Политические сети как инструмент анализа современной российской политики: методологическое значение и применимость

В современной России, где политические процессы часто скрыты за фасадом формальных институтов, а истинные центры принятия решений не всегда очевидны, традиционные подходы к анализу политики сталкиваются с существенными ограничениями. Перед исследователями стоит задача не просто описать, но и объяснить сложную, многослойную динамику взаимодействий, выходящих за рамки классических структур. В этом контексте концепция политических сетей, предлагающая уникальную оптику для изучения неформальных связей, ресурсных обменов и динамики акторов, приобретает особую актуальность. Она позволяет переосмыслить само понятие государства, рассматривая его не как монолитного доминанта, а как одного из множества игроков в сложной паутине взаимозависимостей, что является критически важным для понимания реальных механизмов власти.

Настоящее эссе ставит своей целью не просто представить теорию политических сетей, но и продемонстрировать ее методологическое значение и применимость для глубокого анализа современных политических проблем в России. Мы последовательно раскроем генезис сетевого подхода, его ключевые теоретические предпосылки, а затем перейдем к эмпирически подкрепленному изучению конкретных российских политических феноменов — от трансформации региональных элит и лоббизма до состояния гражданского общества и общественной поляризации. Наша работа, опираясь на авторитетные академические источники и актуальные данные, призвана стать руководством для студентов, аспирантов и исследователей, стремящихся к комплексному пониманию российской политической реальности через призму сетевого анализа.

Теоретические основы концепции политических сетей

Концепция политических сетей представляет собой мощный аналитический инструмент, глубоко укорененный как в социологической традиции, так и в более поздних политологических разработках. Её появление было обусловлено необходимостью объяснить сложные, многомерные взаимодействия акторов, которые перестали укладываться в рамки классических иерархических или институциональных моделей. Что же именно делает эту концепцию столь востребованной в современном мире, где традиционные подходы часто оказываются бессильны?

Истоки сетевого подхода: от социологии к политологии

История сетевого подхода начинается не в кабинетах политологов, а в эмпирических исследованиях социальных антропологов и социологов. Именно Дж. Барнс в 1954 году, изучая социальные структуры норвежской деревни, впервые концептуализировал понятие «социальная сеть» как совокупность акторов и связей между ними, возникающих на основе определенных социальных отношений и сопровождающихся передачей различных ресурсов. Это стало отправной точкой для систематического изучения неформальных связей.

Однако корни сетевой мысли уходят еще глубже, к классикам социологии, которые задолго до формального оформления «сетевого подхода» осмысливали общество как систему взаимосвязанных элементов. Эмиль Дюркгейм в своей работе «О разделении общественного труда» (1893) уже тогда рассматривал общество через призму взаимозависимости и функционального взаимодействия его частей. Талкотт Парсонс, с его структурно-функциональной теорией, акцентировал внимание на взаимосвязях социальных систем. Якоб Морено, один из пионеров социометрии в 1930-х годах, разработал методы формального анализа социальных сетей и социограмм. Пьер Бурдье ввел понятие «социального капитала», который реализуется через социальные сети, а Джеймс Коулман в своей статье «Социальный капитал в производстве человеческого капитала» (1988) также подчеркивал роль сетей как каналов передачи информации и ресурсов. Роберт Патнэм в работе «Making Democracy Work» (1993) исследовал роль социальных сетей и доверия в формировании «социального капитала» для эффективного демократического управления. Все эти ученые, каждый по-своему, заложили интеллектуальный фундамент для понимания того, как социальные связи формируют поведение акторов и структуру общества.

В 1960–80-х годах сетевой подход активно развивался в теоретической социологии, фокусируясь на межорганизационных отношениях. Здесь выделяются две ключевые теории:

• Теория обмена, представленная такими учеными, как Питер Блау и Джордж Хоманс, рассматривала взаимодействие участников как процесс обмена ресурсами, где каждый актор анализирует затраты и потенциальные выгоды.
• Теория ресурсной зависимости, сформулированная Джеффри Пфеффером и Джеральдом Саланчиком в работе «The External Control of Organizations: A Resource Dependence Perspective» (1978), объясняла вступление акторов во взаимодействие необходимостью компенсировать неполноту собственных ресурсов.

Эти теоретические рамки стали неотъемлемой частью сетевого подхода, подчеркивая, что существование сети возможно благодаря межорганизационным связям, отражающим ресурсные обмены при отсутствии единого центра власти и ее ситуативном распределении.

Концепция политических сетей: основные определения и характеристики

Политическая сеть, в отличие от просто социальной, имеет специфическую привязку к процессам принятия и реализации политических решений. Это не просто группа людей, а сложная структура взаимозависимых акторов, которые объединены общим интересом и необходимостью обмениваться ресурсами для достижения своих целей.

