Благотворительные фонды России и Турции: Сравнительный социологический анализ исторической динамики, современного состояния и роли медиа в условиях глобализации

В 2021 году 75% опрошенных россиян хотя бы раз жертвовали деньги благотворительным фондам, при этом 30% делают это регулярно. Это не просто цифра, а яркое свидетельство того, что благотворительность перестала быть уделом избранных, прочно войдя в повседневную жизнь общества. Однако за этой статистикой скрывается сложная палитра социокультурных традиций, правовых нюансов и медийных стратегий, которые формируют облик благотворительности в разных странах. Данная курсовая работа ставит своей целью не просто сравнить, а глубоко проанализировать функционирование благотворительных фондов в России и Турции – двух государствах с уникальными историческими траекториями и социокультурными кодами.

Мы погрузимся в мир филантропии, исследуя, как исторические корни, правовые рамки и влияние средств массовой информации формируют ландшафт благотворительной деятельности в каждой стране. Цель исследования – провести исчерпывающий сравнительный социологический анализ благотворительных фондов в России и Турции, чтобы понять их эволюцию, современное состояние и роль медиа, а также выявить общие тенденции и специфические вызовы. Для достижения этой цели перед нами стоят следующие задачи:

• Определить историческую динамику развития и современное состояние благотворительных фондов в России, включая их правовые основы и ключевые направления деятельности.
• Исследовать социокультурные традиции и современные особенности благотворительных организаций в Турции, а также особенности их законодательного регулирования.
• Выявить основные сходства и различия в организационной структуре, источниках финансирования и целевых группах благотворительных фондов России и Турции.
• Проанализировать роль средств массовой информации, в частности телевидения, в формировании общественного мнения о благотворительности и привлечении средств для фондов в обеих странах.
• Определить наиболее эффективные социологические методы, в частности метод кейс-стади, для сравнительного анализа отношения к благотворительности и сделать выводы на их основе.
• Обозначить основные тенденции и вызовы, с которыми сталкиваются благотворительные фонды в России и Турции в условиях глобализации и цифровизации.

Выбор сравнительного социологического анализа и метода кейс-стади обусловлен необходимостью глубокого понимания специфики благотворительности в каждом из обществ, избегая поверхностных обобщений. Это позволит нам не только выявить общие закономерности, но и подчеркнуть уникальные черты, формирующие культуру филантропии в России и Турции.

Введение: Концептуальные основы и методология сравнительного исследования

Современный мир, полный экономических потрясений, социальных вызовов и геополитических изменений, остро нуждается в консолидации усилий для решения общественно значимых проблем. В этом контексте благотворительность выступает не просто как акт милосердия, но как важнейший институт гражданского общества, способный аккумулировать ресурсы и направлять их туда, где государственные механизмы оказываются недостаточными. Россия и Турция, страны с богатейшим историческим наследием и уникальными социокультурными особенностями, предоставляют плодотворную почву для сравнительного анализа феномена благотворительности. Их опыт, сопряженный с тысячелетними традициями и современными реалиями глобализации, позволяет увидеть, как филантропия адаптируется к меняющимся условиям, сохраняя при этом свою глубинную сущность.

Определения ключевых понятий в контексте благотворительности

Прежде чем приступить к глубокому анализу, необходимо установить четкие концептуальные рамки. В социологическом исследовании точность терминологии играет ключевую роль, позволяя избежать разночтений и обеспечить ясность изложения.

Благотворительный фонд – это не просто организация, но юридически оформленная некоммерческая структура, учрежденная гражданами и (или) юридическими лицами на основе добровольных имущественных взносов. Его основное предназначение – достижение социальных, благотворительных, культурных, образовательных или иных общественно полезных целей. Ключевая особенность фонда заключается в том, что имущество, переданное ему учредителем, становится собственностью самого фонда; при этом учредители не несут ответственности по обязательствам фонда, равно как и фонд не отвечает по обязательствам своих учредителей. Эта правовая автономия обеспечивает фонду независимость и возможность долгосрочного функционирования, что делает его надёжным партнёром в решении общественных задач.

Социологический анализ – это фундаментальный метод социологической науки, который выходит за рамки простого описания. Он включает в себя интерпретацию первичных данных, глубокий анализ актуальных социальных проблем и поиск путей их разрешения. В контексте благотворительности социологический анализ позволяет не только измерить объемы пожертвований или количество фондов, но и понять мотивы доноров, общественное восприятие благотворительности, влияние культурных норм и институциональных факторов на её развитие. Таким образом, мы получаем целостную картину, а не просто набор статистических данных.

Филантропия (благотворительность) – это более широкое понятие, уходящее корнями в древность. Это деятельность, посредством которой частные ресурсы добровольно распределяются их обладателями в целях содействия нуждающимся людям, для решения общественных проблем и усовершенствования условий общественной жизни. Филантропия охватывает все виды добровольной помощи, от адресной милостыни до масштабных социальных проектов. Сегодня она часто используется как синоним благотворительности, подчёркивая её добровольный и альтруистический характер, что отражает глубинный человеческий импульс к взаимопомощи.

Метод кейс-стади (case study) – это разновидность монографического научного исследования, где объектом становится один или несколько конкретных «случаев» – организаций, социальных явлений, исторических процессов. Его цель – детальное описание, изучение и интерпретация этих случаев для глубокого понимания и анализа. В рамках Чикагской школы социологии кейс-стади определяется как неколичественное исследование, акцентирующее внимание на истории и контексте событий, избегающее обобщений и ориентированное на понимание социальной жизни через представления действующих лиц. Это позволяет нам не просто констатировать факты, но и раскрывать механизмы, объясняющие «почему» и «как» происходят те или иные социальные процессы, обеспечивая бесценный контекст для выводов.

Социологические теории, объясняющие феномен благотворительности

Благотворительность, будучи многогранным социальным феноменом, не может быть адекватно осмыслена без обращения к социологическим теориям, которые предлагают различные объяснительные модели её возникновения и функционирования.

Теория социальной интеграции утверждает, что принадлежность к определенной социальной группе или сообществу формирует нормы и ожидания относительно участия в благотворительности. Люди склонны жертвовать или оказывать помощь, чтобы укрепить свои связи внутри группы, соответствовать её ценностям и нормам. Например, в традиционных обществах религиозные общины активно поощряли милосердие, делая его неотъемлемой частью социальной идентичности. В современном контексте это может проявляться через корпоративную благотворительность, где сотрудники компании участвуют в совместных акциях, укрепляя командный дух и корпоративную культуру. Социальная интеграция делает благотворительность не просто индивидуальным актом, а коллективным действием, подкрепляющим солидарность, что в конечном итоге способствует сплочению общества.

