Эволюция концепции «экономического человека»: от классики до экономики знаний и цифровизации

Концепция «экономического человека», или Homo Economicus, на протяжении столетий оставалась краеугольным камнем экономической теории, формируя наше представление о мотивах, решениях и поведении индивидов на рынке. Однако, несмотря на ее фундаментальное значение, эта модель не была статичной. Подобно живому организму, она непрерывно эволюционировала, адаптируясь к меняющимся социально-экономическим условиям, научным открытиям и философским парадигмам. В условиях стремительного развития экономики знаний и повсеместной цифровизации, когда информация становится ключевым ресурсом, а человек перестает быть простым «винтиком» в производственном механизме, понимание этой эволюции становится не просто академическим интересом, но насущной необходимостью для осмысления будущего экономических систем и роли индивида в них.

Данная работа посвящена всестороннему анализу эволюции концепции «экономического человека». Мы рассмотрим, как формировались ее первоначальные предпосылки в эпоху Просвещения, каким образом Адам Смит заложил ее классические основы и какие критические замечания она получила от своих современников. Далее мы проследим трансформацию модели под влиянием маржиналистской революции и зарождения институционализма в конце XIX – начале XX века, уделив особое внимание уникальным взглядам русских экономистов. Затем мы перейдем к XX и XXI векам, где доминирование неоклассической теории сменилось прорывами поведенческой экономики, обогатившей наше понимание рациональности, и развитием теории человеческого капитала. Наконец, мы оценим актуальность и дальнейшие перспективы концепции в контексте экономики знаний и цифровизации, обозначив новые модели человека и вызовы, стоящие перед современным обществом. Методологической основой исследования послужит историко-экономический анализ, сравнительный подход к различным школам мысли и критическое осмысление философских и этических аспектов, что позволит создать максимально объемную и глубокую картину эволюции Homo Economicus.

Философские и социально-экономические предпосылки формирования «экономического человека»

Прежде чем рассмотреть саму концепцию «экономического человека», важно погрузиться в интеллектуальный и общественный ландшафт, который способствовал ее рождению. Классическая модель Homo Economicus не возникла в вакууме; она была продуктом мощных философских течений и социально-экономических сдвигов, кульминацией которых стала эпоха Просвещения. Именно в этом плодотворном периоде были заложены основы для нового понимания человека как рационального, целеустремленного индивида, чьи действия формируют сложную ткань экономической жизни, и как следствие, без этого фундаментального осмысления сложно адекватно оценить последующую эволюцию экономической мысли.

Эпоха Просвещения как колыбель рационализма

Эпоха Просвещения, охватывающая конец XVII и XVIII веков, стала переломным моментом в истории западной мысли. Это было время, когда разум человека был провозглашен высшей ценностью, способной освободить общество от оков догматизма, суеверий и тирании. Просветители верили в способность человека к самосовершенствованию и построению идеального общества на основе рациональных принципов.

Идеи свободы, равенства и естественного права, активно продвигаемые мыслителями того времени, стали фундаментом для новой общественной парадигмы. Джон Локк в Англии своими работами о естественных правах и общественном договоре заложил основы либеральной мысли, утверждая, что государство должно защищать жизнь, свободу и собственность граждан. Во Франции плеяда блестящих философов, таких как Вольтер, отстаивавший свободу слова и вероисповедания; Жан-Жак Руссо, разрабатывавший идеи народного суверенитета и общего блага; Дени Дидро и Жан Д’Аламбер, создатели «Энциклопедии», стремившиеся систематизировать и распространить все накопленные знания; и Шарль Монтескьё, предложивший теорию разделения властей, – все они способствовали формированию концепции «естественного порядка». Этот порядок предполагал, что мир, включая человеческое общество и экономику, управляется универсальными, рациональными законами, которые можно познать и использовать для достижения всеобщего благосостояния и человеческого счастья. Целью общества, по их убеждению, было достижение именно этого счастья, а путь к нему лежал через переустройство общественной жизни в соответствии с принципами, продиктованными разумом.

Вклад физиократов в экономическую мысль

Параллельно с развитием философских идей Просвещения, в середине XVIII века во Франции зародилось одно из первых влиятельных экономических течений – школа физиократов. Их учение стало важным шагом в формировании экономической теории и предвосхитило многие положения классической политической экономии.

Физиократы, чье название в переводе означает «власть природы», считали землю единственным источником народного богатства. Они утверждали, что только земледелие способно создавать «чистый продукт» – излишек, превышающий затраты на производство. Промышленность и торговля, по их мнению, были «бесплодными» сферами, лишь перерабатывающими и перемещающими уже существующее богатство. Основоположником этой школы был Франсуа Кенэ (1694-1774), придворный врач Людовика XV. В своей знаменитой «Экономической таблице» (1758) он представил одну из первых макроэкономических моделей, описывающую кругооборот «чистого продукта» между тремя классами общества: производительным (земледельцы), собственниками земли и бесплодным (ремесленники, торговцы).

Другим выдающимся представителем физиократов был Анн Робер Жак Тюрго (1727-1781), министр финансов Франции. В труде «Размышления о создании и распределении богатств» (1770) он развил идеи Кенэ, выступая за свободу земледелия, промышленности и торговли, и предвосхитил некоторые положения Адама Смита, касающиеся количественной теории денег и идеи естественного порядка в экономике. Физиократы, при всей специфике их взглядов на источники богатства, отстаивали принципы экономического либерализма – невмешательства государства в экономику (laissez-faire, laissez-passer), что стало одним из ключевых постулатов будущей классической политической экономии и неотъемлемой чертой среды, в которой мог бы действовать «экономический человек».

Утилитаризм Джереми Бентама и этический гедонизм

В конце XVIII века, на фоне интеллектуальных преобразований Просвещения, возникла философия утилитаризма, оказавшая глубокое влияние на формирование модели «экономического человека». Ее основоположником стал английский философ и юрист Джереми Бентам (1748-1832).

