Чаньская культура: комплексный анализ влияния на традиционный Китай

На протяжении тысячелетий китайская цивилизация служила плавильным котлом для идей, верований и практик, поступающих извне. Однако мало какое учение смогло так глубоко укорениться в китайской почве и приобрести столь самобытные черты, как буддизм, а точнее — его особая форма, известная как чань-буддизм. Он представляет собой уникальный синтез индийского буддизма Махаяны с традиционными китайскими учениями, такими как даосизм и конфуцианство, породив не просто новую религиозную доктрину, но целую культуру, пронизывающую все аспекты жизни — от философии и искусства до повседневных ритуалов и психофизических практик.

Актуальность исследования чаньской культуры определяется не только её историческим значением для понимания традиционного Китая, но и непреходящим влиянием на современное восприятие Востока в целом, а также активным диалогом с западной культурой. Целью данной курсовой работы является всесторонний анализ особенностей чаньской культуры и её влияния на традиционный Китай, включая историю возникновения, доктринальные и практические особенности, воздействие на искусство и общекультурное значение. Для достижения этой цели ставятся следующие задачи: определить ключевые термины, исследовать исторические этапы формирования чань-буддизма, углубиться в его доктринальные и медитативные практики, проанализировать влияние на различные виды искусства, изучить интеграцию в широкую китайскую культуру и оценить его место в современном мире. Структура работы последовательно раскрывает эти аспекты, обеспечивая комплексное и глубокое понимание предмета.

Ключевые термины: Основы понимания чаньской культуры

Прежде чем погрузиться в многогранный мир чаньской культуры, необходимо установить общую терминологическую базу. Чёткое определение ключевых понятий позволит избежать недоразумений и обеспечит точность анализа.

Чань-буддизм — это уникальная школа китайского буддизма, которая сформировалась в период V–VI веков, будучи результатом глубокого слияния махаянского буддизма с исконными китайскими учениями. Само китайское слово «чань» является транслитерацией санскритского термина «дхьяна» (dhyāna), что переводится как «отстранённость» или «избавление», изначально обозначая методы созерцания и медитации. Эта этимология уже указывает на центральную роль медитации в чаньской практике.

Буддизм — апатеистическая индийская религия или, как многие считают, философская традиция, зародившаяся в Древней Индии между VI и IV веками до нашей эры на основе учений Будды Шакьямуни. Её основная цель — избавление от страданий и достижение просветления.

Буддизм Махаяны (Великая Колесница) — одно из двух основных направлений буддизма, отличающееся стремлением к достижению Пробуждения не только для себя, но и на благо всех живых существ. В основе практики Махаяны лежит развитие бодхичитты (сострадания) и внеличностной мудрости Праджняпарамиты, что кардинально отличает её от более индивидуалистического подхода ранних школ.

Даосизм — одно из фундаментальных течений китайской философии, возникшее в V–III веках до н. э. Его центральная идея — это «путь вещей» (дао), который рассматривается как сущность и первопричина мира. Даосизм учит естественности, спонтанности и гармонии с природой.

Конфуцианство — этико-философское учение, разработанное Конфуцием (551—479 до н. э.) и его последователями. Оно стало краеугольным камнем китайского мировоззрения, общественной этики, политической идеологии и образа жизни. Конфуцианство фокусируется на вопросах морали, этики, социальной гармонии и правильного управления государством, а его основным принципом является «жэнь» («гуманность») — высший закон взаимоотношений людей.

Ритуал — это сложная, символическая форма действия, используемая в религиозных системах и социальном поведении. Его цель — закрепить отношение индивида или группы к священным объектам, отметить значимые жизненные этапы или обозначить принадлежность к определённой группе. Ритуальное действие носит символический характер и не преследует непосредственных практических результатов.

Медитация — это психические упражнения, направленные на достижение высших целей буддийской культуры, таких как освобождение от сансары, достижение нирваны, обретение состояния архата и Будды, развитие Любви, Сострадания, Сорадования и Невозмутимости. В буддизме медитация является ключевым средством преображения ума, способствующим развитию концентрации, ясности сознания и положительных эмоций.

Коан — это короткое, часто парадоксальное повествование, вопрос или диалог, используемые в дзэн-буддизме (японском аналоге чань) для пробуждения интуитивного понимания и достижения просветления. Коаны представляют собой тексты, содержащие высказывания, вопросы или описания ситуаций с участием Мастера, предлагаемые ученикам для глубокого размышления.

Сангха — санскритский термин, означающий «сообщество» или «собрание» буддистов. В узком смысле он относится к монашествующей общине (бхикшу и бхикшуни), а в широком смысле — ко всему сообществу буддистов, включая мирян. Сангха арьев (Благородная Сангха) состоит из практикующих, достигших неконцептуального познания Четырёх Благородных Истин.

Понимание этих терминов позволяет нам перейти к исследованию сложной и увлекательной истории чань-буддизма, его доктринальных особенностей и глубокого влияния на формирование китайской цивилизации.

Исторические корни и этапы развития чань-буддизма в Китае

История чань-буддизма — это история удивительной адаптации и глубокой трансформации, где индийское учение, подобно могучей реке, влилось в китайский культурный ландшафт, изменив его и изменившись само. Чань не просто был принят Китаем; он стал неотъемлемой частью его духовного наследия, результатом многовекового диалога между различными философскими системами, что подчёркивает его феноменальную жизнеспособность.

Ранний буддизм в Китае и предпосылки возникновения Чань

Путь буддизма в Китай начался тихо и незаметно, в I веке н. э., вероятно, по Великому шёлковому пути. Вначале это было экзотическое учение, пришедшее из далёкой Индии, но к IV веку оно уже глубоко укоренилось и приобрело значительное развитие. Период Восточной Цзинь (IV–VI века) стал поворотным моментом, когда буддизм превратился из заморской диковинки в существенный фактор культурной, общественной и даже политической жизни страны. Статистика того времени впечатляет: за 104 года правления династии Восточная Цзинь в Китае было зарегистрировано 1768 монастырей, 24 тысячи монахов и монахинь, а 27 переводчиков сумели перевести на китайский язык 263 буддийских текста. Эти цифры не просто говорят о массовом распространении; они свидетельствуют о глубокой институционализации буддизма, его интеграции в социальную ткань. Буддийские монастыри стали не только центрами духовности, но и крупными земельными собственниками, занимавшимися ростовщичеством, что подчёркивало их значительное экономическое влияние.

