Межэтнические отношения в крупном российском городе: теоретические подходы, динамика и механизмы регулирования (на примере Санкт-Петербурга)

В последние десятилетия Россия, входящая в пятерку мировых лидеров по приему мигрантов, переживает значительные трансформации в этническом ландшафте своих мегаполисов. По данным Росстата, только за 2024 год миграционный прирост составил 568 тысяч человек, что в два раза превышает показатели предыдущего года, демонстрируя беспрецедентную динамику и актуализируя проблематику межэтнических отношений в городской среде. Это не просто статистические данные, а отражение глубинных социальных процессов, требующих всестороннего академического осмысления. Курсовая работа посвящена комплексному исследованию межэтнических отношений в условиях крупного российского города, сфокусированному на примере Санкт-Петербурга. Её цель — провести глубокий анализ теоретических подходов к этничности, исследовать динамику этнической структуры городского населения и оценить эффективность существующих механизмов регулирования межэтнических отношений.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. Раскрыть основные теоретические подходы к пониманию этничности и их методологическое значение.
2. Проанализировать социально-экономические, политические и культурные факторы, влияющие на актуализацию проблем этничности в мегаполисах.
3. Исследовать динамику этнической структуры Санкт-Петербурга и роль миграционных процессов в этих изменениях.
4. Детально рассмотреть правовые и институциональные механизмы регулирования межэтнических отношений в России и оценить их эффективность.

Научная новизна исследования заключается в интеграции различных теоретических парадигм для анализа конкретного российского кейса (Санкт-Петербурга), а также в критической оценке актуальных проблем, связанных с миграцией и адаптацией, с учетом новейших статистических данных и законодательных инициатив. Практическая значимость работы состоит в возможности использования её выводов и рекомендаций для разработки более эффективных стратегий государственной национальной политики и программ социокультурной адаптации мигрантов в крупных городах. Структура работы последовательно раскрывает обозначенные задачи, двигаясь от теоретических основ к эмпирическому анализу и оценке регулятивных механизмов.

Теоретические основы изучения этничности и межэтнических отношений

Изучение этничности и межэтнических отношений представляет собой междисциплинарную область, где пересекаются социология, этнология, антропология, политология и психология. Многообразие подходов к этим явлениям обусловлено сложностью и многогранностью самого понятия «этничность», которое, несмотря на свою центральную роль, до сих пор не имеет единого, общепризнанного определения в научном сообществе. Понимание того, как конструируется и переживается этничность, является ключом к анализу динамики межэтнических взаимодействий в условиях крупного российского города, раскрывая глубинные причины и следствия социальных процессов, охватывающих городское население.

Понятие и сущность этничности, межэтнических отношений и этнической идентичности

В поисках адекватного определения стоит отметить, что этничность часто трактуется как форма социальной организации культурных различий. Она проявляется в характеристиках, которые сами члены этнической общности считают значимыми, формируя основу их самосознания и самовосприятия. Этничность — это не просто набор внешних признаков, а сложный социокультурный конструкт, который формируется и существует в контексте коллективного социального опыта. Он включает в себя наличие общего названия, общих элементов культуры, представление об общем происхождении и исторической памяти, возможность ассоциировать себя с определенной территорией, а также глубокое чувство групповой солидарности. Несмотря на это, разнообразие научных школ не позволяет выработать унифицированное определение, что лишь подчеркивает многомерность феномена. Что же из этого следует? Для полноценного анализа межэтнических отношений крайне важно учитывать, что этничность не является статичной категорией, а постоянно переосмысливается и формируется в социальных взаимодействиях, что влияет на её динамику в городской среде.

Межэтнические отношения же, в свою очередь, представляют собой многоуровневый и многоаспектный комплекс взаимодействий между различными этническими группами (народами). В широком смысле это охватывает политические, культурные, экономические и исторические связи между этносами. В более узком, межличностном понимании, межэтнические отношения — это повседневные взаимодействия людей разных национальностей, будь то в трудовой сфере, семье, соседстве или дружеском кругу. Изучением этих сложных взаимосвязей занимаются такие дисциплины, как культурантропология, политология, социология, экономика, история и психология, каждая из которых привносит свой уникальный ракурс в понимание феномена.

