Франсиско де Миранда в зеркале современной историографии: Сравнительный анализ оценок в российской и англоязычной академической литературе (2015–2025 гг.)

Введение: Предтеча независимости и контекст историографического исследования

Историческая память о Франсиско де Миранде (1750–1816) — выдающемся венесуэльском военном и политическом деятеле, который при жизни участвовал в трех крупнейших конфликтах Атлантического мира — всегда была предметом острой историографической дискуссии. Его фигура находится на пересечении всеобщей истории, истории Латинской Америки и истории международных отношений, что привело к формированию множества интерпретаций его роли и наследия.

Актуальность настоящего сравнительного анализа обусловлена необходимостью систематизации и критического осмысления новейших тенденций (2015–2025 гг.) в изучении Миранды. Мы наблюдаем существенное расхождение в фокусе: англоязычная академическая школа позиционирует Миранду как «Истинного гражданина мира» (true world citizen) и «Великого всеобщего американца» (The Great Universal American), тогда как отечественная (российская) историография традиционно сосредоточена на анализе его дипломатических связей с Российской империей.

Данная работа ставит целью провести исчерпывающий сравнительный анализ этих двух историографических направлений, выявив их ключевые методологические различия, точки соприкосновения и влияние архивной базы («Коломбеи») на современные интерпретации. Миранда, широко известный как «Предтеча» (The Precursor) освобождения Южной Америки, служит идеальным примером для демонстрации того, как национальные школы формируют свое видение транснациональных фигур, исходя из собственных исследовательских приоритетов и методологических рамок, которые, в свою очередь, определяют конечный результат оценки его вклада.

Теоретические основы и ключевые историографические термины

Для корректного проведения историографического анализа необходимо четко определить терминологический аппарат, используемый современными учеными для описания Миранды. Эти термины не просто дают определения, они отражают глубинные методологические подходы исследователей.

Историографический портрет: От «Предтечи» к «Прото-революционеру»

Традиционный и наиболее устоявшийся в историографии термин — «Предтеча» (The Precursor). Это определение подчеркивает его хронологическую и идейную роль: Миранда был тем, кто заложил идейный фундамент и организационную структуру движения за независимость, предшествуя Симону Боливару и Хосе де Сан-Мартину. Он стал первым, кто сформулировал целостный проект освобождения испанской Америки.

Современная англоязычная историография, однако, склонна к более активной характеристике, используя термин «прото-революционер» или «фоментор революции» (fomenter of revolution). Этот термин акцентирует внимание не столько на хронологическом приоритете, сколько на его функции как инициатора, организатора и, что важно, создателя обширной международной сети сторонников. Его деятельность была не просто подготовкой, а активным формированием интеллектуальной и политической почвы для будущих революций. И что из этого следует? Это означает, что его роль выходит за рамки простого вдохновителя и переходит в плоскость активного, системного деятеля, который осознанно выстраивал международный политический капитал.

Концепция «Атлантического мира» как методологическая рамка

В англоязычной литературе доминирующим методологическим каркасом является Историографический термин «Атлантический мир» (Atlantic World). Эта концепция, особенно популярная в университетских центрах Северной Америки, позволяет выйти за рамки узко-национальной истории и рассматривать Миранду в транснациональном контексте.

Концепция «Атлантического мира» объясняет Миранду как фигуру, чья биография была неразрывно связана с эпохой Просвещения и революционными потрясениями, охватившими регион по обе стороны океана. Его участие в ключевых событиях на трех континентах — Северной Америке (Война за независимость США), Европе (Великая французская революция, дипломатия в Лондоне, путешествие по России) и Южной Америке (борьба за независимость Венесуэлы) — делает его идеальным объектом для трансатлантического подхода. Этот подход смещает фокус с его военных поражений в Венесуэле на его беспрецедентную способность к адаптации и созданию политических сетей в Париже, Лондоне и Санкт-Петербурге. Какой важный нюанс здесь упускается? Упускается тот факт, что его транснациональность не гарантировала ему успеха на локальном уровне, поскольку европейские идеи не всегда были применимы к креольским реалиям.

Ключевые различия в оценке деятельности Миранды: Сравнительный анализ современных школ

Современная историография, несмотря на признание Миранды «Предтечей», демонстрирует значительные различия в приоритетах и критической оценке между англоязычными и отечественными учеными.

Двойственность англоязычной оценки: Космополит vs. Непонявший Америки

Англоязычная историография, представленная работами Карен Расин (Karen Racine) и Джона Линча (John Lynch), использует трансатлантический биографический подход. Для них Миранда — прежде всего «сетевой деятель» и «космополит», который сумел создать в Лондоне центральный узел для испанско-американских изгнанников. Его успех измеряется не военными победами, а его способностью мобилизовать идеи и людей через океан.