Политические сети — это форматы преимущественно горизонтального сотрудничества, в котором могут принимать участие органы власти, негосударственные институты гражданского общества и бизнеса, а также неинституционализированные объединения граждан в процессе реализации публичного управления. Они формируются для выработки соглашений в процессе обмена имеющимися у акторов ресурсами, что подразумевает взаимную заинтересованность участников друг в друге.

Ключевые термины и их определения:

• Акторы сетей: Это могут быть государственные органы, негосударственные организации (НКО), бизнес-структуры, профессиональные ассоциации, общественные движения, экспертные сообщества и даже отдельные влиятельные личности. Важно, что государственные структуры здесь рассматриваются лишь как один из акторов, а не доминирующий агент.
• Структура сетей: Описывает характер связей между акторами: их плотность, централизацию, наличие «мостиков» между разными группами, а также формальные и неформальные правила взаимодействия. В отличие от иерархических систем, акцент делается на неиерархической структуре отношений, характеризующейся взаимозависимостью и значительной автономией от государства.

Одним из центральных понятий, возникших в рамках сетевого подхода, является «управление без правительства» (governance without government). Этот термин, популяризированный Родосом в 1990-х годах, описывает сдвиг от классического иерархического государственного управления к более децентрализованным и сетевым формам принятия решений, в которых активно участвуют негосударственные акторы. В этой модели акторы взаимодействуют друг с другом на равных, в рамках горизонтальных связей, лишь изредка подкрепляемых элементами вертикали.

Основные характеристики политических сетей:

1. Взаимозависимость и обмен ресурсами: Акторы не могут достигнуть своих целей без использования ресурсов, которыми обладают другие участники. Это могут быть финансовые ресурсы, информация, экспертные знания, легитимность, политическое влияние и т.д.
2. Неиерархический характер: Хотя ресурсы могут быть распределены неравномерно, и некоторые акторы могут доминировать, они все равно вынуждены взаимодействовать, а не просто отдавать приказы. Сети акцентируют внимание на характере отношений и качестве контактов, а не на целях и средствах участников.
3. Общий кооперативный интерес: В отличие от рыночных отношений, где каждый преследует свои индивидуальные интересы, в политических сетях присутствует общий интерес к выработке соглашений или решению конкретной проблемы.
4. Учет сложности: Сеть не пытается редуцировать сложность общественных связей, а, наоборот, включает ее в качестве необходимой предпосылки выработки политики и осуществления управления.

Разработчики теории политических сетей также включают моральное измерение управления и процесса производства политического решения. Идеи, верования, ценности, идентичность и доверие не только важны, но и являются конструктивными для логики взаимодействия между членами сетей. Такие ученые, как Р. Родос и Дж. Питерс, подчеркивают этические аспекты взаимодействия акторов в условиях децентрализованного управления, где распределенная ответственность требует новых форм морального регулирования и формирования доверия.

Типологии и модели политических сетей

Сетевой подход не ограничивается общими определениями, а стремится к систематизации и классификации различных типов политических сетей. Одним из важных научных результатов его эволюции стало создание разнообразных типологий на основе структурных и функциональных характеристик.

Среди наиболее известных типологий выделяют:

• «Сети проблем» (issue networks): Введенные Хью Хецбергом в 1978 году, они описывают децентрализованные, открытые и гибкие структуры взаимодействия, формирующиеся вокруг конкретных политических проблем. Эти сети характеризуются большим количеством участников, переменчивым составом и менее формализованными связями.
• «Сообщества политики» (policy communities): Предложенные Мартином Лаффином в 1986 году, представляют собой более стабильные, закрытые и плотные сети, объединяющие ограниченное число акторов с общими интересами в определенной сфере политики. Они характеризуются высоким уровнем взаимного доверия, регулярным обменом информацией и относительно стабильными правилами игры.

Помимо этих двух основных типов, исследователи, такие как Р. Родос, Г. Джордан, Дж. Швингенхауэр, разработали другие классификации, учитывающие:

• Степень формализации: От полностью неформальных связей до квазиформальных структур.
• Плотность связей: Высокая плотность указывает на частые и интенсивные взаимодействия между большинством акторов.
• Централизация: Наличие или отсутствие доминирующих акторов, через которых проходят большинство связей.
• Типы ресурсов: Какие именно ресурсы (информация, деньги, легитимность) являются основными объектами обмена.
• Географический охват: От локальных до транснациональных сетей.