Теория социального капитала рассматривает благотворительность как проявление и укрепление сети тесных и доверительных связей в обществе. Социальный капитал, понимаемый как ресурсы, доступные индивидам или группам через их социальные связи, способствует взаимопомощи. Если в обществе высокий уровень доверия и развитые горизонтальные связи, люди с большей готовностью делятся ресурсами, зная, что их вклад будет использован эффективно и, при необходимости, им самим будет оказана поддержка. Благотворительные фонды, по сути, выступают как институциональные аккумуляторы социального капитала, позволяя направлять его на решение наиболее острых проблем, что создает эффект мультипликации от каждого пожертвования.

Наконец, теория доверия играет ключевую роль в ситуациях с высокой степенью неопределенности, которая часто сопутствует благотворительной деятельности. Когда донор передает свои средства фонду, он доверяет, что эти деньги будут использованы по назначению, достигнут нуждающихся и принесут реальную пользу. Прозрачность финансовой отчётности, репутация фонда, а также эффективная коммуникация с общественностью являются критически важными факторами для формирования и поддержания этого доверия. Без доверия масштабы благотворительности остаются ограниченными, поскольку люди опасаются, что их вклад будет растрачен или использован не по назначению, а значит, прозрачность становится краеугольным камнем успешной благотворительности.

Методология сравнительного кейс-стади в социологии

Сравнительный анализ благотворительных фондов в России и Турции требует глубокого методологического подхода, способного уловить как общие закономерности, так и уникальные нюансы. Метод кейс-стади, разработанный в рамках Чикагской школы социологии, идеально подходит для этих целей, поскольку он позволяет не просто собирать данные, но и детально описывать, изучать и интерпретировать конкретные «случаи» – в нашем контексте, деятельность отдельных фондов и институциональные рамки благотворительности в каждой стране.

Выделяются три основных подхода к реализации метода кейс-стади:

• Номотетический подход стремится свести единичное (конкретный кейс) к общему. В рамках этого подхода мы будем искать общие черты и закономерности в развитии благотворительности в России и Турции, которые могут быть экстраполированы на более широкие социальные процессы или даже стать частью универсальных теорий филантропии. Например, выявление общих тенденций в росте корпоративной благотворительности или влиянии цифровизации.
• Идиографический подход, напротив, оценивает единичное как уникальность. Он сфокусирован на глубоком понимании специфики каждого кейса, подчёркивая его неповторимые черты, обусловленные историческим, культурным и политическим контекстом. Для нашего исследования это означает изучение уникальной роли вакфов в Турции или специфики государственной поддержки благотворительности в России. Этот подход помогает избежать упрощения и увидеть богатство социальных явлений.
• Интегрированный подход стремится объединить достоинства двух предыдущих. Он предполагает анализ единичного в контексте выявления связи «явление-сущность». Мы будем изучать конкретные примеры деятельности фондов, чтобы через них понять глубинные процессы и структурные изменения, происходящие в благотворительном секторе обеих стран. Это позволяет нам не только описывать, но и объяснять, почему благотворительность принимает те или иные формы в России и Турции.

Социологические данные в таком анализе могут быть представлены в разнообразных формах:

• Совокупность чисел: Статистические данные о количестве фондов, объёмах пожертвований, среднем размере взносов, доле онлайн-пожертвований. Эти количественные показатели служат основой для сравнения и измерения масштабов благотворительности.
• Индикаторы межличностных и межгрупповых отношений: Результаты опросов общественного мнения, показывающие уровень доверия к благотворительным организациям, мотивы участия в благотворительности, восприятие её целей и эффективности.
• Результаты попарного сравнения явлений или процессов: Например, сравнение динамики развития правовой базы или эволюции приоритетных направлений деятельности фондов в России и Турции.
• Совокупность высказываний и текстов документов: Анализ законодательных актов, публичных отчётов фондов, статей в СМИ, интервью с экспертами и представителями благотворительного сектора. Это позволяет уловить качественные аспекты феномена и представления действующих лиц.

Применение интегрированного подхода к кейс-стади позволит нам создать многомерную картину благотворительности в России и Турции, сочетая макросоциологический анализ институтов с микросоциологическим пониманием мотивов и представлений акторов.

Историческая динамика и современное состояние благотворительности в России

Благотворительность в России – это не просто набор современных практик, а глубоко укоренившийся социокультурный феномен, чья история насчитывает более тысячи лет. Она прошла путь от спонтанной милостыни до сложной, организованной системы социальной поддержки, отражая на каждом этапе специфику государственного устройства, религиозных убеждений и общественного сознания.

Истоки и развитие благотворительности до XX века: от милостыни до организованной помощи

Истоки российской благотворительности прослеживаются с X века, неразрывно связанные с принятием христианства. Князь Владимир Святой, крестивший Русь, заложил фундамент государственной филантропии, уделяя десятую часть своих доходов на содержание церкви, духовенства, больниц, сирот, нищих и вдов. Этот принцип, закрепленный в Церковном уставе, стал одним из первых законодательных актов, регулирующих социальную помощь, и превратил милостыню из личного акта в системную обязанность.

В Древней Руси центрами благотворительности, помимо княжеских дворов, стали монастыри. Эти духовные обители выступали не только местами молитвы и уединения, но и мощными социальными учреждениями. Крупные монастыри, такие как Киево-Печерская лавра, Троице-Сергиева лавра и Соловецкий монастырь, содержали больницы, богадельни для престарелых и инвалидов, а также школы для бедных и сирот. Они собирали пожертвования и распределяли их среди нуждающихся, становясь оплотами милосердия и социальной стабильности в условиях отсутствия централизованной государственной системы.

XVII век ознаменовался появлением первых шагов к централизованной государственной благотворительности. В 1682 году был издан указ о создании «богаделен» при церквях, что стало попыткой систематизировать помощь неимущим. Однако настоящий прорыв произошел в эпоху Петра I. В 1699 году он основал «госпиталь для неимущих» в Москве, что стало одним из первых светских государственных учреждений социальной помощи. Петровские реформы заложили основы для более организованной, хотя и порой принудительной, системы благотворительности, ориентированной на нужды государства и общества.

XVIII-XIX века стали периодом активного развития массовой помощи детям и формирования традиций императорского покровительства. В 1764 году Екатерина II основала Воспитательный дом в Москве, а затем и в Санкт-Петербурге, предназначенный для призрения сирот и подкидышей. Этот шаг не только решал острую социальную проблему, но и создавал прецедент государственной ответственности за судьбы наиболее уязвимых слоёв населения. Императрица Мария Федоровна, супруга Павла I, стала ключевой фигурой в развитии российской филантропии, приняв под свое покровительство Ведомство учреждений императрицы Марии. Это ведомство управляло многочисленными благотворительными заведениями, включая школы, больницы и приюты, формируя традицию и своего рода «моду» на благотворительность среди высших слоёв общества.

