Сравнительный анализ эпизода с Ноем в средневековых мистериях N-Town и Towneley: драматургия, теология и социокультурный контекст

Представьте себе Англию XV века: негромкие готические соборы, шумные ярмарки и улицы городов, где ежегодно разворачивались грандиозные театральные представления, привлекавшие тысячи зрителей. Эти представления, известные как мистериальные пьесы, были не просто развлечением, но и мощным инструментом осмысления мира, веры и человеческой природы. В сердце этой культурной традиции лежали библейские сюжеты, переосмысленные и адаптированные для средневекового человека. Особый интерес для исследователей представляют два знаковых цикла — N-Town и Towneley, каждый из которых по-своему воплотил библейские истории.

Эта курсовая работа посвящена углубленному сравнительному анализу одного из наиболее драматичных и узнаваемых эпизодов — истории Ноя и Всемирного потопа — в пьесах из циклов N-Town и Towneley. Наша задача — выявить ключевые различия и сходства в сюжете, структуре, языке, а также в образах персонажей и их функциях. Мы рассмотрим, как богословские и социокультурные контексты влияли на драматическое воплощение этих историй, и как региональные особенности, а также предполагаемое авторство, формировали уникальный художественный мир каждой пьесы. Актуальность данного исследования заключается в том, что оно позволяет глубже понять разнообразие и эволюцию средневековой театральной культуры, а также пролить свет на социокультурные и теологические аспекты жизни средневековой Англии, отраженные в зеркале мистериальной драмы.

Определение и сущность средневековых мистериальных пьес

Мистериальные пьесы, или, как их ещё называли в Англии, «пэдженты», — это уникальный жанр европейского средневекового театра, возникший на пересечении религиозного благочестия и народной развлекательной культуры. Их истоки уходят в литургическую драму, но со временем они вышли за пределы церковных стен, став публичным, массовым зрелищем. В основе этих пьес лежали священные сюжеты, почерпнутые из Библии: от Сотворения мира и грехопадения Адама и Евы до Страшного суда.

По мнению выдающегося театроведа Г.Н. Бояджиева, мистерии представляли собой поле напряжённой борьбы между религиозной мистикой и житейским реализмом. Набожность здесь парадоксальным образом соседствовала с богохульством, а народность — с подчинением церковной и городской власти. Эта диалектика придавала жанру особую глубину и динамичность. Сюжеты религиозного характера часто перемежались с так называемыми интермедиями — вставными комедийно-бытовыми эпизодами, которые позволяли актёрам и зрителям разрядить напряжение и внести в действо элементы повседневной жизни. Более того, именно в недрах мистерии зародился фарс — жанр, который впоследствии приобрёл самостоятельное значение, высмеивая пороки общества, корыстолюбие горожан и разврат монахов. Эти комические вставки не были просто отвлечением; они служили зеркалом, отражавшим социальную и политическую борьбу, а также повседневные заботы и чаяния простого народа. Примеры злободневности можно найти в изображении Иосифа и Марии как бедных нищих или в реплике земледельца: «Кто не работает, тот не ест!». В Кракове Ирод, избивающий младенцев, изображался как польский рыцарь, а Мария — как простая бедная крестьянка, что делало библейские сюжеты максимально близкими и понятными для местного населения.

Термин «мистерия» предположительно происходит от латинского слова ministerium — служба, занятие, или ministerium sacrum — священное действие. Однако существует и другая этимологическая связь — с ремеслом, что вполне логично, учитывая активное участие ремесленных гильдий в организации и финансировании этих представлений. В Англии для обозначения как отдельного эпизода, так и специальной двухэтажной повозки-сцены, использовалось слово пэджент, что подчёркивает практическую сторону организации этих зрелищ.

Исторический и социокультурный контекст средневековой драмы

Средневековая мистериальная драма была неотъемлемой частью городской культуры Англии XIV–XV веков. Её расцвет во многом связан с праздником Тела Господня (Corpus Christi), учреждённым папой Климентом V в начале XIV века. Этот праздник, отмечавшийся в четверг после Троицы, стал идеальным поводом для масштабных драматических представлений, особенно в северных графствах, где и зародились известные Пьесы Тела Господня.

Организация таких грандиозных мероприятий, несмотря на их религиозное содержание, находилась в ведении городского совета, а не только церкви. Это подчёркивает светский аспект мистерий и их глубокую интеграцию в городскую жизнь. Исполнителями ролей, как правило, были не профессиональные актёры, а представители городских ремесленных цехов. Каждый цех отвечал за постановку и оформление определённого эпизода, что формировало своего рода конкуренцию и стимулировало качество представлений. Например, плотники могли ставить историю Ноева ковчега, а пекари — сцены, связанные с хлебом.

