Введение: Постановка проблемы и методологические основы
Творчество Николая Семеновича Лескова (1831–1895) занимает особое место в русской литературе XIX века. В эпоху, когда большинство современников акцентировали внимание на проблемах «лишнего человека», нигилизма и социального неблагополучия, Лесков поставил перед собой уникальную художественную задачу: **создать и закрепить в культуре русский праведнический тип человека**. Этот выбор был сознательным ответом на критические тенденции, видевшие в русской душе «ничего, кроме дряни».
Лесков сам четко обозначил свою цель в предисловии к «Русским антикам», заявив, что пошел искать «праведных» с обетом «не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число **трех праведных, без которых несть граду стояние**». Таким образом, поиск и художественное воссоздание человека исключительной нравственной крепости стало доминирующей аксиологической осью его прозы.
Актуальность настоящего исследования определяется необходимостью глубокого филологического анализа специфической пространственной концепции, которая служит для Лескова ключевым инструментом в формировании этого праведнического типа. Речь идет о **«аремиологическом пространстве»** (или близких к нему топосах уединения, пустыни, захолустья) — среде, которая не просто окружает героя, но активно участвует в его духовном становлении и испытании. И что из этого следует? Только в такой изоляции, вдали от столичной суеты и фальши, может проявиться подлинная, нерегламентированная нравственная стойкость, свободная от общественного давления.
Определение научного аппарата
Основой для нашего анализа служит теория **хронотопа** (единства времени и пространства), разработанная М.М. Бахтиным, которая позволяет рассматривать пространство не как пассивную декорацию, а как «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе». Дополнительную методологическую базу составляют труды Ю.М. Лотмана и В.Н. Топорова, посвященные роли пространства в художественном тексте и его функции как моделирующей системы.
В данной работе мы сосредоточимся на научном определении, выявлении функций и роли «аремиологического пространства» в проблематике русского национального и инонационального, отвечая на ключевой вопрос: как топос уединения становится средой для рождения подлинного русского праведника. Структура работы выстроена в соответствии с этим исследовательским вектором, последовательно переходя от теоретического обоснования концепта к его практической реализации в ключевых произведениях Лескова.
Теоретико-концептуальное осмысление «Аремиологического пространства»
Ключевой задачей литературоведческого анализа является точное определение концепта, который Лесков использует для моделирования праведного мира. **«Аремиологическое пространство»** в творчестве писателя — это не просто географическая точка на карте, но многослойный, аксиологически нагруженный топос, где происходит концентрация нравственной энергии и духовного поиска.
«Аремия» как топос уединения и отсутствия внешнего контроля
Термин «аремиологическое пространство» восходит к древнегреческому слову *erēmia*, что означает **пустыня, уединение**. В традиционном христианском контексте это топос аскезы, отречения от мира и духовного подвига. В прозе Лескова этот концепт претерпевает существенную трансформацию, сохраняя при этом свою первоначальную функцию среды для испытания.
Мы предлагаем рассматривать этот концепт через призму его двойной дефиниции, что позволяет раскрыть его полную функциональность:
1. **Прямая дефиниция (Уединение, Пустыня):** Это пространство, удаленное от столичного центра, от светской суеты и общепринятых норм. Это захолустье, глушь, провинция, где герой может сосредоточиться на внутренней работе и духовном самосовершенствовании.
2. **Вторая дефиниция (Отсутствие или недостаток чего-либо):** В литературоведении эта трактовка позволяет анализировать «аремиологическое пространство» как среду, **лишенную** центральной власти, официальной идеологии и жесткого внешнего контроля.
Именно вторая дефиниция оказывается критически важной для понимания Лескова. Праведник, попадая в провинцию или «пустынь», оказывается вне поля зрения и давления имперской бюрократии и коррумпированного чиновничества. Это пространство **аксиологической свободы**, где его поступки определяются не законом, а совестью и внутренним моральным императивом. Таким образом, захолустье становится условием для проявления подлинной, нерегламентированной нравственной крепости.
Соотношение аремиологического пространства с ноуменальным и феноменальным
В контексте «праведничества» Лескова пространство служит для моделирования праведного и неправедного миров, которые могут быть проанализированы через призму **ноуменального и феноменального пространства**.
**Феноменальное пространство** — это объективная, воспринимаемая реальность: конкретный город, село, степь, где разворачивается действие. Это то, что видят герои и читатели: коррумпированная губерния, нищие деревни, столичные салоны.
