Концепты «Сон» и «Dream» в русско-английской языковой картине мира: когнитивно-переводческий анализ на материале поэзии М.Ю. Лермонтова

В современном мире, где межкультурная коммуникация становится неотъемлемой частью повседневности, глубокое понимание тонкостей языковой картины мира различных этносов приобретает особую значимость. Центральное место в этом понимании занимают концепты — ментальные образования, отражающие не только объективную реальность, но и уникальное культурное восприятие мира. Один из таких универсальных, но в то же время глубоко культурно окрашенных концептов — это «сон» и его английский аналог «dream».

Актуальность настоящего исследования обусловлена несколькими факторами. Во-первых, концепты «сон» и «dream» являются психофизиологическими универсалиями, но их вербализация, семантическое наполнение и культурные коннотации значительно различаются в русском и английском языках, что делает их идеальным объектом для сравнительного анализа в рамках когнитивной лингвистики и лингвокультурологии. Во-вторых, изучение способов передачи подобных концептов при переводе, особенно на материале высокохудожественной поэзии, позволяет глубже осмыслить природу переводческой эквивалентности и трансформаций. Творчество М.Ю. Лермонтова, выдающегося русского романтика, богато образами сна и сновидений, что делает его поэзию особенно репрезентативным материалом для подобного анализа.

Целью данной работы является разработка детализированного, структурированного плана для глубокого академического исследования концептов «сон» и «dream» в русском и английском языках, с акцентом на их вербализацию и перевод на материале стихотворений М.Ю. Лермонтова, с целью написания курсовой работы. В рамках исследования будут последовательно рассмотрены теоретические основы когнитивной лингвистики и переводоведения, проведен сравнительный когнитивно-семантический анализ концептов, исследован концепт «сон» в поэзии Лермонтова и его переводах, а также проанализированы экстралингвистические факторы, формирующие эти концепты.

Основные исследовательские вопросы, на которые мы стремимся ответить, включают: какова сущность концептов «сон» и «dream» и в чём заключаются их основные когнитивные и лингвокультурные различия? Какие теоретические подходы наиболее применимы для анализа межъязыковой передачи концептов? Какие лексико-семантические поля и коннотативные оттенки связаны с этими концептами в русском и английском языках, особенно в поэтическом дискурсе Лермонтова? Какие стратегии используются при переводе концепта «сон» в стихотворениях Лермонтова на английский язык, и как они влияют на сохранение исходного смысла? Как экстралингвистические факторы формируют и вербализуют эти концепты в обеих культурах?

Структура работы будет строиться таким образом, чтобы поэтапно раскрывать каждый из этих вопросов, используя академический, научно-аналитический стиль, основанный на данных и цитатах из авторитетных источников.

Теоретические основы исследования концептов и перевода

Погружение в мир концептов и их межъязыкового перехода требует прочного теоретического фундамента. Современная лингвистика, особенно в лице когнитивного и лингвокультурологического направлений, предоставляет мощный инструментарий для такого анализа. Одновременно, теории перевода предлагают призму, через которую можно осмыслить сложности передачи культурно-окрашенных смыслов, ведь каждый язык — это уникальный фильтр восприятия реальности.

Концепт как единица знания в когнитивной лингвистике

Начиная с середины 1970-х годов, когда когнитивная лингвистика начала свое «официальное рождение» с таких знаковых публикаций, как «Представляем когнитивную грамматику» Дж. Лакоффа и Г. Томпсона (1975) и фундаментальных работ Р. Лангакера и Дж. Лакоффа в 1980-х, акцент в языкознании сместился с изучения языка как автономной системы к исследованию его взаимосвязи с человеческим познанием и мышлением. В этом контексте концепт занял центральное место как важнейший объект исследования.

В отличие от традиционного «понятия», которое представляет собой мысль о наиболее общих и существенных признаках предмета или явления, являясь результатом рационального отражения, концепт гораздо шире и многограннее. Концепты — это ментальные сущности, которые не только мыслятся, но и переживаются, обладая именем в языке и отражая культурно-национальное представление человека о мире. Они представляют собой «сгустки культурной среды в сознании человека», через которые индивид интегрируется в культуру. Таким образом, концепт — это дискретное ментальное образование, базовая единица мыслительного кода человека, характеризующаяся относительно упорядоченной внутренней структурой. Он охватывает общепринятую информацию об объектах или явлениях, а также их коннотации, детерминированные языковой личностью, культурным опытом и контекстом использования. Понятие, таким образом, становится лишь обязательным ядерным компонентом концепта.

Одной из наиболее влиятельных моделей структуры концепта является трехкомпонентная модель В.И. Карасика. Согласно его подходу, концепт состоит из:

1. Понятийного компонента: отражает объективные, денотативные характеристики объекта или явления. Это та часть концепта, которая наиболее близка к традиционному понятию.
2. Образного компонента: включает в себя перцептивные, метафорические и метонимические образы, которые ассоциируются с концептом. Это могут быть визуальные, аудиальные, тактильные ощущения, а также метафоры, которые помогают осмыслить концепт.
3. Ценностного компонента: содержит эмоционально-оценочное отношение к концепту, его значимость для культуры и индивида. Этот компонент отражает культурные установки и моральные суждения.

Другой важный подход к структуре концепта предложен Ю.С. Степановым в его фундаментальной работе «Константы: Словарь русской культуры» (1997). Он рассматривает структуру концепта как «слоистую», где каждый «слой» аккумулирует культурную жизнь разных эпох, отличаясь этимологией, временем формирования и значением. В его подходе выделяются три ключевых слоя:

1. Актуальный основной признак: наиболее очевидный, доминирующий смысл концепта в современном языке.
2. Дополнительные «пассивные» признаки: исторические, устаревшие или менее выраженные смыслы, которые, тем не менее, сохраняются в коллективном сознании.
3. Внутренняя форма: наиболее глубокий слой, включающий этимологию слова, его историю, современные ассоциации, оценки и коннотации. Этот слой является «ключом» к пониманию культурной специфики концепта, поскольку именно здесь проявляется его уникальное культурное наследие.

Такое многомерное понимание концепта позволяет проводить глубокий анализ его содержания и функционирования в различных языковых картинах мира. Например, понимание этих слоев критически важно для переводчика, когда необходимо не просто найти эквивалент, но и передать всю глубину культурных ассоциаций, иначе перевод рискует оказаться поверхностным.

Когнитивная лингвистика и лингвокультурология: инструментарий анализа

Когнитивная лингвистика, возникшая как сравнительно молодое направление в рамках более широкой когнитивной науки в середине 1970-х годов, преодолела ограничения структурного языкознания, но при этом активно использует его подходы. Ее становление тесно связано с разработкой положений теорий концептуализации и категоризации, а также с определением концепта как единицы знания, включающей результаты как теоретического, так и обыденного познания.

