Дипломатия и борьба с международным терроризмом: комплексный анализ современных вызовов и трансформации подходов

В мире, где границы стираются не только в экономике, но и в сфере угроз, проблема международного терроризма остаётся одной из наиболее острых и дестабилизирующих. Это не просто локальный феномен, а глобальная пандемия насилия, постоянно мутирующая и адаптирующаяся к новым реалиям. В условиях, когда ни одно государство не может считать себя полностью защищённым, дипломатия выступает не просто как инструмент внешней политики, но как жизненно важный механизм коллективной безопасности, способный консолидировать мировое сообщество в борьбе с этой многоликой угрозой.

Настоящая курсовая работа ставит перед собой амбициозную цель: сформировать структурированный план глубокого академического исследования, который позволит всесторонне изучить роль дипломатии в противодействии международному терроризму. Мы стремимся не только описать, но и критически проанализировать ключевые аспекты этой сложной темы, учитывая динамично меняющийся геополитический ландшафт и новые вызовы XXI века.

Для достижения этой цели нами были сформулированы следующие задачи:

• Провести глубокий анализ трансформации понятийного аппарата «терроризма» и «экстремизма» в контексте глобализации и появления гибридных угроз, выявив их современные черты и классификации.
• Проследить эволюцию глобальной и региональной дипломатии в борьбе с международным терроризмом с начала 2000-х годов по настоящее время, выделяя ключевые этапы и изменения в подходах.
• Оценить эффективность существующих международно-правовых механизмов и конвенций в противодействии современным вызовам, выявить их ограничения и наметить пути совершенствования.
• Детализировать основные стратегии и тактики дипломатического взаимодействия ключевых акторов (Российская Федерация, США, Европейский Союз) и региональных организаций (СНГ, ОДКБ, ШОС) в контексте антитеррористической коалиции и двусторонних отношений.
• Исследовать новые вызовы, которые ставит международный терроризм перед дипломатией – от кибертерроризма и использования искусственного интеллекта до финансирования через криптовалюты – и проанализировать проблемы координации и противоречия интересов между государствами.
• Определить перспективы развития многосторонней и двусторонней дипломатии в условиях продолжающейся угрозы международного терроризма и формирования многополярного миропорядка.

Структура работы будет логично выстроена вокруг этих задач, переходя от концептуального осмысления феномена терроризма к историческому анализу дипломатических ответов, затем к правовым основам и стратегиям ключевых акторов, завершаясь исследованием новых вызовов и перспектив. Такой подход позволит представить комплексную и глубокую картину, соответствующую актуальным академическим стандартам и требованиям.

Понятийный аппарат и современная трансформация терроризма и экстремизма

На заре XXI века, когда, казалось бы, мир вступил в эпоху глобальной взаимосвязанности и сотрудничества, тень международного терроризма стала ощутимее, чем когда-либо. Но что же мы понимаем под этим термином? Оказывается, даже спустя десятилетия активной борьбы, единого, общепризнанного определения так и не выработано, что уже само по себе является первой и фундаментальной проблемой. И что из этого следует? Без чёткого, универсального определения, попытки международного сообщества координировать действия и применять единые меры остаются фрагментированными и менее эффективными, ведь каждое государство по-своему интерпретирует угрозу.

Сущность и основные черты международного терроризма

Отсутствие общепризнанного определения международного терроризма – это не просто академическая загвоздка, а серьёзное препятствие на пути к эффективной координации усилий. Каждое государство порой самостоятельно определяет, относится ли та или иная группа к «террористам» или «борцам за свободу», что неизбежно превращает термин в инструмент политической борьбы. В этих условиях дипломатия вынуждена лавировать между национальными интересами и глобальной необходимостью консенсуса.

Однако, несмотря на эту понятийную неопределённость, существуют общие черты, позволяющие охарактеризовать феномен. В российском правовом поле, например, терроризм определяется как «идеология насилия и практика воздействия на общественное сознание, на принятие решений органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и/или иными формами противоправных насильственных действий». Это определение подчёркивает как идейную, так и практическую составляющую явления.

К основным чертам современного международного терроризма эксперты-террологи относят:

• Глобализация: Террористические организации действуют трансгранично, используя глобальные сети для планирования, финансирования и осуществления атак.
• Профессионализация: Современный терроризм – это не просто стихийные акции. Он проявляется в тщательном подборе, подготовке, психологической обработке и оснащении исполнителей. Сюда же относятся постановка чётких задач, информационно-пропагандистское сопровождение совершенных актов, а также диверсификация источников финансирования и ресурсного обеспечения. Это уже не разрозненные группы, а высокоорганизованные сетевые структуры.
• Опора на экстремистскую идеологию: Терроризм всегда базируется на радикальных идеях, будь то религиозный фанатизм, националистический сепаратизм или социально-политический нигилизм.
• Использование террористов-самоубийц: Эта тактика, особенно характерная для ряда религиозно мотивированных группировок, позволяет достигать максимального психологического эффекта и наносить значительный ущерб.
• Угроза применения неконвенционального оружия: Потенциальное использование ядерного, химического, биологического или радиоактивного оружия выводит терроризм на совершенно новый уровень угрозы, делая его экзистенциальным вызовом для человечества.

Трансформация самого понятия «терроризм» тесно связана с эволюцией информационного пространства. Появление и повсеместное распространение интернета радикально изменило объём, качество и правила передачи информации, создавая риски искажения смыслов и значений. Это, в свою очередь, усложняет формирование единого международного понимания и эффективной стратегии противодействия.

Гибридные войны как фактор трансформации терроризма

Современный терроризм многими экспертами рассматривается как прямое следствие глобализма, который, парадоксальным образом, не только связал мир, но и обнажил его глубинные противоречия. Характер и содержание терроризма изменились по сравнению с ранними формами, хотя конечная цель – достижение политических целей через насилие и устрашение – остаётся стабильной. Некоторые эксперты даже воспринимают борьбу с международным терроризмом как своеобразную «четвёртую мировую войну», которая является асимметричным ответом на вызовы глобализации и проявлением кризиса индустриальной фазы развития.