Наконец, этническая идентичность — это глубоко личный, эмоционально-когнитивный процесс осознания человеком своей принадлежности к конкретной этнической общности. Это не статичное состояние, а динамичная проекция существующих этнических связей на индивидуальное сознание, проявляющаяся, в частности, через использование этнонима (названия этнической группы). В контексте социальной идентичности личности, этническая идентичность является одной из её составных частей, психологической категорией, которая позволяет человеку не только осознавать себя частью определенного этноса, но и отличать себя от представителей других этнических групп. В российской науке активно дискутируется соотношение терминов «этническое самосознание» и «этническая идентичность», что указывает на глубину теоретических разработок в этой области. Важно отметить, что этническая идентичность часто ориентирована на прошлое, связывая индивида с историей и корнями своей общности. Какой важный нюанс здесь упускается? Этническая идентичность не просто связывает человека с прошлым, но и активно формирует его настоящее и будущее, влияя на социальные взаимодействия, политические предпочтения и даже экономическое поведение в многонациональном обществе.

Примордиалистский подход к этничности

В основе понимания этничности лежит несколько фундаментальных теоретических подходов, каждый из которых предлагает свою оптику для анализа этого сложного явления. Одним из старейших и наиболее влиятельных является примордиализм. Само название, происходящее от латинского primordialis — «первоначальный», ярко отражает его суть: этнические группы рассматриваются как изначальная, универсальная и неотъемлемая характеристика человеческих сообществ.

Примордиализм концептуализирует этничность как нечто, коренящееся либо в биологической природе человека, либо в глубоких культурных и исторических слоях общества. Это подход, который долгое время доминировал в этнологии, особенно до 60–70-х годов XX века на Западе и до начала 90-х годов в российской науке. Он утверждает, что этническая принадлежность — это врожденное свойство, имеющее объективную основу и воспринимаемое как данность, как часть фундаментального «Я» индивида.

В отечественной науке примордиалистские теории принято делить на два основных направления:

1. Социобиологическое направление. Ярким представителем этого подхода является Л.Н. Гумилев с его теорией пассионарного толчка. Гумилев рассматривал этнос как специфическую форму адаптации группы людей к окружающей среде, как некий коллективный организм, чьё развитие и упадок определяются энергетическими импульсами, исходящими из космоса. В этой парадигме этничность предстает как изначально данная, органичная и неизменная характеристика, свойственная биологическому виду Homo Sapiens. Это своего рода «биологический код», который определяет общность и различия между группами.
2. Эволюционно-историческое направление. Это направление, развиваемое такими учеными, как Ю.В. Бромлей и Н.Я. Данилевский (последний считается одним из родоначальников культурного примордиализма), рассматривает этносы не как биологические, а как социальные сообщества. Их этничность формируется в тесной связи с социально-историческим контекстом, развиваясь через общие язык, культуру и коллективную идентичность. Здесь этничность — это результат длительного исторического процесса, накопления общих традиций, ценностей и мировоззрения, которые передаются из поколения в поколение и создают уникальный культурный пласт.

Несмотря на свои различия, оба направления примордиализма сходятся в идее об объективном существовании этнических групп и их устойчивости во времени, будь то через призму биологической предопределенности или через глубину исторического и культурного наследия. Однако, именно эти утверждения стали объектом критики со стороны других теоретических подходов, которые искали объяснения динамичности и изменчивости этничности в современном мире.

Инструменталистский подход к этничности

В середине 1970-х годов, когда стало очевидным, что примордиализм не всегда способен адекватно объяснить всплеск национальных движений и динамику этнических конфликтов, возник новый мощный теоретический поток — инструментализм, также известный как ситуационизм, мобилизационизм или гедонистическая концепция этничности. Этот подход предложил кардинально иной взгляд на этничность, сместив акцент с её объективной «данности» на её функциональное и утилитарное использование.

Инструментализм рассматривает этнос и этничность не как нечто изначально существующее, а как гибкий инструмент или ситуативную роль. В этой парадигме этническая принадлежность становится средством, которое политики или элиты могут мобилизовать для достижения вполне конкретных целей: экономических выгод, политической власти, защиты привилегий или борьбы за ресурсы. Это концепция, где этничность выступает как своеобразная валюта в торгах за социальные блага.

Среди западных ученых, которые внесли значительный вклад в развитие инструменталистских воззрений, можно выделить Л. Белла, Н. Глейзера, А. Коэна, Дж. Нейджела, Д. Горовица, С. Олзана, Дж. Ротшильда и К. Янга. Эти исследователи подчеркивали, что этничность может быть «включена» или «выключена» в зависимости от контекста и выгодности её использования. Например, в условиях конкуренции за рабочие места или социальные пособия, этническая идентичность может быть активно подчеркнута для мобилизации поддержки или выдвижения коллективных требований.

