«Голландская болезнь» в экономике России: Эконометрический анализ, последствия и стратегии преодоления в условиях современной реальности

Уже более сорока лет мир наблюдает за феноменом, получившим название «голландская болезнь», но его актуальность для ресурсных экономик не только не ослабевает, но и приобретает новые, порой неожиданные грани. Так, например, по данным на январь-сентябрь 2025 года, нефтегазовые доходы федерального бюджета России снизились на 20,6% до 6,609 трлн рублей, преимущественно из-за падения средней цены на нефть. В то же время ненефтегазовые доходы за аналогичный период выросли на 13,2%, достигнув 20,329 трлн рублей. Этот дисбаланс, где сырьевые доходы испытывают значительные колебания, а ненефтегазовый сектор демонстрирует стабильный рост, является ярким симптомом «голландской болезни» и одновременно сигналом к необходимости глубокого анализа ее проявлений и выработки эффективных стратегий противодействия.

Введение

Современная Россия, обладая обширными запасами природных ресурсов, на протяжении многих десятилетий находится под пристальным вниманием экономистов, изучающих феномен «голландской болезни». Этот термин, хоть и кажется давно знакомым, не теряет своей остроты, особенно в условиях глобальной нестабильности и финансовых ограничений. Понимание механизмов, проявлений и последствий этой «болезни» имеет критическое значение для формирования устойчивой и диверсифицированной экономики страны.

Настоящая курсовая работа посвящена всестороннему изучению «голландской болезни» в экономике России. Мы не только рассмотрим классические теоретические модели этого явления, но и адаптируем их к уникальным современным реалиям, включая влияние геополитики и финансовой изоляции. Особое внимание будет уделено эконометрическому анализу, позволяющему количественно оценить степень проявления «болезни» и выявить ключевые причинно-следственные связи. Помимо традиционных негативных аспектов, мы также исследуем потенциально позитивные последствия ресурсной ренты, например, через призму механизмов стабилизации бюджета. Кульминацией работы станет предложение конкретных мер экономической политики, направленных на минимизацию рисков и стимулирование диверсификации.

Структура курсовой работы выстроена таким образом, чтобы обеспечить логичную и последовательную аргументацию: от теоретических основ и исторических примеров до эмпирического анализа, выявления последствий и разработки рекомендаций. Каждая глава призвана максимально полно раскрыть соответствующий аспект проблемы, используя актуальные статистические данные и научные подходы.

Теоретические основы «голландской болезни» и ее адаптация к современным условиям

Понятие и история возникновения феномена

В основе многих современных экономических дискуссий о ресурсных экономиках лежит понятие «голландской болезни», или, как ее еще называют, «эффекта Гронингена». Этот термин, вошедший в обиход благодаря журналу The Economist в 1977 году, описывает парадоксальное явление: бурный рост одного сектора экономики, как правило, добычи полезных ископаемых, ведет к стагнации или даже деградации других, несырьевых секторов. История возникновения этого понятия связана с Нидерландами, где после открытия в 1959 году крупного Гронингенского газового месторождения, страна столкнулась с рядом неожиданных экономических проблем.

Механизм возникновения «голландской болезни» достаточно прямолинеен, но его последствия могут быть разрушительными. Значительный рост доходов от экспорта сырьевых ресурсов (например, газа, нефти) приводит к притоку иностранной валюты в страну. Этот избыток иностранной валюты, если его не стерилизовать, естественным образом вызывает укрепление национальной валюты по отношению к основным мировым валютам. Укрепление национальной валюты, в свою очередь, делает отечественные товары и услуги менее конкурентоспособными на международных рынках, поскольку для иностранных покупателей они становятся дороже. Параллельно с этим, импортные товары становятся дешевле, что дополнительно подрывает позиции местных производителей, особенно в обрабатывающей промышленности. Более того, эти процессы не только искажают внешнеторговый баланс, но и создают внутренние дисбалансы, перераспределяя инвестиции и рабочую силу в ущерб долгосрочному развитию.

Кроме того, рост доходов от сырьевого сектора увеличивает внутренний спрос. Этот рост спроса направлен не только на импортные товары, но и на неторгуемые товары и услуги внутри страны (например, недвижимость, строительство, бытовые услуги). Увеличение спроса на неторгуемые товары приводит к росту цен в этих секторах и, как следствие, к общей инфляции. Это еще больше усугубляет проблемы конкурентоспособности, поскольку издержки производства для всех секторов растут. В долгосрочной перспективе, «голландская болезнь» провоцирует перераспределение ресурсов – труда и капитала – из менее прибыльных обрабатывающих и сельскохозяйственных секторов в более динамичный сырьевой сектор и раздутый сектор услуг. Это ведет к потере технологического потенциала, снижению инновационной активности и ослаблению экономической стабильности страны, делая ее чрезмерно зависимой от конъюнктуры мировых сырьевых рынков.

Классические теоретические модели

Для более глубокого понимания механизмов «голландской болезни» экономисты разработали ряд теоретических моделей. Наиболее известной и широко используемой является классическая трехсекторальная модель, предложенная Уорнером Максом Корденом и Питером Нири в 1982 году. Эта модель делит экономику на три ключевых сектора, каждый из которых играет свою роль в развитии «болезни»:

1. Сектор неторгуемых товаров и услуг (Non-Tradable Sector): Производит товары и услуги, которые не могут быть легко экспортированы или импортированы (например, строительство, коммунальные услуги, розничная торговля). Цены в этом секторе определяются внутренним спросом и предложением.
2. Бурно растущий сектор торгуемых сырьевых товаров (Booming Tradable Sector): Сектор, переживающий бум благодаря высоким ценам на ресурсы или открытию новых месторождений (например, добыча нефти, газа, металлов). Его продукция легко торгуется на международных рынках.
3. Нерастущий сектор торгуемых промышленных товаров (Lagging Tradable Sector): Сектор, производящий промышленные товары, которые также торгуются на международных рынках, но не являются сырьевыми (например, машиностроение, легкая промышленность).

В модели Кордена и Нири бум в сырьевом секторе вызывает в экономике два основных эффекта, которые запускают механизм «голландской болезни»:

• Эффект перемещения ресурсов (Resource Movement Effect): Рост прибыльности в сырьевом секторе приводит к повышению заработной платы и доходности капитала в этом секторе. Это привлекает трудовые ресурсы и инвестиции из других секторов, включая обрабатывающую промышленность и сектор неторгуемых товаров. Таким образом, происходит «перетягивание» рабочей силы и капитала, что ослабляет несырьевые сектора экономики, снижая их производительность и объемы производства. Это фундаментальный механизм, который лишает экономику потенциального роста в высокотехнологичных отраслях, делая её уязвимой к внешним шокам.

• Эффект расходов (Spending Effect): Увеличение доходов от экспорта сырья приводит к росту национального дохода и, как следствие, к увеличению внутреннего спроса. Значительная часть этого спроса направляется на неторгуемые товары и услуги, поскольку их предложение ограничено внутри страны. Это вызывает рост цен в секторе неторгуемых товаров, что приводит к удорожанию производства во всей экономике (рост издержек). Укрепление реального курса национальной валюты (из-за притока валюты и роста цен на неторгуемые товары) делает товары несырьевого торгуемого сектора менее конкурентоспособными как на внутреннем, так и на внешнем рынках.

В результате этих двух эффектов, обрабатывающая промышленность, производящая торгуемые, но не сырьевые товары, оказывается в наиболее невыгодном положении: она теряет ресурсы из-за «перетягивания» в сырьевой сектор и сталкивается с ростом издержек из-за инфляции в секторе неторгуемых товаров, а также с потерей конкурентоспособности из-за укрепления валюты. Это существенно отличает экономические условия для различных секторов экономики и ведет к структурным дисбалансам.

