Основные Принципы Современного Международного Права и Их Реализация в Институте Международной Защиты Беженцев (На Примере Политики США «Wet-Foot, Dry-Foot»)

В мире, где границы становятся все более проницаемыми для потоков информации, но зачастую неприступными для людей, ищущих спасения, изучение фундаментальных основ международного публичного права и его отражения в механизмах защиты прав человека приобретает особую актуальность. Международное право, будучи каркасом мирового порядка, не просто регулирует отношения между государствами, но и устанавливает универсальные стандарты гуманности. В этом контексте институт международной защиты беженцев является одним из наиболее ярких и одновременно сложных проявлений этих стандартов.

Данная работа состоит из двух взаимосвязанных частей. Первая часть посвящена систематизации и анализу основных принципов современного международного права, закрепленных в Уставе ООН и детализированных в Декларации о принципах 1970 года. Мы рассмотрим их как основу, на которой строится вся система международных отношений, включая защиту прав человека. Вторая часть работы представляет собой углубленный юридический анализ конкретного кейса — политики США «Wet-Foot, Dry-Foot» в отношении кубинских мигрантов. Цель этого анализа — оценить соответствие данной национальной практики международно-правовым обязательствам, прежде всего, в свете положений Конвенции ООН о статусе беженцев 1951 года и Конвенции против пыток 1984 года. Такой двухчастный подход позволит не только осветить теоретические основы, но и продемонстрировать их практическое применение и значимость в современном мире, отвечая на вопрос, как абстрактные нормы влияют на судьбы конкретных людей.

Теоретическая Часть: Система Основных Принципов Международного Права

Сквозь призму истории можно увидеть, как хаотичные межгосударственные отношения постепенно обретали форму, скрепляясь фундаментальными нормами. Сегодня эти нормы, известные как основные принципы международного права, являются не просто декларациями, а императивными правилами (jus cogens), составляющими незыблемый фундамент современного мирового порядка. Они представляют собой универсальный кодекс поведения, обязательный для всех акторов международной арены. Это означает, что ни одно государство не может произвольно отказаться от их соблюдения или интерпретировать их таким образом, чтобы подорвать их суть. И что из этого следует? Следует, что эти принципы являются гарантом минимальной стабильности и предсказуемости в международных отношениях, без которых мирное сосуществование и сотрудничество были бы невозможны.

Источники и Юридическая Природа Принципов

Истоки и юридическое закрепление основных принципов современного международного права уходят корнями в Устав Организации Объединенных Наций, принятый в 1945 году, который стал первой попыткой систематизации базовых правил поведения государств после разрушительных мировых войн. Однако именно Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, принятая резолюцией 2625 (XXV) Генеральной Ассамблеи ООН от 24 октября 1970 года, дала им наиболее полную и детализированную формулировку.

Эти принципы не являются разрозненными положениями; Декларация 1970 года четко подчеркивает их взаимосвязанный характер и необходимость рассматривать их в совокупности. Более того, эти принципы обладают статусом императивных норм международного права (jus cogens), что означает их абсолютную обязательность и недопустимость отступления от них ни по соглашению, ни посредством односторонних действий государств. Их нарушение порождает обязательства всеобщего характера (erga omnes), то есть обязательства перед всем международным сообществом в целом, а не только перед отдельными государствами. Такой статус принципов обеспечивает стабильность и предсказуемость в международных отношениях, формируя универсальную правовую основу для мирного сосуществования и сотрудничества. Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается то, что статус jus cogens означает не просто «очень важное правило», а такое правило, которое не может быть изменено или отменено никаким договором или обычаем, кроме как последующей нормой jus cogens общего международного права, имеющей такой же характер, что подчеркивает их исключительную юридическую силу.