В этом контексте особую актуальность приобретает концепция гибридных войн. Это не просто новый вид конфликта, а целая палитра сложных, изменчивых и комплексных способов ведения противостояния, включающих:

• «Мягкую силу» и «цветные революции»: Манипулирование общественным мнением, поддержка оппозиционных движений, использование НПО для дестабилизации.
• Информационная, экономическая и кибервойны: Целенаправленные кибератаки на критическую инфраструктуру, распространение дезинформации, введение экономических санкций и эмбарго, подрывающие устойчивость государства.
• Скрытое использование вооружённых формирований: Применение негосударственных или анонимных вооружённых групп, диверсионных отрядов, что позволяет отрицать прямую причастность государства.
• Эксплуатация террористических и экстремистских группировок: Целенаправленное использование или стимулирование деятельности таких групп для достижения геополитических целей.
• Стимулирование внутренних протестных движений и кризисов: Разжигание межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов.
• Привлечение транснациональной преступности: Использование криминальных сетей для контрабанды оружия, наркотиков, финансирования операций.

Гибридные угрозы представляют собой действия как государственных, так и негосударственных субъектов, направленные непосредственно на население посредством быстрых и скрытых действий, угрожающих суверенитету государств. В этих условиях террористические организации могут выступать как прокси-силы, инструменты в руках более крупных игроков, что ещё больше усложняет идентификацию агрессора и разработку адекватного дипломатического ответа.

Виды современного терроризма и экстремизма

Для более глубокого анализа феномена терроризма важно его классифицировать. Эксперты-террологи выделяют три основных направления:

• Политический (социальный) терроризм: Направлен на изменение политического строя, свержение правительства или решение других политических задач.
• Националистический терроризм: Мотивирован этническими или национальными противоречиями, борьбой за автономию или создание собственного государства.
• Религиозный терроризм: Основан на радикальной интерпретации религиозных доктрин, часто ставит своей целью создание теократического государства или борьбу с «неверными».

Однако наиболее опасной формой, особенно в условиях современного научно-технического прогресса, считается технологический терроризм. Он проявляется в применении или угрозе применения ядерного, химического, биологического оружия, радиоактивных и высокотоксичных химических веществ, а также в угрозе захвата промышленных объектов повышенной опасности (например, АЭС или химических заводов). Последствия таких атак могут быть катастрофическими и выходить далеко за пределы локального инцидента.

Неразрывно связанным с терроризмом, особенно в контексте его идейной базы, является экстремизм. Это сложное и противоречивое явление, сочетающее в себе как деструктивные, так и, парадоксальным образом, иногда конструктивные начала (когда речь идёт о радикальных, но не насильственных формах протеста). В российской науке активно исследуются различные аспекты экстремизма, включая его сущность, происхождение, идеологию экстремистских организаций и специфику политического экстремизма.

Особое беспокойство вызывает молодёжный экстремизм, который признаётся актуальной проблемой в России. Статистика подтверждает серьёзность ситуации:

• По данным на 2024 год, в России зарегистрировано 1719 преступлений экстремистской направленности, что на 28,3% больше, чем в предыдущем году (около 1340 инцидентов).
• В 2022 году 875 лиц были осуждены за преступления террористической направленности и 693 — экстремистской.
• Число осуждённых лиц за преступления экстремистской направленности и террористического характера, связанные с вовлечением молодёжи, возросло с 323 в 2019 году до 785 в 2022 году.
• Молодые люди в возрасте 15-25 лет наиболее часто совершают преступления, и каждое двадцать первое преступление (4,7%) совершается несовершеннолетними или при их соучастии.
• На территории РФ действует 141 молодёжная группировка экстремистской направленности, с числом постоянных членов до полумиллиона человек.

Эти данные наглядно демонстрируют, что проблема экстремизма, особенно в молодёжной среде, требует комплексных подходов, включающих не только правоохранительные меры, но и образовательные, социальные и дипломатические инициативы, направленные на предотвращение радикализации и формирование устойчивых ценностей мира и толерантности.

Таким образом, понятийный аппарат в сфере терроризма и экстремизма далёк от идеала, но понимание его трансформаций и современных черт является фундаментом для разработки эффективных дипломатических стратегий.

Эволюция дипломатии в противодействии международному терроризму

История борьбы с терроризмом – это не только хроника трагедий, но и летопись постоянно меняющихся дипломатических подходов, отражающих как нарастающую угрозу, так и глобальные политические сдвиги. Эволюция дипломатии в этой сфере – это путь от разрозненных реакций к попыткам создания системной, многосторонней стратегии, которая требует от государств не только силы, но и мудрости, чтобы находить компромиссы в условиях геополитических противоречий.

Международная реакция на террористические угрозы начала XXI века

Рубежным моментом, изменившим восприятие терроризма во всём мире, стали трагические события 11 сентября 2001 года. Террористические акты, обрушившиеся на США, показали, что угроза вышла за рамки локальных конфликтов и приобрела поистине международный масштаб. Власти США ответили на это объявлением «войны против международных террористических организаций», назвав «Аль-Каиду» врагом номер один. Это была не просто риторика: юридически «война против терроризма» была оформлена Резолюцией о применении военной силы, принятой Палатой представителей и Сенатом США 18 сентября 2001 года, которая наделяла Президента правом использовать вооружённую силу против террористических организаций, виновных в терактах 11 сентября, а также государств, оказывающих им поддержку. Однако со временем подход США к этой терминологии изменился: в 2009 году администрация Барака Обамы отказалась от использования термина «война с терроризмом», указывая на некорректность прилагательного «глобальный», что отражало стремление к более дифференцированному и комплексному подходу, отличному от чисто военного.

Международное сообщество, потрясённое масштабом трагедии, также предприняло решительные шаги. В 2001 году, буквально через несколько недель после 11 сентября, Совет Безопасности ООН принял знаковую резолюцию 1373. Этот документ обязывал все государства сотрудничать в рамках двусторонних и многосторонних механизмов для предотвращения и пресечения террористической деятельности, что стало мощным стимулом для укрепления национального законодательства и международного взаимодействия.

