Пример готовой курсовой работы по предмету: Языкознание и филология
Содержание
Введение 3
Глава
1. Инфернальные мотивы в образе врача в повести Ф. М. Достоевского «Двойник» 10
1.1. Роль образа врача 10
1.2. Крестьян Иванович Рутешпиц как инфернальный герой 16
Глава
2. Образы героев Голядкиных 21
2.1. Инфернальные мотивы в образе Голядкина-старшего 21
2.2. Инфернальные мотивы в образе Голядкина-младшего 26
Список использованной литературы 44
Выдержка из текста
Несмотря на то, что изучение христианских традиций в творчестве Ф. М. Достоевского является одним из доминирующих аспектов влитературоведческих исследованиях о нем, вопрос об инфернальных мотивах в его произведениях, также вызывает большой интерес.
На причинах вплетение в сюжет поэмы «Двойник» инфернальных аспектов, напрямую связанных с сознанием самого писателя и его литературных героев,акцентирует внимание А.А.Станюта, связывая последние с русским менталитетом XIX в. К этому же вопросу обращается И.Д. Ермаков, анализируя феномен «инфернального» в творчестве Ф.М. Достоевского с позиции психоанализа (теория раздвоения личности), А.Н. Латынина связывает этоявление с проблемами экзистенциализма. Об обострении темы сверхъестественного в культуре Серебряного века говорят такие исследователи, как И.В. Кондаков, Л.К. Долгополов и другие .
Сам Достоевский, раскрывая вопросы трагизма человеческого существования, делает это, сталкивая в сознание своих литературных героев божественные и инфернальные силы: «человек есть тайна, я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком» . Творческое сознание писателя чутко реагировало на открывающееся ему в той или иной форме разительное несходство между его идеальными представлениями, мечтаниями о предназначении человека на земле и реальным существованием людей в мире. Это несоответствие тяжело воспринималось Достоевским. Именно поэтому писатель основой своей художественной концепции избрал отдельную личность с ее непримиримым внутренним миром и обыденностью .
Кроме того, проблема, на наш взгляд, заключается и в явной недостаточностиспециальных исследований, в которых раскрывались бы механизмы художественной реализации у раннего Достоевскогофеномена «инфернального».
Данная работа находится в русле решения указанной проблемы. Наматериале повести «Двойник» (1846-1866)осуществляется целостный анализ инфернальных мотивов,рассматриваемых, прежде всего, в плане интертекстуальных связей с сознаем отдельно взятого персонажа.
Апоскольку жанр «повести», согласно его древнерусским корням,представляет собой прежде всего повествование о действительных событиях – своего рода хронику того или иного исторического времени, то достоевская «повесть» воспринимается как повествование об историческом времени не жизни, а смерти.
Но, с другой стороны, эта «реалистическая»картина показана сквозь призму «субъективизма» автора,метафорическим воплощением которого выступает здесь главный персонаж .
Автор здесь устанавливает отношения антагонизма между главным героем и его двойником. Этот последний оказывается несущим изгнание и безумие противником. Помимо мотивов пленения,враждебности и безумия, здесь оказываются имотивы инфернальные, в которые погружается главный герой. Известно, что свой творческий метод, на тот период,Достоевский называл «теоретическим социальным реализмом» .
Олицетворением демонического начала, пребывающего в положении господствующего, выступает в произведении доктор Крестиан Иванович Рутеншпиц, идущий рядом с главным героем на протяжении всего сюжета.
Итак, система образов произведений строится на взаимодействии двух начал: врача-демона и советника-идеалиста. Этовзаимодействие обусловлено не только внешними факторами, физическим соприкосновением (они постоянно сталкиваются или сопутствуют друг другу), но согласия, внутреннеговзаимопроникновения между ними нет, и эта пропастьуглубляется с появлением нового персонажа – двойника, удачно занявшего место главного героя.
Окружающаядействительность, образы, объекты в этом произведении несет ту же печать демонического присутствия.
Даннаяситуация отражает широкие интертекстуальные связи с европейской классическойлитературой: например, с образами из «Фауста» Гете. Помимо мотива «безумия»,отголосок этого произведения видится и в образе «пса» – узнаваемомдемоническом символе, связанного с темой пустоты и смерти.
В условиях отсутствия какого-либопротивоборства антагонистичное ей начало – демон – естественно обретаетгосподствующее положение в мире (что и отражено в заключительной части повести).
Присутствие дьявола в тексте явлено практически неприкрыто, откровенно – в образеторжествующего и заполняющего душу главного героя «адским» светом демона-лекаря.
