В чем задача экономиста — описывать реальность или предписывать, как ее улучшить? Возьмем простой пример: правительство решает поднять минимальную оплату труда. Один эксперт скажет: «Это приведет к росту безработицы на 1,5% среди молодежи и сокращению рабочих часов для 3% низкооплачиваемых сотрудников». Второй заявит: «Это справедливый шаг, который необходим для борьбы с бедностью, даже если у него будут издержки». Первый действует в рамках позитивной экономики — науки о том, «что есть», фокусируясь на объективных фактах и проверяемых прогнозах. Второй представляет нормативную экономику, область суждений о том, «что должно быть», где главную роль играют ценности и мнения. Это не просто разница в терминах. Это фундаментальный выбор, определяющий, будет ли экономика точной наукой, подобной физике, или останется полем для политических дебатов. И именно ярый защитник первого пути, Милтон Фридман, навсегда изменил то, как мы думаем о деньгах и стабильности.
Как Милтон Фридман предложил превратить экономику в точную науку
Для Милтона Фридмана экономика страдала от серьезной проблемы: в ней было слишком много мнений и слишком мало науки. Он видел, как экономисты строят сложные теории, основанные на элегантных, но оторванных от жизни предположениях, и счел такой подход тупиковым. В своем знаменитом эссе «Методология позитивной экономической науки» (1953) Фридман бросил вызов всему экономическому сообществу. Его главный тезис был прост и радикален: ценность любой экономической теории заключается не в «реалистичности» ее допущений, а исключительно в точности ее прогнозов.
По его мнению, экономика должна была стремиться к объективности, присущей естественным наукам. Физики не спорят, «справедлив» ли закон всемирного тяготения; они используют его для точного предсказания движения планет. Точно так же, утверждал Фридман, и экономическая теория должна доказывать свою состоятельность не красивыми моделями, а способностью предсказывать реальные последствия тех или иных действий. Если теория не может предсказать, что произойдет с ценами при увеличении денежной массы, она бесполезна. Этот строгий научный фильтр и стал главным оружием Фридмана, которое он решил применить к величайшей экономической катастрофе XX века.
Почему на самом деле случилась Великая депрессия, согласно анализу Фридмана
Долгое время доминирующим объяснением Великой депрессии была кейнсианская теория, которая видела причину кризиса в провале рыночной системы и падении совокупного спроса. Считалось, что монетарная политика играла второстепенную роль. Однако Фридман, вооружившись своим принципом «смотреть на данные», решил проверить эту догму. Вместе с экономистом Анной Шварц он проделал титаническую работу, результатом которой стал монументальный труд «Монетарная история США, 1867–1960» (1963).
Вместо того чтобы рассуждать о неуловимых «животных инстинктах» инвесторов, Фридман и Шварц методично проанализировали десятилетия данных о денежном предложении. Их вывод, основанный на фактах, был шокирующим и полностью переворачивал общепринятое мнение.
Причиной Великой депрессии был не изначальный крах капитализма, а катастрофические ошибки Федеральной резервной системы США. Именно резкое и непреднамеренное сжатие денежной массы на треть превратило обычную рецессию в глобальную катастрофу.
Этот анализ стал идеальной демонстрацией силы позитивного подхода. Отказ от идеологических штампов и скрупулезное изучение цифр позволили не просто найти нового виновника, а полностью переосмыслить роль денег в экономике. Это открытие легло в основу новой теории, вернувшей деньги в центр макроэкономического мира.
Что такое монетаризм и почему он стал логичным следствием научного подхода
Выводы, полученные при анализе Великой депрессии, сформировали ядро новой макроэкономической теории — монетаризма. Его центральная идея, ставшая прямым следствием научного подхода Фридмана, проста и элегантна: количество денег в обращении является определяющим фактором развития экономики. Правительства могут и должны обеспечивать экономическую стабильность, но не ручным вмешательством в экономику, а через контроль над темпами роста денежной массы.
Почему этот подход является позитивным, а не нормативным? Потому что он основан не на благих пожеланиях («мы хотим достичь полной занятости»), а на наблюдаемой и предсказуемой причинно-следственной связи:
- В краткосрочной перспективе изменения денежной массы напрямую влияют на реальные показатели: уровень занятости и объем производства.