Основные положения инструментализма можно резюмировать следующим образом:

• Функциональность этничности: Инструменталисты не ищут глубинных, объективных основ этничности, а фокусируются на функциях, которые этнические сообщества выполняют в социальных и политических процессах. Этничность здесь — это не причина, а средство.
• Этничность как идеология: В этой концепции этничность часто понимается как идеология, искусственно формируемая и распространяемая элитами для мобилизации широких масс населения. Через общие символы, мифы и риторику создается чувство общности, которое затем используется для достижения политических или экономических задач.
• Политизация идентичности: Подход акцентирует внимание на механизмах политизации этнической идентичности, то есть на процессах, посредством которых этнические различия превращаются в основу для политического действия, формирования партий, движений или даже государств.

Инструментализм оказался особенно полезным для анализа ситуаций, где этническая принадлежность становится ключевым фактором в борьбе за ресурсы, будь то в условиях постколониальных государств или в современных мегаполисах с высокой конкуренцией. Он объясняет, почему в одних условиях этнические различия могут быть второстепенными, а в других — доминирующими и даже конфликтогенными. Неужели мы можем игнорировать этот аспект, когда речь идёт о понимании городской жизни?

Конструктивистский подход к этничности

Наряду с примордиализмом и инструментализмом, современная этнология и социология признают конструктивизм как наиболее авторитетную и широко принятую концепцию этничности. Этот подход кардинально отличается от примордиализма своей убежденностью в том, что этнические общности и нации не являются изначально заданными или объективно существующими феноменами, а представляют собой социальные конструкты. То есть, этничность не столько обнаруживается, сколько активно создается и поддерживается в сфере коллективного сознания и социального взаимодействия.

В западной науке конструктивизм практически общепринят в США, Канаде и Европе, а в России также является преобладающим направлением. Среди ключевых разработчиков этого направления выделяются такие выдающиеся ученые, как Б. Андерсон, П. Бурдьё, Э. Геллнер и Э. Хобсбаум. В России одним из наиболее последовательных сторонников конструктивизма является В.А. Тишков.

Основные идеи конструктивизма заключаются в следующем:

• Этничность как «вымышленное сообщество»: Бенедикт Андерсон, один из столпов конструктивизма, ввел концепцию «воображаемых сообществ» (imagined communities), подчеркивая, что нации и этнические группы, будучи слишком обширными для личного знакомства всех их членов, существуют как ментальные конструкции. Люди верят в свою общность на основе разделяемых символов, нарративов, мифов о происхождении и общей истории.
• Роль элит и интеллектуалов: Конструктивисты полагают, что «этническое чувство и формулируемые в его контексте представления» во многом являются «интеллектуальным конструктом писателей, ученых, политиков». Именно эти акторы формируют и артикулируют идеи об общей культуре, языке, происхождении, которые затем усваиваются и принимаются широкими массами.
• Символы и язык: Особое внимание уделяется роли сознания и языка как центральных символов, вокруг которых формируется понимание этнического своеобразия. Через язык передаются культурные коды, истории и ценности, которые цементируют этническую идентичность.
• Этнические границы как основной критерий: Фредерик Барт, хотя и не являющийся чистым конструктивистом, внес фундаментальный вклад в понимание этничности, предложив рассматривать в качестве главного критерия границы группы, которыми она себя отличает от других. Для Барта важны не столько внутренние культурные особенности группы, сколько сам процесс поддержания этих границ и интеракции с «другими». Этнические границы, по его мнению, активно направляют социальную жизнь и формируют групповую идентичность.

Таким образом, конструктивизм объясняет, как этнические различия не просто существуют, а активно создаются, поддерживаются и изменяются в результате социальных процессов, дискурсов и действий различных акторов. Это динамичный подход, который позволяет анализировать, как этнические группы адаптируются к меняющимся условиям, как их идентичность может трансформироваться и как в городском пространстве постоянно переопределяются границы между «своими» и «чужими».

Применение теоретических подходов для анализа межэтнических отношений в российском городе

Разнообразие теоретических подходов к пониманию этничности – примордиализма, инструментализма и конструктивизма – на первый взгляд может показаться разрозненным, однако именно их интеграция открывает наиболее плодотворные пути для комплексного анализа межэтнических отношений, особенно в динамичной и многомерной среде крупного российского города. Ни один из этих подходов в чистом виде не способен исчерпывающе объяснить всю сложность этнических процессов, но их синергия позволяет создать объемную картину.

Примордиализм, со своим акцентом на глубинных исторических корнях и культурном наследии, помогает понять устойчивость некоторых этнических черт, сохранение языка, традиций и чувства общности даже в условиях интенсивной урбанизации. Например, он объясняет, почему определенные этнические группы, такие как татары или евреи в Санкт-Петербурге, сохраняют свою идентичность на протяжении десятилетий, несмотря на процессы ассимиляции. Этот подход важен для осознания того, что этническая принадлежность не всегда является лишь поверхностной оболочкой, ведь она уходит корнями в глубокие исторические пласты, формируя основу коллективного самосознания.