Таблица 1: Основные типологии политических сетей

Критерий	«Сети проблем» (Issue Networks)	«Сообщества политики» (Policy Communities)
Характер	Открытые, децентрализованные, гибкие	Закрытые, стабильные, плотные
Участники	Многочисленные, меняющийся состав	Ограниченное число, относительно стабильный состав
Интересы	Разнородные, ситуативные	Общие, долгосрочные
Взаимодействие	Менее формализованное, ситуативное	Более формализованное, регулярное
Доверие	Низкое или формирующееся	Высокое, устоявшееся
Пример	Коалиция НКО и активистов по конкретной экологической проблеме	Взаимодействие Министерства финансов с крупными банками и экспертами в области монетарной политики

Изучение сетевых структур и их влияния на принятие и реализацию решений составляет суть сетевого подхода. Оно позволяет не только описать существующие конфигурации, но и понять динамику их развития, факторы, влияющие на траекторию политико-управленческого процесса, а также стратегии участия основных акторов.

Анализ политических проблем современной России через призму сетевого подхода

Применение концепции политических сетей к российской политической реальности открывает новые горизонты для понимания сложных и зачастую непрозрачных процессов. Оно позволяет увидеть за формальными институтами динамичные взаимодействия акторов, обменивающихся ресурсами и формирующих политические решения.

Региональные политические элиты и патрональные сети

Региональные политические элиты в современной России представляют собой не просто группы, обладающие властными ресурсами, но и сложную сеть взаимодействий, результатом которых является разработка стратегии развития региона. Эти элиты, будучи субъектами подготовки и принятия политических решений на уровне субъектов федерации, по сути, создают нормы, по которым живут все слои общества.

Исторический экскурс показывает значительные изменения в объеме ресурсов влияния региональных политических элит в 1990-е и 2000-е годы. В 1990-е годы наблюдалась относительная децентрализация, когда многие губернаторы рассматривали региональные отделения федеральных структур как часть местной власти, а федеральная элита не обладала достаточным ресурсным потенциалом для влияния на региональные элиты. Однако административно-правовая реформа, начавшаяся в 2000 году, и особенно отмена губернаторских выборов в 2004 году, существенно изменили соотношение сил. Произошло значительное перераспределение политического влияния в пользу федерального центра, что привело к выстраиванию «вертикали исполнительной власти». Региональные лидеры утратили статус самостоятельных политических акторов федерального уровня. Их статус теперь во многом определяется не электоральной поддержкой, а связями в структурах федеральной власти, а также поддержкой влиятельных политико-финансовых кланов. Что же это означает для регионального управления? Это указывает на то, что формальная легитимность губернатора уступает место неформальной зависимости от федерального центра, делая его позицию более уязвимой и менее автономной.

Сетевой анализ позволяет глубже понять эволюцию патрональных сетей при рекрутировании губернаторского корпуса. Исследования кадровых ротаций в период с 2005 по 2012 год показали высокую значимость фактора лояльности, тогда как социально-экономическая эффективность была менее значимой. В период с 2017 по 2021 год наблюдалась тенденция к увеличению структурной сложности федерально-региональных патрональных сетей, когда все больше федеральных акторов прямо или косвенно вовлекалось в процесс рекрутирования региональных руководителей. Это указывает на многоуровневую и часто неформальную систему, где связи и лояльность играют ключевую роль.

Современное состояние региональных элит характеризуется сменой парадигмы: на смену идеологическому противостоянию приходит борьба за ресурсы. Прагматизм становится основным принципом взаимодействия региональных элит между собой и с центром. К концу 1990-х годов центризм стал новой нормой, и конкуренция происходит не столько между различными отрядами элиты, сколько между группировками («кланами»), включавшими представителей разных отрядов. В постсоветских системах основной особенностью в мотивах создания коалиций является ожидание административных должностей за поддержку, а также сектора «политических услуг». Эта особенность указывает на специфическую форму обмена недостатка лоббистского влияния в парламенте на реальные ресурсы, распределяемые через систему органов исполнительной власти.

Гражданское общество и взаимодействие с властью

Анализ гражданского общества в России через призму сетевого подхода выявляет существенные проблемы и специфические особенности взаимодействия с властью. Уровень реальной включенности россиян в различные сети социального взаимодействия и структуры гражданского общества все еще невысок. Это предопределяется низкой степенью доверия к институтам гражданского общества, особенно к политическим партиям и профсоюзам.

Согласно опросу ВЦИОМ, проведенному в августе 2024 года, в российском обществе доминирует мнение, согласно которому во взаимодействии с людьми следует соблюдать осторожность. Ежемесячные опросы ВЦИОМ за 2020–2024 годы демонстрируют высокий уровень доверия к Вооруженным силам (от 73,5% до 83,5% поддержки), что контрастирует с относительно низким доверием к институтам гражданского общества. Исследование 2021 года показало, что 10% россиян не видят общественных организаций и политических партий, которым можно было бы доверять (по сравнению с 6% в 2007 году).

Таблица 2: Доверие россиян к общественным институтам (ВЦИОМ, август 2024 г.)

