Детские образы в творчестве Ф. Сологуба: от трагической реальности к идеалу (Курсовая работа)

В русской литературе рубежа XIX–XX веков, эпохи, получившей название Серебряного века, тема детства не просто обрела новую глубину, но и стала своего рода камертоном, на котором проверялись философские, этические и эстетические искания эпохи. Одним из наиболее самобытных и пронзительных голосов, обратившихся к этой теме, был Фёдор Кузьмич Тетерников, известный под псевдонимом Фёдор Сологуб. Его творчество, пронизанное символистским двоемирием, декадентским томлением и глубоким психологизмом, представляет детские образы в удивительном спектре – от невинных жертв жестокого мира до носителей высшей истины и созидателей идеальной реальности.

Актуальность исследования «Детских образов в творчестве Ф. Сологуба» обусловлена не только непреходящим значением его произведений для понимания русской литературы Серебряного века и символизма в целом, но и необходимостью углубленного анализа тех аспектов, которые до сих пор остаются в тени. Мы не просто изучаем литературные приёмы, а пытаемся понять, как через детские образы Сологуб осмысливал фундаментальные вопросы бытия и человеческого страдания, что делает его творчество невероятно актуальным и сегодня.

Объектом настоящего исследования выступает система детских образов в прозаических и лирических произведениях Ф. Сологуба. Предметом исследования являются художественные особенности создания, функции и эволюция этих образов, а также их взаимосвязь с биографией, философскими взглядами писателя и контекстом Серебряного века.

Существующие литературоведческие работы достаточно полно освещают общие черты символизма, философские основы мировоззрения Сологуба (влияние Шопенгауэра и Ницше), а также трагический аспект детства в его прозе и лирике. Однако, как показал анализ, остаются и «слепые зоны». В частности, недостаточно глубоко прослеживается прямая связь между жестоким воспитанием Сологуба и его 25-летним педагогическим опытом с формированием образов учителей-палачей и настойчивой темой телесных наказаний. Эволюция детских образов от критического изображения страдающей действительности к идеалу гармоничного существования также требует более детального рассмотрения. Кроме того, психоаналитический аспект «садомазохистского комплекса» и его влияние на общую эстетику жестокости и жертвенности нуждается в эксплицитном анализе, поскольку именно он объясняет многие порой шокирующие мотивы в творчестве писателя.

Целями данной курсовой работы являются:

1. Обоснование актуальности темы детства в символистской эстетике и творчестве Ф. Сологуба.
2. Выявление биографических и философских истоков, определивших специфику трактовки детских образов писателем.
3. Анализ особенностей репрезентации, трансформации и развития детских образов в прозаическом творчестве Ф. Сологуба.
4. Определение своеобразия детских образов в лирике писателя и выявление ключевых художественных средств их создания.

Для достижения поставленных целей были сформулированы следующие задачи:

• Определить основные черты символизма и его влияние на осмысление феномена детства в Серебряном веке.
• Исследовать автобиографические мотивы и педагогический опыт Ф. Сологуба как факторы, формирующие его отношение к детству.
• Раскрыть влияние философских концепций Шопенгауэра и Ницше на мировоззрение Сологуба и его подход к детским образам.
• Проанализировать мотивы страданий и жертвенности детей в ранней прозе Сологуба, а также концепцию двоемирия.
• Проследить эволюцию детских образов от трагического к идеальному в прозаическом творчестве писателя.
• Охарактеризовать жанровое своеобразие «сказочек» Сологуба.
• Выявить особенности лирического воплощения детских образов и используемые художественные средства (символика, пейзаж, цветовая гамма).

Структура курсовой работы включает введение, четыре основные главы, посвященные теоретическим, биографическим, прозаическим и лирическим аспектам темы, и заключение. Каждая глава логически связана с предыдущей, обеспечивая последовательное и всестороннее раскрытие заявленной проблематики.

Теоретические и исторические аспекты концепции детства в русской литературе Серебряного века

На рубеже веков, когда старые устои трещали по швам, а будущее угадывалось лишь интуитивно, в центре внимания культуры и литературы оказалась фигура ребёнка — не просто как объект воспитания или символ невинности, но как загадочный сфинкс, носитель тайного знания и, возможно, ключ к спасению. Это восприятие детства стало одним из самых ярких проявлений культурного и духовного кризиса, охватившего Европу и Россию в конце XIX – начале XX века.