- В долгосрочной перспективе те же изменения влияют уже не на производство, а исключительно на общий уровень цен.
Таким образом, монетаризм утверждает, что влиять на динамику ВНП нужно через деньги, поскольку эта связь предсказуема. Это был прямой вызов кейнсианству, которое фокусировалось на фискальной политике. Чтобы эффективно управлять деньгами, Фридману понадобился надежный инструмент для объяснения их влияния на цены, и он нашел его в старой, но обновленной им количественной теории денег.
Как простое уравнение MV = PQ объясняет феномен инфляции
В основе аналитического инструментария монетаризма лежит знаменитое уравнение обмена: MV = PQ. На первый взгляд оно может показаться сложным, но его суть проста и логична:
- M (Money Supply): общее количество денег в экономике.
- V (Velocity): скорость обращения денег, то есть как часто одна денежная единица используется для покупки товаров и услуг за период.
- P (Price Level): средний уровень цен.
- Q (Quantity of Goods): реальный объем производства товаров и услуг.
Левая часть (MV) представляет собой общую сумму потраченных денег, а правая (PQ) — общую стоимость проданных товаров. Фридман, опираясь на эмпирические данные, сделал ключевое допущение: скорость обращения денег (V) и объем производства (Q) в долгосрочной перспективе достаточно стабильны и предсказуемы. Из этого следовал мощный вывод: если V и Q постоянны, то любое устойчивое увеличение денежной массы (M) неизбежно и предсказуемо приведет к росту уровня цен (P). Это позволило ему сформулировать свой самый известный афоризм:
«Инфляция всегда и везде является денежным феноменом».
Для Фридмана инфляция перестала быть загадочным злом. Она стала предсказуемым результатом конкретных действий монетарных властей, которые печатают слишком много денег. Такой ясный вывод требовал не менее ясного политического решения.
Какое универсальное правило Фридман предложил для центральных банков
Основываясь на своем анализе, Фридман пришел к радикальному выводу: дискреционная политика центральных банков, когда чиновники принимают решения по своему усмотрению, приносит больше вреда, чем пользы. Их попытки «тонкой настройки» экономики часто запаздывают, основаны на ошибочных прогнозах и в итоге становятся источником нестабильности, как это случилось во время Великой депрессии.
Взамен он предложил знаменитое «монетарное правило». Его суть — полностью отказаться от субъективных решений и заменить их простым, прозрачным и автоматическим механизмом. Фридман предложил законодательно обязать центральный банк обеспечивать постоянный и предсказуемый прирост денежной массы на 3–5% в год. Этот темп соответствовал бы долгосрочному росту экономики и позволял бы поддерживать стабильность цен.
Логика этого предложения была триумфом позитивного подхода. Убрать из монетарной политики человеческий фактор, эмоции, политическое давление и сиюминутные нормативные цели («что нам кажется правильным сделать прямо сейчас»). Вместо этого — предсказуемый механизм, который дает бизнесу и гражданам уверенность в завтрашнем дне. Это был рецепт стабилизации экономики путем устранения главного источника неопределенности — непредсказуемых действий самого регулятора.
Наследие Фридмана, живущее в современной экономике
Так в чем же заключается непреходящее наследие Милтона Фридмана? Оно не в том, что его идеи были приняты в чистом виде. Его строгий и последовательный научный метод позволил выстроить цельную и логичную концепцию, изменившую мир:
- Позитивный анализ истории позволил ему опровергнуть кейнсианский миф о причинах Великой депрессии, показав вину ФРС.
- Создание новой теории — монетаризма — вернуло деньги в центр макроэкономических дебатов и доказало их ключевую роль.
- Разработка практического решения в виде «монетарного правила» предложила ясный путь для борьбы с инфляцией и обеспечения стабильности.
Сегодня большинство центральных банков отказались от жесткого следования монетарному правилу в пользу более гибких режимов, таких как таргетирование инфляции. Однако сама идея о том, что главная задача монетарных властей — это контроль над инфляцией, что их политика должна быть предсказуемой и основываться на анализе данных, является прямым и неоспоримым наследием Фридмана. Он заставил экономику стать более строгой наукой, навсегда изменив баланс сил в вечном споре между тем, «что есть», и тем, «что должно быть».