Детальный Обзор Основных Принципов

Система основных принципов, закрепленных в Уставе ООН и Декларации 1970 года, представляет собой всеобъемлющий набор правил, регулирующих наиболее важные аспекты международных отношений. Давайте рассмотрим каждый из них:

1. Принцип неприменения силы и угрозы силой. Этот принцип является краеугольным камнем современного международного права, запрещающим государствам использовать или угрожать применением военной силы против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого другого государства. Он конкретно закреплен в пункте 4 статьи 2 Устава ООН, который гласит: «Все Члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо иным образом, несовместимым с Целями Организации Объединенных Наций». Этот принцип относится к числу императивных норм международного права (jus cogens), что подчеркивает его абсолютную и безусловную обязательность для всех государств. Исключения из этого принципа крайне ограничены и строго регламентированы, включая самооборону (статья 51 Устава ООН) и действия по решению Совета Безопасности ООН.
2. Принцип мирного разрешения международных споров. Взаимосвязанный с предыдущим, этот принцип обязывает государства разрешать свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир, безопасность и справедливость. Устав ООН и Декларация 1970 года перечисляют различные мирные средства, такие как переговоры, обследование, посредничество, примирение, арбитраж, судебное разбирательство и обращение к региональным органам или соглашениям.
3. Принцип невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств. Этот принцип утверждает право каждого государства самостоятельно определять свои политические, экономические, социальные и культурные системы без какого-либо вмешательства со стороны других государств. Он запрещает как прямое, так и косвенное вмешательство во внутренние или внешние дела другого государства, включая вооруженное вмешательство, а также меры экономического, политического или иного принуждения.
4. Принцип обязанности государств сотрудничать друг с другом. Государства обязаны сотрудничать друг с другом независимо от различий в их политических, экономических и социальных системах в различных областях международных отношений с целью поддержания международного мира и безопасности, а также содействия международной экономической стабильности и прогрессу, общему благополучию народов и международному сотрудничеству в области прав человека.
5. Принцип равноправия и самоопределения народов. Этот принцип провозглашает, что все народы имеют право свободно определять свой политический статус и осуществлять свое экономическое, социальное и культурное развитие. Он обязывает каждое государство содействовать всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех без различия расы, пола, языка и религии. Это ключевой принцип, который служит мостом между общим международным правом и международным правом прав человека, включая беженское право.
6. Принцип суверенного равенства государств. Все государства обладают равным суверенитетом и имеют равные права и обязанности как члены международного сообщества, независимо от их размеров, политических систем или экономической мощи. Это включает в себя право каждого государства на юридическое равенство, территориальную целостность, политическую независимость и свободный выбор и развитие своих политических, социальных, экономических и культурных систем.
7. Принцип добросовестного выполнения обязательств по международному праву. Этот принцип требует, чтобы государства честно и добросовестно выполняли свои обязательства, вытекающие из Устава ООН, общепризнанных принципов и норм международного права, а также из международных договоров, участниками которых они являются. Этот принцип является основой для поддержания доверия и стабильности в международных отношениях.

Эта система принципов служит не только правовой основой для взаимодействия государств, но и этическим компасом, направляющим международное сообщество к миру, справедливости и уважению человеческого достоинства.

Принципы Международного Права и Институт Защиты Беженцев

Казалось бы, далекие от повседневных бедствий человека, основные принципы международного права на самом деле пронизывают всю ткань международной защиты, особенно в области беженского права. Если внимательно присмотреться к принципу равноправия и самоопределения народов, станет очевидной его глубокая связь с правами человека и, как следствие, с необходимостью международной защиты.

Принцип равноправия и самоопределения народов не просто декларирует право на свободное политическое и культурное развитие. Он также неразрывно связан с обязанностью каждого государства «содействовать всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод для всех без различия расы, пола, языка и религии». Это не просто гуманитарный призыв, а юридически обязывающее требование. И что из этого следует? Следует, что отказ в защите прав человека одному народу, фактически подрывает универсальность и неделимость прав человека для всех, создавая опасный прецедент.

Именно из этого императивного требования проистекает фундаментальное обязательство государств по международной защите. Когда лицо или группа лиц не могут рассчитывать на защиту своего собственного государства от преследований по расовым, религиозным, национальным, социальным или политическим мотивам, международное сообщество, основываясь на этом принципе, берет на себя эту ответственность. Международное беженское право, в частности Конвенция 1951 года, является прямым воплощением этой обязанности, устанавливая стандарты и механизмы для оказания помощи тем, кто вынужден искать убежище за пределами своей родины. Таким образом, общие принципы международного права закладывают морально-правовой фундамент, на котором строится вся система международной защиты беженцев, трансформируя абстрактные идеалы в конкретные юридические обязательства.