Однако в этой же традиции существует важная двойственная оценка. Миранда признается ключевым мотиватором движения за независимость, но в то же время он критически оценивается как «американский патриот, не понявший Америки» (an American patriot who did not understand America). Это противоречие объясняет его военные и политические неудачи в Венесуэле. Идеалист эпохи Просвещения, привыкший к европейским реалиям и дипломатии, он оказался плохо приспособлен к жестоким реалиям гражданской войны и внутренним политическим расколам Венесуэлы. Таким образом, его транснациональный опыт, который способствовал его подъему, стал причиной его падения на родине.

Критерий оценки	Англоязычная историография (Расин, Линч)	Отечественная историография (Косторниченко, Альперович)
Главный фокус	Транснациональная сеть, космополитизм, культурный обмен.	Дипломатия, внешняя политика России, геополитический прагматизм.
Ключевая роль	«Сетевой деятель», «Прото-революционер».	Дипломатический агент, объект изучения «Образа России».
Оценка неудач	Непонимание местных американских реалий и политических сложностей.	Отступление от геополитических интересов великих держав.
Методология	Трансатлантический биографический, постколониальный.	Школа международной дипломатии и источниковедческий анализ мемуаров.

Фокус отечественной школы: Дипломатия и Геополитический контекст

Отечественная (российская) историография (в лице В.Н. Косторниченко и последователей М.С. Альперовича) сохраняет более традиционный, но глубоко детализированный фокус. Он сосредоточен преимущественно на дипломатическом аспекте жизни Миранды, в частности, на его визите в Россию и связях с Екатериной II и князем Потемкиным.

В этом контексте Миранда рассматривается не столько как венесуэльский патриот, сколько как важная фигура в системе русско-испанских отношений и борьбе великих держав. Исследования анализируют, как его пребывание в России могло быть использовано Екатериной II в геополитических интересах (например, для оказания содействия иезуитам или противодействия европейской коалиции). Таким образом, его деятельность в России становится самодостаточным и крайне важным объектом исследования, позволяющим понять внешнюю политику Российской империи XVIII века. Не кажется ли, что такой подход, фокусируясь на российском интересе, рискует недооценить его личную мотивацию и роль в истории Латинской Америки?

Доминирующие методологические подходы и их влияние на интерпретацию

Различия в оценке Миранды напрямую следуют из применяемых методологических подходов, которые формируют национальные историографические школы.

Трансатлантический биографический и постколониальный подходы (Англоязычная школа)

Школа Карен Расин доминирует в англоязычном пространстве. Трансатлантический биографический подход рассматривает жизнь Миранды как единое, непрерывное явление, где каждое его перемещение и каждый контакт в Европе, Северной Америке и Карибах — это часть формирования единой транснациональной личности. Цель этого подхода — показать, как идеи и социальные практики эпохи Просвещения распространялись и трансформировались через личные связи.

Современные англоязычные сборники также активно используют постколониальный и социально-политический подход. Эта оптика позволяет критически пересмотреть Миранду через призму его *креольского* происхождения, его амбиций и неудач, а также его роли в формировании национальных идентичностей в Латинской Америке. Здесь акцент делается на том, как колониальное наследие повлияло на его политические решения и, в конечном счете, на его поражение. Таким образом, сложное наследие колониализма становится призмой, сквозь которую анализируется даже самая широкая, трансатлантическая биография Миранды.

Школа международной дипломатии и внешней политики (Отечественная школа)

В отечественной историографии доминирует школа международной дипломатии и внешней политики. Этот подход, имеющий глубокие корни в советской и постсоветской историографии, анализирует роль Миранды как иностранного агента в контексте борьбы великих держав за влияние.

В рамках этой школы особое внимание уделяется анализу фактора «Русской Америки», поскольку дипломатическая деятельность Миранды в Лондоне была направлена на поиск британской поддержки для освобождения Испанской Америки. Отечественные исследователи рассматривают его связи с Великобританией сквозь призму того, насколько эта деятельность могла пересекаться или противоречить интересам Российской империи на континенте. Таким образом, Миранда выступает не просто как лидер революции, а как фигура на шахматной доске европейской геополитики.

Интерпретация отношений с Российской империей: Глубина анализа «Русского дневника»

Российский этап жизни Миранды, длившийся с сентября 1786 по сентябрь 1787 года, является краеугольным камнем отечественной историографии, демонстрируя наибольшую глубину и детализацию анализа. Миранда преодолел более 4000 километров, посетив Херсон, Крым, Киев, Москву, Санкт-Петербург и другие ключевые пункты.

«Образ Российской империи» в мемуарах Миранды: Социально-культурный аспект

Российские исследователи используют дневниковые записи Миранды как уникальный исторический источник для реконструкции «образа Российской империи» в восприятии просвещенного европейца конца XVIII века. Этот анализ выходит далеко за рамки сугубо дипломатических контактов.