Инструментализм, в свою очередь, становится незаменимым инструментом для исследования динамики этнического фактора в сложных социальных условиях. В российском контексте, особенно в период перехода от национального государства к гражданскому обществу, инструментализм позволяет выявить, как этническая идентичность может быть мобилизована политическими элитами или общественными группами для достижения конкретных целей – будь то защита прав меньшинств, борьба за ресурсы или артикуляция культурных требований. В условиях мегаполисов, где конкуренция за социальные блага высока, этничность может стать мощным рычагом в руках различных акторов. Например, при формировании диаспор и национально-культурных автономий, этническая принадлежность часто используется для лоббирования интересов или консолидации ресурсов внутри группы. Это означает, что этничность не только переживается, но и активно используется, становясь инструментом для достижения вполне прагматичных задач, что особенно заметно в условиях урбанизированной среды.

Наконец, конструктивистский подход является наиболее перспективным для анализа современной поликультурности и понимания того, как этнические различия не просто существуют, а активно создаются, поддерживаются и переопределяются через социальные процессы и институты. В условиях городского пространства, где происходит постоянное взаимодействие различных культур, конструктивизм позволяет исследовать:

• Как медиа, образовательные системы и культурные практики формируют образы «своих» и «чужих».
• Как миграционные процессы влияют на переопределение этнических границ и идентичностей.
• Как повседневное общение и социальные интеракции способствуют конструированию или деконструкции этнических стереотипов.

Например, в Санкт-Петербурге, где проживают представители более 200 национальностей, конструктивизм помогает понять, как происходит адаптация мигрантов второго поколения, которые с малолетства воспринимают городские культурные паттерны. Их идентичность формируется на пересечении унаследованной этнической принадлежности и усвоенной городской культуры, что является ярким примером социального конструирования. Что это означает для города в долгосрочной перспективе?

Таким образом, для всестороннего исследования межэтнических отношений в крупном российском городе необходимо не противопоставлять эти подходы, а использовать их как взаимодополняющие линзы. Примордиализм дает глубину, инструментализм — объясняет динамику мобилизации, а конструктивизм — раскрывает механизмы формирования и трансформации этничности в постоянно меняющемся городском ландшафте. Только такой интегративный подход может обеспечить когерентную и всеобъемлющую теорию этничности, способную адекватно описать и объяснить сложные процессы, происходящие в современном мегаполисе.

Факторы формирования и актуализации проблем межэтнических отношений в крупном городе

Динамика межэтнических отношений в крупном российском городе — это сложный пазл, который складывается под воздействием множества взаимосвязанных факторов: социально-экономических, политических и культурных. Эти факторы не просто существуют параллельно, но и переплетаются, создавая уникальный контекст для взаимодействия этнических групп и актуализируя целый спектр проблем, зачастую игнорируемых или освещаемых поверхностно в общественном дискурсе и даже некоторых научных работах.

Социально-экономические факторы

Социально-экономический ландшафт крупного города во многом определяет характер межэтнических отношений, выступая катализатором как интеграции, так и напряжения. Одним из наиболее острых и распространенных явлений, с которым сталкиваются мигранты в России, является дискриминация. Это проявляется в различных сферах жизни:

• Сфера труда: Мигранты часто вынуждены соглашаться на низкоквалифицированную работу, сталкиваются с занижением заработной платы, отсутствием официального трудоустройства и эксплуатацией. Ограниченное знание русского языка и недостаточный уровень образования (часто не признаваемый в России) значительно сужают круг доступных вакансий, превращая их в «трудовых пролетариев», выполняющих тяжелую и малооплачиваемую работу, что, в свою очередь, сдерживает их личностное и профессиональное развитие. Ежедневные переработки становятся нормой, а возможности для карьерного роста крайне ограничены.
• Жилищные отношения: Проблемы с покупкой и съемом жилищных помещений являются серьезным барьером. Мигранты сталкиваются с отказами арендодателей по этническому признаку, вынуждены жить в перенаселенных условиях или в районах с неразвитой инфраструктурой, что может приводить к формированию мест концентрации, ошибочно интерпретируемых как «этнические анклавы».
• Взаимодействие с правоохранительными органами: Зачастую мигранты подвергаются предвзятому отношению со стороны правоохранительных органов, что порождает чувство незащищенности и недоверия к государственным институтам.

Социальный статус и престиж также выступают в качестве мощных фильтров, затрудняющих проникновение иммигрантов в социально благополучные районы. В таких районах, как правило, наблюдается более высокий уровень избирательной этнической дискриминации на бытовом уровне. Местное население, опасаясь снижения стоимости недвижимости, роста преступности или изменения социокультурной среды, может проявлять открытую или скрытую неприязнь к «чужакам».