После отмены крепостного права в 1861 году благотворительность приобрела новую динамику и стала отличительной чертой российского предпринимательства. Купцы и промышленники, многие из которых сами вышли из народа, стали крупными меценатами и филантропами. Имена Саввы Мамонтова, Саввы Морозова, Николая Рябушинского и многих других стали символами щедрости и социальной ответственности. Савва Мамонтов активно поддерживал искусство, строя театры и художественные студии; Савва Морозов известен значительными пожертвованиями на Московский Художественный театр, на нужды рабочих и даже на революционные движения; Николай Рябушинский был меценатом искусства и издателем. Их пожертвования часто исчислялись сотнями тысяч и миллионами рублей, охватывая широкий спектр нужд – от образования и культуры до прямой помощи бедным и создания рабочих домов.

Однако, вторая половина XIX века ознаменовалась также усилением государственного контроля над благотворительностью. В этот период было издано пять законов, регулирующих эту сферу. Одним из наиболее значимых стал Устав о благотворительности 1892 года, который регламентировал создание и деятельность благотворительных учреждений, устанавливая четкие правила и надзор со стороны государства. Это был шаг к институционализации и профессионализации благотворительного сектора, хотя и сопряженный с усилением бюрократии.

Благотворительность в СССР и постсоветский период: от принуждения к возрождению

С приходом советской власти концепция благотворительности кардинально изменилась. Частная филантропия была в значительной степени подавлена, поскольку государство взяло на себя монополию на социальное обеспечение, провозгласив себя главным и единственным гарантом благосостояния граждан. Тем не менее, предпринимались попытки возродить некую форму «общественной» помощи, которая, однако, часто носила принудительный характер. Примерами такого рода «принудительной благотворительности» были добровольно-принудительные подписки на государственные займы, отчисления из зарплат в различные фонды, а также «субботники», где труд оплачивался переводом средств в общественные фонды. При этом граждане зачастую не имели прозрачной информации о целевом использовании средств, что подрывало доверие и лишало благотворительность её истинного добровольного духа. Благотворительность в советском обществе скорее была частью идеологической кампании и инструментом мобилизации ресурсов, нежели проявлением свободного гражданского волеизъявления.

После распада СССР в 1991 году благотворительность в России получила мощный импульс к развитию. Свобода создания некоммерческих организаций, приток иностранной гуманитарной помощи и западных благотворительных фондов, а также пробуждение гражданской инициативы привели к стремительному росту числа благотворительных организаций. Если в 1990 году их было всего несколько десятков, то к 2000 году число некоммерческих организаций, имеющих благотворительные цели, превысило 10 000. В этот период появились и активно развивались отечественные фонды, такие как «Династия», «Русфонд», «Вольное дело», которые стали ключевыми игроками в формировании нового благотворительного ландшафта.

Значительным этапом в развитии социальной взаимопомощи стало инициирование Года благотворительности в 2006 году. Эта инициатива привлекла внимание к проблемам благотворительности, стимулировала общественные дискуссии и способствовала росту участия граждан и бизнеса в филантропической деятельности, демонстрируя, что государственная поддержка может значительно ускорить развитие сектора.

Современное состояние и основные тенденции (2019-2025)

К концу 2019 года благотворительный сектор в России достиг зрелости, о чем свидетельствует количество действующих фондов – около 9600 благотворительных фондов. Этот рост сопровождался не только количественными, но и качественными изменениями.

Пандемия COVID-19 в 2020 году оказала значительное влияние на благотворительность, но не в худшую сторону. Напротив, объём перечисляемых денежных средств со стороны физических и/или юридических лиц вырос до 65%. Важно отметить, что до 80% пожертвований фонды стали получать онлайн, что подчёркивает значимость цифровизации и гибкость сектора в адаптации к новым реалиям. Неудивительно, что приоритетным направлением благотворительной деятельности в 2020 году стала медицина, поскольку пандемия выдвинула здравоохранение на первый план. Средняя сумма взносов на начало января 2020 года составляла 650 рублей, увеличившись с 500 рублей годом ранее, что свидетельствует о растущей готовности граждан к пожертвованиям.

Государственная поддержка некоммерческих организаций (НКО), в том числе благотворительных, также демонстрирует устойчивый рост. Субсидии, выделяемые НКО, в последние годы превысили 10,5 млрд рублей. За период с 2017 по 2021 год общий объём субсидий из федерального бюджета составил более 70 млрд рублей, что привело к увеличению числа переводов денежных средств на счета благотворительных фондов на 80%. Эта поддержка является важным фактором стабильности и развития сектора, обеспечивая ему необходимую ресурсную базу.

Наиболее популярным направлением работы благотворительных организаций в России остаётся помощь тяжелобольным детям, охватывая примерно 46% фондов. Это отражает высокий уровень эмпатии в обществе к наиболее уязвимым категориям населения. Среди крупнейших благотворительных фондов в России выделяются Фонд Владимира Потанина, известный своими программами в области культуры, образования и спорта; Фонд Елены и Геннадия Тимченко, поддерживающий старшее поколение, семьи и спорт; Фонд «Сафмар», занимающийся образованием, культурой и здравоохранением; Фонд «Абсолют-Помощь», фокусирующийся на помощи детям с особенностями развития; и Фонд «Искусство, наука и спорт», поддерживающий эти три ключевые сферы.

В 2021 году 75% опрошенных россиян хотя бы раз жертвовали деньги благотворительным фондам, а 30% делают это регулярно, что говорит о формировании устойчивой культуры филантропии. Рынок благотворительности в России продолжает расти, несмотря на уход западных компаний и филантропов. По оценкам, объём благотворительных пожертвований в России в 2021 году превысил 500 млрд рублей, демонстрируя значительный потенциал и устойчивость. В этом контексте роль средств массовой информации и цифровизации приобретает особую важность.

Особое внимание заслуживает рост корпоративной благотворительности. Сборы корпоративных фондов ежегодно растут, и в 2022 году корпоративные пожертвования составили 44% от общего объёма благотворительных средств в России. Это свидетельствует о существенном росте участия компаний в благотворительной деятельности, что не только решает социальные проблемы, но и улучшает имидж бизнеса, способствует формированию устойчивого развития.

В конце 2019 года Кремлем была утверждена «Концепция содействия развитию благотворительной деятельности и добровольчества (волонтерства) в Российской Федерации до 2025 года». Этот стратегический документ направлен на стимуляцию массового участия граждан, повышение эффективности работы фондов и создание благоприятных условий для развития сектора, что свидетельствует о государственной заинтересованности в его дальнейшем укреплении.

Благотворительные организации в Турции: Социокультурные особенности и регулирование

Благотворительность в Турции, подобно российской, имеет глубокие исторические корни, но её траектория развития уникальна, во многом сформированная институтом вакфов (тур. Vakıf) и исламскими традициями милосердия.

