) будут засчитываться только верифицированные ИИ-решения, прошедшие проверку качества и подтвердившие экономические или социальные эффекты от использования.

Критерии верификации ИИ-решений:

Критерий	Суть	Цель
Верификация качества	Проверка Минцифры и Правительственной комиссией на соответствие техническим требованиям.	Обеспечение надежности и безопасности систем.
Подтверждение эффектов	Эмпирическое доказательство улучшения показателей (например, повышение скорости обработки документов, снижение вероятности ошибок, выявление несоответствий).	Исключение формального внедрения и фокусировка на реальной пользе.

Этот подход, основанный на строгих критериях, является отражением общего тренда на повышение результативности и снижение бюрократического формализма в региональном управлении, поскольку требует от чиновников не отчетов о расходах, а доказательств фактической пользы.

Механизм координации и региональные инициативы

Координация федеральной и региональной промышленной политики осуществляется по принципу двустороннего движения. Федеральные центры определяют стратегические приоритеты (технологический суверенитет, кластерное развитие), но инициативы и эксперименты могут исходить от регионов, что позволяет применять локальные практики в условиях неопределенности.

Кейс Челябинской области: Регион является примером эффективной координации, применяя комплексный подход для роста производительности труда. Челябинская область активно внедряет роботизацию промышленности в рамках федерального проекта «Производительность труда». Этот региональный кейс показывает, как субъект РФ может использовать федеральные механизмы не просто для освоения средств, а для достижения конкретного, измеримого эффекта — роста эффективности производственных процессов.

Проблемы совершенствования механизмов реализации

Несмотря на наличие комплексных и детально проработанных инструментов (таких как СПИК 2.0), существует ряд проблем, которые ставят под вопрос их общую эффективность:

1. Недостаточное влияние на диверсификацию: Комплексные инструменты часто привлекают инвестиции в уже существующие, высокорентабельные отрасли (например, металлургия, нефтехимия), но оказывают недостаточное влияние на развитие новых, долгосрочных и низкорентабельных проектов, критически важных для диверсификации экономики.
2. Бюрократические барьеры: Сложность процедур оформления СПИК и ОЭЗ, а также необходимость долгосрочного согласования с федеральными органами, могут сдерживать потенциальных инвесторов, особенно малый и средний бизнес.
3. Неравномерность применения: Эффективность инструментов сильно зависит от качества регионального управления. Регионы с высоким «социально-экономическим генотипом» (высокий человеческий капитал и сильные институты) извлекают из них максимальную выгоду, в то время как отстающие территории не могут их использовать в полной мере.

Для повышения общей эффективности требуется «донастройка» режимов, направленная на упрощение доступа к ним и адресное стимулирование инвестиций в секторы, обеспечивающие структурную трансформацию, а не только текущий количественный рост.

Заключение

Проведенный анализ подтверждает, что теоретико-методологическая база исследования факторов регионального развития претерпевает существенные изменения. Концепция «социально-экономического генотипа» региона становится ключевым инструментом для понимания эндогенных ограничений и разработки адресной политики. Она объясняет, почему меры федерального стимулирования, такие как СПИК и ОЭЗ, демонстрируют высокую эффективность в одних регионах (преимущественно с развитыми «мягкими» факторами) и минимальное влияние в других.

Эмпирический анализ показал, что, несмотря на общий рост инвестиционной активности в 2023–2024 гг., социально-экономическая дифференциация регионов углубляется (рост коэффициентов Джини до 0,408 и фондов до 15,1 раза). При этом курсом на технологический суверенитет и импортозамещение стимулируется рост, который, однако, сопряжен с риском «ценового перегрева», подтвержденным преобладанием ценового фактора (19,2%) над физическим объемом промпроизводства (4,3%) в 2023 году. Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается, что инфляционный рост, стимулированный государственными расходами, может подорвать долгосрочную конкурентоспособность отечественных производителей, если не будет сопровождаться реальным скачком в производительности труда.

