Уголовно-правовая политика Российской Федерации на современном этапе: доктрина, тенденции (2020-2025 гг.) и проблемы правоприменения

В 2023 году общее число осужденных в Российской Федерации составило 555 743 человека, что на 23 008 человек меньше, чем годом ранее. Это отражает определенные, хотя и противоречивые, тенденции в реализации уголовно-правовой политики (УПП) государства. Эта статистика, опубликованная Судебным департаментом, служит не просто сухой цифрой, а наглядным маркером эффективности и направленности законодательных реформ.

Уголовно-правовая политика — это не абстрактное понятие, а ключевой инструмент государственного управления, который определяет вектор развития уголовного законодательства, правоприменительной практики и, в конечном счете, уровень защищенности общества от преступных посягательств. В условиях постоянной трансформации общественных отношений, вызванной цифровизацией, геополитическими изменениями и экономической нестабильностью, УПП Российской Федерации проходит через фазу интенсивной эволюции. Данное исследование имеет своей целью провести глубокий доктринальный и нормативно-правовой анализ современного состояния УПП, выявить доминирующие тенденции периода 2020–2025 гг. и оценить эффективность ее реализации в борьбе с наиболее актуальными видами преступности, включая кибер- и экономические посягательства.

Глава 1. Теоретико-доктринальные основы уголовно-правовой политики

Понятие, сущность и структура уголовно-правовой политики в современной доктрине

Доктринальное осмысление уголовно-правовой политики (УПП) является отправной точкой для любого серьезного исследования в области уголовного права. Несмотря на широкое использование термина, его определение в современной юридической науке остается многоаспектным, что обусловлено его комплексным характером.

Согласно узкому, или инструментальному, подходу, УПП рассматривается как функция государства, направленная на установление и реализацию уголовно-правовых запретов. Более емкое определение дает Д. Г. Мороз (2021), определяя УПП как функцию государства по управлению процессами предупреждения и разрешения криминогенных социальных конфликтов путем установления уголовно-правовых запретов и их реализации в процессе осуществления правосудия.

В академической среде преобладает широкий подход, предложенный такими видными учеными, как И. Э. Звечаровский и Э. Ф. Побегайло. В этом контексте УПП представляет собой не просто установление запретов, но и систематическую совокупность концептуальных действий государственных органов по нормативному определению стратегических и тактических направлений борьбы с преступностью. И что из этого следует? Принятие широкого подхода требует от государства не просто реактивного реагирования на преступления, но и проактивного формирования долгосрочных целей, что является ключевым критерием зрелости правовой системы.

Место УПП в системе борьбы с преступностью

Уголовно-правовая политика не существует изолированно. Она является стержнем и составным элементом более широкого феномена — единой политики в сфере борьбы с преступностью. Эта единая политика традиционно включает следующие взаимосвязанные компоненты:

1. Уголовно-правовая политика (УПП): Определяет, какие деяния признаются преступными (криминализация/декриминализация) и какое наказание за них назначается.
2. Уголовно-процессуальная политика: Регулирует порядок расследования преступлений и осуществления правосудия, обеспечивая реализацию норм УК РФ.
3. Уголовно-исполнительная (пенитенциарная) политика: Определяет порядок и условия исполнения уголовных наказаний, направлена на исправление осужденных.
4. Криминологическая (профилактическая) политика: Направлена на выявление и устранение причин и условий, способствующих совершению преступлений.

Таким образом, УПП обеспечивает нормативную основу, а остальные виды политики — ее правоприменительную и профилактическую реализацию.

Проблема концептуального обеспечения уголовно-правовой политики РФ

Критическая оценка состояния современной российской УПП многими правоведами сводится к констатации ее десистематизации. В отличие от многих европейских правовых систем, где уголовная политика строится на жестко закрепленной и официально принятой Концепции или Стратегии, в России наблюдается «декодификация» Уголовного кодекса РФ.

Ключевая проблема заключается в отсутствии четко сформулированных концептуальных основ политики государства, принятых на соответствующем уровне. Законодательный процесс часто представляется как «бесконечная череда изменений и дополнений», вносимых в УК РФ, что, по мнению экспертов, приводит к утрате его системности и логической целостности.