Дальнейшим шагом стало принятие Генеральной Ассамблеей ООН в 2006 году «Глобальной контртеррористической стратегии ООН». Этот документ стал своего рода дорожной картой для всего мирового сообщества в борьбе с терроризмом, закрепив четыре основных принципа:

1. Устранение условий, способствующих распространению терроризма: Адресация коренных причин, таких как бедность, безработица, политическая маргинализация, отсутствие образования и межконфессиональная рознь.
2. Принятие мер по предотвращению терроризма и борьбе с ним: Укрепление правоохранительных органов, усиление пограничного контроля, перекрытие каналов финансирования.
3. Наращивание контртеррористического потенциала национальных государств: Оказание помощи странам в разработке и реализации собственных контртеррористических программ.
4. Обеспечение прав человека в рамках борьбы с терроризмом: Подчёркивание необходимости соблюдения международного права и прав человека во всех контртеррористических мерах.

Важно отметить, что Глобальная контртеррористическая стратегия ООН является динамичным документом, который пересматривается Генеральной Ассамблеей каждые два года для учёта меняющихся угроз и приоритетов государств-членов, что свидетельствует о стремлении к адаптивности и релевантности.

Роль региональных организаций в формировании антитеррористической дипломатии

Помимо универсальных структур, таких как ООН, в борьбе с международным терроризмом всё более значимую роль играют региональные организации. Они обладают уникальными преимуществами – знанием местной специфики, непосредственной близостью к источникам угроз и способностью к более оперативной координации. Такие организации, как Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Содружество Независимых Государств (СНГ) и Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), постоянно подчёркивают важность консолидации усилий мирового сообщества для эффективной борьбы с терроризмом и выступают за формирование широкой антитеррористической коалиции под эгидой ООН.

Их сотрудничество не ограничивается декларациями. Показательным примером является подписание в мае 2018 года Меморандума о взаимопонимании по вопросам сотрудничества и взаимодействия между Антитеррористическим центром государств-участников СНГ (АТЦ СНГ), Секретариатом ОДКБ и Региональной антитеррористической структурой Шанхайской организации сотрудничества (РАТС ШОС). Этот документ стал важным шагом к синхронизации усилий на региональном уровне, создавая платформу для обмена информацией, координации операций и выработки совместных стратегий.

Совсем недавно, 10 октября 2025 года, главы государств СНГ утвердили Программу сотрудничества государств – участников Содружества Независимых Государств в сфере противодействия терроризму и экстремизму на 2026–2028 годы. Такие программы не просто фиксируют намерения, но и устанавливают конкретные механизмы взаимодействия, обмена опытом и проведения совместных мероприятий, что является неотъемлемой частью современной антитеррористической дипломатии.

В целом, эволюция дипломатии в борьбе с терроризмом демонстрирует переход от реактивного реагирования к проактивному, от односторонних действий к многостороннему сотрудничеству, от военной логики к комплексному подходу, включающему правовые, социальные и информационные аспекты. Разве это не означает, что дипломатия, изначально созданная для предотвращения войн, теперь сама становится фронтом в борьбе за мир?

Международно-правовые основы борьбы с терроризмом и их эффективность

В мире, где терроризм не признаёт границ, международное право призвано стать тем фундаментом, на котором строится глобальная система противодействия. Однако, как показывает практика, даже самые тщательные правовые конструкции сталкиваются с реальностью политических противоречий и постоянно меняющейся природой угрозы.

Универсальные и региональные правовые инструменты

Международная правовая база для контртеррористических усилий обширна и многогранна. Её ядром является Устав Организации Объединённых Наций 1945 года, который закрепил принципы суверенного равенства государств, неприменения силы и мирного разрешения споров, но одновременно предоставил право на коллективную самооборону. Помимо Устава, ключевую роль играют 19 отраслевых документов ООН по борьбе с терроризмом, формирующих детализированную правовую архитектуру.

С 1963 года ООН и её специализированные учреждения приняли целую серию контртеррористических конвенций, которые служат базовыми правовыми инструментами в борьбе с терроризмом. Среди них выделяются:

• Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (1970)
• Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации (1971)
• Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов (1973)
• Международная конвенция о борьбе с захватом заложников (1979)
• Конвенция о физической защите ядерного материала (1979)
• Протокол о борьбе с незаконными актами насилия в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию (1988)
• Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства (1988)
• Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе (1988)
• Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ в целях их обнаружения (1991)
• Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (1997) – одна из первых, сфокусированных на конкретном виде террористических актов.
• Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма (1999) – признание критической важности перекрытия финансовых потоков.
• Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма (2005) – реакция на возрастающую угрозу технологического терроризма.
• Конвенция о взаимной правовой помощи и выдаче в целях борьбы с терроризмом (2008)
• Протокол, дополняющий Конвенцию о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (2010)
• Конвенция о борьбе с незаконными актами в отношении международной гражданской авиации (2010)

Эти документы формируют обширную основу для сотрудничества государств, обязывая их криминализировать определённые деяния, преследовать виновных и сотрудничать в вопросах выдачи и правовой помощи.

Проблемы и пробелы в международно-правовом регулировании

Несмотря на столь значительные усилия мирового сообщества по созданию правовой базы, международный терроризм остаётся одной из наиболее сложных и глобальных угроз. Одной из ключевых, если не самой фундаментальной, проблемой международно-правового регулирования является отсутствие общепризнанного определения международного терроризма. Эта понятийная неопределённость порождает «серые зоны», где действия одних могут быть квалифицированы как терроризм, а других – как национально-освободительная борьба, что подрывает единство в подходе и препятствует эффективному сотрудничеству.

Российская Федерация, осознавая критическую важность этого пробела, последовательно выступает за согласование проекта Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме, которая содержала бы такое общепризнанное определение. Однако политические разногласия между государствами до сих пор не позволяют достичь консенсуса по этому вопросу.

Помимо этого, существуют и другие правовые проблемы, требующие дальнейшего законодательного закрепления и международно-правовой регламентации:

• Не все виды терроризма стали объектом международно-правового регулирования. Постоянно появляются новые формы и методы террористической деятельности, за которыми международное право не всегда успевает.
• Необходимость совершенствования нормативного правового регулирования деятельности благотворительных организаций в контексте противодействия финансированию терроризма. Террористы часто используют благотворительные фонды и НПО как прикрытие для перекачки средств, и действующие механизмы контроля не всегда оказываются эффективными.
• Бессилие международного законодательства в противодействии гибридным войнам. В условиях, когда агрессия носит скрытый, многомерный характер, международное право оказывается недостаточно гибким, чтобы оперативно и однозначно квалифицировать такие действия и возложить ответственность.