Однако простое количественное распространение не объясняет уникальность чань-буддизма. Важнейшей предпосылкой для его возникновения стал интеллектуальный и духовный поиск внутри самого Китая. Индийский буддизм с его сложными космологическими системами и абстрактными понятиями нуждался в «переводе» на язык, понятный китайской мысли. И здесь на сцену выходит Сэн-чжао (383–414), ученик великого переводчика Кумарадживы. Именно он впервые сформулировал идею о глубокой взаимосвязи буддизма и Дао. Это не было поверхностным сопоставлением, а попыткой найти общие корни, показать, что буддийские истины не противоречат, а скорее дополняют и углубляют китайские традиционные воззрения. Сэн-чжао, таким образом, заложил интеллектуальный фундамент для последующих чаньских учителей, открыв путь для глубокой «китаизации» буддизма.

Бодхидхарма и формирование основ чаньского учения

Легенда гласит, что истинный импульс к формированию чань-буддизма пришёл извне, с прибытием в Китай загадочного индийского монаха по имени Бодхидхарма. Он считается 28-м патриархом буддизма, принёсшим это учение в Китай. По преданиям, Бодхидхарма прибыл морским путём из Южной Индии (предположительно, из Мадраса) около 475 года н. э. и начал проповедовать своё учение.

Его путь был непрост. Между 516 и 526 годами он отправился в Лоян, а затем поселился в знаменитом монастыре Шаолинь на горе Суншань. Согласно источникам VI века, таким как «Хроники монашеской общины-сангхи Лояна», Бодхидхарма находился в Шаолине около 520 года. Именно здесь он прославился своей девятилетней практикой «созерцания стены» (би гуань), представляющей собой сидячую медитацию, когда монах сидел, лицом к стене, полностью погружённый в себя. Это не просто метафора, а указание на отказ от внешних стимулов и фокусировку на внутреннем опыте.

Бодхидхарма также сформулировал ключевые методы чаньской практики, известные как «Очищение сердца через два проникновения (вхождения) и четыре действия».
«Два вхождения» включают:

1. Вхождение через принцип: Это постижение истинной природы вещей через осознание того, что все живые существа обладают природой Будды. Это требует глубокой веры в истинность этого принципа, отказа от иллюзий и полного сосредоточения на безмолвном созерцании.
2. Вхождение через действие: Этот аспект охватывает четыре вида поступков, которые являются практическим воплощением принципа:
   • Воздаяние за зло: Принятие страданий как результата прошлых неблагих деяний, без ропота и попыток обвинить других. Это учит смирению и принятию кармических последствий.
   • Отсутствие мирских стремлений: Отказ от привязанности к материальным благам, мирской славе и удовольствиям. Это не означает пассивность, а скорее свободу от жажды, которая порождает страдания.
   • Служение дхарме: Практика следования учению Будды, осознание его абсолютной чистоты и единства с природой всех существ. Это активное участие в духовной жизни, направленное на благо всех.
   • Следование судьбе: Принятие переменчивости и непостоянства мира, осознание того, что всё происходит в соответствии с причинно-следственными связями. Это помогает сохранять спокойствие и невозмутимость перед лицом жизненных перипетий.

Эти принципы, заложенные Бодхидхармой, стали основой чаньского учения, подчёркивая важность непосредственного духовного опыта и практического осуществления буддийских идеалов.

Шесть патриархов и расцвет Чань в эпоху Тан

После Бодхидхармы учение Чань продолжало развиваться и укрепляться в Китае благодаря усилиям ряда выдающихся наставников, известных как Шесть Патриархов. Эта преемственность символизировала неразрывность духовной линии и передачу «печати ума» от учителя к ученику.

• Бодхидхарма (первый патриарх): Принес учение в Китай.
• Хуэйкэ (второй патриарх): Его ученик, продолживший традицию.
• Сэнцянь (третий патриарх).
• Даосинь (четвертый патриарх).
• Хунчжэнь (пятый патриарх).
• Хуэйнэн (шестой патриарх): Считается одним из величайших чаньских мастеров, чьи учения легли в основу Южной школы Чань, проповедовавшей «внезапное просветление» и ставшей доминирующей формой чань-буддизма. Его «Платформенная сутра» является одним из ключевых текстов чань.

Именно под руководством этих патриархов и их учеников школа Чань превратилась в крупнейшую и наиболее влиятельную форму буддизма в Китае. Её расцвет пришёлся на золотой век китайской истории — эпоху династии Тан (618–907 гг.). В это время чань-буддизм стал неотъемлемой частью интеллектуальной и культурной жизни, привлекая как аристократов, так и простолюдинов.

Из Китая учение Чань распространилось в соседние страны, где также адаптировалось к местным условиям и получило свои уникальные названия:

• Во Вьетнаме оно стало известно как Тхиен (VI век).
• В Корее — как Сон (VI–VII века).
• А в Японии — как Дзэн (XII век), ставшее, пожалуй, самой известной на Западе формой чань-буддизма.

Это распространение свидетельствует не только о силе и привлекательности самого учения, но и о культурном влиянии Китая как центра буддийской мысли в Восточной Азии.

Упадок и современное возрождение чаньской традиции

После периода расцвета, как и многие другие духовные традиции, школа Чань пережила свои испытания. Во времена династии Цин (1644–1912 гг.) она испытала значительный упадок, что было связано как с внутренними процессами (постепенная формализация, потеря первоначального импульса), так и с внешними факторами (политическое давление, возрождение конфуцианства).

Однако, как феникс из пепла, чань-буддизм обрёл второе дыхание в XX веке. Парадоксально, но именно широкая известность японской школы дзэн в США и Западной Европе после Второй мировой войны способствовала активизации китайских школ Чань. Западные интеллектуалы, ищущие новые духовные пути, обратили внимание на дзэн, что, в свою очередь, стимулировало интерес к его китайским истокам.

Современные китайские школы Чань активно развивают международную деятельность. Ярким примером является буддийская международная ассоциация Фагушань («Гора барабана Дхармы»), связанная с несколькими буддийскими институтами. Она стремится распространять китайский чань-буддизм на всемирном уровне, участвуя в международных диалогах и открывая центры по всему миру. Центром чань-буддизма монастырской формы в настоящее время остаётся знаменитый монастырь Шаолиньсы, который, несмотря на свою связь с боевыми искусствами, продолжает быть важным духовным центром, хранящим и развивающим чаньские традиции. Это возрождение свидетельствует о жизнеспособности и адаптивности чань-буддизма, его способности находить отклик в сердцах людей в самых разных культурных контекстах.