Ключевые проблемы и перспективы совершенствования:

1. Неравенство и адресность: Политика выравнивания должна быть основана на дифференцированном подходе, учитывающем «генотип» региона, а не на универсальных инструментах.
2. Качество роста: Необходим переход от стимулирования количественного роста к повышению качества (рост доли инновационной продукции) и производительности труда (Кейс Челябинской области).
3. Оценка эффективности: Приоритет должен отдаваться оценке подтвержденных эффектов (например, верификация ИИ-решений), что повышает ответственность региональных органов власти за результат, а не за процесс.

Теоретико-методологические выводы, представленные в данном разделе, формируют надежную основу для следующей, эмпирической главы ВКР, где будет осуществлена оценка влияния описанных факторов и инструментов на развитие конкретного субъекта Российской Федерации.

Список использованной литературы

1. Бураев Ф.В. Влияние государственной политики на социально-экономическое развитие региона // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2011. № 40. С. 29-33.
2. Вигандт Л.С. Теоретические основы управления ресурсами регионов. СПб.: СПбГИЭУ, 2009. 204 с.
3. Влияние глобализации на развитие международных связей регионов РФ, ФРГ, США // Власть. 2009. № 6. С. 36-39.
4. Господарчук Г.Г. Развитие регионов на основе финансовой интеграции. М.: Финансы и статистика, 2009. 287 с.
5. Гохберг М.Я. Федеральные округа Российской Федерации: анализ и перспективы развития. М.: Финансы и статистика, 2009. 357 с.
6. Зигерн-Корн Н.В. Отечественный опыт исследования потенциалов регионального развития // Известия Русского географического общества. 2011. Т. 143, вып. 5. С. 59-64.
7. Инвестиционные стратегии крупного бизнеса и экономика регионов / А.С. Четверикова. М.: ЛКИ, 2011. 400 с.
8. Коваль А.Г. Влияние присоединения России к ВТО на внешнеэкономические связи Санкт-Петербурга и Ленинградской области // ЭКО. 2008. № 6. С. 113-117.
9. Проблемы регионального развития: 2007-2010: Монография / В.А. Ильин, К.А. Гулин, М.Ф. Сычев; ВНКЦ ЦЭМИ РАН. Вологда: Вологодский научно-координационный центр ЦЭМИ, 2011. 183 с.
10. Саволайнен Н.Б. Экономика России и ее регионов как база развития внешнеэкономической деятельности РФ // Региональные проблемы преобразования экономики. 2009. № 3. С. 126-131.
11. Свиридов Н.Н., Скаржинский М.И., Грабова О.Н. Стратегия устойчивого экономического и социального развития региона. Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2011. 180 с.
12. Сайт Минэкономразвития РФ. URL: http://www.economy.gov.ru/minec/main (дата обращения: 26.10.2025).
13. Теоретический подход к региональному развитию с учетом социально-экономического генотипа территории // Cyberleninka. URL: https://www.cyberleninka.ru/article/n/teoreticheskiy-podhod-k-regionalnomu-razvitiyu-s-uchetom-sotsialno-ekonomicheskogo-genotipa-territorii (дата обращения: 26.10.2025).
14. Проблемы и инструменты реализации долгосрочной промышленной политики РФ в условиях санкций // Росконгресс. URL: https://roscongress.org/materials/problemy-i-instrumenty-realizatsii-dolgosrochnoy-promyshlennoy-politiki-rf-v-usloviyakh-sanktsiy/ (дата обращения: 26.10.2025).
15. Индустриальная политика России в условиях структурной трансформации экономики в 2023 году и в среднесрочной перспективе // Cyberleninka. URL: https://www.cyberleninka.ru/article/n/industrialnaya-politika-rossii-v-usloviyah-strukturnoy-transformatsii-ekonomiki-v-2023-godu-i-v-srednesrochnoy-perspektive (дата обращения: 26.10.2025).
16. Теоретические подходы к классификации факторов развития региона и способам их анализа // ResearchGate. URL: https://www.researchgate.net/publication/347432064_TEORETICESKIE_PODHODY_K_KLASSIFIKACII_FAKTOROV_RAZVITI (дата обращения: 26.10.2025).
