Сравнительный анализ требований к устойчивости инфраструктурных организаций финансового рынка: опыт США, Великобритании и Германии

Современная глобальная финансовая система представляет собой сложный, взаимосвязанный механизм, где роль каждого элемента критически важна. Особое место в этой архитектуре занимают инфраструктурные организации финансового рынка (ИФР) – структуры, обеспечивающие бесперебойное движение капитала, проведение расчетов и клиринга, а также хранение ценных активов. Их функционирование, подобно кровеносной системе, питает всю экономику, и любой сбой в их работе может вызвать эффект домино, приводя к системным кризисам.

Актуальность глубокого исследования устойчивости ИФР сегодня как никогда высока. Глобальная экономика сталкивается с беспрецедентными вызовами: от турбулентности на рынках и геополитических напряжений до стремительного технологического прогресса, который, наряду с преимуществами, несет новые, ранее невиданные риски. В первом квартале 2025 года количество кибератак на финансовый сектор в России увеличилось в 2,2 раза по сравнению с аналогичным периодом 2024 года, что является лишь одним из множества индикаторов возрастающей уязвимости глобальной финансовой инфраструктуры. Этот факт, хотя и относится к российскому контексту, ярко демонстрирует универсальность угрозы и подчеркивает острую необходимость в надежных механизмах защиты. Инциденты, будь то операционные сбои, кибератаки или финансовые потрясения, могут вызвать цепную реакцию, приводящую к системным кризисам, что делает роль регуляторов критически важной.

Данное академическое эссе ставит своей целью проведение детального сравнительного анализа требований к устойчивости инфраструктурных организаций финансового рынка в трех ведущих мировых юрисдикциях: США, Великобритании и Германии. Эти страны выбраны не случайно: каждая из них обладает уникальным регуляторным ландшафтом, сложившимися историческими подходами и значительным влиянием на глобальные финансовые рынки. Сравнительный анализ позволит не только выявить общие тенденции в обеспечении устойчивости, но и подчеркнуть специфические особенности, преимущества и недостатки каждого подхода.

Структура эссе будет следующей: сначала мы углубимся в теоретические основы, определив ключевые понятия и роль ИФР. Затем последует подробное рассмотрение регуляторных подходов к операционной, кибер- и финансовой устойчивости в США, Великобритании и Германии. Завершится исследование сравнительным анализом выявленных тенденций и уникальных подходов, обсуждением текущих вызовов и перспектив, а также формулировкой стратегических рекомендаций. Это позволит студентам и аспирантам экономических, финансовых и юридических специальностей получить всестороннее понимание критически важного вопроса обеспечения стабильности глобальной финансовой системы.

Теоретические основы: Инфраструктурные организации финансового рынка и ключевые понятия устойчивости

Прежде чем приступить к детальному сравнительному анализу регуляторных подходов, необходимо заложить прочный теоретический фундамент. Это означает четкое определение того, что представляют собой инфраструктурные организации финансового рынка, каково их системное значение, и какие концепции устойчивости лежат в основе современного регулирования.

Определение и типология инфраструктурных организаций финансового рынка (ИФР)

Инфраструктура финансового рынка (ИФР) — это не просто набор разрозненных институтов, а сложная, взаимосвязанная экосистема, которая обеспечивает функционирование и развитие финансового рынка. Это специальные организации, чья деятельность охватывает обслуживание сделок с финансовыми активами, контроль и расчеты по ним, учет и переход прав на финансовые активы, а также сбор, хранение и предоставление информации, необходимой для эффективного функционирования рынка. От их бесперебойной работы зависит доверие инвесторов, эффективность распределения капитала и, в конечном итоге, стабильность всей экономики.

ИФР можно классифицировать по их основным функциям и типам:

• Центральные депозитарии ценных бумаг (ЦДЦБ): Эти организации выполняют функцию хранения ценных бумаг в бездокументарной форме, ведут учет сделок с ними и перехода прав собственности. Они выступают посредниками между эмитентами и инвесторами, обеспечивая прозрачность и безопасность транзакций. В Российской Федерации, например, НКО АО «Национальный расчетный депозитарий» (НРД) имеет статус центрального депозитария и является крупнейшим расчетным депозитарием страны, входящим в Группу Московской биржи. По состоянию на 24 июня 2024 года, помимо НРД, в России действовало 256 расчетных и кастодиальных депозитариев, а также 27 специализированных депозитариев.
• Клиринговые палаты / Центральные контрагенты (ЦК): Эти организации играют критическую роль в снижении системного риска. Они выступают посредниками между участниками рынка, становясь покупателем для каждого продавца и продавцом для каждого покупателя. Это позволяет им гарантировать исполнение взаимных обязательств, осуществляя формирование информации по сделкам, их зачет (клиринг) и расчеты. В России, например, НКО АО «Национальный Клиринговый Центр» (НКЦ), входящий в группу Московской биржи, выполняет функции клиринговой организации и квалифицированного центрального контрагента, имея лицензии Банка России на банковские операции и клиринговую деятельность.
• Платежные системы: Это совокупность правил, процедур, технологий и инфраструктуры, обеспечивающая перевод денежных средств между участниками рынка. От эффективности и надежности платежных систем зависит скорость и безопасность расчетов. Примеры включают такие системы, как ЮMoney, MTS Деньги, Золотая корона, Юнистрим и Система передачи финансовых сообщений (СПФС), которые критически важны для бесперебойного функционирования экономики.
• Торговые репозитарии (ТР): Эти организации собирают и хранят данные о внебиржевых сделках с деривативами и другими инструментами. Их основная задача — повысить прозрачность и снизить системный риск на этих зачастую непрозрачных рынках. В России функции торгового репозитария также осуществляет НКО АО «Национальный расчетный депозитарий» (НРД), признанный Банком России системно значимым. Деятельность репозитариев регулируется Федеральным законом от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» и возможна только на основании лицензии Банка России.

От бесперебойности и устойчивости ИФР зависят все участники финансового рынка, что обуславливает применение к ним специального регулирования и надзорных требований. Надежная и эффективная инфраструктура способствует сохранению и укреплению финансовой стабильности, бесперебойности работы всех финансовых институтов и стимулирует развитие экономики в целом. Регулирование и надзор в отношении деятельности инфраструктурных организаций финансового рынка, включая центральные депозитарии и репозитарии, осуществляет Банк России, который ежегодно разрабатывает «Основные направления развития финансового рынка Российской Федерации» на трехлетний период.

Системный риск и его влияние на финансовую стабильность

Концепция системного риска является краеугольным камнем в регулировании ИФР. Системный риск финансового сектора – это не просто риск отдельных потерь, а угроза срыва предоставления критически важных финансовых услуг, вызванная ухудшением состояния всей финансовой системы или ее существенной части, имеющая негативные последствия для экономики. Его ключевая особенность заключается в способности к «эффекту заражения», когда проблемы одного участника или сегмента рынка каскадно распространяются на другие, приводя к широкомасштабной нестабильности. Следовательно, регуляторы обязаны не просто устранять последствия, но и предвидеть подобные каскады, выстраивая превентивные барьеры.

Системный риск может проявляться на различных уровнях:

• Микроизмерение: Проблемы, возникающие у крупных, взаимосвязанных финансовых институтов, которые могут привести к их дефолту и, как следствие, к потерям для других участников рынка.
• Макроизмерение: Риски, которые возникают массово в портфелях многих финансовых институтов, например, из-за обвала цен на активы или масштабного экономического шока.

ИФР, в силу своей централизованной природы и роли связующего звена, являются потенциальными точками концентрации системного риска. Они создают сложные взаимозависимости между собой и тысячами организаций-участниц. Сбой в одной ИФР – будь то крупная платежная система, центральный контрагент или депозитарий – может парализовать значительную часть финансового рынка, вызвав цепочку дефолтов, потерю доверия и, в конечном итоге, угрозу экономической стабильности. Именно поэтому к ИФР применяются особые, усиленные регуляторные требования, направленные на минимизацию системного риска.

