Концепция языка как знаковой системы в лингвистической теории.

Язык, которым мы пользуемся в повседневном общении, является не просто исторически сложившейся формой культуры, а представляет собой сложнейшую знаковую систему. Мы привыкли воспринимать его как утилитарный инструмент для передачи мыслей, однако такой взгляд скрывает его истинную природу. Научный подход требует видеть в языке самодостаточную структуру, живущую по своим внутренним законам. Возникает центральный вопрос: что на самом деле значит рассматривать язык как знаковую систему и какие инструменты для этого анализа предлагает нам современная лингвистика?

Семиотика как ключ к пониманию языка

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к семиотике — науке, изучающей знаки и знаковые системы в их самых разных проявлениях. В этом поле язык занимает особое, привилегированное положение, поскольку является наиболее совершенной и сложной из всех известных систем. Именно здесь швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр совершил революцию, заложив основы структурной лингвистики в своем знаменитом «Курсе общей лингвистики».

Главный тезис, который выдвинул Соссюр и который лежит в основе всего семиотического подхода, заключается в следующем: язык — это автономная система. Смысл в этой системе рождается не из прямой связи слов с объектами внешнего мира, а из внутренних отношений между ее элементами. Понимание этого принципа полностью меняет оптику исследования и позволяет увидеть в языке не хаотичный набор наименований, а строго организованную структуру.

Анатомия знака, или как Соссюр разделил мысль и звук

Фундаментальным «атомом» языковой системы, по Соссюру, является языковой знак. Ключевая ошибка — отождествлять знак с самим словом или с предметом, который оно называет. Соссюр показал, что знак имеет двустороннюю, психическую природу и представляет собой неразрывное единство двух компонентов:

• Означающее (signifiant) — это «акустический образ», форма, звуковая оболочка. Это не физический звук, а скорее наш ментальный отпечаток этого звука.
• Означаемое (signifié) — это концепт, понятие, идея, то есть содержание, которое связано с данной формой.

Классический пример: слово «дерево». Его звучание [д’эр’иво] — это означающее. Понятие о дереве, которое возникает в нашем сознании (растение со стволом, ветвями, листьями), — это означаемое. Важно понимать, что языковой знак не равен реальному дереву в лесу. Знак существует в нашем сознании, связывая звуковой образ и понятие. Таким образом, содержание знака никогда не исчерпывается его материальной характеристикой, в отличие от реальной вещи.

Произвольность связи как фундаментальный принцип языка

Самой революционной идеей Соссюра стало утверждение принципа произвольности (арбитрарности) языкового знака. Этот принцип гласит, что связь между означающим и означаемым абсолютно условна и не имеет под собой никакой естественной, внутренней основы.

Нет ничего в понятии «бык», что требовало бы именно звукового сочетания [бык]. Доказательством служит существование других языков, где то же самое понятие выражается совершенно иными означающими: ox (в английском), boeuf (во французском) или toro (в испанском). Эта связь существует исключительно благодаря негласной социальной конвенции, принятой в данном языковом коллективе.

Из этого принципа вытекает важнейшее следствие: раз связь условна, то значение каждого отдельного знака определяется не его отношением к реальности, а его местом в общей системе и его отличиями от всех прочих знаков. Слово «стол» имеет значение не потому, что указывает на конкретный предмет, а потому, что оно — не «стул», не «шкаф» и не «кресло». Смысл рождается из различий.

Система и ее реализация, или чем «язык» отличается от «речи»

Чтобы разграничить системный аспект языка и его практическое использование, Соссюр ввел еще одну фундаментальную дихотомию: «язык» (langue) и «речь» (parole).

• Язык (langue) — это абстрактная, социальная и надличностная система. Она включает в себя весь набор правил, грамматических структур, норм и знаков, который существует в коллективном сознании всех носителей языка. Это своего рода общая для всех «библиотека» или, по аналогии самого Соссюра, правила игры в шахматы.
• Речь (parole) — это конкретный, индивидуальный акт использования этой системы. Это те высказывания, которые мы производим в каждый момент времени. В шахматной аналогии, это конкретная партия, разыгранная двумя игроками.

Согласно структурному подходу Соссюра, истинным объектом изучения лингвистики должен быть именно язык (langue) как стабильная, самодостаточная система взаимосвязанных элементов, а не хаотичная и переменчивая речь (parole).

Контекст знаковых систем, где язык занимает особое место

Чтобы лучше понять уникальность языка, полезно рассмотреть его в более широком семиотическом контексте. Американский философ Чарльз Сандерс Пирс предложил одну из самых влиятельных классификаций знаков, разделив их на три типа в зависимости от характера связи между формой знака и его объектом:

1. Иконические знаки основаны на подобии (портрет, карта, звукоподражание).
2. Индексальные знаки основаны на физической смежности или причинно-следственной связи (дым как знак огня, след на песке как знак прошедшего человека).
3. Символические знаки основаны на условном соглашении, конвенции.

Языковые знаки в подавляющем большинстве являются символами. Это еще раз подчеркивает их условную, арбитрарную природу, о которой говорил Соссюр. Стоит отметить, что и невербальные формы общения, такие как жесты или дорожные знаки, также могут быть проанализированы с помощью этих семиотических принципов.

