Введение. Формулировка исследовательской проблемы

Кукутень-Трипольская культура, существовавшая в VI–III тысячелетиях до н. э. на обширных территориях современных Украины, Молдовы и Румынии, по праву считается одной из самых ярких и загадочных цивилизаций энеолитической Европы. Оставив после себя гигантские прото-города и уникальную по своему качеству расписную керамику, она до сих пор ставит перед исследователями множество вопросов. Одним из наиболее сложных является определение функционального назначения целого ряда артефактов, находящихся на пересечении материального и духовного миров.

Центральная проблема данного исследования заключается в том, что многие предметы, такие как глиняные погремушки и колокольчики, имеют крайне неоднозначную интерпретацию. Чем они были для трипольцев? Простыми детскими игрушками, созданными для забавы? Или же это были мощные атрибуты шаманских ритуалов, чьим звуком отгоняли злых духов или взывали к силам природы? Возможно, они являлись неотъемлемой частью сложного религиозного культа, связанного с плодородием и цикличностью жизни?

Основной тезис настоящей работы состоит в том, что эти артефакты невозможно и не нужно жестко классифицировать в рамках современной дихотомии «сакральное/профанное». Их анализ позволяет глубже понять синкретизм духовного мира трипольцев, где игра, магия и ритуал не были четко разделены, а составляли единое смысловое поле. Цель данной работы — определить многогранную роль колокольчика и погремушки в Кукутень-Трипольской культуре, последовательно рассмотрев и синтезировав гипотезы об их игровом и культовом назначении.

Культурный ландшафт Триполья. В каком мире создавались загадочные артефакты

Чтобы понять семантику трипольских артефактов, необходимо сперва погрузиться в мир, в котором они были созданы. Это было далеко не примитивное общество. Кукутень-Трипольская культура известна своими масштабными поселениями, которые на пике развития (около 4000-3000 гг. до н.э.) можно охарактеризовать как прото-города. Они имели сложную, продуманную планировку с концентрическими кругами домов, а также крупные общественные здания, одно из которых достигало площади в 1200 квадратных метров.

Основу хозяйства составляли высокоразвитое земледелие и скотоводство. Трипольцы строили прочные глинобитные дома, часто в два этажа, оснащенные очагами и печами. Это была сложная, оседлая цивилизация с развитыми ремеслами. Помимо очевидного ткачества и деревообработки, они достигли высот в металлообработке, импортируя медь с Балканского полуострова. Но визитной карточкой культуры, безусловно, является ее керамика.

Исключительное качество выделки и сложность спиральных орнаментов на трипольской посуде поражают до сих пор. Даже современные мастера, вооруженные новыми технологиями, с трудом могут воспроизвести тонкостенные и идеально обожженные сосуды древних гончаров.

Этот технологический и эстетический уровень свидетельствует о сложном общественном устройстве. Предполагается, что на протяжении своей истории трипольское общество прошло эволюцию от матриархальных устоев к патриархальным. Существование такой развитой материальной культуры создавало прочную основу для не менее сложного и многогранного духовного мира.

Духовный мир и верования. Основы трипольской сакральной системы

Духовная жизнь трипольцев была неразрывно связана с их хозяйственным укладом и представлениями о вселенной. Центральное место в их пантеоне, по-видимому, занимал культ плодородия. Об этом свидетельствуют многочисленные находки антропоморфных статуэток, подавляющее большинство которых — женские. Эти фигурки, часто с подчеркнутыми признаками пола и символами плодородия (ромбы, засеянное поле), являются отражением культа Великой Матери — богини-прародительницы, дарующей жизнь всему сущему, что типично для развитых земледельческих культур.

Важную роль играли и зооморфные образы, в первую очередь — быка (тура), символизировавшего мужскую силу, солнце и небо. Эти верования находили отражение не только в статуэтках, но и в сложной системе орнаментов на керамике. Узоры на сосудах не были простым украшением; ученые видят в них своего рода символическое «письмо» к высшим силам, магическую практику, направленную на обеспечение урожая, защиту дома и продолжение рода.

Одним из самых загадочных и ярких проявлений трипольской космогонии является ритуал полного сожжения поселений через каждые 50-80 лет. Это не было следствием войн или катастроф. Намеренное уничтожение доказывает существование сложной мифологии, вероятно, основанной на циклическом восприятии времени и необходимости ритуального очищения и обновления мира. Источником знаний о верованиях служат также погребения и ритуальные ямы, где вместе с останками находят предметы культа, кости жертвенных животных и обрядовую посуду, что подтверждает глубокую ритуализованность жизни трипольцев.