Центральным разделом когнитивной лингвистики является когнитивная семантика, исследующая два ключевых процесса:

1. Концептуализация: процесс осмысления информации, поступающей из окружающего мира, и образование концептов в сознании человека.
2. Категоризация: процесс упорядочивания полученных знаний, распределения их по ментальным рубрикам, что позволяет человеку эффективно взаимодействовать с миром.

Среди ключевых теоретиков концептуализации и категоризации выделяются:

• Э. Рош: известна своей теорией прототипов, которая утверждает, что категории структурированы вокруг наиболее типичных представителей (прототипов), а не по строгим бинарным признакам.
• Дж. Лакофф: развил идеи прототипов и естественной категоризации, показав, как метафора и метонимия формируют наше концептуальное мышление.
• Р. Лангакер: автор теории выделенности (prominence), которая описывает, как разные языковые конструкции направляют наше внимание на различные аспекты одной и той же ситуации.
• Л. Талми: исследовал концентрацию внимания (attention framing), показав, как язык может фокусировать наше восприятие на конкретных деталях или общем контексте.

Когнитивная функция языка, таким образом, связана со способом осмысления окружающего мира, формированием знаний о нём и различными способами их организации и хранения в сознании человека.

Для операционализации исследования концептов в когнитивной лингвистике используются такие инструменты, как:

• Фреймы: это стереотипные, структурированные представления о типичных ситуациях или объектах. Например, фрейм «супермаркет» включает в себя ожидаемые элементы: тележки, полки с товарами, кассы, продавцы. Фреймы представляют собой статические мыслительные картинки.
• Сценарии: разновидность фреймов, но описывающие динамические последовательности событий. Например, сценарий «экзамен» включает в себя подготовку, сдачу, ожидание результатов. Сценарии — это динамические мыслительные картинки.
• Гештальты: целостные, допонятийные мыслительные образы, которые воспринимаются как единое целое и не раскладываются на отдельные признаки. Типичными гештальтами являются концепты таких лексем, как «очередь», «игра», «деньги», «любовь». Они формируют единое, нерасчленённое представление.
• Концепты: (в широком смысле, как уже было сказано) совокупность всех смыслов, схваченных словом.

Параллельно с когнитивной лингвистикой, развивалась и лингвокультурология – наука, изучающая взаимоотношения языка и культуры, языка и этноса, языка и народного менталитета. Она создана на основе триады: язык, культура, человеческая личность. Лингвокультурология исследует, как культурные установки и ценности отражаются в языке, формируя уникальную языковую картину мира каждого этноса. Работы таких ученых, как В.И. Карасик и Н.Д. Арутюнова, внесли неоценимый вклад в развитие этих областей. В.И. Карасик известен своими исследованиями в аксиологической лингвистике, социолингвистике и лингвокультурологии, анализируя, как культурные ценности вербализуются в языке. Н.Д. Арутюнова является автором фундаментальных исследований синтаксиса, логики и теории коммуникации, а также философского и концептуального анализа языка, что позволяет глубже осмыслить механизмы взаимодействия мысли и слова.

Теории перевода и проблема эквивалентности

Перевод — это не просто замена слов одного языка словами другого. Это сложный процесс межкультурной коммуникации, в центре которого стоит проблема переводческой эквивалентности. Эквивалентность обозначает общность содержания (смысловую близость) и равноценность текстов оригинала и перевода. Часто синонимами эквивалентности называют равноценность, адекватность и тождественность, однако большинство исследователей сходятся во мнении, что абсолютная эквивалентность между исходным и переводным текстами практически невозможна. Это связано с неизбежными семантическими, структурными и прагматическими различиями между языками и культурами. Таким образом, достижимая эквивалентность перевода всегда является относительной.

А.Д. Швейцер, один из ведущих теоретиков перевода, выдвигает на первый план коммуникативную эквивалентность, которая базируется на инвариантном коммуникативном эффекте исходного и переводного текстов. То есть, перевод считается эквивалентным, если он оказывает на рецептора перевода такое же или максимально близкое воздействие, как оригинал на его читателя. Полная эквивалентность, охватывающая семантический и прагматический уровни и дополненная функциональной, является скорее идеализированным конструктом, к которому стремится переводчик, но редко достигает в абсолюте. И что из этого следует? Это означает, что переводчик должен быть не просто лингвистом, но и культурным медиатором, способным воссоздать не только слова, но и их культурное эхо.

Известный лингвист Роман Якобсон подчеркивал, что проблема эквивалентности значений между словами в разных языках возникает именно из-за их различий, называя это «эквивалентностью при существовании различия». Он утверждал, что язык не просто называет вещи, но и формирует наше видение мира, и потому прямое соответствие между лексическими единицами разных языков встречается редко.

В рамках традиционной лингвистики и формальной логики давно отмечались случаи отсутствия параллелизма между словом и понятием: одно слово может выражать несколько понятий, и одно понятие может иметь несколько способов выражения. Более того, содержание понятий может меняться с развитием общества, в то время как слово, их обозначающее, остаётся неизменным, что создаёт дополнительные сложности для переводчика.

Особое внимание в контексте культурно-специфичных концептов уделяется понятию лингвокультуремы. Это единица, содержащая глубокий культурный смысл, который при переводе может быть завуалирован в сторону денотативного содержания, теряя свои уникальные культурные коннотации. Именно поэтому перевод таких концептов, как «сон» или «dream», требует не просто лексического соответствия, а глубокого понимания стоящих за ними культурных пластов.

Вине и Дарбельне, авторы фундаментальной работы «Stylistique comparée du français et de l’anglais: Méthode de traduction» (1958), описывают эквивалентность не как конечный результат, а как процедуру, используемую переводчиком в процессе перевода. Они выделяют различные переводческие приёмы, которые помогают достичь адекватности, даже если прямого лексического соответствия нет. Эти процедуры включают заимствование, калькирование, буквальный перевод, транспозицию, модуляцию, эквивалентность и адаптацию, каждая из которых направлена на преодоление межъязыковых и межкультурных барьеров.

Коммуникативные подходы в переводоведении

В развитии теории перевода значимую роль сыграли коммуникативные подходы, которые выдвигают на первый план понимание коммуникативной цели (скопоса) речевого произведения. Этот подход, известный как теория скопоса, был сформулирован Катариной Райсс в 1970-х годах и развит Гансом Вермеером в 1980-х, а их совместная классическая работа «Grundlegung einer allgemeinen Translationstheorie» (Основы общей теории перевода) была опубликована в 1984 году.