Институт	Уровень доверия
Вооруженные силы	73,5% — 83,5%
Президент РФ	77,8% (на 24.10.2025)
Гражданское общество (в целом)	Низкое
Политические партии	Низкое
Профсоюзы	Низкое

Более того, среди россиян распространена уверенность в том, что гражданские инициативы не способны повлиять на существующее положение вещей, а все изменения должны «спускат��ся сверху». Исследование 2021 года показало, что 16% россиян считают, что их участие ничего не изменит (по сравнению с 29% в 2007 году), а 19% доверяют президенту и считают, что он сам решит все проблемы в стране (по сравнению с 10% в 2007 году). Около четверти опрошенных (23%) в 2021 году были безучастными гражданами, не испытывающими желания помогать другим.

Такая слабость гражданского общества и исключительная роль государства в России приводят к тому, что модернизация общества часто подменяется модернизацией государства. В условиях, когда горизонтальные сети гражданской активности развиты недостаточно, а вертикальные связи с государством доминируют, потенциал для самоорганизации и саморазвития общества остается нереализованным. Сетевой анализ позволяет выявить эти разрывы, асимметрии во взаимодействиях и потенциальные узлы, где формирование более плотных и доверительных связей могло бы изменить ситуацию. В конечном итоге, отсутствие прочных горизонтальных связей не только тормозит развитие гражданского общества, но и снижает общую устойчивость социальной системы к внешним и внутренним шокам.

Лоббизм в российской политической системе

Лоббизм, как институт политической системы, представляет собой процесс продвижения интересов частных лиц, корпоративных структур, профессиональных лоббистских фирм и общественных организаций в органах государственной власти с целью принятия выгодных для них политических решений. Сетевой подход особенно эффективен для анализа лоббизма, поскольку последний по своей природе является сетевым явлением, часто обладающим множеством разветвленных и скрытых задач.

Качественное отличие российского лоббизма от советского — его массовость. Если в советское время лоббирование было уделом закрытых ведомственных групп, то в постсоветской России оно стало проникать во все сферы. Генезис института лоббизма в России после распада СССР прошел через три этапа: хаотичный период структурных преобразований (1991–1993 гг.), этап развития демократической системы и олигархизации экономики (1993–2003 гг.), и генезис вертикали власти (с 2003 г. по настоящее время). Понятие «лоббизм» прочно вошло в русский язык в 1990-е годы.

Современный отечественный лоббизм представляет собой эксклюзивный гибрид социалистического прошлого с капиталистическим настоящим. Эта гибридность проявляется в его специфике:

• Сильный компонент лоббирования исполнительной власти: В отличие от развитых стран Запада, где лоббирование часто ориентировано на законодательные органы, в России силен компонент лоббирования исполнительной власти на всех уровнях.
• Элитизация лоббизма: В системе групп интересов ключевыми субъектами влияния являются крупные корпорации и предпринимательские объединения. Среди объектов лоббизма на первом месте по степени значимости находятся Президент РФ, Администрация Президента РФ и Правительство РФ. Фундаментальной проблемой является то, что исполнительные органы и парламент являются закрытыми, непубличными властными структурами, доступ к которым для внешних групп не систематизирован. Это делает лоббирование уделом узкого круга лиц, обладающих особыми связями и ресурсами.

Таблица 3: Субъекты и объекты лоббизма в России

Субъекты лоббизма	Объекты лоббизма (по степени значимости)
Крупные корпорации	1. Президент РФ
Предпринимательские объединения	2. Администрация Президента РФ
Профессиональные лоббистские фирмы	3. Правительство РФ
Общественные организации	4. Федеральные министерства и ведомства
Частные лица	5. Региональные органы власти
	6. Парламент (в меньшей степени)

Лоббизм, влияя на управленческие решения, заставляет органы государственной власти и управления «держаться в форме», конкурирует с ними и придает им большую динамику и гибкость. Однако для предотвращения негативных последствий сращивания власти и корпоративизма, а также обеспечения прозрачности и подотчетности, необходимо создание легальных форм лоббирования с целью контроля этой деятельности. Сетевой анализ может помочь выявить скрытые связи и теневые потоки ресурсов, сделав процесс лоббирования более прозрачным для общественного контроля. Без этой прозрачности лоббизм рискует превратиться в инструмент обогащения узких групп за счет общенациональных интересов.

Актуальные социально-политические вызовы и поляризация общества

Современная Россия сталкивается с целым комплексом социально-политических вызовов, которые требуют комплексного анализа, способного учесть взаимосвязи между различными акторами и сферами жизни. К таким проблемам модернизации относятся коррупция и терроризм.

Коррупция остается значительной проблемой. В 2024 году Россия набрала 22 балла из 100 в Индексе восприятия коррупции Transparency International, что является худшим результатом с 2012 года. С января по июль 2021 года в России было выявлено 24,5 тыс. коррупционных преступлений, что на 16,5% больше, чем в 2020 году, и является максимумом за 8 лет. Сетевой подход позволяет рассматривать коррупцию не как серию отдельных актов, а как разветвленную сеть неформальных связей и обменов, встроенных в структуру государственного управления и бизнеса. Анализ этих сетей может помочь выявить «узловые» фигуры, механизмы координации и ресурсные потоки, питающие коррупционные схемы.