Мистерии были поистине массовым явлением: в них участвовали широкие слои городского населения, от мастеров до подмастерьев, а представления собирали огромное количество зрителей из всех социальных слоёв. Важным аспектом, способствовавшим этой массовости, было то, что пьесы XIV–XV веков писались и исполнялись исключительно на английском языке, делая их доступными и понятными для всего населения, в отличие от латинских литургических драм.

Таким образом, средневековые мистерии являлись сложным культурным феноменом, где религиозное назидание переплеталось с народным юмором, где церковные догматы осмыслялись через призму повседневной жизни, и где вся городская община становилась участником грандиозного действа, отражающего её верования, ценности и социальные конфликты.

Циклы мистерий N-Town и Towneley: особенности и различия

Средневековые мистерии в Англии не были монолитным явлением; они развивались в различных регионах, приобретая уникальные черты, обусловленные местными традициями, условиями исполнения и даже авторскими предпочтениями. Среди множества существовавших циклов до нас дошли четыре наиболее полных и влиятельных: Йоркский, Честерский, Таунлийский и Ковентрийский. Каждый из них представляет собой отдельную главу в истории английской драмы, но именно сравнение N-Town и Towneley открывает наиболее яркие контрасты.

Общая характеристика английских мистериальных циклов

В средневековой Англии сформировались четыре основных цикла городских мистерий, каждый из которых представлял собой серию пьес, охватывающих библейскую историю от Сотворения мира до Страшного суда. Это:

• Йоркский цикл: состоящий из 48 пьес.
• Честерский цикл: включающий 25 пьес.
• Таунлийский цикл (Towneley Cycle): насчитывающий 32 пьесы.
• Ковентрийский цикл (N-Town Cycle, или Ludus Coventriae): включающий 42 пьесы.

Эти циклы датируются примерно серединой XIV – концом XV века, представляя собой вершину развития средневековой английской драмы. Каждый из них обладает своими уникальными стилистическими, тематическими и драматургическими особенностями, что делает их ценными объектами для сравнительного анализа.

Цикл Towneley (Уэйкфилдский): происхождение и структура

Цикл Towneley получил своё название по фамилии семьи Таунли, владевшей сохранившейся рукописью. Однако более распространённое и точное название, часто используемое исследователями, — Уэйкфилдский цикл, поскольку считается, что эти пьесы были созданы и исполнялись в районе города Уэйкфилд, графство Йоркшир. Состоящий из 32 пьес, этот цикл датируется серединой XV века и является одним из наиболее ярких примеров средневековой английской драмы.

Towneley цикл охватывает весь спектр библейских событий: от Сотворения мира до Страшного суда, но отличается особой живостью, реализмом и смешением религиозного пафоса с народным юмором и социальной сатирой. Предполагается, что рукопись Towneley изначально предназначалась скорее для чтения, нежели для непрерывной сценической постановки одной труппой. Это, однако, не уменьшает её драматургической ценности, а скорее указывает на возможное многофункциональное использование текста — как для представлений, так и для частного изучения или чтения в кругу.

Цикл N-Town (Хегге/Ludus Coventriae): происхождение и особенности

Цикл N-Town, также известный как цикл Хегге (по имени одного из его ранних владельцев) или Ludus Coventriae (Ковентрийская пьеса), состоит из 42 мистериальных пьес, датируемых периодом 1450-1500 годов. Его название происходит от вступительного провозглашения, которое гласило, что пьеса будет представлена в городе N. (N-Town — от латинского *nomen* — имя), что позволяло легко адаптировать цикл для исполнения в различных населённых пунктах. Это указывает на одну из его уникальных особенностей: N-Town, в отличие от других циклов, привязанных к конкретным городам и цехам (как Йоркский или Честерский), вероятно, был передвижным циклом.

Предполагается, что N-Town исполнялся профессиональными актёрами, а не городскими ремесленниками, что отличает его от большинства других мистерий. Более того, сценическая постановка N-Town цикла, вероятно, не использовала пэджент-повозки (двухэтажные мобильные сцены), характерные для Йорка или Честера. Вместо этого, представления могли проходить на единой открытой площадке, где вокруг центральной игровой зоны располагались особняки (mansions) — стационарные декорации, обозначавшие различные места действия (например, рай, ад, дом Ноя). Такой формат позволял одновременно изображать различные географические локации и климатические условия, а также создавать более динамичное и комплексное театральное пространство. Этот подход к сценографии и предполагаемое участие профессиональных актёров могли существенно повлиять на драматургию, сделав её более универсальной, менее привязанной к специфике гильдий и, возможно, более сосредоточенной на дидактическом и богословском аспекте, нежели на площадном фарсе.