Доктринальные и практические особенности чаньского ритуала и медитации

Чань-буддизм, с его акцентом на внутренний опыт и прямое постижение истины, всегда отличался особым подходом к доктрине и практике. Это не просто свод правил, а живой путь, требующий глубокого личного участия.

Отказ от писаний и прямое постижение: ключевые принципы

Основополагающие принципы чань-буддизма можно свести к четырём ключевым утверждениям, которые чётко определяют его уникальность по сравнению с другими школами буддизма:

1. Отказ от опоры на писания: Чань не отрицает значимости сутр, но считает, что истинное просветление не может быть достигнуто путём простого изучения текстов. Книги — лишь указатели, а не сама цель.
2. Передача учения вне слов: Истина, или Дхарма, передаётся не через вербальные формулы, а напрямую, «от сердца к сердцу» (и синь чуань синь) от Мастера к ученику. Этот невербальный канал является ключевым для постижения глубочайших истин.
3. Прямой контакт с духовной сущностью человека: Цель чань — не внешние ритуалы или сложные философские построения, а непосредственное обращение к внутренней природе, к «уму Будды», который уже присутствует в каждом существе.
4. Достижение совершенства Будды через созерцание своей изначальной природы: Просветление — это не приобретение чего-то нового, а скорее «пробуждение» к тому, что уже есть. Это реализация своей собственной истинной природы, которая изначально совершенна.

Эти принципы подчёркивают интуитивный, непосредственный и личностный характер чаньского пути, где личный опыт и прямое постижение ставятся выше догм и схоластических дискуссий.

Медитативные практики: от «созерцания стены» до «беспредметной» медитации

Медитация, или «дхьяна» (чань), является сердцем чань-буддизма, его фундаментальной практикой. С самого начала своего существования в Китае, чань выработал специфические методы созерцания, которые отличались от индийских аналогов.

Практика чань-буддизма, принесённая Бодхидхармой, включала не только этические предписания «двух вхождений и четырёх действий», но и методы глубокого созерцания, прежде всего «созерцание стены» (би гуань). Это было не просто сидение лицом к стене, а полное отстранение от внешних раздражителей, концентрация на внутренней тишине, направленная на очищение сердца и прямое постижение принципа.

Со временем медитативные практики эволюционировали. В школе Цаодун, одной из ведущих школ чань, получила дальнейшее развитие практика «беспредметной», «пустотной» сидячей медитации (цзо чань). Здесь основное внимание уделялось молчаливому созерцанию, без конкретного объекта для концентрации. Практикующий мог концентрироваться на нейтральной точке стены, пустого пространства или просто на своём дыхании, позволяя мыслям приходить и уходить, не цепляясь за них. Цель — достижение состояния полного присутствия, где ум становится ясным и свободным от суждений.

Суть медитации в чань заключается в двух взаимосвязанных процессах: «остановке» отвлекающих мыслей и «наблюдении» за настоящим моментом. «Остановка» (чжи) — это прекращение потока суждений, концепций и эмоциональных реакций, которые обычно заполняют наш ум. «Наблюдение» (гуань) — это не-судящее, ясное осознавание всего, что происходит в данный момент, будь то ощущения, мысли или эмоции. Такое состояние ведёт к глубокому душевному покою и, в конечном итоге, к пробуждению, когда иллюзорные завесы, скрывающие истинную природу реальности, падают.

Коаны как инструмент просветления и роль ритуала в чаньской практике

Помимо сидячей медитации, чань-буддизм разработал уникальный метод для выведения ученика за пределы обыденного, логического мышления — это коаны. Коан — это короткое повествование, вопрос или диалог, часто парадоксальный и загадочный, предлагаемый Мастером ученику для размышления. Коаны не имеют логического решения; их цель — не дать ответ, а создать ментальный тупик, который вынуждает ум выйти за рамки привычных концепций и пробудить интуитивное понимание, мгновенное озарение (сатори). Примерами таких коанов могут быть вопросы вроде «Каков звук хлопка одной ладони?» или «Что было твоим лицом до рождения родителей?». Работа с коанами — это интенсивная практика, требующая полного погружения и отбрасывания интеллектуальных построений.

Что касается ритуала, то отношение чань-буддистов к нему было уникальным и часто неформальным, что отличало их от более ортодоксальных буддийских школ. Чань подчёркивал, что истинная духовность коренится в сердце и уме, а не в механическом исполнении внешних форм. Тем не менее, ритуалы присутствовали в монастырской жизни, но их значение часто переосмысливалось. Они служили не для достижения божественной милости, а для поддержания дисциплины, создания гармоничной среды и выражения уважения к Дхарме. Например, ежедневные церемонии, поклоны, подношения рассматривались как формы медитации в движении, способствующие осознанности и сосредоточению. Важнее было искреннее участие и внутреннее отношение, а не строгое соблюдение каждой мелочи. Это неформальное отношение, как мы увидим позже, также повлияло на «особую культуру жизни» чань-буддистов, где простота и естественность ценились превыше всего.

Четыре благородные истины и Восьмеричный путь в чаньской интерпретации

Несмотря на свой акцент на прямом постижении и отказ от излишней схоластики, чань-буддизм остаётся буддизмом и, следовательно, признаёт основополагающие истины учения Будды. Это Четыре Благородные Истины:

1. Существование страдания (Дукха): Жизнь, по своей сути, сопряжена со страданием — от рождения, болезни, старости и смерти до неудовлетворённости, тревоги и неспособности получить желаемое.
2. Причина страданий в привязанности (Танха): Страдания возникают из-за жажды, желания и привязанности к чувственным удовольствиям, существованию и несуществованию.
3. Возможность выхода из страдания (Нирода): Существует путь к прекращению страданий, к нирване, которая достигается через полное искоренение жажды и привязанности.
4. Путь Будды, включающий Восьмеричный путь (Марга): Этот путь, ведущий к прекращению страданий, состоит из восьми взаимосвязанных принципов, которые можно разделить на три категории: мудрость, нравственность и сосредоточение.