Историческая роль вакфов в Османской империи: основа общественной жизни

На протяжении веков центральным элементом турецкой благотворительности оставались вакфы — неотчуждаемое имущество (земля, здания, денежные средства), переданное на религиозные, социальные или благотворительные цели общине, организации или отдельному человеку. В отличие от западных фондов, вакфы часто имели более широкий и всеобъемлющий характер, интегрируясь в саму ткань османского общества.

Вакфы играли важнейшую роль в развитии городов Османской империи в XV-XVI веках. Они были не просто инструментом частной благотворительности, но и мощным инструментом государственной политики, способствуя созданию и поддержанию городской инфраструктуры. Именно благодаря вакфам строились мечети, медресе (исламские школы), больницы, мосты, дороги, водопроводы и благотворительные кухни (имареты), которые предоставляли бесплатное питание нуждающимся. Эта система позволяла эффективно распределять ресурсы, обеспечивать социальные, образовательные и медицинские услуги, а также поддерживать общественный порядок.

Султаны Османской империи активно способствовали созданию вакфов, особенно для развития столицы. Например, Мехмед Фатих, завоеватель Константинополя, учредил множество вакфов, которые финансировали строительство мечетей, рынков и хаммамов в Стамбуле, превращая его в процветающий имперский центр. Деятельность вакфов была очень подвижной и динамичной, меняясь в зависимости от времени и общественных условий, но неизменно сохраняла свою главную цель – служение обществу и обеспечение его благополучия.

Трансформация и становление современной правовой базы

К XIX – началу XX веков система вакфов в Османской империи столкнулась с серьезным институциональным кризисом. Он был вызван комплексом факторов, включая неэффективное управление, коррупцию, политическую нестабильность, а также изменения в земельном праве и финансовой системе. Эти проблемы привели к потере значительной части активов вакфов и снижению их социальной роли. Реформы, проводимые в поздней Османской империи, пытались адаптировать традиционный институт к новым вызовам, но полная трансформация произошла уже в рамках Турецкой Республики.

Современный институт благотворительности в Турции основывается на обновлённых нормативных актах. Становление правовой базы началось с 1977 года, когда был принят Закон №2022 о выплатах нуждающимся (инвалидам и одиноким пожилым людям старше 65 лет). Этот закон можно считать рождением социальной помощи в современном понимании, отделённой от исключительно религиозных коннотаций. Процесс формирования законодательства продолжался до 2008 года, когда был принят новый, всеобъемлющий Закон о вакфах № 5737 «Vakıflar Kanunu». Этот закон стал краеугольным камнем регулирования благотворительной деятельности в современной Турции, определяя статус, права и обязанности фондов.

Виды и деятельность современных турецких фондов

В современной Турции благотворительные фонды — это некоммерческие организации, которые регистрируются по Закону № 5737 «Vakıflar Kanunu» через Главное управление фондов (Vakıflar Genel Müdürlüğü), которое осуществляет надзор за их деятельностью. Основной целью таких фондов является общественное благо, и им строго запрещено распределять прибыль. Финансирование осуществляется за счет пожертвований, грантов (в том числе международных) и средств государства.

Турецкое законодательство и практика выделяют различные виды благотворительных фондов:

• Частные вакфы: Основанные до 1926 года, они часто сохраняют исторические особенности и управляются в соответствии с изначальными уставами.
• Общественные фонды: Изначально принадлежавшие немусульманскому населению. Некоторые из них были национализированы в период с 1936 по 1974 годы в рамках политики секуляризации и унификации правовой системы, что привело к потере значительной части их недвижимого имущества.
• Новые благотворительные фонды: Образованные после 1967 года, они часто специализируются на новых направлениях, таких как социальная взаимопомощь и охрана окружающей среды.
• Иностранные вакфы: Составляют около 1% от общего количества фондов, демонстрируя международное присутствие в благотворительном секторе.

Помимо этой классификации, фонды также делятся по принципу их деятельности:

• Оперативные вакфы: Ведут собственную деятельность, реализуя проекты напрямую.
• Неоперативные вакфы: Аккумулируют средства и распределяют их между другими организациями, выступая в роли грантодателей.
• Транзитные вакфы: Передают все собранные средства по истечении финансового года, не накапливая капитал.

По данным Главного управления фондов Турции, в 2023 году в стране действовало более 7000 вакфов, что свидетельствует о динамичном развитии сектора. Для сравнения, по данным Союза кооперативов, в период 2007-2010 гг. насчитывалось 4547 фондов.

Среди наиболее крупных и влиятельных турецких благотворительных организаций выделяются:

• Турецкий религиозный фонд (Türkiye Diyanet Vakfı, TDV): Основанный в 1975 году, этот фонд является одним из крупнейших. В 2021 году он оказал помощь 41 млн нуждающихся как в самой Турции, так и в 77 других странах мира. Деятельность TDV охватывает широкий спектр сфер: образование (строительство школ, стипендии), жилье (предоставление временного и постоянного жилья), продукты питания, гуманитарная помощь в зонах бедствий, а также поддержка религиозной жизни (строительство мечетей, издание религиозной литературы).
• Турецкий Фонд гуманитарной помощи «Права и свободы человека» (İnsan Hak ve Hürriyetleri İnsani Yardım Vakfı, IHH): Известный своей активной деятельностью в зонах конфликтов и гуманитарных кризисов. В Рамазан 2025 года IHH планирует оказать помощь 4 млн человек в 67 странах, что подчёркивает его глобальный масштаб.
• Фонд Анадолу (Anadolu Vakfı): Основанный в 1979 году, за более чем 25 лет своей деятельности (до 2004 года и далее) фонд построил более 40 объектов, включая больницы, школы и студенческие общежития. Он также активно предоставляет стипендии для талантливой молодёжи. Отличительной особенностью фонда является то, что все доходы от его медицинского центра направляются на развитие проекта и покрытие образовательных/исследовательских расходов, создавая устойчивую модель финансирования.

Процесс интеграции Турции с ЕС также оказал значительное влияние на расширение поля института благотворительности в гражданском обществе. Сотрудничество с Европейским Союзом способствовало укреплению правовой базы для НКО, стимулировало трансграничное сотрудничество и позволило привлечь европейские гранты для поддержки различных социальных проектов. Это привело к увеличению числа и разнообразия благотворительных инициатив, а также к повышению стандартов отчётности и прозрачности в секторе, что стало мощным катализатором его развития.

Сравнительный анализ организационной структуры, финансирования и целевых групп

Приступая к сравнительному анализу благотворительных фондов России и Турции, мы обнаруживаем как фундаментальные сходства, обусловленные универсальной природой филантропии, так и глубокие различия, продиктованные уникальными историческими, социокультурными и политическими контекстами каждой страны.