Эти факторы создают порочный круг: отсутствие достойной работы и жилья снижает адаптационный потенциал мигрантов, способствует их концентрации в определенных районах, что, в свою очередь, усиливает общественные опасения и ксенофобские настроения.

Опросы показывают, что антииммигрантские настроения широко распространены: менее 1% россиян поддерживают привлечение мигрантов для решения демографических проблем, около 80% выступают против их присутствия на рынке труда, а две трети считают, что миграция вредит регионам. В общественном сознании происходит расиализация понятия «мигранты» с использованием эвфемизмов, таких как «черные» и «лица кавказской национальности», что лишь усугубляет проблему.

Политические факторы

Политические факторы играют ключевую роль в формировании и актуализации межэтнических проблем в крупном городе, особенно в условиях глобальной нестабильности и геополитической конкуренции. Один из наиболее тревожных аспектов — это попытки внешних сил использовать национальный вопрос для ослабления России. В условиях современной «гибридной войны» этнические и национальные противоречия могут быть искусственно подогреты и инструментализированы для дестабилизации внутренней ситуации, создания очагов напряженности и подрыва государственного единства. Эти угрозы требуют от государства и общества особой бдительности и продуманной политики.

Значительное влияние на политический ландшафт оказывают миграционные процессы, которые в последние годы трансформировались из временных в более постоянные, особенно приток из стран Средней Азии. За январь-сентябрь 2024 года в Россию въехало почти 5 млн граждан из Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана, а к середине 2016 года на эти страны приходилось 66% всех пребывающих трудовых мигрантов. Такой масштабный приток, при отсутствии эффективных систем адаптации, порождает серьезные этнополитические риски.

Одним из наиболее острых проявлений этих рисков стало формирование «этнических анклавов». После трагического теракта в «Крокус Сити Холле» 22 марта 2024 года, вопросы иммиграции из азиатских стран СНГ вышли на первый план, усиливая опасения по поводу угроз безопасности и концентрации иноэтничного населения. В общественном дискурсе возобладал дискурс секьюритизации миграции, что привело к законодательным инициативам по ужесточению миграционной политики. Понятие «этнический анклав» даже появилось в ряде документов стратегического планирования, отражая растущую озабоченность властей. Эти анклавы, характеризующиеся высокой численностью иноэтничного и инокультурного населения, могут стать не только зоной социальной изоляции, но и потенциальным источником конфликтов, если не будут созданы механизмы их интеграции в общегородскую среду. Какой важный нюанс здесь упускается? Отсутствие адекватной интеграционной политики приводит к созданию замкнутых сообществ, которые в дальнейшем могут быть использованы для дестабилизации, а не для конструктивного развития.

В крупных мегаполисах, таких как Москва, временный демографический выигрыш от притока молодых мигрантов не сопровождается созданием адекватных систем их адаптации. Это приводит к тому, что огромные массы людей, несмотря на их экономический вклад, остаются социально и культурно неприспособленными, что создает благодатную почву для их эксплуатации (как внутригрупповой, так и межгрупповой) и маргинализации. Отмечается, что меры по содействию адаптации мигрантов, предусмотренные, например, Стратегией государственной национальной политики РФ, находятся на начальном этапе реализации и требуют существенной доработки, что усиливает политическое напряжение вокруг миграционного вопроса.

Культурные факторы

Культурные факторы оказывают глубокое и многогранное влияние на формирование межэтнических отношений в городской среде, определяя, как мигранты адаптируются к новой жизни и как взаимодействуют с принимающим сообществом. Культурная дистанция — разница в ценностях, нормах, обычаях и моделях поведения между отправляющим и принимающим сообществами — является одним из важнейших регуляторов процесса аккультурации. Чем больше эта дистанция, тем сложнее мигранту интегрироваться.

Особенности городской культуры — её гетерогенность, присущий ей индивидуализм и автономность личности — также существенно влияют на эти процессы. В отличие от традиционных обществ, где социальные связи зачастую строятся на общинных началах, мегаполис предлагает большую свободу, но и требует большей самостоятельности. Это может стать как преимуществом для тех, кто ищет новую идентичность, так и вызовом для тех, кто привык к более структурированным социальным рамкам.

