Внешняя политика императора Канси (1662-1723): Синтез доктрины, стратегические цели и долгосрочные последствия для династии Цин

Правление императора Канси (1662–1723 гг.), второго из маньчжурских императоров династии Цин, не без оснований считается одним из наиболее значимых периодов в истории Китая, определившим его геополитический ландшафт на столетия вперёд. За почти шесть десятилетий своего правления Канси сумел не только консолидировать власть над обширной территорией, но и, благодаря продуманной и прагматичной внешней политике, заложить фундамент для становления Цинской империи как доминирующей силы в Восточной и Центральной Азии. Данное исследование ставит целью проведение глубокого исторического анализа этой внешней политики, выявляя её стратегические цели, методы реализации и долгосрочные последствия, которые привели к установлению могущества Китая и формированию его современных границ. Основной тезис заключается в том, что Канси был не просто успешным военачальником или дипломатом, а подлинным архитектором многонациональной империи, чья внешняя политика являлась сложным синтезом маньчжурской прагматичности и традиционного ханьского государственного мышления.

Обоснованность и строгость настоящего исследования обеспечивается за счёт критического анализа широкого круга авторитетных источников. В его основе лежат первоисточники, такие как официальные хроники династии Цин, в частности, «Дай цин шэнзу жэньхуанди шилу» (Истинные записи императора Шэнцзу Жэньхуанди Великой Цин), а также дипломатическая переписка и тексты международных договоров, включая Нерчинский и Кяхтинский, доступные в русскоязычных переводах. Эти документы позволяют взглянуть на события глазами современников и понять мотивы принятия ключевых решений. Помимо этого, в работе активно используются монографии и научные статьи ведущих российских, китайских, европейских и американских синологов и историков, таких как А.В. Меликсетов, А.А. Бокщанин, Джон Спенс и Питер Пердью. Их работы, опубликованные в рецензируемых академических журналах и ведущих издательствах, предоставляют не только обширный фактический материал, но и различные историографические интерпретации, позволяющие избежать односторонности в оценках. Такой подход, основанный на строгом научном аппарате, соответствует требованиям академического уровня и позволяет всесторонне раскрыть тему.

Идеологические и стратегические основы внешней политики

Внешняя политика императора Канси не была результатом хаотичного реагирования на внешние угрозы, а представляла собой тщательно разработанную и последовательную доктрину. Её уникальность заключалась в органичном синтезе двух, казалось бы, различных подходов: традиционного ханьского китаецентризма и прагматичных, военно-административных методов, присущих маньчжурской элите. Эта двуединая стратегия позволяла Канси быть одновременно наследником древних китайских императоров и эффективным правителем новой, воинственной династии, способной адаптироваться к вызовам Степной зоны и Русского царства. Что важно, такой подход обеспечил не только тактические победы, но и долгосрочную легитимность власти Цин в глазах как ханьского большинства, так и подчинённых народов.

Мировоззрение Тянься (Поднебесная) и система дани Дань

В основе внешнеполитической философии Канси лежало древнее китайское мировоззрение Тянься (кит. 天下, буквально «Поднебесная»). Согласно этой концепции, Империя Цин воспринималась как единственный цивилизованный центр мира, средоточие культуры, порядка и добродетели, в то время как все остальные народы за её пределами рассматривались как «варвары» (и), нуждающиеся в приобщении к китайской цивилизации и подчинении власти Сына Неба — императора. Эта идеология не просто формировала самосознание империи, но и определяла её внешнеполитические амбиции, предполагая естественное расширение сферы влияния и приведение «варваров» к покорности. Из этого следовало, что любая дипломатия с Цинской империей требовала от других государств признания их второстепенного статуса, что было фундаментальным условием для взаимодействия.