Согласно теории скопоса, доминирующим фактором, определяющим стратегию перевода, является цель (скопос) целевого текста. Переводчик, в первую очередь, должен понимать, для кого предназначен перевод, зачем он нужен и какую функцию он должен выполнять в целевой культуре. Это означает, что не всегда необходимо стремиться к максимальной формальной или семантической эквивалентности с оригиналом. Если цель перевода, например, адаптировать текст для новой аудитории или для конкретной прагматической задачи, переводчик может (и даже должен) отступать от буквального воспроизведения оригинала.

Ключевые положения теории скопоса:

1. Принцип скопоса: переводческое действие определяется его целью (скопосом).
2. Принцип когерентности: целевой текст должен быть когерентен с ситуацией рецептора.
3. Принцип верности: перевод должен быть когерентен с исходным текстом, но этот принцип подчинен скопосу.

Финская лингвистка Юста Хольц-Мянттяри, развивая идеи коммуникативного подхода, в 1984 году предложила теорию «переводящего действия». В этой теории перевод рассматривается как межкультурное взаимодействие, а функция целевого текста имеет первостепенное значение, при этом роль исходного текста может быть ограничена. Хольц-Мянттяри акцентирует внимание на переводчике как эксперте по межкультурной коммуникации, который организует процесс перевода для достижения конкретной цели заказчика.

Таким образом, коммуникативные подходы в переводоведении предоставляют ценный инструмент для анализа перевода поэтического текста. В случае с лирикой М.Ю. Лермонтова, где важен не только смысл, но и эмоциональное воздействие, ритм, рифма и культурные аллюзии, применение теории скопоса позволяет оценить, насколько переводчики успешно реализовали свою коммуникативную цель – будь то передача общей идеи, сохранение поэтической формы или адаптация к вкусам англоязычной аудитории. Анализ эквивалентности как переводческой процедуры, предложенный Вине и Дарбельне, дополняет этот подход, позволяя детально рассмотреть конкретные лексические и грамматические трансформации, использованные для передачи концепта «сон».

Концепты «Сон» и «Dream» в русской и английской языковых картинах мира: сравнительный когнитивно-семантический анализ

Концепты «сон» и «dream», несмотря на кажущуюся универсальность, представляют ��обой уникальные лингвокультурные феномены, глубоко укорененные в сознании носителей русского и английского языков. Их исследование как психофизиологических концептов позволяет выявить не только общие черты, но и специфические оттенки, формирующие самобытные картины мира.

Лексико-семантическое поле концепта «сон» в русском языке

В русском языке лексема «сон» обладает разветвленной и богатой семантической структурой, которая традиционно базируется на двух основных аспектах. Первый, наиболее очевидный, — это «сон – состояние», то есть физиологический процесс, периодически наступающее состояние покоя, характеризующееся снижением активности сознания и замедлением физиологических функций организма. В.И. Даль в своём «Толковом словаре живого великорусского языка» определяет «сон» как «состояние спящего; отдых тела, в забытьи чувств; противоположность бодрствованию, яви». Этот аспект находит отражение в таких выражениях, как «глубокий сон», «крепкий сон», «пробудиться от сна», «погрузиться в сон (заснуть)».

Второй аспект — это «сон – сновидение», то есть образы, видения, переживания, порождаемые спящим сознанием. Именно этот аспект открывает двери в мир ирреального, мистического и символического. Отсюда берут начало выражения «видеть что-н. во сне», «сон в руку» (предвещающий благоприятное событие).

Эти два базовых значения способствуют развитию множества переносных наименований. На основе «состояния покоя» формируются значения, связанные с «состоянием бездействия», инертности, пассивности (например, «страна пребывает в глубоком сне», когда речь идёт о застое). На основе «сновидения» развиваются значения, связанные с «мечтой», чем-то прекрасным, желаемым, но часто недостижимым («несбыточный сон», «мечты и сны»).

Концепт «сон» в русском языке обладает выраженным позитивно-оценочным потенциалом, что предопределено наличием универсальной оппозиции «сон – бессонница». Сон (в значении физиологического состояния) предстает как несомненная ценность, синоним здоровья, восстановления сил, покоя. Это отражено в устойчивых сочетаниях, таких как «здоровый сон», «сладкий сон». Бессонница, напротив, ассоциируется со страданием, болезнью, тревогой.

Лексико-семантическое поле концепта «сон» включает также:

• Синонимические ряды: дрема, забытье, грёза, мечта.
• Антонимические пары: бодрствование, явь.
• Дериваты: «сонный» (относящийся ко сну, вялый), «сонница» (сонливость, спячка), «сонливец», «соня» (вялый, ленивый спящий).
• Идиомы и фразеологизмы: «ни сном ни духом» (ничего не знать), «усыпить бдительность» (заставить расслабиться), «вечный сон» (перен.: смерть, высок.).

Таким образом, «сон» в русской языковой картине мира — это сложный, многослойный концепт, который охватывает как физиологический процесс, так и мир сновидений, иносказательно передаёт состояние бездействия или, напротив, служит воплощением идеальной мечты, обладая при этом ярко выраженной позитивной оценкой. Это богатство значений делает его трудным для точного перевода.

Лексико-семантическое поле концепта «dream» в английском языке

Концепт «dream» в английском языке также обладает богатой семантической структурой, которая имеет как сходства, так и отличия от русского «сна». Основные значения лексемы «dream» можно разделить на следующие категории:

1. «Dream – сновидение»: наиболее прямое значение, соответствующее русскому «сновидению» – последовательность образов, идей, эмоций и ощущений, которые невольно происходят в сознании во время определённых фаз сна. Примеры: «I had a vivid dream last night» (Мне приснился яркий сон прошлой ночью), «to interpret dreams» (толковать сны).
2. «Dream – мечта, желаемое»: это значение, тесно связанное с фантазиями, стремлениями, надеждами на будущее. Здесь «dream» функционирует как существительное, обозначающее цель или амбицию, а также как глагол, выражающий желание. Примеры: «He achieved his lifelong dream» (Он осуществил свою мечту всей жизни), «to dream of a better future» (мечтать о лучшем будущем). Это значение очень активно проявляется в английской культуре (сравните с «American Dream»).
3. «Dream – нечто прекрасное, идеальное»: в этом смысле «dream» используется для описания чего-то исключительно приятного, совершенного или идеального. Пример: «The vacation was a dream» (Отпуск был мечтой/сказкой), «dream house» (дом мечты).

В отличие от русского «сна», который охватывает как физиологическое состояние, так и сновидение, английское «dream» в своём основном значении чаще всего фокусируется именно на сновидении и мечте. Физиологическое состояние покоя в английском языке преимущественно обозначается лексемой «sleep». Однако, в некоторых контекстах, «dream» может быть метафорически связан с состоянием покоя, но это скорее исключение.

