Глобальные риски и предмет исследования
Согласно прогнозу Всемирного банка (ВБ) на июнь 2025 года, рост мировой экономики в 2025 году составит 2,3%, что является пересмотром в сторону понижения и, не считая периодов глобальных рецессий 2009 и 2020 годов, представляет собой самый низкий показатель за последние 17 лет.
Этот факт — не просто статистическое отклонение, а однозначный диагноз: мировая экономика вступила в период структурной стагнации, характеризующейся устойчиво низкими темпами роста и повышенной неопределенностью. Если принять во внимание, что низкие темпы роста напрямую влияют на способность правительств обслуживать растущие суверенные долги, становится очевидным, почему этот показатель вызывает столь серьезную тревогу.
Актуальность настоящего аналитического эссе обусловлена необходимостью системного осмысления двух критически важных, но разнонаправленных тенденций. С одной стороны, мы наблюдаем нарастающую геополитическую фрагментацию, которая разрушает десятилетиями выстраивавшиеся глобальные цепочки поставок и становится источником инфляционного давления. С другой стороны, происходит беспрецедентный технологический сдвиг, связанный с развитием искусственного интеллекта (ИИ), который обещает кардинально изменить парадигму производительности.
Основной тезис исследования заключается в том, что мировая экономика находится в точке бифуркации: краткосрочная перспектива (2025–2027 гг.) будет определяться рисками стагнации, геополитическим напряжением и осторожным монетарным смягчением, тогда как среднесрочный горизонт (2028–2035 гг.) будет зависеть от скорости и глубины внедрения прорывных технологий ИИ.
Структура эссе последовательно отвечает на ключевые исследовательские вопросы:
- Какие макроэкономические показатели определяют текущее состояние?
- Какова роль геополитики и ее количественное влияние на торговлю?
- Какие долгосрочные драйверы формируют потенциал роста?
- Каковы сценарии развития и адекватные меры политики?
Краткосрочный макроэкономический контекст и прогнозы на 2025–2027 годы
Краткосрочный прогноз для глобальной экономики рисует картину устойчивого замедления, которое вызывает опасения по поводу способности мира вернуться к допандемийным темпам роста. Эта тенденция обусловлена высоким уровнем долга, жесткой монетарной политикой предыдущих лет и структурными изменениями в торговле, а также тем, что реальные инвестиции в производственный капитал не успевают за технологическим прогрессом.
Динамика ключевых показателей: ВВП и инфляция
На 2025 год прогнозы ведущих международных финансовых институтов демонстрируют общее согласие в отношении замедления, хотя и с небольшими различиями в оценках.
Международный валютный фонд (МВФ) в октябре 2025 года скорректировал свой прогноз роста мирового ВВП на 2025 год до 3,2%, оставив 2026 год на уровне 3,1%. Несмотря на то что это считается умеренным ростом, он остается решительно ниже среднего показателя до пандемии, который составлял 3,7%.
Прогноз Всемирного банка (ВБ) более пессимистичен: ожидаемый рост в 2025 году на уровне 2,3% не только является минимальным за 17 лет, но и свидетельствует о более глубоких структурных проблемах. В среднесрочной перспективе, к 2027 году, ВБ прогнозирует замедление среднегодовых темпов роста мирового ВВП до 2,5%, что является одним из самых низких показателей с 1960-х годов.
Что касается инфляции, то здесь прослеживается тенденция к нормализации. МВФ прогнозирует снижение глобальной инфляции до 4,2% в 2025 году, что является результатом жесткой монетарной политики последних лет. Однако успех борьбы с инфляцией остается под угрозой из-за геополитических факторов, влияющих на цены сырья и логистические издержки.
| Организация | Прогноз роста ВВП (2025) | Прогноз роста ВВП (2026) | Комментарий |
|---|---|---|---|
| МВФ (Окт. 2025) | 3,2% | 3,1% | Ниже допандемийного среднего (3,7%). |
| Всемирный банк (Июнь 2025) | 2,3% | 2,5% (к 2027 г.) | Самый низкий рост за 17 лет (исключая рецессии). |
| Глобальная инфляция (МВФ) | 4,2% | — | Тенденция к снижению, но риски сохраняются. |
Проблема замедления развития и глобальное неравенство
Наиболее тревожным аспектом текущего контекста является проблема замедления развития, особенно в странах с низким и средним уровнем дохода. Если развитые экономики могут позволить себе «передышку» в темпах роста, то для развивающихся стран это критично.
Прогнозы показывают, что темпы роста ВВП развивающихся стран в 2025–2027 годах составят 3,8–3,9%. На первый взгляд, это кажется высоким показателем, но он обманчив. Анализ Всемирного банка показывает, что этот рост недостаточен для обеспечения прогресса, необходимого для борьбы с нищетой.