Операционная устойчивость: концепция и механизмы обеспечения

В современном мире, где зависимость от технологий и сложных процессов достигла своего пика, операционная устойчивость стала не менее важной, чем финансовая. Операционная устойчивость организации рассматривается как способность к сохранению деятельности, основываясь на показателях деловой и стратегической устойчивости, в условиях различных потрясений – от технических сбоев до стихийных бедствий и кибератак. Для ИФР это означает способность продолжать предоставление своих критически важных услуг даже при наступлении неблагоприятных событий.

Анализ операционной устойчивости включает:

• Исследование показателей деятельности предприятий: Мониторинг ключевых метрик, отражающих эффективность и стабильность операционных процессов.
• Выявление факторов изменения и взаимосвязей: Понимание причинно-следственных связей между различными операционными событиями и их влиянием на устойчивость.
• Разработка планов непрерывности бизнеса (Business Continuity Plans, BCP): Документированные процедуры, описывающие, как ИФР будет поддерживать или быстро восстанавливать критически важные функции в случае сбоев.
• Планирование восстановления после катастроф (Disaster Recovery Plans, DRP): Технические и организационные меры по восстановлению ИТ-систем и данных после масштабных инцидентов.
• Стресс-тестирование: Регулярная проверка эффективности BCP и DRP путем имитации различных сценариев сбоев.

Примером успешной работы по повышению операционной устойчивости может служить российский банковский сектор: в первом полугодии 2025 года банки сократили потери от операционных рисков на 40% по сравнению с предыдущим годом, что означает потерю менее одного рубля (92 копейки) на каждые 100 рублей прибыли. Основными категориями операционных потерь по-прежнему остаются внешнее мошенничество (59%), ошибки в управлении процессами (17%) и нарушения прав клиентов (7%), которые в совокупности составляют более 80% всех потерь. Эти данные подчеркивают, что операционная устойчивость – это не только технологии, но и управление внутренними процессами, человеческим фактором и рисками мошенничества.

Киберустойчивость: вызовы и стратегии защиты в цифровой среде

В эпоху цифровой трансформации киберустойчивость стала неотъемлемым компонентом операционной, а по сути, и системной устойчивости ИФР. Киберустойчивость определяется как способность прогнозировать, противостоять, сдерживать последствия и восстанавливаться после кибератак. Для ИФР, которые оперируют огромными объемами конфиденциальных данных и критически важных систем, киберриски приобрели статус компонентов системного риска. Успешная кибератака может не только привести к финансовым потерям и нарушению конфиденциальности, но и парализовать работу всей финансовой системы.

Статистика подтверждает остроту проблемы. В 2024 году Банк России зафиксировал более 750 сообщений о компьютерных атаках на финансовые компании, большая часть которых была направлена на вывод из строя информационной инфраструктуры или на недоступность сервисов (DDoS-атаки). Отмечается рост попыток получить доступ к системам финансовых организаций через кибератаки на их поставщиков, что расширяет периметр уязвимости. Однако, есть и позитивные сдвиги: в III квартале 2024 года число успешных кибератак на финансовый сектор значительно снизилось и достигло минимума за три года (360 случаев) благодаря повышению общего уровня защищенности инфраструктуры сектора и совершенствованию защиты финансовых организаций. Это свидетельствует об эффективности системных мер, что должно мотивировать к дальнейшим инвестициям в превентивные технологии и обучение персонала.

Цикл обеспечения киберустойчивости включает следующие основные процессы:

• Идентификация: Понимание своих активов, рисков, уязвимостей и критически важных функций.
• Защита: Внедрение мер безопасности (фаерволы, антивирусы, системы обнаружения вторжений, контроль доступа, шифрование) для предотвращения атак.
• Обнаружение: Мониторинг систем и сетей для выявления аномалий и признаков кибератак.
• Реагирование: Четко определенные процедуры действий в случае обнаружения киберинцидента, включая его сдерживание и устранение.
• Восстановление: Быстрое восстановление систем и данных после атаки, минимизация ущерба.

Поддерживающие процессы включают регулярное тестирование (например, тестирование на проникновение), ситуационную осведомленность, обучение персонала и постоянное развитие систем защиты.

Финансовая устойчивость: принципы и показатели оценки

Финансовая устойчивость – это классический, но не теряющий актуальности аспект надежности ИФР. Она представляет собой способность организации сохранять стабильность, адаптироваться к изменениям внешних и внутренних условий, а также эффективно управлять своими ресурсами. Для ИФР это означает наличие достаточных финансовых ресурсов, чтобы поглощать потенциальные убытки, своевременно погашать обязательства и поддерживать стабильность даже в условиях самых серьезных финансовых потрясений.

Для оценки финансовой устойчивости используются такие ключевые показатели:

• Коэффициент финансовой независимости (КФН): Отношение собственных средств предприятия к общей сумме активов. Он показывает долю активов, финансируемых за счет собственного капитала. Нормативное значение КФН обычно находится в диапазоне от 0,5 до 0,7, хотя может варьироваться в зависимости от специфики бизнеса (например, для торговых фирм допустимо до 0,3, для производственных – не ниже 0,5).
  Код: КФН = Собственные средства / Общая сумма активов
• Коэффициент финансового рычага (КФР): Показывает отношение обязательств банка к общему объему активов. Чем ниже этот показатель, тем меньше банк зависит от заемных средств.
  Код: КФР = Обязательства / Объем активов
• Коэффициент качества активов (ККА): Характеризует рисковость операций через отношение активов, взвешенных с учетом риска, к общей величине активов банка. Чем выше этот показатель, тем более рискованными являются активы.
  Код: ККА = Активы, взвешенные с учетом риска / Общая величина активов
• Коэффициент просроченной задолженности (КПЗ): Отражает долю просроченных ссуд в общем объеме ссудной задолженности. Высокий показатель указывает на проблемы с кредитным портфелем.
  Код: КПЗ = Просроченные ссуды / Общий объем ссудной задолженности

Банк России при оценке экономического положения банков применяет методику, основанную на зарубежной методологии CAMELS, включающей достаточность капитала, качество активов, эффективность менеджмента, прибыльность и ликвидность. Банк России также обновляет требования к планам восстановления финансовой устойчивости банков, детализируя параметры стресс-сценариев и индикаторы наступления шока. Устойчивые к потрясениям финансовые системы, поддерживаемые надлежащим регулированием и надзором, имеют ключевое значение для обеспечения экономической и финансовой стабильности. Слабость финансовых организаций, недостаточная степень регулирования и надзора, а также отсутствие прозрачности являются коренными причинами глобальных финансовых кризисов.

Международные стандарты регулирования: Принципы для инфраструктур финансового рынка (PFMI)

Осознавая системное значение ИФР и трансграничный характер финансовых рынков, международное сообщество разработало унифицированные стандарты. Принципы для инфраструктур финансового рынка (PFMI), разработанные Комитетом по платежным и рыночным инфраструктурам (CPMI) и Международной организацией комиссий по ценным бумагам (IOSCO), являются одним из 12 ключевых стандартов, которые международное сообщество считает важными для укрепления и сохранения финансовой стабильности.

PFMI были опубликованы в апреле 2012 года, а в декабре 2012 года был выпущен доклад «Принципы для инфраструктур финансового рынка: Структура раскрытия информации и Методология оценки», который установил новые международные стандарты для системно значимых платежных систем, центральных депозитариев ценных бумаг, систем расчетов по ценным бумагам, центральных контрагентов и торговых репозитариев.

Основной целью PFMI является установление эффективных внутренних процедур для поддержания финансовой стабильности, бесперебойности функционирования и надлежащего риск-менеджмента ИФР. Они охватывают широкий спектр аспектов:

• Надежная правовая основа.
• Надлежащее управление.
• Всеобъемлющая система управления рисками (кредитными, ликвидными, операционными, юридическими, кибер-).
• Требования к капиталу и ликвидности.
• Обеспечение непрерывности бизнеса.
• Эффективность и прозрачность.