Действительно, фаустовская тема о совместного пути двоих – человека и беса, пытающегося уловить егодушу, в произведении является лейтмотивной, причем постепенносгущаясь к концу произведения. Сначала этот мотив едва просматривается внеизменном соседстве этих образов, затем усиливается в актуализирующемся безумии главного героя и достигает максимальной концентрации вфинале произведения, поскольку именно в немстановится «слышимым» и понятным разговор между демоном и центральным персонажем.
Обращает на себя внимание и поднятыйавтором тут же мотив «одурманивания» (выписанные доктором лекарства), причем состояние замкнутости со свойственными ему галлюцинациями и обманом чувствподчеркнуто в произведении.
Итак, художественный хронотоп, в рамках которого существует герой,насквозь пронизан инфернальными мотивами и служит средством реализации идеи о торжестве демонических сил «тьмы» в бездуховном мире. Главный герой, в образе которого явнопрослеживаются черты человека «не от мира сего», оказывается в ситуации пленения и «лукавого»искушения сатаной. При этом автор насыщает конкретный субъективныйопыт своего лирического героя непреходящим смыслом, вписывая всесовершающееся тут и теперь в широкое культурное пространство коллективной памяти человечества об извечной борьбе между добром и злом, светом и тьмой, Богом и дьяволом. Образ титулярного советника Якова Петровича Голядкина в итоге интегрируется вцикле с образами мученика, Фауста, а образ общества и лекаря – с образами демона и Мефистофеля, тем самым определяя двойничество Достоевского — понятие, не имеющее принятого всеми раз и навсегда определения. Говорить об этом можно уже исходя из того, что словарь-справочник «Достоевский: эстетика и поэтика» содержит три статьи под названием «Двойничество».
В.Н.Захаров подчеркивает религиозный аспект этого явления, цитируя Достоевского: двойственность — «обыкновенная черта, не самых обыкновенных людей» (из письма Достоевского к Катерине Юнге — Т.К.) находит разрешение лишь в «обращении к Христу и к христианству» .
Во второй статье двойничество рассматривается с позиций историософии писателя и предстает как «аспект концепции личности у Достоевского в ее национальном и общечеловеческом социально-историческом бытии» . Е.К. Созина обуславливает эпохой особый тип личности, склонной к раздвоению, и описывает механизм появления двойника, ссылаясь на Достоевского.
Автор третьей статьи, М.В. Загидуллина, анализирует этот мотив с точки зрения оппозиций: сердце — ум, гордость — совесть, душа — тело .
На наш взгляд, двойничество Достоевского оказалось емкой формой выражения основ существования человека, его взаимоотношений с самим собой и с миром. Система герой — двойник (герой — двойники) показывает конфликты, включенные в историческую перспективу развития России, и описывает пограничные ситуации — ситуации выбора дальнейшего пути, в которые постоянно помещает героев Достоевский и которые неизбежно приводят их к экзистенциальному выбору между добром и злом, Богом и дьяволом, Космосом и Хаосом.
Двоиничество явилось продуктивной моделью в создании мифов , его «фантастический колорит» привлек внимание романтиков. Семантическое поле, возникшее вокруг двойничества, насыщено культурными и литературными составляющими, словно шлейф, следующими за каждым его появлением у Достоевского.
Двоиничество Достоевского — структурное явление. В оппозициях Добро — Зло, Бог — дьявол, Космос — Хаос, лежащих в основе двойничества в творчестве писателя, отрицательный полюс предстает как совокупность эквивалентных мотивов, образов, топосов и ситуаций, складывающихся в парадигму демонического. Центральным элементом этой парадигмы является мотив сделки (контакта) с нечистой силой .
Э.М. Жилякова описывает представления Достоевского о демоническом как «<…> трагический разрыв между «великим и прекрасным», данным от Бога, и духовным нигилизмом, мятежом против Бога, отпадением от мира людей». В статье «Демонические герои» «демоническое» становится синонимом «двойничества», и это совершенно закономерно, поскольку двойственность всех возможных явлений в творчестве Достоевского заключает в себе борьбу светлого и темного начал (Бога и дьявола) как на уровне одной личности, так и на уровне социума .
Цель исследования заключается в выявлении и интерпретации как заимствованных, так и созданных Достоевским соответствующих мотивов, из которых выстраивается феномен инфернального — демоническое начало в герое и мире .
