Истина в философии: Комплексный анализ концепций, форм и критериев для академического изучения

В современном мире, где информационные потоки достигают беспрецедентной скорости, а границы между фактом и мнением порой стираются, проблема истины вновь приобретает особую актуальность. Однако ее корни уходят глубоко в тысячелетнюю историю философской мысли. Истина не просто академическое понятие; она является стержнем нашего понимания реальности, компасом в познавательной деятельности и фундаментом для этических и культурных систем. В гносеологии и метафизике поиск истины выступает как высшая цель, побуждающая человеческий разум к постоянному осмыслению окружающего мира и своего места в нем.

Данная работа ставит своей целью не просто систематизировать существующие подходы, но и предложить глубокий, многоуровневый анализ понятия истины, раскрывая его историческую динамику, многообразие концепций, форм и критериев. Мы последовательно пройдем по пути, проложенному великими мыслителями, от античных истоков до современных постмодернистских деконструкций, исследуя, как менялись представления об истине, какие трудности возникали на этом пути, и как эти философские дебаты продолжают формировать наше понимание познания и мира. Особое внимание будет уделено детализации и критическому осмыслению каждой концепции, чтобы представить максимально исчерпывающую картину этой вечной философской проблемы, способную служить надежной основой для дальнейших академических изысканий.

Историко-философская эволюция понятия истины

Понятие истины, как и сама философия, не возникло в одночасье. Это результат многовекового осмысления, диалога и критического пересмотра, проходящего через различные эпохи и культурные контексты. Проследить эту эволюцию — значит понять, как человеческий разум шаг за шагом пытался постичь фундаментальное свойство знания, связывающее его с реальностью.

Античное понимание истины: От Парменида до Аристотеля

Истоки философского осмысления истины уходят в Древнюю Грецию, где мыслители впервые попытались отделить истинное знание от простого мнения или видимости. Именно Парменид, выдающийся представитель Элейской школы, стал одним из первых, кто чётко противопоставил истину (ἀλήθεια – «алетейя», буквально «не-забвение», «открытость») мнению (δόξα – «докса»). Для Парменида истина была неотделима от бытия – вечного, неизменного и единого. Основным критерием истины он признавал постоянство, то, что не подвержено изменению, ведь если знание относится к изменчивому миру чувственных восприятий, оно априори не может быть истинным. Истина, таким образом, обретала онтологический статус, становясь свойством самого бытия, а не только знания о нём.

Схожим онтологическим подходом обладал и Платон, который предложил одну из наиболее разработанных античных концепций. Для него истина не просто свойство мысли, но сверхэмпирическая идея, вечный и вневременной «эйдос истины», пребывающий в мире идей. Человеческая душа, до своего воплощения, созерцала эти вечные идеи, и знание истины, по Платону, есть не что иное, как «анамнесис» – воспоминание души о своём пребывании в этом мире совершенных форм. Истина, таким образом, была не приобретением, а пробуждением уже существующего в душе знания, что придавало ей универсальный и абсолютный характер.

Аристотель, ученик Платона, хотя и критиковал его учение об идеях, в вопросе истины во многом оставался в рамках классического понимания. Он также видел истину как соответствие мысли действительности, формулируя это в своём знаменитом положении: «тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит истину». Однако, в отличие от Платона, Аристотель переносит акцент с мира идей на земную, чувственно воспринимаемую реальность. Для него истина объективна, то есть не зависит от воли, желаний или мнений человека. Он противопоставлял истину не столько заблуждению, сколько незнанию, поскольку истина коренится в объективном бытии вещей. Это объективистское рассмотрение бытия сделало Аристотеля одним из столпов классической корреспондентской теории истины.

Средневековая философия и учение о двойственной истине

Средние века, эпоха доминирования теологии и христианского мировоззрения, не только унаследовали, но и трансформировали античные представления об истине. Учение Аристотеля, особенно его концепция соответствия мысли и действительности, было глубоко переработано и интегрировано в схоластическую философию. Ярким примером этому служит Фома Аквинский, который адаптировал аристотелевскую логику и метафизику для обоснования христианских догматов. Он сформулировал классическую для схоластики формулу истины: «adaequatio rei et intellectus» (соответствие вещи и интеллекта). Для Аквината истина была не только логическим свойством суждений, но и онтологическим качеством самих вещей, поскольку их бытие и познаваемость происходят от Бога, как высшей Истины.

Однако одной из наиболее характерных и влиятельных концепций средневековой философии стало учение о двойственной истине, или теория «двух истин». Эта доктрина, окончательно оформившаяся в XII–XIV веках, признавала возможность возникновения противоречий между положениями философии (рационального знания) и теологии (религиозной веры), постулируя, что обе сферы могут обладать собственными, самостоятельными истинами.

Истоки этой концепции лежат в аверроизме – интеллектуальном движении, связанном с распространением трудов Аристотеля в Европе через арабские переводы и комментарии, в частности, работы Ибн Рушда (Аверроэса) в XII веке. Ибн Рушд, арабский философ из Кордовы, первым заявил о независимости сфер философской и религиозной деятельности, хотя его позиция, скорее, была монистической, отдавая приоритет философской истине как высшей форме постижения реальности. Он полагал, что Коран содержит истины, которые могут быть поняты как на аллегорическом, так и на философском уровне, при этом философское толкование является более глубоким.

В XIII веке латинский аверроизм, представленный такими мыслителями, как Сигер Брабантский, развил эту идею, отстаивая автономность философии и допуская, что философские выводы могут противоречить религиозным догматам, оставаясь при этом истинными в своей сфере. Это вызвало ожесточённые богословские споры, поскольку ставило под сомнение универсальность и всеобщность христианской истины.

Представители Шартрской школы, такие как Жильбер Порретанский, также способствовали разделению философии и теологии, дифференцируя их по предмету и методу. Если философия оперировала разумом и логикой, исследуя мир сотворённый, то теология основывалась на откровении и вере, постигая божественное.

Фома Аквинский, стремясь примирить разум и веру, разработал срединный вариант, ставший классическим в католическом вероучении. Он утверждал, что философия и теология различаются по методу и частично по предмету, но их истины не могут противоречить друг другу, поскольку обе восходят к единому источнику – Богу. Если возникает противоречие, то либо философский аргумент ошибочен, либо теологическое толкование неверно. Таким образом, Фома стремился к гармонии, а не к полному разделению.