Чаньская интерпретация этих истин подчёркивает их не столько как теоретические положения, сколько как руководство к непосредственной практике. Особенно важен Благородный Восьмеричный Путь, который в чаньской традиции понимается как динамичный процесс внутреннего преображения:

1. Правильные воззрения (самьяк-дришти): Это не просто интеллектуальное понимание Четырёх Благородных Истин и закона кармы, но глубокое, интуитивное осознание истинной природы жизни, мира и собственной сущности. В чань это часто означает видение пустоты (шуньяты) всех явлений.
2. Правильные намерения (самьяк-санкальпа): Решимость следовать буддийскому пути, свободная от невежества, недоброжелательности, алчности и жестокости. Это развитие чистых и благородных качеств ума, подкреплённое бодхичиттой (стремлением к просветлению на благо всех существ).
3. Правильная речь (самьяк-вача): Избегание лжи, грубости, сплетен, клеветы и пустых разговоров. В чань это также означает использование речи для направления на Путь, для вдохновения и укрепления решимости, часто через парадоксальные утверждения (коаны).
4. Правильные действия (самьяк-кармананта): Отказ от убийства, воровства, прелюбодеяния и других действий, причиняющих вред себе или окружающим. В чань это также проявляется в любой повседневной деятельности, которая выполняется с полной осознанностью и присутствием.
5. Правильный образ жизни (самьяк-ажива): Отказ от профессий, связанных с причинением страданий живым существам (например, мясника, торговца оружием, ядами), а также от излишеств и богатства. Чаньская традиция здесь особенно выделяет жизнь в простоте и самодостаточности, часто через физический труд в монастыре.
6. Правильные усилия (самьяк-вьяяма): Непрерывное стремление преодолеть плохие мысли и намерения, взращивать положительные качества и устранять препятствия для практики. Это постоянная бдительность и самоконтроль в медитации и повседневной жизни.
7. Правильное осознавание (самьяк-смрити): Поддержание бдительности и внимательности, контроль над эмоциями и мыслями, чтобы не развивались негативные состояния сознания. Это практика осознанности в каждом моменте, что является основой для глубокой медитации.
8. Правильное сосредоточение (самьяк-самадхи): Глубокая медитация (дхьяна), развитие концентрации и внимательности, ведущее к внутреннему умиротворению и просветлению. В чань это кульминация пути, где все остальные аспекты сливаются в единый опыт.

Таким образом, чань-буддизм, хотя и является глубоко «китаизированной» формой, сохраняет верность основным положениям буддийского учения, но интерпретирует их через призму непосредственного опыта и практического преображения.

Влияние чань-буддизма на искусство и эстетику традиционного Китая

Чань-буддизм не ограничился только сферой религиозной доктрины; он стал мощным катализатором для развития китайской культуры, особенно в области искусства. Его принципы, такие как простота, естественность, спонтанность и стремление к прямому постижению истины, нашли глубокое отражение в поэзии, каллиграфии и живописи, создав уникальный эстетический язык.

Чаньские мотивы в поэзии: Ван Вэй и поэты эпохи Сун

Поэзия, как одно из древнейших искусств Китая, стала благодатной почвой для чаньских мотивов. Особенно ярко это проявилось в эпоху Тан (618–907 гг.), которая считается золотым веком китайской поэзии. Среди поэтов того времени выделяется Ван Вэй (701–761), которого современники называли «поэтом Будды». Его творчество служит ярким примером того, как чаньские идеи проникали в художественное сознание. Ван Вэй наполнял просветлённым чаньским духом свои описания природы и обыденной жизни. В его стихах мы видим не просто пейзажи, а глубокие медитативные состояния: одиночество бамбуковой рощи, тишина гор, отражение луны в воде — всё это становится символами пустоты (шуньяты), непостоянства и непосредственного переживания момента. Он свободно излагал глубокие философские истины через образы повседневности, избегая дидактичности и предпочитая намёк, который позволяет читателю самому прийти к озарению.

В период династии Сун (960–1279 гг.) влияние философии и эстетики чань-буддизма не ослабло, а, напротив, усилилось. Оно оказало значительное влияние на творчество около 4000 поэтов, способствуя развитию жанра цы. Цы — это форма лирической поэзии, изначально исполнявшаяся под музыку, которая характеризовалась более свободным размером и богатым эмоциональным содержанием. В чаньской интерпретации цы приобрело особую внутреннюю музыкальность, лирическую созерцательность и простоту языка. Поэты Сун, вдохновлённые чаньскими принципами, стремились передать суть момента, уловить мимолётность красоты и глубокий смысл обыденного, часто через образы природы и медитативные размышления.

Каллиграфия и живопись тушью (суми-э): «один удар кисти» и «великая пустота»

Чань-буддизм привнёс революционные изменения в визуальные искусства Китая, особенно в каллиграфию и живопись тушью. Чаньская каллиграфия стала одним из ранних и важных достижений, где монахи создавали совершенные иероглифы через медитативный опыт. Это была не просто техника письма, а акт самовыражения, где каждый штрих отражал состояние ума каллиграфа. Иероглифы, написанные в чаньской традиции, часто поражают своей динамикой, энергией и, в то же время, внутренней гармонией, символизируя мгновенное постижение истины.

Однако наиболее ярко чаньский подход проявился в пейзажной живописи тушью (суми-э), которая была и остаётся популярной в Китае, Японии и Корее. Среди известных чаньских художников эпохи Сун, принёсших славу этому направлению, выделяются такие мастера, как Су Ши (1037–1101) и Ми Фу (1051–1107), которые были не только художниками, но и поэтами, и каллиграфами. Они воплощали принцип «три совершенства» (поэзия, каллиграфия, живопись). К числу выдающихся монахов-художников относятся Ши-кэ (X в.), Лян Кай (1140–1220) и Му Ци (ок. 1210–1270).

В дзэнском искусстве кисть художника движется, подчиняясь подсознательному импульсу, что позволяет воплотить истину «одним ударом кисти» (и-пи). Это не просто метафора, а указание на спонтанность, непосредственность и отсутствие предварительного планирования. Идея в том, что художник, пребывая в медитативном состоянии, позволяет своей внутренней природе выразиться через кисть. Картина становится не изображением внешнего мира, а проявлением внутреннего просветления.

Основные чаньские концепции, воплощённые в суми-э, включают:

• «Недеяние» (у вэй): Художник не стремится навязать свою волю материалу, а позволяет ему проявиться естественным образом. Это отражается в свободном, текучем стиле, где тушь сама раскрывает свои возможности.
• «Великая пустота» (у): В чаньской живописи большое значение придаётся пустому пространству — оно не просто фон, а активный элемент композиции, символизирующий беспредельность, непостижимость и потенциал. Пустота позволяет зрителю самому домысливать и погружаться в картину.
• «Внезапное просветление»: Картины часто создаются в едином порыве, отражая идею мгновенного постижения истины. Минимум деталей, чистые линии, монохромность — всё это служит для того, чтобы передать суть, а не внешнюю форму.