Таким образом, если Towneley предстаёт как яркий образец локальной, возможно, более народной драмы, тесно связанной с Уэйкфилдом, то N-Town выглядит как более универсальный, гастролирующий цикл, чья драматургия и условия исполнения значительно отличались от других известных английских мистерий. Эти фундаментальные различия становятся отправной точкой для детального сравнительного анализа эпизода с Ноем.

Сюжет, структура и язык эпизода с Ноем: детализированный сравнительный анализ

Эпизод с Ноем — одна из самых драматичных и узнаваемых библейских историй, повествующая о божественном наказании за грехи человечества и спасении праведника. В средневековых мистериальных пьесах эта история приобретала разнообразные интерпретации, отражая не только теологические воззрения, но и социокультурные реалии эпохи. Сравнительный анализ пьес из циклов N-Town и Towneley демонстрирует поразительные различия в подходе к этому сюжету.

N-Town: благочестие и дидактизм

Эпизод с Ноем в цикле N-Town (Пьеса 4: Ной) отличается заметной серьёзностью и благородным тоном. В нём практически отсутствует выраженный комический элемент, столь характерный для других крупных циклов, таких как Йоркский, Честерский и Таунлийский. Вместо привычных препирательств и физических конфликтов между Ноем и его женой, которые стали визитной карточкой других версий, в N-Town жена Ноя изображается такой же набожной и покорной, как и её муж. Она не только принимает волю Бога, но даже предупреждает Ноя о грядущем потопе, демонстрируя свою проницательность и благочестие. Этот подход подчёркивает дидактическую функцию пьесы, направленную на утверждение послушания божественной воле и семейной гармонии как образца добродетели.

Сценическая постановка N-Town цикла, предположительно, использовала особняки (mansions) — стационарные декорации, установленные вокруг единой игровой площадки. Это позволяло изображать различные локации (например, место строительства ковчега, сам ковчег, землю, покрытую водой) в непосредственной близости друг от друга, создавая динамичное и комплексное пространство. Хотя в эпизоде с Ноем, возможно, не было сложных спецэффектов, как в других пьесах N-Town (например, увядание руки Саломеи или использование света в Благовещении), сама структура особняков способствовала более плавному и символическому повествованию, без акцента на грубых бытовых деталях. Язык пьесы — среднеанглийский, предположительно восточноанглийский диалект, а стих может варьироваться, хотя общая манера остаётся возвышенной и серьёзной, соответствующей теологическому содержанию.

Towneley: конфликт и фарс

Эпизод с Ноем в цикле Towneley, известный как *Processus Noe cum Filiis* (Процесс Ноя с сыновьями), резко контрастирует с N-Town. Эта пьеса знаменита своим ярко выраженным образом сварливой жены Ноя (Uxor Noe), которая становится центральным источником комедии и конфликта. Вместо благочестивой покорности, жена Ноя здесь предстаёт как настоящая мегера, ругающая своего мужа и отказывающаяся ему повиноваться.

Пьеса делает сильный акцент на супружеском раздоре, изобилуя словесными перепалками и даже физическими конфликтами между Ноем и его женой. Она отказывается войти в ковчег, мотивируя это необходимостью закончить прядение, что является яркой бытовой деталью, призванной вызвать смех у средневековой аудитории. В конечном итоге, её приходится затаскивать в ковчег силой или даже бить, что является шокирующим, но в то же время комическим элементом, характерным для средневекового фарса. Ной, обращаясь к жене, называет её Begynnar of blunder! (виновница ошибок), явно связывая её с Евой и парадигмой первородного греха, что придает конфликту не только бытовой, но и теологический смысл.

В Towneley также присутствуют анахронизмы, такие как клятвы Ноя и его жены христианскими святыми, что усиливает комический эффект и делает библейских персонажей более близкими и понятными для средневекового зрителя. Это смешение серьёзного и смешного, священного и профанного, является отличительной чертой Уэйкфилдского Мастера, которому приписывается авторство этой и некоторых других пьес цикла.

Языковые и стихотворные особенности

Различия в драматургии N-Town и Towneley находят своё отражение и в языковых, и в стихотворных особенностях. Обе пьесы написаны на среднеанглийском языке, но их диалекты и стилистические приёмы заметно отличаются.

