Турецко-греческие отношения в XXI веке: от исторических предпосылок до современных геополитических вызовов и перспектив

Отношения между Турцией и Грецией — это не просто двусторонний диалог двух государств-соседей; это многослойный исторический нарратив, глубоко укоренившийся в вековых противоречиях, региональных амбициях и стратегических интересах мировых держав. На протяжении двух столетий, начиная с обретения Грецией независимости от Османской империи, эти отношения развивались по спирали конфронтации и непродолжительных примирений. В начале XXI века, на фоне быстро меняющейся геополитической карты Восточного Средиземноморья, турецко-греческие отношения вновь выходят на передний план международной повестки, становясь ключевым индикатором стабильности и безопасности в регионе.

Актуальность исследования этой проблематики для студентов, аспирантов и молодых исследователей в области международных отношений и политологии трудно переоценить. Конфликтное партнерство Анкары и Афин затрагивает интересы НАТО, Европейского союза, а также внерегиональных игроков, влияя на энергетическую безопасность, миграционные процессы и баланс сил в стратегически важном регионе. Данное исследование имеет своей целью предоставить исчерпывающий и глубокий анализ турецко-греческих отношений с начала XXI века, опираясь на академические требования и научную обоснованность. Мы рассмотрим исторические корни текущих противоречий, проанализируем динамику ключевых проблем — Кипрского вопроса и Эгейского спора, оценим влияние международных организаций, изучим тенденции политических контактов 2010-х годов и, наконец, определим перспективы нормализации в условиях изменяющейся геополитической ситуации.

Исторические и геополитические корни турецко-греческих противоречий к началу XXI века

Чтобы понять всю сложность турецко-греческих отношений в XXI веке, необходимо обратиться к их историческим корням, которые формировались на протяжении столетий и оставили глубокий след во взаимном восприятии двух народов. Эти отношения, словно древняя амфора, составлены из множества осколков прошлого — войн, договоров, демографических сдвигов и территориальных споров, каждый из которых по-своему продолжает влиять на современную картину, демонстрируя, что история не просто формирует контекст, но и активно участвует в формировании сегодняшних вызовов.

Наследие Османской империи и войны за независимость

Истоки греко-турецких отношений уходят корнями в период, когда Греция была частью Османской империи. Борьба за независимость, начавшаяся в 1821 году, заложила основу для глубоко укоренившихся национальных нарративов и взаимной вражды. Последующие века были отмечены целой чередой военных столкновений, которые лишь усугубляли исторические обиды и недоверие. Греко-турецкая война 1897 года, Балканские войны 1912–1913 годов и, наконец, драматическая Греко-турецкая война 1919–1922 годов, известная в Греции как Малоазийская катастрофа, оставили незаживающие раны в коллективной памяти обоих народов. Каждая из этих войн была не только борьбой за территорию, но и столкновением цивилизаций, религий и идентичностей, формируя образ «другого» как извечного противника.

Лозаннский мирный договор 1923 года: Основы и спорные положения

Кульминацией длительного периода войн и территориальных переделов стал Лозаннский мирный договор 1923 года. Этот документ, подписанный между Турцией и ведущими мировыми державами (Великобританией, Францией, Италией, Японией, Грецией, Румынией, Королевством сербов, хорватов и словенцев), юридически оформил распад Османской империи и установил современные границы Турецкой Республики на Западе и Юге. По условиям договора, Турция сохранила Восточную Фракию и Измир, но отказалась от претензий на арабские территории, признав суверенитет Великобритании над Кипром и Италии над Додеканесом.

Однако, несмотря на то что Лозаннский договор заложил основы территориального статуса обеих стран, он не стал панацеей от всех проблем, а скорее заложил мины замедленного действия. Сегодня его положения остаются предметом ожесточенных споров. Одним из наиболее чувствительных вопросов является статус демилитаризации греческих островов Восточного Эгейского моря, таких как Лемнос, Самотраки, Лесбос, Хиос, Самос и Икария. Турция настаивает на необходимости их демилитаризации, ссылаясь на положения договора, в то время как Греция трактует эти положения иначе, утверждая, что они не применимы в современной геополитической обстановке, особенно с учетом членства обеих стран в НАТО. Кроме того, сохраняются споры о территориальной принадлежности некоторых небольших островов и скал в Эгейском море, которые Турция называет «серыми зонами» с неопределенным суверенитетом.

Еще одним значимым, хотя и менее обсуждаемым сегодня, аспектом Лозаннского договора стала Конвенция об обмене населением, подписанная 30 января 1923 года. Этот акт стал одним из крупнейших принудительных обменов населением в истории. В течение 1920-х годов на турецкую территорию было депортировано более миллиона грекоязычных мусульман, а на греческую – около 400 тысяч православных, большая часть которых говорила на турецком языке. Этот обмен, осуществленный по религиозному, а не этническому признаку, имел колоссальные демографические и социокультурные последствия, навсегда изменив этнический состав обоих государств и создав глубокие травмы в национальной памяти. Понимание этой травмы крайне важно для осознания, почему даже спустя век вопросы идентичности и территориальной принадлежности остаются столь острыми, что из этого следует — не только неразрешенные споры, но и постоянная почва для националистических настроений.

Эволюция Кипрской проблемы до 1974 года

Помимо Лозаннского договора, еще одним краеугольным камнем турецко-греческих противоречий является Кипрский вопрос. Это сложный, неразрешенный международный конфликт XX – начала XXI веков, который стал результатом глубоких этнических противоречий между турецким и греческим населением острова, а также политической борьбы Турции, Греции и Великобритании за влияние в Восточном Средиземноморье.