Проблема интерпретации. Как археология отличает игрушку от культового предмета

При изучении бесписьменных культур, таких как Трипольская, археологи неизбежно сталкиваются с проблемой интерпретации. Если назначение топора или горшка очевидно, то функция многих других предметов остается загадкой. Особенно размытой оказывается граница между игрой, оберегом и ритуальным атрибутом. Является ли маленькая глиняная фигурка божеством, детской куклой или амулетом?

Чтобы ответить на этот вопрос, современная археология использует комплексный подход, опираясь на несколько ключевых критериев классификации:

  1. Контекст находки: Это важнейший маркер. Одно дело, если предмет найден в слое бытового мусора в жилище, и совсем другое — если он обнаружен в детском погребении, на месте алтаря или в специальной ритуальной яме вместе с другими культовыми вещами.
  2. Частотность и уникальность: Массовые, грубо сделанные изделия с большей вероятностью были предметами быта или простыми игрушками. Редкие, искусно изготовленные артефакты, требовавшие большого мастерства, скорее всего, имели высокую ценность и сакральное значение.
  3. Иконография и символы: Несет ли предмет на себе известные сакральные символы (знаки воды, земли, солнца, луны), которые встречаются на культовой посуде и алтарях? Наличие такого орнамента — сильный аргумент в пользу ритуальной функции.
  4. Следы использования (трасология): Есть ли на предмете потертости, характерные для детских рук? Или же на нем присутствуют следы ритуального использования, например, остатки охры, намеренная поломка (ритуальное «умерщвление» вещи) или следы горения?

Следует подчеркнуть, что выводы, сделанные на основе этих критериев, почти всегда носят гипотетический характер. Наука в данном случае оперирует версиями с разной степенью вероятности, а не абсолютными истинами, и вопрос разграничения «игры» и «магии» в трипольских находках остается предметом активных научных дискуссий.

Гипотеза первая. Колокольчик и погремушка как сакральные атрибуты

Версия о ритуальном назначении «шумящих» предметов опирается на глубокие этнографические и религиоведческие данные. В большинстве архаичных культур звук наделялся особой магической силой. Считалось, что он способен влиять на мир духов: громкий и резкий звук отпугивал злые силы, а ритмичный и мелодичный — привлекал добрые, способствовал введению в транс, вызывал дождь или помогал в лечении.

Использование колокольчиков, трещоток и бубенцов — универсальная практика для шаманских ритуалов по всему миру, от Сибири до Южной Америки. Звук был инструментом, позволяющим шаману «путешествовать» между мирами и общаться с духами. В этом контексте трипольские глиняные погремушки и колокольчики идеально вписываются в роль ритуальных инструментов. Их могли использовать во время обрядов, связанных с аграрными циклами, — например, для «пробуждения» земли весной или для защиты урожая от нечистой силы.

Особую значимость приобретает орнамент на этих предметах. Если узоры на погремушке повторяют сакральные символы, известные по культовой посуде (спирали, ромбы, водные знаки), это становится весомым аргументом в пользу ее ритуального, а не игрового назначения. Такой предмет был не просто «шумелкой», а носителем священного кода.

Контекст находок также говорит в пользу этой гипотезы. Обнаружение таких артефактов в погребениях или специальных ритуальных комплексах указывает на то, что они воспринимались как важные атрибуты, сопровождающие человека в загробном мире или используемые в общественно значимых обрядах.

Гипотеза вторая. Артефакты как элементы игровой культуры

Несмотря на весомость сакральной версии, не следует сбрасывать со счетов и более простое, «бытовое» объяснение. Гипотеза о том, что глиняные погремушки были детскими игрушками, абсолютно правомерна, ведь концепция детства и игры универсальна для человеческого общества во все времена.

Сами предметы часто говорят в пользу этой версии. Многие погремушки имеют небольшой размер и удобную форму, они словно созданы для маленькой детской руки. Кроме того, наряду со сложными и богато орнаментированными изделиями археологи находят и совсем простые, схематичные фигурки и «шумелки», которые часто интерпретируются именно как игрушки, не требовавшие для своего создания особого мастерства.