Однако английские номиналисты XIV века, такие как Иоанн Дунс Скот и Уильям Оккам, пошли дальше, настаивая на полном размежевании философии и теологии. Оккам, в частности, утверждал иррациональный характер богословия, полагая, что догматы веры не могут быть доказаны разумом и принимаются исключительно на основе откровения. Философия, оперирующая разумом и опытом, должна заниматься эмпирическим миром и логическими выводами. Эта радикальная позиция значительно ослабила позиции рационального богословия и проложила путь к автономии науки.

Распространение учения о двойственной истине продолжилось и в эпоху Возрождения, например, у Пьетро Помпонацци, который отделял естественное познание от сверхъестественного откровения. Эта концепция стала важным шагом к освобождению научного и философского мышления от догматического диктата религии, способствуя развитию рационализма и подготовке почвы для научной революции Нового времени.

Истина в эпоху Нового времени и немецкой классической философии

Эпоха Нового времени, отмеченная подъёмом науки и рационализма, привнесла новые трактовки истины, смещая акцент с онтологического на гносеологический аспект. Если античность и Средневековье во многом связывали истину с самим бытием, то Новое время начало активно исследовать её как свойство знания и познающего субъекта.

Рене Декарт, родоначальник рационализма, поставил в центр познания субъекта. Для него критерием истины стала ясность и отчётливость мысли, которую он обнаруживал в собственных рациональных выводах (например, «мыслю, следовательно, существую» – *cogito, ergo sum*). Истина, таким образом, обретала характер внутреннего соответствия сознания самому себе, а не только внешнему миру.

Последующие философы-рационалисты, такие как Бенедикт Спиноза и Готфрид Вильгельм Лейбниц, развивали эту идеалистическую линию. Спиноза видел истину как внутреннее совершенство идеи, её адекватность, которая проявляется в её логической непротиворечивости и самоочевидности. Истинная идея, по Спинозе, не нуждается во внешнем подтверждении, она является «своим собственным знаком». Лейбниц, в свою очередь, различал истины разума (необходимые и универсальные, как в логике и математике) и истины факта (случайные, проверяемые опытом). Для него истины разума были вечными, вневременными и неизменными, коренящимися в принципе достаточного основания и непротиворечия.

Вершиной идеалистического осмысления истины стала немецкая классическая философия. Иммануил Кант произвёл «коперниканский переворот» в гносеологии, показав, что не только знание должно сообразовываться с объектами, но и объекты формируются в соответствии с априорными формами рассудка и чувственности субъекта. Для Канта истина, в чистом виде, не может быть свойством «вещи в себе», которую мы не можем познать. Истина относится к феноменальному миру, доступному нашему опыту. Он критиковал традиционное определение истины как соответствия мысли объекту, указывая на трудность такого сравнения: как можно сравнить мысль с чем-то внешним, если всё, что мы знаем о внешнем, уже опосредовано нашей мыслью? Таким образом, истина для Канта скорее свойство субъекта, состоящее в согласии с самим собой, со своими априорными формами, или же, в более широком смысле, свойство суждения, которое соответствует общим и необходимым условиям познания.

Иоганн Готлиб Фихте, развивая субъективный идеализм Канта, ещё сильнее акцентировал роль познающего «Я», для которого внешний мир является лишь продуктом его деятельности. Истина здесь — это соответствие объекта сознания его собственным построениям. Георг Вильгельм Фридрих Гегель в своей диалектической философии также понимал истину как развивающийся процесс, как самопознание абсолютного духа. Истина для Гегеля — это не статичное соответствие, а динамический процесс раскрытия полноты понятия, проходящий через противоречия и их снятие, ведущий к абсолютному знанию.

Тем не менее, наряду с этими идеалистическими трактовками, классическое понимание истины, как адекватного отражения объекта познающим субъектом, где знание воспроизводит объект таким, каким он существует сам по себе, независимо от человека, оставалось и продолжает оставаться центральным подходом в философии. Именно оно формирует основу для большинства научных и повседневных представлений об истине.

Проблема истины является краеугольным камнем гносеологии, требуя ответа на вопросы о средствах и путях её достижения, а также о формах её существования. В историческом контексте можно выделить два принципиальных подхода: онтологический, рассматривающий истину как особого рода бытие (как у Парменида и Платона), и гносеологический, понимающий истину как особое свойство знания, неразрывно связанное с познающим субъектом. Эти два подхода, переплетаясь и оспаривая друг друга, формировали богатое полотно философских дискуссий на протяжении всей истории мысли.

Основные концепции истины: Глубокий сравнительный анализ

Философские концепции истины представляют собой разнообразные попытки ответить на ключевой вопрос: что такое истина и как мы её узнаем? Каждая из них предлагает свой ракурс, свои критерии и свои объяснения, зачастую дополняя или даже оспаривая другие.

Корреспондентская (классическая) теория истины

Корреспондентская, или классическая, теория истины является, пожалуй, наиболее интуитивно понятной и широко распространённой. Её корни уходят в античную философию, к Платону и Аристотелю, а в Средние века она нашла своё яркое выражение в формуле Фомы Аквинского «adaequatio rei et intellectus» (соответствие вещи и интеллекта).

Суть этой концепции заключается в определении истинности знания как соответствия (лат. *correspondentia*) объекту этого знания. Иными словами, высказывание истинно, если оно описывает положение дел в мире таким, каким оно является на самом деле, независимо от познающего субъекта. Эта теория постулирует объективность истины: она не зависит от воли, желаний людей, их признания или непризнания.