Лексико-семантическое поле концепта «dream» включает:

• Синонимические ряды: vision, fantasy, reverie, aspiration, goal, hope.
• Антонимические пары: reality, nightmare (как антипод приятного сновидения).
• Дериваты: «dreamy» (мечтательный, неясный), «dreamer» (мечтатель), «dreamland» (страна грёз), «dreamscape» (пейзаж сновидения).
• Идиомы и фразеологизмы: «to be in a dream» (быть в полусне/мечтах), «dream come true» (сбывшаяся мечта), «beyond one’s wildest dreams» (за пределами самых смелых мечтаний), «a pipe dream» (несбыточная мечта, химера), «living the dream» (жить мечтой, наслаждаться жизнью), «to dream on» (мечтать дальше, что часто означает «напрасно мечтать»).

Сравнивая «сон» и «dream», можно отметить, что «сон» в русском языке изначально имеет более широкое и двойственное значение, охватывая как физиологию, так и содержание ментальных образов, тогда как «dream» в английском языке более явно разделяет эти аспекты, оставляя физиологию за «sleep» и концентрируясь на сновидениях и мечтах. Это различие формирует уникальные культурные коннотации: в русской культуре «сон» часто несёт оттенок фатальности, предопределенности (как в народных приметах), тогда как «dream» в английской культуре более активно связан с целеполаганием, индивидуальными стремлениями и позитивным будущим. Разве это не указывает на фундаментальные различия в мировосприятии двух культур?

Сравнительный анализ когнитивных моделей концептов «сон» и «dream»

Применение фреймового моделирования и теории когнитивной метафоры позволяет глубже проникнуть в структуру концептов «сон» и «dream», выявить их ядро и периферию, а также понять, как они категоризируются в сознании носителей разных культур.

Фреймовое моделирование для концепта «сон» в русском языке может выглядеть следующим образом:

• Ядро фрейма «СОН»:
  • Слот 1: СОСТОЯНИЕ ОРГАНИЗМА: Физиологический покой, бессознательность, отсутствие бодрствования.
  • Слот 2: СОДЕРЖАНИЕ СНОВИДЕНИЯ: Образы, переживания, сюжеты, возникающие во время сна.
• Периферия фрейма:
  • Слот 3: ПРИЧИНЫ СНА: Усталость, ночь, болезнь.
  • Слот 4: ПОСЛЕДСТВИЯ СНА: Отдых, восстановление сил, предсказания, новые идеи.
  • Слот 5: ОЦЕНКА: Ценность (здоровый сон), опасность (кошмар), мистика (вещий сон).
  • Слот 6: АГЕНТЫ: Спящий человек, Морфей (как персонификация).
  • Слот 7: МЕТАФОРЫ/МЕТОНИМИИ: «Вечный сон» (смерть), «сон разума» (бездействие), «сон травы» (покой природы).

Для концепта «dream» в английском языке фреймовое моделирование будет отличаться:

• Ядро фрейма «DREAM»:
  • Слот 1: СОДЕРЖАНИЕ СНОВИДЕНИЯ: Образы, переживания, сюжеты (аналогично русскому «сну»).
  • Слот 2: ЦЕЛЕПОЛАГАНИЕ/ЖЕЛАНИЕ: Амбиции, стремления, идеалы, будущее.
• Периферия фрейма:
  • Слот 3: ПРИЧИНЫ DREAM: Подсознание, желания, надежды.
  • Слот 4: ПОСЛЕДСТВИЯ DREAM: Мотивация, разочарование, достижение.
  • Слот 5: ОЦЕНКА: Позитивная (американская мечта), негативная (несбыточная мечта, кошмар).
  • Слот 6: АГЕНТЫ: Мечтатель, спящий.
  • Слот 7: МЕТАФОРЫ/МЕТОНИМИИ: «Dream job» (идеальная работа), «dream team» (команда мечты), «pipe dream» (несбыточная мечта).

Как видно из фреймового анализа, в ядре русского «сна» присутствует двойственность (состояние и сновидение), тогда как в ядре английского «dream» акцент смещен на сновидение и мечту/желание, оставляя физиологический аспект преимущественно за «sleep».

Теория когнитивной метафоры позволяет выявить, как более абстрактные концепты осмысливаются через более конкретные. Для «сна» и «dream» характерны следующие метафорические модели:

1. СОН/DREAM КАК ПУТЕШЕСТВИЕ: «Погрузиться в сон», «dream journey», «trip into dreamland». Эта метафора подчеркивает переход в другое состояние или измерение.
2. СОН/DREAM КАК РЕКА/ПОТОК: «Поток сновидений», «river of dreams». Акцентирует непрерывность и текучесть внутренних образов.
3. СОН/DREAM КАК ТЕАТР/СПЕКТАКЛЬ: «Видеть сны», «dream as a play», «stage of dreams». Подчеркивает визуальный, драматический характер сновидений.
4. СОН/DREAM КАК СМЕРТЬ: «Вечный сон», «slept like the dead». Эта метафора особенно сильна в русской культуре и поэзии Лермонтова, где сон часто ассоциируется с небытием. В английском языке это также присутствует, но, возможно, с меньшей культурной нагрузкой, чем в русском.
5. DREAM КАК ЦЕЛЬ/ДОСТИЖЕНИЕ: «Achieve a dream», «live the dream». Эта метафора сильнее выражена в англоязычной культуре, подчеркивая активную, преобразующую роль мечты.

Таким образом, «сон» и «dream» категоризируются в сознании носителей разных культур не только как феномены, связанные с физиологией и ментальными образами, но и как глубоко культурно обусловленные конструкции. Русская культура придает «сну» оттенок фатальности, предопределенности и часто связывает его с метафорой смерти, тогда как англоязычная культура активнее использует «dream» для выражения личных стремлений, амбиций и достижения успеха, при этом сохраняя и мистические аспекты сновидений. Эти различия обусловливают и различные стратегии перевода, которые будут рассмотрены далее.

Репрезентация концепта «Сон» в поэзии М.Ю. Лермонтова и анализ его переводов

Творчество Михаила Юрьевича Лермонтова, яркого представителя русского романтизма, пронизано темами одиночества, судьбы, смерти и таинственных видений. Концепт «сон» занимает особое место в его лирике, становясь не просто физиологическим состоянием, но мощным символом, мостом между явью и небытием, реальностью и мистикой.

Концепт «Сон» в стихотворении М.Ю. Лермонтова: идейно-художественный анализ

Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Сон», написанное незадолго до его трагической гибели в 1841 году, является одним из наиболее ярких и пронзительных произведений, где концепт «сон» раскрывается во всей своей многогранности. Оно не случайно стало ключевым материалом для нашего исследования, так как в нём «сон» выступает в нескольких ипостасях, тесно переплетающихся с основными идейно-художественными мотивами поэта.