Бентам постулировал, что «благосостояние в той или иной форме» является «предметом каждой мысли любого чувствующего и мыслящего существа». Для него единственной ценностью в жизни и, следовательно, основой для всех этических и моральных решений было удовольствие. В своей ключевой работе «Введение в принципы нравственности и законодательства» (1789) Бентам сформулировал знаменитый принцип утилитаризма: «наибольшее счастье для наибольшего числа людей». Здесь счастье и удовольствие рассматривались как синонимы, а целью этического поведения становилось достижение максимально возможного счастья для максимального количества людей.

Утилитаризм Бентама основывался на этическом гедонизме, который, в отличие от простых чувственных наслаждений, включал в себя широкий спектр удовольствий: интеллектуальные, социальные, моральные и даже альтруистические. Главной особенностью утилитаристского подхода является оценка нравственности любого поступка исключительно по его последствиям, то есть по тому, приносит ли он удовольствие или страдание всем затрагиваемым сторонам, стремясь при этом к максимизации суммарной пользы. Этот прагматичный и рациональный подход к этике, основанный на расчете и максимизации полезности, стал одной из важнейших философских предпосылок для модели «экономического человека», который также стремится к максимизации собственной выгоды или удовлетворения.

Понятие рациональности: формальная и субстантивная (по Максу Веберу)

Центральное место в понимании «экономического человека» занимает концепция рациональности. В классической экономической теории экономическое поведение традиционно рассматривается как разумное, но само понятие рациональности имеет множество интерпретаций. Немецкий социолог и экономист Макс Вебер (1864-1920) внес значительный вклад в осмысление этого феномена, предложив различать формальную и субстантивную рациональность.

Формальная рациональность по Веберу характеризуется калькулируемостью, подверженностью количественному учету и ориентацией на достижение целей на основе логики и существующих правил, независимо от этических соображений. Она тесно связана с бюрократией, правовым государством и рыночной экономикой, где все процессы стремятся к эффективности, предсказуемости и расчетливости. Этот тип рациональности соответствует целерациональному типу действия, когда индивид выбирает наиболее эффективные средства для достижения заранее поставленной цели, не задумываясь о ценностном содержании самой цели. Например, предприниматель, стремящийся максимизировать прибыль, будет формально рациональным, если он использует наиболее эффективные производственные методы и рыночные стратегии, независимо от того, как это влияет на общество или окружающую среду.

Напротив, субстантивная рациональность связана с ценностями и предполагает выбор средств для достижения целей в контексте определенной системы ценностей, лежащих за пределами чисто экономической эффективности. Она ориентирована на достижение определенного ценностного идеала, такого как справедливость, равенство, благочестие или общественное благо. Здесь рациональность проявляется в том, насколько действия соответствуют этим глубинным убеждениям. Если формальная рациональность – это о «как достичь цели», то субстантивная – это о «какие цели достойны достижения». В контексте экономики, субстантивно рациональный индивид может отказаться от максимально прибыльного проекта, если он противоречит его моральным принципам или наносит ущерб обществу.

Различие между этими двумя типами рациональности крайне важно для понимания эволюции «экономического человека». Классическая экономическая теория в значительной степени опиралась на идею формальной рациональности, где индивид совершает расчетливые, целесообразные действия для максимизации своей выгоды. Однако, как мы увидим далее, последующая критика и развитие экономической мысли привели к признанию того, что человеческое поведение гораздо сложнее и часто определяется субстантивной рациональностью, ценностями и иными факторами, выходящими за рамки простого расчета.

Классическая концепция Адама Смита и ее первая критика

После того как мы рассмотрели плодотворную почву Просвещения, утилитаризма и осмысления рациональности, на которой зародилась идея «экономического человека», настало время обратиться к ее архитектору – Адаму Смиту. Именно он, шотландский мыслитель XVIII века, заложил фундамент классической политической экономии и представил миру образ Homo Economicus, который, несмотря на всю последующую критику, до сих пор остается отправной точкой для многих экономических рассуждений.

«Экономический человек» Адама Смита: эгоизм, «невидимая рука» и стремление к богатству

Адам Смит, часто называемый отцом современной экономики, в своих трудах сформировал ключевые черты «экономического человека». В центре его концепции лежит идея экономической воли и эгоизма как движущей силы индивидуального поведения. Смит утверждал, что люди, преследуя собственные интересы, неосознанно способствуют достижению общего блага. Эта идея наиболее ярко воплощена в знаменитой метафоре «невидимой руки рынка».

В своём монументальном труде «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) Смит постулировал, что когда каждый индивид стремится удовлетворить свои потребности и максимизировать свою выгоду, он, как бы ведомый «невидимой рукой», направляет свои усилия на производство тех благ, которые наиболее востребованы обществом. При этом он не ставит целью общественное благо, но тем не менее способствует ему эффективнее, чем если бы сознательно к нему стремился. Этот эгоизм, по Смиту, является наиболее эффективным путем налаживания устойчивых отношений обмена в условиях расширенного и обезличенного взаимодействия экономических агентов.

Интересно, что Смит видел в стремлении человека к богатству не только желание удовлетворить естественные потребности. Он отмечал, что мотивы часто выходят за рамки простого выживания или комфорта. Тщеславие и желание выделиться, привлечь внимание и вызвать одобрение окружающих играют не меньшую, а порой и большую роль. Люди стремятся к накоплению богатства не только ради его потребительной стоимости, но и ради социального статуса и признания, которое оно приносит. Таким образом, «экономический человек» Смита – это не просто расчетливый субъект, но и социальное существо, чьи экономические мотивы переплетаются с психологическими и социокультурными факторами.

Противоречие между «Теорией нравственных чувств» и «Богатством народов»

Один из самых интригующих аспектов наследия Адама Смита заключается в кажущемся противоречии между двумя его ключевыми работами: «Теорией нравственных чувств» (1759) и «Исследованием о природе и причинах богатства народов» (1776). В первой работе Смит глубоко исследовал основы человеческой морали, подчеркивая важность эмпатии и симпатии (сочувствия) как движущих сил человеческого поведения. Он утверждал, что способность человека ставить себя на место другого, разделять его чувства, лежит в основе морального суждения и поведения. Общество, по Смиту, функционирует благодаря взаимному сочувствию и стремлению людей к одобрению со стороны «беспристрастного наблюдателя» – внутреннего голоса совести, который формируется в процессе социального взаимодействия.