Практическим выражением этой идеологии являлась система дани Дань (кит. 貢, *gòng*), которая устанавливала иерархические отношения между Цинской империей и сопредельными государствами или племенами. Эта система подразделяла вассалов на две основные категории:

• «Фань» (藩, *fān*) — «внутренние» вассалы, чаще всего племена или небольшие государственные образования, расположенные непосредственно на границах империи или внутри её номинальных владений. Они обычно не обладали полноценной собственной государственностью и приносили дань на местах, поскольку, по мнению цинских чиновников, «не знали должным образом этикет Либу» (Министерства ритуалов). Их подчинение было более прямым и административно интегрированным.
• «Шу» (屬, *shǔ*) — «внешние» вассалы, представляющие собой полноценные государства (например, Корея, Вьетнам), которые формально находились вне административных границ империи, но признавали её сюзеренитет. От них ожидалась отправка регулярных посольств с данью непосредственно в Пекин, что было актом символического подчинения.

Ключевым требованием дипломатического этикета, символизирующим признание сюзеренитета Цин, был обряд Коутоу (Kòutóu, кит. 叩頭), или «саньгуй цзюкоу» (тройное коленопреклонение и девятикратное челобитье). Этот ритуал, глубоко укоренённый в китайской культуре, был не просто формальностью, а сакральным актом признания высшей власти императора. Отказ от совершения Коутоу, как это часто случалось с европейскими послами, рассматривался Цинским двором как отказ от признания вассалитета и, как правило, приводил к недопуску на аудиенцию к императору, что фактически означало провал дипломатической миссии. Для Канси и его двора соблюдение этих ритуалов было обязательным условием для поддержания миропорядка, основанного на идеях Тянься. В то же время, для самих вассалов система дани часто воспринималась не только как символ подчинения, но и как выгодный товарообмен, позволявший получать престижные титулы, подарки и, что более важно, доступ к обширному и богатому китайскому рынку, а также к благам китайской цивилизации. Эта прагматическая сторона системы дани, часто недооцениваемая, делала её не просто символическим, но и экономически привлекательным инструментом управления для соседних народов.

Принцип «Использовать варваров для управления варварами» (yǐ yí zhì yí)

Помимо идеологических основ, внешняя политика Канси отличалась высоким прагматизмом, проявлявшимся в активном использовании принципа «Использовать варваров для управления варварами» (кит. 以夷制夷, *yǐ yí zhì yí*). Этот древний ханьский принцип, ранее успешно применявшийся китайскими династиями, был адаптирован маньчжурским правителем для стабилизации своей собственной, ещё не до конца укоренившейся власти. Суть его заключалась в тонкой игре на противоречиях между различными кочевыми народами, проживавшими на периферии империи.

Канси мастерски использовал этот принцип, натравливая одни кочевые племена, которые уже были под его влиянием или искали его покровительства (например, халха-монголов), на другие, представлявшие угрозу (такие как джунгары). Такой подход позволял достигать стратегических целей империи, минимизируя собственные военные и финансовые затраты. Вместо прямой конфронтации с каждым потенциальным противником, Цинский двор стимулировал и поддерживал межплеменные столкновения, выступая в роли арбитра или защитника, когда это было выгодно. Этот метод стал особенно эффективным в Центральной Азии, где постоянные распри между монгольскими племенами создавали благодатную почву для интриг и дипломатических маневров Цин. Благодаря этому принципу, Канси смог успешно расширить сферу влияния империи, не всегда прибегая к прямому военному вмешательству, и заложить основы для доминирования Цин в регионе. Результатом такой стратегии стало не только ослабление потенциальных противников, но и интеграция монгольских народов в орбиту цинского влияния, что критически важно для безопасности северных границ.

Стратегический фундамент: Взаимосвязь внутренней стабилизации и внешней экспансии

Анализ внешней политики Канси был бы неполным без глубокого понимания её взаимосвязи с внутренней ситуацией в империи. Часто упускается из виду, что внешнеполитические успехи императора не были возможны без предварительной и решительной стабилизации внутри страны. Именно победа над внутренними угрозами создала необходимую платформу для амбициозных геополитических проектов. Это фундаментальное правило государственного управления, применимое к любой эпохе и любому государству: без сильного внутреннего тыла невозможны масштабные внешние достижения.

Подавление Восстания Трех Феодариев (1673-1681 гг.)