Критически важно также отметить, что обширная источниковая база международного гуманитарного права (МГП), касающаяся правил ведения военных действий и защиты жертв войны, не была применена государствами в наиболее масштабных операциях по борьбе с терроризмом за последние десятилетия. Это создаёт опасный прецедент и ставит под вопрос универсальность и применимость МГП в современных конфликтах, связанных с негосударственными акторами.

Необходимость формирования особого правового режима

С учётом вышеизложенных проблем, назрела острая потребность в переосмыслении подходов к правовому регулированию. Необходимость формирования на универсальном уровне подходов к разработке особого правового режима борьбы с терроризмом с применением вооружённых сил государств, который будет обособлен от международного гуманитарного права, становится всё более очевидной. Такой режим должен учитывать специфику контртеррористических операций, обеспечивая при этом соблюдение базовых прав человека и норм международного права, но без жёстких ограничений, присущих классическим межгосударственным конфликтам.

Кроме того, борьба с финансированием терроризма требует не просто новых механизмов, а возвращения к фундаментальным договорённостям, изложенным в Уставе ООН. Это означает укрепление суверенитета государств, их способности контролировать свои финансовые системы и готовности к реальному, а не декларативному сотрудничеству в борьбе с источниками подпитки террористических организаций. Только комплексный подход, сочетающий совершенствование правовой базы, преодоление политических разногласий и эффективное применение существующих инструментов, позволит повысить эффективность международно-правового регулирования в борьбе с терроризмом.

Дипломатические стратегии ключевых акторов и региональных организаций

Борьба с международным терроризмом – это сложная шахматная партия, где каждый крупный игрок и региональная коалиция выстраивают свою стратегию, исходя из собственных интересов, опыта и возможностей. Однако общая цель – обеспечение глобальной безопасности – побуждает к поиску точек соприкосновения и координации усилий.

Стратегии Российской Федерации

Российская Федерация, обладая уникальным историческим опытом противодействия терроризму, занимает чёткую и последовательную позицию на международной арене. Россия выступает за единый отпор терроризму и экстремизму при центральной координирующей роли ООН, подчёркивая необходимость действовать на основе международного права, без политизации, скрытых повесток дня и «двойных стандартов». Этот принцип стал краеугольным камнем российской антитеррористической дипломатии.

Россия также является активным участником международной системы противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма. С 2003 года она являлась членом Группы разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ), получив полноправное членство после исключения из «чёрного» списка ФАТФ в 2002 году. Однако в феврале 2023 года членство Российской Федерации в ФАТФ было приостановлено. Важно отметить, что это решение, по заявлениям официальных лиц, не влечёт за собой обязательств и ограничений для финансовых институтов в России и за рубежом, но демонстрирует определённые сложности в международном сотрудничестве.

Внутри страны российское антитеррористическое право постоянно трансформируется, сближаясь с международными нормами. Правовая основа противодействия терроризму в РФ включает Конституцию, Федеральный закон «О противодействии терроризму» (от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ) и Концепцию противодействия терроризму в Российской Федерации (от 5 октября 2009 г.). Законодательство ужесточается: с 1 июля 2024 года в России установлена уголовная ответственность за нарушение требований к антитеррористической защищённости объектов и территорий, предусматривающая лишение свободы до 7 лет за тяжкие последствия. Это подчёркивает серьёзность подхода государства к обеспечению безопасности. Кроме того, в случае угрозы или совершения теракта, вводится режим контртеррористической операции (КТО), позволяющий применять ряд мер и временных ограничений, таких как проверка документов, удаление лиц и транспортных средств, а также ограничение движения.

Россия также является ключевым актором в институтах многосторонней дипломатии, таких как ООН, G20, БРИКС, СНГ, ЕАЭС, ОДКБ, активно используя эти площадки для продвижения своих антитеррористических инициатив. В рамках российского председательства в ШОС в 2020 году было одобрено Заявление Совета глав государств-членов ШОС «О противодействии распространению террористической, сепаратистской и экстремистской идеологии, в том числе в сети Интернет», что демонстрирует внимание к новым вызовам.

Подходы США и Европейского Союза

Политика США после 11 сентября 2001 года радикально изменилась, ознаменовавшись объявлением «войны против терроризма». Однако, как уже упоминалось, администрация Барака Обамы в 2009 году отказалась от этой формулировки, что стало символом перехода к более комплексной стратегии, сочетающей военные, правоохранительные, разведывательные и дипломатические инструменты.

Европейский Союз, в свою очередь, демонстрирует системный подход в пресечении терроризма, киберпреступности и распространения ложных медицинских данных, что позволяет оценивать конвергенцию угроз и возможности противодействия им. Среди ключевых инициатив ЕС:

• План действий по усилению борьбы с финансированием терроризма (2016): Направлен на отслеживание финансовых операций и перекрытие источников дохода террористических организаций.
• Директива о борьбе с терроризмом (2017): Заменила Рамочное решение 2002 года, укрепив правовые рамки ЕС по предотвращению террористических актов и решению проблемы иностранных террористов-боевиков.
• Директива (ЕС) 2015/849: Устанавливает общие правила по предотвращению использования финансовой системы ЕС в целях отмывания денег или финансирования терроризма.
• Создание поста Европейского координатора по борьбе с терроризмом (2004): После взрывов в Мадриде, эта должность была призвана укреплять и координировать все инструменты Союза.
• Новая стратегия по борьбе с терроризмом на 2023–2027 годы (2023): Принята Советом Европы, предлагает новые инструменты и конкретные меры в ответ на постоянные и возникающие вызовы.

Несмотря на эти усилия, важно отметить, что в институтах ЕС до сих пор не создано ёмкого определения операций борьбы с гибридными угрозами, что может затруднять эффективное реагирование на этот многогранный вызов.