Адаптация моделей к современным условиям ресурсных экономик

Хотя классическая модель Кордена и Нири остается краеугольным камнем в понимании «голландской болезни», современный мир с его сложной экономической и геополитической динамикой требует ее адаптации и расширения. Глобализация, ускоренное развитие технологий, изменения в международной торговле, а также усиление геополитических рисков и финансовой изоляции вносят новые факторы, модифицирующие традиционные механизмы «болезни».

Глобализация и диверсификация: В условиях глобализации, когда цепочки поставок распределены по всему миру, а капитал и рабочая сила более мобильны, чем когда-либо, эффекты «голландской болезни» могут проявляться иначе. С одной стороны, доступ к дешевому импорту может усугублять деиндустриализацию, но с другой – глобальные рынки могут предлагать новые ниши для специализированных несырьевых товаров, если есть политическая воля и инвестиции в их развитие.

Технологический прогресс и инновации: Современные ресурсные экономики могут использовать доходы от сырьевого сектора для инвестиций в высокие технологии и инновации, что потенциально может создать новые, высокотехнологичные несырьевые сектора, способные конкурировать на мировых рынках. Однако это требует целенаправленной государственной политики и эффективных институтов.

Геополитика и финансовая изоляция: Для таких стран, как Россия, геополитические факторы и связанная с ними финансовая изоляция (санкции, ограничения на движение капитала, сокращение импорта) вносят существенные коррективы. В условиях сокращения импорта, укрепление национальной валюты может не приводить к такому же значительному падению конкурентоспособности несырьевых товаров, как в «открытой» экономике, поскольку внутренний рынок частично защищен от внешнего давления. Более того, блокировка каналов вывода капитала может заставлять капитал оставаться внутри страны, потенциально стимулируя инвестиции в другие секторы, если созданы благоприятные условия. Тем не менее, это также может привести к дефициту определенных видов товаров и технологий, тормозя развитие.

Роль суверенных фондов и бюджетных правил: Современные ресурсные экономики активно используют механизмы стабилизации, такие как суверенные фонды благосостояния и бюджетные правила, чтобы смягчить волатильность доходов от сырья и предотвратить «перегрев» экономики. Эти инструменты позволяют «стерилизовать» избыточные доходы, предотвращая чрезмерное укрепление валюты и инфляцию, а также финансировать долгосрочные проекты. Однако их эффективность зависит от прозрачности, качества управления и гибкости в адаптации к меняющимся экономическим условиям.

Таким образом, хотя фундаментальные принципы «голландской болезни» остаются неизменными, ее проявления и оптимальные стратегии преодоления требуют постоянного переосмысления и адаптации к уникальным чертам каждой ресурсной экономики в контексте глобальных изменений. Как же, в таком случае, Россия может наилучшим образом использовать этот международный опыт для формирования собственной устойчивой экономической модели?

Эмпирические проявления «голландской болезни» в экономике России

Применение теоретических моделей «голландской болезни» к российской экономике позволяет выявить четкие эмпирические доказательства ее присутствия и специфические проявления, особенно заметные в периоды высоких цен на сырье.

Исторический контекст и фазы проявления

Российская экономика, будучи крупнейшим экспортером углеводородов, на протяжении десятилетий демонстрировала классические симптомы «голландской болезни». Одним из наиболее ярких периодов ее проявления стали 2000-е годы. Именно тогда, после дефолта 1998 года, Россия вошла в фазу активного экономического роста, который во многом был подпитан взрывным ростом мировых цен на нефть.

Рассмотрим динамику цен на нефть марки Brent:

• В 2000 году среднегодовая цена составляла 28,50 долларов США за баррель.
• К 2008 году она достигла 97,26 долларов США за баррель.
• В июле 2008 года цены на нефть марки WTI даже превысили 147 долларов США за баррель, что стало пиком перед мировым финансовым кризисом.

Такой беспрецедентный рост цен на основной экспортный товар привел к массированному притоку валютной выручки в страну. Неизбежным следствием стало укрепление российского рубля. Так, в период с 2000 по 2008 год реальный курс российского рубля вырос в 1,1 раза, а с 2003 по август 2006 года реальный эффективный курс увеличился на 29,7%. Центральный банк РФ активно вмешивался в валютные операции, пытаясь сгладить волатильность, но общая тенденция к укреплению оставалась доминирующей.

Эти процессы не могли не сказаться на внешнеторговом балансе. Доля сырьевого сектора в экспорте значительно выросла: если в 1994 году на три вида энергоносителей (нефть, нефтепродукты и природный газ) приходилось 40% всего экспорта, а в 1997 году — 45%, то в период с 2000 по 2008 год эта доля закрепилась на уровне 62-63%. Параллельно с этим, укрепление рубля сделало импортные товары значительно дешевле. По данным, импорт подешевел в 2,4 раза в период с 2000 по 2008 год, а ежегодный прирост импорта в 2003-2008 годах составлял около 30%. Это привело к снижению конкурентоспособности отечественных товаров, особенно в тех секторах, которые не могли конкурировать с дешевым импортом.

Структурные изменения в экономике

Высокие доходы от сырьевого экспорта и укрепление рубля не могли не вызвать глубоких структурных сдвигов в российской экономике, ярко иллюстрируя эффект перемещения ресурсов и эффект расходов, описанные в классических моделях. Наиболее заметным проявлением стала деиндустриализация – процесс сокращения доли обрабатывающей промышленности в ВВП и занятости.

Несмотря на общий рост индекса производства обрабатывающих отраслей промышленности на 77% с 1999 по 2007 год (что включало рост производства машин и оборудования на 91%, текстильного и швейного производства на 46%, пищевых продуктов на 64%), этот рост не был пропорционален росту сырьевого сектора и сферы услуг. Главным индикатором структурного перекоса стал переток ресурсов. Общее сокращение численности занятых в обрабатывающих производствах, по данным Росстата, за 2000-2008 годы составило около 20% от исходной величины. При этом, в 2007 году в добывающей промышленности было занято лишь 1,5% рабочей силы, тогда как в обрабатывающей — 16,7%. Это указывает на то, что даже относительно небольшое количество рабочих мест в сырьевом секторе может создавать значительное давление на другие отрасли за счет перетягивания квалифицированных кадров и капитала.

Параллельно наблюдался бурный рост сферы услуг. Доля сферы услуг в валовой добавленной стоимости выросла в 1,7 раза – с 32% в 1990 году до почти 57% к 2007 году, а к 2013 году достигла 69%. Объем платных услуг на душу населения вырос на 88,4% в ценовом выражении с 2001 по 2014 год. Этот рост сферы услуг, хотя и может казаться позитивным, в условиях «голландской болезни» зачастую происходит за счет «оттягивания» ресурсов из производственных секторов, что приводит к снижению технологического потенциала и усилению зависимости от сырья.

Важным аспектом является также деградация основных фондов в обрабатывающих отраслях. Если в 2000 году показатель износа основных фондов в экономике составлял 39,3%, то к 2008 году он вырос до 45,3%, увеличившись на 7,7 процентных пункта. Это свидетельствует о недостаточном инвестировании в модернизацию несырьевых секторов, что в долгосрочной перспективе лишь усугубляет их отставание.

Влияние на бюджетную и валютную политику

Влияние «голландской болезни» на бюджетную и валютную политику России проявляется в нескольких ключевых аспектах, демонстрируя как преимущества, так и риски, связанные с высокой зависимостью от сырьевых доходов.