Ключевым внутренним событием, оказавшим решающее влияние на весь последующий внешнеполитический курс Канси, стало Восстание Трех Феодариев (1673–1681 гг.). Это было масштабное вооружённое выступление, возглавленное тремя ханьскими князьями, которые изначально были вознаграждены маньчжурами за помощь в завоевании Китая и получили в управление обширные территории на юге страны: У Саньгуй, Гэн Цзинчжун и Шан Чжисинь. Их огромная автономия и растущая власть представляли прямую угрозу централизованной власти молодого маньчжурского императора. Если бы Канси не смог подавить это восстание, его империя могла бы распасться ещё на заре своего существования, не достигнув никаких внешнеполитических побед.

Восстание, начавшееся в 1673 году, охватило значительную часть Южного Китая и стало самым серьёзным вызовом для Цинской династии после её утверждения в Пекине. На протяжении восьми лет империя была вынуждена мобилизовать колоссальные ресурсы для подавления мятежа. Для борьбы с восставшими Цин мобилизовала около 400 000 солдат, что красноречиво свидетельствует о масштабе конфликта и уровне угрозы. Окончательное подавление восстания к 1681 году, благодаря решительности и стратегическому мышлению Канси, стало триумфом центральной власти и завершило фактическое маньчжурское завоевание Китая. Эта победа не только укрепила личную власть императора после победы над регентом Обоем (1669 г.), но и стала необходимой предпосылкой для дальнейших внешнеполитических успехов, показав всем как внутри, так и за пределами империи, что власть Цин прочна и непоколебима.

Высвобождение ресурсов и смещение вектора

Победа над Восстанием Трех Феодариев имела колоссальное значение для внешнеполитического вектора Цинской империи. До 1681 года, пока внутренние провинции горели в огне мятежа, Канси был вынужден направлять основные военные, финансовые и человеческие ресурсы на подавление ханьских князей. Это сковывало его действия на других направлениях и ограничивало возможности для проведения активной внешней политики. Именно поэтому нельзя отделять внутреннюю политику от внешней: они были неразрывно связаны.

Однако после триумфального завершения гражданской войны ситуация кардинально изменилась. Подавление восстания освободило огромные военные и финансовые ресурсы империи. Многочисленные армии, ранее задействованные на юге, теперь могли быть переброшены на северные и западные границы. Именно этот момент стал поворотным. Только после 1681 года Канси получил возможность сосредоточить всё внимание и мощь империи на решении внешних задач. Это позволило ему приступить к дипломатическим переговорам с Русским царством, которые привели к подписанию Нерчинского договора в 1689 году, и, что ещё более важно, развернуть полномасштабную войну против Джунгарского ханства с 1690 года. Без внутренней стабильности и высвобождения этих ресурсов ни один из этих ключевых внешнеполитических шагов не был бы осуществим, что подчёркивает прямую и неразрывную связь между внутренней стабильностью и внешнеполитическими возможностями.

Реализация стратегических целей: Основные направления политики

После успешной внутренней консолидации император Канси энергично приступил к реализации своих внешнеполитических амбиций, охватывавших три ключевых стратегических вектора: северный (Русское царство), западный (Джунгарское ханство) и юго-западный (Тибет).

Северный вектор: Урегулирование с Русским царством

Отношения с Русским царством в конце XVII века были полны напряжённости, вылившейся в так называемую Албазинскую войну (1683–1689 гг.). Этот конфликт, характеризующийся столкновениями за контроль над Приамурьем, стал первым серьёзным вызовом для Цин на северных границах. Однако цинское правительство, осознавая необходимость скорейшего урегулирования северных границ для концентрации всех сил против набиравшего мощь Джунгарского ханства в Центральной Азии, предпочло дипломатический путь. Это стратегическое решение демонстрировало гибкость Канси, который умел правильно расставлять приоритеты и избегать одновременного противостояния на нескольких фронтах.

Результатом этих усилий стал Нерчинский договор, подписанный 27 августа (6 сентября) 1689 года в Нерчинске. Это был поистине исторический документ — первый международный договор между Россией и Цинской империей, который определил границы и основные принципы отношений между двумя державами на долгие десятилетия. Со стороны Русского царства делегацию возглавлял опытный боярин Ф. А. Головин, а Цинскую империю представлял маньчжурский князь Сонготу. Переговоры были уникальны тем, что велись на латинском языке при активном участии иезуитов-переводчиков — португальца Томаша Перейры и француза Жербильона, что свидетельствует о многонациональном характере дипломатии того времени.