Символизм как художественное направление и его ключевые установки

Символизм, зародившийся во Франции и стремительно распространившийся по всей Европе, включая Россию, стал ведущим художественным направлением конца XIX – начала XX веков. Его корни уходили в глубокое разочарование в идеях Просвещения – вере в прогресс, рационализм и всесилие человеческого разума. Индустриализация и урбанизация, приведшие к отчуждению и разрушению традиционных ценностей, только усугубили этот кризис. В России символизм стал краеугольным камнем так называемого «Серебряного века», охватившего период с 1890-х по 1910-е годы.

Главной движущей силой символизма стала идея двоемирия – убеждение в существовании невидимой, высшей реальности, скрытой за покровом обыденного, видимого мира. Для символистов реальность распадалась на мир непознанный и мир непознаваемый, и между ними существовала принципиально непреодолимая граница. Поэт-символист, подобно жрецу или пророку, чувствовал себя призванным быть посредником между этими мирами, обладателем тайного знания.

Ключевым инструментом постижения этой скрытой реальности и её воплощения в искусстве стал символ. В отличие от аллегории, имеющей однозначное толкование, символ был многозначен, способен к бесконечному раскрытию своего глубокого значения, вмещая в себя скрытую отвлеченность (мыслимое подобие) и явное конкретное изображение. Символ позволял символистам искать соответствия с потусторонним миром, делая искусство не просто отражением жизни, а способом её преображения, способом проникновения в её мистическую сущность. В высоком искусстве образ стремился стать символом, нагруженным глубоким, почти сакральным содержанием.

Феномен детства в культуре Серебряного века

На фоне этих настроений детство в Серебряном веке приобретает совершенно новое звучание, становясь одной из ведущих тем литературы. К ней обращались такие гиганты, как К. Бальмонт, А. Блок, С. Есенин, М. Цветаева, Д. Мережковский, З. Гиппиус, Вяч. Иванов, А. Белый, и многие другие. Образ ребёнка становится метафорой архаичного, изначального, подлинного, незамутненного сознания, близкого к тайнам мироздания и природной гармонии. В нём символисты видели современного Сфинкса – существо-загадку, поскольку будущее мира угадывалось только интуитивно.

Это отношение ярко выражено в стихах А. Блока:

«И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат,
Причастный тайнам, – плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.»

Ребёнок символистов, подобно образам Достоевского, «страшно отстоит» от взрослых и принадлежит иному миру. В их понимании, противостояние реальности разворачивалось не только между явью и потусторонним, но и между миром взрослых и миром детей. Детское сознание воспринималось как истинное, в то время как взрослое считалось ложным, искаженным условностями и компромиссами. Ребёнок, как противник общепринятых правил, представлялся носителем творческого отношения к жизни, что роднило его с качествами поэта-творца.

Писатели-символисты наделяли детство спасительной силой. Дитя в их произведениях изменяло и преображало людское обличье, очеловечивало душу, пробуждало совесть, открывало лучшее в людях, не давало возобладать злу, возвращало к высшим ценностям бытия, восстанавливало сердечную теплоту христианской любви и веры. Ярким примером может служить творчество А. Ремизова. Неоплатонические и гностические идеи также оказали значительное влияние на развитие общеевропейских представлений о детстве и ребенке, подчеркивая их связь с неким первоначальным, чистым состоянием души, не замутненным земными страстями и познанием. Так, детство в Серебряном веке – это не просто этап жизни, а глубокий философский концепт, символизирующий чистоту, истину, связь с иными мирами и надежду на преображение. Неужели мы можем позволить себе игнорировать этот мощный пласт культурного наследия, пренебрегая глубиной его воздействия на наши современные представления о детстве?

Биографические и философские основы формирования образа детства у Ф. Сологуба

Чтобы по-настоящему понять глубину и специфику детских образов в творчестве Фёдора Сологуба, необходимо погрузиться в мир его собственной биографии и философских убеждений. Для Сологуба детство было не абстрактным понятием, а живой, мучительной реальностью, которая сформировала его мировоззрение и наложила неизгладимый отпечаток на каждую строчку.