Для мигрантов первого поколения столкновение с новыми культурными паттернами может вызвать так называемый «миграционный шок». Это состояние дезориентации и стресса, возникающее из-за несовпадения ожиданий и реальности, культурных норм и социальных практик. В ответ на этот шок у мигрантов может возникнуть стимул к сепарации — стремление замкнуться в привычной культурной среде, формируя мини-сообщества внутри города, где сохраняются родной язык, традиции и образ жизни. Это может быть как защитной реакцией, так и препятствием для полноценной интеграции. И что из этого следует? Для эффективной интеграции необходимо создавать программы поддержки, которые помогут мигрантам преодолеть «миграционный шок» и найти баланс между сохранением собственной культуры и адаптацией к новой среде, иначе риск сепарации возрастает.

Особое внимание следует уделить межпоколенческому разрыву между первым и вторым поколениями мигрантов. Первое поколение, как правило, более консервативно, сильнее привязано к традиционной культуре и испытывает большие трудности с адаптацией. Второе же поколение, рожденное или выросшее в принимающей стране, с малолетства воспринимает городские культурные паттерны. Этот межпоколенческий «разлом» часто носит социально-экономический характер, так как характер интеграции существенно различается.

Примером успешной адаптации второго поколения является случай северокавказских мигрантов в Санкт-Петербурге. При отсутствии системной дискриминации, представители этого поколения органично встраиваются в городскую культуру. Они интегрируются в образовательную систему, осваивают русский язык как родной, формируют смешанные социальные связи. В этом поколении широко распространены такие стратегии аккультурации, как интеграция (сохранение своей этнической идентичности при одновременном принятии культуры большинства) и ассимиляция (полное или почти полное принятие культуры большинства с утратой или значительным ослаблением своей этнической идентичности). Это показывает, что при создании благоприятных условий культурные различия могут не столько порождать конфликты, сколько обогащать городскую среду, способствуя формированию новой, более сложной и разнообразной идентичности.

Динамика этнической структуры и миграционные процессы в Санкт-Петербурге

Санкт-Петербург, исторически являясь одним из важнейших культурных и экономических центров России, всегда был городом, где соединялись традиции и искусство многих народов. Эта особенность сохраняется и в XXI веке, но под влиянием глобальных и внутренних миграционных процессов этнический ландшафт города претерпевает значительные изменения. Анализ этих трансформаций позволяет понять, как формируются и развиваются межэтнические отношения в современном мегаполисе, особенно с учётом его уникального исторического и культурного наследия.

Этнический состав Санкт-Петербурга по данным переписей населения

Для понимания динамики этнической структуры Санкт-Петербурга необходимо обратиться к данным Всероссийских переписей населения, которые являются основным источником официальной статистики по национальному составу.

По результатам Всероссийской переписи населения 2010 года, в Санкт-Петербурге проживали представители более 200 национальностей и народностей, что свидетельствует о его высокой полиэтничности. Доминирующей этнической группой, как и ожидалось, были русские, составлявшие 3 909 тыс. человек, или 92,5% от общего числа тех, кто указал свою национальность. Среди других крупных этнических групп выделялись:

• Украинцы — 64,4 тыс. человек (1,52%)
• Белорусы — 38,1 тыс. человек (0,9%)
• Татары — 31 тыс. человек (0,73%)
• Евреи — 24 тыс. человек (0,57%)
• Узбеки — 20,3 тыс. человек (0,48%)
• Армяне — 20 тыс. человек (0,47%)
• Азербайджанцы — 17,7 тыс. человек (0,36%)
• Таджики — 12,1 тыс. человек (0,29%)
• Грузины — 8,3 тыс. человек (0,2%)
• Молдаване — 7,2 тыс. человек (0,17%)
• Казахи — 3,4 тыс. человек (0,08%)
• Финны — 2,6 тыс. человек (0,06%)

Сравнение с данными переписи 2020 года (опубликованными в 2022 году) показывает определенные изменения. Общая численность населения Санкт-Петербурга на 2020 год составила 5 601 911 человек. Из них русские составляли 4 275 058 человек, что соответствует 76,314%. При этом крайне важным показателем является количество людей, не указавших свою национальность — 884 678 человек, или 15,792% от общего населения. Этот факт может быть обусловлен различными причинами: от нежелания указывать национальность до формирования смешанной идентичности.

Среди тех, кто указал родным языком не русский, по 11 тысяч человек назвали украинский и азербайджанский, а почти 8 тысяч — таджикский. Это косвенно свидетельствует о значительном присутствии этих этнических групп, даже если они не всегда четко фиксируются в графе «национальность».

По данным администрации Санкт-Петербурга, в 2021 году фактическая численность населения города достигала 7 млн человек, что значительно превышает официальные данные переписи. Этот разрыв, вероятно, объясняется большим количеством временно пребывающих мигрантов, которые не учитываются в полной мере при переписях, но оказывают существенное влияние на городскую жизнь и межэтнические взаимодействия.

