Институциональная теория в контексте вызовов и перспектив развития экономики Российской Федерации

В современном мире, где экономические ландшафты меняются с беспрецедентной скоростью, а традиционные модели анализа порой оказываются бессильны перед лицом новых вызовов, институциональная теория приобретает особую актуальность. Она предлагает глубокий взгляд на механизмы, формирующие экономическое поведение, выходя за рамки чисто рыночных взаимодействий и включая в анализ такие критически важные факторы, как неполнота информации, недоопределенность прав собственности и неопределенность ожиданий. Именно эти «неуловимые» на первый взгляд элементы определяют эффективность экономических систем и траектории их развития, что особенно важно для понимания современных экономических процессов.

Настоящая курсовая работа ставит своей целью не просто исследовать сущность институциональной теории, но и применить ее богатый аналитический инструментарий к осмыслению текущих экономических процессов в Российской Федерации. Мы стремимся не только выявить ключевые концепции и принципы этого научного направления, но и продемонстрировать, как они могут быть использованы для объяснения возникновения и функционирования государства, а также для анализа институциональных вызовов и перспектив развития современных институтов в российской экономике.

Структура работы выстроена таким образом, чтобы последовательно провести читателя от фундаментальных теоретических положений к конкретному прикладному анализу. Мы начнем с погружения в истоки и основные концепции институционализма, затем перейдем к рассмотрению институциональных моделей государства, после чего детально проанализируем текущие институциональные вызовы, стоящие перед экономикой России. Особое внимание будет уделено роли институтов гражданского общества и региональной политики, а завершим мы исследованием перспектив институционального развития для обеспечения устойчивого экономического роста. Наш уникальный вклад заключается в том, что мы не просто описываем макроэкономические тенденции 2025 года, но и углубленно раскрываем их связь с системными институциональными дефектами и пробелами в законодательстве, предлагая конкретные направления для развития институтов, а также подчеркивая значимость неформальных норм в этом процессе.

Теоретические основы институциональной экономической теории

Прежде чем углубляться в специфику российской экономики, необходимо заложить прочный фундамент понимания того, что представляет собой институциональная экономическая теория. Она подобна сложному, многослойному организму, который эволюционировал на протяжении десятилетий, обогащаясь новыми идеями и подходами, но всегда сохраняя свою сердцевину – фокус на институтах как на определяющих факторах экономического развития.

Истоки и основные положения «старого» институционализма

История институционализма началась не с громкого манифеста, а с постепенного осознания ограничений классической и неоклассической экономической мысли. Впервые термин «институционализм» прозвучал в 1918 году из уст американского экономиста У. Гамильтона, который дал ему лаконичное, но ёмкое определение: «вербальный символ, описывающий пучок социальных обычаев». Это определение сразу же указало на главное отличие нового подхода – интерес к нерыночным, социально обусловленным факторам, формирующим экономическую реальность. Гамильтон подчеркивал, что институт — это не просто правило или закон, а «способ мышления или действия, с достаточной распространенностью и прочностью запечатленный в привычках групп или обычаях народа».

«Старый» институционализм, зародившийся на рубеже XIX-XX веков, был реакцией на абстрактность неоклассической теории, которая зачастую игнорировала социальный, культурный и исторический контекст. Его ярчайшими представителями стали Торстейн Веблен, Уэсли Клэр Митчелл и Джон Роджерс Коммонс.

• Торстейн Веблен, известный своей критикой «праздного класса» и концепцией демонстративного потребления, акцентировал внимание на эволюции социальных институтов, таких как традиции, мораль, право, семья. Он видел в них не просто внешние рамки, а внутренние двигатели, формирующие индивидуальное и коллективное экономическое поведение, демонстрируя, как привычки и обычаи влияют на экономический выбор.
• Уэсли Кл. Митчелл сосредоточился на эмпирическом анализе экономических циклов, пытаясь понять, как институты влияют на динамику макроэкономических показателей. Он подчеркивал важность статистических данных и детального изучения реальных экономических процессов, а не построения идеализированных моделей.
• Джон Р. Коммонс предложил концепцию «коллективного действия», утверждая, что институты — это результат коллективного контроля над индивидуальными действиями. Он уделял особое внимание правовым аспектам институтов, рассматривая их как основу для разрешения конфликтов интересов и обеспечения стабильности в обществе. Для Коммонса собственность, контракты и сделки были центральными институциональными категориями.

Объединяющим для «старого» институционализма стало убеждение, что экономика не существует в вакууме, а тесно переплетена с социальными, культурными и политическими структурами. Изучение эволюции этих структур и их влияния на поведение экономических агентов стало ключевым элементом их исследований.

Новая институциональная экономическая теория

После периода некоторого забвения институциональный подход пережил возрождение, но уже в новом обличье – как новая институциональная экономическая теория (НИЭТ), или новый институционализм. Эта современная школа экономической теории, вопреки своему названию, не является полным отрицанием неоклассики, а скорее ее дополнением и расширением. НИЭТ стремится интегрировать институциональные факторы в строгие неоклассические модели, делая их более реалистичными.

Точкой отсчета для новой институциональной экономики традиционно считается статья Рональда Коуза «Природа фирмы», опубликованная в 1937 году. В этой работе Коуз поставил вопрос: почему существуют фирмы, если рынок способен координировать экономическую деятельность? Ответ, который он дал, был революционным: причиной существования фирм являются трансакционные издержки.

Трансакционные издержки – это затраты, возникающие в процессе взаимодействия экономических агентов, связанные с заключением и исполнением контрактов. В отличие от производственных издержек, они не касаются создания продукта, а относятся к «трению» в процессе обмена. Рональд Коуз убедительно показал, что фирмы возникают как механизм снижения этих издержек, представляя собой «внутренний рынок», где трансакции осуществляются более эффективно, чем на внешнем, «открытом» рынке.

Оливер Уильямсон, другой видный представитель НИЭТ, развил идеи Коуза, предложив более детальную классификацию трансакционных издержек:

• Издержки ex ante (до заключения договора): включают затраты на поиск информации о потенциальных партнерах и условиях сделки, проведение переговоров, составление и согласование контракта. Например, перед покупкой автомобиля необходимо изучить рынок, сравнить предложения, обсудить условия с продавцом.
• Издержки ex post (после заключения договора): связаны с контролем за выполнением обязательств, разрешением споров, адаптацией контракта к меняющимся условиям и принуждением к его исполнению. Если поставщик не выполняет условия, возникают издержки на судебные разбирательства или поиск нового поставщика.

Фундаментальная идея заключается в том, что эти издержки – не просто помехи, а неотъемлемая часть любой экономической деятельности. Эффективность институциональной системы во многом определяется ее способностью минимизировать эти издержки, тем самым стимулируя экономическую активность.

Еще одним краеугольным камнем НИЭТ является теория прав собственности. В отличие от классической экономики, которая часто рассматривала собственность как абсолютное и неделимое право, институциональный подход видит в ней «отношения между индивидами по поводу вещей», имеющие глубокий социально-экономический характер. Права собственности определяют, кто и как может использовать ресурсы, получать доходы от них и передавать их другим. Это не просто юридические нормы, но и социальные обычаи, которые формируют ожидания и стимулируют экономическое поведение.