Предыстория конфликта начинается с британского колониального правления, под которым Кипр находился до 1960 года. Уже в 1950-х годах на острове активно действовала греческая националистическая организация ЭОКА (Национальная организация кипрских борцов), чьей главной целью был энозис — присоединение Кипра к Греции. Это стремление, столкнувшись с интересами турецкого меньшинства, видевшего в этом угрозу своей безопасности, создало напряженность.

В 1960 году Кипр получил независимость, и Великобритания, Греция и Турция выступили гарантами его суверенитета, территориальной целостности и конституционного устройства. Однако хрупкий мир длился недолго. Межобщинные столкновения между греками-киприотами и турками-киприотами, начавшиеся в 1963 году и продолжавшиеся до 1967 года, дестабилизировали остров, привели к многочисленным жертвам и создали фактически разделенные анклавы.

Кульминация конфликта наступила в июле 1974 года. Государственный переворот на Кипре 15 июля 1974 года, организованный греческой военной хунтой при участии Национальной гвардии Кипра под руководством Никоса Сампсона, имел целью свержение президента Макариоса III и реализацию энозиса. В ответ на эту попытку присоединения Кипра к Греции, турецкое руководство, ссылаясь на свои гарантийные обязательства по договору 1960 года, приняло решение о высадке воинского контингента на остров. В результате военной операции «Аттила» около 37% территории острова оказались под контролем Турции. С тех пор Кипр де-факто разделен. Турецкая Республика Северного Кипра (ТРСК) объявила о «независимости» 15 ноября 1983 года, но до сих пор не признана ни одним государством мира, кроме Турции. Совет Безопасности ООН Резолюцией 541 от 18 ноября 1983 года объявил провозглашение ТРСК юридически недействительным и призвал все государства не признавать это образование.

Эгейский спор: Комплекс территориальных и правовых вопросов

Помимо Кипра, Эгейский спор является еще одним постоянным источником напряженности между Грецией и Турцией. Это не единичный конфликт, а комплекс взаимосвязанных спорных вопросов, касающихся суверенитета и смежных прав в акватории Эгейского моря и воздушного пространства над ним. Этот спор включает неразрешенные территориальные вопросы и вопросы, связанные с ресурсами, такими как нефть и газ, находящимися на континентальном шельфе.

Конфликт в Эгейском море достигал кульминации несколько раз, особенно в 1970-х годах, а кризисы 1987 и 1996 годов были близки к военному столкновению.

Исчерпывающий перечень основных проблем Эгейского моря включает:

1. Делимитация территориальных вод: На начало XXI века ширина территориальных вод для Греции и Турции в Эгейском море составляет 6 морских миль. Однако Греция претендует на право продлить ее до 12 морских миль, в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву. Турция категорически отрицает это право, и турецкий парламент в 1995 году принял резолюцию, которая объявляет такое расширение «casus belli» (поводом к войне). Это означает, что одностороннее действие Греции будет рассматриваться Турцией как акт агрессии.
2. Делимитация национального воздушного пространства: Греция утверждает, что контролирует 10 морских миль воздушного пространства над Эгейским морем, в то время как Турция признает только 6 миль, ссылаясь на Устав Международной организации гражданской авиации (ИКАО) 1948 года, требующий совпадения территориальных вод и воздушного пространства. Греция же утверждает, что ее контроль над 10 милями воздушного пространства основан на практике, установленной до Чикагской конвенции 1944 года, и признанной международным сообществом.
3. Делимитация исключительных экономических зон (ИЭЗ) и зон континентального шельфа: Эти вопросы напрямую связаны с правами на разведку и добычу углеводородов. Турция и Греция имеют противоположные взгляды на то, как следует разграничивать эти зоны, особенно учитывая наличие множества греческих островов, расположенных в непосредственной близости от турецкого побережья.
4. Делимитация районов полетной информации (FIR): Это зоны ответственности за предоставление услуг воздушного движения. Разногласия по FIR Афин и Стамбула приводят к постоянным инцидентам и взаимным обвинениям в нарушении правил полетов.
5. Споры о демилитаризованном статусе греческих островов: Как упоминалось ранее, Турция настаивает на демилитаризации ряда греческих островов Восточного Эгейского моря, ссылаясь на Лозаннский договор. Греция считает эти требования устаревшими и неприменимыми в контексте современного международного права и членства обеих стран в НАТО.
6. Претензии Турции на «серые зоны» неопределенного суверенитета: Анкара оспаривает суверенитет Греции над некоторыми незаселенными малыми островами и скалами, заявляя, что их статус не был четко определен в Лозаннском договоре.

Все эти вопросы формируют сложную сеть противоречий, которые на протяжении десятилетий дестабилизируют обстановку в Восточном Средиземноморье, вынуждая два ведущих государства региона тратить огромные ресурсы на оборону и поиск союзников. Насколько реально ожидать прорывных решений в условиях столь глубоко укоренившихся разногласий?

Кипрская проблема и Эгейский спор в XXI веке: Обострение и попытки диалога

В XXI веке, несмотря на изменившийся глобальный контекст и стремление к интеграции в международные структуры, Кипрский вопрос и проблема, связанная с акваторией Эгейского моря, продолжают оставаться нерешенными, оказывая значительное влияние на турецко-греческие отношения. Эти конфликтные узлы, словно хронические болезни, периодически обостряются, проверяя на прочность дипломатические усилия и региональную стабильность.