Общие черты и законодательные основы функционирования

На базовом уровне, как в России, так и в Турции, благотворительные фонды представляют собой некоммерческие организации, чья основная цель – общественное благо, а не получение прибыли. Это фундаментальное сходство определяет их миссию и юридический статус. Оба государства признают значимость благотворительности и стремятся создать правовую основу для её регулирования.

В России это Федеральный закон «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтёрстве)», принятый в 1995 году, который определил основные принципы, формы и порядок осуществления благотворительной деятельности. В Турции действует Закон № 5737 «Vakıflar Kanunu» от 2008 года, который пришёл на смену более ранним нормативным актам и регулирует деятельность вакфов. Несмотря на разные названия и исторический фон, оба закона направлены на обеспечение правовой определённости для благотворительных организаций, защиту их интересов и гарантию прозрачности деятельности.

Общей тенденцией для обеих стран является рост корпоративной благотворительности. Крупные компании в России и Турции всё чаще направляют средства на решение социально значимых проблем. Это не только проявление социальной ответственности, но и инструмент улучшения имиджа, повышения лояльности клиентов и сотрудников. В Турции корпоративная благотворительность также демонстрирует устойчивый рост: крупные турецкие холдинги и компании активно создают собственные фонды и поддерживают социальные проекты, инвестируя в образование, здравоохранение и культуру, что отражает глобальный тренд на устойчивое развитие и ESG-принципы.

Сравнительный анализ исторического пути и социокультурного контекста

Наиболее существенные различия в функционировании благотворительных фондов России и Турции коренятся в их историческом развитии и социокультурном контексте.

В Турции благотворительность неразрывно связана с исламской традицией и институтом вакфов. Вакфы не просто собирали и распределяли помощь, они были центральным механизмом государственной политики и развития городов Османской империи. Они создавали целые социальные системы, обеспечивая население мечетями, медресе, больницами, водопроводами – фактически, выполняя функции современного социально-ориентированного государства. Этот исторический опыт сформировал глубокую культуру коллективной ответственности и государственного участия в благотворительности, где добровольные пожертвования были тесно переплетены с общественной инфраструктурой.

В России многовековые традиции милосердия, напротив, прошли путь от княжеской милостыни и монастырской опеки до становления организованной системы. Исторически благотворительность была сильно связана с православием, затем с государственной инициативой (Петр I, Екатерина II), и лишь в XIX веке получила мощный импульс развития через частное предпринимательство. В отличие от вакфов, российские благотворительные учреждения, хотя и финансировались государством и меценатами, не всегда обладали такой всеобъемлющей ролью в создании базовой инфраструктуры, как в Османской империи. Советский период, с его принудительной «благотворительностью» и централизованным социальным обеспечением, прервал естественное развитие частной филантропии, что оставило свой отпечаток на общественном восприятии и уровне доверия к благотворительным организациям в постсоветский период.

Источники финансирования и распределение средств: сходства и различия

Источники финансирования благотворительных фондов в обеих странах имеют много общего, но различаются в акцентах и масштабах. В обоих случаях это:

• Пожертвования частных лиц: Основной источник для большинства фондов.
• Пожертвования компаний: Растущий сегмент корпоративной благотворительности.
• Гранты: Как национальные, так и международные.
• Государственная поддержка: Субсидии и целевое финансирование.

Однако в России наблюдается сильный акцент на онлайн-пожертвованиях (до 80% в 2020 году) и значительная государственная поддержка НКО, выражающаяся в многомиллиардных субсидиях. Рынок благотворительности, превысивший 500 млрд рублей в 2021 году, демонстрирует значительную мобилизацию внутренних ресурсов. Уход западных компаний и филантропов заставил российский сектор искать новые, более устойчивые источники финансирования внутри страны, что стало вызовом, но и стимулом к развитию.

В Турции вакфы традиционно опирались на имущественные вклады, а сейчас также активно привлекают пожертвования и международные гранты. Интеграция с ЕС, как отмечалось, расширила возможности для привлечения европейских грантов, что стало важным источником финансирования для турецкого гражданского общества. Объём средств, циркулирующих в турецком благотворительном секторе, также значителен, особенно учитывая активность таких гигантов, как TDV, действующего в десятках стран.

Целевые группы и приоритетные направления деятельности

В распределении средств и выборе целевых групп также прослеживаются интересные различия:

В России одним из наиболее популярных направлений благотворительности является помощь тяжелобольным детям, охватывающая около 46% фондов. Это отражает особую чувствительность общества к проблемам детей и медицинским нуждам. Примеры крупных российских фондов, таких как «Русфонд», подтверждают эту тенденцию. Другие значимые направления включают поддержку культуры, образования и спорта, о чём свидетельствует деятельность Фонда Владимира Потанина или Фонда Елены и Геннадия Тимченко.

В Турции спектр деятельности крупных благотворительных фондов, таких как Турецкий религиозный фонд (TDV) и Турецкий Фонд гуманитарной помощи «Права и свободы человека» (IHH), значительно шире и часто имеет международный масштаб. TDV, оказавший помощь 41 млн нуждающихся в 77 странах, охватывает образование, жильё, продукты питания, гуманитарную помощь и поддержку религиозной жизни. IHH, планирующий помощь 4 млн человек в 67 странах, специализируется на гуманитарной помощи в зонах конфликтов и катастроф. Это свидетельствует о более глобальной ориентации турецкой благотворительности, частично обусловленной исторической ролью Турции как центра исламского мира и её активной внешней политикой. Фонд Анадолу, с его акцентом на строительство больниц и школ, также демонстрирует широкий охват социальных потребностей.

Таким образом, несмотря на общие черты в правовом регулировании и источниках финансирования, благотворительный сектор России и Турции формировался под влиянием разных исторических парадигм и социокультурных ценностей, что привело к формированию специфических организационных моделей и приоритетных направлений деятельности.

Роль средств массовой информации и цифровизации в формировании общественного мнения и фандрайзинге

В современном мире, где информация распространяется со скоростью света, средства массовой информации (СМИ) играют критически важную роль в формировании общественного мнения о благотворительности и, как следствие, в успешности фандрайзинговых кампаний. Телевидение, печатные издания, а сегодня и цифровые платформы, являются мощными инструментами, способными как вдохновлять на добрые дела, так и подрывать доверие к благотворительному сектору.

Освещение благотворительности в российских СМИ и медиа-стратегии

В России СМИ играют важную роль в освещении благотворительной деятельности, однако характер этого освещения имеет свои особенности. Исследования показывают, что тема благотворительности в информационном пространстве не всегда актуальна и носит периодический характер. Зачастую она поднимается в контексте конкретных акций, чрезвычайных ситуаций или персонализированных историй нуждающихся. Систематическое и глубокое освещение системных проблем, стратегических решений и долгосрочных программ благотворительных фондов встречается реже. Это может приводить к неполной или даже искажённой информационной картине, формируя у общества фрагментарное представление о масштабах и сложности благотворительного сектора.