В данном исследовании автор опирается на примеры анализа произведений Достоевского и других писателей с точки зрения наследования мифопоэтических принципов организации текста (Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров, С. Ю.Неклюдов, Р.Я. Клейман, Б.С. Кондратьев, Е.Г.Чернышева) .
Выявление и описание структуры инфернального в художественном мире Достоевского — задача, которую мы решаем, опираясь на традиции структурно-семиотических, компаративных, мотивно-тематических и интертекстуальных разборов произведения «Двойник».
Мотив инфернального в творчестве Достоевского неоднократно попадал в поле зрения исследователей, однако до сих пор не существует монографии на эту тему. В то же время вряд ли кто-нибудь станет отрицать, что для Достоевского мотив инфернального — основа мироощущения.
Исследования М.Ю. Лотмана , Е.М. Мелетинского , В.Н. Захарова раскрывают инфернальное Достоевского с точки зрения исторической и теоретической поэтики.
Несколько особняком стоят исследования этого феномена М.М. Бахтиным , который рассматривал указанный феномен Достоевского в контексте теории диалога. В западных исследованиях эта линия была поддержана Д. Даноу и Д. Малькольмом .
Новизна нашего исследования заключается в анализе инфернального в поэме «Двойник» Достоевского как структурного явления и описании этого феномена с точки зрения структурных «констант», составляющих отрицательный полюс оппозиции Добро — Зло и складывающихся в парадигму демонического: раскрывается заложенный в творчестве Достоевского мифопоэтический потенциал, выявляется мифопоэтические элементы с демонической семантикой. До настоящего момента сколько-нибудь подробное описание этой парадигмы отсутствовало.
Таким образом, феномен инфернальной двойственности заключает в себе центральную тему творчества Достоевского — противостояние Добра и Зла. Без детального анализа формальных приемов, при помощи которых Достоевский описывает это противостояние, невозможно понять механизмы функционирования инфернальногов творчестве писателя.
Темное начало и в мире, и в человеке у Достоевского существует подобно миражу, то возникающему, то вновь исчезающему. Образы, топосы, мотивы и ситуации, участвующие в описании взаимоотношений героя с демоническим двойником (внутренним или внешним), не обнажаются, не е творчества писателя и складываются в парадигму демонического, описывающую законы существования мира Зла, отрицательного полюса бытия. Эти элементы возникают на разных уровнях структуры текста: на уровнях мотивов, образов, топографии, криптограмм, аллюзий.
Данное исследование продолжает анализ текстов Достоевского с точки зрения наследования мифопоэтической традиции, согласно направлению, указанному В.Н. Топоровым (В.Н. Топоров считает одним из проявлений мифопоэтического использование Достоевским известных литературных конструкций («схем», под которыми подразумеваются системы персонажей или связанные ряды мотивов).
Кроме того, Топоров отмечает, что Достоевский не только задействовал сложившиеся культурные коды, но и создавал свои собственные, неоднократно повторявшиеся на протяжении творчества писателя: «При всей несравненной сложности романов Достоевского оказывается, что в них легко выделяются некоторые заведомо общие схемы (от которых автор, в отличие от большинства его современников, не хотел отказываться), наборы элементарных предикатов, локально-топографических и временных классификаторов, которые могут быть заданы списком, набор метаязыковых операторов и, наконец, огромное число семантически (часто символически) отмеченных кусков текста, которые могут появляться в разных частях одного или нескольких произведений. В этом смысле романы Достоевского аналогичны мифопоэтическим текстам) .
Это направление заключается в выявленииэквивалентных мотивов, образов, топосов и ситуаций как в пространстве произведений Достоевского, так и в пространстве всей русской литературы.
Объектом нашего исследования является повесть Ф. М. Достоевского «Двойник». Предметом исследования – мотивы инфернальной двойственности в повести Достоевского.
Список использованной литературы
1. Аникин А. А. Образ врача в русской классике. М., 2012 / URL: http://www.portal-slovo.ru/philology/37293.php?PRINT=Y
2. Баранова И. А. Литература и медицина: трансформация образа врача в русской литературе XIX века // Вестник самарской гуманитарной академии. № 2 (8).
2010. С. 186-194.
3. Ветловская В. Ф. Достоевский. // Русская литература и фольклор. Вторая половина XIXвека. Л., 1982.
4. Гете И. В. Фауст. Лирика / И.В. Гете. – М.: Художественная литература, 1986. – 767 с.
5. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: в 30 т./ Ф.М. Достоевский. — Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1971-1989. — Т. 21.