В N-Town, как уже упоминалось, язык более серьёзен и возвышен, что соответствует общему дидактическому тону. Стих может быть разнообразным, но он служит скорее для передачи богословских и моральных наставлений, нежели для создания ярких, запоминающихся образов через риторические приёмы. Он более функционален и менее орнаментирован, направлен на ясность и прямолинейность передачи библейского нарратива.

Towneley, напротив, демонстрирует виртуозное владение языком и стихосложением. В этой пьесе сочетаются серьёзная, традиционная поэтическая речь (особенно в монологах Бога и Ноя, где используются более торжественные и архаичные формы) и живые, юмористические, разговорные элементы, характерные для диалогов между Ноем и его женой. Особое внимание заслуживает использование так называемой строфы боб и колесо (bob and wheel), ассоциируемой с Уэйкфилдским Мастером. Эта строфа состоит из четырёх длинных аллитерационных строк, за которыми следуют короткая строка (bob) и четыре короткие рифмованные строки (wheel). Этот сложный стихотворный размер придаёт тексту динамизм, ритмичность и особую музыкальность, позволяя мастерски чередовать возвышенную лирику с бытовой прозой, создавая неповторимый драматический эффект.

Критерий	N-Town (Пьеса 4: Ной)	Towneley (Processus Noe)
Общий тон	Серьёзный, благородный, дидактический, отсутствие выраженного юмора.	Смешение серьёзного и комического, сильный акцент на фарсовом юморе, сатире, бытовом реализме.
Образ жены Ноя	Благочестивая, покорная, набожная; даже предупреждает Ноя о потопе.	Сварливая, непокорная мегера (Uxor Noe); отказывается войти в ковчег, мотивируя прядением; физические конфликты с Ноем; Ной называет её «Begynnar of blunder!» (виновница ошибок), связывая с Евой.
Конфликт	Отсутствует супружеский конфликт; гармоничные отношения в семье.	Выраженный супружеский раздор, словесные перепалки и физические конфликты, кульминирующие в принудительном затаскивании в ковчег.
Драматургические приёмы	Ориентация на прямолинейную передачу библейского повествования; использование особняков для сценографии.	Широкое использование фарсовых элементов, анахронизмов (клятвы христианскими святыми), острого бытового юмора для создания реалистичных и комичных ситуаций.
Язык	Среднеанглийский (предположительно восточноанглийский диалект); функциональный, более возвышенный, менее орнаментированный стих.	Среднеанглийский (Йоркширский диалект); сочетание серьёзной, традиционной поэтической речи (Бог, Ной) и юмористических, разговорных элементов (Ной, жена Ноя).
Стихотворная форма	Разнообразный стих, но без ярко выраженных уникальных особенностей.	Частое использование строфы боб и колесо (bob and wheel), ассоциируе��ой с Уэйкфилдским Мастером, что придаёт динамизм и ритмичность, позволяет мастерски чередовать возвышенное и бытовое.
Теологический акцент	Послушание божественной воле, семейная гармония, дидактизм.	Первородный грех (связь жены Ноя с Евой), женское неповиновение, пределы драматической серьёзности, социальная сатира.

Таким образом, если N-Town предлагает зрителю медитативное и благочестивое переосмысление библейского сюжета, подчёркивая моральные уроки и божественную благодать, то Towneley погружает аудиторию в мир живого, порой грубого, но неизменно увлекательного фарса, где бытовые конфликты служат не только развлечением, но и способом осмысления более глубоких теологических и социальных вопросов.

Образы персонажей и их драматические функции

Центральными фигурами эпизода с Ноем являются, безусловно, сам Ной, его жена и Бог. Однако их драматическое воплощение и функции в пьесах N-Town и Towneley значительно разнятся, отражая уникальные теологические и социокультурные акценты каждого цикла.

Ной: смиренный труженик против послушного слуги

В пьесе Towneley, Ной предстаёт перед зрителем как идеальный средневековый труженик. Он смиренен, милосерден и всецело предан общему делу спасения, что резко контрастирует с жадностью и эгоизмом Каина из другой пьесы цикла. Для Ноя труд — это не просто средство к существованию, а акт поклонения Богу, проявление его веры. Он усердно строит ковчег, следуя божественным указаниям, демонстрируя пример добродетельного члена общества. Однако, в контексте конфликта с женой, Ной также изображается как муж, способный применить насилие, что подчёркивает определённые гендерные нормы и допущения того времени, когда физическое воздействие на непокорную жену могло восприниматься как допустимое, хоть и комически преувеличенное, средство воспитания. Этот аспект, хотя и является частью фарсового элемента, несёт в себе отголоски патриархальной иерархии, демонстрируя, как общественные нормы отражались даже в религиозных постановках.