Однако, несмотря на свою кажущуюся простоту, корреспондентская теория сталкивается с рядом глубоких философских проблем, касающихся неясности трактовки самого понятия «соответствия». Эти сложности можно систематизировать следующим образом:

1. Ограничения на характер истинных мыслей: Корреспондентская теория, в первую очередь, применима к декларативным высказываниям, описывающим некое положение дел (например, «снег бел»). Высказывания, выражающие приказ, вопрос, оценку или не имеющие определённого значения (например, «этот квадрат круглый» – что логически невозможно), не могут быть оценены как истинные или ложные в корреспондентном смысле. Это сужает область применения теории.
2. Природа познаваемой реальности и проблема «вещи в себе»: Главная трудность, подчеркнутая Иммануилом Кантом, заключается в том, что мысль не может быть непосредственно сопоставлена со своим объектом («вещью самой по себе»). Человек имеет дело не с объективным миром «самим по себе», независимым от сознания, а с миром, который всегда уже преломлён через призму наших органов чувств и осмыслен концептуально. «Факты», которым, казалось бы, соответствует истинное знание, сами по себе являются познавательными конструкциями, зависящими от чувственных восприятий и концептуальных интерпретаций. Это означает, что при сопоставлении высказываний с фактами мы, по сути, сопоставляем одни мысли с другими (мысль о высказывании с мыслью о факте), а не мысль с непосредственной реальностью. Как мы можем знать, соответствует ли наша мысль действительности, если мы воспринимаем действительность только через нашу мысль?
3. Интерпретация «соответствия»: Понимание «соответствия» варьируется от наивной концепции «копирования» действительности (что невозможно, так как мысль не может быть точной копией материального объекта) до более сложных интерпретаций. Некоторые философы, такие как Бертран Рассел и Джордж Эдвард Мур в начале XX века, в узком смысле трактовали корреспондентную теорию как соответствие факту. Однако даже здесь остаются вопросы: что такое «факт» и как он конституируется? Является ли факт объективной данностью или также результатом нашей интерпретации?
4. Проблема эпистемической доступности: Для проверки соответствия мысли объекту субъект должен как бы «выйти за пределы» своего познания и сравнить свою мысль с независимой реальностью. Однако это метафизически невозможно, поскольку любая проверка осуществляется в рамках нашего познавательного аппарата. Мы не можем «посмотреть на мир» для проверки своей собственной эпистемологии без использования той же эпистемологии, что создаёт замкнутый круг и затрудняет объективное подтверждение самого соответствия.
5. Проблема семантических парадоксов: В повседневной речи использование семантических оценочных понятий (истина, ложь) без противоречий затруднено (например, парадокс лжеца: «Это высказывание ложно»). Альфред Тарский предложил решение для формализованных языков, разграничивая язык-объект (о котором идёт речь) и метаязык (на котором мы говорим об языке-объекте). Согласно Тарскому, высказывание «Снег бел» истинно тогда и только тогда, когда снег бел. Это определение работает для формальных систем, но не даёт полного ответа на вопрос о природе истины, а лишь смещает его на уровень метаязыка, оставляя проблему «соответствия» открытой для неформальных языков.

Несмотря на эти сложности, корреспондентская концепция истины остаётся чрезвычайно востребованной, поскольку она соответствует нашей интуиции о том, что знание должно быть «о чём-то», что существует независимо от нас. Она продолжает развиваться, адаптируясь к новым вызовам и оставаясь важным элементом философского дискурса, даже в эпоху постмодерна.

Когерентная теория истины

В ответ на трудности корреспондентской теории, особенно в отношении установления прямого «соответствия» между знанием и реальностью, возникла когерентная теория истины. Эта концепция переносит акцент с внешнего соответствия на внутреннюю непротиворечивость и самосогласо��анность системы знаний.

Сущность когерентной теории заключается в том, что предложение истинно, если оно является элементом логически взаимосвязанной и когерентной системы высказываний. Истинность здесь сводится к критерию когерентности — самосогласованности, непротиворечивости. Высказывание истинно не потому, что оно соответствует некоему внешнему факту, а потому, что оно согласуется с другими высказываниями, уже признанными истинными, и не создаёт логических противоречий внутри данной системы.

Методологическим образцом для применения критерия когерентности служат логические и математические теории. В математике, например, истинность теоремы определяется её логическим выводом из аксиом и ранее доказанных теорем в рамках данной системы. То же самое относится к формальной логике, где истинность вывода гарантируется его соответствием правилам вывода и непротиворечивостью посылок.

Подобное понимание истины характерно для многих рационалистических философских систем, где разум является основным источником познания, а логическая стройность и непротиворечивость – высшими добродетелями. Среди ярких представителей этой традиции можно назвать:

• Рене Декарт: его стремление к построению знания на основе самоочевидных идей, из которых логически выводятся все остальные, отражает когерентный подход. Истинным для Декарта было то, что ясно и отчётливо воспринимается разумом и логически непротиворечиво.
• Бенедикт Спиноза: его этика, построенная по геометрическому методу, представляет собой грандиозную когерентную систему, где все положения логически вытекают друг из друга. Истина здесь – это внутренняя адекватность идеи, её соответствие самой себе в контексте общей системы.
• Готфрид Вильгельм Лейбниц: его монадология и идея предустановленной гармонии предполагают, что истина мира заключена в его внутренней логической взаимосвязанности.
• Иоганн Готлиб Фихте и Георг Вильгельм Фридрих Гегель: в их идеалистических системах истина понимается как развитие и самосогласование абсолютного Духа или «Я». Для Гегеля абсолютная истина – это не просто набор фактов, а целостная, развивающаяся система понятий, где каждое звено логически связано с остальными.

В когерентной концепции истинности, таким образом, отношение истинности состоит в когерентности, а не в соответствии внешнему миру. Условия истинности утверждений — это определённое множество других утверждений, а не особенности реального мира.

Однако когерентная теория не лишена недостатков. Главный из них – проблема множественности когерентных систем. Можно построить множество логически непротиворечивых систем, которые, тем не менее, будут ложными с точки зрения реального мира (например, вымышленные миры в фэнтези-литературе или различные мифологические системы). Когерентность гарантирует лишь *внутреннюю* согласованность, но не *внешнюю* релевантность. Система может быть идеально когерентной, но не иметь никакого отношения к действительности.

Кроме того, когерентная теория истины, вытекающая из идеализма, обычно приводит к позиции, согласно которой истина всегда дана лишь в какой-то степени. Абсолютная когерентность всей системы мироздания, доступная человеку, – это недостижимый идеал. Мы всегда оперируем лишь фрагментами знаний, и полная когерентность всех наших убеждений остаётся горизонтом, к которому мы стремимся, но который никогда не можем полностью охватить.

Прагматическая теория истины

На рубеже XIX и XX веков в американской философии сформировалась прагматическая теория истины, которая предложила радикально иной взгляд на проблему. Отказавшись от идеи истины как отражения или внутренней согласованности, прагматизм связал её с практической полезностью и эффективностью.