Важнейшим элементом экономического содержания собственности является монополизация условий производства одними субъектами и отчуждение их от других, либо равные права доступа работников к условиям производства. Институциональная теория прав собственности преодолевает абсолютизацию прав частной собственности, допуская ее «расщепление» в экономических интересах всех задействованных хозяйственных субъектов. Например, право собственности может быть разделено на право владения, пользования, распоряжения, получения дохода и т.д., которые могут принадлежать разным агентам, создавая сложную сеть взаимоотношений и стимулов.

«Новейший» институционализм и его роль в современном анализе

Современный этап развития институциональной теории, который можно условно назвать «новейшим» институционализмом, характеризуется еще большим синтезом подходов и междисциплинарностью. Он не просто расширяет неоклассическую модель, а ставит вопрос об оптимальном институциональном дизайне.

В рамках «новейшего» институционального подхода эффективная институциональная система понимается не как статичное состояние, а как динамическая структура, которая обеспечивает экономический рост. При этом устойчивость институтов не противоречит их изменениям. Напротив, способность институтов к адаптации и эволюции в ответ на меняющиеся условия является признаком их эффективности. Этот подход признает, что институты не только формируют экономическую деятельность, но и сами находятся под ее влиянием, постоянно трансформируясь под воздействием технологического прогресса, социальных запросов и глобальных изменений.

«Новейший» институционализм активно использует элементы теории игр, социологии, политологии и истории, чтобы понять, как институты возникают, функционируют и изменяются. Он фокусируется на таких вопросах, как формирование доверия, роль неформальных норм и обычаев, влияние политических институтов на экономический выбор, а также проблемы институциональных ловушек и институционального заимствования.

Таким образом, институциональная теория, пройдя путь от «старого» институционализма, фокусировавшегося на описании социальных обычаев, до «нового», интегрировавшего трансакционные издержки и права собственности в неоклассический анализ, и, наконец, до «новейшего», который ищет оптимальный институциональный дизайн для устойчивого роста, предлагает мощный аналитический инструмент для понимания сложности современных экономических систем. Она позволяет выйти за рамки упрощенных моделей и увидеть многомерность факторов, формирующих экономическую реальность.

Институциональные модели государства в экономической теории

Государство – один из наиболее мощных и влиятельных институтов, чья роль в экономике является предметом постоянных дискуссий и научных изысканий. Институциональная экономическая теория, в отличие от классических подходов, не рассматривает государство как нейтрального регулятора или всесильного плановика. Вместо этого она анализирует его как сложную совокупность правил, норм и ограничений, которые формируют поведение экономических агентов и влияют на распределение ресурсов. Среди наиболее влиятельных концепций, объясняющих возникновение и функционирование государства, выделяются модели, предложенные лауреатом Нобелевской премии Дугласом Нортом.

«Контрактное» государство: функции и цели

Д. Норт, пытаясь осмыслить природу государства, выделил две идеальные, полярные модели: «контрактную» и «эксплуататорскую». «Контрактное государство» представляет собой своего рода общественный договор, где граждане добровольно делегируют государству монополию на насилие (право устанавливать и принуждать к исполнению правил) в обмен на защиту их прав и свобод, а также предоставление общественных благ.

Основные черты и цели контрактного государства:

• Ограниченное использование монополии на насилие: Государство использует свою силу исключительно в рамках полномочий, явно делегированных ему гражданами, и действует в их интересах. Это означает, что применение насилия строго регламентировано законом и направлено на обеспечение правопорядка, защиту прав собственности и исполнение контрактов.
• Ориентация на максимизацию совокупного дохода общества: Главной экономической целью такого государства является создание институциональной среды, которая способствует экономическому росту и повышению благосостояния всех членов общества. Оно стремится к достижению оптимального распределения полномочий между государством и экономическими субъектами, чтобы минимизировать трансакционные издержки и стимулировать продуктивную деятельность.
• Предсказуемость и стабильность правил: Контрактное государство обеспечивает стабильную и предсказуемую правовую базу, что является критически важным для долгосрочных инвестиций и экономического планирования. Инвесторы и предприниматели уверены, что «правила игры» не будут меняться произвольно, что снижает их риски.
• Предоставление общественных благ: Государство берет на себя функции по предоставлению таких благ, как национальная оборона, образование, здравоохранение, инфраструктура, которые рынок не может обеспечить эффективно из-за проблем с безбилетниками (free-riders).

В этой идеальной модели государство выступает как институт, минимизирующий трансакционные издержки и создающий условия для эффективного функционирования рынка. Оно – своего рода «ночной сторож», который охраняет правила и следит за их соблюдением, позволяя экономике развиваться на основе добровольного обмена.

«Эксплуататорское» государство: характеристики и последствия

В отличие от контрактной модели, «эксплуататорское государство» демонстрирует прямо противоположные характеристики. Здесь монополия на насилие используется не в интересах общества, а для максимизации собственного дохода правящей элиты.

Характерные черты и последствия эксплуататорского государства:

• Максимизация собственного дохода за счет общества: Государство стремится извлечь максимальную ренту из экономической деятельности, даже если это достигается в ущерб благосостоянию общества в целом. Это может проявляться через чрезмерные налоги, коррупцию, произвольное изъятие собственности или создание искусственных барьеров для конкуренции.
• Внутренняя нестабильность государственных институтов: Отсутствие четких, стабильных и предсказуемых правил приводит к постоянным изменениям в законодательстве, что создает высокую степень неопределенности для бизнеса. Институты часто меняются под давлением интересов правящих групп, а не для повышения общей эффективности.
• Отсутствие прочной законодательной базы: Законодательство в такой системе либо отсутствует, либо является нечетким, противоречивым и часто меняется «задним числом». Это открывает простор для произвола и дискреционных решений чиновников.
• Высокое налоговое бремя и непрозрачность бюджета: Налоги могут быть высокими и несправедливыми, а их сбор неэффективным. Значительная часть государственных доходов может направляться на содержание правящей элиты и силовых структур, а не на общественные блага.
• Высокий удельный вес расходов на содержание «силовых» министерств: В эксплуататорском государстве, где правление основано на силе, а не на легитимности, значительные ресурсы направляются на поддержание аппарата принуждения. Это включает полицию, армию, спецслужбы, которые используются для подавления недовольства и защиты интересов правящей элиты.
• Неэффективное распределение прав собственности: Права собственности могут быть слабо защищены или распределяться произвольно, что снижает стимулы к инвестициям и долгосрочному планированию. Инвесторы боятся экспроприации или потери активов.

В такой системе экономические агенты вынуждены тратить значительные ресурсы на защиту своих интересов от государства, вместо того чтобы направлять их на продуктивную деятельность. Это приводит к стагнации, низким темпам роста и укоренению институциональных ловушек.

Синтетическая теория государства: баланс интересов

Признавая, что в реальном мире чисто «контрактных» или чисто «эксплуататорских» государств практически не существует, Д. Норт предложил синтетическую теорию государства. Эта модель объединяет элементы обеих крайних позиций, отражая сложность и противоречивость государственных функций.