Однако в «Богатстве народов» центральной фигурой становится «экономический человек», движимый, как мы уже видели, прежде всего эгоизмом и стремлением к личной выгоде. Это методологическое различие в трактовке человеческого поведения породило так называемую «проблему Адама Смита» и вызывало многочисленные дискуссии среди исследователей.

Современные интерпретации, однако, предлагают более тонкий взгляд. Многие экономисты и философы считают, что эти две работы не противоречат, а дополняют друг друга, описывая различные сферы человеческой деятельности. «Теория нравственных чувств» исследует моральную основу общества, объясняя, как люди формируют этические нормы и почему они способны к альтруизму и сочувствию. «Богатство народов» же фокусируется на специфической сфере экономической деятельности, где эгоизм и рациональный расчет выступают как наиболее эффективные механизмы для достижения процветания. Таким образом, Смит не отрицал существование эмпатии, но полагал, что в условиях рынка и разделения труда, где взаимодействие становится обезличенным, именно стремление к собственной выгоде является наиболее надежным двигателем прогресса. Это разделение сфер влияния, однако, впоследствии стало предметом для дальнейшей критики и переосмысления модели «экономического человека».

Ранняя критика классической модели: Симон де Сисмонди

Несмотря на фундаментальное значение работ Адама Смита, классическая концепция «экономического человека» практически сразу же столкнулась с критикой. Одним из первых и наиболее ярких оппонентов был швейцарский экономист и историк Симон де Сисмонди (1773-1842). Его воззрения, изложенные в основном труде «Новые начала политической экономии, или о богатстве в его отношении к народонаселению» (1819), стали предвестниками будущих социалистических и институциональных подходов.

Сисмонди критиковал классическую политическую экономию за ее отстраненность от реальных человеческих потребностей и за то, что она рассматривала богатство само по себе, «забывая о физическом благополучии человека». Он указывал на чрезмерную упрощенность классической модели, которая сводила человека к абстрактному субъекту, движимому исключительно эгоизмом и рациональным расчетом. По мнению Сисмонди, такой подход игнорировал социальные, этические и психологические аспекты человеческой жизни, которые неразрывно связаны с экономикой.

Особенно острой была его критика экстерналий – внешних эффектов, которые классическая теория склонна была упускать из виду. Сисмонди пророчески указывал на такие негативные последствия развития капитализма, как загрязнение окружающей среды, эксплуатация рабочей силы, рост социального неравенства и бедности. Он одним из первых научно обосновал возможность кризисов перепроизводства, утверждая, что рынок, предоставленный сам себе, не всегда способен обеспечить равновесие и гармоничное развитие. Классики же, по его мнению, исходили из посылки о бесконечной способности рынка к саморегуляции, что на практике приводило к разрушительным последствиям.

С��смонди также отмечал противоречивость методологии классической школы, которая одновременно постулировала объективность экономических законов и субъективную природу интересов индивидов. Он считал, что эта двойственность ведет к искаженному пониманию экономических процессов и не позволяет адекватно оценить их социальные последствия. По его мнению, человек не всегда руководствуется только своими интересами, а движим чувством справедливости, общности и заботы о других. Таким образом, Сисмонди заложил основы для более гуманистического и социально ориентированного подхода к экономической науке, предвосхитив многие идеи, которые будут развиты в последующих школах экономической мысли.

Трансформация «экономического человека» в конце XIX — начале XX века: Маржинализм и Институционализм

Конец XIX и начало XX века ознаменовались глубокими изменениями в экономической мысли, которые существенно трансформировали представление о «экономическом человеке». Классическая политическая экономия, доминировавшая на протяжении столетия, уступила место новым подходам – маржинализму и институционализму, каждый из которых по-своему переосмыслил рациональность и мотивацию экономического субъекта. Можно ли утверждать, что эти изменения были лишь реакцией на меняющиеся экономические реалии, или они отражали более глубокое переосмысление человеческой природы?

Маржиналистская революция: рациональный максимизатор и предельная полезность

В последние три десятилетия XIX века произошла так называемая маржиналистская революция, которая кардинально изменила методологию и предмет экономической науки. Классическая трудовая теория стоимости, фокусировавшаяся на издержках производства, была вытеснена новой концепцией, базирующейся на предельных величинах.

Первый этап этой революции (1870-е годы) связан с именами Уильяма Стенли Джевонса в Англии, Леона Вальраса в Швейцарии и Карла Менгера в Австрии. Эти ученые, работая независимо друг от друга, разработали теорию предельной полезности. Суть ее заключалась в том, что ценность блага определяется не затратами труда на его производство, а субъективной полезностью последней, наименее важной единицы этого блага для потребителя. Чем больше у человека какого-либо блага, тем меньше для него ценность каждой дополнительной единицы.

Маржинализм рассматривал хозяйствующего субъекта как рационального максимизатора, целью которого является максимизация собственного удовлетворения или полезности. Человек, согласно этой модели, постоянно сравнивает предельные полезности различных благ и распределяет свои ресурсы таким образом, чтобы получить наибольшее удовлетворение от потребления. Таким образом, ценность экономического продукта определяется степенью удовлетворения потребностей.

На втором этапе «маржинальной революции» (90-е годы XIX века) произошло дальнейшее развитие и уточнение идей. Маржинализм отказался от излишнего субъективизма и психологизма, характерного для ранних работ, и стремился объяснить регулярный ход экономической жизни на основе заданных условий, используя более строгие математические методы. Однако, стоит отметить, что Австрийская школа маржинализма (К. Менгер, Ф. Визер, Э. Бем-Баверк) оставалась верна методологическому индивидуализму, отказываясь от математических методов и подчеркивая чисто субъективный характер цены, не зависящий от труда, а определяемый индивидуальными предпочтениями. Эта школа сохранила акцент на качественном анализе субъективных оценок, в то время как другие ветви маржинализма активно развивали математический аппарат для описания поведения рационального максимизатора.

Неоклассический синтез Альфреда Маршалла: от «политической экономии» к «экономикс»

Одной из ключевых фигур, осуществивших синтез классической политической экономии и идей маржинализма, стал выдающийся английский экономист Альфред Маршалл (1842-1924). Его труд «Принципы экономической науки» (1890) не только объединил разрозненные достижения предшественников, но и заложил основу для нового направления – неоклассической экономики.