Ключевое утверждение прагматической теории: истинность идеи или теории состоит не в их соответствии реальному положению дел (как в корреспондентской теории) и не в их логической непротиворечивости (как в когерентной), а в их полезности для решения практических задач. Истина – это то, что «работает», что позволяет эффективно действовать и достигать поставленных целей.

Эта концепция была разработана такими выдающимися мыслителями, как:

• Чарльз Сандерс Пирс: Считается отцом прагматизма. Для Пирса, истинное верование — это то, которому суждено быть признанным большинством компетентных исследователей, пришедших к консенсусу. Истина здесь — это конечный результат научного исследования, общепринятая гипотеза, подтверждённая опытом и принятая научным сообществом.
• Уильям Джеймс: Развил прагматизм в более психологическом и индивидуалистическом ключе. Для Джеймса истина — это «наличная ценность» идеи, её способность удовлетворять наши потребности и приводить к успешным результатам. Истинны те идеи, которые ведут нас к желаемым целям, которые «работают» в нашем опыте.
• Джон Дьюи: Расширил прагматизм, превратив его в инструментализм. Для Дьюи знание и истина — это инструменты, разработанные для решения проблем, возникающих в процессе взаимодействия человека со средой. Истинность знания определяется его эффективностью в преобразовании проблемной ситуации в разрешённую.

Таким образом, истина в прагматизме понимается как полезность знания, его эффективность, или опытная подтверждаемость. Важно подчеркнуть, что прагматическая концепция не должна вульгаризироваться до простого утверждения, что любая ложь, если она эффективна в изолированной задаче, является истиной. Речь идёт о более широком, общественно-историческом прогрессе и выживании в долгосрочной перспективе. Истинные идеи — это те, которые способствуют развитию общества, накоплению знаний, улучшению условий жизни. Они не просто «работают» здесь и сейчас, но имеют устойчивую, подтверждаемую эффективность в широком контексте человеческой деятельности.

Идеи прагматической концепции истины — общность идей, стремление к передаче знаний друг другу, реализуемость идей — выступают основой коммуникации и являются главными в развитии речевого общения. Когда люди обмениваются знаниями, они, по сути, обмениваются «инструментами» для решения проблем и адаптации к миру, проверяя их эффективность в коллективной практике.

Критики прагматизма указывают на его потенциальный релятивизм (если истина — это только то, что работает, то разные вещи могут «работать» для разных людей или в разных ситуациях), а также на то, что полезность не всегда совпадает с истинностью. Например, ложное убеждение может быть полезным в некоторых случаях, но от этого оно не становится истинным. Однако сторонники прагматизма возражают, что «полезность» здесь понимается в глубоком, долгосрочном смысле, охватывающем все аспекты человеческого опыта и научного исследования.

Конвенциональная теория истины

Ещё одной неклассической концепцией истины, тесно связанной с развитием науки, является конвенциональная теория истины. Эта теория утверждает, что истинность некоторых положений определяется не их соответствием реальности или внутренней когерентностью, а является результатом соглашения (конвенции) между учёными или в рамках некоего сообщества.

Конвенционализм возник в конце XIX – начале XX века в связи с кризисом оснований математики и физики, в частности, с появлением неевклидовых геометрий. Долгое время геометрия Евклида считалась единственно возможной и истинной, описывающей реальное пространств. Однако работы Лобачевского, Римана и других показали, что можно построить совершенно непротиворечивые геометрические системы, основанные на иных аксиомах. Французский математик и философ Анри Пуанкаре пришёл к выводу, что аксиомы геометрии являются не более чем удобными конвенциями. Мы выбираем евклидову геометрию не потому, что она «истиннее» других, а потому, что она наиболее проста и удобна для описания нашего обыденного опыта.

Согласно конвенциональной теории, научные понятия, аксиомы, теоретические построения и даже некоторые фундаментальные законы являются продуктами коллективного соглашения. Эти соглашения должны быть внутренне непротиворечивы (чтобы система была логически состоятельна) и соответствовать данным восприятия (чтобы они были применимы к реальности), но они не обязательно отражают *истинное* устройство мира «само по себе». Выбор тех или иных положений диктуется скорее практическими соображениями, такими как потребность в максимальной простоте теорий, их экономичность и необходимость их успешного использования для предсказания и объяснения явлений.

Примерами конвенций могут быть:

• Выбор системы единиц измерения (метрическая или имперская).
• Определение некоторых физических констант.
• Определения понятий в рамках конкретной научной дисциплины.
• Выбор аксиоматической системы в математике.

Конвенциональная теория истины подчёркивает социальный и исторический характер научного познания. Истина здесь не является чем-то изначально данным или открываемым, а скорее конструируется в процессе научного диалога и коллективной практики.

Критики конвенционализма указывают на опасность чрезмерного релятивизма: если всё является лишь конвенцией, то исчезает граница между наукой и произвольными домыслами. Однако сторонники конвенционализма возражают, что конвенции не произвольны. Они ограничены требованием внутренней непротиворечивости, а также необходимостью быть полезными и эффективными в объяснении эмпирических данных. Таким образом, конвенционализм не отрицает реальности, но утверждает, что наше знание о ней всегда опосредовано нашими концептуальными рамками и принятыми соглашениями.

Формы истины: Объективность, абсолютность и относительность в диалектическом единстве

Помимо многообразия концепций, истина также проявляется в различных формах, отражающих степень полноты, независимости и конкретности нашего знания. Диалектическое осмысление этих форм позволяет глубже понять динамику познавательного процесса.

Объективная истина

В сердце многих философских концепций лежит представление об объективной истине. Она предполагает независимость содержания истинного знания от познающего субъекта, его желаний, настроений, предпочтений или социальных предубеждений. Иными словами, если мы утверждаем, что «Земля вращается вокруг Солнца», это утверждение истинно независимо от того, верит ли в это кто-то или нет, нравится ли ему это или нет.

Объективная истина является адекватным отражением объекта познающим субъектом, воспроизведением объекта таким, каким он существует сам по себе, вне и независимо от человека и его сознания. Это означает, что содержание нашего знания о мире должно быть детерминировано самим миром, а не нашим внутренним состоянием. Именно это свойство является краеугольным камнем научного познания, стремящегося к получению универсально значимых и проверяемых результатов. Корреспондентное понимание истины, как мы уже отмечали, характеризуется тем, что истина в ней объективна. Это не означает, что объективную истину легко достичь или что она всегда очевидна. Напротив, её постижение часто требует огромных усилий, преодоления заблуждений и субъективных искажений.