Суть синтетической теории заключается в следующем: государство, с одной стороны, стремится к максимизации собственного дохода, используя для этого монополию на насилие или устанавливая неэффективное распределение прав собственности (элементы «эксплуататорского» подхода). Оно может извлекать ренту через монополии, лицензии, коррупцию или прямые изъятия. С другой стороны, государство вынуждено получать добровольные платежи от населения. Для этого оно должно оказывать «услуги», полезные для всех, тем самым повышая свою легитимность и обеспечивая минимальный уровень поддержки. Эти «услуги» могут включать базовые общественные блага, защиту порядка, обеспечение прав собственности (элементы «контрактного» подхода).

Таким образом, синтетическая теория предполагает, что государство балансирует между двумя целями: собственным интересом (рентоискательством) и необходимостью поддерживать минимальный уровень общественного благосостояния, чтобы избежать восстаний или массового уклонения от налогов. Этот баланс динамичен и зависит от множества факторов, включая уровень развития гражданского общества, степень конкуренции между элитами и внешнее давление. Результатом такого балансирования является сложная институциональная структура, где одни правила способствуют развитию, а другие – тормозят его.

Правовое государство как институт обеспечения прав и договоров

Историческое развитие государственности показывает, что от эксплуататорских или смешанных форм общества постепенно движутся к моделям, где роль государства трансформируется в сторону защиты и обеспечения прав. Правовое государство, или защищающее государство, появляется на так называемой конституционной стадии развития.

Его ключевые характеристики:

• Верховенство права: Все – и граждане, и государственные органы – подчиняются закону. Это означает, что правила не меняются произвольно, а основаны на четких, публичных и стабильных нормах.
• Защита прав и свобод: Основной функцией правового государства является защита фундаментальных прав и свобод граждан, включая права собственности. Это создает предсказуемую среду, в которой люди и компании могут планировать свою деятельность, инвестировать и заключать сделки, не опасаясь произвола.
• Обеспечение исполнения договоров: Государство выступает как гарант исполнения контрактов, предоставляя эффективную судебную систему для разрешения споров. Это существенно снижает трансакционные издержки, связанные с рисками невыполнения обязательств.
• Ограниченность государственного вмешательства: В правовом государстве полномочия правительства четко определены и ограничены конституцией и законами. Это предотвращает чрезмерное вмешательство в экономическую жизнь и политические свободы.

Переход к правовому государству – это не одномоментный акт, а длительный процесс институциональных изменений, требующий развития как формальных (законы, суды), так и неформальных (культура уважения к закону, доверие) институтов. В конечном итоге, правовое государство создает наиболее благоприятные условия для экономического роста, поскольку оно минимизирует риски, связанные с неопределенностью и произволом, и максимизирует стимулы для продуктивной деятельности.

Институциональные вызовы современной экономике Российской Федерации

Экономика Российской Федерации в 2025 году сталкивается с комплексом многомерных вызовов, которые требуют глубокого институционального анализа. Эти вызовы не сводятся лишь к макроэкономическим показателям, но укоренены в особенностях институциональной динамики страны, определяя ее возможности для достижения высокого уровня социально-экономического развития.

Внутренние вызовы: инвестиции, рынок труда и потребительский спрос

На внутреннем фронте российской экономики в 2025 году проявились три ключевых вызова: сжатие инвестиционного спроса, структурная трансформация рынка труда и изменение потребительских стратегий. Каждый из них имеет глубокие институциональные корни.

Сжатие инвестиционного спроса

Рост инвестиционной активности компаний в России продолжился в III квартале 2025 года, но его темпы оказались минимальными с III квартала 2022 года, и, по ожиданиям предприятий, в IV квартале 2025 года темп роста инвестиций сохранится на том же уровне. Замедление особенно заметно в сфере добычи полезных ископаемых, в то время как в сельском хозяйстве, строительстве, торговле и электроэнергетике наблюдалось ускорение.

Институциональные причины и сдерживающие факторы:

• Неопределенность экономической ситуации: Это ключевой институциональный барьер. Инвестиции – это долгосрочные вложения, требующие предсказуемости и стабильности «правил игры». Частые изменения в регулировании, налоговой политике или геополитической обстановке создают высокие риски для инвесторов. Отсутствие четких, долгосрочных и неизменных институциональных гарантий для частных инвестиций является фундаментальной проблемой.
• Ограничения по объему собственных средств для финансирования инвестиций: Высокая ключевая ставка Банка России (17%), направленная на сдерживание инфляции, делает заемные средства дорогими и менее доступными. Институциональная система, которая не обеспечивает эффективных механизмов накопления и перераспределения капитала в условиях высокой инфляции, ограничивает возможности предприятий.
• Сдержанный спрос на продукцию предприятий: Если потребительский и промежуточный спрос слаб, у компаний нет стимулов инвестировать в расширение производства. Это создает «институциональную ловушку», где отсутствие роста спроса ведет к отсутствию инвестиций, что, в свою очередь, ограничивает будущий рост.
• Ограничивающее влияние налогового законодательства и механизма получения кредитов: Банк России отметил некоторое увеличение этого влияния. Сложности в налоговом администрировании, частые изменения налоговых правил, а также бюрократические барьеры при получении кредитов на инвестиционные цели увеличивают трансакционные издержки и снижают привлекательность инвестиций. Это свидетельствует о неэффективности формальных институтов, регулирующих инвестиционный процесс.
• Недостаточные гарантии для инвесторов: Отсутствие надежной защиты прав собственности, непредсказуемость судебной системы и риски административного давления являются значительными институциональными барьерами, которые отталкивают как российских, так и иностранных инвесторов.

Снижение оценки загрузки производственных мощностей почти во всех отраслях в III квартале 2025 года, особенно в добыче полезных ископаемых и обрабатывающих производствах, выпускающих товары инвестиционного и промежуточного назначения, подтверждает эти опасения. Прекращение инвестиций крупными компаниями приводит к снижению спроса по всей цепочке, создавая угрозу финансовой устойчивости предприятий.

Структурная трансформация рынка труда

Российский рынок труда переживает системную трансформацию, характеризующуюся перетоком кадров между отраслями, изменением лидеров по росту зарплат и острым дефицитом квалифицированных работников.

• Системный дефицит кадров: В 2024 году рынок труда характеризовался как «рынок соискателя» (3-4 резюме на вакансию при комфортных 6). К концу 2024 года средний уровень укомплектованности штата в российских компаниях составил лишь 67%. В 2025 году сохраняется системный дефицит, который, по некоторым оценкам, может достичь 2 млн работников к 2030 году, а по пессимистичному сценарию — до 11 млн человек. Наиболее острый кадровый голод наблюдается в ритейле, на производстве, в логистике, строительстве, сельском хозяйстве и туризме. В промышленности не хватает около 140 тысяч квалифицированных рабочих (токари, слесари, сварщики), а в здравоохранении дефицит врачей и среднего медперсонала сохраняется с 2019 года.
• Причины дефицита:
  • Демографическая яма 1990-х годов и старение населения: Это фундаментальный демографический, а значит, и институциональный вызов. Система образования и пенсионная система не были в достаточной мере адаптированы к этим долгосрочным трендам. Доля работников моложе 35 лет сократилась на 837 тысяч человек в 2024 году.
  • Отток высококвалифицированной силы (частично вернувшейся) и низкоквалифицированных мигрантов: Институциональные барьеры для реинтеграции возвращающихся специалистов и сложности в привлечении и удержании мигрантов усугубляют дефицит.
  • Переток рабочей силы в оборонную промышленность: Это вызвано изменением приоритетов государственной политики, что ведет к перераспределению ресурсов и формирует новые институциональные стимулы.
• Рост заработных плат: Уровень безработицы в России в августе 2025 года снизился до нового исторического минимума в 2,1%, а по прогнозу Минэкономразвития, в 2025 году показатель составит 2,3%. В июне 2025 года реальный рост заработной платы в РФ составил 5,1% в годовом выражении, за первое полугодие 2025 года – 4,1%. Среднемесячная номинальная заработная плата в июне 2025 года достигла 103 183 руб., показав рост на 15,0% к июню 2024 года. Прогнозы на 2025 год также оптимистичны (Минэкономразвития: 6,8% реального роста; аналитики Банка России: 4,0%). В бюджетной сфере в 2025 году зарплаты проиндексируют: для социальной сферы на 13,2%, для остальных – на 4,5%.