Маршалл ввел в научный оборот термин «экономикс» (economics), который сменил прежнее название «политическая экономия». Это изменение было не просто сменой вывески, а отражением более широкого подхода к предмету исследования. Если политическая экономия часто воспринималась как наука о государственном управлении хозяйством, то «экономикс» стремился к более нейтральному, научному анализу поведения индивидов и фирм. Маршалл считал, что экономическая наука исследует не только экономические аспекты и условия общественной жизни, но и побудительные мотивы экономической деятельности. При этом богатство и деньги служат удобным средством измерения этих мотивов, позволяя количественно оценить стремления и предпочтения людей.

Вклад Маршалла в понимание «экономического человека» заключался в более детальном рассмотрении его рационального поведения. Он разработал концепцию частичного равновесия, анализируя взаимодействие спроса и предложения на отдельных рынках. Его модель рационального потребителя, максимизирующего полезность, и рациональной фирмы, максимизирующей прибыль, стала основой микроэкономического анализа. Хотя неоклассическое направление, сформированное в работах Маршалла, часто называют предтечей разделения экономической теории на микроэкономику и макроэкономику, важно отметить, что окончательное формирование этих двух самостоятельных областей исследования произошло значительно позже, в основном с работами Джона Мейнарда Кейнса в 1930-х годах. Однако именно Маршалл систематизировал микроэкономические основы, создав элегантный аппарат для анализа поведения индивидуальных экономических агентов, который и по сей день является базовым в экономическом образовании.

Институционализм Торстейна Веблена: критика «праздного класса» и влияние институтов

На рубеже XIX и XX веков, параллельно с развитием неоклассической экономики, в США зародилось совершенно новое направление – институционализм. Это течение возникло как альтернатива доминирующей неоклассической теории, предлагая иной взгляд на экономическое поведение и его детерминанты. Основоположником институциональной экономики считается выдающийся американский экономист Торстейн Веблен (1857-1929).

В отличие от неоклассиков, которые видели в человеке прежде всего рационального максимизатора, институционалисты настаивали на том, что экономическое поведение глубоко укоренено в социальных и культурных нормах. Для Веблена и его последователей, таких как Уэсли К. Митчелл и Джон Р. Коммонс, институты – это не просто формальные правила или организации. Это, как определял сам Веблен, «преобладающие общие способы мышления», обычаи, традиции, привычки и стереотипы поведения, которые стали навыками группы людей. Эти институты организуют и регулируют поведение индивидов, формируя их духовный мир, ценности и, следовательно, их экономические решения. Человек действует не только из соображений чистой выгоды, но и под влиянием укорененных социальных норм, которые могут быть иррациональными с точки зрения неоклассической модели.

Торстейн Веблен был ярым критиком капиталистического способа производства, особенно его финансовой олигархии и так называемого «праздного класса». В своем знаменитом труде «Теория праздного класса» (1899) он подверг резкой критике «демонстративное потребление» – стремление богатых слоев общества к показному потреблению дорогих товаров и услуг не ради их полезности, а ради демонстрации своего статуса и престижа. Это, по Веблену, противоречило рациональному производству и весной ресурсов. Он противопоставлял бизнесменов, занимающихся спекулятивными операциями и получением прибыли, и технических специалистов, которые создают реальные ценности. Веблен предлагал передать руководство хозяйством и обществом производственно-технической интеллигенции, которую он назвал «технократией», видя в ней носителя подлинной рациональности и производительности. Таким образом, институционализм Веблена существенно расширил понимание «экономического человека», добавив в его портрет социальные, культурные и психологические измерения, которые неоклассическая теория склонна была игнорировать.

Особенности модели «экономического человека» в русской экономической мысли

Русская экономическая мысль конца XIX – начала XX века занимала особую позицию по отношению к западным моделям «экономического человека», демонстрируя критическое отношение к их абстрактности и упрощенности. В отличие от западных коллег, многие русские экономисты подчеркивали многогранность человеческих мотивов и глубокое влияние культурно-исторических факторов на экономическое поведение.

Среди выдающихся русских экономистов, критиковавших модель Homo Economicus, были такие фигуры, как Николай Кондратьев, Михаил Туган-Барановский, Пётр Струве и Александр Чаянов. Они указывали на то, что абстрактный «экономический человек», движимый исключительно эгоизмом и рациональным расчетом, даёт искаженное представление о реальном человеке и хозяйстве. Русская мысль анализировала развитие производства в неразрывной связи с экономическими, социальными и нравственными составляющими.

Особое внимание уделялось «нравственному капиталу» и «нравственному воспитанию» как важнейшим факторам экономического роста. Для многих русских ученых экономика не могла быть оторвана от этики, морали и духовных ценностей общества. Они считали, что человек действует не только из стремления к личной выгоде, но и под влиянием чувства справедливости, коллективизма, сострадания и других неэкономических мотивов.

Например, Михаил Туган-Барановский и Николай Кондратьев одними из первых пришли к пониманию, что рынок является не только саморазвивающейся и саморегулирующейся, но и саморазрушающейся системой, подверженной циклическим кризисам и требующей государственного регулирования. Это противоречило классическим представлениям о гармоничном и бесперебойном функционировании рынка.

Уникальный вклад внес Александр Васильевич Чаянов, лидер организационно-производственной школы. Он исследовал феномен семейно-трудового крестьянского хозяйства, которое, в отличие от капиталистических предприятий, ориентировано не на максимизацию прибыли, а на удовлетворение потребностей семьи. В своей работе «Организация крестьянского хозяйства» (1925) Чаянов разработал теорию трудопотребительского баланса крестьянской семьи, показывая, что решения о производстве принимаются на основе субъективного баланса между тяжестью труда и удовлетворением потребностей, а не на основе маржинальной полезности или предельной производительности. Этот подход ярко демонстрировал, что «экономический человек» не является универсальной моделью, а его характеристики глубоко зависят от социокультурного и исторического контекста.

Таким образом, русская экономическая мысль значительно обогатила критику «экономического человека», подчеркнув его культурную обусловленность, сложность мотивации и неразрывную связь экономики с нравственными и социальными аспектами жизни.