Телевизионный фандрайзинг на российском телевидении выделяется в отдельный поджанр. Он отличается от классического репортажа и направлен не столько на информирование, сколько на эмоциональное вовлечение зрителя и немедленное побуждение к действию – совершению пожертвования. Такие сюжеты часто используют драматические истории, акцентируют внимание на срочности помощи и предлагают простые механизмы для её оказания (например, СМС-пожертвования). Разве не становится очевидной необходимость более системного подхода к информированию о благотворительности, чтобы общественность понимала её глубинные механизмы, а не только отдельные, хоть и важные, случаи?

Сотрудничество благотворительных организаций с прессой может быть разнообразным. Помимо традиционных публикаций информационного или рекламного характера, это могут быть и более глубокие партнёрские проекты, например, создание совместных рубрик, проведение тематических недель или предоставление подписок на издания благополучателям. Такое взаимодействие позволяет фондам расширять охват аудитории, повышать свою узнаваемость и укреплять репутацию.

Однако настоящей революцией для благотворительности в России стали социальные сети и интернет-платформы. Они превратились в важнейшие инструменты для фандрайзинга, значительно облегчая сбор пожертвований онлайн и расширяя возможности для организаций. В России активно используются такие онлайн-платформы, как «Добро Mail.ru», «Благо.ру», а также собственные платформы фондов. Эти инструменты позволяют автоматизировать сбор средств, привлекать новых доноров через таргетированную рекламу и оперативно информировать о ходе проектов, создавая ощущение прозрачности и вовлечённости у доноров. Современные технологии, включая СМС-сообщения, также активно используются российскими благотворительными организациями для сбора средств и установления контактов с людьми, делая процесс пожертвования максимально простым и доступным.

Медиа и благотворительность в Турции: влияние и исследовательские пробелы

В Турции, как и в России, медиа (включая социальные сети) могут оказывать значительное влияние на общественное мнение. Турецкие СМИ активно освещают как внутренние социальные проблемы, так и международные гуманитарные акции, в которых участвуют турецкие благотворительные организации. При этом эмоциональное воздействие и призывы к солидарности также являются неотъемлемой частью медиа-стратегий фондов.

Однако, в отличие от России, в рамках данного исследования не было обнаружено конкретных глубоких исследований, посвящённых влиянию именно телевидения на фандрайзинг благотворительных фондов в Турции как отдельного поджанра. Хотя крупные турецкие фонды, такие как TDV и IHH, безусловно, активно используют все доступные медиа-каналы, включая телевидение, для продвижения своих кампаний, детальный социологический анализ специфики телевизионного фандрайзинга и его эффективности остаётся важным исследовательским пробелом. Это может быть связано с различиями в медиапотреблении, структуре медиарынка или особенностями социологической традиции.

Важно отметить, что общая тенденция в обеих странах подтверждает: добро нуждается в пиаре. Активное и грамотное информирование о благотворительности не только формирует устойчивое развитие сектора, но и вовлекает широкие слои общества, повышает их гражданскую активность и способствует формированию культуры сопричастности.

Цифровизация как катализатор развития благотворительности

Цифровизация стала мощным катализатором развития благотворительности как в России, так и в Турции. Современные цифровые технологии не просто облегчают сбор средств, но и трансформируют всю операционную деятельность фондов.

В России благотворительные организации активно внедряют CRM-системы для управления донорами, что позволяет персонализировать общение, отслеживать историю пожертвований и повышать эффективность коммуникаций. Технологии больших данных используются для анализа эффективности кампаний, выявления наиболее перспективных сегментов доноров и оптимизации расходования средств. Расширение присутствия в социальных сетях, а также разработка мобильных приложений для удобства пожертвований, делают благотворительность более доступной и интегрированной в повседневную жизнь граждан.

В Турции ситуация аналогична. Крупные фонды активно инвестируют в цифровые платформы, чтобы достичь более широкой аудитории и упростить процесс пожертвования. Онлайн-кампании, использование социальных медиа для привлечения внимания к гуманитарным кризисам, а также развитие мобильных платежей стали нормой. Интеграция с ЕС также стимулирует турецкие НКО к принятию более высоких стандартов цифровой отчётности и прозрачности.

Таким образом, в обеих странах цифровизация не только является инструментом фандрайзинга, но и способствует повышению эффективности, прозрачности и устойчивости благотворительного сектора, позволяя фондам быстрее адаптироваться к меняющимся условиям и более эффективно взаимодействовать со сторонниками.

Социологические аспекты, вызовы и перспективы развития благотворительности

Благотворительная деятельность – это не просто механический перевод средств, но сложный социологический феномен, отражающий ценности, установки и проблемы общества. Её анализ позволяет глубже понять механизмы социального обмена, мотивации людей и вызовы, с которыми сталкивается гражданское общество.

Общественное восприятие благотворительности и барьеры для участия

Социологический анализ благотворительной деятельности рассматривает её не только как форму социального обмена, где ресурсы добровольно перераспределяются, но и как индикатор современного состояния общества. Участие в благотворительности является для многих членов общества способом получить социальное признание, добровольно используя свои ресурсы на общее благо. Это способ проявить гражданскую активность, солидарность и причастность к решению общих проблем.

Благотворительность выполняет две важнейшие социальные функции:

1. Сохранение общества: Забота о нуждающихся, поддержка уязвимых слоёв населения, обеспечение базовых потребностей. Это функция «социальной сети безопасности», которая предотвращает маргинализацию и социальные потрясения.
2. Развитие общества: Поддержка социальных начинаний, инновационных проектов в образовании, науке, культуре, экологии. Это инвестиции в будущее, способствующие прогрессу и улучшению качества жизни.

Однако общественное восприятие благотворительности может значительно отличаться от её полного спектра функций. В российском общественном сознании благотворительность часто воспринимается в первую очередь как раздача материальных благ – деньги, оборудование, пища, одежда. По данным опросов, проведённых в России, большая часть населения ассоциирует благотворительность в первую очередь с денежными пожертвованиями (около 70%), тогда как помощь вещами или волонтёрство воспринимаются как благотворительность значительно реже (около 40% и 30% соответственно). Это создаёт определённые сложности для фондов, которые занимаются организацией бесплатных услуг, предоставлением знаний или умений (например, юридическая помощь pro bono, психологическая поддержка, образовательные программы). Для осознания такой деятельности как благотворительности требуются большие усилия по информированию и изменению стереотипов.

Кроме того, установка благотворителя на то, что благотворительность может быть средством воздействия на социальную практику (например, лоббирование изменений в законодательстве или участие в общественном контроле), может восприниматься общественным мнением с подозрением. Это связано с историческим недоверием к «активистам» и опасениями политизации благотворительности.