Абсолютная истина

Идеал, к которому стремится познание, – это абсолютная истина. Она представляет собой полное, исчерпывающее знание о действительности в целом, которое является гносеологическим идеалом. Это знание, которое не может быть изменено, дополнено или опровергнуто в будущем. Примеры таких элементов абсолютной истины могут быть фундаментальные принципы бытия, такие как «мир существует» или «движение есть способ существования реальности».

Однако абсолютная истина, в своём полном объёме, как правило, воспринимается как недостижимый горизонт для человеческого познания. Мы постоянно приближаемся к ней, но никогда не можем полностью охватить всю бесконечную сложность и многообразие мира. Важно понимать, что абсолютная истина не складывается из суммы относительных истин путём простого механического соединения. Это не просто коллекция всех возможных фактов. Скорее, она формируется в процессе исторического развития познания и синтеза его результатов, когда отдельные, ограниченные знания интегрируются в более общие, глубокие и универсальные концепции, приближая нас к всестороннему пониманию реальности.

Относительная истина

В отличие от абсолютной, относительная истина характеризуется определённой степенью точности и полноты, достигнутой на данном этапе познания. Это знание, которое является истинным в определённых рамках, условиях и при данном уровне развития науки и общества.

Относительная истина выражает изменчивость каждого истинного знания по мере развития практики и познания. То, что вчера считалось неоспоримой истиной, сегодня может быть уточнено, дополнено или даже опровергнуто новыми данными и теориями. Например, классическая физика Ньютона является истинной в определённых рамках (нерелятивистские скорости, макромир), но её положения становятся относительными при столкновении с микромиром или скоростями, близкими к скорости света, где вступает в силу квантовая механика и теория относительности.

Ключевым свойством относительной истины является её конкретность. Истинное знание всегда спроецировано на те обстоятельства, в которых оно получено, на условия места и времени. Утверждение «вода кипит при 100 °C» истинно только при нормальном атмосферном давлении. В горах или в вакууме температура кипения будет иной. Таким образом, истина всегда конкретна, она «привязана» к определённому контексту.

Диалектическое единство объективной, абсолютной и относительной истины

На первый взгляд, абсолютная и относительная истины могут показаться взаимоисключающими. Как может истина быть одновременно полной и неполной, неизменной и изменчивой? Разрешение этого кажущегося противоречия лежит в диалектическом единстве форм истины.

Несмотря на трудность отличения истины от заблуждения в каждый данный момент (особенно в процессе познания, когда многие гипотезы ещё не подтверждены), истина существует и находится в процессе формирования и роста. Познание — это не статичное состояние, а динамический процесс.

В науке имеет место непрерывный рост объёма истинного знания, основанный на развитии практики и усилении познавательной активности человеческого разума. Каждое новое открытие, каждое уточнение существующей теории, каждая успешно решённая практическая задача добавляет к копилке относительных истин, которые, интегрируясь и обобщаясь, приближают нас к абсолютному знанию. Относительные истины — это ступени на пути к абсолютной истине, её частичные проявления.

Таким образом, объективность, конкретность и процессуальность являются неотъемлемыми свойствами истины. Процессуальность истины раскрывается именно в понятиях относительной и абсолютной истины. Мы познаём объективную реальность, но наше знание о ней всегда относительно и конкретно. По мере развития познания, относительные истины становятся всё более точными, полными и всеобщими, постепенно вбирая в себя элементы абсолютного знания. Диалектическое единство этих форм означает, что они не существуют изолированно, а находятся в постоянном взаимодействии, отражая динамику и сложность человеческого стремления к познанию мира.

Субъект познания и критерии истины: Проблема верификации

Познание – это не пассивное созерцание мира, а активная деятельность, в которой ключевую роль играет субъект. Истина, будучи характеристикой знания, не может существовать вне этого субъекта, а потому проблема её верификации, или установления, становится одной из центральных в гносеологии.

Роль субъекта познания

В гносеологическом понимании истина является характеристикой знания, не существующей в отрыве от него, а значит, и от познающего субъекта. Человек не просто «открывает» истину; он её «конструирует» в процессе познавательной деятельности, интерпретирует, оценивает и применяет.

Субъект познания осуществляет многомерную оценку соответствия:

• Гносеологическая оценка: Соответствие высказывания объекту (как в корреспондентской теории). Здесь субъект стремится удостовериться, что его мысли адекватно отражают реальность.
• Аксиологическая оценка: Соответствие субъекта самому себе, своим ценностям и убеждениям. Хотя истина объективна, её выбор и признание могут быть связаны с ценностными установками субъекта (например, этическая истина).
• Праксиологическая оценка: Соответствие знания его практической применимости и полезности. Субъект проверяет, «работает» ли знание на практике.
• Логическая оценка: Соответствие знания системе высказываний, его непротиворечивость. Субъект проверяет логическую стройность своих рассуждений.

Античное понятие субъекта, особенно в ранней греческой философии, часто раскрывалось через объект: человек познавал себя как часть объективного космоса, а знание истины было обусловлено его причастностью к этому космическому порядку. Однако с развитием философии, особенно в Новое время, субъект всё больше осознавался как активный центр познания, чьи когнитивные структуры формируют восприятие мира. Таким образом, истина всегда предстаёт перед нами не как «чистая» данность, а как результат активного взаимодействия субъекта с объектом.

Критерии ист��ны: Многообразие подходов и их критическая оценка

Вопрос о том, как отличить истинное знание от ложного или заблуждения, приводит нас к проблеме критериев истины. Критерием истины называют проверку истинности высказывания. Философская история показывает, что единого универсального критерия истины относительно содержания знания не существует. Иммануил Кант полагал, что критерий истины может быть найден лишь в отношении *формы* знания — это необходимые и всеобщие правила логики, но не его содержания. Различные философские школы и концепции предлагают свои критерии, каждый из которых имеет свои сильные и слабые стороны.

Практика как основной критерий

Практика — это активная чувственно-предметная деятельность людей, направленная на преобразование реальной действительности. Именно в этом процессе, в непосредственном взаимодействии с миром, проверяется истинность мышления. Теоретические построения, гипотезы и концепции подтверждаются или опровергаются их применимостью в реальной жизни. Если знание позволяет человеку эффективно изменять мир, достигать поставленных целей, предсказывать события и управлять ими, то оно, скорее всего, истинно.