«Экономический человек» в XX-XXI веках: Неоклассика, Поведенческая экономика и Человеческий капитал

Двадцатый и начало двадцать первого века принесли новые волны трансформаций в понимании «экономического человека». От доминирования неоклассической модели до прорывов поведенческой экономики и становления теории человеческого капитала – каждый период добавлял новые измерения к этому основополагающему концепту.

Доминирование неоклассической теории и ее критические аспекты

На протяжении большей части XX века неоклассическая экономическая теория занимала господствующее положение, формируя основу для большинства экономических моделей и политических рекомендаций. В центре этой теории по-прежнему находился «экономический человек» – самостоятельный хозяйствующий субъект, действующий рационально и стремящийся максимизировать свою полезность или прибыль.

Основные принципы неоклассической модели включают:

• Полную рациональность: индивиды способны анализировать всю доступную информацию, просчитывать все возможные последствия своих решений и выбирать оптимальный вариант для достижения своих целей.
• Полноту информации: экономические агенты обладают всей необходимой информацией для принятия рациональных решений, и доступ к ней бесплатен.
• Эгоизм: каждый индивид действует исключительно в своих собственных интересах, стремясь к максимизации личной выгоды.
• Конкуренция: рынки характеризуются совершенной конкуренцией, что способствует эффективному распределению ресурсов.
• Ограничение государственного регулирования: неоклассики, как правило, выступали за минимальное вмешательство государства в экономику, полагая, что рынок способен к саморегуляции и эффективному функционированию.

Однако, несмотря на свою элегантность и аналитическую мощь, неоклассическая теория неизбежно сталкивалась с критикой. Главным образом, она касалась нереалистичности ее предпосылок. Реальные люди редко обладают полной информацией, их рациональность ограничена когнитивными способностями, а решения часто принимаются под влиянием эмоций, социальных норм и привычек, а не только логического расчета. Критики указывали на то, что модель не учитывает интуитивные, экспериментальные и традиционные действия, которые играют значительную роль в повседневной экономической жизни. Помимо поведенческой экономики, о которой пойдет речь ниже, критику полной рациональности выдвигали также представители институциональной экономики, австрийской школы и новой институциональной экономики, каждая из которых по-своему указывала на ограничения и упрощения неоклассической модели.

Поведенческая экономика: ограниченная рациональность и когнитивные искажения

Настоящую революцию в понимании «экономического человека» произвела поведенческая экономика, ставшая одним из самых динамично развивающихся направлений в конце XX – начале XXI века. В отличие от классической и неоклассической теорий, поведенческая экономика не просто критикует предпосылки полной рациональности, но и предлагает эмпирически обоснованные модели, объясняющие, как социальные, когнитивные и эмоциональные факторы влияют на экономическое поведение и принятие решений.

Ключевым прорывом стала концепция «ограниченной рациональности», предложенная Гербертом Саймоном, за которую он получил Нобелевскую премию по экономике в 1978 году. Саймон утверждал, что в процессе принятия решений человек сталкивается с когнитивными ограничениями: неполнотой информации, ограниченными вычислительными способностями и недостатком времени и ресурсов. В таких условиях люди не стремятся к оптимальному, а к удовлетворительному решению (satisficing), то есть такому, которое достаточно хорошо, а не абсолютно лучшее. Это означает, что человек не всегда способен или готов проводить исчерпывающий анализ всех альтернатив.

Дальнейшее развитие поведенческой экономики связано с именами Ричарда Талера (Нобелевская премия 2017 года) и дуэта Даниэля Канемана и Амоса Тверски (Нобелевская премия 2002 года). Ричард Талер углубил исследования ограниченной рациональности, добавив в анализ влияние социальных предпочтений (например, альтруизма, справедливости) и проблем с самоконтролем (например, откладывание на потом), которые приводят к неоптимальным экономическим решениям. В своей работе «Новая поведенческая экономика. Почему люди нарушают правила традиционной экономики и как на этом заработать» (2015) Талер ярко описывает, как человеческие предубеждения и иррациональность влияют на рынки.

Даниэль Канеман и Амос Тверски разработали теорию перспектив (Prospect Theory), представленную в статье «Теория перспектив: анализ принятия решений в условиях риска» (1979). Эта теория объясняет, как люди принимают решения в условиях риска и неопределенности, выявляя систематические ошибки в суждениях, или когнитивные искажения. Например, люди склонны переоценивать маловероятные исходы и недооценивать более вероятные; они по-разному воспринимают потери и приобретения (асимметрия ценности) и демонстрируют неприятие потерь (loss aversion), когда психологическая боль от потери ощущается сильнее, чем удовольствие от эквивалентного выигрыша.

Таким образом, поведенческая экономика показала, что «экономический человек» – это не идеальный рациональный агент, а сложная личность, чьи решения подвержены влиянию интуиции, эмоций, моральных принципов, привычек и инстинктов, что делает экономические модели значительно более реалистичными и предсказательными.

Концепция человеческого капитала: инвестиции в человека как фактор развития

Параллельно с переосмыслением рациональности, в середине XX века возникла и получила широкое развитие концепция человеческого капитала, которая радикально изменила взгляд на роль человека в экономике. Если классическая и неоклассическая теории рассматривали труд как один из факторов производства наравне с землей и капиталом, то теория человеческого капитала признала уникальность и стратегическое значение инвестиций в самого челове��а.

Ключевой вклад в развитие этой теории внесли Джейкоб Минсер (1958), Теодор Шульц (1961) и Гэри Беккер (с 1964). Они подчеркнули, что инвестиции в знания, умения, навыки, образование и здоровье человека не являются просто расходами, а представляют собой капиталовложения, которые приносят будущие доходы. Образование, профессиональная подготовка, повышение квалификации, медицинское обслуживание – все это увеличивает производительность труда индивида и, следовательно, его способность создавать экономическую ценность.

Основные работы, заложившие фундамент этой теории, включают «Образование, доходы и миграция» (1962) Джейкоба Минсера, «Инвестиции в человеческий капитал» (1961) Теодора Шульца и фундаментальный труд «Человеческий капитал» (1964) Гэри Беккера. Эти исследования показали прямую зависимость между уровнем образования и квалификации индивида и его доходами, а также между общим уровнем человеческого капитала в стране и темпами ее экономического роста.