Детство писателя и его влияние на творчество

Фёдор Кузьмич Тетерников (будущий Сологуб) родился 17 февраля (1 марта) 1863 года в Санкт-Петербурге. Его детство было омрачено бедностью и лишениями. Мотивы неполной семьи, двойного именования ребёнка (его отец был сапожником, мать – прачкой, и после смерти отца в раннем возрасте, мальчик остался на попечении матери) и постоянной нужды имеют глубокую биографическую основу в его творчестве.

Но, пожалуй, наиболее драматичное влияние на формирование личности и последующего творчества Сологуба оказала его мать, Татьяна Семёновна. Она считала порку главным и едва ли не единственным средством воспитания, жестоко наказывая сына. Эти мучительные детские переживания сформировали у него так называемый «садомазохистский комплекс». Этот комплекс, подразумевающий сочетание агрессивных и страдательных тенденций, стал не просто частью его психологии, но и мощным источником художественного вдохновения, пронизавшим всё его творчество. Мотивы наказания, боли, унижения и жертвенности, особенно детской, стали сквозными.

Важно отметить, что детство Сологуба пришлось на период активных общественных дискуссий о телесных наказаниях в Российской империи. Несмотря на их отмену в школах в 1864 году (после восстановления в 1820-х), «спасительная сила розги» глубоко укоренилась в общественном сознании. Эти дебаты, особенно среди земских деятелей конца XIX века, и последующая отмена телесных наказаний для крестьян и малолетних ремесленников императором Николаем II в 1904 году, лишь подчеркивают актуальность и остроту этой проблемы, которую Сологуб, на себе испытавший её тяготы, не мог обойти вниманием. Его произведения, наполненные сценами детских мучений, были не просто фантазиями, а отголоском личной трагедии и острой реакцией на общественную несправедливость.

Педагогический опыт Ф. Сологуба

Не менее значимым фактором, определившим взгляд Сологуба на детство, стал его 25-летний педагогический опыт. Окончив Петербургский учительский институт в 1882 году, он начал свою карьеру учителя математики в провинциальных городах: Крестцах Новгородской губернии (три года), затем в Великих Луках (с 1885 года) и Вытегре (с 1889 года). Осенью 1892 года он вернулся в Санкт-Петербург, где продолжил работать учителем в Рождественском городском училище, а с 1899 года занял должность инспектора в Андреевском городском училище на Васильевском острове. Лишь в 1907 году, достигнув определенного успеха и признания, Сологуб оставил педагогическую деятельность, чтобы полностью посвятить себя литературе.

Этот четвертьвековой опыт погружения в мир провинциального образования, его рутину, несправедливость и жестокость, которую он видел своими глазами и, вероятно, испытывал в той или иной степени на себе (уже в роли педагога), оказал колоссальное влияние на его мировоззрение и ключевые произведения. Именно этот опыт стал благодатной почвой для создания образов взрослых-мучителей и детей-жертв, особенно ярко проявившихся в его знаменитом романе «Мелкий бес». Очевидно, что Сологуб, сам будучи жертвой жестокого воспитания, а затем свидетелем и участником образовательной системы, где телесные наказания ещё сохраняли свои позиции, не мог не перенести эти переживания на страницы своих книг, превратив их в мощный художественный материал. Он выступал как своего рода «адвокат детства», обличая лицемерие и черствость мира взрослых, что является особенно ценным аспектом его творчества.

Философские концепции А. Шопенгауэра и Ф. Ницше в мировоззрении Сологуба

Помимо биографических факторов, на трактовку детства в творчестве Сологуба оказали существенное влияние философские течения конца XIX века, в частности, идеи Артура Шопенгауэра и Фридриха Ницше. Мировоззрение Сологуба тесно переплетается с концепциями Шопенгауэра, для которого жизнь представлялась не более чем иллюзией, «злым томлением», а смерть — избавлением от иллюзорного, страдательного бытия. Эта пессимистическая картина мира глубоко резонировала с личными переживаниями Сологуба, усиливая мотивы трагизма и безысходности, особенно в изображении детских судеб. Культ смерти, как освобождения, пронизывает многие его произведения, где гибель ребёнка часто воспринимается не как конец, а как переход в иной, более совершенный мир.

От Фридриха Ницше Сологуб перенял идею детства как «нового начинания и игры», «первого движения». У Ницше ребёнок символизирует чистоту воли, свободную от навязанных моральных норм и общественного давления, это вечное становление, творческая энергия. Эта концепция, казалось бы, противоречащая шопенгауэровскому пессимизму, в творчестве Сологуба обрела своеобразное преломление. Детство стало для него одновременно и источником невинности, и полем для проявления первобытных инстинктов, а также возможностью для «творения легенды» – конструирования нового, идеального мира через игру и воображение.