В России принципы PFMI применяются, в частности, Национальным Клиринговым Центром в своих практиках управления рисками, что подчеркивает их глобальное признание и роль в гармонизации регуляторных подходов. Эти принципы служат ориентиром для национальных регуляторов и обеспечивают минимальный набор стандартов, которым должны соответствовать системно значимые ИФР по всему миру.

Регуляторные подходы к устойчивости ИФР в США

Соединенные Штаты, обладающие крупнейшим и наиболее сложным финансовым рынком в мире, подходят к регулированию ИФР с высокой степенью детализации, многоуровневым надзором и выраженным акцентом на снижение системного риска. Этот подход, во многом сформированный уроками финансового кризиса 2008 года, направлен на обеспечение исключительной прочности критически важных финансовых структур.

Нормативно-правовая база и институты регулирования

Регуляторный ландшафт США для ИФР является одним из самых сложных в мире, что обусловлено федеративной структурой государства и наличием множества надзорных органов с пересекающимися юрисдикциями. Ключевым законодательным актом, оказавшим колоссальное влияние на регулирование ИФР, стал Закон Додда-Франка о реформе Уолл-стрит и защите потребителей (Dodd-Frank Wall Street Reform and Consumer Protection Act) 2010 года. Принятый в ответ на финансовый кризис 2008 года, этот закон значительно расширил полномочия Федеральной резервной системы (ФРС) по надзору за системно значимыми ИФР, такими как клиринговые палаты и платежные системы, присвоив им статус «системно значимых финансовых рыночных инфраструктур» (Systemically Important Financial Market Utilities, SIFMU).

Основные институты, регулирующие ИФР в США:

• Федеральная резервная система (ФРС): Центральный банк США, который играет ключевую роль в надзоре за платежными системами, центральными контрагентами и другими SIFMU. ФРС разрабатывает и применяет строгие стандарты для этих организаций, фокусируясь на их способности выдерживать финансовые и операционные потрясения.
• Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC): Регулирует центральные депозитарии ценных бумаг, клиринговые палаты для ценных бумаг и фондовые биржи. SEC устанавливает требования к капиталу, ликвидности, управлению рисками и операционной устойчивости, а также обеспечивает прозрачность и защиту инвесторов на рынках ценных бумаг.
• Комиссия по торговле товарными фьючерсами (CFTC): Осуществляет надзор за центральными контрагентами, клиринговыми палатами и торговыми репозитариями, работающими с товарными и валютными деривативами. CFTC также устанавливает жесткие стандарты для этих организаций, направленные на снижение системного риска на рынке деривативов.

Координация между этими регуляторами, хотя и сложна, является критически важной для обеспечения комплексного надзора.

Требования к операционной устойчивости и управлению рисками

Американские регуляторы предъявляют крайне строгие требования к операционной устойчивости ИФР, осознавая, что даже кратковременный сбой может вызвать цепную реакцию по всей финансовой системе. Эти требования направлены на обеспечение непрерывности критически важных функций.

• Планы непрерывности бизнеса (BCP) и планы восстановления после катастроф (DRP): ИФР обязаны разрабатывать и поддерживать всеобъемлющие, регулярно тестируемые и обновляемые BCP и DRP. Эти планы должны описывать, как организация будет поддерживать или быстро восстанавливать критически важные функции в случае различных сбоев – от локальных отказов оборудования до масштабных катастроф, таких как стихийные бедствия или кибератаки. Регуляторы часто требуют наличия географически распределенных резервных центров обработки данных, способных взять на себя полную нагрузку без значительной потери данных.
• Стресс-тестирование: Обязательное и строгое стресс-тестирование, имитирующее различные сценарии операционных сбоев, включая экстремальные, но правдоподобные события. Результаты этих тестов используются не только для выявления слабых мест, но и для корректировки планов устойчивости и инвестиций в инфраструктуру.
• Управление цепочками поставок: Особенное внимание уделяется рискам, исходящим от сторонних поставщиков технологий и услуг (аутсорсинг). ИФР обязаны проводить тщательную проверку своих поставщиков, включать в контракты требования к операционной устойчивости и кибербезопасности, а также регулярно оценивать их соответствие.
• Управление изменениями: Внедрение новых систем, технологий или процессов должно сопровождаться строгим контролем изменений, чтобы минимизировать риски непредвиденных сбоев и обеспечить стабильность работы.

Требования к киберустойчивости и информационной безопасности

На фоне постоянно растущего числа кибератак, требования к киберустойчивости ИФР в США постоянно ужесточаются и детализируются.

• Комплексные программы управления киберрисками: ИФР обязаны иметь зрелые и всесторонние программы, охватывающие все этапы цикла киберустойчивости: идентификацию активов и рисков, защиту, обнаружение угроз, реагирование на инциденты и восстановление. Эти программы должны быть пропорциональны размеру и сложности организации, а также критичности предоставляемых ею услуг.
• Защита данных: Строгие требования к защите конфиденциальных данных (финансовых, персональных) от несанкционированного доступа, использования или раскрытия. Это включает применение передовых технологий шифрования, многофакторной аутентификации, контроля доступа и систем предотвращения утечек данных (DLP).
• Реагирование на инциденты и отчетность: ИФР должны иметь четко определенные и отработанные планы реагирования на киберинциденты. Обязательна оперативная отчетность о значимых инцидентах перед регуляторами (часто в течение нескольких часов), а в некоторых случаях – и публичное раскрытие.
• Тестирование на проникновение (Penetration Testing) и «красные команды» (Red Teaming): Регулярные независимые тесты на проникновение и учения с использованием «красных команд» (имитация реальных кибератак) являются обязательными для выявления уязвимостей и оценки эффективности защитных мер в условиях, максимально приближенных к боевым.
• Обмен информацией об угрозах: Американские регуляторы активно поощряют и иногда обязывают ИФР участвовать в программах обмена информацией об угрозах (например, через центры обмена и анализа информации в финансовом секторе – FS-ISAC), чтобы создать коллективную защиту и оперативно реагировать на новые виды атак.

Требования к финансовой устойчивости: капитал и ликвидность

Финансовая устойчивость ИФР в США обеспечивается строгими требованиями к капиталу и ликвидности, призванными поглощать потенциальные убытки и обеспечивать непрерывность расчетов даже в условиях сильнейших потрясений.

• Требования к капиталу: Для центральных контрагентов, которые принимают на себя значительный кредитный риск, регуляторы требуют достаточного объема капитала для покрытия потенциальных потерь, которые могут возникнуть в случае дефолта одного или нескольких участников рынка. Эти требования часто превосходят международные стандарты PFMI, отражая стремление к повышенной безопасности и минимизации рисков для налогоплательщиков.
• Требования к ликвидности: ИФР должны поддерживать достаточные объемы высоколиквидных активов для покрытия своих обязательств по расчетам даже в условиях стресса. Это включает размещение средств в безопасных и ликвидных инструментах (например, государственные облигации), а также доступ к кредитным линиям, в том числе от центрального банка.
• Управление кредитными и рыночными рисками: Внедрение надежных систем оценки и управления кредитными рисками участников рынка (например, требования к марже, гарантийные фонды) и рыночными рисками по позициям, которые ИФР берет на себя.
• Фонды восстановления (Recovery Funds): Некоторые системно значимые ИФР обязаны создавать специальные фонды или механизмы для поглощения потерь, выходящих за рамки стандартных гарантийных средств, чтобы предотвратить их передачу налогоплательщикам и обеспечить возможность «упорядоченного» разрешения в случае банкротства.