Таким образом, чань-буддизм способствовал зарождению не просто новых художественных форм, но и нового способа видения мира, где красота заключалась в естественности, простоте и внутренней гармонии. В XX веке чань-буддийский подход в искусстве получил широкое распространение на Западе, ассоциируясь с открытием новых горизонтов в модернистском и постмодернистском искусстве.

«Особая культура жизни» и ее отражение в искусстве

Влияние чань-буддизма на искусство было неразрывно связано с формированием «особой культуры жизни» чаньских монахов, которая стала образцом для подражания и вдохновения. В отличие от многих других буддийских школ, где упор делался на попрошайничество и отшельничество, чань-буддисты руководствовались принципом «день без работы — день без еды». Этот принцип подчеркивал важность физического труда, самодостаточности и активного участия в жизни общины. Монахи занимались земледелием, строительством, приготовлением пищи — каждая из этих деятельностей рассматривалась как форма медитации, способствующая осознанности и дисциплине.

Чаньские общины отличались строжайшей дисциплиной и порядком, что парадоксальным образом сочеталось с неформальным отношением к ритуалу, о котором мы говорили ранее. Эта дисциплина была направлена на внутреннее совершенствование, а не на внешнюю показуху.

Эти принципы жизни, основанные на простоте, естественности, самодисциплине и глубоком осознании каждого момента, напрямую повлияли на формирование эстетических идеалов в искусстве:

• Стремление к безыскусной и изысканной простоте: Искусство, вдохновлённое чань, избегает излишеств, орнаментации и показной сложности. Оно ценит чистоту линий, минимализм и способность выразить глубокий смысл через немногие, но выразительные детали. Это видно в монохромной живописи, где несколько штрихов тушью могут передать целый мир.
• Естественность самовыражения: Художник стремится к спонтанности, позволяя внутренней природе проявиться без принуждения. Это не означает хаос, а скорее органичность и отсутствие искусственности.
• Сочетание с жёстким самоконтролем: Парадоксально, но эта естественность достигается через годы строгой практики и самоконтроля, как в медитации, так и в освоении художественных техник. Только мастер, полностью овладевший своим умом и телом, может позволить себе истинную спонтанность.

Культурное наследие чань-буддизма, включая его влияние на искусство, продолжает оказывать влияние на современную культуру стран традиционного распространения. Это проявляется не только в сохранении старых форм, но и в создании новых, вдохновлённых чаньскими идеалами красоты и мудрости.

Интеграция чаньской философии и эстетики в широкую китайскую культуру

Чань-буддизм не просто сосуществовал с другими течениями китайской мысли; он глубоко интегрировался в культурную ткань Поднебесной, став её неотъемлемой частью. Этот процесс был двусторонним: чань адаптировался к китайским реалиям, а взамен обогатил китайскую цивилизацию новыми идеями и эстетическими формами.

«Сань цзяо»: Чань-буддизм в триаде китайских учений

Одной из наиболее характерных черт китайской интеллектуальной истории является феномен «сань цзяо» (три религии) — философско-религиозная триада, которая определяла идеологическую жизнь Китая вплоть до XX века. В её состав входили даосизм, конфуцианство и буддизм. Именно в этом контексте чань-буддизм занял особое место, став наиболее «китаизированной» формой буддизма, успешно адаптированной великой китайской цивилизацией.

Процесс китаизации начался задолго до окончательного оформления чань. Учение Сэн-чжао (383–414) о глубокой взаимосвязи буддизма и Дао сыграло ключевую роль. Сэн-чжао не просто сопоставлял буддийские концепции с даосскими, но видел в них внутреннее родство, общую метафизическую основу. Это создало благоприятную почву для того, чтобы индийский буддизм, с его акцентом на страдание и освобождение, нашёл отклик в китайской душе, уже пропитанной даосской философией естественности и конфуцианской этикой социальной гармонии.

Влияние даосизма на формирование чань-буддизма было особенно сильным. Философия Дао с её акцентом на спонтанность, естественность, недеяние (у вэй) и стремление к гармонии с космическим порядком пропитала всю последующую духовную культуру Китая. Именно это влияние способствовало возникновению и развитию особой китайской формы буддизма, именуемой Чань. Чаньские мастера видели в даосской идее «пустоты» и «недеяния» параллели с буддийской концепцией шуньяты (пустотности) и важностью отказа от привязанностей. Таким образом, чань не просто заимствовал, а переосмыслил буддийские принципы через призму китайского мировоззрения, создав уникальный синтез.

Конфуцианство, с его упором на этику, социальный порядок и семейные ценности, также не было отброшено чань-буддизмом. Хотя чань уделял больше внимания индивидуальному просветлению, его монашеская дисциплина и строгая организация общин в чём-то перекликались с конфуцианскими идеалами порядка и гармонии. Взаимодействие этих трёх учений создало сложный, но устойчивый культурный фундамент китайской цивилизации.

Чаньская культура психической деятельности: вклад в психофизическую подготовку

Воздействие чань-буддизма на китайскую культуру было гораздо глубже, чем простое добавление новой философской или художественной школы. Оно затронуло саму основу человеческого существования — психическую деятельность и физическую подготовку. Выдающийся российский востоковед Н. В. Абаев исследовал вклад чань-буддизма в развитие традиционной психокультуры средневекового Китая. Он показал, что чань не просто предлагал медитативные практики для достижения просветления, но и имел значительное прикладное значение в психофизической подготовке человека, особенно к экстремальным условиям деятельности.

В чём заключалась эта психокультурная подготовка?

• Развитие концентрации и устойчивости ума: Интенсивные медитативные практики, такие как «созерцание стены» и «цзо чань», тренировали ум к глубокой концентрации, способности длительное время удерживать внимание на одном объекте или в состоянии «не-мысли». Это развивало ментальную устойчивость и способность сохранять спокойствие в стрессовых ситуациях.
• Преодоление страха и боли: Через медитацию монахи учились отстраняться от телесных ощущений и эмоциональных реакций, воспринимая их как преходящие явления. Это способствовало развитию внутренней силы, позволяющей переносить физическую боль и психологический дискомфорт.
• Развитие интуиции и быстроты реакции: Практика коанов, направленная на выход за пределы логического мышления, способствовала развитию интуитивных способностей и мгновенного принятия решений. Это было важно не только для духовного просветлен��я, но и для практических навыков, требующих быстрой и адекватной реакции.
• Интеграция ума и тела: Принцип «день без работы — день без еды» и активное участие монахов в физическом труде способствовали гармоничному развитию тела и ума. Физические упражнения, включая элементы ушу (которые, по легенде, также связаны с Шаолинем), рассматривались как часть духовной практики, укрепляющей тело для медитации и повседневной деятельности.