Таким образом, стремление автора воплотить культ красоты, смерти, безумия в произведениях о детях является прямым следствием его увлечения идеями немецких философов. Приоритетной в его произведениях стала тема ухода героя-ребёнка от невзгод земной реальности в мир мечты, искусства, красоты, безумия, а подчас и смерти. Для Сологуба эти пути становились единственно возможными для сохранения подлинности и чистоты в мире, который он воспринимал как враждебный и деформирующий.

Детские образы в прозаическом творчестве Ф. Сологуба: трагизм, амбивалентность и поиск идеала

Образ ребёнка в прозе Фёдора Сологуба – это не просто художественный приём, а сквозная, многомерная категория, через которую писатель исследовал глубинные экзистенциальные вопросы. Это не только «возраст» героя, но и архетипическая память о назначении человека, нравственная константа, относительно которой разворачивается мироздание, и многоликий символ жертвы, отражающий как языческие, так и христианские мифы. Сологуб, словно «адвокат детства», адресовал свои произведения о детях взрослым, стремясь пробудить в них совесть и показать истинную ценность детской души.

Мотивы страданий и жертвенности: ранние произведения

Одной из самых пронзительных тем в прозаическом творчестве Сологуба являются детские страдания. В его ранних произведениях, особенно в малой прозе, дети предстают невинными жертвами мучительств, а их палачами нередко становятся взрослые, и, что особенно болезненно, учителя. Примером тому служит рассказ «Червяк», где проявляется детский ужас и злоба как последнее средство защиты перед насилием. Этот мотив был глубоко автобиографичен и усиливался общественной важностью проблемы телесных наказаний в учебных заведениях России конца XIX века.

Сологуб более всего опасался, что «звериный лик» мира взрослых уничтожит ребёнка – этот едва ли не единственный «родник великих надежд и возможностей». В изображении детской гибели у него всегда присутствует нечто абсолютно несправедливое, противоестественное, что бросает вызов самой идее миропорядка. Глубокие переживания детских страданий неизбежно приводили писателя к вопросу о Промысле Божьем. Он готов был бросить упрек в том, что Господь прощает зло, обрекающее невинных малюток на заклание, ставя под сомнение всепрощение и справедливость высших сил. Здесь можно провести параллели с Ф.М. Достоевским и его «неискупленной слезой ребёнка», где страдания невинных становятся мерилом мирового зла, а сам Сологуб, кажется, даже превосходит его в откровенности своего протеста.

Рассказ «В толпе», посвященный Ходынской катастрофе, концентрирует в себе эти мотивы: дети выступают героями, их мечты и светлые порывы гибнут в безжалостной среде, демонстрируя жестокость жизни и страдальческую смерть невинных. В «Баранчике» дитя предстает как символ жертвы, которую принимает и с которой «примеряется» Вседержатель, что отсылает к архаичным, мифологическим представлениям. Мотив гибельного соблазна детских глаз иногда соединяется с образом русалки, «считавшейся наполовину демоном, наполовину умершим человеком», что подчёркивает мистическую, р��ковую природу детской невинности, оказавшейся в западне злого мира.

Двоемирие и уход от реальности

Для сологубовских рассказов характерна глубокая амбивалентность детских образов, подчеркивание двумирности детской души и её связи с инобытием. Принцип двоемирия, представление о надмирности героя-ребёнка, пограничности его внутреннего мироощущения, выразилось в прозе, посвященной теме детства. Герои-дети часто балансируют на грани реальности и ирреальности, их сознание обращено к запредельному, сверхчувственному знанию.

«Дебелая жизнь» – мир обыденности, пошлости и жестокости – страшна, но, по Сологубу, страшен и мир нежитей, представляющийся необходимым довеском к земной реальности. Эта «дебелая жизнь» страшна и «требует все новых и новых детских жертв» в малой прозе писателя. Дети пытаются найти выход из ущербной действительности через уход в мир мечты, искусства, красоты, а иногда и безумия или даже смерти.