Институциональные аспекты рынка труда:

• Негибкость образовательной системы: Несоответствие между потребностями рынка труда и качеством подготовки специалистов в образовательных учреждениях является серьезным институциональным разрывом. Отсутствие эффективных механизмов прогнозирования спроса на компетенции и быстрой адаптации учебных программ усугубляет дефицит.
• Институциональные барьеры для мобильности рабочей силы: Географические, социальные и экономические барьеры (например, недоступность жилья, отсутствие развитой инфраструктуры в регионах с дефицитом кадров) препятствуют перетоку работников туда, где они наиболее востребованы.
• Проблемы с защитой прав работников и работодателей: Несовершенство трудового законодательства, а также низкая эффективность его применения, могут создавать риски для обеих сторон, снижая общую привлекательность рынка труда.

Изменение потребительских стратегий

Несмотря на рекордные доходы потребителей в 2024 году, наблюдалось изменение потребительских стратегий. Недоступность некоторых товаров длительного пользования (квартир после завершения программы льготной ипотеки, легковых автомобилей из-за роста цен) привела к перераспределению трат в другие категории товаров или к открытию банковских вкладов. Объем депозитов населения в 2024 году вырос на 12 трлн рублей, что в 1,5 раза превысило прирост за 2023 год.

Институциональные импликации:

• Институциональная неопределенность и сберегательное поведение: В условиях повышенной неопределенности и отсутствия четких долгосрочных перспектив потребители склонны к сберегательному поведению, что может тормозить внутренний спрос. Институты, направленные на повышение доверия к экономической системе и стабильности, могли бы стимулировать потребление и инвестиции.
• Доступность финансовых инструментов: Высокая ключевая ставка Банка России, с одной стороны, стимулирует рост депозитов, с другой – делает менее доступными кредиты, включая ипотеку, что влияет на рынок жилья и потребление. Институциональная среда, обеспечивающая баланс между сбережениями и кредитованием, является ключевой.
• Искажения в структуре рынка: Программы льготной ипотеки, хотя и направлены на поддержку населения, могут создавать институциональные искажения на рынке жилья, приводя к росту цен и последующей недоступности жилья после их завершения.

Внешние вызовы: санкции, мировая экономика и волатильность рубля

Внешний контур вызовов для российской экономики в 2025 году формируется санкционным давлением, замедлением мировой экономики и повышенной волатильностью курса рубля.

Санкции и замедление мировой экономики

Международный валютный фонд (МВФ) в октябре 2025 года повысил прогноз роста мировой экономики в 2025 году до 3,2% (на 0,2 п.п. выше июльского), а для развивающихся экономик – до 4,2%. Однако ООН в мае 2025 года снизила прогноз роста мирового ВВП до 2,4% в 2025 году. МВФ отмечает, что тарифный шок продолжает омрачать перспективы роста, а риски смещены в сторону усугубления, ожидая замедление роста во второй половине 2025 года и лишь частичное восстановление в 2026 году.

МВФ снизил прогноз роста экономики России на 2025 год до 0,6% (с 0,9%), что ниже официального прогноза российского правительства в 1%. Основными факторами, влияющими на снижение прогноза, названы продолжающиеся западные санкции и высокая ключевая ставка Банка России.

Институциональные ограничения для адаптации к внешним шокам:

• Недостаточная диверсификация экономики: Санкции и зависимость от экспорта сырьевых товаров делают экономику уязвимой к внешним шокам. Отсутствие институтов, стимулирующих инновации и высокотехнологичные отрасли, затрудняет диверсификацию.
• Институциональные барьеры для импортозамещения: Несмотря на политику импортозамещения, остаются институциональные проблемы, такие как недостаточная защита интеллектуальной собственности, высокая стоимость заемных средств для развития собственного производства, а также бюрократические препятствия для малого и среднего бизнеса.
• Ограниченный доступ к мировым технологиям и рынкам капитала: Санкционное давление ограничивает доступ к передовым технологиям и международным финансовым рынкам, что требует развития внутренних институтов для генерации и внедрения инноваций.

Волатильность рубля

Сохраняется вероятность повышенной волатильности курса рубля из-за всех ограничений и суженного объема рынка, что создает неопределенность для бизнеса. Аналитики SberCIB Investment Research ожидают ослабления курса рубля с августа 2025 года, прогнозируя его снижение до 90 рублей за доллар в III квартале и до 95 рублей за доллар к концу года. Банк России прогнозирует средний курс 85,0 рублей за доллар на 2025 год. Большинство экспертов сходятся во мнении о предстоящем ослаблении рубля, с возможным диапазоном курса доллара 85-95 рублей в ноябре 2025 года. Ключевые факторы волатильности включают снижение мировых цен на нефть, геополитическую неопределенность, отток капитала и сезонно высокий потребительский спрос.

Институциональные аспекты волатильности:

• Суженный объем рынка: Ограничения на операции с иностранными валютами и сокращение числа участников рынка делают его более чувствительным к изменениям, что является институциональным ограничением.
• Отсутствие глубоких и ликвидных финансовых рынков: Развитые финансовые рынки с разнообразными инструментами и большим числом участников способны лучше абсорбировать шоки и стабилизировать курс. Недостаточное развитие таких институтов усиливает волатильность.
• Зависимость от внешних факторов: Сильная зависимость курса рубля от мировых цен на нефть и геополитических событий указывает на недостаточную институциональную устойчивость экономики.

Неэффективность институционального конструирования как системная проблема

Одной из наиболее глубоких и, к сожалению, часто упускаемых конкурентами проблем является недостаточная эффективность институционального конструирования в современной России. Это системная проблема, связанная с отсутствием четко выстроенной теоретико-методологической базы для формирования и развития институтов. А ведь именно отсутствие такого осмысления приводит к нарушению системных принципов и созданию институциональных ловушек. Например, заимствование формальных институтов без учета местных неформальных норм может оказаться неэффективным, не так ли?