17. Методический подход к оценке эффективности региональной промышленной политики. 2020. URL: https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/85055/1/978-5-7996-3023-4_2020_006.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
18. СПИК: результаты применения и тенденции совершенствования. URL: https://utmn.ru/upload/iblock/88b/88b49e19036f56b73816223df1f0d36c.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
19. СПИК — Фонд развития промышленности. URL: https://frprf.ru/spik/ (дата обращения: 26.10.2025).
20. Информационно-аналитический материал к заседанию «круглого стола» на тему «Особенности налогообложения участников преференциальных режимов: итоги и перспективы» // Совет Федерации. URL: http://council.gov.ru/media/files/k4qV8lqF8p8U19b6oXjKjE89L9U98c2n.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
21. Полный список преференциальных территорий: особых экономических зон (ОЭЗ) федеральных и региональных, опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР, ТОР). URL: https://xn—-dtbhaacat8bfloi8h.xn--p1ai/preflgoty/ (дата обращения: 26.10.2025).
22. Михаил Мишустин провёл стратегическую сессию о повышении эффективности экономики и обеспечении равных условий ведения бизнеса — Новости // Правительство России. URL: http://government.ru/news/53412/ (дата обращения: 26.10.2025).
23. Методика оценки эффективности региональной инвестиционной политики субъектов Российской Федерации // Cyberleninka. URL: https://www.cyberleninka.ru/article/n/metodika-otsenki-effektivnosti-regionalnoy-investitsionnoy-politiki-subektov-rossiyskoy-federatsii (дата обращения: 26.10.2025).
24. Дифференциация регионов и политика выравнивания социально-экономического развития Российской Федерации // Cyberleninka. URL: https://www.cyberleninka.ru/article/n/differentsiatsiya-regionov-i-politika-vyravnivaniya-sotsialno-ekonomicheskogo-razvitiya-rossiyskoy-federatsii (дата обращения: 26.10.2025).
25. Значимые пространственно-отраслевые факторы экономического развития региона в условиях цифровизации // Вестник АГТУ. URL: https://vestnik.astu.org/vestnik/journal/article/view/516 (дата обращения: 26.10.2025).
26. Стратегия как инструмент социально-экономического развития региона: от разработки к реализации. 2022. URL: https://alt.ranepa.ru/images/Docs/2022/nauka/materialy-konferencii-14-04-2022.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
27. Тенденции развития российской промышленности и ее отраслей в период новых антироссийских санкций // Российский журнал экономических исследований. URL: https://rusjel.ru/index.php/rusjel/article/view/459 (дата обращения: 26.10.2025).
28. Дмитрий Григоренко: Внедрение ИИ в регионах начало давать результат — Новости // Правительство России. URL: http://government.ru/news/53396/ (дата обращения: 26.10.2025).
29. Министры со всей страны обсудили будущее экономики в Красноярске // Dela.ru. URL: https://dela.ru/articles/324141/ (дата обращения: 26.10.2025).
30. Челябинская область применяет для роста производительности труда комплексный подход // BFM74.ru. URL: https://bfm74.ru/news/chelyabinskaya-oblast-primenyaet-dlya-rosta-proizvoditelnosti-truda-kompleksnyj-podhod (дата обращения: 26.10.2025).
31. Анализ инвестиций в регионы России по итогам 1 полугодия 2024. URL: https://id-marketing.ru/investitsii/analiz-investitsiy-v-regiony-rossii-po-itogam-1-polugodiya-2024.html (дата обращения: 26.10.2025).
32. В 2024 году инвестиции в основной капитал РФ выросли на 7,4% // Ведомости. 2025. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2025/03/07/1023773-investitsii-osnovnoi-kapital-rf-virosli (дата обращения: 26.10.2025).
33. Инвестиции в основной капитал в РФ в I квартале выросли на 8,7% // Интерфакс. 2024. URL: https://www.interfax.ru/business/964353 (дата обращения: 26.10.2025).
34. Теоретико-методологические основы формирования однородных групп регионов в цифровых условиях. URL: https://1economic.ru/lib/110276.html (дата обращения: 26.10.2025).