Критика отсутствия официальной Концепции

В качестве ориентира для развития УПП неоднократно предлагались различные проекты. Наиболее значимым был проект Концепции уголовно-правовой политики Российской Федерации, разработанный рабочей группой Общественной палаты РФ в 2012 году. Этот документ был призван определить стратегические цели, принципы и приоритеты УПП.

Однако, несмотря на высокий уровень разработки, проект не был официально принят на уровне, обеспечивающем его реализацию в качестве целостной государственной стратегии. Это имеет критические последствия:

Характеристика	Условия отсутствия официальной Концепции	Условия наличия утвержденной Концепции
Законотворчество	Фрагментарное, реактивное, подвержено лоббированию и ситуативным изменениям.	Системное, проактивное, основано на долгосрочных приоритетах и прогнозах.
Системность УК РФ	Высокий риск коллизий, пробелов и противоречий (декодификация).	Обеспечение внутренней логики и непротиворечивости уголовного закона.
Оценка эффективности	Оценка проводится по отдельным показателям, отсутствует единый критерий.	Эффективность определяется уровнем защищенности личности, общества и государства от угроз и качеством восстановления нарушенных интересов.

В результате, законодатель вынужден оперировать набором разрозненных приоритетов, что снижает предсказуемость уголовного закона и ослабляет его регулятивный потенциал. Какой важный нюанс здесь упускается? Не только предсказуемость страдает, но и доверие общества к уголовной юстиции в целом, поскольку частые и противоречивые изменения создают впечатление правовой нестабильности, подрывающей легитимность принимаемых решений.

Глава 2. Основные тенденции и направления реализации уголовно-правовой политики (2020-2025 гг.)

Период с 2020 по 2025 год характеризуется высокой динамикой уголовного законотворчества, отражающей как общемировые тенденции, так и специфические внутренние вызовы. Среди ключевых векторов развития выделяют гуманизацию, криминализацию новых видов преступной деятельности и интернационализацию.

Тенденции гуманизации и либерализации уголовного законодательства

Гуманизация уголовного законодательства, понимаемая как смягчение репрессивности и расширение применения мер, не связанных с изоляцией от общества, является одной из декларируемых целей УПП. Эта тенденция проявляется в нескольких аспектах:

1. Снижение числа осужденных: Статистика Судебного департамента подтверждает этот вектор. В 2023 году общее число осужденных составило 555 743 человека, что меньше показателя 2022 года (578 751 человек). Это снижение, составляющее около 4%, свидетельствует о более активном применении альтернативных мер.
2. Расширение применения условного осуждения: В 2023 году к лишению свободы было приговорено 161 127 человек, тогда как 131 623 человека получили условные сроки наказания. Значительная доля условного осуждения подчеркивает стремление судов к индивидуализации наказания и минимизации тюремного населения по менее тяжким составам.
3. Дискреционные полномочия суда: Позиция Министерства юстиции РФ, направленная на упорядочение законотворческого процесса, поддерживает расширение дискреционных полномочий суда при назначении наказания и иных мер уголовно-правового характера. Это позволяет суду точнее учитывать личность виновного и обстоятельства дела, отходя от жестких карательных рамок.

Несмотря на эти позитивные сдвиги, существует и доктринальное мнение, отрицающее принципиальную возможность полной либерализации уголовного права как отрасли, имеющей карательную природу, ведь речь должна идти скорее о гармонизации и гуманизации отдельных институтов (например, в части экономических преступлений), нежели о тотальном отказе от репрессии, который невозможен.

Тенденции криминализации и ужесточения мер уголовной ответственности

Параллельно с гуманизацией идет процесс криминализации, который является реакцией государства на появление новых общественно опасных деяний, прежде всего связанных с цифровыми технологиями, а также на необходимость повышения контроля в чувствительных для экономики и безопасности сферах. Разве не стоит задуматься, что такая двойственность политики — одновременно смягчение и ужесточение — является следствием отсутствия единой, централизованной концепции?