Продолжение Кипрского вопроса в начале XXI века

Кипрский вопрос на заре нового тысячелетия по-прежнему занимал центральное место во внешней политике Турции. Для Анкары это не только вопрос защиты турок-киприотов, но и стратегический интерес в Восточном Средиземноморье. Попытки урегулирования предпринимались неоднократно. Одним из наиболее значимых стал план Аннана 2004 года, разработанный под эгидой ООН, который предусматривал объединение острова в федеративную республику. План был вынесен на референдум на обеих частях Кипра. Интересно, что турки-киприоты поддержали его, в то время как греки-киприоты – нет. Это решение греков-киприотов, которые считали план несправедливым, фактически закрепило разделение острова и стало преградой на пути к урегулированию, несмотря на поддержку со стороны международного сообщества.

После этого, в 2003 году, Республика Кипр в одностороннем порядке объявила о создании своей исключительной экономической зоны (ИЭЗ) и провела ее разметку на блоки. Это решение вызвало резкие протесты со стороны Турции, которая не признает право Кипра на такую зону до решения Кипрского вопроса, особенно с учетом наличия ТРСК. Анкара, выступая в качестве страны-гаранта кипрского урегулирования, последовательно отстаивает права турок-киприотов на ресурсы шельфа острова, считая, что любые доходы от добычи углеводородов должны быть справедливо распределены между обеими общинами. Это одностороннее действие Республики Кипр и игнорирование турецких протестов стали причиной дальнейшего обострения отношений в регионе, особенно на фоне обнаружения значительных запасов газа.

Эскалация Эгейского спора и борьба за углеводороды

Эгейский спор в начале XXI века также не утратил своей остроты. Специфика его заключается в том, что в него вовлечены страны, являющиеся членами одного военно-политического блока (НАТО), что усложняет разрешение территориальных разногласий, так как внутренние конфликты могут ослаблять единство альянса.

Попытки найти дипломатическое решение предпринимались, но безрезультатно. С 2002 по 2016 год состоялось целых 60 раундов турецко-греческих переговоров по вопросу морских границ, однако они не принесли существенного прогресса. Переговорный процесс был приостановлен в 2016 году, главным образом из-за увеличения активности по разведке углеводородов в Восточном Средиземноморье и сохраняющихся разногласий по Кипрскому вопросу.

Наиболее ярким проявлением эскалации стал август 2020 года, когда произошло очередное обострение «Эгейской проблемы», связанное с работой турецкого исследовательского судна «Арудж Раис». Это судно проводило геологическую разведку и бурение нефтяных и газовых месторождений в районе острова Кастелоризо. Афины считают воды вокруг Кастелоризо подпадающими под юрисдикцию Греции, ссылаясь на право острова на континентальный шельф и ИЭЗ, несмотря на то, что остров расположен всего в 2 км от турецкого побережья. Турция, в свою очередь, оспаривает правомерность таких широких морских притязаний от столь малого острова, особенно если они пересекают ее собственный континентальный шельф.

Впрочем, на фоне растущей международной напряженности, были предприняты шаги к возобновлению диалога. В декабре 2020 года Афины и Анкара договорились разрешать спорные вопросы на площадке НАТО. И уже в январе 2021 года, после почти пятилетнего перерыва, в Стамбуле возобновились прямые двусторонние контакты по спорным вопросам, за которыми последовал 62-й раунд в марте 2021 года. Это позволило Турции снизить уровень международной напряженности. Однако переговорный процесс осложняется глубокими разногласиями относительно его повестки дня: Греция настаивает на обсуждении исключительно вопросов разграничения морских зон (континентального шельфа и ИЭЗ), в то время как Турция стремится включить в дискуссию все свои претензии к Афинам, включая воздушное пространство, демилитаризацию островов и «серые зоны». Этот конфликт повесток сам по себе является серьезным препятствием на пути к конструктивному диалогу. Что из этого следует? Даже при наличии формального желания к диалогу, фундаментальные расхождения в видении его предмета делают достижение реального прогресса крайне затруднительным, а значит, без принципиальных уступок с обеих сторон разрешение проблем останется иллюзией.

Влияние международных организаций на турецко-греческие отношения

При анализе турецко-греческих отношений невозможно игнорировать роль международных организаций, которые выступают одновременно и как площадки для диалога, и как арены для соперничества. Членство в таких структурах, как НАТО, Европейский союз и ООН, накладывает определенные обязательства и предоставляет механизмы для урегулирования, но не всегда способно преодолеть глубоко укоренившиеся двусторонние противоречия.

НАТО: Альянс потенциальных противников

Несмотря на давнюю и глубокую вражду, Греция и Турция были приняты в НАТО 18 февраля 1952 года. Это решение было продиктовано стремлением альянса укрепить свой «южный фланг» в условиях холодной войны и сдерживания советской угрозы в Восточном Средиземноморье и Черноморском регионе. Однако, даже будучи союзниками по одному военно-политическому блоку, Афины и Анкара традиционно рассматривали друг друга как потенциальных противников. Эта парадоксальная ситуация проявляется и в наши дни.