В пьесе N-Town Ной представлен более традиционно, как благочестивый и послушный слуга Бога. Его образ лишён бытовой детализации и фарсового конфликта, которые присутствуют в Towneley. Здесь Ной — это прежде всего проводник божественной воли, символ праведности, чьё безропотное подчинение Господу является главным качеством. Он не столько труженик в мирском смысле, сколько смиренный исполнитель священного предписания. Его функция в пьесе — дидактическая: показать пример веры и послушания, которые приводят к спасению.

Жена Ноя: сварливая мегера или благочестивая супруга

Образ жены Ноя (Uxor Noe) является, пожалуй, наиболее ярким водоразделом между двумя циклами.

В пьесе Towneley жена Ноя — это чрезвычайно яркий и интересный персонаж, который выходит далеко за рамки простой библейской иллюстрации. Её сопротивление, злоесловие и взаимодействие с Ноем и аудиторией служат критическим противовесом разрушительному насилию потопа. Она олицетворяет собой народный, земной элемент, вносящий хаос и юмор в священное повествование. Её неповиновение и бунтарский характер были знакомы средневековой аудитории по жанру фаблио, где часто встречался образ жены-мегеры. Отказ жены Ноя войти в ковчег, отчасти продиктованный её заботой об оставшихся друзьях и близких в затопленном мире, добавляет человеческую трагедию к библейскому повествованию, делая её образ более сложным, чем просто комическая фигура. Более того, Ной, связывая её с Евой, через реплику Begynnar of blunder!, придаёт её неповиновению теологическое измерение, ассоциируя его с первородным грехом и женским непослушанием. В некоторых циклах, включая Йоркский, Честерский и сам Towneley, жёны Ноя бьют своих мужей, что усиливает их бунтарский и комический характер.

В пьесе N-Town жена Ноя изображена совершенно иначе: как благочестивая и покорная супруга. Этот образ резко контрастирует с её представлением в других циклах и отражает более ортодоксальную и назидательную трактовку персонажа. Она не только не спорит с мужем, но даже предвидит грядущий потоп, тем самым усиливая свою роль как добродетельной и прозорливой женщины. Её функция здесь — не создавать конфликт или комедию, а подчёркивать общую гармонию и благочестие семьи Ноя, служа примером для зрителей. Это представление соответствует общему дидактическому тону N-Town, который избегает бытового юмора в этом эпизоде.

Образ Бога: гнев и милосердие

Изображение Бога также имеет свои нюансы в каждом цикле.

В Towneley Бог выражает сильный гнев на человеческое нечестие и даже раскаяние в сотворении человека, что подчёркивает тяжесть греха и справедливость наказания. Однако, несмотря на это, Он проявляет свою милость, спасая Ноя и его семью. Речи Бога в пьесе Towneley серьёзны и изложены в традиционной, возвышенной поэтической манере, что служит контрастом с бытовыми сценами и подчёркивает божественное величие и непогрешимость. Функция Бога здесь — демонстрация как божественной справедливости, так и милосердия, а также утверждение идеи о том, что даже в условиях тотального разложения общества есть место для спасения праведных.

N-Town цикл, напротив, более последовательно акцентирует внимание на искупительных и милосердных качествах Бога. Хотя гнев на грехи человечества присутствует, основной фокус смещён на идею божественной благодати и спасения. Цикл N-Town прославляет славу и милосердие Бога, сосредотачиваясь на отношении человека к Богу через призму искупления. В драматической инсценировке истории N-Town, время используется для различения человека и Бога: смертные персонажи говорят в терминах настоящего, не могут предвидеть будущее или просматривать прошлое, в то время как вечные персонажи (Бог) могут видеть и ссылаться на прошлое, настоящее и будущее. Это подчёркивает всеведение и вневременность Бога, делая его образ более возвышенным и трансцендентным. Заключительная пьеса цикла, Страшный суд (Last Judgment), служит мощным напоминанием о божественной справедливости, призывая аудиторию задуматься о своей собственной духовной судьбе, что является логическим продолжением основного теологического посыла цикла.

Таким образом, образы персонажей в N-Town и Towneley не просто иллюстрируют библейский сюжет, но и активно формируют его теологическую и социокультурную интерпретацию, предлагая зрителю либо дидактическую модель благочестия, либо динамичную картину человеческой борьбы и божественной милости, окрашенную народным юмором.