Важно понимать, что игрушка в древнем мире — это не просто средство для развлечения. Она выполняла важнейшие социальные функции:

  • Обучение: Через игру с фигурками людей и животных дети усваивали социальные роли. Игра в «дочки-матери» с глиняными куклами была репетицией будущих семейных обязанностей.
  • Социализация: Игрушки учили взаимодействовать, обмениваться, подражать взрослым, готовя ребенка к жизни в обществе.
  • Передача культурных кодов: Даже простая игрушка несла в себе информацию об окружающем мире и верованиях. Погремушка, издающая звук, знакомила ребенка с причинно-следственными связями и базовыми свойствами мира.

Таким образом, даже если погремушка была «всего лишь» игрушкой, она играла важную роль в формировании личности и передаче традиций от поколения к поколению.

Синтез гипотез. Размытие границ между ритуалом и игрой в трипольском мировоззрении

Противопоставление «ритуальный атрибут или детская игрушка?» является, по своей сути, ложной дихотомией, навязанной нашим современным мышлением с его четким разделением на сакральное и профанное, мир взрослых и мир детей. Для архаичного сознания, пронизанного магическими верованиями, такой жесткой границы, скорее всего, не существовало.

Ключевой аргумент состоит в том, что эти функции не исключали, а дополняли друг друга. Предмет мог быть многофункциональным, меняя свою семантику в зависимости от контекста, но всегда оставаясь в поле «сакральной полезности». Этнография дает нам множество подобных примеров: во многих культурах ритуальные маски или фигурки духов после завершения обряда отдавались детям для игры. При этом они не теряли своего сакрального статуса, а, наоборот, через игру приобщали ребенка к миру священного.

Можно легко представить жизненный цикл трипольской погремушки:

  1. Сначала ее мог использовать жрец или шаман в аграрном ритуале, призывая плодородие звуком, наполненным магической силой.
  2. Затем эту же погремушку, уже «заряженную» сакральной энергией, могли повесить над колыбелью младенца. Теперь она становилась оберегом-игрушкой (апотропеем), отгоняя своим звуком злых духов и болезни, и одновременно развлекая и развивая ребенка.
  3. Наконец, после смерти владельца она могла быть помещена в его могилу как личный оберег для путешествия в загробный мир.

Таким образом, колокольчики и погремушки были синкретичными предметами, в которых утилитарная, игровая и магическая функции были неразрывно сплетены.

Заключение. Реконструкция роли «шумящих» артефактов в культуре Триполья

Проведенный анализ позволяет отойти от упрощенных трактовок и сделать более комплексные выводы. Мы прошли путь от описания высокоразвитой материальной и духовной культуры Триполья до рассмотрения двух, казалось бы, взаимоисключающих гипотез о назначении «шумящих» артефактов и, наконец, пришли к их синтезу.

Главный вывод исследования заключается в том, что роль глиняного колокольчика и погремушки в Кукутень-Трипольской культуре была многогранной и синкретичной. Эти предметы нельзя однозначно отнести ни к ритуальным атрибутам, ни к детским игрушкам в современном понимании этих слов. Они совмещали в себе функции апотропея (оберега, отгоняющего зло), инструмента для магических ритуалов и развивающей игрушки, знакомящей ребенка с миром.

Такой подход позволяет нам глубже понять мировоззрение трипольцев. Для них, вероятно, не существовало профанных, лишенных духа вещей. Весь мир был пронизан сакральными смыслами, и любой предмет, от горшка до погремушки, был частью единой системы взаимодействия человека с высшими силами. Именно эта целостность мироощущения и является одной из самых удивительных черт загадочной цивилизации Триполья. Дальнейшие исследования, в частности, трасологический анализ (изучение микроследов использования) и более точный контекстуальный анализ новых находок, несомненно, позволят еще больше приблизиться к разгадке их тайн.