Тема стихотворения — смерть как завершение жизни, но смерть не обыденная, а мистическая и фатальная, увиденная как бы со стороны, глазами другого человека. Помимо основной темы, произведение затрагивает глубокие проблемы:

• Одиночество: лирический герой умирает в одиночестве, вдали от родного края, «в полдневный жар в долине Дагестана». Это одиночество подчеркивает его отчужденность от мира, характерную для романтического героя.
• Смерть: воспринимается не как конец, а как переход в иное состояние, как неизбежность, но при этом мистически связанная с жизнью. Образ «мертвого сна» становится центральным.
• Любовь и незримая связь: несмотря на физическую смерть и расстояние, между лирическим героем и девушкой, которую он видит во сне, сохраняется незримая, мистическая связь. Её сон перекликается с его смертью, что указывает на глубокое духовное единение.

Композиция произведения состоит из двух частей, зеркально отражающих друг друга:

1. В первой части лирический герой, находящийся при смерти, видит свой собственный «сон» — картину своей смерти в долине Дагестана. Он видит себя «свинцом в груди» и «в огневом потоке».
2. Во второй части девушка, находящаяся «в родном краю», наблюдает ту же картину в своём видении, словно сон героя передаётся ей на расстояние, устанавливая мистическую связь.

Произведение однозначно относится к романтическому направлению русской литературы, о чем свидетельствуют:

• Мистическое содержание: предчувствие смерти, видения, незримая связь между душами.
• Вопросы жизни и смерти: осмысление перехода от бытия к небытию, границы между мирами.
• Темы любви и одиночества: как ключевые для романтического мировоззрения.

Контекстуальные употребления концепта «сон» в оригинальном тексте:
В стихотворении Лермонтова «Сон» лексема «сон» несет в себе не только прямое значение («то, что привиделось девушке»), но и глубоко символическое. Центральным становится выражение «мертвый сон» в отношении лирического героя. Это не просто метафора смерти; это слияние физиологического покоя (сна) с абсолютным покоем (смертью), что придает концепту фатальный, трагический оттенок. Сон здесь — это не отдых, а окончательное забытье, небытие, но при этом способ сохранения связи с миром живых через сновидения любимой. Концепт «сон» в этом стихотворении воплощает идею преодоления пространства и времени, где смерть не является полным забвением, а переходит в другую форму бытия, воспринимаемую через сновидения.

Стратегии перевода концепта «сон» в английской лирике Лермонтова

Перевод поэзии, особенно такой глубокой и символичной, как у Лермонтова, всегда является вызовом, требующим от переводчика не только лингвистической виртуозности, но и глубокого культурного понимания. Передача концепта «сон» из русского оригинала в английский язык сопряжена с необходимостью выбора адекватных стратегий и трансформаций, чтобы сохранить исходный смысл, эмоциональное воздействие и лингвокультурные коннотации.

Рассмотрим пример английского перевода стихотворения М.Ю. Лермонтова «Сон», выполненный Энтони Клайном (1947). В этом переводе фраза «мертвый сон» передана как «slept like the dead».

Анализ переводческих трансформаций:

1. Лексическая трансформация (лексико-семантическая эквивалентность):
   • Русское «сон» (в значении смерти/покоя) переведено на «slept» (глагол «спать») и «the dead» (существительное «мертвые»). Это не прямое соответствие одной лексеме, а использование описательного оборота.
   • Слово «dead» здесь напрямую ассоциируется со смертью, что сохраняет ключевое значение «мертвого сна».
   • Выражение «slept like the dead» является устойчивым в английском языке и означает «спать очень крепко, безмятежно», часто ассоциируется с глубоким, непробудным сном. В данном контексте оно также может нести коннотацию окончательного покоя, что близко к лермонтовскому смыслу.
2. Грамматическая трансформация:
   • В русском оригинале «мертвый сон» — это именное словосочетание (прилагательное + существительное), функционирующее как метафора.
   • В английском переводе «slept like the dead» — это глагольное словосочетание с сравнительным оборотом. Произошла конверсия части речи и синтаксической конструкции.
3. Стилистическая трансформация:
   • Русский «мертвый сон» обладает высокой степенью поэтической образности и трагизма.
   • «Slept like the dead» также имеет образность, но может восприниматься как более идиоматичное и менее «высокое» выражение по сравнению с оригиналом. Однако, в контексте стихотворения Клайна, оно успешно передает необходимый смысл.

Оценка сохранения или модификации исходного смысла и эмоционального воздействия:

Перевод Клайна достаточно точно передает ключевой смысл «мертвого сна» — окончательный покой, сопоставимый со смертью. Эмоциональное воздействие, связанное с фатальностью и неизбежностью, в значительной степени сохраняется благодаря использованию устойчивого выражения, которое интуитивно понятно англоязычному читателю. Однако, некоторая часть уникальной «лермонтовской» поэтической глубины, свойственной краткому и емкому «мертвому сну», возможно, теряется в более описательном «slept like the dead».

Детальный академический сравнительный анализ множества переводов (например, А. Клайна, В.В. Набокова и других) позволил бы выявить более широкий спектр переводческих стратегий:

• Буквальный перевод (слово в слово): крайне редко используется в поэзии из-за потери смысла и ритма.
• Транспозиция: изменение части речи или синтаксической функции (как в примере Клайна).
• Модуляция: изменение точки зрения или угла зрения на ситуацию (например, «спать» вместо «быть во сне»).
• Эквивалентность (как процедура): использование полностью разных выражений для передачи одной и той же ситуации (например, русское «ни пуха ни пера» → англ. «break a leg»).
• Адаптация: полная замена культурно-специфичного элемента на аналог в целевой культуре.
• Компенсация: восстановление потерянного элемента смысла в другом месте текста.

Отсутствие в текущем поиске детального академического сравнительного анализа множества переводов стихотворения «Сон» Лермонтова (например, переводов Набокова, Уилсона, Паркера) представляет собой «слепую зону», которую можно было бы усилить в данном исследовании. Каждый переводчик подходит к передаче концепта «сон» по-своему, исходя из собственного понимания поэтики Лермонтова, целевой аудитории и переводческих установок. Например, перевод В.В. Набокова известен своей по��ыткой максимальной формальной точности, что порой может приводить к некоторой потере поэтичности, но дает иной взгляд на передачу концепта.

Общая сложность перевода лирики Лермонтова, и концепта «сон» в частности, объясняется уникальностью его поэтической культуры, глубокой символикой и многозначностью, которые требуют от переводчика не просто владения языком, но и проникновения в культурно-исторический контекст.

Потеря и приобретение культурно-специфических особенностей при переводе

Передача концепта «сон» из русского языка в английский через призму поэзии Лермонтова неизбежно влечет за собой процессы потери и приобретения культурно-специфических особенностей. Эти процессы являются ключевыми для понимания механизмов межкультурной коммуникации и природы переводческой эквивалентности.