На бюджетном уровне нефтегазовые доходы традиционно играют значительную роль. По итогам 2020 года доля нефтегазового сектора в ВВП России, по методологии Росстата (включающей добычу, переработку и сопутствующие услуги), составила 15,2%. Однако эта зависимость делает бюджет уязвимым к колебаниям мировых цен на сырье. Об этом свидетельствуют данные за январь-сентябрь 2025 года: нефтегазовые доходы федерального бюджета снизились на 20,6% до 6,609 трлн рублей, что связано со снижением средней цены на нефть. В то же время, ненефтегазовые доходы федерального бюджета за тот же период выросли на 13,2%, достигнув 20,329 трлн рублей. Несмотря на рост ненефтегазовых поступлений, доля нефтегазовых доходов в совокупных доходах российского бюджета в 2025 году все еще составляет существенные 24,5%.

Такая структура доходов, в условиях снижения цен на сырье, приводит к росту бюджетного дефицита. По предварительной оценке Минфина, дефицит федерального бюджета России по итогам девяти месяцев 2025 года составил 3,787 трлн рублей, или 1,7% ВВП. Это на 4,365 трлн рублей больше, чем за аналогичный период прошлого года, что подчеркивает чувствительность бюджета к внешней конъюнктуре. В целом, по итогам 2025 года дефицит федерального бюджета ожидается на уровне 2,6% ВВП.

Что касается валютной политики, Центральный банк РФ сталкивается с постоянным вызовом управления реальным курсом рубля. В периоды высоких цен на нефть избыточный приток валюты давит на рубль, заставляя его укрепляться. Это, как уже отмечалось, снижает конкурентоспособность отечественных несырьевых товаров. ЦБ вынужден балансировать между таргетированием инфляции, поддержанием финансовой стабильности и стремлением избежать чрезмерного укрепления рубля, которое усугубляет «голландскую болезнь». Инструменты валютной политики, такие как интервенции и накопление международных резервов, используются для стерилизации избыточных валютных поступлений. Однако их эффективность ограничена, и фундаментальные факторы, такие как высокие цены на сырье, оказывают долгосрочное воздействие на курс национальной валюты.

Российская специфика в условиях финансовой изоляции

Современная российская экономика сталкивается с уникальными условиями, которые модифицируют классические проявления «голландской болезни». Факторы финансовой изоляции, вызванные геополитическими событиями и санкциями, создают новую специфику этого явления.

Сокращение импорта и «защита» внутреннего рынка: В условиях ограничений на импорт определенных групп товаров и технологий, а также вследствие санкций, объем импорта естественным образом сокращается. Это может иметь двойственный эффект. С одной стороны, искусственное сокращение импорта может временно снизить давление на отечественные несырьевые производства, предоставляя им «передышку» от внешней конкуренции. Теоретически, это могло бы способствовать импортозамещению и развитию внутренних производств. Однако, с другой стороны, сокращение импорта часто ведет к дефициту критически важных компонентов, оборудования и технологий, что препятствует модернизации и развитию обрабатывающей промышленности, делая ее более уязвимой в долгосрочной перспективе.

Блокировка каналов вывода капитала: Финансовые ограничения и санкции серьезно затрудняют вывод капитала из России. Это означает, что значительная часть накопленных доходов, в том числе от сырьевого экспорта, вынуждена оставаться внутри страны. В классической модели «голландской болезни» избыточный капитал может перетекать в сырьевой и сервисный секторы, а также выводиться за рубеж. В текущих условиях, блокировка внешних каналов вывода капитала могла бы, в теории, стимулировать внутренние инвестиции в несырьевые секторы. Однако на практике для этого необходимы благоприятные внутренние условия: стабильность, предсказуемая экономическая политика, защита прав собственности и наличие инвестиционных проектов с адекватной доходностью.

Модификация курсовой политики: В условиях финансовой изоляции, традиционные механизмы формирования валютного курса могут искажаться. Если раньше приток валюты от сырьевого экспорта неизбежно вел к укреплению рубля, то теперь роль играют и другие факторы: ограничения на операции с валютой, изменение структуры торговых партнеров, переориентация расчетов на национальные валюты. Это может сглаживать или, наоборот, усиливать отдельные аспекты «голландской болезни», делая ее проявления менее предсказуемыми и более сложными для анализа с помощью классических моделей.

Таким образом, «голландская болезнь» в России приобретает уникальные черты, обусловленные геополитическим контекстом. Она не исчезает, но ее механизмы трансформируются, требуя более тонкого подхода к диагностике и выработке мер экономической политики. Это означает, что простые решения из учебников уже не работают, и требуется глубокое понимание каждой специфической ситуации.

Эконометрический анализ «голландской болезни» в российской экономике

Эконометрический анализ является незаменимым инструментом для количественной оценки и глубокого понимания «голландской болезни» в контексте российской экономики. Он позволяет не только диагностировать ее наличие, но и измерить степень воздействия различных факторов, а также выявить причинно-следственные связи, что критически важно для разработки эффективной политики.

Методологические подходы и выбор инструментов

Для всестороннего эконометрического анализа «голландской болезни» в России целесообразно использовать комбинацию различных методологических подходов, каждый из которых позволяет исследовать определенные аспекты проблемы:

1. Регрессионный анализ: Это основной инструмент для изучения зависимостей между экономическими переменными. Для диагностики «голландской болезни» регрессионные модели могут быть использованы для оценки влияния цен на сырьевые товары (например, нефть) на курс национальной валюты, а также влияния курса валюты на показатели развития несырьевых секторов (например, объем производства обрабатывающей промышленности, экспорт несырьевых товаров).

   Пример модели: Y_t = β₀ + β₁ P_{oil, t} + β₂ X_t + ε_t

   где Y_t – реальный эффективный курс рубля или доля несырьевого экспорта в ВВП; P_{oil, t} – цена на нефть марки Urals; X_t – вектор контрольных макроэкономических переменных (инфляция, процентные ставки, глобальный ВВП); ε_t – случайная ошибка. Коэффициент β₁ в такой модели покажет силу и направление влияния цен на нефть на изучаемый показатель.

2. Анализ временных рядов: Поскольку «голландская болезнь» является динамическим процессом, разворачивающимся во времени, методы анализа временных рядов крайне важны. Они позволяют исследовать долгосрочные тренды, циклические колебания и взаимосвязи между переменными с учетом их временной структуры. К таким методам относятся:

   • Коинтеграционный анализ: Используется для выявления долгосрочных равновесных связей между ценами на нефть, валютным курсом и показателями несырьевых секторов. Наличие коинтеграции будет указывать на существование стабильной долгосрочной взаимосвязи, что подтвердит системный характер «голландской болезни».
   • Модели VAR (Vector Autoregression) и VECM (Vector Error Correction Model): Позволяют анализировать краткосрочную и долгосрочную динамику нескольких взаимосвязанных временных рядов, а также исследовать импульсные реакции (как шок в одной переменной, например, в ценах на нефть, распространяется по всей системе) и декомпозицию дисперсии (какая доля вариации одной переменной объясняется шоками в других переменных).

3. Панельные данные: Если есть возможность использовать данные по различным регионам России или по отдельным отраслям обрабатывающей промышленности за длительный период, применение моделей панельных данных позволит учесть как временные, так и пространственные эффекты. Это повышает точность оценок и позволяет контролировать ненаблюдаемые гетерогенные характеристики различных регионов или отраслей.

   Пример модели для панельных данных: Y_it = β₀ + β₁ P_{oil, t} + β₂ E_t + β₃ Z_it + α_i + ε_it

   где Y_it – объем производства в i-й отрасли в период t; P_{oil, t} – цена на нефть; E_t – реальный эффективный курс рубля; Z_it – специфические для отрасли i контрольные переменные; α_i – ненаблюдаемые индивидуальные эффекты отрасли.

Выбор конкретных инструментов будет зависеть от доступности данных, горизонта анализа и специфики исследовательских вопросов.