**Ноуменальное пространство** — это скрытое, духовное измерение, которое определяет аксиологическая ориентация писателя и его героев. Это сфера идеалов, моральных принципов и духовного поиска.
В творчестве Лескова граница между этими мирами проницаема. Праведники (Рыжов, Голован) намеренно перемещают ноуменальное в сферу феноменального, то есть выводят духовный подвиг в условия обыденной жизни, как сам Лесков подчеркивал: праведники — это «святые пребывающие в мире, не в отшельничестве или монашестве, а в обычных условиях семейной и общественной жизни».
**Аремиологическое пространство** выступает здесь как катализатор. Удаленность от столицы позволяет герою действовать в соответствии с ноуменальными принципами (честность, самоотверженность) без немедленного подавления феноменальным миром (коррупцией, лицемерием). Праведник в «захолустье» не просто живет, он **моделирует идеальное пространство** внутри несовершенного мира.
Функции пространства уединения и странничества в становлении национального характера
Пространственная организация лесковской прозы, особенно в цикле о праведниках, выполняет строго определенные функции, связанные с центральной проблематикой — формированием и испытанием русского национального характера.
Пространство как среда для формирования и испытания «искателя правды»
Мотив **дороги и странничества** является доминирующим в творчестве Лескова, а его ярчайшим воплощением служит образ Ивана Северьяныча Флягина в повести «Очарованный странник». Жизненный путь Флягина — это непрерывное перемещение, серия перипетий и эмоциональных испытаний, которые в совокупности составляют сложную жизнь «искателя правды».
В этом контексте аремиологическое пространство принимает форму **скитаний и добровольно-принудительного уединения**. Скитания Флягина по всей России, от Орла до Астрахани, от татарского плена до службы в качестве няньки, являются не просто сменой декораций, а этапами его духовного становления, очищения и искупления. Разве не в этом заключается истинная проверка на крепость духа, когда человек лишен привычных опор и вынужден полагаться только на свой внутренний моральный компас?
Как количественно маркированное испытание, особенно выделяется период его **десятилетнего** пребывания в татарском плену в степях Заволжья и Астрахани. Это не просто плен, это состояние полной изоляции — своего рода «пустынь», где он лишен цивилизации, языка и привычного быта.
| Этап странствий | Тип пространства | Функция для героя | Длительность |
|---|---|---|---|
| Татарский плен | Географическая пустыня (Аремия) | Искупление, испытание на выносливость, очищение души | 10 лет |
| Армейская служба | Замкнутое, регламентированное | Обуздание буйного характера, принуждение к порядку | Несколько лет |
| Монашество | Духовное уединение | Подготовка к будущему подвигу, принятие судьбы | Финальный этап |
Странничество Флягина, таким образом, является конкретным выражением его духовных поисков. Пространство, через которое он проходит, деформирует и переплавляет его натуру, пока он не достигает состояния внутренней готовности к главному, «военному» подвигу, предсказанному его собеседникам.
Топос захолустья как источник духовного аскетизма и противодействия системе
Для других праведников Лескова — тех, кто не является странником, а живет оседло в провинции — аремиологическое пространство проявляется в качестве **захолустья и глуши**, выступая источником их необоримой нравственной крепости, тесно связанной с миром народной жизни.
Топос скромного и бедного существования, характерный для этих героев, художественно маркирует их **непривязанность к материальным ценностям** и духовный аскетизм. Примером служит жизнь Рыжова в «Соборянах»:
Чаю они не пили… мясо ели только по большим праздникам.
Это добровольное ограничение материальных потребностей в условиях провинциального уединения является фундаментом их морального превосходства.
Особенно ярко функция «аремии» как пространства аксиологической свободы, лишенного внешнего контроля, проявляется в повести «Однодум» на примере праведника Рыжова. Он занимает должность квартального, будучи погруженным в коррумпированную чиновничью среду, но остается абсолютно честным.
Лесков подчеркивает его исключительность, детально описывая его материальное положение. Рыжов получает официальное жалование всего в **десять рублей ассигнациями в месяц** (около двух рублей серебром). В такой среде это не просто низкая зарплата, а провокация к взяточничеству. Однако Рыжов, отказываясь от поборов, доказывает:
Прожить изо дня в день праведно долгую жизнь, не солгав, не обманув, не слукавив… гораздо труднее, чем броситься в бездну, как Курций.