Потеря аспектов концепта «сон»:

1. Потеря амбивалентности: В русском «сне» изначально заложена двойственность — это и физиологическое состояние, и сновидение. При переводе на английский язык, особенно когда речь идет о физиологическом аспекте, часто используется лексема «sleep», тогда как «dream» концентрируется на сновидениях или мечтах. Это приводит к разделению смыслов, которые в русском оригинале были объединены в одной лексеме. Например, в стихотворении Лермонтова «Сон», где «сон» означает и покой, и небытие, и видение, английский перевод может акцентировать один из аспектов, размывая другие.
2. Потеря этимологической глубины и «слоистости» (по Степанову): Русское «сон» несет в себе древние пласты значений, связанных с народными верованиями, мифологией, фольклором, где сон мог быть предвестником, мистическим порталом. Эти «пассивные признаки» и «внутренняя форма» концепта, как их описывает Ю.С. Степанов, могут быть трудноуловимы для переводчика и часто теряются в английском переводе, который не имеет прямых культурных аналогов.
3. Потеря коннотаций фатальности и предопределенности: В русской культуре сны часто воспринимаются как знаки судьбы, предсказания. «Вещий сон» — это глубоко укорененный в сознании носителей русского языка концепт. Хотя в английском языке есть идея «prophetic dream», она не всегда обладает той же силой и повсеместностью, что в русской культуре. «Мертвый сон» Лермонтова, несущий идею роковой неизбежности, может быть передан как «slept like the dead», что адекватно в плане обозначения смерти, но может упустить тонкий оттенок предопределения судьбы, присущий русскому оригиналу.
4. Потеря фонетической и ритмической образности: Как и в любом переводе поэзии, при передаче концепта «сон» неизбежно теряются оригинальные фонетические ассоциации, аллитерации, ассонансы, которые создают особую атмосферу в стихотворении Лермонтова.

Приобретение культурно-специфических особенностей:

1. Привнесение ценностных компонентов англоязычной культуры: В процессе перевода концепт «сон» может невольно приобретать оттенки, характерные для англоязычного «dream». Например, если переводчик делает акцент на значении «мечта» (aspiration, goal), то в концепт «сон» могут быть привнесены идеи индивидуального достижения, целеполагания, что не всегда было доминирующим в русском оригинале Лермонтова. Это особенно актуально, если перевод ориентирован на западную аудиторию, где «American Dream» является мощной культурной парадигмой.
2. Адаптация к английской идиоматике и стилистике: Переводчик, стремясь к естественности звучания, может использовать английские идиомы или фразеологизмы, которые не имеют прямых аналогов в русском, но адекватно передают общий смысл. Это может приводить к изменению образности и метафорики. Например, вместо прямой метафоры «мертвый сон» используется идиома «slept like the dead», которая, хотя и передает смысл, но является идиоматичным выражением английского языка.
3. Изменение эмоционального воздействия: В зависимости от переводческой интенции и выбранной стратегии, эмоциональное воздействие стихотворения может быть модифицировано. Если переводчик стремится к максимальной ясности, он может упростить многозначность концепта, что приведет к потере части его эмоциональной глубины. Если же он стремится к сохранению поэтичности, он может использовать более возвышенные или архаичные английские слова, которые могут нести иные коннотации для современного читателя.

Влияние авторской переводческой интенции:

Авторская переводческая интенция играет решающую роль в итоговой репрезентации концепта. Переводчики, как правило, выбирают одну из доминирующих стратегий:

• Доместикация (освоение): адаптация текста к целевой культуре, делая его более понятным и близким для читателя, но потенциально теряя часть инокультурных элементов.
• Форенизация (очуждение): сохранение культурной специфики оригинала, что может сделать текст более «чужим» для целевой аудитории, но позволит ей глубже проникнуть в оригинальную культуру.

В случае с переводами Лермонтова, интенция переводчика может быть направлена на передачу романтического пафоса, философской глубины или, напротив, на создание более доступного и лиричного текста. Эти решения напрямую влияют на то, какие аспекты концепта «сон» будут усилены, а какие — ослаблены или изменены. Например, переводчик, ориентированный на сохранение мистического начала, будет искать лексические и стилистические средства, способные вызвать схожие ассоциации у англоязычного читателя, в то время как переводчик, стремящийся к передаче универсальных тем, может сгладить слишком специфичные культурные отсылки. Таким образом, каждый перевод становится уникальной интерпретацией концепта, отражающей не только лингвистические различия, но и культурные установки самого переводчика.

Экстралингвистические факторы, влияющие на восприятие «сна» и «dream»

Язык — это не просто система знаков, это живой организм, глубоко укорененный в культуре и менталитете народа. Формирование и вербализация таких сложных концептов, как «сон» и «dream», невозможно понять без учета экстралингвистических факторов — культурных традиций, мифологии, философских взглядов, которые формируют уникальные языковые картины мира. Этнокультурные особенности каждого языка выявляются именно в зависимости от этих факторов, таких как географическое положение, психические процессы в сознании определенного этноса и мировоззрение.

Культурно-исторический фон восприятия сновидений в России

В русской культуре восприятие сновидений имеет глубокие корни, уходящие в языческое прошлое, христианскую традицию и богатый фольклор.

• Языческие верования и народный фольклор: До принятия христианства славяне верили в существование души, которая во время сна могла покидать тело и путешествовать. Сны часто рассматривались как предвестники, знаки свыше, послания от духов предков или богов. Существовало множество обрядов и примет, связанных со сновидениями. Например, «вещие сны» — сны, которые предсказывают будущее, — являются неотъемлемой частью русского народного сознания. Сонник (толкователь снов) был и остается популярным инструментом для расшифровки этих посланий. Народные сказки и былины часто используют мотив сна как способ передвижения героя в иное измерение или получения сакрального знания.
• Влияние православия: С принятием христианства отношение к сновидениям стало более амбивалентным. С одной стороны, сны могли восприниматься как божественное откровение (как в библейских сюжетах). С другой стороны, церковь предостерегала от излишней веры в сны, считая их происками дьявола или результатом телесных недугов. Таким образом, сформировалось двойственное отношение: сны могли быть как благословением, так и искушением.
• Философские взгляды и литература: Русская философия и литература XIX-XX веков активно осмысливали феномен сна. Для романтиков, таких как Лермонтов, сон был способом проникновения в иные миры, пространством для мистических откровений и предчувствий. В произведениях Достоевского, Толстого, сны часто становятся ключом к пониманию внутреннего мира героев, их подсознательных страхов и желаний. Сон в русской культуре часто ассоциируется с метафорой смерти («вечный сон»), забвения, но также и с глубоким психологическим состоянием, размышлением, «сном разума».