По условиям договора, Россия лишалась крепости Албазин, символа русского присутствия в регионе, и теряла занятое ею Приамурье. Граница была установлена по реке Аргуни, затем по реке Горбица (левый приток Шилки) и далее по вершинам Станового хребта. Важно отметить, что договор носил компромиссный характер. Он фактически разграничил сферы влияния, создав обширную буферную зону в Приамурье, где Канси запретил поселяться кому-либо. Буферной зоной признавалась территория бывшего Албазинского воеводства (земли по верхнему Амуру), которую Цинская империя обязалась не заселять. Однако отсутствие чёткого географического обозначения восточного участка границы стало источником будущих территориальных споров. В то же время, благодаря этому договору, северные границы Цин на долгие годы были стабилизированы, что дало Канси возможность сосредоточиться на более приоритетном западном направлении.

Несмотря на это, Нерчинский договор стал важной вехой, поскольку позволил Цинской империи обезопасить северные рубежи и направить все ресурсы на более актуальное в тот момент западное направление. В дальнейшем, уже после смерти Канси, положения Нерчинского договора были уточнены и дополнены. Кяхтинский договор (1727 г.), заключенный преемником Канси, императором Юнчжэном, стал не просто дополнением к Нерчинскому, но и, что более важно, установил официальную и регулируемую систему торговли между двумя государствами. Это имело огромное экономическое и политическое значение, закрепив долгосрочные результаты внешней политики Канси в отношениях с Россией.

Западный вектор: Разгром Джунгарского ханства

Ключевым внешнеполитическим приоритетом Канси было подчинение монгольских народов и расширение империи на северо-запад. Этот вектор напрямую привёл к столкновению Цин с мощным Джунгарским ханством во главе с энергичным и амбициозным Галдан-Бошогту ханом. Джунгары, или ойраты, представляли собой серьёзную угрозу, стремясь объединить под своей властью все монгольские племена и создать обширную кочевую империю, что напрямую противоречило интересам Цин по контролю над Центральной Азией. Контроль над монгольскими степями был жизненно важен для безопасности Цинской империи, поскольку именно оттуда исходили традиционные угрозы для Китая.

Конфликт перерос в полномасштабную ойрато-маньчжурскую войну (1690–1697 гг.). Канси мастерски использовал поражение халха-монголов от Галдана в 1688 году. Под предлогом защиты халха, которые массово бежали под покровительство Цин, Канси принял их подданство, тем самым получив легитимный повод для войны с Джунгарией. Это соответствовало его принципу «использовать варваров для управления варварами», позволяя Цин вмешиваться в дела Центральной Азии без прямой конфронтации с европейскими державами.

Цинские войска, часто под личным командованием Канси, провели ряд масштабных кампаний. В 1696 году цинские силы нанесли Галдану решающее поражение. Ключевым и решающим сражением этой кампании, в ходе которой Канси лично командовал частями войск, стала Битва при Джаомодо (Жао Модо) на реке Тэрэлж (Верхний Керулен). Армия Галдана была полностью разгромлена. Это поражение подорвало его силы, и в 1697 году Галдан умер от оспы, что положило конец его амбициям и прямой угрозе со стороны Джунгарии в тот период. Этот триумф стал одним из главных достижений внеш��ей политики Канси, радикально изменив баланс сил в регионе.

Разгром Галдана при Канси закрепил присоединение Халхи (Внешняя Монголия) к империи Цин. Это стало критически важным шагом к установлению могущества Цин в Центральной Азии. Устранение джунгарской угрозы на востоке позволило Канси не только консолидировать монгольские земли под властью Цин, но и отвлечься от российского направления, фокусируясь на дальнейшем укреплении западных рубежей империи. Помимо прямого военного преимущества, этот успех укрепил авторитет Цинской династии среди других кочевых народов, демонстрируя её способность к решительным действиям и защите своих вассалов.