Особенности надзора и правоприменения

Надзор в США за ИФР является интенсивным, проактивным и часто интервенционистским. Регуляторы проводят регулярные проверки, запрашивают обширную и детализированную отчетность, используют стресс-тестирование для оценки устойчивости и активно взаимодействуют с руководством ИФР. В случае выявления нарушений или недостатков регуляторы применяют широкий спектр правоприменительных мер: от выдачи предписаний и штрафов до ограничения деятельности и требования о смене руководства.

Пример: После кризиса 2008 года ФРС и SEC значительно усилили требования к клиринговым палатам, увеличив объем залогов, требуемых от участников, и расширив их полномочия по управлению дефолтами. Эффективность этих мер подтверждается отсутствием крупных сбоев в работе системно значимых ИФР во время последующих периодов рыночной турбулентности, что является свидетельством строгости и глубины американского регуляторного подхода.

Регуляторные подходы к устойчивости ИФР в Великобритании

Великобритания, обладающая статусом одного из ведущих мировых финансовых центров, выработала собственный, весьма прагматичный и ориентированный на результат подход к регулированию устойчивости ИФР. Этот подход, основанный на принципах и глубоком понимании системных рисков, постоянно адаптируется к меняющимся условиям, особенно после выхода из Европейского союза (Brexit), что дало ей большую гибкость в формировании собственной регуляторной политики.

Нормативно-правовая база и институты регулирования

Регуляторная архитектура Великобритании для ИФР фокусируется на обеспечении финансовой стабильности и целостности рынка, при этом уделяя большое внимание операционной устойчивости и управлению рисками. Ключевым законодательным актом является Закон о финансовых услугах и рынках (Financial Services and Markets Act, FSMA), который определяет полномочия основных регуляторных органов.

Главные институты регулирования ИФР в Великобритании:

• Банк Англии (Bank of England, BoE): Центральный банк Великобритании, который играет центральную роль в обеспечении финансовой стабильности и выступает как ключевой надзорный орган для системно значимых платежных систем, центральных контрагентов и центральных депозитариев ценных бумаг. Он устанавливает стандарты и осуществляет надзор за их соблюдением, опираясь на свои широкие полномочия по поддержанию стабильности, включая инструменты для разрешения кризисов (resolution authority).
• Управление по финансовому регулированию и надзору (Financial Conduct Authority, FCA): Отвечает за надзор за поведением фирм и обеспечением целостности финансовых рынков. Хотя FCA в большей степени фокусируется на участниках рынка, оно также регулирует некоторые аспекты деятельности ИФР, особенно в части защиты потребителей и рыночной дисциплины.

После Brexit Великобритания получила большую свободу в формировании собственного регуляторного ландшафта, что привело к разработке более гибких и адаптированных к местным условиям правил, сохраняя при этом приверженность международным стандартам, таким как PFMI, и активно участвуя в международных форумах по регулированию. Это позволяет стране быстрее реагировать на новые вызовы и адаптировать регулирование к специфике своего финансового сектора.

Требования к операционной устойчивости: фокус на системно значимых ИФР

Банк Англии уделяет особое внимание операционной устойчивости системно значимых ИФР, понимая, что сбой в одной из них может иметь каскадные последствия для всей финансовой системы. Регулятор стремится обеспечить, чтобы критически важные услуги могли быть восстановлены в кратчайшие сроки после любого инцидента.

• Целевые сроки восстановления (Recovery Time Objectives, RTO) и Целевые точки восстановления (Recovery Point Objectives, RPO): ИФР обязаны определять и соблюдать жесткие RTO и RPO для своих критически важных услуг. Это означает, что они должны быть способны восстановить работу в очень короткие сроки (часто измеряемые часами) и минимизировать потерю данных, что требует значительных инвестиций в избыточность и автоматизацию.
• Стресс-тестирование операционной устойчивости: Банк Англии требует от ИФР регулярного проведения всеобъемлющих стресс-тестов, имитирующих различные сценарии операционных сбоев, включая кибератаки, отказы инфраструктуры, сбои в цепочках поставок и другие экстремальные события. Результаты этих тестов используются для оценки устойчивости, выявления слабых мест и корректировки планов.
• Управление рисками третьих сторон: Регуляторы активно работают над тем, чтобы ИФР тщательно управляли рисками, связанными с зависимостью от сторонних поставщиков технологий и услуг. От них требуется проведение должной осмотрительности (due diligence), включение соответствующих положений об устойчивости в контракты и регулярная оценка надежности поставщиков.
• Планы операционной устойчивости: ИФР должны разрабатывать и регулярно обновлять комплексные планы, охватывающие все аспекты операционной устойчивости, включая персонал, технологии, процессы, управление данными и взаимодействие с другими участниками рынка и регуляторами.

Требования к киберустойчивости: сотрудничество и стандарты

Великобритания является одним из мировых лидеров в разработке подходов к киберустойчивости в финансовом секторе, активно внедряя инновационные методы тестирования и поощряя сотрудничество.

• Программа CBEST: Инициированная Банком Англии, программа CBEST является уникальным подходом к тестированию киберустойчивости. Она использует высококвалифицированные команды этических хакеров («threat intelligence-led penetration testing») для имитации реальных, целевых кибератак на финансовые учреждения. Это позволяет выявить уязвимости, которые не обнаруживаются при стандартном тестировании, и повысить реальную устойчивость к сложным атакам.
• Обмен информацией и сотрудничество: Регуляторы активно поощряют обмен информацией о киберугрозах и инцидентах между финансовыми учреждениями и с государственными органами, такими как Национальный центр кибербезопасности (NCSC), чтобы создать коллективную защиту и оперативно реагировать на развивающиеся угрозы.
• Применение международных стандартов: В дополнение к собственным инициативам, Великобритания активно применяет международные стандарты кибербезопасности (например, ISO 27001, NIST Cybersecurity Framework) в качестве основы для своих регуляторных требований, адаптируя их к местным условиям.
• Фокус на устойчивости, а не только на защите: Британский подход акцентирует внимание на способности ИФР не только предотвращать атаки, но и быстро обнаруживать их, сдерживать распространение, а главное – быстро восстанавливаться после инцидентов, минимизируя ущерб и время простоя.

Требования к финансовой устойчивости: адаптация к пост-Brexit условиям

После Brexit Великобритания получила возможность адаптировать свои требования к финансовой устойчивости ИФР, не будучи связанной напрямую европейским законодательством, однако сохраняет приверженность международным стандартам.

• Капитальные требования: Банк Англии устанавливает строгие капитальные требования для центральных контрагентов, основанные на международных стандартах (например, Basel III и PFMI), но может вводить дополнительные буферы или корректировки, учитывающие специфику британского рынка и системные риски. Цель состоит в обеспечении достаточного объема капитала для покрытия потенциальных потерь, которые могут возникнуть в случае дефолта одного или нескольких участников рынка.
• Ликвидность: Требования к ликвидности ИФР также являются строгими, требуя от них поддержания достаточных объемов высококачественных ликвидных активов для покрытия обязательств даже в условиях экстремального стресса. Это включает размещение средств в безопасных и ликвидных инструментах, а также доступ к кредитным линиям, в том числе от Банка Англии.
• Механизмы восстановления и разрешения (Recovery and Resolution Regimes): Великобритания разработала и совершенствует режимы восстановления и разрешения для системно значимых ИФР, которые позволяют властям вмешиваться и управлять кризисом, минимизируя системный риск и защищая налогоплательщиков, обеспечивая при этом непрерывность критически важных услуг.

Особенности надзора и правоприменения

Надзор Банка Англии за ИФР является интенсивным, основанным на рисках и характеризуется тесным взаимодействием с регулируемыми организациями. Регулятор проводит регулярные оценки, запрашивает детальную отчетность, осуществляет проверки на местах и активно взаимодействует с руководством ИФР. Банк Англии имеет широкие полномочия по применению мер воздействия, включая штрафы, публичные порицания и требования о внесении изменений в деятельность, что обеспечивает высокую степень соблюдения регуляторных требований.