Таким образом, захолустье становится испытательным полигоном, где праведник способен «совершать изумительные дела» без содействия властей, а часто и при их активном противодействии, благодаря своей внутренней, аскетической сосредоточенности, порожденной изолированным пространством. Настоящий праведник не нуждается в одобрении или поддержке системы, его сила исходит изнутри, из его личного морального ноуменального пространства.
Поэтика и художественная маркировка «Скрытого» духовного пространства
Создание аремиологического пространства, которое одновременно является и обыденной глушью, и полем духовного подвига, требует от Лескова особого художественного инструментария, позволяющего маркировать наличие скрытого, ноуменального измерения.
Сказ и поэтика «зазеркалья» как маркеры пространственного конфликта
Ключевым инструментом Лескова в маркировке этого «скрытого» пространства является **повествовательная форма сказа**. Сказ, отличающийся мнимой «безыскусностью» и стилизацией под живую народную речь, создает эффект двойного зрения. Рассказчик, часто сам будучи частью этого захолустья, говорит о праведнике как об очевидном, но при этом удивительном явлении.
Именно в сказе исследователи обнаруживают присутствие **«зазеркалья»**, которое интуитивно ощущается читателем и является маркером особого, неявного духовного измерения пространства. Литературовед Б. С. Дыханова определяет «зазеркалье» как «поэтику отражений», возникающую из-за конфликта между «прямым и подразумеваемым смыслами сказанного».
**Как работает «зазеркалье» в аремиологическом пространстве:**
- **Конфликт смыслов:** Герой (например, Однодум) совершает поступок, который в феноменальном, официальном мире выглядит как эксцентричность или даже нарушение закона (например, отказ от взяток), но в ноуменальном, моральном пространстве сказа этот поступок является вершиной нравственности.
- **Скрытые мотивы:** Поэтика отражений служит для раскрытия **скрытых** сознательных и подсознательных мотивов героя, связанных с его внутренним миром, который формируется в условиях уединения. Внешнее, видимое «захолустье» отражает внутреннюю, глубокую жизнь.
Похожий механизм работает в **святочных рассказах** Лескова. Писатель сам сформулировал требования к святочному хронотопу: рассказ должен быть «приурочен к событиям святочного вече − от Рождества до Крещения», быть «сколько-нибудь **фантастичен**» и оканчиваться «непременно **весело**». Фантастичность — это и есть прорыв ноуменального (чудесного, морального) в феноменальное (повседневное). Таким образом, аремиологическое пространство в святочном цикле временно приобретает мифопоэтические и архетипические черты, позволяя чуду случиться в обыденной русской глуши.
Сохранение народно-духовной традиции
«Аремиологическое пространство» Лескова выполняет функцию **сохранения национальной идентичности**. Это достигается через языковые и композиционные средства.
Характерные для цикла «Праведники» обороты — **«он у нас…», «у нас на Руси…»** — несут мощную аксиологическую нагрузку. Эти фразы подчеркивают не просто географическую принадлежность героя, но и его укорененность в **целостном, хотя и уходящем в прошлое, мире русской жизни**. Провинция, глушь, становится хранителем тех духовных подвижнических начал, которые были выработаны многовековым народным укладом, в то время как столица уже поддалась западным веяниям и моральному разложению.
Пространство у Лескова становится не местом, где человек деградирует (как это часто бывает в прозе о «захолустье»), а местом, где он, наоборот, черпает силы для нравственного возрождения. Эта традиция осмысления **старчества** и народного духа, преемственность духовных начал в ситуации духовного кризиса конца XIX века, и делает аремиологический топос Лескова уникальным.
Своеобразие Лесковского «Аремиологического пространства» в контексте русской прозы XIX века
Для полного понимания художественного замысла Лескова необходимо провести сравнение его пространственной поэтики с подходами современников, в частности, с Ф.М. Достоевским, который также активно использовал топосы для моделирования внутреннего мира героев.
| Критерий сравнения | Н.С. Лесков (Аремиологическое пространство) | Ф.М. Достоевский (Петербургский хронотоп) |
|---|---|---|
| Географический фокус | Провинция, захолустье, степь, дорога (топос уединения) | Столица (Петербург), тесные каморки, грязные улицы |
| Функция пространства | Среда для духовного испытания, формирования аскетизма и аксиологической свободы. Источник народной нравственной силы. | Среда для предельного психологического напряжения, разложения личности, катализатор преступления и душевной муки. |
| Связь с традицией | Сохранение народно-духовной традиции и старчества. Целостность уходящего мира. | Разрыв с традицией, отчуждение, одиночество в толпе. |
| Тип подвига | Повседневный моральный подвиг, праведничество в миру. | Героическое самопожертвование, бунт, философско-религиозный поиск. |
Поэтика психологического повествования **Ф.М. Достоевского** направлена на воссоздание атмосферы **предельного психологического напряжения**. Его Петербург — это узкое, давящее, душное пространство. Детали предметного мира (желтые обои, низкие потолки) производят на героев тяжелые впечатления, доводя их до душевной муки и преступления («Преступление и наказание»).