Юго-Западный вектор: Установление протектората над Тибетом

Тибет, в частности его столица Лхаса, представлял стратегический интерес для Канси не столько как источник богатств, сколько как мощный религиозный центр. Буддизм, с центром в Лхасе, оказывал сильное влияние на монгольские народы, включая как джунгаров, так и халха. Этот фактор мог быть использован в качестве мощного рычага контроля над кочевыми народами, что было неотъемлемой частью более широкой стратегии Цин по обеспечению стабильности на своих северных и западных границах. Таким образом, Тибет стал важным элементом в геополитической мозаике Центральной Азии, и контроль над ним давал Цинской империи дополнительные рычаги влияния на монгольские племена.

Конфликт с Джунгарами неизбежно перекинулся на Тибет. Когда джунгары под предводительством Цэван Рабдана (преемника Галдана) заняли Лхасу в 1717 году, это было воспринято Канси как прямая и неприемлемая угроза его интересам в Центральной Азии и как попытка джунгар усилить своё влияние через контроль над Далай-ламой. Это стало катализатором для прямого вмешательства Цин. Без этого вмешательства, джунгары могли бы создать мощный теократический блок, способный угрожать Цинским владениям с юго-запада.

В 1720 году Канси снарядил крупную военную экспедицию, состоявшую из двух колонн, выдвинувшихся из Сычуани и Цинхая, под командованием военачальников Гэрби и Янь Синя. Экспедиция успешно изгнала джунгарские войска из Лхасы, восстановив порядок в регионе. В результате этой успешной кампании в 1720 году над Тибетом был установлен формальный протекторат Империи Цин. В Лхасе был оставлен двухтысячный цинский гарнизон для обеспечения стабильности и защиты интересов империи. Это укрепило не только территориальный контроль, но и идеологическое влияние Цин, поскольку теперь она выступала защитником буддийских святынь.

Дальнейшее укрепление контроля над Тибетом произошло уже при преемнике Канси, императоре Юнчжэне (правил 1722–1735 гг.). В 1728 году, после подавления внутренней тибетской гражданской войны, в Лхасе были учреждены должности цинских резидентов-наместников, известных как амбани. Эти амбани, наряду с цинским гарнизоном в 1500 солдат, получили постоянный контроль над местным тибетским правительством (Кашагом) и административными делами Тибета, что окончательно закрепило регион в сфере влияния Цинской империи. Именно так Тибет стал неотъемлемой частью Цинской империи, что имело долгосрочные последствия для его культурно-политической идентичности.

Долгосрочные последствия и критическая историография

Внешняя политика императора Канси оказала глубокое и многоаспектное влияние на судьбу Цинской империи и всего региона Восточной и Центральной Азии. Её результаты оцениваются по-разному в зависимости от историографической традиции, однако несомненным является то, что именно в этот период была заложена основа для формирования многонациональной империи и её территориального максимума.

Формирование многонациональной империи и «Эпоха процветания»

В современной китайской историографии период правления Канси, Юнчжэна и Цяньлуна (1662–1796 гг.) по праву именуется «Эпохой процветания». Этот почти полуторавековой отрезок времени известен как Kāng-Yōng-Qián Shèngshì (кит. 康雍乾盛世), или «Процветающий век Канси, Юнчжэна и Цяньлуна», и широко признаётся как «золотой век» династии Цин. Китайские историки, часто проводя параллели с Петром Великим в России, подчёркивают, что Канси не только существенно укрепил государство, расширил его территорию до беспрецедентных размеров, но и разработал дальновидную стратегию стабилизации Китая, обеспечив длительное устойчивое развитие. Его правление рассматривается как период, когда Цинская империя окончательно утвердилась как наследница всех китайских династий, а также как доминирующая сила в регионе, интегрировавшая в свою структуру множество народов и культур. Он стал архитектором современного многонационального Китая, чьи границы и сферы влияния во многом были определены именно в этот период. Это утверждение подчёркивает прямую связь между стратегическими решениями Канси и современным территориальным устройством КНР.