Анализ корреляций и причинно-следственных связей

Один из первых шагов в эконометрическом анализе – это изучение корреляций между ключевыми переменными. Для России это прежде всего:

• Цены на российскую марку нефти (Urals): Являются основным внешним шоком для экономики.
• Номинальный и реальный курс рубля к доллару США/корзине валют: Отражает изменение покупательной способности и конкурентоспособности.
• Показатели несырьевых секторов: Индексы промышленного производства в обрабатывающей промышленности, объемы экспорта несырьевых неэнергетических товаров, инвестиции в несырьевые секторы.

Предварительный корреляционный анализ в период высоких цен на нефть (например, 2000-2008 годы) с высокой вероятностью покажет сильную положительную корреляцию между ценами на нефть и курсом рубля, а также отрицательную корреляцию между курсом рубля и конкурентоспособностью несырьевых секторов.

Для выявления причинно-следственных связей необходимо использовать более продвинутые методы. Например, с помощью тестов причинности по Грейнджеру можно определить, предшествуют ли изменения в ценах на нефть или курсе рубля изменениям в показателях несырьевых секторов. Применение моделей VECM позволит не только установить коинтеграцию (долгосрочную связь), но и проанализировать динамику отклонений от равновесия и скорость их корректировки. Например, если в долгосрочной перспективе существует равновесная связь между ценами на нефть, курсом рубля и объемом производства в обрабатывающей промышленности, то шоки в ценах на нефть будут вызывать отклонения, которые будут постепенно корректироваться через изменение курса и соответствующую реакцию несырьевого сектора.

Моделирование воздействия на отрасли

Эконометрические модели позволяют не только констатировать наличие «голландской болезни», но и количественно оценить ее воздействие на конкретные отрасли. Для этого можно построить многофакторные регрессионные модели для различных секторов обрабатывающей промышленности:

Например, для отрасли машиностроения:

Y_{machine, t} = β₀ + β₁ E_{real, t} + β₂ I_t + β₃ C_t + ε_t

где Y_{machine, t} – объем производства в машиностроении; E_{real, t} – реальный эффективный курс рубля; I_t – инвестиции в отрасль; C_t – внутренний спрос или конкурентоспособность импорта; ε_t – случайная ошибка.

В такой модели коэффициент β₁ будет отражать эластичность объема производства машиностроения по реальному курсу рубля. Отрицательный и статистически значимый β₁ будет указывать на то, что укрепление рубля негативно влияет на производство в отрасли, снижая ее конкурентоспособность.

Пример расчетов с использованием метода цепных подстановок:

Допустим, нам нужно оценить влияние укрепления реального курса рубля на изменение объема экспорта обрабатывающей промышленности.

Представим, что эластичность экспорта относительно реального эффективного обменного курса (REER), где рост REER означает укрепление национальной валюты, составляет -0,8.

1. Изменение реального эффективного курса рубля (REER):
   Предположим, REER вырос на 10% (укрепление).

2. Изменение объема экспорта (условные единицы):
   ΔE / E = Эластичность × (ΔREER / REER)
ΔE / E = -0,8 × 0,10 = -0,08

Таким образом, экспорт обрабатывающей промышленности сократится на 8%. Если базовый экспорт составлял 100 млрд долл., то новый объем экспорта будет 100 × (1 — 0,08) = 92 млрд долл.

Подобные модели, построенные на основе актуальных данных, позволяют руководствуваться количественными оценками при принятии решений по экономической политике, направленной на смягчение негативных эффектов «голландской болезни» и поддержку несырьевых секторов. Какие же социально-экономические последствия эти процессы несут для населения и бизнеса?

Социально-экономические последствия «голландской болезни» для России: Негативные и потенциально позитивные аспекты

«Голландская болезнь», как хроническое заболевание экономики, проявляется в России целым спектром социально-экономических последствий, которые простираются от деградации производственного потенциала до усиления макроэкономической волатильности. Однако, парадоксальным образом, в условиях ресурсной ренты могут возникать и потенциально позитивные эффекты, особенно при наличии эффективных механизмов управления этими доходами.

Деградация обрабатывающих отраслей и технологическое отставание

Основным и наиболее разрушительным негативным эффектом «голландской болезни» для России является деградация обрабатывающих отраслей. Высокие доходы от экспорта сырья и укрепление рубля создают неблагоприятные условия для развития несырьевого производства. Происходит отвлечение экономических ресурсов – квалифицированных кадров, инвестиций, технологических инноваций – из технологичных и наукоемких обрабатывающих отраслей в более прибыльный добывающий сектор и разрастающуюся сферу услуг.

Это ведет к потере конкурентоспособности отечественных товаров как на мировом, так и на внутреннем рынках, поскольку импорт становится дешевле. В результате, многие предприятия обрабатывающей промышленности либо закрываются, либо теряют свою долю рынка. Длительная зависимость экономики от экспорта природных ресурсов подрывает стимулы для развития новых технологий и инноваций в несырьевом секторе, что приводит к системному технологическому отставанию.

Одним из ярких индикаторов этой деградации является рост износа основных фондов. Если в 2000 году показатель износа основных фондов в российской экономике составлял 39,3%, то к 2008 году он вырос до 45,3%. Это увеличение на 7,7 процентных пункта свидетельствует о недостаточном обновлении производственных мощностей и неэффективном инвестировании в модернизацию, что критически важно для обрабатывающих отраслей. Без постоянного обновления оборудования и технологий эти секторы не могут конкурировать с мировыми производителями.

Влияние на рынок труда и инфляцию

«Голландская болезнь» оказывает заметное влияние на структуру рынка труда и инфляционные процессы, хотя в России эти связи имеют свою специфику. Перераспределение трудовых ресурсов является одним из ключевых механизмов: сырьевой сектор и разрастающийся сервисный сектор «перетягивают» рабочую силу из обрабатывающей промышленности, предлагая более высокие заработные платы.

• Перераспределение трудовых ресурсов: За период с 2000 по 2008 год суммарное сокращение численности занятых в обрабатывающих производствах по данным Росстата составило около 20% от исходной величины. Это произошло несмотря на общий рост объемов промышленного производства. Параллельно с этим, сфера услуг активно росла, увеличив свою долю в ВВП России с 32,6% в 1990 году до 69% в 2013 году. В 2007 году в добывающей промышленности было занято всего 1,5% рабочей силы, в то время как в обрабатывающей — 16,7%. Это указывает на то, что даже относительно небольшие сдвиги в прибыльности могут вызывать значительные перетоки рабочей силы, особенно квалифицированной.

• Инфляционные процессы: Рост доходов от сырьевого сектора увеличивает агрегированный спрос в экономике, что, в свою очередь, может приводить к инфляции, особенно в секторе неторгуемых товаров и услуг. Однако, ключевые проинфляционные факторы в России лишь в ограниченной степени связаны с занятостью и безработицей. Это указывает на слабость кривой Филлипса в российской экономике, то есть на отсутствие прямой и сильной обратной зависимости между уровнем безработицы и инфляцией. В 2008 году общий уровень безработицы в Российской Федерации составил 7,0%. Это означает, что даже при относительно высокой занятости, инфляционные процессы в России могут быть обусловлены не столько «перегревом» рынка труда, сколько структурными факторами, такими как монополии, тарифы естественных монополий, рост издержек и девальвация рубля в определенные периоды.

Волатильность экономики и зависимость от сырьевых цен

Одним из наиболее очевидных негативных эффектов «голландской болезни» является усиление волатильности экономики и ее критическая зависимость от колебаний мировых цен на сырьевые товары. Для России, как крупного экспортера нефти и газа, эта зависимость проявляется особенно остро.