Правовой Режим Международной Защиты: Фокус на Non-Refoulement и Незаконном Пребывании

В сердце системы международной защиты беженцев лежат нормы, призванные уравновесить суверенитет государств с неотложными потребностями лиц, ищущих убежища. Эти нормы, особенно положения Конвенции 1951 года, являются жизненно важными ориентирами для государств, сталкивающихся с притоком мигрантов.

Правовой Статус Незаконно Прибывших Беженцев (Статья 31 Конвенции 1951 г.)

Практика показывает, что беженцы зачастую не имеют возможности въехать в страну убежища легальным путем, обладая необходимыми документами и разрешениями. Именно для таких случаев была разработана статья 31 Конвенции о статусе беженцев 1951 года, которая регулирует статус беженцев, незаконно находящихся в стране, дающей им приют.

Согласно пункту 1 статьи 31, Договаривающиеся Государства не будут налагать взысканий (штрафов, тюремного заключения) за незаконный въезд или незаконное пребывание на их территории беженцев, которые въезжают или находятся на территории этих государств без разрешения. Однако это исключение из общего правила об ответственности за незаконное пребывание действует при выполнении трех важнейших условий:

1. Они прибыли непосредственно из территории, где их жизни или свободе угрожала опасность (как в статье 1 Конвенции). Это условие означает, что беженец должен искать убежище, прибывая напрямую из страны, где он подвергался преследованию, или из страны, через которую он проследовал без возможности получить защиту.
2. Они без промедления сами явятся к властям. Это условие требует от беженца активных действий по обращению за защитой. Согласно толкованию УВКБ ООН, термин «без промедления» не может быть определен жестким временным лимитом. Он требует «конкретной оценки» в каждом отдельном деле, исходя из целей статьи 31 и Конвенции в целом. Например, учитываются объективные препятствия в доступе к властям, шоковое состояние после бегства, языковые барьеры или отсутствие информации. Задержка, вызванная страхом или незнанием процедур, не обязательно лишает права на защиту по статье 31.
3. Они представят удовлетворительные объяснения своего незаконного въезда или пребывания. Это условие относится к причинам, вынудившим беженца прибегнуть к незаконному въезду. Например, использование поддельных документов из-за невозможности получить законные визы или проездные документы, или отсутствие времени для получения разрешения на въезд в условиях угрозы жизни. «Удовлетворительность» объяснений также оценивается в каждом конкретном случае.

Важно отметить, что правовая защита по статье 31 распространяется на лиц, которые фактически являются «беженцами» (в смысле статьи 1 Конвенции), даже если их статус еще не был официально признан национальной процедурой. Цель этой статьи — предотвратить наказание лиц, которые вынуждены были нарушить миграционные правила из-за обстоятельств, связанных с преследованием.

Пункт 2 статьи 31 также обязывает Договаривающиеся Государства не стеснять свободу передвижения таких беженцев ограничениями, не вызываемыми крайней необходимостью, и предоставлять им достаточный срок для получения ими права на въезд в другую страну, или на получение разрешения на легальное пребывание. Это отражает понимание того, что беженцы часто находятся в уязвимом положении и нуждаются во временном убежище до решения их долгосрочного статуса.

Принцип Невысылки (Non-Refoulement): Содержание и Исключения (Статья 33 Конвенции 1951 г.)

Если статья 31 регулирует начальный этап пребывания беженца, то статья 33 содержит самый важный принцип международной защиты — принцип невысылки (non-refoulement), который является абсолютным краеугольным камнем всей системы.

Пункт 1 статьи 33 устанавливает категорический запрет: «Договаривающиеся государства не будут никоим образом высылать или возвращать (refouler) беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожала бы опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений». Этот принцип применяется к лицам, уже признанным беженцами, а также к лицам, ищущим убежища, чье заявление еще рассматривается. Более того, он действует на границе государства, включая запрещение отказа в пропуске через границу, если существует обоснованный страх преследования.