Несмотря на эти изменения, в 2022 году по-прежнему отмечалось, что более 92% из указавших свою национальную принадлежность были русскими, что подтверждает сохранение доминирующего положения русской этнической группы, но при этом подчеркивает увеличивающуюся долю неуказавших национальность и растущее присутствие других этнических групп, особенно мигрантов.

Таблица 1. Этнический состав населения Санкт-Петербурга (2010 и 2020 гг.)

Этническая группа	Численность (2010 г.)	Доля от указавших национальность (2010 г.)	Численность (2020 г.)	Доля от общего населения (2020 г.)
Русские	3 909 000	92,5%	4 275 058	76,314%
Украинцы	64 400	1,52%	нет данных	нет данных
Белорусы	38 100	0,9%	нет данных	нет данных
Татары	31 000	0,73%	нет данных	нет данных
Евреи	24 000	0,57%	нет данных	нет данных
Узбеки	20 300	0,48%	нет данных	нет данных
Армяне	20 000	0,47%	нет данных	нет данных
Азербайджанцы	17 700	0,36%	нет данных	нет данных
Таджики	12 100	0,29%	нет данных	нет данных
Грузины	8 300	0,2%	нет данных	нет данных
Молдаване	7 200	0,17%	нет данных	нет данных
Казахи	3 400	0,08%	нет данных	нет данных
Финны	2 600	0,06%	нет данных	нет данных
Не указали нац.	нет данных	нет данных	884 678	15,792%
Общее население	4 196 600	100%	5 601 911	100%

Примечание: Данные по отдельным этническим группам за 2020 год не были предоставлены в детализации, аналогичной 2010 году, для публикации в рамках этого исследования. Данные за 2020 год для русских и неуказавших национальность взяты от общего населения города, а не от указавших национальность.

Влияние миграционных процессов на этническую структуру города

Санкт-Петербург, как и Москва, является одним из главных центров притяжения мигрантов в России, которая, в свою очередь, входит в пятерку мировых лидеров по прие��у иностранных граждан. Этот статус оказывает колоссальное влияние на этническую структуру города, постоянно трансформируя её и создавая новые вызовы для межэтнических отношений.

Динамика миграционного прироста впечатляет. В 2024 году миграционный прирост в России составил 568 тысяч человек, что в два раза больше, чем в 2023 году, и эта тенденция, вероятно, затрагивает и Санкт-Петербург, как один из ключевых городов страны. Основными странами-донорами миграции в Россию традиционно являются государства Средней Азии: Узбекистан (25% от общего числа), Таджикистан (14%) и Кыргызстан (11%). Эти цифры показывают, что миграционный поток имеет ярко выраженную региональную специфику, что, в свою очередь, определяет культурный и языковой состав прибывающих.

Приток большого количества молодых мигрантов, особенно из стран Средней Азии, обеспечивает крупным мегаполисам временный демографический выигрыш, пополняя трудовые ресурсы и замедляя старение населения. Однако этот выигрыш сопряжен с серьезными проблемами: крупные города не всегда успевают создавать эффективные системы адаптации и интеграции.

Наблюдаются следующие ключевые проблемы:

• Дискриминация и уязвимость: Мигранты сталкиваются с системной дискриминацией в сфере труда (низкоквалифицированная работа, неофициальное трудоустройство, низкие зарплаты), жилищных отношений (трудности с арендой и покупкой жилья), а также при взаимодействии с правоохранительными органами. Это делает их уязвимыми и препятствует полноценной интеграции в городское сообщество.
• Недостаточная эффективность адаптационных мер: Несмотря на наличие таких стратегических документов, как Стратегия государственной национальной политики РФ, и усилия Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН России), меры по содействию адаптации мигрантов оцениваются как недостаточные и требующие существенной доработки. Отсутствие системного подхода на ранних этапах приводит к накоплению проблем.
• Рост ксенофобских настроений: Отсутствие адекватных адаптационных программ и рост числа мигрантов способствуют усилению ксенофобских настроений и «мигрантофобии» среди местного населения. Это создает напряженную социальную атмосферу и может приводить к конфликтам.

Миграционный поток в крупные города, такие как Санкт-Петербург, часто сильно поляризован: в его структуре представлены преимущественно две крайние страты — условно «боссы» (организаторы миграционных потоков, предприниматели) и «пролетарии» (массовая низкоквалифицированная рабочая сила). Такая структура усугубляет проблемы адаптации и может способствовать формированию внутригрупповой и межгрупповой дискриминации и эксплуатации.

Важную роль в облегчении миграции играют семейно-родственные отношения. Они служат своего рода «каналами», через которые мигранты получают информацию, поддержку и помощь в обустройстве на новом месте, что может способствовать их концентрации в определенных районах.