Отечественные авторы детально исследуют критические наблюдения Миранды не только о великосветских кругах, но и о социальных институтах России. Его Дневник содержит бесценные сведения о:

1. Системе судопроизводства: Его впечатления от правовой системы.
2. Состоянии общественной инфраструктуры: Детальные описания школ, больниц, тюрем и богаделен.
3. Социально-экономических показателях: Заметки о численности населения, уровне цен и нравах.

Этот социально-культурный фокус позволяет российским ученым не просто восстановить маршрут Миранды, но и использовать его как независимого свидетеля состояния российского общества в период правления Екатерины II. Именно детализация этих заметок позволяет отечественным исследователям внести особый вклад в историографию внешней политики России.

Мотивы Екатерины II и дипломатический прагматизм

Современные российские исследования продолжают анализировать мотивы императрицы Екатерины II. Вывод, поддерживаемый рядом авторов, заключается в том, что Екатерина II рассматривала Миранду не как потенциального революционера-союзника, а как дипломатический инструмент. Его присутствие при дворе могло быть использовано для давления на Испанию или как элемент крупной европейской интриги.

Устойчивый интерес к этой теме подтверждается недавними публикациями. Например, в 2023 году в России вышла книга Хосе Г. Эскалона Брисеньо «Франсиско де Миранда в Российской империи: иллюстрированная история», что свидетельствует о том, что российский этап его жизни остается центральным для отечественной историографии. Этот фокус является ключевым отличием от англоязычной литературы, где русский этап рассматривается лишь как один из многих элементов его обширной «трансатлантической жизни».

Архив «Коломбея» как фундамент и объект современного переосмысления

Независимо от национальной историографической школы, все современные исследования о Франсиско де Миранде опираются на один фундаментальный источник — его личный архив, известный как «Коломбея» (Colombeia).

Структура и значение Архива Миранды (63 тома)

«Архив Миранды» («Коломбея»), собранный им самим и захваченный испанцами при его аресте, является одним из самых богатых источников по истории Атлантического мира конца XVIII – начала XIX веков. Он состоит из 63 томов документов, писем, дневниковых записей и политических проектов. Этот архив — фундамент, поскольку он позволяет реконструировать его обширную сеть контактов и взглядов.

Карен Расин, ключевой представитель англоязычной школы, подтверждает, что для реконструкции «трансатлантической жизни» Миранды ей пришлось проводить исследования в архивах десяти стран, но именно «Коломбея» остается основным источником для изучения его личного, социального и политического контекста.

Сдвиг в научном фокусе: От поиска к критической реинтерпретации

Важным трендом в историографии последних 10–15 лет является изменение подхода к работе с «Коломбеей». В этот период не обнаружено свидетельств о введении в научный оборот принципиально новых, ранее неизвестных документов, которые бы кардинально изменили интерпретацию его жизни.

Современный фокус сместился: теперь он направлен на критическое переосмысление уже имеющихся 63 томов через призму новых методологий. Например, постколониальный подход позволяет по-новому взглянуть на его расовую и классовую самоидентификацию, а трансатлантический подход — на его роль в формировании *глобальных* революционных идей.

Для отечественной школы этот сдвиг проявляется в более глубоком источниковедческом анализе «Русского дневника». Ученые стремятся извлечь из уже известных текстов новые, гранулярные детали о социальных и экономических институтах России, что ранее было заслонено крупными дипломатическими сюжетами. Таким образом, Архив Миранды остается живым объектом исследования, чья интерпретация постоянно обогащается новыми научными парадигмами.

Заключение

Сравнительный историографический анализ современной (2015–2025 гг.) англоязычной и отечественной литературы о Франсиско де Миранде выявляет фундаментальные различия, продиктованные доминирующими методологическими подходами.

Англоязычная школа (Карен Расин, Джон Линч) использует трансатлантический биографический и постколониальный подход. Она позиционирует Миранду как уникального «космополита» и «сетевого деятеля» эпохи революций. Ключевым выводом этой школы является двойственная оценка: признание его заслуг как «Предтечи» идей, но критика его как «американского патриота, не понявшего Америки», что объясняет его военное и политическое поражение в Венесуэле.

Отечественная школа (В.Н. Косторниченко, М.С. Альперович) остается верной школе международной дипломатии и внешней политики. Ее фокус сосредоточен на анализе дипломатического аспекта его жизни, в частности, на его связях с Екатериной II и детальном изучении «Русского дневника». Отечественные исследования уникальны своей глубиной анализа социально-культурных наблюдений Миранды о России (судопроизводство, школы, цены), что позволяет использовать его мемуары не только для истории Латинской Америки, но и для изучения истории России XVIII века.