• Марксизм: В марксистской философии практика, взятая в широком смысле как развивающаяся деятельность (труд, производство, социальная борьба, научный эксперимент), объявляется основным и наиболее достоверным критерием истины. Практика не только проверяет истину, но и является источником и целью познания.
• Достоинства: Практика позволяет преодолеть субъективность и верифицировать знание объективным образом, поскольку результаты практической деятельности доступны для наблюдения и воспроизведения. Она является мощным инструментом для отсеивания ложных и бесплодных идей.
• Недостатки: Практика никогда не может дать полное и окончательное подтверждение или опровержение знаний, поскольку она постоянно развивается. Результаты практической проверки знания обладают некоторой «неопределённостью». То, что сегодня кажется работающим, завтра может быть пересмотрено в свете новых условий или более глубокого понимания. Также, некоторые истины (например, о далёком космосе или событиях глубокого прошлого) напрямую не проверяемы практикой. Несмотря на относительность практики как критерия, других критериев содержательной истинности знаний, предвосхищающих практику, фактически нет.

Логическая непротиворечивость

Логическая непротиворечивость — это одно из основных требований к знанию. Истинное знание всегда соответствует законам логики, в частности, закону непротиворечия, означающему, что в рамках каждой категории не могут быть одновременно выводимы предложение P и его отрицание ¬P.

• Значение: Этот критерий позволяет отсечь заведомо ложные идеи. Если система утверждений содержит внутренние противоречия, она не может быть истинной. Например, математика и формальная логика полностью полагаются на этот критерий.
• Ограничения: Логическая непротиворечивость может служить лишь негативным критерием истины. Она позволяет отбросить ложное, но не гарантирует истинности. Как говорится, «всё, что истинно, непротиворечиво, но не всё, что непротиворечиво, истинно». Например, волшебная сказка или мифологическая система могут быть изложены без внутренних противоречий, но это не делает их истинным знанием о реальном мире. Могут быть знания, сообразные с формам логики, но противоречащие предмету знания.

Ясность и отчётливость мысли (очевидность)

Ясность и отчётливость мысли, или очевидность, были предложены Рене Декартом как критерии истины. Для рационалистов, которые считали чувства способными вводить в заблуждение, основы для проверки высказываний лежали в разуме. Для них основным критерием истины выступали ясность и отчётливость, то есть непосредственное интуитивное схватывание истинности.

• Значение: Очевидность играет важную роль в интуитивном познании и в процессе формулирования аксиом.
• Ограничения: Субъективность. То, что кажется ясным и отчётливым одному человеку, может быть непонятным или даже ложным для другого. Некоторые заблуждения также могут быть очень ясными и отчётливыми для верящего в них человека, но при этом не иметь объективного обоснования. Поэтому ясность и отчётливость — слишком зыбкий критерий для доказательства объективной истинности знания.

Консенсус (согласие)

Консенсус, или согласие, как критерий истины наиболее ярко проявляется в конвенциональной и прагматической концепциях.

• Суть: Научной истиной считается то, с чем согласно подавляющее большинство учёных или компетентных исследователей. Ч. Пирс, например, считал, что мнение, относительно которого люди, в конечном счёте, достигают консенсуса, и есть истина.
• Значение: В научном сообществе консенсус играет огромную роль. Новые теории принимаются после их многократной проверки и признания большинством экспертов. Это обеспечивает коллективную верификацию и устойчивость научного знания.
• Ограничения: Консенсус не всегда является абсолютным гарантом истины. История науки знает множество примеров, когда консенсус большинства оказывался ложным (например, геоцентрическая система мира). Истина не зависит от количества голосов. Кроме того, консенсус может быть результатом влияния авторитетов, социальных или политических факторов, а не объективной проверки.

Дополнительные критерии

Помимо основных, существуют и другие критерии, которые могут играть вспомогательную роль:

• Соответствие ранее открытым законам науки: Новое знание должно вписываться в существующую систему доказанных научных законов, если оно не является революционным и не предлагает новую парадигму.
• Простота, экономичность формулы: При прочих равных условиях, более простая и элегантная теория часто считается более предпочтительной (принцип «бритвы Оккама»).
• Эвристичность, красота: Способность теории порождать новые идеи, объяснять ранее непонятные явления и обладать эстетической привлекательностью.
• Полезность: Знание, обеспечивающее деятельность, ведущую к успеху (как в прагматизме).
• Интуиция: Непосредственное, неосознанно полученное знание, которое может служить отправной точкой для дальнейших исследований, но не является само по себе достаточным критерием истины без рационального или эмпирического подтверждения.

Таким образом, проблема критериев истины показывает, что поиск истины — это сложный, многогранный процесс, требующий комплексного подхода и критического осмысления различных методов верификации.

Истина в современных философских направлениях: Переосмысление и плюрализм

XX и XXI века принесли с собой глубокие изменения в философское осмысление истины. Эпоха постмодернизма, в частности, подвергла критическому пересмотру многие традиционные представления, особенно идею единой, объективной и универсальной истины.

Постмодернистская критика объективной истины

Постмодернизм — это влиятельное философское течение конца XX — начала XXI века, характеризующееся широким скептицизмом, субъективизмом и релятивизмом, а также общим разочарованием в способности разума постичь универсальную и абсолютную истину. Это движение возникло как реакция на модернистское представление об объективной истине, которая, как считалось, может быть достигнута через науку и рациональное мышление.

Постмодернисты указывают на то, что модерн, с его верой в прогресс, универсальные ценности и объективную истину, привёл к тоталитарным режимам, мировым войнам и экологическим кризисам. Для них претензии на обладание абсолютной истиной часто оборачивались насилием, подавлением инакомыслия и созданием грандиозных, но опасных идеологий. В этом контексте идея единой, универсальной истины воспринимается как опасная иллюзия, ведущая к догматизму и нетерпимости.

Истина как продукт дискурса и власти

В постмодернистской интерпретации истина не является некой нейтральной или объективной реальностью, существующей вне человека и общества. Напротив, она рассматривается как продукт языка, культуры и динамики власти. Постмодернисты утверждают, что так называемая «объективная» реальность и «истина» всегда опосредованы нашими культурными конструктами, языковыми рамками и историческими контекстами.