Координация усилий в рамках многосторонних региональных организаций (СНГ, ОДКБ, ШОС)

Региональные организации, такие как СНГ, ОДКБ и ШОС, играют всё более заметную роль в координации усилий по борьбе с терроризмом и экстремизмом. Их географическая близость и общие интересы в сфере безопасности способствуют более тесному взаимодействию:

• ОДКБ с 2004 года регулярно проводит военные учения «Рубеж», направленные на предотвращение и противодействие региональным угрозам безопасности. Эти учения повышают оперативную совместимость вооружённых сил государств-членов и их готовность к совместным действиям.
• В 2016 году между Секретариатом ОДКБ и Исполнительным директоратом Контртеррористического комитета Совета Безопасности ООН был подписан Меморандум о взаимопонимании, что подчёркивает интеграцию региональных усилий в глобальную систему противодействия.
• Стратегия коллективной безопасности ОДКБ на период до 2025 года, принятая в 2016 году, ставит задачу активного участия в консолидации международных усилий по борьбе с терроризмом и экстремизмом.
• Сотрудничество между Секретариатами ШОС и ОДКБ включает противодействие терроризму, борьбу с незаконным оборотом наркотиков, оружия и организованной транснациональной преступностью, что свидетельствует о комплексном подходе к региональной безопасности.

Таким образом, дипломатические стратегии ключевых акторов и региональных организаций демонстрируют разнообразие подходов, но с общей тенденцией к усилению многостороннего сотрудничества и адаптации к новым формам угрозы.

Новые вызовы и проблемы координации в антитеррористической дипломатии

Международный терроризм – это не статичная угроза, а постоянно эволюционирующий организм, который умело адаптируется к меняющимся условиям и осваивает новые инструменты. Это ставит перед дипломатией беспрецедентные вызовы, требующие гибкости, оперативности и глубокого понимания современной динамики угроз.

Технологические и трансграничные угрозы

В XXI веке технологии стали двуликим Янусом: они приносят прогресс и соединяют людей, но также служат мощным инструментом в руках террористов. Террористические организации активно используют современные информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) для широкого спектра деятельности:

• Привлечение и вербовка новых сторонников: Онлайн-пропаганда, целевая рассылка, создание привлекательного контента в социальных сетях.
• Организация атак: Координация действий, планирование логистики, шифрованная связь.
• Финансирование своей деятельности: От традиционных переводов до использования анонимных цифровых активов.

Более детально, террористы используют интернет, социальные сети и другие коммуникационные приложения для подстрекательства к насильственному экстремизму, вербовки, подготовки, планирования, сетевого взаимодействия, получения материально-технической поддержки, приобретения оружия, сбора средств (в том числе методом краудфандинга) и проведения террористических операций. Это создаёт новую плоскость борьбы, где дипломатия должна работать рука об руку с кибербезопасностью и разведкой.

Среди наиболее острых новых вызовов выделяются:

• Кибертерроризм: Целенаправленные атаки на критическую инфраструктуру, государственные и финансовые системы, способные вызвать масштабные разрушения и панику.
• Потенциальное использование искусственного интеллекта (ИИ) террористическими организациями: ИИ может быть использован для анализа данных, создания фейковых новостей, автоматизации пропаганды, разработки автономного оружия или даже для планирования сложных логистических операций.
• Финансирование через криптовалюты: Анонимность и децентрализация криптовалют делают их привлекательным инструментом для террористических организаций, затрудняя отслеживание финансовых потоков и перекрытие каналов финансирования.

Помимо технологических угроз, острейшей трансграничной проблемой является проблема иностранных террористов-боевиков (ИТБ). После военного поражения ИГИЛ* (запрещённая в РФ террористическая организация) в Сирии и Ираке, тысячи боевиков массово возвращаются в страны происхождения или перемещаются в третьи страны. Эти люди, прошедшие подготовку и имеющие боевой опыт, представляют серьёзную угрозу для внутренней безопасности государств.

Примеры операций по репатриации граждан, осуществляемые странами Центральной Азии, наглядно демонстрируют масштаб проблемы и усилия по её решению:

• По оценкам заместителя министра иностранных дел России Олега Сыромолотова, за последние годы в Европу вернулись около 2 тысяч боевиков, воевавших в составе террористических группировок в Сирии и Ираке.
• Казахстан в рамках операций «Жусан» и «Русафа» вернул сотни своих граждан из Сирии и Ирака с 2019 года, включая 600 человек (из них 413 детей) к весне 2021 года.
• Узбекистан в рамках программ «Мехр-1» и «Мехр-2» вернул более 200 своих граждан.
• Таджикистан репатриировал более 100 детей из Ирака.
• В августе 2024 года Кыргызстан вернул из Сирии 31 женщину и 64 ребёнка, а на предыдущем этапе оп��рации — 18 женщин и 41 ребёнка.

Эти операции требуют сложного дипломатического взаимодействия, координации с международными организациями и странами региона, а также разработки программ реабилитации и реинтеграции для возвращающихся граждан.

Проблемы координации и геополитические противоречия

Эффективная борьба с терроризмом невозможна без тесной координации, но именно здесь возникают наибольшие сложности, часто коренящиеся в геополитических противоречиях.

Как уже отмечалось, отсутствие общепризнанного определения международного терроризма является фундаментальным препятствием. Это затрудняет не только анализ его природы и классификацию видов, но и формирование единого фронта, поскольку то, что для одной страны является терроризмом, для другой может быть легитимным движением.

Перед мировым сообществом стоит задача организовать единый отпор терроризму и экстремизму, избегая политизации, «скрытых повесток дня» и «двойных стандартов». Однако именно эти факторы часто подрывают доверие и препятствуют созданию широкой антитеррористической коалиции.

Особенно остро проблемы координации проявляются в контексте гибридных войн. Здесь целенаправленно создаётся неясность для затруднения установления ответственности и принятия ответных мер. При гибридных нападениях сложно выявить атаку или определить ответственное государство. Отсутствие оперативных аналитических и экспертных инструментов затрудняет выработку быстрых мер реагирования, что позволяет агрессору действовать безнаказанно.