Если экстраполировать текущие темпы сокращения бедности, то, по оценкам ВБ, потребуется более 100 лет, чтобы вывести людей из-за черты бедности в 6,85 доллара в день (уровень для стран с доходом выше среднего). Этот «столетний парадокс» демонстрирует, что традиционные меры экономического роста перестали быть эффективным инструментом борьбы с неравенством. Более того, такая длительная временная рамка ставит под сомнение саму возможность достижения Целей устойчивого развития ООН, связанных с искоренением нищеты.
Ситуация в 26 беднейших странах мира является критической. За последние 15 лет их средний показатель ВВП на душу населения с поправкой на инфляцию ежегодно увеличивался менее чем на 0,1 процента. Это означает, что для значительной части мирового населения происходит не просто стагнация, а потеря экономического времени, что в долгосрочной перспективе угрожает глобальной стабильности и увеличивает миграционные риски.
Геополитическая фрагментация как структурный риск и фактор инфляции
Если макроэкономические показатели отражают циклические колебания, то геополитическая фрагментация является структурным разломом, который меняет сами правила мировой торговли. Конфликты, торговое противостояние США и Китая, а также рост протекционизма ведут к пересмотру фундаментального экономического принципа — от глобализации, основанной на максимальной эффективности (минимизации затрат), к системе, основанной на устойчивости и диверсификации. Этот сдвиг означает, что бизнес-риски отныне оцениваются не только по экономической целесообразности, но и по политической лояльности.
Перегруппировка торговых потоков: Формирование экономических блоков
Тенденция к фрагментации проявляется в укреплении торговли между «геополитически союзными» странами, в то время как связи с конкурирующими государствами становятся «точкой риска». Это явление получило название «дружественный шоринг» (friend-shoring) или формирование торговых блоков.
Данные МВФ подтверждают эту перегруппировку: рост торговли товарами между геополитически удаленными блоками снизился примерно на 2,5 процентного пункта больше, чем внутри блоков. Это свидетельствует о том, что, хотя полномасштабной деглобализации не произошло (мировая торговля продолжает расти), ее структура смещается в пользу региональных и союзнических связей.
Геополитика, таким образом, стала ключевым драйвером торговой фрагментации, где экономические интересы часто уступают политическим. Новые ограничения мировой торговли в 2024 году в пять раз превысили средний уровень 2010–2019 годов, что показывает скорость и масштаб протекционистского тренда.
Количественная оценка трансформации глобальных цепочек поставок
Геополитические и климатические шоки оказывают прямое влияние на логистику и, как следствие, на инфляцию. Экономическая теория говорит о том, что шоки предложения являются самыми трудными для нейтрализации, поскольку они требуют фундаментальной перестройки производственных мощностей.
| Логистический Шокирующий Фактор | Влияние на торговлю | Количественная оценка |
|---|---|---|
| Красное море (Конфликт) | Перенаправление маршрутов | Удлинение времени перевозок на ~2 недели (через мыс Доброй Надежды). |
| Панамский канал (Засуха) | Снижение пропускной способности | Снижение объема торговли почти на 32% (2024 г. к 2023 г.). |
| Геополитическая фрагментация | Перераспределение товарооборота | Потенциальное смещение до $14 трлн (30% от общего объема) мирового товарооборота к 2035 году (McKinsey & Company). |
Наиболее значимым долгосрочным риском является прогноз McKinsey & Company: к 2035 году до 30% мирового товарооборота могут сменить географию вследствие перераспределения торговых потоков.
Переход от критерия максимальной эффективности (производство там, где дешевле) к критерию устойчивости и безопасности (перенос производства ближе к потребителю — Reshoring/Nearshoring) является более затратным процессом. Это означает, что даже при успешном сдерживании инфляции центральными банками, структурные изменения в цепочках поставок будут поддерживать долгосрочное инфляционное давление. Компании будут платить больше за логистику, сырье и рабочую силу в более дорогих юрисдикциях, что в конечном итоге отразится на потребительских ценах. Разве не должны политики уже сейчас открыто говорить о том, что эпоха дешевых товаров, основанная на глобализации, безвозвратно уходит?
Монетарная и фискальная политика в условиях структурной неопределенности
В условиях, когда краткосрочный рост замедляется, а структурные риски (геополитика) создают инфляционное дно, монетарная и фискальная политика ведущих стран сталкивается с задачей ювелирной точности. Любое неверное движение может либо спровоцировать рецессию, либо вернуть инфляцию на недопустимый уровень.
Сценарии монетарного смягчения и фактор сдерживания
Общий тренд монетарной политики ведущих центральных банков в 2025 году предполагает переход к смягчению. После агрессивного цикла повышения ставок, направленного на борьбу с постпандемийной инфляцией, центральные банки теперь вынуждены поддерживать экономический рост, который демонстрирует признаки усталости.