Одним из ярких подтве��ждений этого является уровень военных расходов Греции. В 2017 году Греция тратила 2,36% своего ВВП на оборону, что являлось вторым показателем среди всех стран-членов НАТО (после США) и самым высоким среди европейских членов альянса, средний показатель для которых составлял около 1,47% ВВП. В том же году премьер-министр Греции Алексис Ципрас прямо объяснил столь высокие траты «фактором Турции». Это демонстрирует глубокое недоверие и перманентную готовность к конфронтации, даже в рамках общего оборонного союза.

На протяжении десятилетий Вашингтон оказывал Греции значительную военную и экономическую помощь, стремясь сильнее «привязать» Афины к альянсу и поддерживать баланс сил в регионе. Например, в период с 1948 по 1999 год США предоставили Греции военную помощь на сумму около 11,5 миллиарда долларов. Эта поддержка играла роль как стабилизирующего, так и усложняющего фактора, так как позволяла Греции сохранять военный паритет с Турцией, но при этом подпитывала ее уверенность в своей правоте.

Тем не менее, НАТО также выступает и как площадка для деэскалации напряженности. Например, в декабре 2020 года Афины и Анкара договорились разрешать спорные вопросы, в частности по морским границам, на площадке НАТО, что стало важным шагом для снижения рисков прямого военного столкновения.

Европейский союз: Между интеграцией и блокированием

С момента своего вступления в Европейский союз, Греция активно использовала свой статус для влияния на отношения между ЕС и Турцией. До 1999 года членство Греции в ЕС значительно ограничивало позитивную роль Евросоюза в решении турецко-греческого конфликта. Афины, как член ЕС, активно использовали свое право вето, блокируя или замедляя развитие отношений между Турцией и Европейским союзом, включая вопросы таможенного союза и финансовой помощи. Это происходило из-за нерешенных вопросов между Грецией и Турцией, в частности по Кипру и Эгейскому морю.

Однако на рубеже тысячелетий произошли определенные изменения. В начале XXI века вопрос влияния ЕС на турецко-греческие отношения оставался актуальным, но уже с большей надеждой на конструктивную роль. Осенью 2004 года правительство Греции объявило, что не будет настаивать на жестких сроках решения двусторонних проблем, выдвинутых на саммите ЕС в Хельсинки в 1999 году, и выразило готовность продолжить переговоры. На саммите ЕС в Брюсселе 16-17 декабря 2004 года было заявлено о стремлении к улучшению отношений Турции с соседями и готовности Турции продолжать работу с обеспокоенными странами-членами ЕС по вопросу решения пограничных споров, а также о направлении нерешенных вопросов в Международный суд юстиции.

Тем не менее, кризис в Восточном Средиземноморье, обусловленный стремлением Турции участвовать в разработке углеводородных ресурсов на шельфе, чему препятствует Греция, поддерживаемая странами ЕС, может иметь далекоидущие последствия для отношений Турции с ЕС. Исключение Анкары из Восточно-средиземноморского газового форума (EMGF), который был учрежден в январе 2019 года Египтом, Кипром, Грецией, Израилем, Италией, Иорданией и Палестинской автономией, а также конкурирующие морские претензии Турции, Греции и Кипра, аналитики рассматривают как проявления новой военно-политической позиции Турции, которая готова действовать решительно, даже если это противоречит интересам ЕС.

ООН и международное морское право

Организация Объединенных Наций также играет важную, хотя и часто ограниченную, роль в урегулировании турецко-греческих споров. В контексте Кипрской проблемы, Резолюция СБ ООН 541 от 18 ноября 1983 года имеет ключевое значение, поскольку она объявила провозглашение Турецкой Республики Северного Кипра юридически недействительным и призвала все государства не признавать это образование. Эта резолюция закрепила международно-правовой статус ТРСК как незаконного образования, однако не привела к его де-факто исчезновению.

Особое место в спорах о морских границах занимает Конвенция ООН по морскому праву (ЮНКЛОС), принятая 10 декабря 1982 года. Этот документ является основополагающим в современном международном морском праве. Однако Турция не ратифицировала Конвенцию ООН по морскому праву, что является серьезной проблемой в урегулировании споров по исключительным экономическим и шельфовым зонам. В то время как Греция активно апеллирует к положениям ЮНКЛОС, утверждая свои права на 12 морских миль территориальных вод и широкую ИЭЗ, Турция, не являясь ее участником, может игнорировать эти положения, что создает правовой вакуум и дополнительно усложняет переговорный процесс, делая его заложником двусторонних трактовок и политической воли.

Основные тенденции и вызовы политических контактов Турции и Греции в 2010-е годы

Десятилетие 2010-х годов стало периодом значительных трансформаций как для Греции, так и для Турции, что не могло не сказаться на характере их двусторонних отношений. Эти годы были отмечены чередой внутренних кризисов и региональных потрясений, которые отодвинули взаимный интерес на второй план, но при этом не отменили необходимость взаимодействия.

Снижение взаимного интереса на фоне внутренних проблем

Первая половина 2010-х годов была характерна для Греции тем, что страна была полностью поглощена разрешением собственных внутренних проблем. Греческий суверенный долговой кризис, начавшийся в 2009 году и наиболее остро проявившийся в 2010-2015 годах, потребовал нескольких международных программ финансовой помощи и перевел фокус внимания Афин с региональных вопросов на выживание собственной экономики. В этих условиях греческое руководство длительное время не вмешивалось активно в региональные процессы в Восточном Средиземноморье.