Эта чаньская культура психической деятельности оказала заметное влияние не только на Китай, но и на средневековую культуру Кореи, Японии и Вьетнама, где боевые искусства, медицина и даже некоторые ремёсла впитывали принципы чаньской психофизической подготовки.

Эстетика естественности и «недеяния» (у вэй)

Чань-буддизм, как и даосизм, подчёркивает естественность и недеяние (у вэй) как путь к познанию истинной сущности и успокоению духа. В китайской культуре эти концепции не ограничивались только философскими трактатами, но проникали во все сферы жизни, формируя уникальное мировоззрение и эстетические идеалы.

«Недеяние» (у вэй) в чаньском и даосском понимании — это не пассивность или бездействие. Это скорее «действие без действия», или действие, которое совершается в гармонии с естественным порядком вещей, без принуждения, эгоистических мотивов и чрезмерных усилий. Это состояние, когда человек действует спонтанно, без сопротивления потоку жизни, становясь каналом для проявления Дао или истинной природы Будды.

Как эти концепции формировали китайское мировоззрение и эстетику?

• Природа как учитель: Природа становится не просто объектом для созерцания, а учителем, через которого постигается Дао. Чаньские пейзажи с их монохромностью, пустотой и акцентом на горы, воду, деревья — это не просто изображения, а медитативные карты, ведущие к внутреннему покою и просветлению.
• Простота и скромность: В искусстве и повседневной жизни ценится простота, безыскусность, отсутствие показной роскоши. Это отражается в архитектуре, садовом искусстве, керамике, где красота раскрывается через функциональность, натуральные материалы и минимализм.
• Спонтанность и интуиция: Искусство, созданное под влиянием чань, часто несёт в себе отпечаток спонтанности, «одного удара кисти», который не поддаётся логическому планированию. Это попытка запечатлеть мгновение озарения, а не тщательно выверенную форму.
• Гармония с миром: Чаньская философия способствовала формированию мировоззрения, где человек не противопоставляет себя природе, а является её частью. Это проявлялось в стремлении к жизни в гармонии с циклами природы, к скромности и уважению ко всему живому.

Таким образом, чань-буддизм не просто привнёс новые идеи, но и углубил уже существующие в китайской культуре концепции, создав уникальный синтез, который продолжает влиять на китайское мировоззрение и эстетику по сей день.

Чань-буддизм в современном мире: восприятие и влияние

Влияние чань-буддизма не ограничивается лишь историческими рамками традиционного Китая. В XX веке это учение, пережившее свои этапы расцвета и упадка, вновь вышло на мировую арену, оказывая значительное воздействие на культуру и философию как на Востоке, так и на Западе.

Глобальное распространение: от японского дзэн к «китайскому дзэн»

В начале XX века, и особенно после Второй мировой войны, японская школа дзэн-буддизма получила широкую известность в США и Западной Европе. Такие фигуры, как Дайсэцу Тайтаро Судзуки, сыграли ключевую роль в популяризации дзэна среди западных интеллектуалов, художников и философов. Простота, непосредственность, акцент на медитацию и прямой опыт привлекли многих, кто искал альтернативу традиционным западным религиям и рационалистическому мышлению.

Эта глобальная известность дзэна, как ни парадоксально, способствовала новому витку интереса к его китайским, корейским и вьетнамским истокам. В результате, со временем китайские, корейские и вьетнамские школы чань стали также называть «китайский дзэн», «корейский дзэн» и «вьетнамский дзэн», что подчёркивало их общую генеалогию и взаимосвязь.

Современные китайские школы Чань активно развивают международную деятельность. Примером может служить буддийская международная ассоциация Фагушань («Гора барабана Дхармы»), которая не только поддерживает монастырскую традицию в Китае, но и активно распространяет китайский чань-буддизм на всемирном уровне, открывая центры и проводя учения в различных странах. Монастырь Шаолиньсы, который считается колыбелью чань, также стал активным участником этого процесса, привлекая туристов и практикующих со всего мира, несмотря на иногда спорные коммерческие аспекты своей деятельности. Таким образом, чань-буддизм продолжает быть живой и развивающейся традицией, способной адаптироваться к современным условиям и расширять своё влияние.

Влияние на западную культуру: от искусства до философии

Дзэн-буддизм, как наиболее известная форма чань на Западе, оказал серьёзное влияние на западную культуру XIX–XX веков. Он привлёк интеллектуалов своим нонконформизмом, утверждением естественного равенства людей, протестом против обыденного здравого смысла и нигилизмом по отношению к ходячим истинам. Дзэн предлагал свежий взгляд на реальность, призывая к прямому, неконцептуальному переживанию жизни.

Среди ранних европейских деятелей, проявивших глубокий интерес к дзэну, были такие выдающиеся личности, как Ромен Роллан, Анатоль Франс, Томас Манн, Густав Малер, Анри Матисс и Велемир Хлебников. Их творчество, в той или иной степени, было затронуто восточной мудростью, хотя и не всегда напрямую дзэном.

В искусстве принципы дзэн-буддизма нашли отражение в развитии минимализма. Стремление к чистоте форм, простоте, отсутствию излишеств, акцент на пространстве и естественных материалах вдохновляли таких художников и архитекторов, как Дональд Джадд и Людвиг Мис ван дер Роэ. Их работы, с их лаконичностью и функциональностью, перекликались с дзэнскими идеалами эстетики.

В философии дзэн оказал влияние на немецкий экзистенциализм, в частности на концепцию жизни и смерти Мартина Хайдеггера. Идея «бытия-к-смерти» и экзистенциального одиночества, а также важность непосредственного переживания бытия без посредства концепций, находили параллели в дзэнских учениях о «пустоте» и прямого постижения реальности.

Однако, стоит отметить, что при переносе дзэна на Запад зачастую происходят искажения учения. Отпадают естественные рамки бытования этого учения в Китае и Японии, такие как строгая монастырская дисциплина. На Западе в дзэн-буддизме часто видят «живительную струю», которая «напитывает творческое сознание», и используют его идеи для размещения концепций об абсолютной свободе и творчестве. Это может приводить к игнорированию или упрощению этических аспектов, важности многолетней практики и роли учителя. Представления о чань-буддизме могут быть серьёзно искажены, превращая глубокую духовную традицию в модное увлечение или инструмент для саморазвития без должного понимания её корней.