Например, в рассказе «Лелька» герой погружается в идеальный мир мечты, созданный его воображением, что является «романтическим путём», близким самому Сологубу. В произведениях, таких как «Червяк» и «К звёздам», писатель изображает дитя на грани гибели, в состоянии помрачающегося сознания, наступающего безумия, используя психофизиологию и психопатологию для раскрытия детской злобы как последнего средства защиты. Эта неуловимость перехода от реальности к ирреальности, когда читатель незаметно переносится в атмосферу другого мира, является характерной чертой сологубовской прозы.

Эволюция образа детства: от трагического к идеальному

Образ детства у Ф. Сологуба претерпевает значительную эволюцию. От критического изображения страдающей действительности, столь характерного для его ранних произведений, таких как роман «Тяжёлые сны», где дети показаны как объекты жестокости и жертвы мира взрослых, он постепенно переходит к иному полюсу.

В поздних произведениях, например, в романе «Творимая легенда», Сологуб обращается к изображению идеала гармоничного существования личности. Здесь идеальный мир детей представлен через попытки волшебного преображения мира, осуществляемые самими детьми и их воспитателем Георгием Триродовым. Эти веселые, счастливые дети, в отличие от своих предшественников, не бегут от реальности в безумие или смерть, а активно творят свою собственную, совершенную реальность, используя силу воображения и творческого начала. Это демонстрирует стремление писателя найти некий выход, путь к спасению, пусть и в иллюзорном, но прекрасном мире. Даже образ Саши Кораблева из «Земле земное», изначально связанный с полнотой и радостью бытия, в конечном итоге обречен на страдания земного мира, что подчеркивает сложность и амбивалентность сологубовского идеала.

Жанровое своеобразие «сказочек» Сологуба

Особое место в прозаическом наследии Сологуба занимают его «сказочки». Это уникальный жанр, где писатель стилизует свои произведения под детские сказки, но адресует их взрослым читателям. В этих «сказочках» он мастерски воссоздает особенности мышления и логику ребёнка, позволяя взрослым взглянуть на мир глазами чистого, неиспорченного сознания.

Первые «сказочки» – «Обидчики», «Ласковый мальчик», «Путешественник камень», «Ворона», «Свечки» – были опубликованы в 1898-1899 годах. В 1905 году Сологуб собрал их в «Книгу сказок», куда вошли также «Мухомор в начальниках», «Два стекла», «Благоуханное имя» и другие. В период Первой русской революции 1905-1906 годов он даже писал политические «сказочки» для взрослых, которые печатались в революционных журналах, используя жанр для выражения своих социальных и политических взглядов. «Сказочки» служат Сологубу инструментом для раскрытия метаисторической, мифологической сущности исторических явлений. Например, «Рождественский мальчик» показывает, как символизм обратился к социально-политической действительности, видя за внешними событиями их глубинный, мифологический смысл. Эти произведения, при всей своей кажущейся простоте, полны глубокого символического содержания и позволяют писателю говорить о самых сложных вопросах бытия, используя универсальный язык детской фантазии и сказочной образности.

Детские образы в лирике Ф. Сологуба и художественные средства их создания

Лирика Фёдора Сологуба – это отдельная, глубоко личная и мучительная вселенная, где детские образы, хоть и менее частотны, чем в прозе, но не менее значимы. Они вплетаются в общую ткань его поэзии, пронизанной декадентским томлением, мистическим двоемирием и культом смерти, становясь важными символами и средствами выражения его мироощущения.

Общая характеристика лирики Сологуба и мотивы детства

А. Блок, один из тончайших критиков Серебряного века, точно подметил: «Муза его – печальна или безумна. Предмет его поэзии – скорее душа, преломляющая в себе мир, а не мир, преломленный в душе». Эта глубокая интроспективность, обращенность к внутреннему миру, характерна для всей лирики Сологуба. Его ранние стихи (до 1903-1904 годов), впервые опубликованные в 1884 году, органично сочетают декадентские и символистские мотивы, утверждая уникальную систему символов писателя. Его декадентство было не данью моде, а глубоко личным, обусловленным мучительным жизненным опытом, что придавало ему особую пронзительность.

Стремление Сологуба к предельной ясности и четкости в лирике примечательно, учитывая сложность и многозначность его символики. Он не поэт пути, а поэт позиции, повторяемой снова и снова, углубляющейся в одни и те же трагические мотивы. Творчество Сологуба пронизано древним ужасом, постоянным ощущением угрозы и безысходности.