Богословские и социокультурные интерпретации эпизода с Ноем

Различия в драматическом воплощении эпизода с Ноем в циклах N-Town и Towneley не случайны; они глубоко укоренены в различных богословских доктринах и отражают меняющиеся социокультурные реалии средневековой Англии. Эти пьесы служили не только развлечением, но и мощным инструментом формирования мировоззрения, транслируя определённые ценности и представления.

Теологические аспекты: первородный грех и божественная благодать

Эпизоды с Ноем в мистериях, независимо от их конкретной трактовки, в целом служили важным прообразом спасения человечества через жертву Христа и демонстрацией божественной благодати. Потоп, очистивший мир от греха, предвосхищал крещение, а ковчег символизировал Церковь, ведущую верных к спасению.

Однако Towneley, через яркое изображение конфликта между Ноем и его женой, а также её идентификацию с Евой (когда Ной называет её Begynnar of blunder!), акцентирует внимание на темах первородного греха и женского неповиновения. Этот драматический ход не только развлекал публику, но и укреплял патриархальную иерархию, представляя женское упрямство как источник беспорядка и греха, восходящего к Еве. Сцена насилия над женой Ноя, хотя и воспринималась как комический элемент в контексте фарса, также поднимала вопросы о пределах драматической серьёзности и репрезентации насилия. Она могла быть истолкована как назидание о необходимости женского подчинения, но в то же время отражала грубые реалии бытовой жизни того времени. Как мы видим, искусство не всегда стремится к идеализации, но часто показывает мир таким, каков он есть, даже если это вызывает дискомфорт.

N-Town цикл, напротив, с его подчёркнутым благочестием жены Ноя и полным отсутствием супружеского конфликта, фокусируется на более прямолинейной и дидактической передаче библейской истории. Здесь усиливается тема послушания божественной воле, как со стороны Ноя, так и со стороны его семьи. Акцент делается на гармонии и праведности, которые приводят к спасению, что соответствует общей теологической направленности N-Town на прославление милосердия и благодати Бога, а также на отношения человека с Богом через покорность и веру.

Социокультурное эхо: материализм, индивидуализм и гендерные роли

Мистерии Towneley, включая пьесу о Ное, являются ценным источником для понимания социальных и экономических реалий позднесредневекового английского общества. Многие исследователи, в частности, связывают их с критикой растущего материалистического и индивидуалистического мировоззрения. Уэйкфилдский Мастер, предполагаемый автор некоторых пьес Towneley, был обеспокоен изменениями в английском обществе после 1350 года, когда феодальные отношения стали уступать место новым экономическим формациям, ведущим к стяжательству и эгоцентризму.

Это особенно ярко проявляется в пьесах Убийство Авеля (Mactacio Abel) и Процесс Ноя (Processus Noe Cum Filiis). В них критикуются новые установки своего времени, а старые ценности милосердия, сотрудничества и послушания отстаиваются. Каин в Towneley изображён как трудолюбивый, предприимчивый фермер-йомен, чья чрезмерная приверженность меркантильной философии и безрассудному эгоцентризму приводит к изгнанию из общества и от присутствия Бога. Личность Каина отражает грязные реалии позднесредневековой социальной и экономической жизни: стяжательство, неповиновение, предприимчивость, поглощённость собой. Ной же, напротив, характеризуется как идеальный средневековый труженик, чьи смирение, милосердие и приверженность общему делу резко контрастируют с жадностью и эгоизмом Каина. Это был своего рода зеркало, где общество видело свои пороки и добродетели. Даже в пьесе Ирод Великий (Magnus Herodes) критикуется беззаконная деятельность английской знати и ставится под вопрос система, поощрявшая аристократическое насилие (так называемый бастардный феодализм).

В N-Town, более сдержанный подход к изображению семьи Ноя, возможно, отражает иные региональные или авторские предпочтения, где предпочтение отдавалось духовному назиданию над площадным фарсом. Это может быть связано с тем, что N-Town, как предполагается, был передвижным циклом, который исполнялся профессиональными актёрами и не был так тесно привязан к специфическим городским гильдиям или местным социальным проблемам, как, например, Towneley. Его универсальность требовала более общего, морализаторского подхода, сосредоточенного на вечных теологических истинах, а не на злободневной социальной сатире.

Таким образом, обе пьесы, каждая по-своему, являются не просто пересказами библейской истории, но и глубокими социокультурными комментариями, отражающими сложности и противоречия средневекового английского общества, а также его стремление к нравственному и духовному осмыслению своего места в мире.