Параллельно этому, второе десятилетие XXI века также отмечено ослаблением заинтересованности Турции в укреплении отношений с Грецией. Анкара была занята своими масштабными внутренними и внешнеполитическими вызовами. Это включало в себя заботы об успехе внутренней конституционной реформы, которая провозгласила президентскую форму правления (принята на референдуме в апреле 2017 года), а также последствия «арабской весны» (началась в конце 2010 года) и гражданской войны в Сирии (началась в 2011 году). Эти события отвлекли внимание и ресурсы Турции на Ближний Восток и внутренние преобразования, что привело к снижению приоритета турецко-греческого диалога.

Тем не менее, несмотря на отсутствие явного взаимного интереса на политическом уровне, Анкара и Афины остаются друг для друга важными контрагентами, особенно в сфере экономики. Двусторонние экспортно-импортные показатели за период 2000-2020 гг. существенно возросли, что свидетельствует о сохраняющейся экономической взаимозависимости. Например, двусторонний товарооборот между Грецией и Турцией увеличился с примерно 1,5 млрд долларов США в 2000 году до более чем 4 млрд долларов США в 2020 году.

Периоды сближения и обострения

Внутри этого десятилетия затишья и отвлеченности были и периоды, когда казалось, что отношения идут на поправку. В 2009 году победа на досрочных парламентских выборах в Греции социалистической партии ПАСОК и избрание Георгиоса Папандреу премьер-министром способствовали оживлению двусторонних связей. Г. Папандреу свой первый зарубежный визит в качестве премьер-министра осуществил в Турцию 15 ноября 2009 года, где провел длительные двусторонние переговоры с Реджепом Тайипом Эрдоганом, что позволило говорить о начале «процесса нового сближения».

Этот прогресс был закреплен в ходе ответного визита Р.Т. Эрдогана в Афины в 2010 году, когда было подписано 22 официальных документа по двустороннему сотрудничеству в различных сферах. Это было свидетельством серьезных намерений сторон развивать добрососедские отношения. Однако, несмотря на эти обнадеживающие шаги, Кипрский вопрос и проблема, связанная с акваторией Эгейского моря, остались нерешенными, продолжая тлеть под пеплом дипломатических успехов. Впоследствии, с 2014 по 2017 год, наблюдалось очередное обострение политических отношений между двумя странами, что подчеркивает цикличность их взаимодействия.

Миграционный кризис и другие раздражители

Ключевым вызовом 2010-х годов, существенно повлиявшим на турецко-греческие отношения, стал миграционный кризис. С 2012 года на границе Греции с Турцией у реки Эврос был построен высокий забор, его длина составляла около 10,3 км, а высота — 4 метра. В 2020 году было объявлено о планах по расширению этого забора. Эта мера стала эффективным средством сдерживания нелегальных мигрантов, пытающихся попасть в Европу через Грецию. Забор стал символом напряженности и неспособности найти общее решение проблемы миграции.

Для частичной стабилизации ситуации, в 2016 году было подписано «Заявление ЕС-Турция» от 18 марта 2016 года, касающееся сотрудничества в миграционной сфере. Оно предусматривало, что Турция будет принимать обратно нелегальных мигрантов, добравшихся до греческих островов, в обмен на финансовую помощь ЕС, ускорение визовой либерализации для турецких граждан и активизацию переговоров о вступлении Турции в ЕС. Это соглашение, хотя и не было «двусторонним» между Брюсселем и Анкарой в 2018 году, продолжало действовать и стало важным, но часто критикуемым, инструментом управления миграционными потоками, а также постоянным источником рычагов влияния для Турции на ЕС и Грецию.

Однако, несмотря на соглашение, резкое обострение греко-турецкого противостояния в 2020 году отмечалось сразу по трем направлениям: в миграционной сфере (после того, как Турция открыла свои границы для беженцев, стремящихся в ЕС), вокруг религиозно-культурной акции турецкого правительства по возвращению статуса действующей мечети музею Святой Софии в Стамбуле (что вызвало негодование в Греции) и очередной эскалации «Эгейской проблемы», связанной с делимитацией морских границ. Греческие политические и военные круги назвали «провокационным» поведение Турции, которая постоянно нарушает воздушное и водное пространство страны, что лишь подливало масло в огонь и вновь продемонстрировало глубоко укоренившийся характер двусторонних противоречий.

Изменяющаяся геополитическая ситуация в Восточном Средиземноморье и перспективы нормализации

Восточное Средиземноморье, некогда периферийный регион, в последние годы превратилось в эпицентр сложной геополитической борьбы. Резкое обострение соперничества и гонка вооружений здесь обусловлены прежде всего открытием значительных запасов углеводородных ресурсов. Эта динамика не только усугубляет традиционные турецко-греческие противоречия, но и втягивает в региональную игру множество влиятельных внерегиональных акторов.

Восточное Средиземноморье как новая конфликтная зона

Обнаружение значительных запасов нефти и газа, таких как Зор (Египет, 2015 год), Левиафан (Израиль, 2010 год) и Афродита (Кипр, 2011 год), фундаментально изменило военно-политическую обстановку и ситуацию на рынках энергоносителей в Турции, Греции и странах ЕС. Восточное Средиземноморье теперь воспринимается как новая конфликтная зона, где борьба за доступ к энергетическим ресурсам разворачивается между прибрежными государствами (Турция, Греция, Кипр, Израиль, Египет) и влиятельными внерегиональными игроками (США, Франция, Великобритания, Италия, Россия, ЕС, Китай).