Однако Конвенция предусматривает два строго определенных исключения из принципа невысылки, закрепленные в пункте 2 статьи 33:

1. Если беженец рассматривается в силу уважительных причин как угроза безопасности страны, в которой он находится.
2. Если он, будучи осужденным вошедшим в силу приговором за совершение особо тяжкого преступления, представляет общественную угрозу для данной страны.

Эти исключения толкуются крайне узко, и государство, применяющее их, должно доказать наличие реальной и серьезной угрозы. Даже в таких случаях государство должно стремиться найти для беженца безопасную третью страну. Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается то, что бремя доказывания наличия такой угрозы лежит исключительно на государстве, и любые сомнения должны толковаться в пользу лица, ищущего убежище, что является фундаментальной гарантией защиты.

Тем не менее, важно понимать, что принцип non-refoulement не ограничивается только Конвенцией 1951 года. В рамках других международных договоров, таких как Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятая резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1984 года, запрет на высылку является абсолютным. Статья 3 этой Конвенции гласит: «Ни одно Государство-участник не должно высылать, возвращать («refouler») или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток». Этот запрет является абсолютным и не содержит исключений, даже если лицо представляет угрозу безопасности или совершило особо тяжкое преступление. Для СССР Конвенция против пыток вступила в силу 26 июня 1987 года после ратификации.

Таким образом, если существует риск пыток, государство обязано не высылать лицо, независимо от его статуса беженца или пр��дполагаемых преступлений. Это положение значительно усиливает защиту лиц, ищущих убежище, и демонстрирует эволюцию международного права в сторону более всеобъемлющей защиты прав человека.

Юридический Анализ Кейса: Политика США «Wet-Foot, Dry-Foot» в Свете Международного Права

Политика «Wet-Foot, Dry-Foot» (WFD-F) стала одним из наиболее спорных и неоднозначных аспектов миграционной политики США, особенно в контексте международных обязательств по защите беженцев. Она представляет собой наглядный пример того, как национальные интересы могут вступать в противоречие с универсальными нормами международного права.

Фактическая База и Исторический Контекст

Чтобы понять суть политики «Wet-Foot, Dry-Foot», необходимо обратиться к ее историческим корням. Она была частью уникального правового режима США в отношении кубинских мигрантов, который уходит в далекий 1966 год, когда Конгресс США принял Закон о кубинском урегулировании (Cuban Adjustment Act). Этот закон, изначально призванный облегчить положение кубинцев, бежавших от коммунистического режима Фиделя Кастро, предоставлял всем кубинцам, прибывшим в США (независимо от способа въезда), право подать заявление на получение статуса постоянного резидента (Green Card) через один год и один день пребывания.

Однако в 1990-х годах, на фоне массового исхода кубинцев («бальсерос») и нарастающего миграционного кризиса, администрация Президента Клинтона пересмотрела подход. 2 мая 1995 года была введена политика «Wet-Foot, Dry-Foot» как интерпретация Закона 1966 года, ставшая результатом соглашения между США и Кубой, направленного на сдерживание нелегальной иммиграции.

Суть политики WFD-F была проста:

• Кубинские мигранты, достигшие «сухой земли» США («dry foot»), то есть ступившие на территорию страны, получали право остаться и могли подать на вид на жительство через год, пользуясь льготами Закона 1966 года.
• Те же, кто был перехвачен в море («wet foot») Береговой охраной США до того, как достигли суши, подлежали автоматической депортации (возвращению) на Кубу.

Эта политика имела явную экономическую и политическую подоплеку, направленную на ограничение притока мигрантов, но одновременно создавала прецедент дискриминационного подхода. Политика WFD-F просуществовала до 12 января 2017 года, когда Президент Барак Обама официально отменил ее, после чего кубинцы, прибывающие в США незаконно, стали подлежать высылке наравне с мигрантами из других стран.

Нарушение Принципа Non-Refoulement (Ст. 33 Конвенции 1951 г. и Ст. 3 Конвенции 1984 г.)

Именно автоматическая депортация лиц, перехваченных в море («wet foot»), без проведения индивидуализированной процедуры определения наличия обоснованного страха преследования, составляет ядро международно-правовых претензий к политике WFD-F. Этот подход напрямую нарушал основополагающий принцип невысылки (non-refoulement), закрепленный в статье 33 Конвенции о статусе беженцев 1951 года.