Ключевые примеры криминализации (2024–2025 гг.):

Законодательная новелла	Дата введения	Цель УПП	Доктринальная оценка
Ответственность за организацию деятельности по представлению и сбыту заведомо подложных счетов-фактур и налоговых деклараций	4 декабря 2024 года	Повышение эффективности борьбы с мошенничеством в сфере возмещения НДС и «обналичиванием».	Шаг к защите бюджетных средств и фискальной системы, признак ужесточения политики в сфере экономической преступности.
Ответственность за пропаганду в Интернете незаконного оборота и потребления наркотиков	1 сентября 2025 года	Защита здоровья населения, особенно несовершеннолетних, от скрытой угрозы цифровой наркоторговли.	Необходимая реакция на использование ИТК-сетей в криминальных целях, усиление борьбы с киберпреступностью.

Эти примеры показывают, что процесс криминализации не всегда является «хаотичным», но часто выступает как целенаправленный ответ на конкретные социальные угрозы. Однако правоведы отмечают, что этот процесс не всегда сопровождается четко взвешенными и обоснованными шагами, что иногда приводит к избыточности уголовно-правового регулирования.

Интернационализация уголовно-правовой политики

Интернационализация уголовного права — это закономерная тенденция, вызванная глобализацией преступности, особенно в сферах киберугроз, терроризма и организованной преступности. Она требует гармонизации российского уголовного законодательства с нормами международного права и договорами.

Актуальный пример (Октябрь 2025 г.):

Наиболее ярким проявлением интернационализации является активное участие Российской Федерации в разработке и подписании Конвенции ООН против киберпреступности.

Процесс разработки Конвенции, в котором активное участие принимает Генеральная прокуратура РФ, является прямым отражением необходимости унификации подходов к квалификации и пресечению преступлений, совершаемых в киберпространстве. Поскольку киберпреступность по своей природе транснациональна, национальные уголовные запреты требуют синхронизации с международными стандартами для обеспечения эффективного экстрадиционного и правового сотрудничества. Таким образом, отечественная УПП в последние годы все сильнее интегрируется в глобальный правовой контекст, что позволяет эффективно бороться с преступниками, действующими из-за рубежа.

Глава 3. Приоритетные направления УПП и эффективность правоприменительной практики

Современная УПП, несмотря на отсутствие единой Концепции, четко определяет свои приоритеты. К ним относятся снижение объема и уровня общественной опасности террористической, организованной, насильственной, корыстной преступности, а также преступности несовершеннолетних. Однако в период 2020–2025 гг. в фокусе оказались два наиболее динамично развивающихся вызова: киберпреступность и экономические преступления.

Противодействие киберпреступности как приоритет уголовной политики

Борьба с киберпреступностью, особенно с телекоммуникационным мошенничеством, получила статус национального приоритета, что подтверждается на уровне высших правоохранительных органов.

Концепция цифровой трансформации Генеральной прокуратуры РФ

Высокий приоритет противодействия киберпреступности закреплен в Приказе Генеральной прокуратуры РФ от 11.09.2025 N 621, утвердившем Концепцию цифровой трансформации органов и организаций прокуратуры Российской Федерации до 2030 года.

Одним из ключевых направлений этой Концепции является «Высокотехнологичный надзор», который предполагает внедрение современных цифровых механизмов для выявления, расследования и надзора за исполнением законов в сфере противодействия киберпреступности. Это означает, что УПП в этой области подкрепляется не только изменениями в УК РФ, но и институциональной трансформацией надзорных органов.

Законодательный ответ: введение статьи 274.3 УК РФ

Прямым и своевременным законодательным ответом на рост телеком-мошенничества стало введение с 1 сентября 2025 года новой статьи 2743 УК РФ («Неправомерная организация деятельности технических средств приема, передачи, обработки голосовой информации, СМС и т.д.»).

Данная норма устанавливает уголовную ответственность за неправомерную организацию распространения SIM-карт, использование SIM-боксов и предоставление незаконных услуг связи. Использование SIM-боксов (оборудования, позволяющего массово переадресовывать звонки и скрывать реальное местоположение) являлось ключевым техническим звеном в цепочке мошеннических схем. Криминализация этого деяния призвана разрушить инфраструктуру, обеспечивающую анонимность и масштабность телеком-мошенничества, тем самым нанося удар по организаторам, а не только по рядовым исполнителям.

Оценка эффективности УПП в сфере экономической и киберпреступности

Эффективность реализуемой УПП должна оцениваться не только по количеству принятых законов, но и по реальному состоянию преступности и судимости.

Статистика по экономическим преступлениям (2023 г.):

Анализ статистики судимости за 2023 год показывает, что УПП в сфере экономики остается неоднозначной.