К сожалению, попытки некоторых акторов, таких как Европейский Союз, использовать экономические, законодательные, политические и информационные инструменты для достижения односторонних преимуществ, не способствуют снижению напряжённости в отношениях с Россией, Китаем и другими странами. Напротив, это усиливает фрагментацию и усложняет поиск общих решений.

Для формирования общего видения решения глобальных проблем, включая гибридные войны и международный терроризм, необходим компромисс между Западом (особенно США) и Россией в политической, идеологической, культурной и военной сферах. Без восстановления доверия и готовности к диалогу, риски геополитической напряжённости будут только возрастать, создавая благоприятную почву для расцвета террористических угроз.

Перспективы развития многосторонней и двусторонней дипломатии

В условиях, когда угроза международного терроризма продолжает трансформироваться, а геополитический ландшафт претерпевает радикальные изменения, дипломатия должна не только адаптироваться, но и проактивно формировать будущие подходы. Это требует как укрепления существующих механизмов, так и разработки новых стратегий, способных эффективно реагировать на вызовы многополярного мира.

Приоритетные направления международного сотрудничества

Для успешного противодействия терроризму дипломатии предстоит сосредоточиться на нескольких ключевых направлениях, где международное сотрудничество является не просто желательным, но критически важным:

1. Своевременное и надёжное перекрытие каналов финансовой и материальной подпитки террористических организаций: Это остаётся одной из первостепенных задач. Дипломатические усилия должны быть направлены на укрепление международно-правовой базы по борьбе с финансированием терроризма, гармонизацию национальных законодательств, усиление обмена финансовой разведкой и внедрение механизмов контроля за новыми способами финансирования, такими как криптовалюты. Важно развивать сотрудничество в рамках таких организаций, как ФАТФ, и восстанавливать полноценное взаимодействие, основанное на прозрачности и доверии.
2. Добросовестный обмен информацией об иностранных террористах-боевиках (ИТБ): В условиях, когда тысячи боевиков перемещаются по миру, оперативный и полный обмен данными о них является одним из наиболее востребованных инструментов в борьбе с терроризмом. Дипломатия должна создавать и поддерживать платформы для такого обмена между спецслужбами и правоохранительными органами, преодолевая бюрократические и политические барьеры. Это включает не только данные о перемещениях, но и информацию об их связях, методах подготовки и потенциальных целях.
3. Предотвращение конфликтов с использованием ИКТ как ключевая задача глобальной дипломатии в сфере международной информационной безопасности: Цифровое пространство стало новым полем битвы. Дипломатические усилия должны быть направлены на разработку международных норм и правил поведения в киберпространстве, предотвращение использования ИКТ для террористических целей, кибератак на критическую инфраструктуру, а также борьбу с онлайн-пропагандой и вербовкой. Это требует диалога между государствами, международными организациями и частным сектором для создания единого, безопасного цифрового пространства.

Дипломатия в условиях многополярности

Современный мировой порядок характеризуется переходом к устойчивой многополярности. Это означает, что центр силы больше не сосредоточен в одном или двух государствах, а распределён между несколькими крупными акторами, каждый из которых обладает собственными интересами, ценностями и подходами. В этих условиях развитие многосторонней и двусторонней дипломатии должно учитывать эту новую реальность.

Дипломатам предстоит решать сложную задачу: строить эффективное сотрудничество в борьбе с общими угрозами, такими как терроризм, при сохраняющихся, а порой и усиливающихся, геополитических разногласиях. Это требует:

• Гибкости и прагматизма: Отказ от догматичных подходов и готовность к поиску компромиссов, даже с теми акторами, с которыми существуют глубокие противоречия по другим вопросам.
• Уважения к суверенитету и национальным интересам: Признание того, что каждое государство имеет право на свой подход к обеспечению безопасности, при условии соблюдения международного права.
• Использования всех доступных платформ: Активизация работы в рамках универсальных организаций (ООН), региональных объединений (ШОС, ОДКБ, СНГ, ЕС) и неформальных групп (G20, БРИКС) для формирования широких коалиций и обмена опытом.

Продолжение совместной борьбы с глобальными угрозами и вызовами, включая экстремизм, терроризм и незаконный оборот наркотиков, возможно только через постоянный диалог и готовность к сотрудничеству. В условиях многополярности успех дипломатии будет зависеть от способности государств находить точки соприкосновения там, где есть общие угрозы, даже если их пути расходятся в других областях. Это долгий и сложный процесс, но он является единственным путём к созданию более безопасного и стабильного мира.

Заключение

Исследование проблемы «Дипломатия и борьба с международным терроризмом» убедительно демонстрирует, что это одна из самых сложных и многогранных угроз современности, требующая не просто реакции, а глубоко продуманной, адаптивной и многоуровневой дипломатической стратегии. Наша первоначальная гипотеза о сложности и многогранности этой проблемы, а также о критической роли дипломатии в её решении, полностью подтвердилась.

Мы увидели, как само понятие «терроризм» продолжает трансформироваться, обретая новые черты в условиях глобализации, профессионализации и развития гибридных угроз. Отсутствие общепризнанного определения остаётся фундаментальным препятствием, политизируя дискуссию и затрудняя координацию усилий. В то же время, феномен молодёжного экстремизма в России, с его тревожной статистикой, подчёркивает внутренние аспекты этой глобальной проблемы.

Дипломатия, пройдя путь от односторонних «войн с терроризмом» до многосторонних инициатив ООН и региональных организаций, постоянно эволюционирует. Глобальная контртеррористическая стратегия ООН и тесное взаимодействие таких структур, как СНГ, ОДКБ и ШОС, являются свидетельством стремления мирового сообщества к консолидации усилий. Однако, как показал анализ, международно-правовая база, хотя и обширна, имеет существенные пробелы, особенно в части применения МГП в контртеррористических операциях и противодействия гибридным угрозам, что диктует необходимость формирования особого правового режима.

Стратегии ключевых акторов, таких как Российская Федерация, США и Европейский Союз, демонстрируют различия в подходах, но также и общие тенденции к усилению внутренних правовых механизмов и международной координации. В то же время, новые вызовы – от кибертерроризма и потенциального использования искусственного интеллекта до финансирования через криптовалюты и проблемы репатриации иностранных террористов-боевиков – ставят перед дипломатией задачи, требующие инновационных решений и беспрецедентного уровня сотрудничества.