От структуры к действию, или для чего нужна языковая система

Структурный подход Соссюра дал нам мощный инструмент для анализа языка как замкнутой системы. Однако для полного понимания его роли этого недостаточно. Ведь каждое речевое высказывание (тот самый акт «parole») имеет определенную цель и выполняет конкретную задачу. Язык не только называет вещи и передает информацию, его функциональный диапазон гораздо шире.

Лингвист Роман Якобсон, развивая идеи структуралистов, создал модель, которая систематизировала эти функции. Он показал, что в каждом коммуникативном акте язык работает сразу в нескольких измерениях, и в зависимости от того, какой аспект коммуникации выходит на первый план, доминирует та или иная функция.

Шесть измерений коммуникации в функциональной модели Романа Якобсона

Модель Якобсона строится вокруг шести компонентов любого коммуникативного акта, каждому из которых соответствует своя функция языка. В реальном высказывании они почти всегда присутствуют вместе, но одна из них, как правило, является ведущей.

1. Референтивная (коммуникативная) функция. Фокус на контексте (референте). Это самая очевидная функция, нацеленная на передачу объективной информации о мире. Пример: «Температура кипения воды — 100 градусов Цельсия».
2. Эмотивная (экспрессивная) функция. Фокус на адресанте (говорящем). Ее цель — выражение чувств, эмоций и субъективного отношения говорящего к теме сообщения. Пример: «Какая ужасная погода!» (здесь важна не метеосводка, а эмоция).
3. Конативная (побудительная) функция. Фокус на адресате (слушающем). Функция прямого воздействия на получателя сообщения: приказ, просьба, призыв. Грамматически часто выражается через повелительное наклонение. Пример: «Закройте, пожалуйста, дверь».
4. Фатическая функция. Фокус на контакте. Ее задача — установить, поддержать или прервать коммуникационный канал. Сюда относятся приветствия, ритуальные фразы, проверка связи. Пример: «Алло?», «Ты меня слышишь?», «Угу».
5. Металингвистическая функция. Фокус на коде (самом языке). Это использование языка для описания самого языка. Любой вопрос о значении слова или грамматическом правиле — это реализация данной функции. Пример: «Что означает слово «арбитрарность»?».
6. Поэтическая (эстетическая) функция. Фокус на сообщении, на его форме. Здесь на первый план выходит не «что» сказано, а «как» сказано. Игра слов, рифма, ритм, метафоры — все это проявления поэтической функции, которая доминирует в литературе, но присутствует и в повседневной речи (например, в поговорках).

Эта модель дает студенту-лингвисту готовый и удобный инструмент для многомерного анализа любого текста или высказывания.

Таким образом, взгляд на язык как на семиотическую систему открывает перед исследователем совершенно иные горизонты. Структурный подход Фердинанда де Соссюра, раскрывший внутреннее устройство языка как системы знаков с условной природой, позволяет анализировать его на глубоком, фундаментальном уровне. В свою очередь, функциональная модель Романа Якобсона не противоречит этому, а блестяще дополняет, демонстрируя, как эта абстрактная система («langue») оживает и реализуется в конкретных речевых актах («parole») для выполнения самых разнообразных коммуникативных задач. Семиотика в конечном счете предлагает универсальную оптику, позволяющую понять, как конструируется и передается смысл в любых формах человеческого общения.

Список источников информации

1. Зубкова, Л.Г. И. А. Бодуэн де Куртенэ и Ф. де Соссюр: антитеза системного и аспектирующего структурного подходов к языку / Л.Г. Зубкова // Бодуэновские чтения: Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика. – Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2001. – Т. 1. – С. 25-27.
2. Левицкий, Ю.А. Общее языкознание / Ю.А. Левицкий. – М.: КомКнига, 2005. – 264 с. Маслов, Ю.С. Введение в языкознание / Ю.С. Маслов. – М.: Высш. школа, 1998. – 272 с.
3. Мечковская, Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура / Н.Б. Мечковская. – М.: Издательский центр «Академия», 2007. — 432 с.
4. Моррис, Ч. Основания теории знаков / Ч. Моррис // Семиотика. – М.: Наука, 1983. – С. 37-89.
5. Пирс, Ч.С. Логика как семиотика: теория знаков / Ч.С. Пирс // Метафизические исследования. Вып. 11. Язык. — СПб, 1999. – С. 199-217.
6. Реформатский, А.А. Введение в языкознание / А.А. Реформатский. – М.: Аспект Пресс, 2007. – 536 с.
7. Соссюр, Ф. Труды по языкознанию / Ф. Соссюр; перев. с франц. яз. А. А. Холодовича. – М., 1997. – 340 c.
8. Степанов, Ю.С. Семиотика / Ю.С. Степнов. – М.: Наука, 2004. – 167 с.
9. Сусов, И.П. Введение в языкознание / И.П. Сусов. – М.: Восток — Знание 2006. – 382 с.
10. Уфимцева, А.А. Понятие языкового знака / А.А. Уфимцева // Общее языкознание, 1970. – С. 64 – 112.