• Отсутствие четкой теоретико-методологической базы: Институциональное строительство в России часто происходит без глубокого теоретического осмысления, что приводит к нарушению системных принципов и созданию институциональных ловушек. Например, заимствование формальных институтов без учета местных неформальных норм может оказаться неэффективным.
• Проблемы нормативно-правового регулирования инновационной деятельности:
  • Отсутствие однозначных критериев определения инновационной организации: Это создает неопределенность и препятствует целевой поддержке действительно инновационных компаний.
  • Отсутствие законодательных определений для компонентов инновационной инфраструктуры (технопарков, бизнес-инкубаторов): Без четкого правового статуса эти структуры сталкиваются с трудностями в функционировании и привлечении инвестиций.
  • Проблема надежной защиты прав на интеллектуальную собственность: Это один из важнейших институциональных барьеров для инновационного развития. Если предприниматели не уверены, что их изобретения и разработки будут защищены от копирования, у них нет стимулов инвестировать в НИОКР.
  • Низкий уровень корпоративных расходов на НИОКР: Часто связывается с несовершенством процесса технологической модернизации и отсутствием действующего законодательства, регулирующего ведение инновационной деятельности на предприятии, включая отсутствие закона «Об инновационной деятельности».
  • Недостаточность финансирования инновационной деятельности: Предприятия сталкиваются с высокой стоимостью внедрения инноваций и долгосрочностью вложений, а также ограниченностью привлечения финансовых сред��тв из внешних источников. Институциональные механизмы венчурного финансирования, грантовой поддержки и налоговых стимулов для инноваций развиты недостаточно.
• Недостатки государственной политики развития и поддержки инновационного предпринимательства:
  • Низкий уровень эффективности мер административной поддержки: Эксперты дают невысокую оценку доступности и качеству региональных государственных программ и эффективности региональной государственной политики в отношении развития инновационного предпринимательства.
  • Отсутствие внятной государственной стратегии: Отсутствие последовательной и долгосрочной государственной политики, направленной на создание благоприятной институциональной среды для инноваций, тормозит их развитие.

Эти институциональные дефекты существенно препятствуют созданию инновационной экономики и подрывают потенциал для устойчивого экономического роста. Они требуют не просто точечных мер, а комплексного переосмысления подхода к институциональному проектированию в стране.

Роль институтов гражданского общества и региональной политики в контексте институционального развития РФ

Институциональное развитие страны немыслимо без активного участия гражданского общества и сбалансированной региональной политики. Эти два элемента, действуя в синергии, способны формировать более устойчивую и эффективную экономическую систему, способствуя как экономическому росту, так и социальной сплоченности.

Гражданское общество как фактор социально-экономического развития

Институты гражданского общества представляют собой сложную и многогранную систему общественных институтов и отношений, которые существуют независимо от государства. Их главная задача — создавать условия для самореализации как отдельных индивидов, так и различных объединений, предоставляя им платформы для выражения своих интересов, взаимодействия и контроля за деятельностью властных структур. Гражданское общество – это не просто набор организаций, а индикатор зрелости нации, формирующийся по мере экономического и политического развития страны, роста благосостояния, культуры и самосознания граждан.

В контексте административной реформы, реформирования судебной системы, правоохранительных органов, образования и жилищно-коммунального хозяйства, развитие институтов гражданского общества является одной из важнейших предпосылок успешности. Именно некоммерческие организации (НКО), будучи ключевыми акторами гражданского общества, вносят ощутимый вклад в повышение качества принимаемых органами государственной власти решений. Это достигается посредством:

• Экспертизы: НКО обладают специализированными знаниями и опытом в различных областях, что позволяет им проводить независимую экспертизу законопроектов и государственных программ, выявляя их слабые стороны и предлагая конструктивные решения.
• Консультаций: Общественные организации выступают в качестве консультантов для органов власти, представляя мнения и интересы различных групп населения, что способствует принятию более сбалансированных и эффективных решений.
• Общественных слушаний: Участие НКО в общественных слушаниях обеспечивает прозрачность процесса принятия решений и дает возможность гражданам высказать свою позицию, а также влияет на формирование общественного мнения.
• Контроля за реализацией решений: НКО осуществляют общественный контроль за исполнением государственных программ и проектов, выявляя нарушения и повышая ответственность властных структур.

В 2024 году вклад некоммерческих организаций в российскую экономику превысил 2,8 триллиона рублей, а более 20 миллионов граждан получили поддержку от НКО, что подтверждает их колоссальную социальную роль. Уровень доверия к Общественной палате России, ключевому институту гражданского общества, повысился с 40% в 2020 году до 59% в 2023–2024 годах, что отражает растущее признание их значимости.

Общественные институты наравне с государством обеспечивают социальную сплоченность и стабильность, выступая платформами для выражения интересов граждан и способствуя формированию более открытого и подотчетного государственного управления.

Развитие некоммерческих организаций: законодательство и поддержка

Динамика развития некоммерческого сектора в России демонстрирует положительные тенденции. В 2024 году в стране действовало 133 812 социально ориентированных некоммерческих организаций (СО НКО), что на 3 280 организаций больше, чем годом ранее. Особенно заметен рост в сфере добровольчества: количество СО НКО, осуществляющих деятельность в этой области, увеличилось на 6,7% в 2024 году, составив 11 228 организаций. Число организаций, активно привлекающих добровольцев, выросло на 8% и составило почти 36 тысяч в 2024 году. Расширение перечня основных направлений деятельности СО НКО, который теперь включает поддержку семьи, материнства, отцовства и детства, помощь детям-сиротам, защиту животных и благоустройство территорий, свидетельствует о признании государством их многогранной роли.

Государство играет важную роль в поддержке и стимулировании развития НКО. В 2025 году государственная поддержка НКО возрастет до рекордной отметки в 419 млрд рублей, что на 8% больше, чем 389 млрд рублей в 2024 году. Ожидается, что к 2027 году общий объем прямых расходов на некоммерческий сектор превысит полтриллиона рублей. Примечательно, что на каждый рубль государственного финансирования НКО привлекают дополнительно до 3 рублей из внебюджетных источников, что подчеркивает их способность к самоорганизации и привлечению ресурсов.

Для формирования экономического потенциала гражданского общества правительство активно использует налоговые инструменты. Федеральным законом от 13.12.2024 № 457-ФЗ были введены налоговые льготы для социально ориентированных НКО и их жертвователей. Например, благотворительные НКО освобождаются от уплаты налога на прибыль, полученную от благотворительной деятельности, при соблюдении определенных критериев. Некоммерческие организации, использующие свое имущество исключительно для выполнения уставных задач, могут быть освобождены от уплаты налога на имущество (статья 381 Налогового кодекса РФ). НКО, работающие в сферах социального обслуживания, образования, здравоохранения, культуры, спорта и туризма, могут получить освобождение от уплаты НДС (статья 149 Налогового кодекса РФ). В 2025 году Правительство РФ планирует расширить перечень НКО, которые смогут получать льготы по НДФЛ на гранты, включив в него, в частности, фонд «История Отечества».

Однако, несмотря на положительные тенденции, остаются нерешенные проблемы правового регулирования пожертвований. Статья 582 Гражданского кодекса РФ, определяющая пожертвование как дарение вещи или права в общеполезных целях, охватывает широкий круг одаряемых. Тем не менее, существуют проблемы с:

• Недостаточной прозрачностью и контролем за использованием пожертвований: Отсутствие четких механизмов отчетности и контроля может подрывать доверие жертвователей.
• Возможностью сбора средств недобросовестными организациями: Это создает риски для репутации всего сектора НКО.
• Сложностью регулирования целевого капитала: Целевой капитал (эндаумент), являющийся долгосрочным источником финансирования для НКО, требует более детального правового регулирования для обеспечения его сохранности и эффективного использования.