• Истина как продукт языка: Язык не является прозрачным инструментом для описания реальности, а скорее активным формирователем нашего восприятия. То, что мы можем назвать истиной, всегда выражено в определённом языке, который сам по себе является исторически обусловленной и социально сконструированной системой значений.
• Истина как продукт культуры: Культурные нормы, ценности и мировоззрения определяют, что считается «разумным», «логичным» и, следовательно, «истинным» в данном обществе. Различные культуры могут иметь свои собственные «истины», которые кажутся несовместимыми друг с другом.
• Истина как продукт динамики власти: Французский философ Мишель Фуко наиболее ярко раскрыл связь истины с властью. Он утверждал, что истина не существует вне системы власти; она является её продуктом. Каждое общество имеет свой «режим истины», свои «политики истины», то есть типы дискурсов, которые оно принимает и заставляет функционировать как истинные. Истина трактуется лишь как «совокупность правил», которыми руководствуется субъект, организующий свои когнитивные практики в соответствии с нормативными требованиями того или иного типа дискурса. Например, в медицине «истинным» считается знание, соответствующее принятым в данном историческом периоде медицинским нормам и практикам, которые сами по себе сформированы определёнными властными отношениями (врач – пациент, государство – здравоохранение).

Познавательный процесс в постмодернистской проекции предстаёт как процессуальность «игр истины». Это означает, что не существует единого, универсального правила для определения истины; скорее, есть различные «игры» или дискурсивные практики, каждая со своими правилами, в рамках которых определённые утверждения могут быть признаны истинными.

Постмодернисты подчёркивают неустранимость субъективности из акта познания. Знания не содержатся непосредственно в объекте в «готовом» виде, а строятся познающим субъектом. Это приводит к плюрализму истины: классическая истинность уступает место новой трактовке истины как совокупности точек зрения на реальность, где познание зависит от выбранной наблюдателем точки зрения, его культурного и социального положения, его языка и его отношений с властью. Разве не стоит задуматься, что такая множественность интерпретаций может одновременно обогащать наше понимание и вести к неразрешимым противоречиям?

Таким образом, постмодернизм не столько отрицает истину, сколько переосмысливает её, делая акцент на её контекстуальности, множественности и обусловленности социальными и лингвистическими факторами. Это вызывает ожесточённые дискуссии, но в то же время заставляет критически взглянуть на претензии на обладание абсолютным знанием и подчёркивает важность открытости к различным интерпретациям реальности.

Практическое и социокультурное значение проблемы истины

Проблема истины, выходя за рамки чисто академических дебатов, обладает огромным практическим и социокультурным значением. Она пронизывает все сферы человеческой деятельности, от науки и этики до повседневной жизни.

Прежде всего, истина является непосредственной целью познания. Весь процесс познавательной деятельности, будь то научное исследование, философское осмысление или обыденное восприятие мира, направлен на достижение истинного знания. Все гносеологические проблемы — о природе познания, его возможностях и пределах, его методах и формах — так или иначе связаны с этой фундаментальной целью. Без стремления к истине познание теряет свой смысл и направленность.

Практическое значение истины проявляется в её роли как критерия верификации. Как было отмечено в прагматической концепции, истина часто определяется тем, что «верно то, что работает и приносит пользу в соответствии с целью своего применения». В науке это означает, что истинные теории и гипотезы должны выдерживать экспериментальную проверку, позволять делать точные предсказания и находить практическое применение. Например, истинность законов физики подтверждается их использованием в инженерии для создания мостов, самолётов или электронных устройств. В повседневной жизни мы постоянно руководствуемся этим критерием, выбирая те или иные действия на основе предположений, которые, как мы надеемся, приведут к желаемому результату.

В научном познании большое значение имеет обобщающая абстракция, формирующаяся в процессе отвлечения от некоторых признаков и свойств, что приводит к образованию общих понятий. Истина здесь — это не просто сумма эмпирических фактов, но способность вывести общие закономерности, которые позволяют объяснить и предсказать широкий круг явлений. Например, математические понятия, возникшие из практических потребностей измерения земли или счёта, дают возможность для научного развития и проверки знаний. Они являются абстракциями, но их истинность подтверждается их универсальной применимостью и логической непротиворечивостью.

Проблема истины также глубоко связана с поиском средств и путей её достижения, форм её существования и реализации, структуры познавательных отношений. Каждая эпоха, каждая культура и каждое философское направление предлагают свои подходы к этим вопросам, формируя уникальный горизонт истинного.

Наконец, понимание истины имеет критическое значение для современной реальности, особенно в контексте постмодернистских представлений, которые бросают вызов традиционным взглядам. Феномен «постправды», когда эмоциональное воздействие и личные убеждения ценятся выше объективных фактов, наглядно демонстрирует, насколько уязвимым может быть общество, теряющее ориентиры в поиске истины. В этих условиях критическое осмысление понятия истины, её форм и критериев становится не просто академической задачей, но и вопросом интеллектуальной гигиены и гражданской ответственности. Оно помогает нам различать обоснованные утверждения от манипуляций, принимать информированные решения и строить более рациональное и этичное общество.

Заключение

Путешествие по многовековой истории философских осмыслений понятия истины, от античных онтологических изысканий до современных постмодернистских деконструкций, выявляет её удивительную многогранность и неизменную актуальность. Мы увидели, как истина эволюционировала от вечного эйдоса Платона и соответствия мысли действительности Аристотеля до сложной диалектики абсолютного и относительного в Новое время. Средневековая доктрина двойственной истины показала нам, как философия пыталась примирить или разграничить рациональное познание и религиозную веру, заложив основы для автономии науки.

Детальный сравнительный анализ корреспондентской, когерентной, прагматической и конвенциональной концепций истины продемонстрировал богатство подходов к определению её сущности. При этом каждая концепция, будь то соответствие внешнему миру, внутренняя непротиворечивость системы, практическая полезность или социальное соглашение, сталкивается со своими уникальными вызовами и ограничениями.

Осмысление форм истины — объективной, абсолютной и относительной — позволило понять динамический и процессуальный характер познания. Мы убедились, что абсолютная истина, являясь недостижимым идеалом, тем не менее, служит ориентиром, к которому человечество приближается через бесконечное накопление и интеграцию относительных истин, каждая из которых конкретна и обусловлена определённым контекстом.