Категория преступлений	Число осужденных (2023 г.)	Доля в общем числе экономических преступлений
Все экономические преступления	11 071	100%
Незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ) и незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК РФ)	7 277	65.7%
Прочие экономические преступления	3 794	34.3%

Тот факт, что более половины осужденных за экономические преступления (7 277 из 11 071) приходятся на ст. 171 и 172 УК РФ, свидетельствует о двух вещах:

1. Высокая активность правоохранительных органов в выявлении и пресечении теневой деятельности.
2. Необходимость дальнейшей декриминализации/дифференциации ответственности за отдельные составы, не представляющие высокой общественной опасности, для концентрации ресурсов на борьбе с тяжкими коррупционными и мошенническими схемами.

Ущерб от киберпреступлений как индикатор неэффективности

В то время как статистика судимости по традиционным составам снижается, ущерб от киберпреступлений растет экспоненциально, что ставит под сомнение тактическую эффективность УПП в цифровой сфере.

По официальным данным, ущерб от киберпреступлений в Москве за первое полугодие 2025 года достиг 34 млрд рублей. Это не просто огромная сумма, это сигнал о том, что существующие меры сдерживания недостаточны. Как отмечает начальник УБК ГУ МВД России по Москве, около 80% регистрируемых киберпреступлений относятся к категории тяжких и особо тяжких (с ущербом от 250 тыс. рублей), что подчеркивает их высокий уровень общественной опасности и профессионализм преступников. Этот факт обосновывает необходимость дальнейшего ужесточения и специализации уголовно-правовых мер.

Проблемы квалификации и судебная практика в русле новой политики

Одной из системных проблем реализации УПП является непоследовательность законодателя в закреплении квалифицирующего признака «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть ‘Интернет’)». Этот признак введен не во все составы преступлений, которые могут быть совершены посредством Интернета. Это создает пробелы в правоприменительной практике.

Для преодоления этих пробелов важнейшую роль играют разъяснения высшей судебной инстанции.

Разъяснения Пленума Верховного Суда РФ № 37 от 15.12.2022

Критически важным для правоприменения стало Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 37 от 15.12.2022 «О судебной практике по делам о преступлениях в сфере компьютерной информации».

Пленум разъяснил, что квалифицирующий признак «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть ‘Интернет’)» применяется даже в тех случаях, когда только соучастники преступления использовали мессенджеры или иные ИТК-сети для координации и обмена информацией. Например, при сбыте наркотиков (ст. 2281 УК РФ), если непосредственный курьер не пользовался мессенджером, но координатор (организатор) использовал его для передачи адреса «закладки», весь состав квалифицируется с использованием квалифицирующего признака «с использованием сети Интернет». Это значительно расширяет сферу применения ужесточающих норм, обеспечивая адекватный ответ на организованную преступность в цифровой среде, что, несомненно, укрепляет позицию обвинения по делам о транснациональной и сетевой преступности.

Глава 4. Заключение и Рекомендации по совершенствованию уголовно-правовой политики РФ

Уголовно-правовая политика Российской Федерации на современном этапе представляет собой сложный и противоречивый процесс, балансирующий между декларируемой гуманизацией и необходимостью жесткой репрессии в ответ на новые, высокотехнологичные угрозы.

Основные выводы:

1. Доктринальный вакуум: Отсутствие официально утвержденной Концепции уголовно-правовой политики (непринятие проекта 2012 года) приводит к системным проблемам, фрагментарности и «декодификации» УК РФ, что снижает предсказуемость и системность правового регулирования.
2. Противоречивые тенденции: В период 2020–2025 гг. наблюдается сочетание умеренной гуманизации (снижение числа осужденных, рост условных сроков) и активной криминализации (введение ст. 2743 УК РФ, новых составов за налоговые преступления), что отражает реактивный характер политики.
3. Приоритет цифрового противодействия: Киберпреступность стала ключевым приоритетом, что подтверждается институциональными изменениями (Концепция цифровой трансформации Генпрокуратуры, 2025 г.) и новейшими законодательными актами (ст. 2743 УК РФ). Однако катастрофический рост ущерба (34 млрд руб. за полугодие 2025 г. только в Москве) свидетельствует о тактической неэффективности существующего комплекса мер.
4. Правоприменительная коррекция: Пробелы законодателя оперативно устраняются высшей судебной инстанцией, как это видно на примере Постановления Пленума ВС РФ № 37 от 15.12.2022, которое обеспечивает квалификацию преступлений, совершенных в соучастии с использованием ИТК-сетей, по ужесточенным нормам.