В этом контексте детские образы приобретают особую остроту. Они часто оказываются связаны с темой смерти, которая у Сологуба выступает не как окончательный конец, а как положительный персонаж, избавление от «злого томления» жизни. Обаяние смерти присутствует в его стиле, и он прямо пишет: «Живы дети, только дети, — Мы мертвы, давно мертвы. Смерть шатается на свете…». В стихотворении «О владычица смерть, я роптал на тебя…» Сологуб приходит к осознанию, что зло исчезает под дыханием смерти, что смерть становится катарсисом, очищением. Стихотворения, такие как «Детское пенье» и «Я полюбил. Мечтою чистой» (1889), а также «Кремлёв» (1890-1894), отражают темы бедности, любви и личных переживаний, которые, будучи автобиографичными, проецируются и на детские образы, наделяя их дополнительным смысловым слоем.

Художественные средства и символика

Для создания и раскрытия детских образов в лирике, как и в прозе, Ф. Сологуб активно использует разнообразные художественные средства, углубляющие их символическое звучание.

Символика играет главенствующую роль. Образ ребёнка часто становится «символом жертвы», который органично вписывается в языческие, славянские и христианские мифы. Ребёнок – это и архетипическая память о первозданной чистоте, и невинная жертва жестокого мира. Сологуб углубляется в мир детского сознания, которое, будучи свободным от взрослых условностей, обращено к запредельному, сверхчувственному знанию. Это сознание насыщено образами смерти и мотивами измененного восприятия, что подчеркивает его особую, мистическую связь с инобытием.

Пейзаж в лирике Сологуба не является просто фоном, а становится неотъемлемой и важной составляющей, развивая темы красоты, одухотворенности и тайны. Его тексты насыщены пейзажными и цветовыми образами, часто контрастными, что является важной установкой художественного мира рассказов о детстве. Цветовая символика чрезвычайно значима:

• Бледность – мотив, часто связанный со значениями нежности, беззащитности, ранимости ребёнка. Бледное лицо, бледные губы могут символизировать увядание, хрупкость, близость к иному миру.
• Контрастные цвета (например, сочетание белого и черного, яркого и тусклого) используются для создания эффекта двоемирия, противопоставления света и тени, жизни и смерти, добра и зла, чистоты и греха.

Антиномичность образов становится ведущим художественным принципом изображения. Контрастные сопоставления пронизывают как портретные характеристики персонажей, так и образную и пространственную структуру произведений. Например, чистота ребёнка противопоставляется греховности мира взрослых, красота – уродству, жизнь – смерти. Это создает напряжение и подчеркивает трагизм мироощущения героев и самого повествователя.

Психологизм является одним из главных приёмов Сологуба. Он блестяще владел мастерством психологического анализа и глубокой проницательности, позволявшей ему мастерски изображать внутренний мир персонажей. Хотя термин «психоанализ» в современном понимании не применим к его методам, его способность проникать в глубины подсознания, показывать сложные переживания и внутренние конфликты детей поражает. Трагизм мироощущения, психологизм и антитеза – эти три компонента являются ключевыми в воплощении образа детства у Ф. Сологуба. Именно они придают его лирике ту пронзительную глубину, которая заставляет читателя снова и снова возвращаться к его произведениям.

Заключение

Исследование детских образов в творчестве Фёдора Сологуба позволяет глубже понять не только своеобразие его художественного мира, но и весь драматизм культурно-исторического перелома, каким стал Серебряный век. Детство в его произведениях – это не идиллическая пора, а многогранный феномен, пронизанный трагизмом, мистикой и глубокими философскими смыслами.

Мы установили, что место детских образов в символистской эстетике чрезвычайно важно. В эпоху культурного кризиса конца XIX – начала XX века ребёнок воспринимался как «современный Сфинкс», носитель истинного, неискаженного сознания, способный к преображению мира. Идеи двоемирия, поиска соответствий между видимым и невидимым мирами, а также влияние неоплатонических и гностических концепций, закрепили за детством статус символа чистоты, изначальности и связи с потусторонним.

Биографические и философские основы формирования образа детства у Сологуба оказались неразрывно связаны с его личным опытом. Жестокое воспитание матери, сформировавшее «садомазохистский комплекс», и 25-летний педагогический опыт стали ключевыми факторами, определившими его взгляд на детские страдания, мотивы наказаний и образы взрослых-мучителей. Философские идеи Шопенгауэра о жизни как «злом томлении» и Ницше о детстве как «новом начинании и игре» дополнили эту картину, сформировав стремление писателя к воплощению культа красоты, смерти и безумия через детские образы.