Влияние культурных, региональных и авторских особенностей на драматическое воплощение

Уникальные различия между эпизодами с Ноем в N-Town и Towneley не возникли случайно; они являются прямым следствием сложного переплетения региональных культурных традиций, предполагаемых авторских стилей и, что не менее важно, условий постановки, которые формировали драматический мир каждого цикла.

Региональные и культурные контексты

Towneley цикл тесно связан с городом Уэйкфилдом в Йоркшире, регионом, который славился своей самобытной культурой и, возможно, более выраженным народным юмором. Этот цикл демонстрирует комедию, социальную сатиру и интенсивный психологический реализм, отражающие местные культурные традиции, что особенно ярко проявляется в фарсовых сценах с женой Ноя. Такая привязка к конкретному региону и его жителям позволяла драматургам использовать узнаваемые бытовые ситуации и диалекты, создавая у зрителей ощущение непосредственной связи с происходящим на сцене.

N-Town цикл, напротив, предположительно происходит из Восточной Англии (возможно, связан с Линкольном или Норвичем). Он отличался от Йоркского, Честерского и Уэйкфилдского циклов более серьёзным и сдержанным тоном. Отсутствие ярко выраженного юмора и бытового фарса в эпизоде с Ноем может быть объяснено именно этой региональной особенностью, где, возможно, предпочтение отдавалось более благочестивому и дидактическому подходу к религиозным сюжетам. Кроме того, как уже упоминалось, предполагается, что N-Town был передвижным циклом, исполняемым профессиональными актёрами. Это могло повлиять на его более универсальный и менее привязанный к конкретной гильдии характер, в отличие от стационарных циклов. Профессиональные актёры, гастролирующие по разным городам, могли стремиться к созданию более универсального и теологически безопасного репертуара, который был бы понятен и приемлем для различных аудиторий, не вызывая локальных разногласий или непонимания местных шуток.

«Уэйкфилдский Мастер» и компиляционный характер N-Town

Одной из самых интригующих особенностей Towneley цикла является фигура анонимного Уэйкфилдского Мастера. Многие исследователи приписывают ему авторство значительной части цикла, включая пьесу о Ное. Этот мастер был известен своим отличительным стилем, виртуозным использованием боб и колесо строфы и уникальной способностью смешивать серьёзные библейские темы с бытовыми и комическими элементами. Его гений заключался в создании драматического параллелизма, объединяющего священное и смешное, что делало его пьесы глубокими и одновременно увлекательными. Уэйкфилдский Мастер не просто вставлял фарсовые элементы, а органично вплетал их в ткань повествования, используя юмор для подчёркивания теологических и социальных идей.

N-Town цикл, напротив, считается компиляцией, собранной из различных источников. Это указывает на отсутствие единого авторского стиля, как у Уэйкфилдского Мастера. Компиляция N-Town включала как отдельные независимые пьесы, так и целые циклы (например, посвящённые Деве Марии), что свидетельствует об эволюционирующем, эклектичном характере сборника. Такая компиляция могла быть результатом работы нескольких авторов или редакторов на протяжении длительного времени, что объясняет стилистическую неоднородность и отсутствие столь ярко выраженного голоса, как в Towneley. Вместо индивидуального художественного видения, здесь мы видим коллективное творчество, направленное на создание обширного и всеобъемлющего религиозного цикла.

Условия постановки и их влияние на драматургию

Различия в условиях постановки также оказали существенное влияние на драматургию эпизода с Ноем в каждом цикле.

Как уже отмечалось, N-Town, вероятно, был передвижным циклом, исполняемым профессиональными актёрами на единой открытой площадке с особняками. Такая сценография позволяла более плавно переходить между локациями, создавать комплексные мизансцены и, возможно, акцентировать внимание на символической стороне действа. Универсальность сценографии, не привязанной к узким улицам города и пэджент-повозкам, могла способствовать созданию более обобщённого, теологически ориентированного и менее бытового драматического воплощения.

Towneley же, как и другие крупные циклы, скорее всего, использовал передвижные пэджент-повозки, которые перемещались по городу, останавливаясь в нескольких станциях для представления эпизодов. Эти повозки, часто двухэтажные, служили как сценой, так и гримёрной. Ограниченное пространство повозки могло способствовать более концентрированной драматургии, акцентированию на диалогах и физической комедии, что идеально подходило для фарсовых сцен с женой Ноя. Близость актёров к зрителям, собирающимся на улицах, также могла стимулировать использование более прямого, грубого юмора и интерактивных элементов.