Ожидается, что Федеральная резервная система США (ФРС) снизит ставку трижды в 2025 году, в совокупности на 75 базисных пунктов. Аналогичные шаги ожидаются от Европейского центрального банка. В странах Азии, где экономический рост уже замедлился из-за торгового противостояния, стимулы будут более явными. Например, Народный банк Китая, как ожидается, снизит процентные ставки на 30–40 базисных пунктов в 2025 году.
Однако это смягчение не будет агрессивным. Центральные банки будут действовать осторожно, и вот почему: инфляционные риски, вызванные перестройкой глобальных цепочек поставок и геополитической напряженностью, никуда не исчезли. Если смягчение будет слишком быстрым, это может привести к новому витку инфляции, не подкрепленной реальным ростом производительности. Таким образом, политика 2025 года будет балансировать между необходимостью стимулирования и сохранением «фискального якоря» для удержания структурной инфляции.
Укрепление фискальной устойчивости в странах с формирующимся рынком
Для стран с формирующимся рынком (СФР) геополитические и экономические потрясения несут повышенные риски оттока капитала и девальвации. Уроки последних кризисов показали, что ключевыми мерами по повышению устойчивости являются:
- Укрепление основ налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики.
- Повышение независимости центральных банков.
- Увеличение прозрачности фискальной политики.
Укрепление этих основ в СФР позволило им более эффективно противостоять потрясениям на мировых финансовых рынках, уменьшая потери объема производства и сдерживая инфляцию. Экономическая автономия и предсказуемость политики стали важнейшими факторами для привлечения и удержания инвестиций в условиях глобальной нестабильности.
Долгосрочные драйверы роста (2028–2035): Экономический потенциал Искусственного Интеллекта
Если краткосрочная перспектива омрачена геополитикой и стагнацией, то долгосрочный прогноз содержит мощный потенциал роста, заложенный в технологиях искусственного интеллекта. ИИ является ключевым фактором, способным переломить тенденцию вялого роста производительности труда, наблюдавшуюся после мирового финансового кризиса 2008 года.
Влияние ИИ на производительность: Закон Амары и временные рамки
Внедрение ИИ не является линейным процессом, и его эффект на экономику будет отложенным. Для оценки его влияния целесообразно использовать Закон Роя Амары, который гласит: «Мы склонны переоценивать влияние технологии в краткосрочной перспективе и недооценивать его в долгосрочной».
В контексте ИИ это означает, что, несмотря на ажиотаж вокруг генеративных моделей в 2024–2025 годах, значимый макроэкономический эффект на производительность труда, скорее всего, проявится ближе к концу текущего десятилетия (2028–2030 гг.) и в период после 2030 года. Только после того, как технологии будут полностью интегрированы в рабочие процессы, бизнес-модели будут перестроены, а капитальные вложения окупятся, можно ожидать устойчивого роста. Таким образом, критический период 2025–2027 годов должен быть посвящен созданию необходимой инфраструктуры и обучению кадров.
Исторический анализ показывает, что среднегодовой рост производительности труда в наиболее технологически развитых секторах, таких как высококвалифицированные услуги (1,5% в 1950–2010 гг.), был ниже, чем в сельском хозяйстве (3%) и промышленности (2,8%) в период их механизации. ИИ имеет потенциал радикально увеличить производительность именно в сфере услуг, где она традиционно была ниже.
Структурные изменения на рынке труда и инвестиции
Масштабы инвестиций в ИИ показывают серьезность технологического сдвига. Частные инвестиции в ИИ достигли $252,3 млрд в 2024 году, увеличившись в 13 раз по сравнению с 2014 годом. Эти инвестиции стимулируют рост совершенно новых отраслей и приводят к вытеснению устаревших профессий.
Ключевым фактором долгосрочного роста является не сам факт существования ИИ, а наличие специалистов, способных его разрабатывать и внедрять. На рынке труда наблюдается взрывной рост спроса на узких специалистов:
- Инженеры по машинному обучению (Machine Learning Engineer).
- Специалисты по глубокому обучению (Deep Learning Specialist).
- Инженеры по обработке естественного языка (NLP Engineer).
Влияние ИИ на экономику развивающихся стран двояко. С одной стороны, он может способствовать снижению неравенства, если страны смогут быстро внедрить технологии и повысить конкурентоспособность. С другой стороны, отсутствие доступа к капиталу и квалифицированным кадрам может, напротив, укрепить неравенство, углубив технологический разрыв между Севером и Югом.
Заключение: Сценарии и системный вывод
Мировая экономика в 2025 году находится под давлением конфликтующих сил: геополитическая центробежность тянет к фрагментации и стагнации, а технологический прогресс, напротив, обещает мощное долгосрочное ускорение. Успех будет зависеть от способности государств и корпораций управлять рисками фрагментации и эффективно капитализировать потенциал ИИ. Способность к адаптации, а не только к эффективности, становится новой мерой экономической устойчивости.