Рекомендации по совершенствованию уголовно-правовой политики РФ:

Для преодоления выявленных доктринальных проблем и повышения эффективности борьбы с преступностью, предлагаются следующие рекомендации для законодателя и правоприменителя:

1. Институционализация Концепции УПП: Необходимо разработать и принять на федеральном уровне официальную, долгосрочную Стратегию (Концепцию) уголовно-правовой политики, которая обеспечит системность законотворческого процесса и исключит ситуативные, непродуманные изменения УК РФ.
2. Универсализация квалифицирующего признака «ИТК»: Для повышения эффективности противодействия киберпреступности следует рассмотреть возможность универсализации квалифицирующего признака «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей» путем введения его в Общую часть УК РФ (в качестве отягчающего обстоятельства) или путем последовательного закрепления во всех составах Особенной части, которые могут быть совершены в цифровой среде (например, мошенничество, вымогательство, клевета).
3. Введение специального отягчающего обстоятельства для должностных лиц: В доктрине обосновывается необходимость введения квалифицирующего признака — неправомерное использование информационных технологий должностным лицом в корыстных целях. Это позволит более строго наказывать коррупционные преступления, совершаемые с использованием служебного положения и цифровых инструментов, что соответствует приоритету борьбы с коррупцией и киберугрозами.
4. Дифференциация ответственности за экономические преступления: Продолжить работу по либерализации ответственности за экономические преступления, не представляющие значительной общественной опасности (например, ст. 171 УК РФ), и одновременно ужесточить ответственность за организацию сложных, транснациональных схем уклонения от уплаты налогов и хищений бюджетных средств, совершаемых в особо крупных размерах.

Только комплексный, системный и научно обоснованный подход к формированию и реализации уголовно-правовой политики позволит Российской Федерации адекватно реагировать на вызовы XXI века и обеспечить эффективную защиту прав и свобод граждан, что является главной задачей государства.

Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок).
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 23.10.2025) (с изм. и доп.).
3. Беляев Н. А. Уголовно-правовая политика и пути ее регулирования. Ленинград, 1986.
4. Босхолов С. С. Основы уголовной политики: конституционный, криминологический, уголовно-правовой и информационный аспекты. Москва, 1999.
5. Ветров Н. И. Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов. Москва, 1999.
6. Звечаровский И. Э. Современное уголовное право России: понятие, принципы, политика. Санкт-Петербург: Юридический центр Пресс, 2001.
7. Тер-Акопов А. А. Уголовная политика Российской Федерации. Москва: МНЭПУ, 1999.
8. Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 1. Преступление / под ред. А. И. Коробеева. Владивосток, 1999.
9. Организованная преступность: Курс лекций. Санкт-Петербург: Питер, 2002.
10. Звечаровский И. Э. Меры уголовно-правового характера: понятие, система, виды // Законность. 1999. № 3.
11. Судебный департамент опубликовал статистику рассмотренных в 2024 году дел // ugpr.ru. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
12. Опубликована статистика состояния судимости за 2024 г // myseldon.news. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
13. Маслов В. А. Уголовно-правовая политика: дефиниция и место // igpran.ru. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
14. Мороз Д. Г. Доктринальные подходы к определению понятия уголовно-правовой политики и факторов, ее определяющих. 2021 // ssau.ru. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
15. Понятие и принципы уголовно-правовой политики // hse.ru. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
16. Назаренко Г. В., Гревцева А. Ю. Современная уголовно-правовая политика Российской Федерации и её отражение в доктрине // cyberleninka.ru. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
17. Концепция уголовно-правовой политики Российской Федерации // fondpp.org. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
18. Иванова Л. В. Виды киберпреступлений по российскому уголовному законодательству // cyberleninka.ru. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].
19. Директор в Telegram, ФСБ на проводе, курьер у подъезда. Добро пожаловать в 2025-й, где это работает // securitylab.ru. URL: [Дата обращения: 23.10.2025].