Статья 33 Конвенции 1951 года четко запрещает высылку или возвращение беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожала бы опасность. Политика «wet foot» игнорировала ключевое требование этой статьи: необходимость индивидуальной оценки каждого случая. Вместо того чтобы дать перехваченным в море кубинцам возможность заявить о своем страхе преследования и пройти процедуру определения статуса беженца, США автоматически возвращали их в страну, откуда они бежали, потенциально подвергая их опасности. Принцип non-refoulement применяется не только к лицам, уже признанным беженцами, но и к лицам, ищущим убежище, до определения их статуса, а также действует на границе или в территориальных водах. Отказ в доступе к территории и принудительное возвращение без такой оценки ставит под сомнение приверженность принципу. И что из этого следует? Следует, что подобная практика создаёт опасный прецедент, подрывающий всю систему международной защиты и оставляющий наиболее уязвимых людей без правовой опоры.

Более того, политика WFD-F вступала в прямое противоречие с абсолютным запретом на высылку, предусмотренным Статьей 3 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года. Напомним, что эта статья категорически запрещает высылку любого лица в страну, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток. В отличие от статьи 33 Конвенции 1951 года, статья 3 Конвенции против пыток не содержит никаких исключений. Для многих кубинцев, бегущих от репрессий, риск пыток и бесчеловечного обращения был вполне реален. Отсутствие индивидуальной процедуры оценки означало, что США не могли гарантировать соблюдение этого абсолютного запрета, тем самым нарушая свои международно-правовые обязательства.

Таким образом, политика «wet-foot, dry-foot» представляла собой систематическое нарушение как относительно ограниченного принципа non-refoulement по Конвенции 1951 года, так и абсолютного запрета на высылку по Конвенции против пыток 1984 года, поскольку она лишала лиц, ищущих убежище, фундаментального права на индивидуальную оценку их заявлений и, как следствие, на международную защиту.

Нарушение Процедурных Гарантий (Статья 31 Конвенции 1951 г.)

Помимо прямого нарушения принципа невысылки, политика «Wet-Foot, Dry-Foot» также подрывала процедурные гарантии, предоставляемые Статьей 31 Конвенции о статусе беженцев 1951 года, которая призвана защищать беженцев, вынужденных въезжать на территорию государства нелегально.

Как мы уже отмечали, Статья 31 предусматривает, что государства не будут налагать взысканий на беженцев за их незаконный въезд или пребывание, если они прибыли непосредственно из зоны опасности, без промедления явятся к властям и представят удовлетворительные объяснения своего незаконного въезда. Ключевым здесь является именно возможность «явиться к властям» и «представить удовлетворительные объяснения».

Автоматическое возвращение кубинцев, перехваченных в море («wet foot»), без предоставления им возможности ступить на землю и пройти собеседование, фактически лишало их всех этих процедурных гарантий. Государство США, перехватывая их в международных водах или территориальном море, не допускало их на свою территорию и, следовательно, не давало им шанса «явиться к властям» на американской земле и «представить объяснения». Это было прямым нарушением духа и буквы статьи 31, поскольку Конвенция предполагает, что лицо, ищущее убежище, должно иметь возможность заявить о своем статусе. Отказ в доступе к территории, сопровождающийся автоматическим возвращением, создавал барьер, который делал невозможным выполнение условий статьи 31 для тех, кто действительно мог быть беженцем. Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается, что Конвенция 1951 года изначально была призвана защищать именно тех, кто вынужден был бежать, не имея возможности соблюсти все формальности, и автоматический отказ в рассмотрении их дел прямо противоречит этому фундаментальному принципу.

Таким образом, политика «Wet-Foot, Dry-Foot» не только нарушала материально-правовой принцип невысылки, но и игнорировала важнейшие процедурные гарантии, призванные обеспечить справедливость и гуманность в отношении лиц, ищущих международную защиту.

Выводы и Заключение

Проведенный анализ убедительно демонстрирует тесную взаимосвязь между основополагающими принципами современного международного права и их реализацией в конкретных механизмах защиты прав человека, в частности, в институте международной защиты беженцев.