Ключевые выводы:
- Краткосрочная стагнация (2025–2027): Прогнозы ВБ (2,3%) и МВФ (3,2%) указывают на устойчиво низкие темпы роста, которые не позволяют решить проблему глобального неравенства (парадокс 100 лет для преодоления бедности).
- Геополитический риск: Фрагментация торговли (потенциальное смещение $14 трлн товарооборота) переводит глобальные цепочки поставок на более затратный критерий «устойчивости», что является источником структурного инфляционного давления.
- Долгосрочный потенциал: Значимый рост производительности от ИИ, согласно Закону Амары, ожидается только к концу десятилетия (2028–2035 гг.), что требует немедленных инвестиций в образование и технологическую инфраструктуру.
Сценарии развития мировой экономики на среднесрочную перспективу (2026–2035)
| Сценарий | Характеристика | Темпы роста ВВП (США, ЕС) | Основные последствия |
|---|---|---|---|
| Базовый (Наиболее вероятный) | Продолжение осторожного монетарного смягчения, умеренная геополитическая фрагментация, постепенное внедрение ИИ. | 1,8% – 2,5% | Сохранение структурной инфляции. Углубление разрыва между развитыми странами (внедряющими ИИ) и беднейшими экономиками. |
| Оптимистичный | Быстрое снижение геополитической напряженности, успешный контроль инфляции, раннее и повсеместное внедрение ИИ (технологический прорыв до 2028 г.). | 2,8% – 3,5% | Резкое увеличение производительности труда и «ИИ-бум», ведущий к росту доходов и ускоренному снижению глобальной бедности. |
| Пессимистичный | Эскалация геополитических конфликтов (например, в Восточной Азии или на Ближнем Востоке), дальнейшая фрагментация, длительное сохранение высоких процентных ставок. | 1,0% – 1,5% | Глобальная рецессия, вызванная шоками предложения и спроса. Фрагментация приводит к фактическому распаду глобальной торговой системы на закрытые блоки. |
В итоге, мировая экономика входит в период структурной перестройки. Успех будет зависеть от способности стран адаптироваться к геополитической фрагментации, укрепляя фискальную устойчивость и, самое главное, эффективно инвестируя в технологии ИИ, которые являются единственным надежным источником долгосрочного устойчивого роста.
Список использованной литературы
- Глобальные экономические перспективы: Декада замедленного развития 2020–2030. URL: worldmarketstudies.ru (дата обращения: 24.10.2025).
- Искусственный интеллект и его влияние на экономику развивающихся стран // Econs.online. URL: econs.online (дата обращения: 24.10.2025).
- Геополитика и глобальная экономика в 2025 году // Economykz.org. URL: economykz.org (дата обращения: 24.10.2025).
- Мировая торговля под ударом. Как геополитика изменит цепочки поставок. URL: worldmarketstudies.ru (дата обращения: 24.10.2025).
- Ключевые события 2025. Геоэкономика. Прогнозы. Основные риски // Roscongress.org. URL: roscongress.org (дата обращения: 24.10.2025).
- Перспективы ИИ для развития мировой экономики // Международный валютный фонд (IMF). URL: imf.org (дата обращения: 24.10.2025).
- Фрагментация без деглобализации: первый раунд «перегруппировки» мировой торговли // Econs.online. URL: econs.online (дата обращения: 24.10.2025).
- МВФ сохранил прогноз снижения глобальной инфляции в 2025 году до 4,2% // Mail.ru (Цитирование данных МВФ). URL: mail.ru (дата обращения: 24.10.2025).
- Всемирный банк снизил прогноз роста мировой экономики на 2025 год до 2,3% // Forbes.ru (Цитирование данных ВБ). URL: forbes.ru (дата обращения: 24.10.2025).
- Мировая экономика стабилизируется, но развивающимся странам предстоит более трудный путь // Всемирный банк. URL: vsemirnyjbank.org (дата обращения: 24.10.2025).
- Экономический потенциал искусственного интеллекта: мировой опыт, российская практика и перспективы стран ЕАЭС // Cyberleninka.ru. URL: cyberleninka.ru (дата обращения: 24.10.2025).
- Искусственный интеллект в 2025 году: что происходит на самом деле и куда мы идем // Habr.com. URL: habr.com (дата обращения: 24.10.2025).
- Надлежащие меры политики (и удача) помогли странам с формирующимся рынком более эффективно противостоять потрясениям // Международный валютный фонд (IMF). URL: imf.org (дата обращения: 24.10.2025).
- Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2023 год и период 2024 и 2025 годов // Центральный банк Российской Федерации. URL: cbr.ru (дата обращения: 24.10.2025).