Чань-буддизм как составной элемент современного культурного фонда

Несмотря на возможные искажения, чань-буддизм продолжает оказывать определённое влияние на современную культуру стран своего традиционного распространения. В Китае, Корее, Вьетнаме и Японии он стал неотъемлемым, составным элементом их общего культурного фонда. Его принципы, эстетические идеалы и медитативные практики продолжают вдохновлять художников, писателей, философов и обычных людей, формируя их мировоззрение и образ жизни.

Различные модификации и национальные варианты чань-буддизма активно взаимодействуют с идеологией и культурой ряда стран Запада, предлагая новые перспективы для понимания человеческого опыта, сознания и природы реальности. От йоги и медитационных практик до минималистичного дизайна и концепций осознанности — влияние чань-буддизма прослеживается во многих сферах современной жизни, демонстрируя его универсальность и актуальность.

Таким образом, чань-буддизм, зародившись как уникальный синтез на китайской земле, не только глубоко повлиял на традиционную культуру Востока, но и преодолел географические и культурные барьеры, став значимым явлением в глобальном культурном ландшафте, пусть и со своими особенностями адаптации и интерпретации.

Заключение

Исследование чаньской культуры как феномена китайской цивилизации показало её удивительную глубину и многогранность. Мы проследили путь этого учения от его индийских корней до полного преобразования на китайской почве, где оно стало наиболее глубоко «китаизированной» формой буддизма. Чань-буддизм не просто был принят; он был переосмыслен через призму даосской естественности и конфуцианской этики, создав уникальный синтез, который стал одним из трёх столпов китайской философско-религиозной триады «сань цзяо».

Ключевые выводы работы подтверждают, что чань-буддизм оказал всестороннее влияние на традиционный Китай. Его доктринальные и практические особенности, такие как отказ от опоры на писания, передача учения вне слов, прямое постижение собственной природы и уникальные медитативные практики от «созерцания стены» до «беспредметной» медитации и работы с коанами, сформировали особый духовный путь. Этот путь, подчёркивающий искренность сердца над механическим исполнением ритуала, позволил чань-буддизму создать «особую культуру жизни», основанную на строжайшей дисциплине, самодостаточности и принципе «день без работы — день без еды».

Влияние чань-буддизма на искусство было поистине революционным. Мы увидели, как чаньские мотивы, с их созерцательностью, простотой и естественностью, пропитали поэзию эпох Тан и Сун, найдя отражение в творчестве Ван Вэя и поэтов жанра цы. В изобразительном искусстве, особенно в каллиграфии и монохромной живописи тушью (суми-э), концепции «недеяния», «великой пустоты» и «одного удара кисти» стали краеугольными камнями новой эстетики, вдохновив таких мастеров, как Су Ши и Му Ци. Эти художественные принципы неразрывно связаны с чаньской «культурой жизни», стремящейся к безыскусной и изысканной простоте, естественности самовыражения в сочетании с жёстким самоконтролем.

Кроме того, чань-буддизм внёс значительный вклад в традиционную психокультуру средневекового Китая, о чём свидетельствуют исследования Н. В. Абаева. Его прикладное значение в психофизической подготовке человека к экстремальным условиям деятельности, развитии концентрации, устойчивости ума и интуиции, а также гармоничном развитии ума и тела, является уникальным аспектом, часто упускаемым из виду.

В современном мире чань-буддизм продолжает своё развитие. От широкого распространения японской школы дзэн на Западе до активной международной деятельности современных китайских школ, таких как Фагушань и Шаолиньсы, чань становится составным элементом глобального культурного фонда. При этом важно отметить потенциальные искажения учения при его переносе на Запад, где акцент на свободу и творчество иногда приводит к потере монастырской дисциплины и глубокого понимания традиционных аспектов.

Таким образом, чаньская культура представляет собой не просто религиозное учение, а целостную систему мировоззрения и образа жизни, которая глубоко и многосторонне повлияла на философию, искусство, психокультуру и повседневность традиционного Китая, а также продолжает оказывать влияние на современный мир. Дальнейшие исследования могут быть направлены на более глубокий сравнительный анализ влияния чань-буддизма на различные национальные культуры Восточной Азии (Корея, Вьетнам) и специфику его адаптации в различных западных контекстах, а также на изучение его роли в сохранении и развитии традиционных боевых искусств.