• Бюджетная уязвимость: Снижение мировых цен на нефть приводит к резкому падению бюджетных поступлений, что вызывает рост дефицита бюджета и может потребовать сокращения государственных расходов или увеличения заимствований. Данные за январь-сентябрь 2025 года, когда нефтегазовые доходы федерального бюджета снизились на 20,6%, являются ярким тому подтверждением.
• Валютная нестабильность: Падение цен на нефть также ведет к ослаблению национальной валюты, поскольку сокращается приток иностранной валюты от экспорта. Это, с одной стороны, может временно повысить конкурентоспособность отечественных несырьевых товаров, но с другой – разгоняет инфляцию из-за удорожания импорта и дестабилизирует финансовый рынок.
• Отсутствие стимулов к диверсификации: В периоды высоких цен на нефть у правительства и бизнеса ослабевают стимулы для проведения структурных реформ и инвестиций в диверсификацию экономики. Создается иллюзия благополучия, что откладывает решение фундаментальных проблем и делает экономику еще более уязвимой при очередном падении цен.

Потенциально позитивные эффекты и их реализация

Несмотря на все негативные последствия, «голландская болезнь» не является приговором, а ресурсная рента может быть использована для создания позитивных эффектов, если она управляется рационально и стратегически.

• Финансирование проектов и стабилизация бюджетной системы: Главный потенциально позитивный аспект заключается в возможности использования нефтегазовых доходов для финансирования крупных инфраструктурных и социальных проектов, а также для стабилизации бюджетной системы. Накопление дополнительных нефтегазовых доходов в периоды благоприятной конъюнктуры цен в суверенных фондах (как Стабилизационный фонд, а затем Фонд национального благосостояния – ФНБ) обеспечивает устойчивость бюджетной системы к колебаниям поступлений. Эти фонды действуют как «подушка безопасности», позволяя сглаживать пики и провалы цен на сырье, предотвращая «перегрев» экономики в периоды бурного роста и поддерживая расходы в кризисные времена.

• Вклад в рост ВВП: В периоды высоких цен на нефть, сырьевой сектор может вносить существенный вклад в общий рост ВВП. Например, в 2007 году вклад нефтяных цен в рост ВВП России составил 1,4 процентных пункта из общих 8,1%. Это демонстрирует, что ресурсная рента может быть мощным драйвером экономического роста, если она используется для стимулирования экономики в целом.

• Мультипликативный эффект: Инвестиции, осуществляемые из суверенных фондов или направленные на развитие сырьевого сектора, могут создавать мультипликативный эффект в других секторах экономики – через спрос на оборудование, услуги, создание рабочих мест. Однако, для максимальной отдачи, эти инвестиции должны быть направлены на развитие отечественных технологий и производств, а не просто на импорт.

• Долгосрочное планирование и «бюджетное правило»: Принятие «бюджетного правила» (особенно в его обновленной форме, с постепенным снижением базовой цены на нефть до 55 долларов США за баррель к 2030 году) Минфином России для формирования федерального бюджета на 2026-2028 годы является примером стремления использовать ресурсную ренту для обеспечения первичного структурного баланса и снижения уязвимости бюджета. Это позволяет планировать бюджетные расходы, исходя из долгосрочных, а не текущих цен на нефть, создавая механизм «самоограничения» и способствуя накоплению резервов.

Таким образом, «голландская болезнь» представляет собой комплексный вызов для России, требующий не только осознания ее негативных эффектов, но и использования ресурсной ренты как инструмента для стратегического развития и повышения устойчивости экономики. Это позволяет не просто пассивно реагировать на изменения, но активно формировать будущее.

Меры экономической политики по преодолению «голландской болезни» и диверсификации экономики России

Преодоление «голландской болезни» и достижение устойчивой диверсификации экономики России требует комплексного и многоуровневого подхода, включающего фискальные, монетарные и структурные меры. За последние десятилетия Россия предприняла ряд шагов в этом направлении, демонстрируя как успехи, так и вызовы.

Эволюция и роль бюджетного правила и суверенных фондов

Одним из наиболее значимых инструментов, разработанных для смягчения последствий «голландской болезни» в России, стала система суверенных фондов и бюджетных правил. Ее история – это путь адаптации к меняющимся экономическим условиям и попыткам выработать оптимальный механизм управления сырьевыми доходами.

• Стабилизационный фонд РФ (2004-2008): Ключевым шагом стало создание Стабилизационного фонда Российской Федерации 1 января 2004 года. Его основная цель заключалась в стерилизации избыточных нефтегазовых доходов, что позволяло предотвратить «перегрев» экономики, чрезмерное укрепление рубля и инфляцию в периоды высоких цен на нефть. Фонд должен был обеспечивать стабильность бюджетной системы, аккумулируя средства для использования в случае падения цен.

• Разделение на Резервный фонд и ФНБ (2008): С 1 февраля 2008 года Стабилизационный фонд был разделен на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния (ФНБ). Резервный фонд предназначался для покрытия дефицита федерального бюджета в случае снижения нефтегазовых доходов ниже определенного уровня. ФНБ, в свою очередь, был ориентирован на долгосрочные цели: софинансирование добровольных пенсионных накоплений граждан и обеспечение сбалансированности (покрытие дефицита) бюджета Пенсионного фонда РФ.

• Ликвидация Резервного фонда и реорганизация ФНБ (2018): 1 января 2018 года Резервный фонд был ликвидирован, а его средства присоединены к ФНБ. Это консолидировало суверенные фонды, упростив управление и сделав ФНБ единственным крупным источником финансирования в случае бюджетных шоков.

• Эволюция бюджетного правила: Одновременно с фондами развивалось и бюджетное правило, призванное регулировать расходы федерального бюджета в зависимости от нефтегазовых доходов.

  • Первое бюджетное правило (2004): Впервые введено в России в 2004 году с установленной ценой отсечения (20 долларов США за баррель нефти в 2004 году, 27 долларов США за баррель в 2006 году). Оно позволяло накапливать дополнительные нефтегазовые доходы сверх этой цены, обеспечивая устойчивость бюджетной системы.
  • Новая конструкция бюджетных правил (2017): Законодательно закреплена Федеральным законом от 29 июля 2017 года № 262-ФЗ. Была установлена предельная базовая цена на нефть марки Urals в 40 долларов США за баррель (с ежегодной индексацией на 2% с 2018 года). Это позволило накапливать средства ФНБ и использовать их для покрытия недополученных доходов, обеспечивая устойчивость бюджетной системы.
  • Перезапуск и изменения (2022-2023): Действие отдельных положений бюджетного правила было временно приостановлено в 2022 году из-за невозможности накопления резервов в основных валютах и возросших расходов на структурную трансформацию экономики. Последний перезапуск бюджетного правила состоялся в январе 2023 года, а в ноябре 2022 года были изменены его параметры, разрешающие использование нефтегазовых доходов на покрытие расходов бюджета. Минфин России формирует параметры федерального бюджета на 2026-2028 годы с учетом обеспечения первичного структурного баланса, включая постепенное снижение базовой цены на нефть до 55 долларов США за баррель к 2030 году.

Эффективность этих механизмов неоспорима: они позволили России пережить несколько сырьевых кризисов без глубоких потрясений для бюджетной системы. Однако их гибкость и способность адаптироваться к новым вызовам, таким как финансовая изоляция, остаются предметом постоянной дискуссии и корректировок.

Стратегии диверсификации и развития несырьевого сектора

Параллельно с фискальными мерами, Россия активно разрабатывает и внедряет стратегии, направленные на структурную диверсификацию экономики и развитие несырьевого сектора. Это долгосрочные программы, призванные изменить фундаментальную структуру экономики.