Концепция человеческого капитала стала основным фактором формирования и развития инновационной экономики и экономики знаний. В современном мире, где информация и инновации являются двигателями прогресса, человеческий капитал определяет основную долю национального богатства развитых стран. По оценкам экспертов, человеческий капитал составляет от 60% до 80% национального богатства развитых стран, что подтверждает его ключевую роль в современном экономическом развитии. Это означает, что инвестиции в человека – в его образование, здоровье, развитие способностей – становятся не просто социальными расходами, а стратегически важными вложениями, определяющими конкурентоспособность и процветание нации.

Таким образом, «экономический человек» в XXI веке – это не просто теоретическая модель, но и реальный человеческий тип, действующий во всех сферах жизни на Западе и в России. Его поведение во многом стало идентичным поведению абстрагированного от реальности «экономического человека», хотя и с учетом ограниченной рациональности и других поведенческих аспектов. Современные исследования показывают, что, несмотря на развитие поведенческой экономики, модель «экономического человека» продолжает оказывать влияние на экономическую практику и мышление, формируя определенные стереотипы поведения в условиях рыночной экономики.

Актуальность и дальнейшая эволюция концепции в условиях экономики знаний и цифровизации

Вступив в третье десятилетие XXI века, человечество сталкивается с беспрецедентными вызовами и возможностями, сформированными развитием экономики знаний и повсеместной цифровизацией. Эти феномены не просто меняют экономический ландшафт; они переформатируют саму природу труда, производства и взаимодействия, ставя перед моделью «экономического человека» новые, сложные вопросы и требуя ее дальнейшей эволюции.

Экономика знаний: человек как ключевой фактор общественного богатства

Экономика знаний – это качественно новый тип экономики, где ключевым фактором развития перестают быть традиционные ресурсы (земля, труд, капитал), а становятся знания, сосредоточенные в человеческом капитале, и информационная среда. В такой экономике производство, распределение и использование знаний превращаются в основные источники роста и конкурентоспособности, а информационные технологии выступают в роли неотъемлемой инфраструктуры.

В этом контексте происходит существенное повышение роли человека в создании общественного богатства. Человек перестает быть лишь исполнителем рутинных операций, «винтиком» или «машиной», подвластной только «невидимой руке» рынка. Он становится центральным звеном, источником инноваций, творчества и интеллектуальной ценности. В экономике знаний именно человеческие способности к генерации, обработке, распространению и применению знаний определяют экономический потенциал и перспективы развития. Это требует пересмотра традиционных представлений о мотивации и рациональности, так как ценности, такие как самореализация, творчество, социальное признание, играют не меньшую роль, чем стремление к материальной выгоде.

Цифровизация экономики: новые требования к человеческому капиталу

Параллельно с экономикой знаний развивается феномен цифровизации экономики, который появился в последнем десятилетии XX века и стремительно набирает обороты. Это экономическая деятельность, осуществляемая с помощью электронных сетей, тесно связанная с электронным бизнесом, коммерцией, а также с производством и потреблением цифровых товаров и услуг. Интенсивное развитие цифровизации началось с широкого распространения Интернета в 1990-х годах, что привело к изменению бизнес-моделей и появлению новых отраслей.

Цифровизация предъявляет качественно новые требования к человеку как основному фактору производства. Она требует существенного повышения уровня и качества человеческого капитала. В условиях цифровой экономики возрастает потребность в специалистах с высоким уровнем цифровых компетенций, способных к творческому, инновационному и компетентностному труду. Аналитическое мышление, способность к непрерывному обучению и адаптации к быстро меняющимся технологиям, а также к креативному подходу и инновационной деятельности становятся не просто желательными, а жизненно необходимыми качествами. Рутинные операции автоматизируются, высвобождая человеческий потенциал для решения более сложных, творческих задач. Таким образом, «экономический человек» в цифровой экономике должен быть не просто эффективным, но и высокоадаптивным, способным к постоянному саморазвитию и генерации новых идей.

От Homo Economicus к Homo Sapiens и далее: перспективы и вызовы

В условиях этих глобальных трансформаций, модель «экономического человека» продолжает свою эволюцию. Если поведенческая экономика уже сделала шаг от идеализированного Homo Economicus к более реалистичному Homo Sapiens, учитывающему психологические и иррациональные аспекты, то экономика знаний и цифровизация подталкивают к дальнейшим изменениям.

Актуальность концепции «экономического человека» переосмысливается. Она отходит от непременного эгоизма и предпосылки полноты информации, интегрируя в себя ограниченную рациональность, влияние институтов и оппортунистическое поведение. Это делает теорию менее абстрактной и более практичной, способной лучше описывать реальные процессы.

Будущее может принести новые модели человека, отражающие его меняющийся статус в инновационной экономике. Мы можем говорить о появлении «человека инновационного» (Homo Innovaticus), «человека изобретательного» (Homo Inventor) или «человека креативного» (Homo Creativus). Эти концепции отражают возрастающую потребность в сотрудниках, способных к генерации новых идей, решению нестандартных задач и внедрению инноваций в условиях быстро меняющейся экономической среды. Акцент смещается на способность к созданию новой ценности, а не только к эффективному распределению существующей.

Этот тренд подтверждают и заявления политических лидеров. Президент России В.В. Путин неоднократно подчеркивал, что экономика будущего строится вокруг человека, его потребностей и развития. В своих выступлениях, например, на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) и в ежегодных посланиях Федеральному собранию, он акцентирует внимание на важности параллельного создания инфраструктуры для жизни и развития производства, где благополучие и самореализация человека ставятся во главу угла. Это свидетельствует о государственном признании центральной роли человека в современном экономическом развитии.

Этические и гуманитарные проблемы цифровой экономики

Несмотря на все преимущества и возможности, которые несут экономика знаний и цифровизация, они также порождают серьезные этические и гуманитарные проблемы, требующие глубокого осмысления и регулирования.

Цифровая экономика, меняя структуру общества гораздо быстрее, чем кажется, ставит перед человечеством новые вызовы, особенно связанные с психологическими проблемами. Информационная перегрузка, усиление стресса, цифровая зависимость, изменение паттернов социальных взаимодействий – все это требует внимательного анализа и, возможно, даже замедления темпов цифровизации в некоторых областях, чтобы общество успело адаптироваться.