Кроме того, актуальные проблемы политики России включают международные отношения, анализ международной и военно-политической обстановки, финансово-экономические и торговые проблемы, ограничение и сокращение вооружений, а также социальные, демографические и экологические проблемы.

Особое внимание следует уделить феномену ценностно-аффективной поляризации российского общества. Она проявляется в отношении к президенту страны, правительству, историческому прошлому (периоду СССР), оценке роли религии и РПЦ, а также к специальной военной операции. По данным ВЦИОМ на 24 октября 2025 года, Владимиру Путину доверяют 77,8% опрошенных россиян, а 74,5% одобряют его работу на посту Президента РФ. На 21 октября 2025 года 80% россиян декларируют доверие Российской армии, и 69% готовы экономить или ограничивать свои потребности ради защиты страны и успешного завершения специальной военной операции. В то же время, опрос ВЦИОМ 2006 года показал, что 52,7% россиян настаивают на «особой» роли православия, при этом 17,9% считают, что оно должно стать стержнем всей российской государственности.

Таблица 4: Проявления поляризации в российском обществе (ВЦИОМ, 2025 г.)

Вопрос/Отношение	Поддержка/Одобрение
Доверие В.В. Путину	77,8%
Одобрение работы Президента РФ	74,5%
Доверие Российской армии	80%
Готовность экономить ради защиты страны	69%
Особая роль православия (2006 г.)	52,7%

Сетевой подход позволяет анализировать, как эти ценностные и аффективные различия формируют различные «сети мнений» или «дискурсивные сети», которые могут быть как консолидирующими, так и конфликтными. Исследование информационных потоков внутри этих сетей, их структуры и влияния на формирование общественного мнения становится критически важным для понимания процессов поляризации и разработки стратегий по укреплению социальной сплоченности. Ведь именно эти внутренние связи определяют, насколько единым и способным к действию окажется общество в условиях кризиса.

Методологические преимущества и ограничения сетевого подхода применительно к России

Применение сетевого подхода в политологии — это не просто смена терминологии, а радикальное переосмысление объекта и методов исследования. Он предлагает уникальную оптику, позволяющую увидеть политический ландшафт России в новом свете, но при этом сопряжен с рядом серьезных вызовов и ограничений, требующих адаптации и методологической рефлексии.

Преимущества сетевого подхода

Сетевой подход в политической науке является ценным инструментом, поскольку позволяет иначе взглянуть на многие традиционные объекты изучения. Он предоставляет возможность зафиксировать логику политико-управленческого процесса, выявить внутреннее содержание, формы и стратегии участия основных акторов в процессе выработки и реализации решений в определенном секторе политики. Это особенно важно в России, где неформальные связи часто играют не меньшую, а порой и большую роль, чем формальные институты.

Одним из ключевых преимуществ является способность сетевого подхода:

• Включать неформальные группы: В отличие от традиционных подходов, фокусирующихся на институтах, сетевой анализ позволяет включить в изучение политики не только формальные, но и неформальные группы (клиентелистские сети, лоббистские группы, неформальные коалиции элит), что способствует получению наиболее полной картины процесса управления.
• Объяснять полицентризм: Он помогает объяснить такие особенности, как полицентризм акторов, участвующих в политике, а также появление наднациональных и внегосударственных акторов, которые играют все более заметную роль в современном мире.
• Анализировать горизонтальные взаимодействия: В отличие от традиционной вертикальной иерархической модели, в сетевой модели управления акторы взаимодействуют друг с другом на равных, в рамках горизонтальных связей, лишь изредка подкрепляемых элементами вертикали. Это позволяет выявить стратегии сотрудничества депутатов для обмена ресурсами и организации политической поддержки, а также информационные сети между политиками разных партий и группами интересов.

Сравнительный анализ демонстрирует методологическое преимущество сетевого подхода перед традиционными парадигмами:

Критерий сравнения	Институционализм	Элитология	Бихевиоризм	Сетевой подход
Фокус анализа	Формальные правила, организации	Властные группы, их состав	Поведение индивидов	Взаимосвязи, обмены ресурсами
Тип отношений	Иерархические, формальные	Вертикальные, властные	Индивидуальные реакции	Горизонтальные, неформальные
Учет неформальных связей	Низкий	Средний (в рамках элит)	Низкий	Высокий
Динамика процессов	Статичный	Ограниченная	Ситуативная	Динамичный, эволюционный
Множественность центров принятия решений	Низкая	Средняя (борьба элит)	Низкая	Высокая

Сетевой подход также открывает исследовательские перспективы для изучения сетей сотрудничества, например, стратегий сотрудничества депутатов для обмена ресурсами и организации политической поддержки, а также информационных сетей между политиками разных партий и группами интересов. В законодательных исследованиях он позволяет анализировать временные коалиции парламентариев, показывающие специфику коалиций акторов по сферам политики и отдельным отраслям законодательства, часто с использованием моделей, основанных на экспоненциальных случайных графах (ERGM). Например, для анализа временных коалиций могут использоваться модели вида P(Yᵢⱼ=1) = σ(β₀ + β₁ ⋅ Xᵢⱼ), где Yᵢⱼ — наличие связи между акторами i и j, а Xᵢⱼ — атрибуты акторов или их отношений.