Пример: Активное использование программы CBEST позволяет Банку Англии получать уникальную, реалистичную информацию об уровне киберустойчивости ключевых ИФР и оперативно требовать устранения выявленных недостатков, что является значительным преимуществом британского подхода, обеспечивающим реальную готовность к современным киберугрозам.

Регуляторные подходы к устойчивости ИФР в Германии

Германия, как крупнейшая экономика Европейского союза и член еврозоны, подходит к регулированию устойчивости ИФР в контексте как собственного национального законодательства, так и широкого спектра европейских директив и регламентов. Немецкий подход характеризуется акцентом на правовую определенность, техническую надежность систем и тесное сотрудничество с европейскими надзорными органами, что отражает его интегрированность в общеевропейскую финансовую архитектуру.

Нормативно-правовая база и институты регулирования

Регуляторный ландшафт Германии для ИФР формируется на пересечении национального законодательства и гармонизированных европейских стандартов. Эта двухуровневая система обеспечивает как специфические национальные требования, так и соответствие общеевропейским нормам.

Ключевые законодательные акты на национальном уровне включают:

• Закон о банковской деятельности (Kreditwesengesetz, KWG): Основной закон, регулирующий банковскую деятельность и финансовые услуги, включая значительную часть ИФР.
• Закон о ценных бумагах (Wertpapierhandelsgesetz, WpHG): Относится к рынку ценных бумаг и его инфраструктуре.
• Закон о финансовом надзоре (Finanzdienstleistungsaufsichtsgesetz, FinDAG): Устанавливает рамки для деятельности федерального органа финансового надзора.

Основные институты, регулирующие ИФР в Германии:

• Бундесбанк (Deutsche Bundesbank): Центральный банк Германии, который, наряду с Европейским центральным банком (ЕЦБ), играет ключевую роль в надзоре за платежными системами, центральными контрагентами и системами расчетов по ценным бумагам. Бундесбанк отвечает за поддержание финансовой стабильности и обеспечивает операционную устойчивость критически важных финансовых инфраструктур.
• Федеральное управление финансового надзора (Bundesanstalt für Finanzdienstleistungsaufsicht, BaFin): Является интегрированным финансовым надзорным органом Германии, регулирующим банки, страховые компании и поставщиков финансовых услуг, включая многие ИФР. BaFin устанавливает пруденциальные нормы и нормы поведения.

Влияние европейского законодательства является критически важным. Регламент о европейских рыночных инфраструктурах (EMIR), Директива о рынках финансовых инструментов (MiFID II), а также новые директивы, такие как Директива о сетевой и информационной безопасности (NIS Directive) и Регламент о цифровой операционной устойчивости (DORA), играют центральную роль в формировании немецких регуляторных требований и обеспечивают единообразие подхода в рамках ЕС.

Требования к операционной устойчивости: акцент на надежности систем

Немецкий подход к операционной устойчивости ИФР характеризуется высоким уровнем детализации и выраженным акцентом на техническую надежность, отказоустойчивость систем и тщательное документирование процессов.

• Требования к ИТ-системам (MaRisk, BAIT): BaFin издает ряд детализированных руководств, таких как MaRisk (Минимальные требования к управлению рисками) и BAIT (Банковские требования к управлению ИТ), которые устанавливают строгие стандарты для управления ИТ-рисками, безопасности данных, непрерывности бизнеса, управления инцидентами и аутсорсинга ИТ-услуг. Эти документы применяются к ИФР, подпадающим под надзор BaFin, и являются одними из самых подробных в Европе.
• Резервирование и планы действий в чрезвычайных ситуациях: ИФР обязаны внедрять комплексные стратегии резервирования данных и систем, а также разрабатывать детальные планы действий в чрезвычайных ситуациях. Это включает наличие географически распределенных резервных центров обработки данных, способных обеспечить бесперебойную работу критически важных функций с минимальными потерями данных и времени простоя.
• Тестирование и аудит: Регулярное тестирование планов непрерывности бизнеса и систем аварийного восстановления является обязательным. Внешние и внутренние аудиты проводятся для проверки эффективности систем управления операционными рисками и их соответствия регуляторным требованиям, что обеспечивает независимую оценку.
• Управление инцидентами: ИФР должны иметь четкие процедуры для обнаружения, анализа, сдерживания и устранения операционных инцидентов, а также механизмы для оперативного информирования регуляторов и участников рынка о происшествиях.

Требования к киберустойчивости: роль европейских директив

Киберустойчивость в Германии тесно интегрирована с европейскими директивами, что обеспечивает единый подход в рамках ЕС, но также дополняется национальными особенностями.

• Директива NIS (NIS Directive): Европейская Директива о сетевой и информационной безопасности (Network and Information Security Directive) послужила основой для национального законодательства в Германии (например, Закон о кибербезопасности), устанавливая требования к кибербезопасности для операторов критически важных услуг, к которым относятся и ИФР.
• DORA (Digital Operational Resilience Act): Новый, всеобъемлющий европейский регламент DORA, который вступит в силу с начала 2025 года, значительно ужесточает требования к цифровой операционной устойчивости для всех финансовых учреждений, включая ИФР. Он требует от них внедрения комплексных рамок управления ИКТ-рисками, проведения регулярного тестирования на проникновение (включая продвинутые тесты на основе сценариев), управления рисками сторонних ИКТ-поставщиков и улучшения отчетности об инцидентах. Германия активно работает над имплементацией этих положений в национальное законодательство.
• Обмен информацией: Немецкие регуляторы поощряют участие ИФР в национальных и европейских программах обмена информацией об угрозах и передовом опыте в области кибербезопасности, а также сотрудничество с национальными центрами кибербезопасности (например, BSI – Федеральное управление по информационной безопасности).

Требования к финансовой устойчивости: особенности европейской интеграции

Финансовая устойчивость немецких ИФР формируется в контексте общеевропейских стандартов и регулирования Еврозоны, что обеспечивает высокую степень гармонизации с другими членами ЕС.

• EMIR (European Market Infrastructure Regulation): Этот регламент ЕС устанавливает унифицированные требования к центральным контрагентам (ЦК) и торговым репозитариям, включая строгие стандарты к капиталу, ликвидности, управлению рисками (кредитными, рыночными, операционными) и механизмам дефолта. Цель EMIR – повысить безопасность и эффективность европейских рынков деривативов, а также снизить системный риск.
• Капитальные требования: ЦК в Германии обязаны поддерживать достаточный капитал для покрытия потенциальных потерь, как это предусмотрено EMIR и национальными нормами. Эти требования направлены на обеспечение их способности поглощать убытки в случае дефолта участников и поддерживать финансовую стабильность.
• Ликвидность: ИФР должны иметь доступ к достаточным источникам ликвидности для своевременного исполнения своих обязательств, особенно в условиях стресса. Это включает размещение средств в высококачественных ликвидных активах и доступ к кредитным линиям, в том числе от Бундесбанка и ЕЦБ.
• Управление рисками: Системы управления кредитными, рыночными, операционными, юридическими и другими рисками должны быть надежными, всеобъемлющими и соответствовать европейским стандартам, а также регулярно пересматриваться и обновляться.

Особенности надзора и правоприменения

Надзор за ИФР в Германии осуществляется Бундесбанком и BaFin в тесном сотрудничестве, а также с европейскими органами, такими как Европейское управление по ценным бумагам и рынкам (ESMA) и Европейский центральный банк (ECB). Эта многоуровневая система надзора обеспечивает как национальный, так и европейский контроль. Регуляторы проводят регулярные проверки, запрашивают обширную отчетность, осуществляют проверки на местах и используют свои полномочия для обеспечения соблюдения правил.

Пример: Применение Регламента EMIR к немецким центральным контрагентам привело к значительному укреплению их финансовой устойчивости, требуя от них увеличения гарантийных фондов и улучшения управления рисками дефолта. Это стало ключевым уроком мирового финансового кризиса и способствовало повышению доверия к европейским рынкам деривативов. Активное участие Германии в разработке и имплементации DORA свидетельствует о стремлении страны к лидерству в области цифровой устойчивости финансового сектора.