Критический взгляд: Экспансионизм, истощение казны и академические оценки

Однако, несмотря на безусловные успехи и «золотой век» в китайской историографии, западная и российская синология предлагают более нюансированный, а порой и критический взгляд на внешнюю политику Канси. Такие исследователи, как Джон Спенс и Питер Пердью, признавая важность правления Канси для окончательного формирования многонациональной Цинской империи и её территориального максимума, достигнутого через военное завоевание и успешную дипломатию с Россией, акцентируют внимание на других аспектах.

Академические работы этих и многих других исследователей подчёркивают, что внешняя политика Цин в XVII–XVIII веках, включая завоевательные походы Канси, носила агрессивный и экспансионистский характер. Она была продиктована не только защитой границ, но и стремлением к расширению влияния и ресурсов, что соответствовало интересам как маньчжурских, так и ханьских феодалов. Критические оценки указывают на то, что, хотя территориальные приобретения были значительными, завоевательная политика Канси, особенно длительные и дорогостоящие войны с Джунгарией, истощала казну империи. Эти колоссальные расходы на содержание армий, логистику и дипломатические миссии, хоть и привели к территориальным победам, стали одной из основ для будущих экономических проблем империи. В долгосрочной перспективе, чрезмерное напряжение ресурсов ради экспансии могло способствовать накоплению внутренних дисбалансов, которые проявятся в последующие века, ослабляя империю перед лицом новых вызовов. Таким образом, западная и российская историография стремится к более сбалансированной оценке, признавая достижения, но и указывая на скрытые издержки и потенциальные риски агрессивного экспансионизма, которые в конечном итоге повлияли на последующую историю Китая.

Заключение

Внешняя политика императора Канси (1662–1723 гг.) представляет собой выдающийся пример стратегического мышления и прагматичного государственного управления, определившего геополитический облик Восточной и Центральной Азии на столетия вперёд. Наше исследование показало, что успехи Канси были результатом сложного синтеза традиционного ханьского мировоззрения Тянься и прагматичных маньчжурских военно-административных методов, включая принцип «использовать варваров для управления варварами». Эта двуединая доктрина позволила императору не только эффективно реагировать на внешние угрозы, но и активно формировать обширную империю.

Ключевым фактором, обеспечившим возможность столь амбициозной внешней политики, стала полная внутренняя стабилизация империи. Окончательное подавление Восстания Трех Феодариев к 1681 году высвободило колоссальные военные и финансовые ресурсы, что позволило Канси сместить стратегический вектор с внутренних проблем на внешние. Именно после этого стал возможным дипломатический прорыв с Русским царством, завершившийся Нерчинским договором 1689 года и, впоследствии, Кяхтинским договором 1727 года, установившим официальную систему торговли. Параллельно с этим, Цинская империя развернула полномасштабную кампанию против Джунгарского ханства, завершившуюся разгромом Галдан-Бошогту хана в 1697 году и консолидацией власти Цин в Центральной Азии. Завершающим аккордом стала экспедиция 1720 года, установившая протекторат над Тибетом, что позволило Цин использовать его религиозное влияние для контроля над монгольскими народами.

В конечном итоге, Канси выступил как подлинный стратег, который, опираясь на внутреннюю стабильность и мастерски используя синтез различных доктрин и методов, установил могущество династии Цин в Азии и заложил основы для формирования современного Китая. Несмотря на то, что в китайской историографии его правление рассматривается как «золотой век», западная и российская синология предлагают более критические оценки, отмечая агрессивный и экспансионистский характер его политики и потенциальное истощение казны как долгосрочные последствия. Эти дискуссии лишь подчёркивают многогранность фигуры Канси и значимость его наследия. Дальнейшие исследования могли бы сосредоточиться на более детальном анализе экономических последствий завоевательных походов Канси и их влиянии на фискальную систему империи, а также на изучении культурного обмена и интеграции народов в рамках формирующейся многонациональной Цинской империи.