Список использованной литературы

  1. Авдусин Д.А., Археология СССР. – М.: Высшая школа, 1977. 272 с.
  2. Бурдо Н. Б., Видейко М. Ю. 1984. — Типы раннетрипольской керамики и её орнаментации в междуречье Южного Буга и Днепра. — Северное Причерноморье — Киев, 1984. — с. 96-104.
  3. Дергачев В. А. Памятники позднего Триполья. — Кишинев, 1980. 337 с.
  4. Збенович В. Г. Памятники раннего этапа Трипольской культуры на территории Украины. — Киев: Наукова думка, 1989. 224 с.
  5. Збенович В. Г. Позднетрипольские племена Северного Причерноморья. — Киев: Наукова думка 1974. 176 с.
  6. Зиньковский К. В. 1983 К процедуре исследования проблемы домостроительства трипольских племен. — Материалы по археологии Северного Причерноморья. — Киев, 1983. — с. 16-22.
  7. Иванов В.В. Об одном типе архаичных знаков искусства и пиктографии. – Ранние формы искусства. М: Искусство, 1972. — с. 130 – 133
  8. История Республики Молдова. С древнейших времён до наших дней = Istoria Republicii Moldova: din cele mai vechi timpuri pină în zilele noastre / Ассоциация учёных Молдовы им. Н. Милеску-Спэтару. — изд. 2-е, переработанное и дополненное. — Кишинёв: Elan Poligraf, 2002. — С. 9—10. — 360 с.
  9. Кабо В. Круг и крест: размышления этнолога о первобытной духовности. — Канберра: Алчеринга, 2002. — 232 с.
  10. К вопросам первобытных религиозных верований. Труды Института этнографии, т.51, 1959.- с. 29
  11. Лбова Л.А., Табарев А.В. Культура, искусство, ритуал. Происхождение и ранние этапы. Новосибирск: НГУ, 2009. 142 с.
  12. Леви-Брюль Л. Первобытная мифология. Париж, 1935. 123 с.
  13. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. — М: Изд-во МГУ, 1980. — с. 130-140
  14. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. / Пер. под ред. В. К. Никольского и А. В. Кисина. — М.: Красанд,1999 с. 372
  15. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. — М.: Республика, 1994. 384 с.
  16. Линниченко И. И. Хвойко В. В. Сосуды со знаками из находок на площадках трипольской культуры. — Записки Одесского Общества истории и древностей. — Т. XXIII. — Одесса, 1901, с. 199-202.
  17. Малиновский Б. Магия, наука и религия. — М.: Рефл-бук, 1998. 304 с.
  18. Маркевич В. И. Позднетрипольские племена Северной Молдавии. — Кишинев, 1981. 196 с.
  19. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература, 2006. 407 с.
  20. Мифологический словарь. — М: Советская энциклопедия, 1990. 672 с.
  21. Мовша Т.Г. Антропоморфные сюжеты на керамике культур Трипольско — Кукутенской общности. — В кн: Духовная культура древних обществ на территории Украины. — К. 1991. — с. 34-47.
  22. Пассек Т.С. Периодизация Трипольских поселений (III—II тысячелетие до н. э.). — М.-Л.: Академии наук СССР, 1949. 245 с.
  23. Пассек Т.С. Раннеземледельческие (трипольские) племена Поднестровья // МИА. — М., 1961. — № 84. 236 с.
  24. Патокова Э.Ф. Петренко В.Г. Бурдо Н. Б. Полищук Л.Ю. Памятники трипольской культуры в Северо-Западном Причерноморье. — Киев: Наукова думка, 1989. 144 с.
  25. Петреску — Дымбовица М. Кукутень: сто лет археологических исследований. — Румынская литература, 1984. — N 9. — С. 11-16.
  26. Погожева А.П. Антропоморфная пластика Триполья. Новосибирск: Наука, 1981. 146 с.
  27. Раннеземледельческие поселення-гиганты трипольской культуры на территории Украины. Тезисы 1 полевого семинара ИА АН УССР. Тальянки — Веселый Кут — Майданецкое, август 1990 г. Киев, 1990
  28. Сорокин В.Я. Орудия труда и хозяйство племен среднего Триполья Днестровско-Прутского междуречья. — Кишинев, 1991. 173 с.
  29. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Государственное издательство политической литературы, 1989. 576 с.
  30. Токарев С.А. Ранние формы религии. М.: Издательство политической литературы, 1990. 312 с.
  31. Фрезер Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М.: Академический проект, 2012. 854 с.
  32. Фролов Б.А. Первобытная графика Европы. М.: Наука, 1982. 200 с.
  33. Шер Я.А. , Вишняцкий Л.Б., Бледнова Н.С. Происхождение знакового поведения. М.: Научный мир, 2004. 280 с.
  34. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. — М.: Рефл-бук, 1996. 288 с.
  35. Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. — СПб: Университетская книга, 1999. 356 с.
  36. Юнг К. Проблемы души нашего времени: Архаический человек. М.: Прогресс,1994. – с. 158–184

Похожие записи