Примеры успешного применения сетевого анализа в российских исследованиях включают работы Е.В. Бродовской, которая исследует интернет-активность политических партий, и К.В. Мельникова, Е.А. Иванова, Н.В. Петрова, изучающих неформальную структуру элитного пространства. При изучении региональных элит в РФ сетевой анализ используется для моделирования неформальной структуры элитного пространства, выявления личных связей и оценки их влияния на региональную политику.

Более того, системно-динамический подход, который часто интегрируется с сетевым анализом, является инструментом изучения взаимодействия власти и общества при формировании и развитии государственной научно-технической политики РФ. Этот подход позволяет учитывать сложную систему обратных связей и адаптивных механизмов, присущих сетевым структурам.

Вызовы и ограничения применения сетевого анализа в России

Несмотря на очевидные методологические преимущества, применение концепции политических сетей в России сталкивается с рядом серьезных сложностей, которые требуют критического осмысления и адаптации.

Во-первых, восприятие концепции политических сетей как унифицированной области знания с возможностью ее применения в России без изменений является ошибочным. Российские исследователи часто сталкиваются с широкой интерпретацией терминов, ограничениями методологии и методики, а также преобладанием теоретических, а не эмпирических исследований. Для приращения нового знания необходимо осуществлять фильтрацию информационного массива теории политических сетей и выделять определения, типологии и методы, наиболее подходящие для России. Предлагается, например, закрепить термин «сети политики», который сужает описываемый объект до форматов преимущественно горизонтального сотрудничества, в котором могут принимать участие органы власти, негосударственные институты гражданского общества и бизнеса.

Во-вторых, серьезным вызовом является ограничение в получении информации о неформальных коммуникациях акторов. В России это связано с высокими барьерами доступа к элитному пространству и закрытым характером политических элит. Изучение неформальных связей требует глубокого погружения в поле, чего зачастую невозможно достичь из-за отсутствия публичной информации или нежелания акторов раскрывать свои взаимодействия. Это приводит к тому, что многие исследования остаются на уровне теоретических моделей или используют косвенные данные.

В-третьих, необходимо учитывать степень оформленности политических сетей в публичной политике РФ, готовность властей выстраивать сетевые взаимоотношения на равных, а также развитость институтов гражданского общества. Как было показано ранее, уровень доверия к институтам гражданского общества в России остается невысоким, а гражданские инициативы часто воспринимаются как неспособные повлиять на ситуацию. Для оценки развитости гражданского общества в России используются методики, предложенные Ф.Т. Алескеровым и Н.Ю. Беляевой, а также ежегодный рейтинг некоммерческого сектора «Регион НКО» Общественной палаты РФ. Эти данные показывают, что условия для полноценного «управления без правительства» (governance without government) в России еще не сформированы в полной мере.

И, наконец, одним из ограничений сетевого подхода является концентрация усилий на изучении самих сетей (их структуры, конфигурации), а не результатов сетевого взаимодействия в политике. Это приводит к тому, что теория политических сетей часто фокусируется больше на составе участников, чем на способе управления или конкретных исходах. Для России, где важны не только «кто с кем», но и «что получается в итоге», необходимо смещать акцент на анализ эффективности и последствий сетевых взаимодействий. Таким образом, переход к оценке реального воздействия сетей на политические процессы является ключевым для повышения практической ценности исследований.

Таким образом, хотя концепция политических сетей предлагает мощный аналитический аппарат, ее успешное применение в российской политической теории и практике требует внимательной адаптации, преодоления информационных барьеров и разработки новых методов исследования нематериальных феноменов.

Перспективы развития сетевого подхода для исследования политической системы России

Исследовательское направление «политическая сеть» не просто набирает вес, оно становится все более оснащенным собственным концептуальным аппаратом и все чаще используется для анализа политики и управления. В условиях сложной и динамичной российской политической системы потенциал развития и адаптации сетевого подхода огромен.

Инновационные методы и направления исследований

Развитие сетевого анализа в России, наблюдаемое с начала 2010-х годов, требует дальнейшего совершенствования методик и освоения инновационных подходов, уже активно применяемых в западных исследованиях.