6. Достоевский-художник и мыслитель [Текст]: сб.статей / отв.ред.К.Н. Ломунов. — М.: Худож. лит.,1972.
7. Жилякова Э.М. Демонические герои // Достоевский: эстетика и поэтика: Словарь-справочник/ Челяб. гос. ун-т; ред. — сост. Г.К. Щешшков. — Челябинск: Металл, 1997.
8. Захаров В. Синдром Достоевского// Север. 1991. -№ 11. — С. 145-151.
9. Захаров В.Н. Двойничество // Достоевский: эстетика и поэтика: Словарь-справочник / Челяб. гос. ун-т; ред. — сост. Г.К. Щенников. — Челябинск: Металл, 1997.
10. Захаров В.Н. Двойничество // Достоевский: эстетика и поэтика: Словарь-справочник/ Челяб. гос. ун-т; ред. сост. Щенников Г.К. — Челябинск: Металл, 1997.
11. Захаров В.Н. Системам жанров Достоевского: Типология и поэтика. Л.: Изд-во ЛГУ, 1985.-209 с.
12. Захаров Е.Е. О «синтетическом» методе интерпретации художественного текста: («Двойник» Достоевского и «Нос» Гоголя в «отражениях» И.Ф. Анненского)// Литературоведение и журналистика. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 2000. — С. 184-188.
13. Котельникова Т. Г. Мотив сделки с нечистой силой как структурная основа двойничества в творчестве Ф. Достоевского… дис. на соискание учен. ст. канд. филолог. Наук. Спец. 10.01.01, М., 2007.- 24 с.
14. Литературный энциклопедический словарь / [под общ.ред. Кожевникова В.М., Николаева П.А.].
– М.: Советская энциклопедия, 1987. – 752 с.
15. Ломинадзе С. Перечитывая Достоевского и Бахтина// Вопросы литературы. 2001. — № 2. — С.39-58.
16. Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. (1968 -1992).
СПб.: Искусство — СПБ, 2000.-703 с.
17. Малькольм Д. В. Достоевский после Бахтина. Исследование фантастического реализма Достоевского. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1998. -252 с.
18. Манн Ю. В. Русская литература XIX века. Эпоха романтизма: учебное пособие для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлению 031000 и специальности 031001 — Филология / Ю.В. Манн; Федер. агентство по образованию, Гос. образоват. учреждение высш. проф. образования Рос. гос. гуманит. ун-т. — Москва: Издательский центр Российского государственного гуманитарного университета, 2007.
19. Махлин В.А. К проблеме двойника (прозаика и поэма)// Философия М.М. Бахтина и этика современного мира. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1992. -С.88-100.
20. Мелетинский Е.М. О происхождении литературно-мифологических сюжетных архетипов// Литературные архетипы и универсалии. — М: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001.
21. Мелетинский Е.М. О происхождении литературно-мифологических сюжетных архетипов// Литературные архетипы и универсалии. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. — С.73-149.
22. Мелетинский Е.М. Трансформация архетипов в русской классической литературе (Космос и Хаос, герой и антигерой)// Литературные архетипы и универсалии. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. — С. 150-224.
23. Миллионщикова Т. М. Творчество Ф. М. Достоевского в американском литературоведении конца XX-начала XXI века: автореф. дис. на соиск. учен. степ. к. филол. н.: специальность 10.01.01 <Русская литература> / Миллионщикова Татьяна Михайловна; [Ин-т науч. информ. по обществ. наукам РАН]; Место защиты: Моск. гос. обл. ун-т. — Москва, 2011. — 25 с.
24. Мифы народов мира: энциклопедия в 2 т. / [гл. ред. Токарев С.А.].
– М.: НИ “Большая Российская энциклопедия”, 1997 –. – Т. 1: А – К. – 1997. – 671 с.Т. 2: К – Я. – 1997. – 719 с.
25. Паперно И. Достоевский-писатель и метафизика самоубийства// Самоубийство как культурный институт/ И. Паперно. — М: Новое литературное обозрение, 1999.
26. Символика чисел /URL: http://simvolika.com.ua/node/52
27. Созина Е.К. Двойничество // Достоевский: эстетика и поэтика: Словарь-справочник / Челяб. гос. ун-т; ред. — сост. Г.К. Щенников. — Челябинск: Металл, 1997.
28. Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаичными схемами мифологического мышления («Преступление и наказание»)// Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное/ В.Н. Топоров. — М.: Издательская группа «Прогресс» — «Культура», 1995. — С. 195.