Таким образом, концепт «сон» в русской культуре нагружен богатым культурно-историческим опытом, мистическими коннотациями, связями с судьбой, предопределенностью и глубоким философским осмыслением перехода между бытием и небытием.

Восприятие сновидений в англоязычной культуре

Восприятие сновидений в англоязычной культуре также имеет свои особенности, сформированные уникальным сплавом кельтских, германских традиций, христианства и влиянием эпохи Просвещения.

• Кельтские и германские мифы: В древних кельтских и германских мифах сновидения часто были связаны с миром фей, духов, предсказаний и божественных посланий. Шаманы и прорицатели использовали сны для общения с потусторонним миром. Эти верования, хотя и утратили доминирующее значение, оставили свой след в фольклоре и отдельных выражениях.
• Христианское влияние: Как и в России, христианство принесло с собой амбивалентное отношение к снам. С одной стороны, библейские сюжеты (сны Иосифа, Даниила) подчеркивают их пророческую природу. С другой стороны, протестантская этика, доминировавшая в англоязычном мире, часто склонялась к более рациональному объяснению явлений, чем мистическому. Сны рассматривались как отражение дневных забот или послания от Бога, но с осторожностью.
• Эпоха Просвещения и рационализм: С развитием науки и философии в эпоху Просвещения, мистический аспект сновидений постепенно уступал место рациональному объяснению. Сны стали рассматриваться как продукт работы мозга, подсознания. Этот подход получил мощное развитие в XIX-XX веках с появлением психоанализа З. Фрейда и К. Юнга, которые превратили сновидения в объект научного исследования, источник информации о бессознательном.
• Философские взгляды и литература: Англоязычная литература также богата образами снов. От Шекспира, для которого «сон» был «маленькой смертью» и источником пророчеств, до романтиков, таких как Кольридж, для которого сон был источником вдохновения. Однако, в отличие от русской традиции, где «сон» часто связан с фатальностью, в англоязычной культуре «dream» (в значении мечты, цели) приобрел очень сильный позитивный, активный и целеполагающий оттенок. Концепт «American Dream» является ярчайшим примером, иллюстрирующим идею индивидуального успеха, самореализации и достижения желаемого.

Специфические отличия по сравнению с русской культурой:
В русской культуре «сон» чаще ассоциируется с пассивным состоянием, предчувствием, судьбой, мистикой и зачастую с фатальным исходом (смертью). В англоязычной культуре, хотя сновидения также могут быть мистическими, «dream» как «мечта» является очень сильным компонентом, акцентирующим активное стремление к будущему, индивидуальному успеху и идеалам. Этот целеполагающий аспект гораздо ярче выражен в английском «dream», чем в русском «сне».

Вербализация прецедентных феноменов, связанных со сном

Провербиальные средства, пословицы, поговорки и крылатые выражения являются своеобразным «кодом» культуры, отражая наблюдения, умозаключения, традиции, обычаи, исторические события, менталитет и воспитание этноса. Анализ этих прецедентных феноменов, связанных со сном/dream, позволяет выявить глубинные этнокультурные особенности.

В русской культуре:

• «Сон в руку»: Вещий сон, предвещающий что-то хорошее. Отражает веру в пророческую силу сновидений.
• «Сон как рукой сняло»: О внезапном исчезновении усталости или болезни после сна. Подчеркивает целительную функцию сна.
• «Ни сном ни духом»: Абсолютно ничего не знать о чем-либо. Указывает на состояние полной неосведомленности, отсутствие связи с реальностью.
• «Спать беспробудным сном»: Очень крепко спать, а также метафора смерти. Подчеркивает глубину покоя.
• «Царство Морфея»: Поэтическое обозначение мира сна, где Морфей — бог сновидений.
• «Сон разума рождает чудовищ»: Хотя это цитата Гойи, она прочно вошла в русский культурный код, указывая на опасность бездействия, пассивности мысли.

В англоязычной культуре:

• «Dream come true»: Сбывшаяся мечта. Яркое выражение позитивной коннотации «dream» как цели.
• «Beyond one’s wildest dreams»: За пределами самых смелых мечтаний. Подчеркивает невероятность и грандиозность желаемого.
• «A pipe dream»: Несбыточная мечта, химера. Отражает скептическое отношение к неосуществимым планам.
• «To live the dream»: Жить в соответствии со своей мечтой, наслаждаться жизнью. Подчеркивает активное воплощение желаемого.
• «Sleep like a log» / «Sleep like a baby»: Спать очень крепко. Отражает физиологический аспект сна, его качество.
• «To sleep on it»: Отложить решение до утра, чтобы «переспать с мыслью». Указывает на веру в то, что сон помогает принять правильное решение.

Сравнительный анализ:
Из этих примеров видно, что русская культура часто ассоциирует «сон» с предсказанием, исцелением, полным забвением или отсутствием осведомленности. В то время как англоязычная культура, используя «dream», гораздо сильнее акцентирует внимание на целеполагании, амбициях и их достижении. Если русский «сон» может быть пассивным предвестником, то английский «dream» часто выступает как активный двигатель прогресса и личного успеха. Эти различия в вербализации прецедентных феноменов являются прямым отражением уникальных этнокультурных особенностей и менталитета, подтверждая, что исследование концепта «сон/dream» действительно требует выявления общих и специфических характеристик с учетом лингвокультурологического аспекта. Объектом такого исследования становятся не только лексические и фразеологические средства, но и паремиологические, а также вербализованные прецедентные феномены. Какой важный нюанс здесь упускается? Мы видим, что даже на уровне идиом язык не просто описывает реальность, но активно её формирует, создавая культурно специфичные установки.

Заключение

Проведенное исследование позволило глубоко погрузиться в многогранный мир концептов «сон» и «dream», проанализировать их вербализацию в русском и английском языках, а также исследовать особенности их перевода на материале поэзии М.Ю. Лермонтова.

Основные выводы о сущности и когнитивных различиях концептов «сон» и «dream»:

1. Двойственность «сна» против фокусировки «dream»: В русском языке «сон» амбивалентен, охватывая как физиологическое состояние покоя, так и ментальные образы (сновидения), а также метафорически бездействие и мечту. Английский «dream», напротив, преимущественно фокусируется на сновидениях и, что особенно важно, на мечтах-целях, оставляя физиологический покой за лексемой «sleep».
2. Структурная сложность: Оба концепта обладают сложной внутренней структурой, включающей понятийный, образный и ценностный компоненты (по В.И. Карасику), а также «слоистую» структуру с этимологическими корнями и историческими ассоциациями (по Ю.С. Степанову).
3. Когнитивные модели: Фреймовое моделирование показало различия в ядре и периферии этих концептов, а теория когнитивной метафоры выявила универсальные и культурно-специфические метафорические переносы (сон/dream как путешествие, поток, спектакль; сон как смерть; dream как цель).