• Развитие инновационных технологий и МСП: Ключевое направление – создание благоприятной среды для развития инновационных технологий и малого и среднего предпринимательства (МСП). Это включает меры по налоговому стимулированию, упрощению административных процедур, доступу к финансированию и развитию инфраструктуры для инноваций.
• Расширение сектора услуг и модернизация промышленности: Продолжается рост сектора услуг, но теперь акцент делается на развитие высокотехнологичных и экспортно-ориентированных услуг. В обрабатывающей промышленности реализуются программы модернизации производственных процессов, внедрения цифровых технологий и повышения производительности. В 2020 году была утверждена Сводная стратегия развития обрабатывающей промышленности Российской Федерации до 2024 года и на период до 2035 года, обновленная в 2023 году с акцентом на достижение технологического суверенитета. Цели стратегии включают ежегодный рост обрабатывающей промышленности на уровне не менее 104,5% в 2023-2025 годах и достижение объема экспорта конкурентоспособной промышленной продукции в размере 205 млрд долларов США в год.
• Развитие агропромышленного комплекса (АПК): Российский АПК демонстрирует значительный потенциал роста и экспорта. Государственная поддержка направлена на увеличение объемов производства, повышение качества продукции и расширение географии экспорта.
• Улучшение инфраструктуры: Инвестиции в транспортную, энергетическую и цифровую инфраструктуру являются основой для развития всех секторов экономики, снижая издержки и повышая инвестиционную привлекательность.

Важно отметить, что диверсификация во многих российских регионах происходит незапланированно, не всегда являясь результатом стратегического решения властей, а скорее воздействием неучтенных факторов. Это подчеркивает необходимость более скоординированного и целенаправленного подхода.

Инструменты поддержки несырьевого неэнергетического экспорта

Для стимулирования диверсификации и снижения зависимости от сырьевого экспорта, правительство России активно развивает инструменты поддержки несырьевого неэнергетического экспорта (ННЭ).

• Национальный проект «Международная кооперация и экспорт»: С 2018 года реализуется этот национальный проект, направленный на создание благоприятных условий для российских экспортеров. Он включает в себя широкий спектр мер:

  • Финансовые инструменты: Предоставление субсидий, льготных кредитов, страхование экспортных рисков.
  • Экосистема «Одно окно»: Цифровая платформа, которая упрощает доступ экспортеров к государственным услугам и мерам поддержки.
  • Компенсация логистических затрат: Частичная компенсация затрат на транспортировку продукции за рубеж для повышения конкурентоспособности.

• Развитие международных транспортно-логистических коридоров: В 2025 году планируется выделение 1,2 млрд рублей на развитие таких коридоров для стимулирования экспорта в новые регионы, такие как Африка и Южная Америка. Это направлено на открытие новых рынков и снижение зависимости от традиционных направлений.

• Программа «Сделано в России»: Утверждена программа продвижения российской продукции за рубежом под национальным брендом «Сделано в России» до 2030 года. Цель – повысить узнаваемость и престиж российских несырьевых товаров на мировых рынках.

Инвестиционная и структурная политика

Для долгосрочного преодоления «голландской болезни» необходима глубокая перестройка инвестиционной и структурной политики.

• Инвестиции в образование и инфраструктуру: Увеличение инвестиций в человеческий капитал (образование, наука, профессиональная подготовка) и качественную инфраструктуру является фундаментом для повышения конкурентоспособности промышленного и аграрного секторов. Это создает необходимые условия для развития инноваций и повышения производительности труда.
• Рационализация регулирования и сокращение перекрестного субсидирования: Снижение административных барьеров, упрощение процедур ведения бизнеса и сокращение перекрестного субсидирования (когда одни секторы экономики субсидируются за счет других) создают более справедливые и конкурентные условия для всех участников рынка, способствуя развитию эффективных несырьевых производств.
• Привлечение крупных частных инвестиций: Стимулирование частных инвестиций, в том числе для освоения новых месторождений газа (что может казаться противоречивым, но важно для поддержания конкурентоспособности сырьевого сектора с учетом рационального использования доходов), должно сопровождаться условиями, при которых часть этих инвестиций и создаваемая добавленная стоимость остаются внутри страны и способствуют развитию смежных несырьевых производств.
• Осторожность с государственным протекционизмом: Хотя государственный протекционизм (увеличение субсидий, повышение ввозных пошлин) может показаться привлекательным способом защиты отечественных производителей, он должен применяться с осторожностью. Чрезмерный протекционизм может привести к снижению конкуренции, ухудшению качества товаров, росту цен для потребителей и, в конечном итоге, усугубить «голландскую болезнь» из-за искусственного снижения спроса на иностранную валюту, что может способствовать укреплению рубля и еще большему ослаблению несырьевых экспортеров.

Таким образом, комплекс мер экономической политики в России направлен на создание устойчивой и диверсифицированной экономики, способной противостоять вызовам «голландской болезни» и обеспечивать долгосрочный рост. Но насколько успешны эти меры в сравнении с международным опытом?

Международный опыт преодоления «голландской болезни» и уроки для России

Изучение международного опыта стран, сталкивавшихся с «голландской болезнью», является ценным источником уроков и предостережений для России. Различные государства демонстрируют как успешные стратегии смягчения негативных последствий, так и примеры того, к чему приводит отсутствие адекватной реакции.

Кейсы успешного смягчения последствий

Нидерланды: От кризиса к восстановлению.

Нидерланды, ставшие «крестными отцами» термина «голландская болезнь» после открытия Гронингенского газового месторождения в 1959 году, являются хрестоматийным примером. В 1970-х годах страна столкнулась с классическими симптомами: рост инфляции, увеличение безработицы (особенно в обрабатывающей промышленности) и падение экспорта несырьевых товаров из-за укрепления гульдена. Однако, после валютного кризиса 1981-1985 годов, когда гульден потерял половину своей стоимости, Нидерланды предприняли решительные меры. «Вассенаарское соглашение» 1982 года между правительством, профсоюзами и работодателями стало ключевым: оно предусматривало жесткую политику сдерживания заработной платы, сокращение социальных выплат и государственного протекционизма. Эти меры, наряду с активными инвестициями в инновации и диверсификацию, позволили стране восстановить конкурентоспособность обрабатывающей промышленности и сферы услуг, сократить импорт и оздоровить экономику.

Чили: Жесткая контрцикличность.

Чили, крупный экспортер меди, демонстрирует пример крайне жесткой контрциклической политики в управлении сырьевыми доходами. Страна создала стабилизационные фонды, которые аккумулируют доходы от меди, когда цены на нее высоки, и используют их для поддержки бюджета в периоды низких цен. При этом, Чили активно инвестировала в образование, инфраструктуру и диверсификацию экспорта (например, развитие сельского хозяйства и виноделия), а также проводила структурные реформы, направленные на повышение конкурентоспособности несырьевых секторов. Такой подход позволил Чили избежать ловушки сырьевой зависимости и поддерживать макроэкономическую стабильность на протяжении десятилетий.

Норвегия: Социальные приоритеты и долгосрочное планирование.

Норвегия, один из крупнейших мировых экспортеров нефти и газа, выбрала уникальный путь, сочетающий фискальную дисциплину с сильными социальными приоритетами. Страна создала Государственный пенсионный фонд Норвегии (Global), ставший крупнейшим суверенным фондом в мире. Основная стратегия заключается в том, чтобы «отсекать» подавляющую часть нефтяных доходов, инвестируя их за рубежом, и тратить лишь небольшую часть (около 3% от стоимости фонда) на нужды бюджета. Этот подход позволил избежать «перегрева» экономики, чрезмерного укрепления национальной валюты (кроны) и сохранить конкурентоспособность традиционных отраслей. При этом Норвегия допускает умеренную процикличность расходования нефтяных доходов, направляя их на социальные программы и улучшение качества жизни населения, но всегда в рамках строгого бюджетного правила. Это пример того, как можно эффективно управлять ресурсной рентой, обеспечивая долгосрочное благосостояние.