Сравнительный анализ: общие тенденции и уникальные подходы

Исследование регуляторных подходов США, Великобритании и Германии к устойчивости инфраструктурных организаций финансового рынка позволяет выявить как универсальные тенденции, так и глубоко укоренившиеся национальные особенности. Эти различия и сходства формируют сложную картину глобального регулирования, отражающую адаптацию к общим вызовам при сохранении уникальных регуляторных философий.

Общие тенденции в регулировании устойчивости

Несмотря на географические, правовые и культурные различия, три рассмотренные юрисдикции демонстрируют ряд общих принципов и практик, направленных на повышение устойчивости ИФР:

1. Применение Принципов для инфраструктур финансового рынка (PFMI): Все три страны признают и, по большей части, имплементируют PFMI, разработанные CPMI и IOSCO. Эти принципы служат фундаментальным международным стандартом, обеспечивающим базовый уровень безопасности и эффективности системно значимых ИФР. Это свидетельствует о глобальном консенсусе относительно важности этих структур для финансовой стабильности.
2. Усиление кибербезопасности как критического компонента устойчивости: На фоне постоянного роста числа и сложности кибератак, все юрисдикции значительно ужесточают требования к киберустойчивости. Это включает в себя комплексные программы управления киберрисками, обязательное тестирование (включая «красные команды» в Великобритании и продвинутые тесты в рамках DORA в Германии), строгие стандарты защиты данных и оперативное реагирование на инциденты. Отмечается переход от пассивной защиты к проактивной киберустойчивости – способности быстро восстанавливаться после атак.
3. Ужесточение требований к управлению операционными рисками: Уроки многочисленных операционных сбоев и признание их потенциального системного воздействия привели к повсеместному ужесточению требований. Это проявляется в необходимости разработки детализированных планов непрерывности бизнеса и восстановления после катастроф, регулярного стресс-тестирования операционной устойчивости и тщательного управления рисками, связанными с зависимостью от сторонних поставщиков (аутсорсинг).
4. Повышение стандартов финансовой устойчивости: После мирового финансового кризиса 2008 года требования к капиталу и ликвидности для ИФР, особенно для центральных контрагентов, были значительно усилены. Цель – обеспечить достаточные финансовые ресурсы для поглощения потерь и исполнения обязательств даже в условиях экстремального рыночного стресса, тем самым снижая риск для налогоплательщиков.
5. Проактивный и риск-ориентированный надзор: Все регуляторы переходят от формального соответствия правилам к более проактивному, основанному на оценке рисков подходу к надзору. Это означает постоянную оценку профиля рисков ИФР, проведение стресс-тестов и использование своих полномочий для требовательного устранения выявленных недостатков и повышения реальной, а не только документальной, устойчивости.

Различия в регуляторных философиях и подходах

Несмотря на общие тенденции, в подходах США, Великобритании и Германии существуют значительные различия, отражающие их уникальные регуляторные философии:

• Англосаксонская модель (США, Великобритания) vs. Континентально-европейская модель (Германия):
  • США: Характеризуется высокой степенью детализации и предписательности (rules-based approach), с множеством специализированных регуляторов и частым использованием Закона Додда-Франка как всеобъемлющей основы. Акцент делается на предотвращение сбоев через жесткие количественные требования и подробные процедуры. Надзор очень интервенционистский.
  • Великобритания: Несмотря на наличие детализированных правил, британский подход более ориентирован на принципы (principles-based approach) и результаты, с акцентом на способность ИФР к восстановлению после сбоев. Банк Англии играет центральную роль, активно используя инновационные методы тестирования (например, CBEST) и тесное сотрудничество с индустрией. После Brexit регуляторная свобода позволила Великобритании более гибко адаптировать правила.
  • Германия: Подход Германии тесно интегрирован с европейским законодательством (EMIR, DORA, NIS Directive), что обеспечивает высокую степень гармонизации. Национальное регулирование (MaRisk, BAIT) отличается детализацией в отношении ИТ-систем и операционных процессов, подчеркивая важность технической надежности. Надзор осуществляется в тесном сотрудничестве Бундесбанка и BaFin, а также европейских органов.
• Сложность vs. Гармонизация: США имеют, пожалуй, самый сложный и фрагментированный регуляторный ландшафт, в то время как Германия стремится к гармонизации в рамках ЕС. Великобритания, после Brexit, балансирует между сохранением международных стандартов и развитием собственного, более гибкого подхода.
• Методы тестирования киберустойчивости: Если в США и Германии акцент делается на комплексных программах и регулярных аудитах, то Великобритания выделяется своей программой CBEST, которая использует «threat intelligence-led penetration testing», имитируя реальные атаки и позволяя выявить более глубокие уязвимости.
• Приоритизация рисков: Хотя все три страны уделяют внимание всем видам рисков, США демонстрируют особую озабоченность системным риском, связанным с крупными финансовыми учреждениями («too big to fail»). Великобритания делает акцент на операционной устойчивости и способности к быстрому восстановлению. Германия, интегрированная в европейскую систему, уделяет большое внимание технической надежности и соответствию общеевропейским стандартам.

Таблица 1: Сравнительный обзор подходов к устойчивости ИФР

Критерий	США	Великобритания	Германия
Регуляторная философия	Предписательная (rules-based), ориентирована на детали, многоуровневый надзор, снижение системного риска.	Принципиальная (principles-based), ориентирована на результаты, способность к восстановлению, гибкость после Brexit.	Интегрированная в ЕС, акцент на правовой определенности, технической надежности, детализация ИТ-требований.
Ключевой регуляторный акт	Dodd-Frank Act	Financial Services and Markets Act (FSMA)	KWG, WpHG, FinDAG (нац. уровень), EMIR, DORA (ЕС уровень)
Основные регуляторы	ФРС, SEC, CFTC	Банк Англии, FCA	Бундесбанк, BaFin (нац. уровень), ЕЦБ, ESMA (ЕС уровень)
Операционная устойчивость	Строгие BCP/DRP, географически распределенные объекты, интенсивное стресс-тестирование, управление цепочками поставок.	Фокус на RTO/RPO для критически важных услуг, CBEST-подобные тесты, управление рисками третьих сторон.	Детализированные требования к ИТ (MaRisk, BAIT), резервирование, планы действий в ЧС, регулярные аудиты.
Киберустойчивость	Комплексные программы, строгие требования к защите данных, обязательное тестирование на проникновение, активный обмен угрозами.	Программа CBEST (threat intelligence-led testing), NCSC, фокус на устойчивости и восстановлении.	Интеграция NIS Directive и DORA, фокус на ИКТ-рисках, тестирование на проникновение, обмен информацией.
Финансовая устойчивость	Очень строгие требования к капиталу и ликвидности для ЦК, часто превосходящие PFMI, специальные фонды восстановления.	Строгие требования к капиталу/ликвидности на основе PFMI и Basel III, механизмы восстановления и разрешения.	Соответствие EMIR (капитал, ликвидность, управление рисками для ЦК), гармонизация с ЕС стандартами.