Фактически, на наших глазах разворачивается противостояние Турции и нацеленной на ее сдерживание «балансирующей коалиции» в составе Греции, Кипра, Израиля и Египта. Эта коалиция, часто поддерживаемая Францией и США, стремится противостоять растущим амбициям Анкары в регионе, в то время как Турция активно наращивает свое присутствие и влияние.

Энергетическая геополитика: Доктрина «Голубая Родина» и EastMed

Ключевым элементом турецкой стратегии в Восточном Средиземноморье стала доктрина «Голубая Родина» (Mavi Vatan). Эта военная доктрина представляет собой план по реализации претензий на суше и на море, направленный на возвращение влияния в широких географических районах, где исторически доминировала Османская империя. В рамках этой доктрины Турция развернула масштабное строительство военно-морского флота, стремясь создать мощный морской потенциал. «Голубая Родина» не имеет прямого правового обоснования в международном праве и означает желание Анкары расширить собственные морские границы и переосмыслить свое место в мире. Турция намерена решительно отстаивать свои права на часть континентального шельфа, опираясь на «принцип справедливости», в то время как Греция апеллирует к нормам международного морского права (ЮНКЛОС) и активно ищет союзников (Франция, Израиль, Египет) для сдерживания турецкой экспансии.

Одним из наиболее показательных успехов Турции в этой энергетической геополитике стал срыв строительства газопровода EastMed. Этот проект, призванный доставлять газ из Восточного Средиземноморья в Европу через Грецию и Италию, рассматривался как стратегически важный для ЕС и союзников Греции. Однако Турция способствовала его срыву, заключив в ноябре 2019 года соглашение о делимитации морских границ с Правительством национального согласия Ливии, которое Турция признала законным. Это соглашение создало спорную морскую зону, которая пересекала предполагаемый маршрут газопровода EastMed. Более того, в январе 2022 года США отозвали свою поддержку проекту EastMed, сославшись на его экономическую нецелесообразность и потенциальное усугубление напряженности. Это стало серьезным ударом по его реализации и демонстрацией влияния Турции на региональные энергетические проекты.

Гонка вооружений и стратегическое партнерство

На фоне этой напряженности в регионе развернулась настоящая гонка вооружений. Греция активно стремится сократить военное преимущество Турции в Эгейском и Средиземном морях. В качестве стратегических партнеров в области усовершенствования надводных кораблей она выбрала Францию и США, а Германию — в сфере подводного флота. Греция в последние годы активно осуществляет закупки вооружений, включая французские фрегаты Belharra (заказано 3 фрегата с опционом еще на один) и модернизацию существующих фрегатов MEKO 200 HN, а также подводные лодки типа 214 у Германии.

Параллельно этому, США, Израиль и Франция активно сближаются с Грецией, укрепляя сотрудничество в военной сфере и передавая Афинам современное вооружение, а также заключая военные контракты с Кипром. Все эти действия направлены на смещение баланса сил в Восточном Средиземноморье в пользу греков и создание регионального противовеса растущему влиянию Турции.

Перспективы нормализации и роль России

Несмотря на чрезвычайную сложность ситуации и глубокие противоречия, снижение напряжённости в Восточном Средиземноморье в принципе возможно. Этому способствует нежелание стран региона вступать в полномасштабную военную конфронтацию с Турцией, осознание разрушительных последствий такого сценария, а также наличие альтернативных экспортных путей для энергетических ресурсов, что снижает остроту бескомпромиссной борьбы за каждый участок шельфа.

В этой динамичной обстановке появляются новые возможности для российского нефтегазового бизнеса. В случае проблем с альтернативными маршрутами или обострения конкуренции между другими игроками, Россия может увеличить поставки природного газа в Европу, а также потенциально участвовать в проектах по освоению шельфовых месторождений в партнерстве со странами, не входящими в Восточно-средиземноморский газовый форум или испытывающими трудности с реализацией проектов без участия ключевых игроков.

Нормализация отношений и выход на стратегическое партнерство между Грецией и Турцией необходимы для построения крепкой региональной безопасности в Восточном Средиземноморье. Перспективы нормализации включают в себя многогранный подход:

1. Развитие двусторонних связей в «мягких» политических секторах: это экономика, торговля, туризм, культура и гражданское общество. Укрепление этих областей может создать основу для большего доверия и взаимопонимания.
2. Снижение напряженности: улучшение психологического климата через регулярные дипломатические контакты, а также контакты между вооруженными силами (например, через НАТО) для предотвращения инцидентов и повышения прозрачности.
3. Исследование возможностей согласованного урегулирования делимитации континентального шельфа: это требует гибкости и готовности к компромиссам со стороны обеих стран, возможно, с учетом международного опыта и медиации.

Если сторонам не удастся прийти к соглашению по спорным вопросам через двусторонние переговоры или медиацию, им придется передать вопрос на рассмотрение Международного суда в Гааге. Это является общепринятой практикой в международном праве, но требует политической воли и готовности подчиниться решениям суда, что не всегда легко для государств, затрагивающих вопросы национального суверенитета и безопасности.

Заключение: Динамика конфликтного партнерства и будущее региональной безопасности

Турецко-греческие отношения в XXI веке представляют собой сложный и многогранный феномен, глубоко укорененный в вековых исторических обидах и геополитических амбициях. Исследование показало, что, несмотря на периоды сближения и членство в общих международных организациях, таких как НАТО, две страны продолжают двигаться по траектории «конфликтного партнерства». Ключевые выводы заключаются в том, что исторические предпосылки, заложенные Лозаннским мирным договором и событиями вокруг Кипра в 1974 году, продолжают формировать современное конфликтное поле. Неурегулированные вопросы демилитаризации островов, делимитации морских и воздушных пространств в Эгейском море, а также статус Северного Кипра остаются хроническими источниками напряже��ности.