Критика цифровой экономики включает также вопросы эксплуатации рабочей силы через платформенные экономики, расширение глобальных цепочек создания стоимости, что может приводить к обходу трудового законодательства, и усиление конкуренции за человеческие ресурсы, усугубляющее социальное неравенство. Ряд российских исследователей и экспертов указывают на риски, связанные с потерей рабочих мест из-за автоматизации, а также с этическими проблемами сбора и использования персональных данных, что может подрывать приватность и свободу личности.

В этом контексте становится очевидным, что эффективное использование цифровой экономики зависит не только от технической базы и технологических инноваций, но и от нравственного состояния общества. Способность направлять информацию на благо всех его членов, обеспечивать справедливое распределение благ и минимизировать негативные социальные последствия – вот те задачи, которые стоят перед эволюционирующим «экономическим человеком» и обществом в целом. Таким образом, дальнейшая эволюция концепции должна включать не только экономические, но и глубокие этические и философские аспекты, стремясь создать модель человека, способного гармонично существовать и развиваться в условиях стремительно меняющегося цифрового мира.

Заключение

Путь «экономического человека» — это летопись не только экономической мысли, но и человеческого самосознания. От первых проблесков рационализма в эпоху Просвещения, когда идеи свободы и разума заложили фундамент для индивидуалистического подхода, до сложнейших моделей XXI века, учитывающих психологические и социальные нюансы, концепция Homo Economicus претерпела колоссальные изменения.

Мы увидели, как Адам Смит, архитектор классической политической экономии, нарисовал образ человека, движимого эгоизмом и стремящегося к личной выгоде, которая через «невидимую руку» приводит к общественному благу. Однако уже его современники, такие как Симон де Сисмонди, указали на упрощенность этой модели, игнорирующей социальные издержки и возможность кризисов.

Конец XIX – начало XX века принесли маржиналистскую революцию, сосредоточившуюся на рациональном максимизаторе и предельной полезности, и институционализм, который, в лице Торстейна Веблена, поставил под сомнение чисто индивидуалистические мотивы, подчеркнув влияние обычаев и традиций. Особую роль в этом диалоге сыграла русская экономическая мысль, которая, критикуя абстрактность «экономического человека», настаивала на включении в анализ нравственных и социальных аспектов, а также на понимании саморазрушающегося характера рыночных систем.

XXI век ознаменовался доминированием неоклассической теории с ее предпосылками полной рациональности, но одновременно и её мощной критикой со стороны поведенческой экономики. Благодаря работам Герберта Саймона, Ричарда Талера, Даниэля Канемана и Амоса Тверски, мы получили гораздо более реалистичную картину человека, чьи решения подвержены ограниченной рациональности и когнитивным искажениям. Параллельно, концепция человеческого капитала, разработанная Минсером, Шульцем и Беккером, окончательно закрепила понимание человека как центрального элемента экономического развития, чьи знания и навыки являются ключевым богатством.

В условиях экономики знаний и цифровизации, «экономический человек» продолжает свою трансформацию. Он уже не просто рациональный максимизатор, но и «человек инновационный», «креативный», чья ценность определяется способностью к генерации новых идей и адаптации. Однако этот прогресс несет с собой и серьезные этические вызовы: вопросы эксплуатации, растущего неравенства и психологических проблем, связанных с цифровой перегрузкой. Это требует от общества не только технологического развития, но и глубокого нравственного осмысления, чтобы направить мощь цифровых инструментов на благо каждого индивида.

Таким образом, эволюция «экономического человека» – это непрерывный процесс, отражающий сложность и многогранность человеческой природы в постоянно меняющемся экономическом ландшафте. Ее актуальность сохраняется, но требует дальнейшего междисциплинарного исследования, объединяющего экономическую теорию, философию, социологию и психологию, чтобы создать адекватную модель человека для будущего.