Особое внимание следует уделить проблемам координации, коренящимся в геополитических противоречиях и «двойных стандартах», которые подрывают доверие и затрудняют формирование единого фронта. Именно компромисс и готовность к диалогу между ключевыми державами являются необходимым условием для эффективного противодействия общим угрозам.

В перспективе, развитие многосторонней и двусторонней дипломатии в условиях многополярного мира должно быть направлено на:

• Укрепление механизмов по перекрытию финансовой и материальной подпитки террористов.
• Расширение добросовестного обмена информацией об ИТБ.
• Разработку международных норм и правил поведения в киберпространстве для предотвращения конфликтов с использованием ИКТ.
• Поиск точек соприкосновения и преодоление разногласий для продолжения совместной борьбы с глобальными угрозами.

Дальнейшие академические исследования могли бы сосредоточиться на разработке конкретных моделей правового режима борьбы с терроризмом с применением вооружённых сил, анализе эффективности дипломатических инструментов в противодействии кибертерроризму и использованию ИИ террористическими организациями, а также на изучении влияния многополярности на формирование региональных антитеррористических коалиций. Только через постоянное совершенствование дипломатических инструментов, укрепление международно-правовой базы и преодоление проблем координации мировое сообщество сможет эффективно противодействовать международному терроризму в условиях изменяющегося миропорядка.