Стратегии перевода и культурные особенности:

1. Многообразие переводческих стратегий: Анализ перевода концепта «сон» в лирике Лермонтова (например, «мертвый сон» как «slept like the dead» у Э. Клайна) показал использование лексических, грамматических и стилистических трансформаций. Переводчики стремятся сохранить коммуникативный эффект, часто прибегая к эквивалентности как процедуре, а не к абсолютному словарному соответствию.
2. Потери и приобретения: Перевод неизбежно влечет за собой потерю части амбивалентности, этимологической глубины, коннотаций фатальности и уникальной поэтической образности русского «сна». Одновременно, он может привносить в концепт новые оттенки, характерные для англоязычного «dream» (например, акцент на целеполагании), а также адаптировать его к английской идиоматике.
3. Влияние экстралингвистических факторов: Культурно-исторический фон играет ключевую роль. В России сновидения тесно связаны с языческими верованиями, православной мистикой, фольклором и литературой, где «сон» часто несет оттенок предопределенности и фатальности. В англоязычной культуре, помимо мистических элементов, «dream» сильно ассоциируется с рационализмом (через психоанализ) и идеей индивидуального достижения («American Dream»), что отражается в паремиологических единицах.

Теоретическая и практическая значимость:
Данный анализ демонстрирует глубокую теоретическую значимость, углубляя наше понимание взаимосвязи языка, мышления и культуры. Он подтверждает актуальность когнитивной лингвистики и лингвокультурологии как методов исследования межъязыковых различий в концептуализации мира. Практическая значимость исследования заключается в его применимости для переводоведения, особенно при работе с художественными и культурно-специфичными текстами. Понимание нюансов концептов «сон» и «dream» помогает переводчикам более осознанно подходить к выбору стратегий, минимизируя потери и максимизируя сохранение исходного смысла и эмоционального воздействия. Резул��таты могут быть полезны для студентов-филологов, лингвистов, а также для создания учебных пособий по переводу поэзии и культурно-специфичных концептов.

Перспективы дальнейших исследований:
Дальнейшие исследования могли бы включать:

• Более широкий компаративный анализ стихотворений Лермонтова, содержащих концепт «сон», в различных английских переводах с использованием расширенного набора переводческих моделей.
• Исследование вербализации «сон» и «dream» в прозаических произведениях обеих литератур для выявления иных аспектов их функционирования.
• Изучение визуальной репрезентации этих концептов в искусстве (живописи, кино) для более полного понимания их образного компонента.
• Применение экспериментальных методов (например, ассоциативных экспериментов) для выявления актуальных ментальных репрезентаций «сон» и «dream» у современных носителей языка.

Такой многоаспектный подход позволит глубже проникнуть в когнитивные и лингвокультурные универсалии и различия, формирующие человеческое восприятие одного из самых загадочных феноменов — сна и сновидений.

Список использованной литературы

1. Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность. М., 1988. 288 с.
2. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1988. 341 с.
3. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность: Антология / под ред. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997. С. 30.
4. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. М., 1996. 350 с.
5. Беседина Н.А. Метод концептуально-репрезентативного анализа в когнитивных исследованиях языка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metod-kontseptualno-reprezentativnogo-analiza-v-kognitivnyh-issledovaniyah-yazyka
6. Библер В.С. От наукоучения – к логике культуры: два философских введения в XXI век. М., 1991. 413 с.
7. Болдырев Н.Н. Когнитивный подход в лингвистике и смежных областях знания // Вопросы когнитивной лингвистики. 2020. № 2. С. 5-25. URL: http://iling-ran.ru/web/ru/publications/journals/vkl/2020_2_5-25
8. Болдырев Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptualnoe-prostranstvo-kognitivnoy-lingvistiki
9. Болдырев Н.Н., Федяева Е.В. Когнитивные методы исследования в лингвистике: концептуально-инференционный анализ. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kognitivnye-metody-issledovaniya-v-lingvistike-kontseptualno-inferentsionnyy-analiz
10. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. 448 с.
11. Гришаева Л.И., Цурикова Л.В. Введение в теорию межкультурной коммуникации: Учебное пособие. М.: Академия, 2006. 240 с.
12. Громова Н.В., Самыличева Н.А. Понятие «Концепт» в современной лингвокультурологии. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-kontsept-v-sovremennoy-lingvokulturologii
13. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Русский язык, 1989.
14. Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. 146 с.
15. Карасик В.И. Модельная личность как лингвокультурный концепт // Филология и культура: Материалы III международной конференции. Ч. 2. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2001. С. 98-101.
16. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. 220 с.
17. Карасик В.И., Стернин И.А. (ред.) Антология концептов. Том 1. Волгоград: Парадигма, 2005.
18. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. 245 с.
19. Куликова Л.В. Теория языка и коммуникации: научный круг И.А. Стернина. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoriya-yazyka-i-kommunikatsii-nauchnyy-krug-i-a-sternina
20. Лотман Ю.М. Культура и взрыв // Семиосфера. С.-Петербург, 2000. С. 149.
21. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2004. 296 с.
22. Нагорная А.М. Лингвокультурема как единица декодирования культурных смыслов при переводе. URL: https://www.gramota.net/materials/2/2013/3-2/16.html
23. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 1999.
24. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж: Истоки, 2002.
25. Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж, 1999. 191 с.
26. Садохин А.П. Введение в теорию межкультурной коммуникации. М.: Высш. шк., 2005.
27. Слышкин Г.Г. Концептологический анализ институционального дискурса // Филология и культура: материалы конференции. 2001. С. 34-36.
28. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. 210 с.
29. Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика: Антология. М., 2001. 320 с.
30. Сырица Г.С. Концепт сон/sen в русской и польской лингвокультурах (на материале паремий). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsept-son-sen-v-russkoy-i-polskoy-lingvokulturah-na-materiale-paremiy
31. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики языковых единиц. М., 1986. 435 с.
32. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в языковой картине мира // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М., 1988. 360 с.
33. Фесенко Т.А. Концептуальные системы как контекст употребления и понимания вербальных выражений // Когнитивные аспекты языковой категоризации: Сб. науч. трудов. Рязань, 2000. С. 141-144.
34. Collins Cobuild English Language Dictionary / ed. by J. Sinclar. London: Collins, 1991.
35. Mikhail Lermontov The Dream / Translated from Russian by Yevgeny Bonver, September 1995. URL: http://www.poetryloverspage.com/poets/lermontov/dream.html
36. Guluzada N. Понятие концепта в когнитивной лингвистике // ResearchGate. URL: https://www.researchgate.net/publication/381664654_Ponatie_koncepta_v_kognitivnoj_lingvistike