Предлагается внести изменения в статью 582 ГК РФ для создания комплексного и четкого правового регулирования, уточняющего целевое использование пожертвованного имущества для благотворительных и иных фондов поддержки, даже при отсутствии прямого указания жертвователя. С 1 сентября 2025 года вступают в силу изменения в законодательство, устанавливающие единые требования к обезличиванию персональных данных для НКО и вводящие единую электронную отчетность в Минюст России и Росстат, что является важным шагом к повышению прозрачности.

Региональная политика и межрегиональная дифференциация

Государственная региональная политика в Российской Федерации ставит перед собой амбициозную цель – обеспечение сбалансированного социально-экономического развития субъектов и сокращение межрегиональной дифференциации. Однако достижение этой цели сопряжено с серьезными институциональными вызовами.

Исторически сложившаяся неоднородность социально-экономического пространства России является фундаментальным фактором, значительно влияющим на функционирование государства, структуру экономики и стратегию институциональных преобразований. Эта неоднородность обусловлена огромными размерами страны, разнообразием природных ресурсов, историческими особенностями заселения и развития территорий.

Межрегиональная дифференциация усилилась в период перехода к рыночным реформам в 1990-е годы. Включение механизма рыночной конкуренции в условиях отсутствия адекватных регулирующих институтов и ослабления централизованной регулирующей роли государства привело к тому, что более развитые и ресурсообеспеченные регионы получили дополнительные преимущества, в то время как другие столкнулись с упадком.

Статистические данные подтверждают сохранение высокого уровня социально-экономического неравенства:

• Межрегиональная дифференциация субъектов Российской Федерации по уровню доходов населения в период 2000-2020 гг. сократилась в среднем более чем в 1,5 раза, однако сохраняется существенное территориальное расслоение.
• В 2024 году соотношение среднедушевых доходов и стоимости фиксированного набора потребительских товаров и услуг изменялось в диапазоне от 1,19 до 6,03, что свидетельствует о значительных различиях в покупательной способности.
• Уровень валового регионального продукта (ВРП) на душу населения в России различается более чем в 25 раз, в то время как в США или Европе эти различия составляют 3-5 раз. Это колоссальный разрыв, требующий системных институциональных решений.

На федеральном уровне приоритетом региональной политики стало создание условий для выравнивания уровня социально-экономического развития регионов. Однако для эффективного решения этой задачи необходимо учитывать институциональные факторы, препятствующие выравниванию:

• Слабость региональных институтов развития: Недостаточно развитые региональные институты, такие как фонды поддержки предпринимательства, агентства развития, инновационные кластеры, не позволяют эффективно использовать местный потенциал.
• Неэффективность механизмов межбюджетных отношений: Система распределения бюджетных средств между федеральным центром и регионами не всегда стимулирует регионы к самостоятельному экономическому развитию и может способствовать иждивенческим настроениям.
• Бюрократические барьеры и коррупция на региональном уровне: Эти неформальные институты увеличивают трансакционные издержки для бизнеса и снижают инвестиционную привлекательность регионов.
• Недостаточное развитие транспортной и логистической инфраструктуры: Отсутствие качественной инфраструктуры в отдаленных регионах ограничивает их интеграцию в общенациональное экономическое пространство и усугубляет неравенство.
• Неравномерное распределение человеческого капитала: Отток квалифицированных кадров из менее развитых регионов в крупные центры еще больше углубляет дисбаланс.

Преодоление этих институциональных ограничений является залогом успешной региональной политики и обеспечения устойчивого и сбалансированного развития Российской Федерации.

Перспективы институционального развития для устойчивого экономического роста в России

Осмысление институциональных вызовов, стоящих перед российской экономикой, подводит нас к неизбежному выводу: системные (институциональные) преобразования – это не просто желаемый, а единственно возможный путь для создания опорных точек будущего экономического роста. Без глубокой и продуманной трансформации институциональной среды невозможно обеспечить устойчивое и динамичное развитие.

Приоритеты институциональной политики: сокращение государственного вмешательства и конкуренция

В свете вышеизложенных проблем, основой экономической реформы должны стать постепенные, но последовательные преобразования действующих институтов. Центральным вектором этой политики должно стать сокращение государственного вмешательства в экономику, но не путем полного самоустранения, а через реформирование механизмов этого вмешательства.

Приоритетные направления преобразований:

1. Институты государственного управления: Необходимо пересмотреть роль государства от прямого управления экономическими процессами к созданию и поддержанию эффективной институциональной среды. Это означает:
   • Снижение административных барьеров: Упрощение процедур регистрации бизнеса, получения разрешений, снижение регуляторной нагрузки.
   • Повышение прозрачности и подотчетности: Внедрение механизмов общественного контроля, борьба с коррупцией, обеспечение открытости информации о деятельности государственных органов.
   • Развитие электронного правительства: Максимальная цифровизация государственных услуг для снижения трансакционных издержек для бизнеса и граждан.
2. Финансовая система: Для стимулирования инвестиций и обеспечения стабильности необходимо:
   • Развитие конкуренции на финансовом рынке: Создание равных условий для всех участников, снижение доминирования крупных государственных банков.
   • Укрепление защиты прав кредиторов и инвесторов: Повышение эффективности судебной системы в разрешении споров, связанных с финансовыми контрактами.
   • Развитие фондового рынка: Создание условий для привлечения долгосрочных инвестиций через механизмы фондового рынка, развитие венчурного финансирования для инновационных проектов.
3. Права собственности: Надежная защита прав собственности является краеугольным камнем рыночной экономики. Это включает:
   • Неприкосновенность частной собственности: Гарантии от произвольного изъятия и перераспределения активов.
   • Эффективная судебная защита: Быстрое и справедливое разрешение споров, связанных с собственностью.
   • Четкое определение и регистрация прав собственности: Снижение неопределенности и трансакционных издержек, связанных с передачей прав.
4. Социальная инфраструктура: Институты образования, здравоохранения, социальной защиты должны быть ориентированы на развитие человеческого капитала, который является ключевым фактором экономического роста. Это подразумевает:
   • Адаптация образовательной системы: Приведение программ обучения в соответствие с потребностями рынка труда, развитие профессионального образования, стимулирование непрерывного обучения.
   • Повышение качества здравоохранения: Доступность и качество медицинских услуг, создание условий для здорового образа жизни.

Конечной целью этих преобразований является создание конкурентной рыночной экономики, базирующейся на богатом ресурсном и научно-техническом потенциале России. Это означает переход от экономики, управляемой государством, к экономике, где основные решения принимаются рыночными субъектами в рамках четко определенных и эффективно действующих институтов.

Совершенствование правовой базы для институтов гражданского общества

Как мы видели, институты гражданского общества играют возрастающую роль в социально-экономическом развитии. Для раскрытия их полного потенциала необходима дальнейшая модернизация законодательства, регулирующего деятельность некоммерческих организаций.