Список использованной литературы

1. Базаркина Д.Ю. Практика противодействия гибридным угрозам: опыт Европейского Союза и его государств-членов // Вестник МГИМО-Университета. 2023. Т. 16. № 6. С. 104-122.
2. Бобров А. К. Внешняя политика России: ключевые концепции и доктрины // Вестник МГИМО-Университета. 2015. №5. С. 152-162.
3. Борьба с терроризмом // Организация Объединенных Наций. [б.г.]. URL: https://www.un.org/ru/counterterrorism/
4. В Совбезе ООН обсудили роль ОДКБ, ШОС и СНГ в поддержании международного мира // Новости ООН. 2024. 19 июля. URL: https://news.un.org/ru/story/2024/07/1454586
5. Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации И.С.Иванова в ходе общеполитической дискуссии на 56-й сессии ГА ООН 16 ноября 2001 года // URL: http://www.ln.mid.ru/Brp_4.nsf/arh/EEA519505C13DA4E43256B060055E091
6. Выступление Официального представителя МИД России А.В.Яковенко на ежегодной встрече Московской Торгово-промышленной палаты, 24 ноября 2004 года // URL: http://www.ln.mid.ru/Brp_4.nsf/arh/39C8E1323E65810DC3256F570024B484
7. Гафнер В. В., Петров С. В., Забара Л. И. Опасности социального характера и защита от них: учебное пособие. Москва: Флинта: Наука, 2012.
8. Главы государств СНГ утвердили программу сотрудничества в сфере противодействия терроризму и экстремизму // Исполнительный комитет Содружества Независимых Государств. 2025. 10 октября. URL: https://e-cis.info/news/562/115160/
9. Глобальная контртеррористическая стратегия ООН // Контртеррористическое управление ООН. [б.г.]. URL: https://www.un.org/ru/counterterrorism/global-strategy
10. Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма // Организация Объединенных Наций. 1994. 9 декабря. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/eliminaterrorism.shtml
11. Директорат коммуникации Совета Европы // URL: http://www.coe.int/T/R/press/[Press_releases]/20050503_conventions.asp
12. Европейская система предотвращения терактов // URL: http://studies.agentura.ru/tr/reform/eurocounterterrorism
13. Ермаков С.М. Понятийные аспекты терроризма // Терроризм – угроза человечеству в XXI веке (под ред. Рыбакова Р.Б.). М., 2003. С. 49-61.
14. Жданов Н. В. Международно-правовое регулирование противодействия терроризму в мирное время и в период вооруженных конфликтов: региональный подход Содружества Независимых Государств // Вестник МГИМО-Университета. 2022. Т. 15. № 3. С. 76-90.
15. Заряев А.В. Региональная система безопасности: на примере взаимодействия СНГ, ОДКБ и ШОС // Вестник Московского университета МВД России. 2024. №1. С. 250-256.
16. Злобин Н. Терроризм, фашизм и коммунизм // URL: http://www.izvestia.ru/politic/article33338
17. Зонова Т.В. Современная модель дипломатии. Истоки становления и перспективы развития. М., 2003.
18. Игонина Н. В. Роль Организации Объединенных Наций в борьбе с терроризмом // Юридические науки. 2014. №1. С. 13-16.
19. Кашаф Ш.Р., Набиуллина Р.Р. Трансформация понятия «терроризм» в социально-политических практиках современной российской повседневности // Казанский педагогический журнал. 2021. №4. С. 222-226.
20. Косов Ю. В. Глобальная безопасность и международный терроризм // Россия в глобальном мире. Санкт-Петербург, 2002. С. 300.
21. Костиневич К.И. Трансформация терроризма как международного процесса. // Студенческая научно-практическая конференция «Траектории развития экономики и политики в современном мире: взгляд молодежи», Минск, 9 ноября 2022 г. – С. 10-12.
22. Кочои С. М. Трансформация антитеррористического права России в условиях глобализации // Вестник Томского государственного университета. Право. 2021. №43. С. 6-17.
23. Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ в целях их обнаружения 1990 г. // URL: http://www.un.org/russian/documen/convents/markconv.htm
24. Конвенция о физической защите ядерного материала 1987 // URL: http://www.un.org/russian/ errorism.nucmat.pdf
25. Концепция национальной безопасности РФ от 10.01.2000 // URL: http://www.ln.mid.ru/ns-osndoc.nsf/osndd
26. Кудрявцева А. Е., Мухаметзянова-Дуггл Р. М. Особенности проявления экстремизма в российской молодежной среде в XXI веке // Вестник Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы. 2024. №1. С. 135-141.
27. Курылев К.П. Роль ОДКБ в противодействии терроризму // Вестник РУДН. Серия: Международные отношения. 2023. Т. 23. № 4. С. 842-856.
28. Кучерявый Д. В. Роль и значение совершенствования контртеррористической деятельности ООН в XXI веке // Образование и право. 2019. №7. С. 159-162.
29. Лукьянов В. Ю. Гибридные войны как угроза безопасности в XXI веке // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2023. №3. С. 136-144.
30. Манойло А.В. Международная информационная безопасность как новое измерение глобальной дипломатии // Вестник Дипломатической академии МИД России. 2023. №1. С. 4-15.
31. Мацях М.Н. История международного терроризма: причины, разновидности, особенности // Международный круглый стол. Мир без терроризма – взгляд молодого поколения. Киев. 6-9 февраля 2003 г. // URL: http://sdyouthforum.org/events/index2.html
32. Мировой порядок после терактов в США: проблемы, перспективы. М., 2002. C. 12.
33. Наумов А. О. От советского Союза к Российской Федерации: эволюция отечественной системы «мягкой силы» и публичной дипломатии // Вестник МГИМО-Университета. 2015. №2. С. 143-150.
34. Новиков В. В. Гибридные угрозы – новый вызов или жупел постдемократии? (западный дискурс) // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: История и политические науки. 2022. №3. С. 112-120.
35. Обзор международной правовой базы по борьбе с терроризмом // Управление Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности (УНП ООН). [б.г.]. URL: https://www.unodc.org/documents/terrorism/Publications/CT_Compendium/CT_Compendium_RU_Web.pdf
36. ОДКБ и ШОС заинтересованы в сотрудничестве // Парламентская Ассамблея ОДКБ. 2023. 6 марта. URL: https://paodkb.org/news/odkb-i-shos-zainteresovany-v-sotrudnichestve/
37. Орлова И. А., Пацек М. Международно-правовые аспекты борьбы с международным терроризмом: проблемы правового регулирования // Управленческое консультирование. 2018. №11. С. 98-105.
38. Петрищев В.Е. Заметки о терроризме. М., 2001. С. 10.
39. Попов В.И. Современная дипломатия: теория и практика. М., 2004.
40. Проект Международной конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма 1998 // URL: http://www.un.org/russian/documen/convents/nucterr.pdf
41. Противодействие терроризму и экстремизму // Министерство иностранных дел Российской Федерации. 2023. 18 января. URL: https://www.mid.ru/foreign_policy/terrorism/
42. Рябцева Л.В. Меры по ликвидации международного терроризма // Образование и право. 2019. № 12. С. 19-21.
43. Сафонов Е.С. Необходима глобальная система противодействия терроризму // Международная жизнь. 2003. №1. С. 42.
44. Сборник документов по курсу современного международного права. М., 1976. С. 136.
45. Соболев В.А. Истоки международного терроризма и возможность противодействия ему на современном этапе // Международный терроризм: истоки и противодействие (под ред. Строева Е.С., Патрушева Н.П.). Санкт-Петербург, 2001. С. 80.
46. Совместная позиция Региональной антитеррористической структуры ШОС, Антитеррористического центра государств-участников СНГ и Секретариата ОДКБ по вопросам противодействия терроризму и экстремизму, 16.02.2022 // URL: https://odkb-csto.org/documents/documents/sovmestnaya-pozitsiya-regionalnoy-antiterroristicheskoy-struktury-shos-antiterroristicheskogo-tsentra-gosud/
47. Трубников В.И. Формируется новая философия отторжения терроризма» // Международная жизнь. 2003. №9-10. С. 18.
48. Уголовный кодекс РСФСР // URL: http://konstantin-palace.spb.ru/EUROPE/9037819.html
49. Уголовный кодекс РФ // URL: http://ukrf.narod.ru/
50. Целищева З. А., Гутова С. Г., Самохина Н. Н. Гибридные войны и терроризм в современном мире: новые угрозы и сложности // Педагогика, психология, общество: от теории к практике: материалы IV Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием (Чебоксары, 20 сент. 2022 г.). – Чебоксары: ИД «Среда», 2022. – С. 38-40.
51. Чернявский А.Г., Ситникова Е.В. Трансформация терроризма в современном мире: актуальные проблемы и меры противодействия // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2021. №4. С. 13-22.
52. Чернядьева Н.А. Тенденции развития международно-правовой борьбы с терроризмом // Право и государство: теория и практика. 2019. № 12 (180). С. 19-22.
53. An Overview of the Counter Terrorism Unit Activities, Europol // URL: http://www.europol.eu.int/index.asp?page=publ_terrorism
54. Convention for the Suppression of Unlawful Acts against the Safety of Maritime Navigation, done at Rome on 10 March 1988 // URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv8.pdf
55. Convention for the Suppression of Unlawful Acts against the Safety of Civil Aviation, signed at Montreal on 23 September 1971 // URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv3.pdf
56. Convention for the Suppression of Unlawful Seizure of Aircraft, signed at the Hague on 16 December 1970 // URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv2.pdf
57. Convention on Offences and Certain Other Acts Committed on Board Aircraft, signed at Tokyo on 14 September 1963 // URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv1.pdf
58. Convention on the Prevention and Punishment of Crimes against Internationally Protected Persons, including Diplomatic Agents, adopted by the General Assembly of the United Nations on 14 December 1973 // URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv4.pdf
59. Declaration on combating terrorism, Brussels, 25 March 2004 // URL: http://www.consilium.europa.eu/ueDocs/cms_Data/docs/pressData/en/ec/79637.pdf
60. European Convention on the Suppression of Terrorism // URL: http://conventions.coe.int/Treaty/Commun/QueVoulezVous.asp?NT=090&CM=8&DF=11/29/2006&CL=ENG
61. Fight against Terrorism, Council of Europe // URL: http://www.coe.int/t/e/legal_affairs/legal_co-operation/Fight_against_terrorism
62. International Convention against the Taking of Hostages, adopted by the General Assembly of the United Nations on 17 December 1979 // URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv5.pdf
63. International Convention for the Suppression of Terrorist Bombings, adopted by the General Assembly of the United Nations on 15 December 1997 //URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv11.pdf
64. International Convention for the Suppression of the Financing of Terrorism, adopted by the General Assembly of the United Nations on 9 December 1999 // URL: http://untreaty.un.org/English/Terrorism/Conv12.pdf