Лесков поступает принципиально иначе. Он вводит читателя в пространство, которое может быть бедным, забытым и социально неблагополучным, но где даже в самом глубоком «захолустье» сохраняется **живая связь с народно-духовной традицией**, необходимой для совершения праведного подвига. В отличие от Достоевского, чьи герои борются с отчуждением и ищут Бога через страдание в замкнутых городских пространствах, герои Лескова черпают силу из открытого или изолированного пространства, которое становится для них источником нравственной крепости и чистоты.
Своеобразие Лескова заключается в его **демократическом пафосе** и самобытном мастерстве. Он не мистифицирует, а **демократизирует** праведничество, помещая его в обыденное, провинциальное пространство, тем самым утверждая, что великие духовные богатства народа доступны не только в монастырях, но и в самом простом русском захолустье.
Заключение
Проведенный анализ подтверждает, что концепция «аремиологического пространства» является ключевой структурообразующей единицей в поэтике Н.С. Лескова, служащей для реализации его главной художественной и аксиологической задачи — создания и закрепления русского праведнического типа.
**Ключевые выводы исследования:**
- **Научное определение:** «Аремиологическое пространство» Лескова — это многофункциональный топос, который совмещает традиционное значение **уединения/пустыни** (среды для духовной аскезы) со значением **отсутствия внешнего контроля** (аксиологическая свобода). Именно удаленность от центра и официальной идеологии позволяет героям-праведникам действовать в соответствии с высшими моральными принципами.
- **Функциональность:** Этот тип пространства выполняет функцию среды для **испытания и формирования национального характера**. Мотив странничества (Иван Флягин) и мотив оседлого аскетизма в провинции (Рыжов, Голован) — это две стороны одной медали, где географическое или социальное уединение становится условием для совершения повседневного морального подвига.
- **Поэтика маркировки:** Лесков использует специфические художественные средства, прежде всего **повествовательную форму сказа** и поэтику **«зазеркалья»**, для маркировки неявного, ноуменального измерения пространства. Эти приемы позволяют читателю ощутить скрытую духовную жизнь героев, которая не соответствует феноменальному уровню восприятия.
- **Своеобразие:** В сравнении с современниками (Достоевским), Лесков утверждает, что даже в самом глубоком захолустье сохраняется **живая связь с народно-духовной традицией**. Его праведники не ищут Бога в муках петербургских трущоб, а находят его в простоте и аскетизме русской провинции.
Таким образом, «аремиологическое пространство» в творчестве Лескова — это не просто литературный прием, а целая **концептуальная модель**, которая утверждает способность русского человека к духовной крепости и праведничеству в условиях, где внешние силы бессильны против его внутренней нравственной свободы.
Список использованной литературы
- Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Литература XIX века. М. : Текст, 2002. 768 с.
- История русской литературы. М. : Текст, 2009. 756 с.
- История русской литературы XIX века. М. : Высшая школа, 2006. 346 с.
- История русской литературы второй половины XIX века. М. : Просвещение, 2009. 568 с.
- Лесков Н. Избранные произведения. М. : Текст, 2007. 920 с.
- Лесков Н. Посев // Библиотека для чтения. 1861. № 5. С. 45.
- Поэтика хронотопа святочных и рождественских рассказов Н. С. Лескова [Электронный ресурс]. URL: https://journals-altspu.ru/poetika-russkoj-literatury/article/view/1062 (дата обращения: 22.10.2025).
- Концептуальный хронотоп повести — Историческая поэтика русской классической повести [Электронный ресурс]. URL: https://ozlib.com/83273/literatura/kontseptualnyy_hronotop_povesti (дата обращения: 22.10.2025).
- Литература 19-20 веков.docx (Н.С. Лесков. Сведения из биографии. Повесть «Очарованный странник») [Электронный ресурс]. URL: https://nggtki.ru/svedeniya-iz-biografii-leskova-i-dostoevskogo.html (дата обращения: 22.10.2025).