Ключевые направления совершенствования:

1. Модернизация законодательства о пожертвованиях: Несмотря на существующую статью 582 Гражданского кодекса РФ, определяющую пожертвование как дарение в общеполезных целях и перечисляющую широкий круг одаряемых, остаются нерешенные проблемы, такие как недостаточная прозрачность и контроль за использованием средств, риск сбора средств недобросовестными организациями и сложности регулирования целевого капитала. Предлагается внести изменения в статью 582 ГК РФ для создания комплексного и четкого правового регулирования, уточняющего целевое использование пожертвованного имущества для благотворительных и иных фондов поддержки, даже при отсутствии прямого указания жертвователя. Это позволит повысить доверие жертвователей и обеспечить более эффективное использование средств.
2. Определение понятия и статуса ресурсного капитала НКО: В настоящее время законодательство РФ не обязывает некоммерческие организации иметь уставный капитал в традиционном смысле, поскольку их основная задача — не получение прибыли, а реализация социально значимых проектов. Тем не менее, для обеспечения долгосрочной финансовой устойчивости НКО, особенно тех, кто формирует целевой капитал (эндаументы), важно четко определить понятие и статус «ресурсного капитала», доходы от которого служат источником финансирования уставной деятельности. Это позволит создать более устойчивую модель финансирования и стимулировать развитие благотворительности. С 1 января 2024 года в Федеральном законе № 7-ФЗ закреплен юридический статус ресу��сного центра поддержки социально ориентированных НКО, что является шагом в правильном направлении, но требует дальнейшей детализации.
3. Унификация отчетности и повышение прозрачности: Вступающие в силу с 1 сентября 2025 года изменения в законодательстве, устанавливающие единые требования к обезличиванию персональных данных для НКО и вводящие единую электронную отчетность в Минюст России и Росстат, являются важным шагом к повышению прозрачности сектора. Однако необходимо продолжать работу по упрощению отчетности для добросовестных НКО и усилению контроля за целевым использованием средств, чтобы избежать злоупотреблений.

Роль формальных и неформальных институтов в долгосрочном развитии

Успех масштабных экономических реформ в России признается на всех уровнях власти, а роль институциональных преобразований в этом процессе не вызывает сомнений. Однако важно осознавать серьезность и глубину институциональной составляющей реформ, поскольку неформальные нормы играют решающую роль в определении тенденций развития общества.

Концепция долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года («Стратегия 2020»), утвержденная распоряжением Правительства РФ от 17 ноября 2008 года № 1662-р, уделяла значительное внимание институциональным реформам, но в большей степени касалась формальных правил, чем неформальных норм. Как показала история, эта стратегия была признана нереализованной к 2020 году, что частично объясняется тем, что изменения формальных правил без учета укоренившихся неформальных норм часто оказываются неэффективными.

Неформальные нормы, такие как обычаи, культурные правила, традиции, этические принципы и моральные ценности, являются более укорененными и сложнее изменяемыми, чем формальные институты (законы, регламенты, организации). Они формируют «ментальные модели» поведения, ожидания и стимулы, которые могут как способствовать, так и препятствовать реализации формальных реформ.

Д. Норт и Л. Дэвис в своей иерархии правил выделяют надконституционные правила как наиболее общие, укорененные и сложно изменяемые неформальные правила и культурные нормы. Эти «правила над правилами» могут дополнять, искажать или даже полностью вытеснять формальные институты. Например, если формальный закон предписывает честное ведение бизнеса, но доминирующая неформальная норма допускает коррупцию, эффективность этого закона будет крайне низкой.

Для успешных институциональных реформ в России необходимо не только совершенствовать формальные институты, но и активно работать с неформальными нормами, формируя культуру доверия, законопослушания, предпринимательской этики и социальной ответственности. Это требует долгосрочных усилий в сферах образования, просвещения, формирования гражданской идентичности и диалога между государством и обществом.

Национальные цели развития и задачи по обеспечению сбалансированного территориального развития

Новые национальные цели развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года, определенные Указом Президента РФ №309 от 24.05.2024 г., задают амбициозные ориентиры. Среди семи национальных целей выделяются «устойчивая и динамичная экономика» и «технологическое лидерство». Для их достижения планируется, в частности, выход России на четвертое место по объему ВВП (рассчитанному по паритету покупательной способности) не позднее 2030 года, снижение уровня бедности ниже 7% к 2030 году и ниже 5% к 2036 году, а также увеличение минимального размера оплаты труда (МРОТ) до не менее 35 000 рублей в месяц к 2030 году.

Достижение этих целей невозможно без обеспечения сбалансированного территориального развития РФ. Это предусматривает создание условий, позволяющих каждому региону иметь необходимые и достаточные ресурсы для достойных условий жизни граждан и повышения конкурентоспособности экономики.

Институциональные задачи в этом контексте включают:

1. Стимулирование экономического развития регионов: Создание региональных институтов поддержки предпринимательства, привлечения инвестиций, развития малого и среднего бизнеса. Это означает разработку и реализацию эффективных региональных программ развития, создание инвестиционных фондов, особых экономических зон.
2. Координация инфраструктурных инвестиций: Целенаправленное развитие транспортной, энергетической, социальной и цифровой инфраструктуры в регионах, которые имеют потенциал роста, но сдерживаются инфраструктурными ограничениями. Это требует стратегического планирования и эффективного межведомственного взаимодействия.
3. Преодоление институциональных ограничений: Активная работа по устранению административных барьеров, снижению коррупции, повышению прозрачности и предсказуемости регионального управления. Это включает также реформирование межбюджетных отношений, чтобы стимулировать регионы к самостоятельности и ответственности за свое развитие, а не к иждивенчеству.

Таким образом, перспективы институционального развития России связаны с комплексным подходом, который охватывает как реформирование формальных институтов (государственное управление, финансовая система, правовая база), так и работу с неформальными нормами, а также целенаправленное развитие регионов. Только такой системный подход позволит создать прочную институциональную основу для устойчивого экономического роста и повышения благосостояния граждан.

Заключение

Институциональная теория, от своих истоков в трудах Веблена и Коммонса до современной новой институциональной экономики Коуза и Уильямсона, предлагает бесценный аналитический инструментарий для понимания глубинных причин экономических явлений. Она выводит анализ за рамки идеализированных рыночных моделей, включая в поле зрения такие критические факторы, как трансакционные издержки, права собственности и сложная сеть формальных и неформальных правил, формирующих экономическое поведение. Мы увидели, как государство может выступать в роли как «контрактного» гаранта общественного благосостояния, так и «эксплуататорского» рентоискателя, а в реальности чаще всего балансирует между этими двумя полюсами, как это отражено в синтетической теории Д. Норта.

Применение этого инструментария к современной экономике Российской Федерации выявило комплексные и многоуровневые институциональные вызовы в 2025 году. Сжатие инвестиционного спроса, структурная трансформация рынка труда с системным дефицитом кадров, а также изменение потребительских стратегий не являются изолированными макроэкономическими проблемами. Они глубоко укоренены в институциональных дефектах: от неопределенности экономической ситуации и недостаточных гарантий для инвесторов до негибкости образовательной системы и институциональных барьеров для мобильности рабочей силы. Внешние вызовы, такие как санкционное давление, замедление мировой экономики и волатильность рубля, также усугубляются институциональными ограничениями, включая недостаточную диверсификацию экономики и неразвитость глубоких финансовых рынков. Наиболее системная проблема, упущенная в поверхностных анализах, – это неэффективность институционального конструирования в России, проявляющаяся в отсутствии четкой теоретико-методологической базы и проблемах нормативно-правового регулирования инновационной деятельности и защиты интеллектуальной собственности.