Кейсы негативного опыта

Венесуэла: Иллюзия богатства и коллапс.

Венесуэла является наиболее ярким и трагическим примером страны, которая не смогла справиться с «голландской болезнью» и столкнулась с глубоким экономическим и гуманитарным кризисом. Обладая крупнейшими в мире запасами нефти, Венесуэла на протяжении десятилетий строила свою экономику исключительно на экспорте углеводородов, не инвестируя в диверсификацию. В периоды высоких цен на нефть правительство активно тратило доходы на социальные программы и субсидии, создавая искусственное благополучие, но не формируя резервы и не развивая несырьевые сектора. Когда мировые цены на нефть резко упали, экономика Венесуэлы оказалась абсолютно неподготовленной. Результатом стали гиперинфляция, острейший дефицит продовольствия и медикаментов, коллапс производства и массовая эмиграция населения. Этот кейс демонстрирует, к чему может привести отсутствие долгосрочного планирования, нежелание диверсифицировать экономику и чрезмерная зависимость от одного ресурса.

Применимые уроки и рекомендации для России

Международный опыт дает России ряд критически важных уроков:

1. Осознание проблемы и политическая воля: Первый и главный урок – это осознание того, что «голландская болезнь» является реальной угрозой, а не мифом. Это требует политической воли для принятия сложных решений, которые могут быть непопулярны в краткосрочной перспективе, но необходимы для долгосрочной устойчивости.

2. Комплексный подход и долгосрочное планирование: «Лечение» «голландской болезни» требует не отдельных мер, а комплексной стратегии, охватывающей фискальную, монетарную, структурную и инвестиционную политику. Планирование должно быть долгосрочным, рассчитанным на десятилетия, а не на краткосрочные циклы цен на сырье.

3. Эффективное управление суверенными фондами и бюджетными правилами: Опыт Норвегии и Чили показывает, что строгие бюджетные правила и прозрачное управление суверенными фондами являются ключевыми для стерилизации избыточных доходов, предотвращения «перегрева» экономики и создания «подушки безопасности» на случай кризисов. Россия уже имеет такую систему, но ее гибкость и способность адаптироваться к новым реалиям (например, финансовой изоляции) требуют постоянного совершенствования.

4. Инвестиции в человеческий капитал и инновации: Успешные страны активно инвестируют в образование, науку, исследования и разработки, создавая основу для высокотехнологичных и конкурентоспособных несырьевых секторов.

5. Диверсификация экспорта и импортозамещение: Необходимо не только развивать внутреннее производство, но и активно искать новые рынки для несырьевых товаров, а также развивать собственные технологии для снижения критической зависимости от импорта. Национальные проекты по поддержке экспорта и импортозамещения в России являются шагами в правильном направлении.

6. Избегание чрезмерного государственного протекционизма: Хотя защита отечественных производителей важна, чрезмерный протекционизм может привести к неэффективности и отсутствию стимулов к инновациям. Необходимо найти баланс между поддержкой и конкуренцией.

Таким образом, международный опыт наглядно демонстрирует, что успех в преодолении «голландской болезни» зависит от глубокого понимания ее механизмов, стратегического планирования и решительности в реализации структурных реформ. Для России эти уроки актуальны как никогда.

Заключение

Исследование «голландской болезни» в экономике России подтверждает, что этот феномен не является абстрактной теоретической концепцией, а представляет собой реальный и многогранный вызов, оказывающий глубокое влияние на макроэкономическую стабильность и структурное развитие страны. Эмпирический анализ, подкрепленный историческими данными и актуальными статистическими показателями (включая данные за 2025 год), однозначно свидетельствует о наличии и специфических проявлениях «голландской болезни» в российской экономике.

Ключевые выводы исследования можно обобщить следующим образом:

1. Наличие и эволюция «болезни»: Россия пережила несколько фаз усиления «голландской болезни», особенно ярко выраженных в 2000-е годы на фоне высоких цен на нефть, что привело к укреплению рубля, доминированию сырьевого сектора в экспорте и росту импорта. Современные условия финансовой изоляции модифицируют классические механизмы, создавая уникальную специфику проявлений, таких как сокращение импорта и блокировка каналов вывода капитала, что требует более тонкого анализа.

2. Структурные дисбалансы: «Голландская болезнь» спровоцировала деиндустриализацию, переток ресурсов (труда и капитала) из обрабатывающих отраслей в сырьевой и сервисный секторы, а также рост износа основных фондов в несырьевом производстве. Это привело к снижению технологического потенциала и потере конкурентоспособности.

3. Влияние на макроэкономические показатели: Зависимость бюджета от нефтегазовых доходов приводит к его уязвимости перед колебаниями цен на сырье, что подтверждается снижением нефтегазовых доходов и ростом дефицита бюджета в 2025 году. Курсовая политика Центрального банка РФ постоянно сталкивается с давлением избыточного притока валюты, что усугубляет проблемы несырьевых экспортеров.

4. Количественная оценка: Эконометрический анализ, использующий регрессионные модели, анализ временных рядов и панельные данные, позволяет не только диагностировать «голландскую болезнь», но и количественно оценить ее воздействие на различные секторы, выявляя причинно-следственные связи между ценами на нефть, курсом рубля и показателями несырьевых отраслей.

5. Двойственность последствий: Несмотря на преобладание негативных эффектов, ресурсная рента при эффективном управлении может иметь и позитивные аспекты. Механизмы, такие как суверенные фонды (ФНБ) и бюджетные правила, обеспечивают стабилизацию бюджетной системы и позволяют направлять средства на финансирование стратегических проектов, сглаживая макроэкономические шоки.

6. Эффективность политики: Россия активно внедряет меры по преодолению «голландской болезни», включая эволюцию бюджетного правила, создание и трансформацию суверенных фондов, а также стратегии диверсификации экономики (Сводная стратегия развития обрабатывающей промышленности до 2035 года) и инструменты поддержки несырьевого экспорта («Международная кооперация и экспорт», «Сделано в России»). Международный опыт показывает, что успех таких программ зависит от комплексности, долгосрочного планирования и политической воли.

Для устойчивой диверсификации и снижения зависимости от сырьевого сектора России необходимо продолжать реализацию предложенных мер экономической политики. Это включает дальнейшее совершенствование бюджетных правил с учетом геополитических реалий, усиление поддержки высокотехнологичных и экспортно-ориентированных несырьевых производств, инвестиции в человеческий капитал и инфраструктуру. Особое внимание следует уделить непрерывному эконометрическому мониторингу, который позволит оперативно оценивать эффективность применяемых мер и корректировать стратегию в ответ на меняющиеся внутренние и внешние условия. Только такой системный и адаптивный подход позволит России не только «вылечиться» от «голландской болезни», но и построить по-настоящему устойчивую и конкурентоспособную экономику.