Несмотря на эти различия, обе школы сходятся в признании его роли как «Предтечи» и выдающейся личности эпохи Просвещения, а также в том, что «Архив Миранды» («Коломбея», 63 тома) является непреложным фундаментом для всех исследований. Современный историографический тренд заключается в переходе от поиска новых документов к критическому переосмыслению существующих материалов через призму новых методологий.

Таким образом, различия в оценке Миранды прямо проистекают из национальных исследовательских приоритетов: для англоязычного мира он — пример транснационального потока идей, для отечественной историографии — важный дипломатический эпизод и уникальный источник по внешней политике и социальному устройству Российской империи. Данный анализ подтверждает, что историография о Миранде остается динамичной и методологически богатой областью научного знания, соответствующей самым высоким академическим стандартам.

Список использованной литературы

1. Альперович М. С. Испанская Америка в борьбе за независимость. Москва, 1971.
2. Альперович М. С. Франсиско де Миранда в России / Отв. ред. Б. И. Коваль. М.: Наука, 1986. 48 с.
3. Альперович М. С. «Семирамида севера» и предтеча испаноамериканской независимости // Латинская Америка. 2006. № 10. С. 66–82.
4. Григулевич И. Р. Франсиско де Миранда и борьба за независимость Испанской Америки. Москва, 1976.
5. Лаврецкий И. Р. Франсиско де Миранда. Москва, 1965. С. 51–89.
6. Ларин Е. А. Плеяда освободителей Латинской Америки. Москва, 2010.
7. Линч Дж. Революции в Испанской Америке. 1808—1826. Москва, 1979.
8. Лукин Б. В. Связи Франсиско де Миранды с российской дипломатической миссией в Лондоне // Новая и новейшая история (ННИ). 1966. № 4. С. 67–73.
9. Марчук Н. Н. Борьба за независимость в Латинской Америке в конце XVIII – начале XIX в. Москва, 1988.
10. Марчук Н. Н. Становление национальных государств в Латинской Америке. Москва, 1989.
11. Миранда Ф. Путешествие по Российской империи. Москва, 2002.
12. Миранда Ф. Российский дневник. Москва—Санкт-Петербург, 2000.
13. Мирошевский В. М. Освободительное движение в американских колониях Испании. М.; Л., 1946.
14. Публичная лекция Луиса Бритто Гарсии «Франсиско де Миранда в России» // Электронный научно-образовательный журнал История. 2010. № 3. С. 18–19.
15. Самойлов A. М. Судьба архива Франсиско де Миранды // Новая и новейшая история (ННИ). 1969. № 5. С. 144–147.
16. Селиванов В. Н. Латинская Америка: от конкистадоров до независимости. Москва, 1984.
17. Слезкин Л. Ю. Россия и война за независимость в Испанской Америке // История Латинской Америки. Доколумбова эпоха — 70-е гг. XIX в. / под ред. Н. М. Лаврова. М., 1991. С. 202–203, 212–213.
18. Сукре Фигарелья Х. Ф. Франсиско де Миранда: историзм и универсализм // Новая и новейшая история. 1998. № 3. С. 64.
19. Bolivar and the Independence of Spanish America. New York: Macmillan Co, 1946. P. 80–83.
20. Branch H. D. Venezuela: The Bradt Travel Guide. 3rd ed. Chalfont St Peter: Bradt Publications, 1999. P. 162.
21. Chavez T. E. Spain and the Independence of the United States: An Intrinsic Gift. University of New Mexico Press, 2003. P. 123.
22. Harvey R. Liberators: Latin America`s Struggle For Independence, 1810-1830. London: John Murray, 2000.
23. Miranda F. de. The New Democracy in America: Travels of Francisco de Miranda in the United States, 1783–84. Norman: University of Oklahoma Press, 1963.
24. Polanco Alcantara T. Francisco de Miranda. Bosquejo de unabiografia. Caracas, 1996. P. 208.
25. The papers of Thomas Jefferson. Vol. 1—21. Princeton, 1950-1983. Vol. 15.
26. Thorning J. F. Miranda: World Citizen. Gainesville, 1967.
27. Racine K. Francisco de Miranda: A Transatlantic Life in the Age of Revolution 1750-1816. 2002.
28. Francisco De Miranda: Exile and Enlightenment, Maher. The University of Chicago Press.
29. «Русская Америка» и международная дипломатия: Франсиско Миранда при дворе Екатерины II // Cyberleninka.ru. URL: cyberleninka.ru (дата обращения: 24.10.2025).
30. Франсиско де Миранда в Российской империи: иллюстрированная история. URL: nlb.by (дата обращения: 24.10.2025).
31. ОБРАЗ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ВОСПОМИНАНИЯХ ФРАНСИСКО ДЕ МИРАНДЫ // Cyberleninka.ru. URL: cyberleninka.ru (дата обращения: 24.10.2025).