Список использованной литературы

1. Викулина В. Категориальный статус понятия «экономический человек» // Вестник Оренбургского государственного университета. – 2009. – №7. – С. 128-130.
2. Злобин Б. Человек экономический: научная абстракция и реальность // Социология власти. – 2010. – №2. – С. 38-45.
3. Марцинкевич В. «Экономический человек»: прошлое и будущее // Мировая экономика и международные отношения. – 1994. – №5. – С. 146-151.
4. Марцинкевич В., Соболева, И. Экономика человека: Пособие для студентов, аспирантов и преподавателей вузов. – М.: АСПЕКТ-ПРЕСС, 1995. – 286 с.
5. Осипов Ю. Экономический человек // Философия хозяйства. – 2007. – №5. – С. 213-220.
6. Рабцевич А. Человек и его отражение в экономических процессах // Вестник Иркутского государственного технического университета. – 2010. – Т.44. – №4. – С. 281-286.
7. Родионова Н. Модель «экономического человека» в системе экономических знаний // Высшее образование в России. – 2006. – №9. – С. 56-67.
8. Рябов Н. Модели человека в экономических теориях // Вестник Казанского государственного финансово-экономического института. – 2009. – №2. – С. 65-68.
9. Сторчевой М. Новая модель человека для экономической науки // Вопросы экономики. – 2011. – №4. – С. 78-98.
10. Федотова В. Человек в экономических теориях: пределы онтологизации. – М.: ИНФРА-М, 2007. – 158 с.
11. Шаститко А. Модели человека в экономической теории: Учеб. пособие. – М.: ИНФРА-М, 2006. – 141 с.
12. Утилитаризм И. Бентама и Дж. С. Милля: от добродетели к рациональности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Экономика.
13. Модель «Экономического человека»: содержание и формы проявления // КиберЛенинка.
14. Экономические идеи эпохи просвещения: физиократы и Адам Смит. Level One.
15. Эпоха Просвещения в истории Европы. Фоксфорд.
16. Эпоха Просвещения. El.kz.
17. Эпоха Просвещения. Циклопедия.
18. Покровская Н.Н. Рациональность экономического поведения классиче.
19. Классическая политическая экономия. Словари и энциклопедии на Академике.
20. Становление концепции экономического человека: от классики до неоклассики // Журнал Проблемы современной экономики.
21. Что такое утилитаризм? Правое полушарие Интроверта.
22. Философские основания экономической рациональности в контексте знаниевой парадигмы развития общества // КиберЛенинка.
23. Калинин Э., Чиркова Е. Рациональность и экономическая теория. Введение.
24. Классическая школа политэкономии: предпосылки возникновения, основные положения, основные представители.
25. Ключевые работы Адама Смита // Журнал Интроверта.
26. Адам Смит: первооткрыватель экономики. Econs.online.
27. Экономический человек А. Смита: интеграция номотетического и идиографического подходов // КиберЛенинка.
28. Теория нравственных чувств — Адам Смит. Лабиринт.
29. Критика и пересмотр идей Смита в современной экономической науке. NiceBot.
30. «Экономический человек» Дж.С.Милля и А.Смита: методологический аспект.
31. Научное значение трудов Адама Смита и неразвитость его теории. Пикабу.
32. Этическое учение А.Смита в контексте современной экономики. ИНТЕЛРОС.
33. Реферат на тему Критика идей классической школы Симоном Де Сисманди.
34. Альфред Маршалл — фото, биография, личная жизнь, причина смерти, экономист. 24СМИ.
35. Маршалл Альфред. www.e-xecutive.ru.
36. Экономическое учение А.Маршалла. Бібліотека BukLib.net.
37. Маржинализм и его основные идеи и представители.
38. Влияние маржинализма на смену парадигмы экономической теории: к истории проблемы // КиберЛенинка.
39. Великие экономисты. Альфред Маршалл (1842-1924). library.fa.ru.
40. Институционализм — что это такое простыми словами. глоссарий IF — InvestFuture.
41. Торстейн Веблен (1857-1929).
42. Что такое маржинализм. Quasa.
43. Маржинализм, маржинальная экономическая теория, основные идеи и школа маржиналистов. Банки.ру.
44. Модель «Экономического человека» в трактовке русских экономистов второй половины Х1Х начала ХХ столетия // КиберЛенинка.
45. Институционализм. Банки.ру.
46. Модель институционального человека в экономической теории // КиберЛенинка.
47. Предприниматель у Йозефа Шумпетера. YouTube.
48. Иван Грачев: «Даже если не лететь на Марс, все равно нужны железно-никелевые астероиды для орбиты Земли». БИЗНЕС Online.
49. Экономические взгляды Торстейна Веблена. Stud.kz.
50. Русские экономисты XIX — начала XX веков о знаниях и образовании как факторах экономического роста // КиберЛенинка.
51. Российская экономическая наука XIX – второй половины XX в. naukaru.ru.
52. Полная, ограниченная и ограниченная рациональность экономического поведения.
53. Интерпретация модели homo economicus в «новой экономической социологии».
54. Человеческий капитал: самый ценный экономический ресурс. Econs.online.
55. Что такое ограниченная рациональность, почему за нее дают Нобеля и как она влияет на нас. Knife media.
56. Модели человека в экономической теории и экономических исследованиях // Фундаментальные исследования.
57. Концепция человеческого капитала и его влияние на экономический рост. Tsue.uz.
58. Человеческий капитал: концепция и ее развитие // КиберЛенинка.
59. Экономический человек: что это такое, рациональность, ограничения и применение.
60. Экономическая неоклассическая теория.
61. Модель «Экономического человека» в неоклассической и неоинституциональной теории: сравнительная характеристика // КиберЛенинка.
62. Экономическая неоклассическая теория. Work5.
63. Модели поведения человека в институциональной экономике. Лекции.
64. Неоклассическая экономическая теория. Economicus.Ru.
65. Новая поведенческая экономика. Почему люди нарушают правила традиционной экономики и как на этом заработать. Ричард Талер. Smart-Lab.
66. Анализ модели «экономического человека» с позиции экономики знаний // МГУ.
67. Просмотр «Модель «экономического человека» в неоклассической и неоинституциональной теории: сравнительная характеристика» // Вестник Санкт-Петербургского университета. Экономика.
68. Кризис неоклассического экономикс: основные направления критики и новые аспекты.
69. Феноменология Homo economicus // КиберЛенинка.
70. Функция ценности в теории перспектив. YouTube.
71. Homo economicus. Каков он — человек экономический? Научная Россия.
72. Эволюция «homo economicus» // КиберЛенинка.
73. Эволюция «homo economicus» // Комаровская — Вестник МГИМО-Университета.
74. Капелюшников Р.И. Кто такой Homo Oeconomicus? Препринты НИУ ВШЭ.
75. Поведенческая экономика: думай медленно, решай быстро. Когнитивные искажения. (Канеман-Тверски-Талер). YouTube.
76. О необходимости смены модели человека в экономической теории экономики знаний // КиберЛенинка.
77. Человек и организация в условиях экономики знаний. Сущность и основные этапы процесса производства и трансформации знания // КиберЛенинка.
78. Модель «Экономического человека» в системе экономических знаний // КиберЛенинка.
79. Алексеева С.А. Экономика знаний и человеческий капитал. МГИМО.
80. Еконо мика особенности и перспективы становления экономики знаний.
81. Концепции человека в экономической теории // КиберЛенинка.
82. Характеристика homo economicus с точки зрения экономической методологии.
83. Эволюция «homo economicus» // МГИМО.
84. Экономический человек в XXI веке // КиберЛенинка.
85. Человек в XXI веке: новый взгляд поведенческой экономики // КиберЛенинка.
86. «Экономический человек» Дж. С. Милля: методологический аспект. Сащеко.
87. Человек в цифровой экономике // Request PDF — ResearchGate.
88. Цифровизация экономики и проблемы соответствия и формирования необходимого уровня человеческого капитала // КиберЛенинка.
89. Цифровым рублём – по санкциям. Stoletie.RU.
90. Цифровая экономика: теории и концепции.
91. Цифровизация и цифровая трансформация. Вызовы и развитие современного общества. Лекция Р. Макарова. YouTube.
92. Цифровая экономика: сущность явления, проблемы и риски формирования и развития // Управленческое консультирование.
93. Нравственно-этические аспекты цифровой экономики // КиберЛенинка.
94. Противоречия цифровой экономики: гуманитарные проблемы // КиберЛенинка.