Список использованной литературы

1. Александров О. А. Россия на дальневосточных рубежах. М.: Наука, 1969.
2. Артемьев А. Р. Лук князя Гантимура // Вестник ДВО АН СССР. 1990. № 5.
3. Бокщанин А. А., Непомнин О. Е. Лики Срединного Царства. М., 2002.
4. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ХАНЬСКОЙ ИМПЕРИИ В ЗАПАДНОМ КРАЕ В КОНЦЕ II в. до н.э.- I. URL: https://dergipark.org.tr/tr/download/article-file/2281822 (дата обращения: 06.10.2025).
5. Дай цин шэнзу жэньхуанди шилу.
6. Документы русско-китайских отношений. К истории русско-китайских отношений (1695-1720) // Исторический архив. 1957. № 3. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/XVII/1680-1700/K_ist_rus_kit_otn/text.htm (дата обращения: 06.10.2025).
7. Джунгария — кочевая империя Центральной Азии. URL: https://imtw.ru/topic/15873-%D0%B4%D0%B6%D1%83%D0%BD%D0%B3%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%BA%D0%BE%D1%87%D0%B5%D0%B2%D0%B0%D1%8F-%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D0%B8/page-5 (дата обращения: 06.10.2025).
8. Ермаченко И. С. Политика маньчжурской династии. М.: Наука, 1974.
9. Искаков Г. М. Пищулина К. А. Китайские документы и материалы по истории восточного Туркестана, Средней Азии и Казахстана. А., 1994.
10. ИСТОРИЯ / HISTORY. URL: https://elpub.ru/jour/article/view/170/170 (дата обращения: 06.10.2025).
11. История Востока в шести томах. Т. 3. М., 2000.
12. История Тибета. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%A2%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D1%82%D0%B0 (дата обращения: 06.10.2025).
13. Канси. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%B8 (дата обращения: 06.10.2025).
14. Канси и Петр Великий: китайский взгляд на двух императоров. URL: http://rusinology.ru/wp-content/uploads/2020/07/2016-1-16.pdf (дата обращения: 06.10.2025).
15. Канси, Сюань-Е — ХРОНОС. ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ. URL: http://www.hrono.ru/biograf/bio_k/kansi.php (дата обращения: 06.10.2025).
16. Китай в эпоху династии Цин (1644–1912). URL: https://mgpu.ru/wp-content/uploads/2021/01/uchebnoe-posobie-kitaj-v-epohu-tsin.pdf (дата обращения: 06.10.2025).
17. Китайская аннексия Тибета. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B8%D1%8F_%D0%A2%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D1%82%D0%B0 (дата обращения: 06.10.2025).
18. Международные отношения в Центральной Азии. XVII-XVIII вв. Документы и материалы. Книга 1-2. М.: Наука, 1989. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/XVII/1600-1620/Mezd_otn_centr_azii/index.htm (дата обращения: 06.10.2025).
19. Меликсетов А. В. История Китая. М., 2002.
20. Насколько велико было влияние системы дани в древнем Китае и Восточной Азии? URL: https://www.reddit.com/r/AskHistorians/comments/111g8n0/how_influential_was_the_tribute_system_in_ancient/ (дата обращения: 06.10.2025).
21. Нерчинский договор. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B5%D1%80%D1%87%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%B4%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%BE%D1%80 (дата обращения: 06.10.2025).
22. Политика джунгарского Галдана Бошогту-хана (1644-1697) в отношении империи Цин // Вестник СПбГУ. 2017. № 2. URL: https://dspace.spbu.ru/bitstream/123456789/10100/1/vestnik_spbgu_2017_2_2.pdf (дата обращения: 06.10.2025).
23. § 31-2. Цинская империя в Китае — Профильное обучение. URL: https://adu.by/ru/homepage/novosti/item/5277-31-2-tsinskaya-imperiya-v-kitae-profilnoe-obuchenie.html (дата обращения: 06.10.2025).
24. Тибет и Великая Степь в XIII-XX вв. URL: https://ethnoglobus.az/index.php/item/4079-tibeti-velikaja-step-v-xiii-xx-vv (дата обращения: 06.10.2025).
25. Традиционная китайская система управления «Восточными варварами» при династии Цин. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/traditsionnaya-kitayskaya-sistema-upravleniya-vostochnymi-varvarami-pri-dinastii-tsin/viewer (дата обращения: 06.10.2025).
26. Цин как Тянься — Историческая география. URL: http://geohyst.ru/tsin-kak-tyansya/ (дата обращения: 06.10.2025).