Список использованной литературы

1. Айвазян С. А., Бродский Б. Е., Березняцкий А. Н. «Голландская болезнь» в экономиках России и Армении // Прикладная эконометрика. 2014. № 36 (4). С. 3–25.
2. Колемаев, В. А. Экономико-математическое моделирование. Моделирование макроэкономических процессов и систем: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности 061800 «Математические методы в экономике». М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. 295 с.
3. Предварительная оценка исполнения федерального бюджета за январь-сентябрь 2025 года // Минфин России. URL: https://minfin.gov.ru/ru/press_center/?id_4=40251-predvaritelnaya_otsenka_ispolneniya_federalnogo_byudzheta_za_yanvar-sentyabr_2025_goda (дата обращения: 12.10.2025).
4. Дефицит бюджета России, по оценке Минфина, составил за 9 месяцев 3,8 трлн рублей // Финам.Ру. 2025. 9 октября. URL: https://www.finam.ru/international/newsitem/defitsit-byudzheta-rossii-po-ocenke-minfina-sostavil-za-9-mesyacev-38-trln-rublei-20251009-163738/ (дата обращения: 12.10.2025).
5. Нефтегазовые доходы РФ снизились на 20,6% за 9 месяцев 2025 года // OilCapital.ru. 2025. 9 октября. URL: https://oilcapital.ru/news/2025-10-09/neftegazovye-dohody-rf-snizilis-na-20-6-za-9-mesyatsev-2025-goda-692558 (дата обращения: 12.10.2025).
6. Нефтегазовые доходы бюджета России в 2025 году снизились на 20,6% // НАНГС. URL: https://nangs.org/news/macroeconomy/neftegazovye-dokhod-byudzheta-rossii-v-2025-godu-snizilis-na-20-6 (дата обращения: 12.10.2025).
7. Нефтегазовые доходы бюджета РФ за 9 месяцев снизились на 20,6%, до 6,6 трлн руб. // ТАСС. URL: https://tass.ru/ekonomika/26079257 (дата обращения: 12.10.2025).
8. Обвал цен на нефть. Как с этим справится Россия? 08.04.2025 // Финам. URL: https://www.finam.ru/analysis/forecasts000FF/obval-cen-na-neft-kak-s-etim-spravitsya-rossiya-20250408-163610/ (дата обращения: 12.10.2025).
9. Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики РФ. URL: http://www.gks.ru/ (дата обращения: 12.10.2025).
10. Официальный сайт Центрального банка РФ. URL: http://www.cbr.ru/ (дата обращения: 12.10.2025).
11. Голландская болезнь // Альт-Инвест. URL: https://alt-invest.ru/glossary/gollandskaya-bolezn (дата обращения: 12.10.2025).
12. Влияние мировых цен на нефть на экономику России // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-mirovyh-tsen-na-neft-na-ekonomiku-rossii (дата обращения: 12.10.2025).
13. Что такое голландская болезнь и почему все вокруг заговорили о ней? // VC.ru. URL: https://vc.ru/finance/415510-chto-takoe-gollandskaya-bolezn-i-pochemu-vse-vokrug-zagovorili-o-ney (дата обращения: 12.10.2025).
14. Грозит ли России голландская болезнь // БКС Экспресс. URL: https://bcs-express.ru/novosti-i-analitika/grozit-li-rossii-gollandskaia-bolezn (дата обращения: 12.10.2025).
15. THE TENGE #ЛИКБЕЗ: ГОЛЛАНДСКАЯ БОЛЕЗНЬ // finance.kz. URL: https://finance.kz/the-tenge-likbez-gollandskaya-bolezn/ (дата обращения: 12.10.2025).
16. Голландская болезнь экономики // Банки.ру. URL: https://www.banki.ru/wikibank/gollandskaya_bolezn/ (дата обращения: 12.10.2025).
17. Что такое «голландская болезнь» в экономике — симптомы « // Блог Совкомбанка. URL: https://www.sovcombank.ru/blog/chto-takoe-gollandskaia-bolezn-v-ekonomike-simptomy-gollandskoi-bolezni/ (дата обращения: 12.10.2025).
18. Влияние цен на нефть на экономику России: Уроки истории // Т-Банк. URL: https://www.tinkoff.ru/invest/social/profile/D_Invest/a4587c6b-7347-49f6-a9c6-2917e7669d27/ (дата обращения: 12.10.2025).
19. Особенности проявления «Голландской болезни» деиндустриализации в современной российской и зарубежной практике // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-proyavleniya-gollandskoy-bolezni-deindustrializatsii-v-sovremennoy-rossiyskoy-i-zarubezhnoy-praktike (дата обращения: 12.10.2025).
20. ВЛИЯНИЕ ЦЕН НА НЕФТЬ НА ЭКОНОМИКУ РОССИИ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-tsen-na-neft-na-ekonomiku-rossii (дата обращения: 12.10.2025).
21. «ГОЛЛАНДСКАЯ БОЛЕЗНЬ» РОССИИ?* // Международные процессы. URL: https://intertrends.ru/intertrends/archive/m2014_4/01-14.pdf (дата обращения: 12.10.2025).
22. Российский синдром голландской болезни // Российский внешнеэкономический вестник. URL: https://www.rfej.ru/jour/article/view/1000/940 (дата обращения: 12.10.2025).
23. Голландская болезнь в России: причины и последствия // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gollandskaya-bolezn-v-rossii-prichiny-i-posledstviya (дата обращения: 12.10.2025).
24. Российская специфика «голландской болезни» // Вопросы экономики. URL: https://vopreco.ru/jour/article/view/1049 (дата обращения: 12.10.2025).
25. Экономисты заявили об угрозе «голландской болезни» в России из-за укрепления рубля // Forbes.ru. URL: https://www.forbes.ru/finansy/466041-ekonomisty-zaavili-ob-ugroze-gollandskoi-bolezni-v-rossii-iz-za-ukreplenia-rublya (дата обращения: 12.10.2025).
26. «Голландская болезнь» — миф или реальность? // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gollandskaya-bolezn-mif-ili-realnost (дата обращения: 12.10.2025).
27. «Голландская болезнь»: применение бюджетного правила и роль структурных реформ // Финансовый журнал / Financial Journal. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gollandskaya-bolezn-primenenie-byudzhetnogo-pravila-i-rol-strukturnyh-reform (дата обращения: 12.10.2025).
28. «ГОЛЛАНДСКАЯ БОЛЕЗНЬ» В РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ: ОТРАСЛЕВЫЕ АСПЕКТЫ ПРАВЛЕНИЯ // Журнал «ЭКО». URL: https://ecotrends.ru/index.php/eco/article/view/2876 (дата обращения: 12.10.2025).
29. Стратегия диверсификации экономики России как инструмент управления рисками экономической безопасности // Креативная экономика. URL: https://creativeconomy.ru/strategy-of-diversification-of-the-russian-economy-as-a-tool-for-managing-economic-security-risks/ (дата обращения: 12.10.2025).
30. Диверсификация: это что, примеры, виды, простыми словами // Kokoc.com. URL: https://kokoc.com/blog/diversifikaciya-eto-chto-primery-vidy-prostymi-slovami/ (дата обращения: 12.10.2025).
31. ДИВЕРСИФИКАЦИИ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ: НЕОБХОДИМОСТЬ УСКОРЕНИЯ, ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ И ВОЗМОЖНОСТЬ ЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/diversifikatsii-rossiyskoy-ekonomiki-neobhodimost-uskoreniya-zarubezhnyy-opyt-i-vozmozhnost-ego-ispolzovaniya (дата обращения: 12.10.2025).
32. ДИВЕРСИФИКАЦИЯ ЭКОНОМИКИ: Правильная стратегия России // Ведомости. 2005. 5 апреля. URL: https://www.vedomosti.ru/newspaper/articles/2005/04/05/diversifikaciya-ekonomiki-pravilnaya-strategiya-rossii (дата обращения: 12.10.2025).
33. Структура ВВП России по отраслям, данные Росстат — какая доля нефти ВВП // GoGov.ru. URL: https://gogov.ru/articles/gdp-structure (дата обращения: 12.10.2025).
34. Росстат опубликовал обновленные данные по росту ВВП России в прошлом году // INFORMER. URL: https://www.informer.ru/stat/rosstat-opublikoval-obnovlennye-dannye-po-rostu-vvp-rossii-v-proshlom-godu/ (дата обращения: 12.10.2025).
35. ВВП России // TAdviser. URL: https://www.tadviser.ru/index.php/%D0%92%D0%92%D0%9F_%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B8 (дата обращения: 12.10.2025).