В итоге, именно эти культурные, региональные и авторские особенности, а также условия постановки, сформировали два совершенно разных подхода к одной и той же библейской истории, превратив её в N-Town в благочестивое назидание, а в Towneley — в живой, фарсовый комментарий на средневековую жизнь.

Заключение: Вклад сравнительного анализа в понимание средневековой драмы

Сравнительный анализ эпизода с Ноем в средневековых мистериальных пьесах N-Town и Towneley убедительно демонстрирует необычайное разнообразие и богатство английской драмы позднего Средневековья. Это исследование вышло за рамки простого пересказа сюжетов, углубившись в драматургические, теологические и социокультурные измерения, которые формировали уникальный художественный мир каждого цикла.

Мы увидели, как N-Town с его серьёзным, благородным тоном и благочестивой женой Ноя предлагает более дидактический и богословски ориентированный подход. Он подчёркивает послушание божественной воле, семейную гармонию и милосердие Бога, создавая универсальное назидание, призванное укрепить веру. Предполагаемый передвижной характер цикла и использование особняков в сценографии способствовали созданию более универсального, менее привязанного к локальным особенностям спектакля.

В то же время, Towneley, особенно его эпизод *Processus Noe cum Filiis*, раскрывает совершенно иную грань средневековой драмы. С его ярко выраженным фарсом, образом сварливой жены Ноя и конфликтом, переплетённым с теологическими аллюзиями на первородный грех, Towneley показывает, как религиозные пьесы могли включать элементы народной драмы и острой социальной сатиры. Этот цикл предлагал светские вариации на религиозную тему, отражая социокультурные реалии Уэйкфилда, критикуя растущий материализм и индивидуализм общества через яркие, запоминающиеся образы. Виртуозное владение Уэйкфилдского Мастера строфой боб и колесо и его способность смешивать серьёзное и комическое создавали уникальный драматический эффект, делая Towneley живым и актуальным для своего времени.

Различия в трактовке персонажей, особенно жены Ноя, выявляют меняющиеся социокультурные представления о гендерных ролях, семейных отношениях и месте женщины в средневековом обществе. От благочестивой супруги в N-Town до бунтарской мегеры в Towneley — эти образы не только развлекали, но и служили своеобразным комментарием к социальным нормам.

В конечном итоге, сравнительный анализ этих двух версий эпизода с Ноем позволяет нам понять, как местные контексты, авторские стили и компиляционные особенности, а также условия постановки, формировали уникальные художественные миры, даже при работе с одним и тем же библейским материалом. Он демонстрирует, что средневековая английская драма была не монолитным явлением, а сложным, динамичным и многогранным искусством, способным одновременно назидать, развлекать и критиковать, становясь истинным зеркалом своей эпохи.

Список использованной литературы

1. Epp G. Towneley: Recycled Plays. URL: https://www.ualberta.ca/~gepp/towneley/TowneleyRP.html (дата обращения: 03.01.2016).
2. Genesis. The Bible. Oxford: Oxford University Press, 1997.
3. Higgins I.M. The Book of John Mandeville: with Related Texts. Indianapolis; Cambridge: Hackett Publishing Company, Inc., 2011.
4. Noah. N-Town Plays. URL: http://homes.chass.utoronto.ca/~ajohnsto/noah.html (дата обращения: 03.01.2016).
5. Noah. Towneley plays. URL: http://sites.fas.harvard.edu/~chaucer/special/litsubs/drama/noah.html (дата обращения: 03.01.2016).
6. N-Town Cycle Essay. URL: http://www.enotes.com/topics/n-town-cycle (дата обращения: 03.01.2016).
7. Prosser E. Drama and Religion in the English Mystery Plays: A Re-evaluation. Stanford: Stanford University Press, 1961.
8. Sugano D.I. N-Town Plays. URL: http://www.oxfordbibliographies.com/view/document/obo-9780195396584/obo-9780195396584-0136.xml (дата обращения: 03.01.2016).
9. The Towneley Plays Project. URL: http://people.ucalgary.ca/~scriptor/towneley/ (дата обращения: 03.01.2016).
10. Wolfthal D., Vitullo J.M. Money, Morality, and Culture in Late Medieval and Early Modern Europe. Burlington: Ashgate Publishing Company, 2010.
11. Normington K. Gender and Medieval Drama. Cambridge: DS Brewer, 2004.
12. Средневековые мистерии. URL: https://bstudy.net/14112019183416.html (дата обращения: 10.10.2025).
13. Театр мистерии и город в Англии в XIV — первой половине XV в. (К вопросу о культуре английского средневекового города). Средние века. Вып. 39, 1975.