Влияние международных организаций неоднозначно: НАТО предоставляет площадку для диалога и деэскалации, но не может устранить взаимное недоверие и гонку вооружений. ЕС, в свою очередь, сталкивается с ограничениями из-за внутренней солидарности с Грецией и нежеланием Турции идти на уступки в вопросах суверенитета, особенно в энергетической сфере. 2010-е годы, отмеченные внутренними кризисами в обеих странах и региональными потрясениями, привели к снижению взаимного интереса, но не к полному прекращению диалога, а скорее к его периодической активизации на фоне новых вызовов, таких как миграционный кризис.

Стремительно меняющаяся геополитическая ситуация в Восточном Средиземноморье, особенно после открытия крупных запасов углеводородов, превратила регион в новую арену соперничества. Доктрина Турции «Голубая Родина» и ее успешные действия по срыву газопровода EastMed, а также ответная реакция Греции, формирующей «балансирующую коалицию» при поддержке внерегиональных игроков и активно наращивающей военный потенциал, свидетельствуют о дальнейшем ужесточении борьбы за влияние и ресурсы.

Прогноз относительно долгосрочных перспектив нормализации остается осторожным. Цикличность турецко-греческих отношений, их глубокая зависимость от внутренних политических процессов, националистических нарративов и внешних факторов, таких как интересы США, Франции и России в регионе, делают быстрое и всеобъемлющее урегулирование маловероятным. Однако нежелание сторон вступать в прямую военную конфронтацию оставляет пространство для дипломатических усилий. Будущее региональной безопасности в Восточном Средиземноморье будет зависеть от способности Анкары и Афин найти пути для снижения напряженности, развития сотрудничества в «мягких» политических секторах и, возможно, использования международной медиации для решения наиболее сложных вопросов, таких как делимитация континентального шельфа, в том числе через Международный суд в Гааге. Без такого диалога, регион рискует оставаться зоной постоянной нестабильности и соперничества. Каков же будет путь, по которому пойдут эти два исторических соперника в ближайшие десятилетия?