Среди наиболее перспективных методов выделяют:

• Качественный дискурс-сетевой анализ (Discourse Network Analysis, DNA): Предложенный Филипом Лейфелдом, этот метод представляет собой комбинацию качественного контент-анализа и количественного сетевого анализа. Он позволяет концептуализировать и измерять коэволюцию акторов и их контентов в динамичных изменениях политических курсов. Для российской политологии, где официальные заявления часто скрывают реальные мотивы, такой под��од может выявить скрытые связи между акторами через анализ их публичных дискурсов и нарративов.
• Количественный инферентный сетевой анализ (Exponential Random Graph Models, ERGM): Эти модели используются для исследования статических и динамических сетей и коалиций между партиями и депутатами, позволяя отвечать на вопросы о связи структуры дискурс-сетей с другими факторами политической жизни. ERGM дают возможность не только описать существующие связи, но и объяснить, почему именно такие связи возникают, учитывая различные атрибуты акторов и их контекст. В законодательных исследованиях для анализа временных коалиций парламентариев активно используются модели, основанные на ERGM, что позволяет выявить специфику коалиций акторов по сферам политики и отраслям законодательства. Определение связей между законодателями часто осуществляется через анализ соавторства в законопроектов.

Развитие методик в рамках математической теории графов в западных сетевых исследованиях является основой для построения всех видов сетей. Теория графов предоставляет формальный аппарат для качественного и количественного анализа структуры связей, кластеров и узлов. Это позволяет:

• Измерять центральность акторов (кто является наиболее влиятельным или связанным).
• Выявлять клики и сообщества (группы акторов с плотными внутренними связями).
• Определять «мосты» (акторы, связывающие различные сообщества).
• Моделировать динамику развития сетей и предсказывать их поведение.

Применение этих методов в России позволит перейти от описательного анализа к объяснительному и прогностическому, предоставляя более глубокие инсайты в функционирование политической системы. Что из этого следует? То, что только при помощи этих продвинутых инструментов мы сможем не просто констатировать факты, но и прогнозировать будущие изменения, а также разрабатывать эффективные стратегии для управления сложными политическими процессами.

Адаптация и углубление эмпирических исследований в России

Одним из ключевых направлений развития сетевого подхода в России является преодоление преобладания теоретических исследований и переход к более глубокому эмпирическому анализу. Это означает не только применение новых методик, но и систематический сбор первичных данных, проведение кейс-стади, интервью с акторами, контент-анализ документов, а также использование социологических опросов, специально разработанных для выявления сетевых взаимодействий.

Необходимо учитывать специфику российских политических реалий, которая включает в себя:

• Гибридный характер институтов: Сосуществование формальных и неформальных правил.
• Высокую роль личности: Зависимость многих процессов от конкретных акторов и их связей.
• Закрытость властных структур: Ограниченный доступ к информации и трудности в получении данных.
• Низкий уровень доверия: Влияние на формирование и устойчивость сетей.

Адаптация сетевого подхода к российской действительности требует выработки собственных, национально ориентированных концепций и методик, а также смещения акцента с анализа самих сетей на результаты сетевого взаимодействия в политике. Это позволит оценить, насколько эффективно те или иные сетевые конфигурации способствуют решению политических проблем, модернизации или, наоборот, консервируют существующие дисфункции.

Перспективы междисциплинарного взаимодействия для обогащения сетевого анализа в российской политологии также велики. Сотрудничество с социологами, экономистами, историками, специалистами по информационным технологиям и математиками может принести новые теоретические идеи и усовершенствованные методы. Например, применение моделей из экономики (теория игр) или информатики (анализ больших данных, машинное обучение) к политологическим сетевым данным может существенно расширить наши аналитические возможности.

В конечном итоге, развитие сетевого подхода в России — это путь к созданию более сложной, многомерной и реалистичной картины политической системы, способной объяснить как ее устойчивость, так и потенциал для трансформации.

Заключение

Концепция политических сетей предстает как мощный и незаменимый инструмент для анализа современной российской политики, позволяющий выйти за рамки традиционных, часто упрощенных представлений о государстве и власти. Она переводит фокус с иерархических структур на сложные, динамичные взаимодействия акторов, обменивающихся ресурсами, идеями и влиянием. От своих социологических корней, через вклад Дюркгейма, Парсонса, Морено, Бурдье, Коулмана и Патнэма, до современных типологий Хецберга и Лаффина, сетевой подход эволюционировал в зрелую методологию, способную осветить скрытые механизмы принятия решений и распределения власти. Это означает, что мы получаем не просто новую теорию, а принципиально новый способ видения политической реальности, который позволяет глубже проникнуть в суть происходящих процессов.