Основные барьеры для участия россиян в благотворительности, согласно исследованиям, включают:

• Низкий уровень информированности о деятельности организаций и конкретных программах.
• Отсутствие чёткой целевой группы, когда люди не понимают, кому именно достанутся их пожертвования.
• Скрытая финансовая отчётность и отсутствие прозрачности, что порождает сомнения.
• Опасения коррупции и недоверие к тому, что деньги доходят до нуждающихся. Согласно исследованиям, наиболее значимыми барьерами для участия россиян в благотворительности являются: недоверие к благотворительным организациям (около 60% опрошенных), опасения, что деньги не дойдут до адресата (55%), недостаток информации о деятельности фондов (45%), а также опасения мошенничества (40%).

В турецком контексте, хотя прямые сравнительные данные по общественному восприятию не так детализированы, одним из вызовов для благотворительности является необходимость решения социальных проблем, которые не могут быть полностью охвачены государственными проектами. Это означает, что турецкие фонды, как и российские, сталкиваются с необходимостью завоёвывать доверие граждан и демонстрировать свою эффективность в условиях, когда ожидания от государства могут быть высокими.

Вызовы глобализации и цифровизации, адаптация фондов

Современные благотворительные фонды в обеих странах функционируют в условиях постоянно меняющегося мира, где глобализация и цифровизация создают как новые возможности, так и серьёзные вызовы.

Для российских фондов к этим вызовам добавляются экономические и геополитические катаклизмы. В условиях экономических и геополитических катаклизмов российские благотворительные фонды столкнулись с сокращением объёмов частных пожертвований (до 20% в некоторых секторах) и уходом иностранных доноров, что потребовало пересмотра стратегий фандрайзинга и поиска новых, преимущественно внутренних, источников финансирования. Это требует от фондов быстрой трансформации, адаптации к новым условиям и повышения устойчивости. Необходимость диверсификации источников дохода и переориентации на отечественных доноров становится первостепенной задачей, что подчёркивает важность внутренней устойчивости.

Однако в условиях глобализации и цифровизации благотворительные организации в обеих странах активно используют цифровые решения для усиления своего влияния, оптимизации операций и более эффективного взаимодействия со сторонниками. Российские благотворительные организации активно внедряют CRM-системы для управления базой доноров, используют технологии больших данных для анализа эффективности кампаний и целевой работы с аудиторией. Они расширяют своё присутствие в социальных сетях, где ведётся активная информационная и фандрайзинговая работа, а также разрабатывают мобильные приложения для удобства пожертвований и вовлечения молодёжной аудитории. Эти цифровые инструменты позволяют фондам быть более гибкими, прозрачными и эффективными.

В Турции наблюдается аналогичная тенденция. Турецкие благотворительные организации также активно интегрируют цифровые решения, используя онлайн-платформы для сбора средств, социальные сети для информирования о своих проектах и привлечения доноров. Интеграция с ЕС также стимулирует турецкие НКО к принятию более высоких стандартов цифровой отчётности и прозрачности, что повышает доверие со стороны международных партнёров и местных доноров.

Таким образом, в обеих странах цифровизация не только является инструментом фандрайзинга, но и способствует повышению эффективности, прозрачности и устойчивости благотворительного сектора, позволяя фондам быстрее адаптироваться к меняющимся условиям и более эффективно взаимодействовать со сторонниками.

Перспективы развития и укрепления сектора благотворительности

Перспективы дальнейшего развития благотворительного сектора как в России, так и в Турции связаны с преодолением выявленных вызовов и использованием новых возможностей. Ключевыми направлениями являются:

• Повышение профессионализации сектора: Это включает в себя развитие управленческих компетенций, внедрение лучших практик фандрайзинга, программной деятельности и отчётности.
• Укрепление прозрачности: Открытая финансовая отчётность, публичные доклады о достигнутых результатах и использование цифровых инструментов для отслеживания пожертвований – всё это критически важно для восстановления и поддержания доверия общества.
• Развитие инновационных подходов: Это касается как методов фандрайзинга (например, использование краудфандинга, геймификации), так и программной деятельности (разработка новых социальных технологий, масштабирование успешных проектов).
• Укрепление доверия общества: Непрерывная работа над коммуникацией с донорами, демонстрация реальных результатов, борьба с мошенничеством и активное взаимодействие со СМИ для формирования позитивного и адекватного образа благотворительности.
• Развитие диалога между государством и НКО: Создание благоприятной правовой и фискальной среды, предоставление государственной поддержки, но при этом сохранение автономии благотворительного сектора.

Для России важно также продолжать работу по изменению общественного восприятия благотворительности, расширяя её понимание за пределы материальной помощи и подчёркивая значимость волонтёрства, интеллектуальной и экспертной поддержки. Для Турции, в свою очередь, актуальным остаётся вопрос дальнейшей адаптации традиционного института вакфов к современным реалиям и вызовам глобального гражданского общества.

Заключение

Проведённый сравнительный социологический анализ благотворительных фондов в России и Турции выявил как глубинные исторические сходства в стремлении к милосердию и взаимопомощи, так и существенные различия в их институциональном оформлении и социокультурном функционировании. Обе страны демонстрируют активное развитие благотворительного сектора, но каждая движется по своему уникальному пути.

Основные сходства:

• Некоммерческая природа и ориентация на общественное благо: Как российские фонды, так и турецкие вакфы преследуют цели, не связанные с извлечением прибыли, и направлены на решение социальных, культурных и образовательных задач.
• Развитая законодательная база: Обе страны имеют специализированное законодательство, регулирующее благотворительную деятельность, что обеспечивает её легитимность и рамки функционирования.
• Рост корпоративной благотворительности: Крупный бизнес в обеих странах активно участвует в филантропической деятельности, видя в ней как социальную ответственность, так и инструмент улучшения имиджа.
• Влияние цифровизации: Современные технологии, онлайн-платформы и социальные сети стали неотъемлемыми инструментами фандрайзинга и коммуникации для фондов в России и Турции.

Ключевые различия:

• Историческая динамика: В Турции благотворительность глубоко укоренена в институте вакфов, который на протяжении веков выполнял функции современного социально-ориентированного государства, создавая инфраструктуру и обеспечивая базовые услуги. В России же благотворительность прошла путь от княжеской милостыни и монастырской опеки до частного меценатства, а затем пережила период подавления в СССР, что сформировало иное общественное восприятие и уровень доверия.
• Правовые основы: Хотя обе страны имеют законы, регулирующие благотворительность, турецкий Закон о вакфах № 5737 имеет уникальные исторические корни и регулирует деятельность институтов, которые порой сильно отличаются от западных моделей фондов.
• Приоритетные направления: В России доминирующим направлением является помощь тяжелобольным детям (около 46% фондов), что отражает острую потребность в этой сфере. В Турции крупные фонды, такие как TDV и IHH, имеют более широкий спектр деятельности, часто с глобальным охватом, включая гуманитарную помощь в других странах, образование, здравоохранение и поддержку религиозной жизни.
• Роль СМИ: В России телевизионный фандрайзинг выделяется в отдельный поджанр, активно используя эмоциональное воздействие. В Турции, хотя медиа также играют важную роль, детальных социологических исследований специфики влияния телевидения на фандрайзинг фондов выявлено не было.