Влияние макроэкономических и геополитических факторов

Макроэкономические и геополитические факторы оказывают значительное влияние на формирование регуляторных политик в каждой стране:

• Экономические кризисы: Финансовый кризис 2008 года стал катализатором для ужесточения регулирования во всех трех юрисдикциях, особенно в США с принятием Закона Додда-Франка. Уроки этих кризисов сформировали понимание необходимости более строгого надзора за ИФР как ключевыми носителями системного риска.
• Технологические изменения (FinTech, AI, DLT): Быстрое развитие финансовых технологий, искусственного интеллекта и технологий распределенного реестра создает как новые возможности, так и новые риски. Регуляторы вынуждены постоянно адаптировать свои подходы, чтобы обеспечить безопасность инноваций. Великобритания и Германия, в частности, активно работают над адаптацией к DORA, которая специально нацелена на управление ИКТ-рисками.
• Геополитическая напряженность: Возрастающая геополитическая напряженность и рост числа кибератак, финансируемых государством, ставят перед регуляторами новые вызовы в области кибербезопасности. Это стимулирует обмен информацией об угрозах и разработку более устойчивых систем.
• Brexit: Выход Великобритании из ЕС привел к пересмотру ее регуляторного ландшафта, позволив ей отойти от некоторых европейских директив и разработать более специфические для страны подходы, сохраняя при этом глобальную конкурентоспособность.
• Европейская интеграция: Для Германии членство в ЕС и еврозоне означает необходимость соблюдения обширного европейского законодательства, что обеспечивает высокую степень гармонизации, но может ограничивать национальную регуляторную гибкость по сравнению с США или Великобританией.

В целом, наблюдается конвергенция в отношении фундаментальных целей – обеспечение стабильности и устойчивости ИФР. Однако методы достижения этих целей, детализация требований и институциональные структуры остаются различными, отражая уникальные особенности каждой юрисдикции.

Вызовы и перспективы развития регулирования устойчивости ИФР

Глобальный финансовый ландшафт находится в постоянном движении, и регуляторы сталкиваются с непрерывным потоком новых вызовов. Обеспечение устойчивости инфраструктурных организаций финансового рынка в этих условиях требует постоянной адаптации, инноваций и международного сотрудничества.

Технологические инновации и новые риски (FinTech, AI, DLT)

Технологический прогресс, движимый FinTech, искусственным интеллектом (AI) и технологиями распределенного реестра (Distributed Ledger Technology, DLT), открывает колоссальные возможности для повышения эффективности и снижения издержек на финансовых рынках. Однако он же порождает новые, комплексные и зачастую плохо изученные риски для ИФР:

• FinTech и новые бизнес-модели: Появление многочисленных FinTech-компаний, предлагающих инновационные платежные, кредитные и инвестиционные услуги, создает новые точки сопряжения с традиционной финансовой инфраструктурой. Это усложняет надзор, поскольку многие из этих компаний могут не подпадать под традиционное регулирование, но при этом могут создавать системные риски.
• Искусственный интеллект (AI): Использование AI в торговле, управлении рисками и операционных процессах ИФР может значительно повысить их эффективность. Однако это также порождает риски, связанные с алгоритмическими ошибками, «черными ящиками» (отсутствие прозрачности в принятии решений AI), зависимостью от данных и новыми векторами кибератак. Регуляторы сталкиваются с задачей разработки рамок для безопасного и этичного использования AI.
• Технологии распределенного реестра (DLT) и цифровые активы: DLT (например, блокчейн), лежащие в основе криптовалют и токенизированных активов, могут трансформировать клиринг, расчеты и хранение ценных бумаг. Однако их децентрализованная природа, анонимность и волатильность создают значительные вызовы для традиционного регулирования, управления системным риском, кибербезопасности и борьбы с отмыванием денег. Регуляторам необходимо определить, как интегрировать эти технологии в существующую инфраструктуру, обеспечивая при этом ее устойчивость.
• Усложнение ИТ-ландшафта: Переход к облачным вычислениям, микросервисной архитектуре и активное использование сторонних поставщиков ИТ-услуг усложняет операционный риск-менеджмент и кибербезопасность. Риски теперь распределены по множеству организаций, что требует нового уровня координации и надзора за всей цепочкой поставок.

Глобализация финансовых рынков и потребность в гармонизации

Финансовые рынки по своей природе глобальны, и ИФР часто имеют трансграничный характер. Это приводит к ряду проблем:

• Регуляторный арбитраж: Различия в национальных регуляторных подходах могут создавать возможности для финансовых организаций выбирать юрисдикции с менее строгими требованиями, что может подрывать общую финансовую стабильность.
• Трансграничное разрешение кризисов: В случае сбоя или дефолта крупной ИФР, работающей в нескольких юрисдикциях, координация действий регуляторов из разных стран становится крайне сложной, что может затруднить эффективное разрешение кризиса.
• Необходимость международного сотрудничества и гармонизации стандартов: Для эффективного управления трансграничными рисками и предотвращения регуляторного арбитража крайне важно усиление международного сотрудничества и гармонизация стандартов. Международные организации, такие как Банк международных расчетов (BIS), Совет по финансовой стабильности (FSB), CPMI и IOSCO, играют ключевую роль в этом процессе, разрабатывая общие принципы и рекомендации (например, PFMI). Однако полная гармонизация часто затруднена из-за национальных правовых систем и политических интересов.

Уроки кризисов и эволюция регулирования

История финансового регулирования – это история реакции на кризисы. Каждый крупный финансовый кризис становился катализатором для пересмотра и ужесточения регуляторных требований:

• Мировой финансовый кризис 2008 года: Этот кризис выявил глубокие структурные проблемы в финансовой системе, включая недостаточную прозрачность внебиржевых рынков деривативов и риски, связанные с крупными, взаимосвязанными институтами. В ответ были приняты такие меры, как Закон Додда-Франка в США и Регламент EMIR в ЕС, которые значительно усилили регулирование центральных контрагентов, торговых репозитариев и других ИФР.
• Covid-19 пандемия: Пандемия проверила операционную устойчивость ИФР на прочность, показав важность гибкости, удаленной работы и надежности ИТ-систем. Она также подчеркнула необходимость стресс-тестирования в условиях экстремальных, но нефинансовых шоков.
• Эволюция регулирования: Уроки прошлых кризисов привели к смене парадигмы – от фокусировки на отдельных институтах к системному подходу. Регуляторы теперь уделяют больше внимания макропруденциальному регулированию, взаимодействию между участниками рынка и потенциальному каскадному эффекту сбоев в ИФР. Это означает постоянное развитие регуляторной базы, стресс-тестирования, механизмов восстановления и разрешения кризисов.

Таким образом, регуляторы сталкиваются с двойной задачей: с одной стороны, необходимо адаптировать существующие правила к новым технологиям и рискам, с другой – обеспечить глобальную согласованность, чтобы предотвратить фрагментацию и регуляторный арбитраж. Это требует глубокого понимания быстро меняющегося финансового ландшафта и готовности к проактивным, а не только реактивным мерам.

Заключение и рекомендации

Проведенный сравнительный анализ требований к устойчивости инфраструктурных организаций финансового рынка в США, Великобритании и Германии выявил сложную, но логичную картину глобального регулирования. Все три юрисдикции, несмотря на свои уникальные подходы, демонстрируют общую приверженность принципам финансовой стабильности и признают критическую роль ИФР в ее обеспечении.

Ключевые сходства заключаются в повсеместном внедрении международных стандартов PFMI, неуклонном усилении требований к киберустойчивости (включая продвинутые методы тестирования), акценте на операционной устойчивости через комплексные планы непрерывности бизнеса и стресс-тестирование, а также в ужесточении стандартов финансовой устойчивости для центральных контрагентов. Регуляторы каждой страны переходят к более проактивному, риск-ориентированному надзору, стремясь предотвратить, а не только реагировать на кризисы.

Основные различия прослеживаются в регуляторных философиях: США предпочитают детализированный, предписательный подход с множеством специализированных органов; Великобритания склоняется к принципиальному регулированию, ориентированному на результаты и способность к быстрому восстановлению, активно используя инновационные методы тестирования; Германия, будучи частью Евросоюза, тесно интегрирована в европейское законодательство, что обеспечивает гармонизацию, но также уделяет большое внимание технической надежности и детализации ИТ-требований. Макроэкономические и геополитические факторы, такие как уроки прошлых кризисов, технологические инновации и Brexit, продолжают формировать эти подходы.