Применительно к российской политической реальности, сетевой анализ доказал свою ценность в изучении трансформации региональных элит и эволюции патрональных сетей, динамики гражданского общества и его слабостей, а также специфики российского лоббизма с его гибридным характером и акцентом на исполнительную власть. Актуальные данные, такие как Индекс восприятия коррупции Transparency International за 2024 год и опросы ВЦИОМ 2024–2025 годов, убедительно демонстрируют глубокую укорененность сетевых взаимодействий в повседневной политической жизни страны и их влияние на процессы модернизации и поляризации общества.

Методологические преимущества сетевого подхода, заключающиеся в его способности учитывать неформальные связи, полицентризм акторов и динамичность процессов, значительно превосходят ограничения традиционных институциональных, элитологических и бихевиористских парадигм. Он позволяет получить более полную и глубокую картину политических процессов, выявляя логику управленческих решений и стратегии акторов. Однако, как было показано, применение сетевого анализа в России сопряжено с вызовами: широкая интерпретация терминов, преобладание теоретических работ над эмпирическими, а также сложности в получении данных о неформальных коммуникациях.

Перспективы развития сетевого подхода для исследования политической системы России связаны с активной адаптацией инновационных методов, таких как дискурс-сетевой анализ и инферентный сетевой анализ с использованием ERGM, а также с углублением эмпирических исследований. Преодоление информационных барьеров, разработка собственных концепций и методик, а также расширение междисциплинарного взаимодействия станут ключевыми факторами для дальнейшего совершенствования этого инструмента. Только через такую комплексную и критическую адаптацию концепция политических сетей сможет в полной мере реализовать свой потенциал, предоставляя исследователям и практикам ценные инсайты для понимания и, возможно, формирования будущей политической траектории России.

Список использованной литературы

1. Беспалова Т. В., Костюченко О. В. Сетевой подход к государственному управлению // Юристъ – Правовед. 2012. №3.
2. Большаков С. Политический концепт сетевого управления // Общая тетрадь. 2010. №1.
3. Возьмитель А.А. Актуальные социально-политические проблемы модернизации России // Мир России. Социология. Этнология. 2010. Т. 19. № 2. С. 132-155.
4. Гаман-Голутвина О.В. Региональные элиты России: персональный состав и тенденции эволюции (I) // Полис. Политические исследования. 2004. № 2. С. 6-19.
5. Гриценко Н.П. Региональные политические элиты в современной России: ресурсы влияния на политический процесс // Социум и власть. 2010. № 4. С. 60-66.
6. Гусаров А.С. Взаимодействие государственной власти и формирующегося гражданского общества в современных условиях: системно-динамический подход // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Социологические науки. 2015. № 2(61). С. 129-136.
7. Делягин М. Г. Государство между народом и бизнесом // Полис. 2008. №3.
8. Евстифеев Р. В. Политико-коммуникационные эффекты интернет-стратегий органов власти регионов России // Вестник Пермского университета. 2009. Выпуск 3.
9. Казин Ф., Рубаник В. Будет ли хуже? Уроки Кондопоги и национальная политика в России // URL: http://www.perspektivy.info/print.php?ID=36279.
10. Лебедев А.Н. Феномен ценностно-аффективной поляризации российского общества // Ученые записки Института психологии РАН. 2021. № 1(2). С. 3–17.
11. Левин М., Сатаров Г. Коррупция в России: классификация и динамика // URL: http://institutiones.com/general/2129-korrupciya-v-rossii-klasifikaciya-i-dinamika.html.
12. Магарил С. Кому принадлежит государство? // URL: http://www.ng.ru/polemics/2000-03-11/8_whom.html.
13. Мартынов М.А., Чирун С.Н. Региональные политические элиты: особенности функционирования в регионах РФ ресурсного типа // Власть и управление на Востоке России. 2024. № 5(110). С. 116-122.
14. Мирошниченко И.В. Сетевой подход в политических исследованиях: содержание и направления развития // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. 2012. № 14 (133). Вып. 23. С. 165-171.
15. Овсянкина А.В. Применение сетевого подхода в политических исследованиях // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2014. № 1. С. 143-152.
16. Осипов В.А. Концепция политических сетей: переход к исследованию качественных характеристик и его значение для российской политической теории и практики // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2015. № 2. С. 7-18.
17. Саворская Е. В. Политические сети в многоуровневом управлении ЕС // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2012. №4.
18. Сморгунов Л. В. Сетевой подход к политике и управлению // Полис. 2001. №3.
19. Холодковский К. Г. К вопросу о политической системе современной России // Полис. 2009. №2.
20. Шерстобитов А.С., Осипов В.А., Зарипов Н.А. Проблемы и перспективы сетевого подхода к анализу политики: развитие // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Социально-экономические науки. 2019. № 3. С. 126-136.
21. Бюрократия и власть в новой России: позиции населения и оценки экспертов. [Электронный ресурс] / URL: http://www.isras.ru/analytical_report_bureaucracy_7.html.