Тем не менее, в этом сложном ландшафте институты гражданского общества и региональная политика выступают как важнейшие драйверы развития. Мы проанализировали растущий вклад некоммерческих организаций в экономику и их роль в повышении качества государственных решений, а также государственную поддержку НКО через финансирование и налоговые льготы. Однако для полноценного раскрытия их потенциала необходимо дальнейшее совершенствование правовой базы, особенно в части регулирования пожертвований и статуса ресурсного капитала, а также повышение прозрачности. Региональная политика, направленная на сокращение межрегиональной дифференциации, сталкивается с исторически сложившимся неравенством и требует преодоления глубинных институциональных ограничений, таких как слабость региональных институтов развития и неэффективность межбюджетных отношений.

Перспективы устойчивого экономического роста в России неразрывно связаны с глубокими системными институциональными преобразованиями. Это означает переход к стратегии, ориентированной на сокращение государственного вмешательства через реформирование институтов управления, финансовой системы и прав собственности, создание конкурентной рыночной экономики. Ключевым направлением является также совершенствование правовой базы для институтов гражданского общества. Но, пожалуй, самый фундаментальный вывод заключается в решающей роли неформальных норм – обычаев, культурных правил, доверия – в определении траектории развития. Без учета и целенаправленной работы с этими «надконституционными правилами» никакие формальные реформы не принесут желаемого эффекта. Новые национальные цели развития РФ до 2030-2036 годов ставят перед страной амбициозные задачи, достижение которых будет зависеть от способности стимулировать экономическое развитие регионов, координировать инфраструктурные инвестиции и преодолевать институциональные ограничения, обеспечивая достойные условия жизни граждан.

Таким образом, комплексный характер институциональных вызовов требует комплексного и многоуровневого ответа. Дальнейшие исследования должны быть сосредоточены на разработке конкретных механизмов, способствующих формированию эффективных формальных и неформальных институтов, а также на оценке их влияния на экономическое поведение и рост. Только через глубокое понимание и целенаправленное институциональное строительство Россия сможет обеспечить устойчивое и инклюзивное развитие в долгосрочной перспективе.

Список использованной литературы

1. Долан, Э. Рынок: микроэкономическая модель / Э. Долан, Д. Линдсей. – Санкт-Петербург: Автокомп, 1992. – 632 с.
2. Иноземцев, В. За пределами экономического общества. – Москва: Наука, 1998. – 218 с.
3. Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория: Учебник / под общей редакцией А. А. Аузана. – Москва: ИНФРА-М, 2005. – 338 с.
4. Макроэкономика. Теория и российская практика: Учебник / под редакцией А. Г. Грязновой, Н. Н. Думновой. – Москва: КНОРУС, 2004. – 608 с.
5. Олейник, А. Н. Институциональная экономика: Учебное пособие. – Москва: Инфра-М, 2000. – 390 с.
6. Ходжсон, Дж. Жизнеспособность институциональной экономики. – Москва: Япония сегодня. 1997. – 290 с.
7. Шаститко, А. Неоинституциональная экономическая теория. – Москва: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 1998. – 188 с.
8. Нуреев, Р. Институционализм: прошлое, настоящее, будущее // Вопросы экономики. – 1999. – № 1.
9. Нуреев, Р. Теория развития: институциональные концепции становления рыночной экономики // Вопросы экономики. – 2000. – № 6.
10. Олейник, А. Институциональная экономика // Вопросы экономики. – 1999. – № 1.
11. Мелихов, В. Ю. Основные этапы развития институциональной теории / В. Ю. Мелихов, Т. Г. Осадчая // Известия Томского политехнического университета. Экономика. – 2011. – Т. 319, № 6. – С. 136-140.
12. Плетнёв, Д. А. Институциональные основы прав собственности // Вестник Челябинского государственного университета. – 2009. – № 35 (173). – С. 25-29.
13. Фуруботн, Э. Г. Институты и экономическая теория: Достижения новой институциональной экономической теории / Э. Г. Фуруботн, Р. Рихтер; перевод с английского; под редакцией В. С. Катькало; Н. П. Дроздовой. – Санкт-Петербург: Питер, 2005. – С. 90-91.
14. Володин, А. В. Роль институтов гражданского общества в модернизации современной России // Проблемы теории и практики управления. – 2014. – № 6. – С. 138-144.
15. Особенности экономической модели гражданского общества в современной России // Вестник Самарского государственного экономического университета. – 2012. – № 1 (87). – С. 58-62.
16. Развитие институтов гражданского общества (Раздел из Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года, утвержденной Распоряжением Правительства РФ от 17.11.2008 № 1662-р). – URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_82134/62263b655f24f5a3e147614e5a95d7367c3b889d/
17. Яковлева, Е. А. Институциональные реформы в рамках Концепции 2020 // Вестник МГИМО-Университета. – 2011. – № 2 (17). – С. 209-214.
18. Дмитриев, А. С. Роль институтов гражданского общества в современной российской экономике // Вестник Московского университета МВД России. – 2019. – № 3. – С. 209-212.
19. Анисимова, А. И. Факторы развития гражданского общества в России // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки. – 2021. – № 3. – С. 182-185.
20. Сидоров, В. Ю. Гражданское общество в Российской Федерации: особенности развития и отличия от европейских государств / В. Ю. Сидоров, И. А. Сидорова // Przegląd Europejski. – 2016. – № 1. – С. 255-263.
21. Развитие институтов гражданского общества в Российской Федерации (Сборник законодательных актов). – Государственная Дума РФ, 2016. – URL: https://duma.gov.ru/upload/sitepage/Razvitie_institutov_grazhdanskogo_obschestva_v_Rossiyskoy_Federatsii.pdf
22. Еремеева, Л. Н. Региональная политика в современной России: особенности формирования и реализации / Л. Н. Еремеева, Е. Л. Плисецкий // Экономика. Налоги. Право. – 2018. – № 3. – С. 119-125.
23. Троицкий, Е. Ф. Эволюция региональной политики Российской Федерации в конце XX — начале XXI в. / Е. Ф. Троицкий, Е. А. Кирилова // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. – 2019. – № 2. – С. 132-143.
24. Чернышев, А. Л. Экономические основы развития гражданского общества в России: диссертация … кандидата экономических наук. – Москва, 2002.
25. В Минэкономразвития назвали основные вызовы экономики в 2025 году // Новости РСПП. – 2025. – 28 февраля. – URL: https://rspp.ru/news/v-minekonomrazvitiya-nazvali-osnovnye-vyzovy-ekonomiki-v-2025-godu-65dff87f4659f/
26. Гражданское общество в России в 2024 году: особенности и тенденции // ОП РФ. – 2024. – URL: https://oprf.ru/news/grazhdanskoe-obshchestvo-v-rossii-v-2024-godu-osobennosti-i-tendentsii