В первой части работы мы установили, что основные принципы, закрепленные в Уставе ООН и детализированные в Декларации 1970 года, являются не просто набором рекомендаций, а императивными нормами (jus cogens), обязательными для всех государств и формирующими универсальную правовую основу мирового порядка. Особое внимание было уделено принципу равноправия и самоопределения народов, который, в своей части, обязывает государства содействовать всеобщему уважению прав человека, что логически порождает их обязательства по международной защите беженцев.

Во второй части работы, посвященной юридическому анализу политики США «Wet-Foot, Dry-Foot», мы пришли к ряду критически важных выводов:

• Политика WFD-F, заключавшаяся в автоматической депортации кубинцев, перехваченных в море («wet foot»), без индивидуальной оценки их заявлений о страхе преследования, прямо противоречила принципу невысылки (non-refoulement), закрепленному в статье 33 Конвенции ООН о статусе беженцев 1951 года. Этот принцип, будучи краеугольным камнем международной защиты, требует индивидуального подхода и запрещает возвращение лиц в страны, где им угрожает опасность.
• Более того, политика «wet-foot» нарушала абсолютный запрет на высылку, предусмотренный Статьей 3 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года. Отсутствие индивидуальной процедуры оценки угрозы пыток делало невозможным соблюдение этого безусловного обязательства.
• Наконец, автоматическое возвращение без предоставления возможности «явиться к властям» и «представить удовлетворительные объяснения» своего незаконного въезда или пребывания, подрывало процедурные гарантии, закрепленные в статье 31 Конвенции 1951 года, лишая потенциальных беженцев их права на обоснование необходимости международной защиты.

Таким образом, политика «Wet-Foot, Dry-Foot» не соответствовала основополагающим принципам международного права и ключевым нормам беженского права. Этот кейс является ярким примером того, как стремление государства к контролю над миграционными потоками может вступать в конфликт с его международно-правовыми обязательствами. Выводы данной работы подчеркивают неоспоримую необходимость примата норм jus cogens и других императивных положений международного права в национальной правоприменительной практике, особенно когда речь идет о защите самых уязвимых групп населения — лиц, ищущих убежище и спасение.

Список использованной литературы

1. Каламкарян, Р. А., Мигачев Ю. И. Международное право в вопросах и ответах: учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Эксмо, 2009.
2. Канашевский В. А. Международные нормы и гражданское законодательство России. М., 2004.
3. Карташкин В.А. Международное право и мировой порядок в XXI веке // Юрист-международник. 2005.
4. Савоськин А. В. Международное право: учебное пособие. Екатеринбург: Изд-во Уральского государственного экономического университета, 2014.
5. Шумилов, В. М. Международное право: электрон. учеб. М.: КНОРУС: Велби, 2009.
6. Конвенция о статусе беженцев (Женева, 28 июля 1951 г.). URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/refugee_status.shtml (дата обращения: 06.10.2025).
7. Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970. URL: https://docs.cntd.ru/document/1900366 (дата обращения: 06.10.2025).
8. Высылка (принудительное возвращение) // Практический словарь гуманитарного права. URL: https://slovar-gumanitarnogo-prava.org/vysylka-prinuditelnoe-vozvrashchenie/ (дата обращения: 06.10.2025).
9. Статья 33. Запрещение высылки беженцев или их принудительного возвращения (в страны, из которых они прибыли) // garant.ru. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/1301047/ (дата обращения: 06.10.2025).
10. Международно-правовой статус беженца: глава 1. URL: https://evolutio.info/mezhdunarodno-pravovoy-status-bezhentsa-glava-1 (дата обращения: 06.10.2025).
11. Перспективы «Перезагрузки» американо-кубинских отношений в президентство Д. Трампа // cyberleninka.ru. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/perspektivy-perezagruzki-amerikano-kubinskih-otnosheniy-v-prezidentstvo-d-trampa/viewer (дата обращения: 06.10.2025).
12. Принцип недопустимости принудительного возвращения (non-refoulement) – Armenia // unhcr.org. URL: https://www.unhcr.org/ru/non-refoulement-armenia (дата обращения: 06.10.2025).