В прозаическом творчестве Сологуба детские образы развиваются от трагического реализма к идеализированной утопии. В ранних произведениях («Червяк», «В толпе») дети предстают невинными жертвами жестокой «дебелой жизни», что вызывает у писателя вопросы о Промысле Божьем и перекликается с мотивом «неискупленной слезы ребёнка» Достоевского. Принцип двоемирия позволяет героям-детям уходить от реальности в мир мечты, искусства, безумия или смерти («Лелька»). Однако в поздних произведениях, таких как роман «Творимая легенда», наблюдается эволюция к идеалу гармоничного существования, где дети, наряду с их воспитателем Георгием Триродовым, активно творят новую, совершенную реальность. Особый жанр «сказочек», стилизующий детские истории для взрослых, служит Сологубу инструментом для раскрытия метаисторической сущности явлений.

В лирике Ф. Сологуба детские образы, хоть и менее эксплицитны, но не менее значимы. Они вплетаются в общую атмосферу «древнего ужаса» и декадентского томления, где смерть часто выступает как избавление («О владычица смерть, я роптал на тебя…»). Художественные средства – глубокая символика (ребёнок как «символ жертвы», архетипическая память), метафоры, аллегории, а также насыщенная пейзажная и цветовая палитра (мотив бледности, антиномичность светлого и темного) – усиливают трагизм и психологизм изображения. Антитеза становится главным приёмом, подчеркивающим противопоставление чистоты детства и греховности мира.

Таким образом, Фёдор Сологуб предстает как выдающийся «адвокат детства», который через трагические и идеализированные образы детей поднимал фундаментальные философские и этические вопросы о добре и зле, жизни и смерти, реальности и идеале. Его художественная система, глубоко укоренённая в символистской эстетике и собственном жизненном опыте, сделала детские образы не просто частью его творчества, а центральным элементом, через который он выражал своё уникальное мировоззрение и занимал особое место в русской литературе Серебряного века.