Список использованной литературы

1. Антонова, И.А. О современной роли и позиции Греции в кипрском урегулировании // Общество. Среда. Развитие. Terra Humana. 2010. №1. С. 57-62.
2. Атрашкевич, Е.В. Турция и Греция: политические и экономические отношения в конфликтных условиях (1999-2017 гг.) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2017. №2. С. 222-234.
3. Большая игра между Турцией и Грецией в Восточном Средиземноморье // Российский совет по международным делам. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/bolshaya-igra-mezhdu-turtsiey-i-gretsiey-v-vostochnom-sredizemnomore/ (дата обращения: 26.10.2025).
4. Взаимодействие Греции и НАТО // Информационно-аналитический портал. URL: http://nato.rf/nato-news/vzaimodeystvie-gretsii-i-nato (дата обращения: 26.10.2025).
5. Восточное Средиземноморье в поисках нового баланса интересов // Международные процессы. URL: https://interaffairs.ru/jauthor/material/2499 (дата обращения: 26.10.2025).
6. Гаджиев, А.Г. Развитие турецко-греческих отношений // Институт Ближнего Востока. URL: https://www.iimes.ru/?p=10534 (дата обращения: 26.10.2025).
7. Греко-турецкие отношения // Wikipedia. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Греко-турецкие_отношения (дата обращения: 26.10.2025).
8. Греко-турецкое противостояние и его влияние на регион Восточного Средиземноморья // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/greko-turetskoe-protivostoyanie-i-ego-vliyanie-na-region-vostochnogo-sredizemnomorya (дата обращения: 26.10.2025).
9. Двойная победа Афин и Никосии в Копенгагене // Greekgazeta.ru. URL: http://www.greekgazeta.ru/archives/nomer06/articles/7.shtml (дата обращения: 26.10.2025).
10. Диссертация на тему «Кипрский вопрос в переговорах о вступлении Турции в Европейский Союз: 1990-е — начало XXI в.» // disserCat. URL: https://www.dissercat.com/content/kiprskii-vopros-v-peregovorakh-o-vstuplenii-turtsii-v-evropeiskii-soyuz-1990-e-nachalo-xxi-v (дата обращения: 26.10.2025).
11. Диссертация на тему «Проблемы взаимоотношений Турции с Грецией и Кипром в конце XX — начале XXI вв.» // disserCat. URL: https://www.dissercat.com/content/problemy-vzaootnoshenii-turtsii-s-gretsiei-i-kiprom-v-kontse-xx-nachale-xxi-vv (дата обращения: 26.10.2025).
12. Егоров, В.К. Турецкие исламисты у власти // Ислам и общественное развитие в начале XXI века. Под ред. В.Я. Белокреницкого. М.: Институт востоковедения РАН: Крафт+, 2005.
13. Зиганшина, Г.М. Турция и ЕС: социально-правовые и политические аспекты интеграции // Ближний Восток и современность. М.: Институт Ближнего Востока, 2005.
14. Кипрская проблема на фоне греко-турецких и турецко-британских отношений 1959-1974 годов // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kiprskaya-problema-na-fone-greko-turetskih-i-turetsko-britanskih-otnosheniy-1959-1974-godov (дата обращения: 26.10.2025).
15. Кипрский вопрос в политике турецкой Республики (начало XXI в.) // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kiprskiy-vopros-v-politike-turetskoy-respubliki-nachalo-xxi-v (дата обращения: 26.10.2025).
16. Козыри США в турецком рукаве — углеводородный запах решения ЕС // Regnum.ru. URL: http://www.regnum.ru/news/377867.html (дата обращения: 26.10.2025).
17. Колуглу, А. Новое понимание угроз после «холодной войны» и обстановка в Турции // URL: http://www.milrf.ru/conference/cf_010228/2tu-kuloglu.htm (дата обращения: 26.10.2025).
18. Кудряшова, Ю.С. Перспективы дальнейшего сближения Турции с Европейским Союзом и его последствия для России // Востоковедный сборник. Выпуск восьмой. Под ред. А.О. Филоник, М.Р. Аруновой. М.: Институт Ближнего Востока, 2007.
19. Кудряшова, Ю.С. Турция и проблема разделенного Кипра // Ближний Восток и современность: Сборник статей. М., 2005.
20. Мурадян, И. Европа и вступление Турции в ЕС // Lragir.am. URL: http://www.lragir.am/print.php/rus/0/comments/print/25257 (дата обращения: 26.10.2025).
21. Озель, С. Долгий путь в Европу // Internationale Politik. 2006. №6. С. 7.
22. Окно в мир Кипра // pio.gov.cy. URL: http://www.pio.gov.cy/assets/pdf/publications/cyprus_guide_ru.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
23. Отношения Турции и ЕС в сфере энергетики в условиях геополитических вызовов ХХI в. // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/otnosheniya-turtsii-i-es-v-sfere-energetiki-v-usloviyah-geopoliticheskih-vyzovov-hhi-v (дата обращения: 26.10.2025).
24. Проблема Кипра: история и современность // Elibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=37731995 (дата обращения: 26.10.2025).
25. Российская газета. 2004. 8 апреля.
26. Рыбалко, С.В. Турция и Организация Черноморского экономического сотрудничества // Востоковедный сборник. Выпуск третий. М., 2002. С. 139-147.
27. Саяры, С. Внешняя политика Турции после окончания «холодной войны»: проблемы мультирегионализма // Турция. Сборник обзоров. М., 2002.
28. Территориальные проблемы в греко-турецких отношениях в контексте Лозаннского договора // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/territorialnye-problemy-v-greko-turetskih-otnosheniyah-v-kontekste-lozannskogo-dogovora (дата обращения: 26.10.2025).
29. Турецкая Республика. Министерство иностранных дел. URL: https://www.mfa.gov.tr/main-issues-in-the-aegean-sea.en.mfa (дата обращения: 26.10.2025).
30. Турецко-греческие отношения в начале XXI в.: пути развития сотрудничества // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/turetsko-grecheskie-otnosheniya-v-nachale-xxi-v-puti-razvitiya-sotrudnichestva (дата обращения: 26.10.2025).
31. Турецко-греческие отношения на современном этапе // Институт Ближнего Востока. URL: https://www.iimes.ru/?p=23063 (дата обращения: 26.10.2025).
32. Турция активно продолжит процесс интеграции в Евросоюз — глава МИД // РИА Новости. URL: http://www.rian.ru/world/relations/20070417/63785721.html (дата обращения: 26.10.2025).
33. Уразова, Е.И. Опыт мусульманской Турции в создании экономики по западной модели // Ислам и общественное развитие в начале XXI века. Под ред. В.Я. Белокреницкого. М.: Институт востоковедения РАН: Крафт+, 2005. С. 146-157.
34. Эгейский спор» в современных греко-турецких отношениях // Elibrary.ru. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=35552945 (дата обращения: 26.10.2025).
35. Энергетическая политика Турецкой Республики: экспансия в Восточном Средиземноморье // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/energeticheskaya-politika-turetskoy-respubliki-ekspansiya-v-vostochnom-sredizemnomore (дата обращения: 26.10.2025).
36. Энергетическая политика в Восточном Средиземноморье и роль Турции. Часть 12 // Институт Ближнего Востока. URL: https://www.iimes.ru/?p=24806 (дата обращения: 26.10.2025).
37. Ayahan Kaya. Euro-Turks: a Bridge, or a Breach, between Turkey and the European Union? // Turkey in Europe monitor. 2009. №5. P. 42-45.
38. EU National Programme // URL: http://www.byegm.gov.tr/on-sayfa/ab/eu-np.htm (дата обращения: 26.10.2025).
39. Mustafa Aydin, Kostas Ifantis Turkish-Greek relations: The security in the Aegean. London, New York, Routledge, 2004.
40. Statement of Prime Minister Bulent Ecevit In Helsinki On Turkey’s Candidacy To The EU-11 December 1999 // URL: http://www.mfa.gov.tr/grupa/ad/adc/candidacy.htm (дата обращения: 26.10.2025).
41. Turkish Accession Partnership // Prepared by EU Commission № 211, 08.11.2000 // URL: http://www.mfa.gov.tr/EU/Press211.htm (дата обращения: 26.10.2025).
42. Взаимоотношения Греции и Турции на рубеже XX и XXI веков в современной отечественной историографии // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vzaimootnosheniya-gretsii-i-turtsii-na-rubezhe-xx-i-xxi-vekov-v-sovremennoy-otechestvennoy-istoriografii (дата обращения: 26.10.2025).