Социокультурные традиции и правовое регулирование играют ключевую роль в динамике благотворительного сектора каждой страны. В Турции сильна традиция коллективной ответственности, заложенная вакфами, а также влияние исламских принципов милосердия. В России, несмотря на возрождение, сектор сталкивается с вызовами, связанными с постсоветским наследием, включая недоверие к организациям и специфическое восприятие благотворительности.

Выводы:

1. Историческая обусловленность: Исторические корни и культурные традиции (вакфы в Турции, православное милосердие в России) глубоко влияют на современный облик благотворительности.
2. Адаптация к вызовам: Оба сектора активно адаптируются к глобальным вызовам, таким как цифровизация и экономические потрясения, находя новые формы фандрайзинга и взаимодействия с донорами.
3. Значимость доверия: Уровень общественного доверия является критическим фактором для развития благотворительности, и его формирование требует прозрачности, отчётности и эффективной коммуникации.
4. Медиа как инструмент и барьер: СМИ могут как эффективно продвигать благотворительные инициативы, так и формировать искажённое представление о секторе, если освещение носит фрагментарный характер.

Рекомендации для дальнейших социологических исследований:

• Проведение глубоких сравнительных исследований общественного мнения в России и Турции относительно мотивов участия в благотворительности и барьеров.
• Детальный анализ медиа-стратегий турецких благотворительных фондов, включая влияние телевидения на фандрайзинг, для заполнения исследовательского пробела.
• Изучение влияния международных грантов и трансграничного сотрудничества на развитие благотворительного сектора в обеих странах, особенно в контексте интеграционных процессов Турции.
• Анализ эффективности внедрения цифровых решений (CRM, большие данные, мобильные приложения) в различных типах благотворительных фондов.

Для развития благотворительной деятельности в России и Турции необходимо дальнейшее повышение профессионализации сектора, укрепление прозрачности, активное использование инновационных подходов в фандрайзинге и управлении проектами, а также непрерывный диалог между государством, гражданским обществом и бизнесом.

Список использованной литературы

1. Андюсев, Б.Е. Кейс-метод как инструмент формирования компетентностей // Директор школы. 2010. №4. С. 61–69.
2. Бахмин, В.И. О фондах в России. М.: Логос, 2004. 159 с.
3. Благотворительность в России: исторические и социально-экономические исследования / под ред. О.Л. Лейкинд. СПб.: Лики России, 2003. С. 387.
4. Векслер, А.Ф. Зачем бизнесу спонсорство и благотворительность. М.: Изд-во Вершина, 2006. 304 с.
5. Воронова, Е.А. Духовное состояние российского общества и благотворительность: (Историко-социологический анализ). СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, 2005. 130 с.
6. Годунский, Ю. Откуда есть пошла благотворительность на Руси // Наука и жизнь. 2006. №10.
7. Енисейский энциклопедический словарь. Красноярск, 2008. 540 с.
8. Изменения в образовательных учреждениях: опыт исследования методом кейс – стадии / под ред Г.Н. Прозументовой. Томск, 2003.
9. Косихина, И.Г. Благотворительность российских общественных организаций в конце XIX – начале XX в.в. // Благотворительность в России. Социальные и исторические исследования. СПб.: Лики России, 2001.
10. Клецина, А.А., Орлова, А.В. Современные социальные исследования благотворительности в России // Благотворительность в России. 2001. №10. С.9-16.
11. Лавриненко, Л.Я. Благотворительная деятельность в сфере образования дореволюционной России: исторические и культурно-просветительские аспекты // Образование и общество. 2004. №1.
12. Лалетин, И.Т. Сестры милосердия // Гор. новости. 2008. №4. 120 с.
13. Лукацкий, М.А. Благотворительность: за и против. Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой о нравственных основаниях феномена филантропии // Образование и общество. 2005. №5.
14. Модель, И.М., Модель, Б.С. Социальное партнерство в России // Социологические исследования. 2000. №9. С. 42-49.
15. Модель, И.М., Модель, Б.С. Благотворительные общественные организации как институт гражданского общества // Благотворительность в России. 2003. С.385-396.
16. Некрасов, А.Я. Благотворительность // Социальная энциклопедия. М., 2000.
17. Романов, П.В. Стратегия кейс-стади в исследованиях социальных служб // Социологические исследования. 2005. №4.
18. Смолянинова, О.Г. Инновационные технологии обучения студентов на основе метода Case Study // Инновации в российском образовании: сб. М.: ВПО, 2000.
19. Тазьмин, Ю.Н. Меценатство и благотворительность в России: К вопросу о мотивациях // Социологические исследования. 2002. №2. С.92-97.
20. Тазьмин, Ю.Н. Русское меценатство и благотворительность как демонстративное потребление // Школа мысли: Альм. гуманит. знания. Новосибирск. 2002. С.134-141.
21. Тульчинский, Г.Л. Благотворительность в современной России: проблемы и Проблемы // Благотворительность в России. СПб., 2005. С.272-286.
22. Федеральный закон от 11 августа 1995 г. N 135-ФЗ «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях» (с изменениями и дополнениями от 21 марта, 25 июля 2002 г., 4 июля 2003 г., 22 августа 2004 г., 30 декабря 2006 г., 30 декабря 2008 г., 23 декабря 2010 г.).
23. Фомин, Э.А., Чикадзе, Е.З. Благотворительность как социокультурный феномен в России. СПб.: Питер, 1999.
24. Шлыков, П.В. Институт вакфа в Турции в 1920-е – 2000-е гг.: сущностные и функциональные трансформации // Вестник Московского университета. Серия 13 «Востоковедение». 2009. №4. С. 131-156.
25. Шлыков, П.В. Гражданское общество в Турции: иллюзии и реальность // Восток (Oriens). 2009. №1. С. 109-122.
26. Шлыков, П.В. Парадоксы возрождения вакфов в современной Турции // Современная Турция проблемы и решения. М.: Институт Ближнего Востока, 2006. С. 67.
27. Шлыков, П.В. Вакфы в Турции: трансформация традиционного института. М.: Изд. Дом Марджани, 2011. 560 с.
28. Профессиональная благотворительность в России 2023. Frank RG.
29. Религиозный фонд Турции в 2021 году оказал помощь 41 млн нуждающихся.
30. Турецкий фонд гумпомощи окажет помощь 4 млн человек в 67 странах. Anadolu Ajansı.
31. Благотворительность в современном российском обществе: вопросы теории и практики. КиберЛенинка.