Список использованной литературы

1. Абаев, Н.В. Архаичные формы религиозной теории и практики в чань-буддизме. В кн.: Буддизм и средневековая культура народов Центральной Азии. Новосибирск, 1980.
2. Абаев, Н.В. Буддийские традиции в идеологии и культуре современного Китая. В кн.: Место религии в идейно-политической борьбе развивающихся стран. Тезисы рабочего совещания. М., 1978.
3. Абаев, Н.В. Д.Т. Судзуки и культурное наследие дзэн (чань)-буддизма на Западе. Народы Азии и Африки, 1980, № 6.
4. Абаев, Н.В. Некоторые особенности культуры психической деятельности в раннем даосизме. В кн.: Двенадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. 1. М., 1981.
5. Абаев, Н.В. Некоторые структурные особенности чаньского текста и чань-буддизм как медиативная система. В кн.: Восьмая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. 3, М., 1977.
6. Абаев, Н.В. Некоторые явления архаичного происхождения в теории и практике чань-буддизма. В кн.: Девятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Вып. 1, М., 1978.
7. Абаев, Н.В. Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневековом Китае. Новосибирск: Наука, 1983.
8. Абаев, Н.В. Чань-буддизм и у-шу. Народы Азии и Африки. 1981, № 3.
9. Абаев, Н.В. Человек и природа в даосизме и буддизме. Общественные науки за рубежом. Сер. 9. 1981, № 2.
10. Абаев, Н.В., Нестеркин С.П. Некоторые психологические аспекты влияния чань-буддизма на человека как личность и субъект деятельности. В кн.: Одиннадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Ч. 1. М., 1980.
11. Абаева, Л.Л. Замечания П.И. Кафарова о раннем буддизме и некоторые проблемы современной буддологии. В кн.: П.И. Кафаров и его вклад в отечественное востоковедение. Материалы конференции. Ч. 3. М., 1979.
12. Бургхардт, Т. Сакральное искусство Востока и Запада. Принципы и методы. М., 1999. С. 178.
13. Васильев, Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 1970.
14. Воскресенский, Д.Н. К вопросу об особенностях развития творческой мысли в Китае ХVI-ХVII вв. Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Востоковедение. 1971. №2. С. 28-39.
15. Григорьева, Т.П. Японская художественная традиция. М., 1979.
16. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.
17. Дононбаев, А.Д., Ян Хин-шун. Этические концепции Конфуция и Ян Чжу. В кн.: Десятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. Ч. 1. М., 1979.
18. Иго Кокан. Дзэн то коан (Дзэн и коаны). Токио, 1970.
19. Кагамисима Гэнрю. Хякудзё косинги хэнка катэй-но итикосацу (Некоторые соображения об изменениях в древних «чистых правилах» Байчжана). Комадзава дайгаку бунгакубу кэнкю киё. Токио. Т. 25, 1967.
20. Кайуа, Р. Миф и Человек. Человек и сакральное. С. 249.
21. Кондо Рёити. Хякудзё синги то Дзэнъон синги («Байчжан цингуй» и «Чань юань цин гуй»). Индогаку буккёгаку кэнкю. Т. 17. 1969, № 2.
22. Лигостаев, А. Г. ФИЛОСОФИЯ ДАОСИЗМА. Преподаватели университета. URL: https://www.tpu.ru/fdo/f1/e_learning/e_course/philosophy_2/L-3_daoism.html (дата обращения: 01.11.2025).
23. Мудзяку Дотю. Дзэнрин сёкисэн (Толкование образов и реалий дзэнских монастырей). Киото, 1909.
24. Осенмук, В. В. Чань-буддийская живопись и академический пейзаж периода Южная Сун (ХП-ХШ вв.) в Китае. М., 2001. 384 с.
25. Псии Сюдо. Содай-но дзэн (Чань при династии Сун). Гэндай сисо. Т. 8, № 14. Токио, 1980.
26. Роули, Дж. Принципы китайской живописи. М., 1989. 160 с.
27. Сиина Кою. Сёто дзэнcя-но рицуин кёдзю-ни цуйтэ (О проживании чаньских монахов в монастырях Винайи в начале династии Тан). Индогаку буккёгаку кэнкю. Т. 17. 1969, № 2.
28. Тэрнер, В. Символ и ритуал. М., 1983.
29. Уи Хакудзю. Буккё сисо кэнкю (Исследование буддийской мысли). Токио, 1943.
30. Цзин-дэ чуань дэн лу (Записи о «передаче светильника», составленные в годы правления Цзин-дэ). Серия «Сы бу цун кань». Шанхай, 1936.
31. Чань юань цин гуй («Чистые правила» для чаньских монастырей). Дайнихон дзоку дзокё. II, 16-5. Киото, 1912.
32. Чи сю Байчжан цин гуй (Проверенный императором устав «чистых правил» Байчжана). Тайсё дайдзокё. Т. 48, № 2025. Токио, 1976.
33. Шеффлер, Р. Является ли бог «абсолютом»? Является ли «абсолют» богом? // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3, Философия. РЖ РАН. М., 2004. № 1. С. 94.
34. Collcutt, M. The Early Ch’an Monastic Rule: Ch’ing Kuei and the Shaping of Ch’an Community Life. Early Ch’an in China and Tibet. Ed. by W. Lai and L. R. Lancaster. Berkley, 1983.
35. Collcutt, М. Five Mountains: The Rinzai Zen Monastic Institution in Medieval Japan. Harvard, 1981.
36. Hobogirin. Dictionnaire encyclopedique du bouddhisme d’apres les sources chinoises et japonaises. Fasc. 5. Paris — Tokyo, 1979.
37. Yu Chun-fand. Chung-fend Ming-pen and Ch’an. Yuan Thought: Chinese Thought and Religion under the Mongols. Ed. by Hok-lam Chan and Th. de Bary. N. Y., 1982.
38. Yu Chun-fang. The Renewal of Buddhism in China. Chu-hung and the Late Ming Synthesis. N. Y., 1981.
39. Что такое Сангха? Studybuddhism.com. URL: https://studybuddhism.com/ru/osnovy/buddizm-na-kazhdyi-den/chto-takoe-sangha (дата обращения: 01.11.2025).
40. Конфуцианство. Cn.ru. URL: https://www.cn.ru/encyclopedia/konfutsianstvo/ (дата обращения: 01.11.2025).
41. Буддийская медитация. Theravada.ru. URL: https://www.theravada.ru/Teaching/Glossary/meditation-sv.htm (дата обращения: 01.11.2025).
42. Даосизм: философия, практики и влияние на китайскую культуру. Dzen.ru. URL: https://dzen.ru/a/ZOa0B0S91y9Vb-xH (дата обращения: 01.11.2025).
43. Буддизм Махаяны как основа религиозно-философского мировоззрения буддистов России. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/buddizm-mahaya… (дата обращения: 01.11.2025).
44. Даосизм. Электронная библиотека Института философии РАН. URL: https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH01c709e3e3b3303644f123c7 (дата обращения: 01.11.2025).
45. Основные аспекты медитации. Study Buddhism. URL: https://studybuddhism.com/ru/osnovy/meditatsiya/osnovnye-aspekty-meditatsii (дата обращения: 01.11.2025).
46. Что такое чаньская медитация? Храм Шаолинь Китай. Shaolin-temple.cn. URL: https://www.shaolin-temple.cn/ru/shaolin-chan-meditation.html (дата обращения: 01.11.2025).
47. К вопросу о ритуале: этимология и понятие термина. КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-ritu… (дата обращения: 01.11.2025).
48. Конфуцианство как этико-политическое основание древнекитайской культуры. Moluch.ru. URL: https://moluch.ru/conf/phil/archive/203/11388/ (дата обращения: 01.11.2025).
49. Истоки Чань. Школа Мастера Ши Янбина. URL: https://shaolin-sz.ru/istoki-chan/ (дата обращения: 01.11.2025).
50. ACADEMIA. Алексей Маслов. Китайский чань-буддизм: истоки и сущность. Канал Культура. YouTube. URL: https://www.youtube.com/watch?v=F3z774D3o_0 (дата обращения: 01.11.2025).
51. Лекция 121. Чань-буддизм. Андрей Зубов. URL: https://azuboff.ru/lekcii-po-istorii-religii/lekciya-121-chan-buddizm/ (дата обращения: 01.11.2025).
52. Буддизм в Китае. Дзен буддизм Чань. Vostlit.info. URL: https://vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/XVII/1680-1700/Dzen_Budd/text.phtml (дата обращения: 01.11.2025).