Наконец, рассмотрение роли субъекта познания и многообразия критериев истины — от практики до логической непротиворечивости и консенсуса — подчеркнуло сложность процесса верификации. Единого универсального критерия не существует, и поиск истины требует комплексного, критического подхода, учитывающего как объективные данные, так и когнитивные способности человека.

В современных философских направлениях, особенно в постмодернизме, мы наблюдаем радикальное переосмысление истины, которая всё чаще трактуется как продукт языка, культуры и властных отношений, что приводит к идее плюрализма истин. Эта перспектива, хотя и вызывает ожесточённые споры, заставляет нас более осознанно подходить к любым претензиям на объективность.

В конечном итоге, проблема истины — это не просто теоретическое упражнение. Её практическое и социокультурное значение проявляется в каждой сфере нашей жизни, формируя научное познание, этические нормы и культурные ценности. В эпоху информационного шума и «постправды» глубокое понимание истины, её форм и критериев становится как никогда актуальным, выступая фундаментом для рационального мышления, критического анализа и ответственного принятия решений. Философское осмысление истины — это непрерывный процесс, фундаментально важный для человеческого познания и практики, который продолжает развиваться в��есте с развитием самого человечества.

Список использованной литературы

1. Аристотель. Физика. / Философы Греции. Основы основ: логика, физика, этика. М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 2000. С. 588–790.
2. Арсеньев А.С. Размышления о работе С.Л. Рубинштейна «Человек и мир» // Вопросы философии. 1993. № 5. С. 130–160.
3. Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда // philosophy.ru: электрон. б-ка. URL: http://www.philosophy.ru/library/veni/berd.html (дата обращения: 07.11.2025).
4. Бетяев С.К. Размышления о креационизме // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. М.: Изд. Моск. ун-та, 2003. № 4. С. 26–41.
5. Благо и истина: классические и неклассические регулятивы / Отв. редактор А.П. Огурцов. М.: ИФРАН, 1998. // philosophy.ru: электрон. б-ка. URL: http://www.philosophy.ru/library/wealtrue/index.html (дата обращения: 07.11.2025).
6. Валеев Д.Н. Уверенность в Невидимом. Трехкнижие. В 2-х т. Казань: Татарское кн. изд-во, 2002. Т. 1. 560 с.; Т. 2. 576 с.
7. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. Т. IX, XI. М., 1932–1935.
8. Декарт Р. Правила для руководства ума // philosophy.ru: электрон. б-ка. URL: http://www.philosophy.ru/library/descartes/rukov.html (дата обращения: 07.11.2025).
9. Зотов А.Ф. Вот и всё // Вопросы философии. 2002. № 4. С. 43–49.
10. Зотов А.Ф. Феномен философии: о чем говорит плюрализм философских учений? // Вопросы философии. 1991. № 12. С. 14–21.
11. Иванов Е.М. Материя и субъективность. Саратов: Из-во СГУ, 1998. 168 с.
12. Истина — энциклопедия «Знание.Вики» // znanierussia.ru: электрон. ресурс. URL: https://znanierussia.ru/articles/Istina-1191 (дата обращения: 07.11.2025).
13. Истина и пустота или концепция истины в философии постмодернизма // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istina-i-pustota-ili-kontseptsiya-istiny-v-filosofii-postmodernizma (дата обращения: 07.11.2025).
14. Истина как откровение: у истоков понятия истины в ранней греческой философии // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istina-kak-otkrovenie-u-istokov-ponyatiya-istiny-v-ranney-grecheskoy-filosofii (дата обращения: 07.11.2025).
15. Когерентная концепция истинности и сложности ее применения // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kogerentnaya-kontseptsiya-istinnosti-i-slozhnosti-ee-primeneniya (дата обращения: 07.11.2025).
16. Когерентная теория истины // ИФ РАН. URL: https://iphras.ru/page2 (дата обращения: 07.11.2025).
17. Коммуникативный подход и принцип множественности истины в постмодернизме // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kommunikativnyy-podhod-i-printsip-mnozhestvennosti-istiny-v-postmodernizme (дата обращения: 07.11.2025).
18. Конвенциональная теория истины // StudFiles. URL: https://studfile.net/preview/4412356/page:11/ (дата обращения: 07.11.2025).
19. Корреспондентная теория истины // ИФ РАН. URL: https://iphras.ru/page1 (дата обращения: 07.11.2025).
20. Критерии истинности и научности знания // Соционауки. URL: https://socionauki.ru/journal/filosofija_i_obschestvo/2016_3/kriterii_istinnosti_i_nauchnosti_znaniya/ (дата обращения: 07.11.2025).
21. Молчанов В.И. Cogito. Синтез. Субъективизм. // Вопросы философии. 1996. № 10. С. 133–143.
22. Непротиворечивость как критерий истины в математике // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/neprotivorechivost-kak-kriteriy-istiny-v-matematike (дата обращения: 07.11.2025).
23. Особенности практики как критерии истины // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-praktiki-kak-kriteriya-istiny (дата обращения: 07.11.2025).
24. Пигров К.С. Эмоциональное и рациональное понимание социальной реальности: Девять тезисов о трех «одеждах» с банальным выводом // Вестник Российского Философского общества. 2002. № 4(24). С. 28–32.
25. Понимание бытия и истины в античной философии // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponimanie-bytiya-i-istiny-v-antichnoy-filosofii (дата обращения: 07.11.2025).
26. Прагматическая концепция истины. Теория коммуникации в аналитической философии // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pragmaticheskaya-kontseptsiya-istiny-teoriya-kommunikatsii-v-analiticheskoy-filosofii (дата обращения: 07.11.2025).
27. Прагматистская теория истины // ИФ РАН. URL: https://iphras.ru/page5 (дата обращения: 07.11.2025).
28. Практика как критерий истины // ИФ РАН. URL: https://iph.ras.ru/page3 (дата обращения: 07.11.2025).
29. Преимущества и недостатки классической концепции истины // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/preimuschestva-i-nedostatki-klassicheskoy-kontseptsii-istiny (дата обращения: 07.11.2025).
30. Что есть истина в постмодернизме? // B17.ru. URL: https://www.b17.ru/article/374526/ (дата обращения: 07.11.2025).