На основе изученного опыта можно сформулировать следующие стратегические рекомендации для регуляторов и участников рынка по укреплению устойчивости ИФР в условиях меняющегося глобального ландшафта:

1. Инвестиции в киберустойчивость и проактивную защиту: ИФР должны постоянно наращивать инвестиции в передовые технологии киберзащиты, активно участвовать в программах обмена информацией об угрозах и регулярно проводить реалистичные учения и тесты на проникновение (например, по модели CBEST), чтобы выявлять и устранять уязвимости до того, как ими воспользуются злоумышленники. Регуляторы должны продолжать разрабатывать и внедрять адаптивные стандарты кибербезопасности, такие как DORA, учитывающие новые угрозы.
2. Повышение операционной гибкости и адаптивности: ИФР должны разрабатывать планы непрерывности бизнеса, которые не просто восстанавливают функциональность, но и обеспечивают операционную гибкость в условиях неопределенности. Это включает избыточность инфраструктуры, гибкие схемы работы персонала (в том числе удаленной) и тщательное управление рисками, связанными с цепочками поставок и сторонними поставщиками.
3. Гармонизация и международное сотрудничество: Регуляторам необходимо продолжать усилия по гармонизации стандартов на международном уровне, опираясь на PFMI и другие глобальные принципы. Усиление трансграничного сотрудничества в области надзора и разрешения кризисов является критически важным для управления системным риском в глобально взаимосвязанной финансовой системе.
4. Адаптация к технологическим инновациям: Регуляторы должны быть проактивными в понимании и оценке рисков и возможностей, связанных с FinTech, AI и DLT. Это требует создания «регуляторных песочниц», разработки гибких рамок для тестирования инноваций и постоянного диалога с индустрией, чтобы обеспечить безопасное внедрение новых технологий без подавления инноваций.
5. Комплексное стресс-тестирование: Необходимо расширять scope стресс-тестирования, включая не только финансовые, но и операционные, кибернетические, а также геополитические сценарии. Это позволит ИФР лучше понимать свои уязвимости и готовиться к широкому спектру потенциальных потрясений.
6. Усиление прозрачности и управления: ИФР должны стремиться к максимальной прозрачности своей деятельности и управлению рисками. Регуляторы должны требовать от них четкой отчетности и высокого уровня корпоративного управления, чтобы обеспечить подотчетность и оперативное реагирование на проблемы.

В заключение, устойчивость инфраструктурных организаций финансового рынка – это не статичное состояние, а непрерывный процесс адаптации и совершенствования. Опыт США, Великобритании и Германии демонстрирует, что, несмотря на различия в подходах, универсальные принципы превентивных мер, адаптивности и международного сотрудничества остаются ключевыми для поддержания стабильности глобальной финансовой системы в условиях постоянных изменений и возрастающих вызовов.

Список использованной литературы

1. Васильев С. А. Проблемы международного финансового рынка: есть ли выход? // Профиль. – 2015. – № 2. – С. 8–11.
2. Глущенко В. С. Методические аспекты проектирования финансовой системы. – М., 2013.
3. Колб Р. Финансовые деривативы. – М.: Филинъ, 2014.
4. Львов Ю. А. Банки и финансовый рынок. – СПб.: КульИнформПресс, 2014.
5. Мовсесян А. Г. Современные тенденции развития мировых финансовых рынков // Банковское дело. – 2014. – № 6. – С. 17–20.
6. Самарина Т. П. Проблемы формирования финансового рынка в Евросоюзе // Власть. – 2015. – № 4. – С. 14–18.
7. Тарасов С. А. Основы многокритериального подхода к вложению мировых инвестиций // Экономика и управление. – 2014. – № 7. – С. 19–24.
8. Cambell J. Y., other. The Econometric of Financial Markets. – New Jersey: Princeton University, 2013.
9. German Capital Market: Achievements and Challenges. Deutsche Börse. Feb. 2013.
10. Markowitz H.M. Mean-variance Analysis in Portfolio Choice and Capital Market. – Oxford; N.Y.: Blackwell, 2014. – 387 p.
11. Shanken J. On the Estimation of Beta-pricing Models // Review Financial Studies. – 2012. – Vol. 5, №1. – Pp.1-33.
12. Инфраструктура финансового рынка. URL: https://www.cbr.ru/finmarket/infr/ (дата обращения: 01.11.2025).
13. Principles for Financial Market Infrastructures (PFMI). URL: https://www.bis.org/cpmi/publ/d101.htm (дата обращения: 01.11.2025).
14. Милославская, Н. Г. ПОНЯТИЕ УСТОЙЧИВОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ ИНФРАСТРУКТУРЫ ФИНАНСОВОГО РЫНКА В УСЛОВИЯХ УГРОЗ КИБЕРБЕЗОПАСНОСТИ. URL: http://it-safety.ru/wp-content/uploads/2016/06/%D0%9C%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%91%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C-%D0%B8%D0%BD%D1%84%D0%BE%D1%80%D0%BC%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D1%85-%D1%82%D0%B5%D1%85%D0%BD%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B9_1_2016.pdf (дата обращения: 01.11.2025).
15. Принципы для инфраструктур финансового рынка. URL: https://www.nrd.ru/ru/about/strategy/risk-management/principles-for-financial-market-infrastructures/ (дата обращения: 01.11.2025).
16. Applicability of CPMI-IOSCO Principles for financial market infrastructures to TARGET2-Securities. URL: https://www.ecb.europa.eu/paym/pdf/settlement/t2s/Applicability_of_CPMI_IOSCO_PFMI_to_T2S_July_2013.pdf (дата обращения: 01.11.2025).
17. Обеспечение информационной безопасности и киберустойчивости финансовых технологий. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_308630/ (дата обращения: 01.11.2025).
18. Шевченко И. В. СИСТЕМНЫЕ РИСКИ И СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИХ ОЦЕНКЕ // Евразийский юридический журнал. – 2023. – № 6. – С. 370–371. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=53816672 (дата обращения: 01.11.2025).
19. Информационная безопасность в финансовом секторе: киберпреступность и стратегия противодействия. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/informatsionnaya-bezopasnost-v-finansovom-sektore-kiberprestupnost-i-strategiya-protivodeystviya (дата обращения: 01.11.2025).
20. CPMI-IOSCO. URL: https://www.iosco.org/about/?subsection=cpmi_iosco (дата обращения: 01.11.2025).
21. Журавлева О. В. КИБЕРУСТОЙЧИВОСТЬ ФИНАНСОВЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ // Juvenis scientia. – 2023. – № 10. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kiberustoychivost-finansovyh-organizatsiy (дата обращения: 01.11.2025).
22. Общее описание основных рисков, присущих инфраструктурам финансового рынка. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_132220/ (дата обращения: 01.11.2025).
23. УСТОЙЧИВОСТЬ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ. URL: https://www.imf.org/external/np/exr/facts/rus/finsr.htm (дата обращения: 01.11.2025).
24. Абдулаева З. С. основные понятия, сущность, виды и значение финансовой устойчивости // Экономика и социум. – 2021. – № 4-1(83). URL: https://ekonomika-socium.ru/assets/files/journal/—4-1(83)—yanvar—2021.pdf (дата обращения: 01.11.2025).
25. Мустафаева А. Р. Сущность финансовой устойчивости организации. – 2020. URL: https://sciup.org/assets/science/doc/6948/document.pdf (дата обращения: 01.11.2025).
26. Казимова М. А. АНАЛИЗ ОПЕРАЦИОННОЙ УСТОЙЧИВОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ // Научное обозрение: теория и практика. – 2018. – № 4. – С. 138–144. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=37012558 (дата обращения: 01.11.2025).
27. Иванова А. М. К ВОПРОСУ О СУЩНОСТИ ФИНАНСОВОЙ УСТОЙЧИВОСТИ, ЕЕ РОЛИ В АНАЛИЗЕ ФИНА // Экономика и предпринимательство. – 2021. – № 6. – С. 764–767. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=46101237 (дата обращения: 01.11.2025).