Список использованной литературы

1. Губайдуллина А.Н. «Школьная» тема в лирике Ф. Сологуба // Вестник ТГПУ. Серия: Гуманитарные науки (филология). – 2004. – Вып. 3 (40). – С. 73-78.
2. Дикман М.И. Поэтическое творчество Федора Сологуба // Сологуб Ф. Стихотворения. – Ленинград: Советский писатель, 1979. – С. 5-47.
3. Жиркова И.А. Рассказы Ф. Сологуба 1890-1900-х годов // Из истории русской литературы конца ХIХ – начала ХХ века. – Москва, 1988. – С. 51-60.
4. Келдыш В. О «Мелком бесе» // Сологуб Ф. Мелкий бес. – Москва: Художественная литература, 1988. – С. 3-18.
5. Маркович Я. Педагогические огорчения Ф. Сологуба // Советская педагогика. – 1988. – № 6.
6. Неизданный Федор Сологуб / под ред. М.М. Павловой и А.В. Лаврова. – Москва: Новое литературное обозрение, 1997. – 576 с.
7. Павлова М. Между светом и тенью // Ф. Сологуб. Тяжелые сны. – Ленинград: Художественная литература, 1990. – С. 3-16.
8. Перемышлев Е.В. Эти страшные цветы – лютики // Сологуб Ф. Мелкий бес. Стихотворения. Рассказы. Сказочки. – Москва: АСТ, Олимп, 1999. – С. 5-10.
9. Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры ХХ века. – Москва: Аграф, 2001. – 608 с.
10. Сологуб Ф. Творимая легенда. – Москва: Современник, 1991. – 574 с.
11. Сучков С.В. «В мечтанья погруженный…» // Сологуб Ф. Мелкий бес. Повести. Рассказы. Стихотворения. – Москва: АСТ, Астрель, 2011. – С. 5-23.
12. Черносвитова О.Н. Материалы к биографии Ф. Сологуба // Неизданный Федор Сологуб. – Москва: Новое литературное обозрение, 1997. – С. 432-435.
13. Символизм в литературе // ЕГЭ по литературе 2026. URL: https://ege-literatura.ru/simvolizm-v-literature/ (дата обращения: 26.10.2025).
14. Символизм // Словарь литературных терминов. URL: https://www.xn--80aacc3al0ai7g.xn--p1ai/slovari/slovar-literaturnyh-terminov/simvolizm (дата обращения: 26.10.2025).
15. Символизм // Большая российская энциклопедия. URL: https://bigenc.ru/literature/text/3660305 (дата обращения: 26.10.2025).
16. Образы детей в малой прозе Сологуба // Справочник Автор24. URL: https://spravochnick.ru/literatura/obrazy_detey_v_maloy_proze_sologuba/ (дата обращения: 26.10.2025).
17. Символизм // Краткая литературная энциклопедия. Т. 6. – 1971. URL: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke6/ke6-8321.htm (дата обращения: 26.10.2025).
18. Мотив детства в малой прозе Ф. Сологуба // Studbooks.net. URL: https://studbooks.net/839714/literatura/motiv_detstva_maloy_proze_sologuba (дата обращения: 26.10.2025).
19. Образ ребенка в творчестве символистов: истоки современного мифа // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-rebenka-v-tvorchestve-simvolistov-istoki-sovremennogo-mifa (дата обращения: 26.10.2025).
20. Мир детства в творчестве Ф. Сологуба // Крестцы. URL: https://kresttsy.ru/mir-detstva-v-tvorchestve-f-sologuba/ (дата обращения: 26.10.2025).
21. Образ детства в рассказах Федора Сологуба // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-detstva-v-rasskazah-fedora-sologuba (дата обращения: 26.10.2025).
22. Детские образы в романе Ф. Сологуба «Творимая легенда» // Gramota.net. URL: https://www.gramota.net/materials/2/2012/10-1/64.html (дата обращения: 26.10.2025).
23. Глава 1. Художественная концепция детства в отечественной литературе // Электронная библиотека БГУ. URL: https://www.elib.bsu.by/bitstream/123456789/225026/1/Ch1-Arzamasceva.pdf (дата обращения: 26.10.2025).
24. Художественное осмысление темы детства в рассказах Фёдора Сологуба // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/hudozhestvennoe-osmyslenie-temy-detstva-v-rasskazah-fyodora-sologuba (дата обращения: 26.10.2025).
25. Фёдор Сологуб – главный декадент русской поэзии // Просодия. URL: https://prosodia.ru/articles/krupnym-planom/fedor-sologub-glavnyy-dekadent-russkoy-poezii/ (дата обращения: 26.10.2025).
26. Федор Сологуб — яркий представитель поэзии символизма // Заметки об искусстве. URL: http://ivanova-tatyana.ru/fedor-sologub-yarkiy-predstavitel-poezii-simvolizma/ (дата обращения: 26.10.2025).
27. «Сказочки» Ф. Сологуба: трансформация жанрового канона» // Электронная библиотека ТГУ. URL: http://vital.lib.tsu.ru/vital/access/manager/Repository/vtls:000624003 (дата обращения: 26.10.2025).
28. Межсистемные явления в русской литературе 1900-х годов. URL: http://www.philology.ru/literature1/shishkin-06.htm (дата обращения: 26.10.2025).
29. О символизме (Сологуб) // Викитека. URL: https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9E_%D1%81%D0%B8%D0%BC%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%B5_(%D0%A1%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D1%83%D0%B1) (дата обращения: 26.10.2025).
30. Тема детства в поэзии серебряного века: А.А.Блок, С.А.Есенин, И.А.Бунин, М.И.Цветаева и М.Л.Моравская (одно стихотворение наизусть на выбор) // Studfile.net. URL: https://studfile.net/preview/7926131/page:4/ (дата обращения: 26.10.2025).
31. Роль концепта «Детство» в идейно-художественной оппозиции «Жизнь — смерть» // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-kontsepta-detstvo-v-ideyno-hudozhestvennoy-oppozitsii-zhizn-smert (дата обращения: 26.10.2025).
32. Образ детства в рассказах Федора Сологуба // Электронная библиотека РК. URL: https://elibrary.petrsu.ru/collections/elibrary/publication.php?id=38392 (дата обращения: 26.10.2025).
33. Между строк: «Живы дети, только дети…» Фёдора Сологуба // Полка. URL: https://polka.academy/articles/869 (дата обращения: 26.10.2025).