Таким образом, миграционные процессы в Санкт-Петербурге оказывают глубокое и многофакторное влияние на этническую структуру города, создавая как новые возможности для развития, так и серьезные вызовы для поддержания гармоничных межэтнических отношений.

Особенности расселения этнических групп и формирование этнических анклавов

Вопрос о пространственной локализации этнических групп в крупных городах является одним из ключевых для понимания динамики межэтнических отношений. Санкт-Петербург, в силу своей исторической и социальной специфики, демонстрирует довольно интересную картину расселения мигрантов и формирования этнических анклавов.

На протяжении долгого времени исследования показывали, что в Санкт-Петербурге, в отличие от некоторых западных мегаполисов, не наблюдается ярко выраженных этнических гетто или районов с доминирующей концентрацией какой-либо одной нетитульной этнической группы. Мигранты, как правило, расселяются более равномерно по городу, избегая создания крупных, изолированных сообществ. Это может быть связано с рядом факторов, включая особенности рынка труда, жилищной политики, а также более интегрированный характер городской среды. Например, второе поколение северокавказских мигрантов в Санкт-Петербурге, при отсутствии системной дискриминации, с малолетства успешно воспринимает городские культурные паттерны и органично в них встраивается, что способствует их более широкому расселению и интеграции.

Однако, ситуация начинает меняться, и общественный дискурс, особенно после теракта в «Крокус Сити Холле» 22 марта 2024 года, значительно активизировал опасения по поводу появления «этнических анклавов». Этот трагический инцидент стал катализатором для усиления дискурса секьюритизации миграции, то есть рассмотрения миграционных потоков преимущественно через призму угроз национальной безопасности. Иммиграция из азиатских стран СНГ, являющаяся одной из наиболее массовых, оказалась в центре внимания как потенциальный источник этнополитических рисков.

В результате этих событий, а также нарастающих угроз безопасности, связанных с возможным использованием мигрантов внешними силами, в стратегических документах планирования Российской Федерации начало появляться понятие «этнический анклав». Это свидетельствует о том, что проблема концентрации иноэтничного и инокультурного населения в определенных местах, ранее не считавшаяся столь острой для Санкт-Петербурга, теперь воспринимается как реальный вызов.

Под «этническими анклавами» в данном контексте понимаются места концентрации мигрантов, которые отличаются высокой численностью иноэтничного и инокультурного населения. Такие районы могут формироваться из-за ряда причин:

• Сетевые связи: Семейно-родственные и земляческие связи облегчают миграцию и помогают в обустройстве на новом месте, что способствует формированию локальных сообществ.
• Экономические факторы: Доступное жилье и близость к местам работы, часто низкооплачиваемой, могут приводить к концентрации мигрантов в определенных промышленных или спальных районах.
• Социальная дискриминация: Невозможность проникнуть в социально благополучные районы из-за избирательной этнической дискриминации вынуждает мигрантов искать жилье там, где их присутствие более терпимо.

Хотя в Санкт-Петербурге пока не наблюдаются классические гетто в западном понимании, усиление миграционных потоков, особенно из определенных регионов, и отсутствие эффективных механизмов интеграции могут привести к их формированию. Этот процесс требует пристального внимания со стороны городских властей и исследователей, поскольку создание изолированных этнических сообществ может усугубить социальное напряжение, препятствовать межкультурному диалогу и создавать почву для различных проблем, включая этнополитические риски.

Механизмы регулирования межэтнических отношений и адаптации мигрантов в крупных российских городах

Регулирование межэтнических отношений в Российской Федерации является одним из приоритетных направлений государственной политики, особенно в условиях увеличивающихся миграционных потоков и полиэтничности крупных городов. Этот процесс включает в себя сложный комплекс правовых, институциональных и практических мер, призванных обеспечить гармоничное сосуществование различных этнических групп и предотвращение конфликтов.

Нормативно-правовая база

Основой для регулирования вопросов межнациональных отношений в России служит обширная нормативно-правовая база, заложенная в главном законе страны и детализированная в федеральном законодательстве.

Центральное место занимает Конституция Российской Федерации, которая гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от национальности, языка, происхождения, а также защищает право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития. Конституционные нормы создают общий каркас для национальной политики, направленной на поддержание многонационального единства страны.

Конкретные положения и механизмы регулирования содержатся в ряде федеральных законов, среди которых наиболее значимы:

• Федеральный закон от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации». Этот закон определяет основы взаимодействия федерального центра и регионов в различных сферах, включая национальную политику, и наделяет субъекты федерации полномочиями по регулированию межнациональных отношений на своей территории.
• Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». Данный закон закрепляет за органами местного самоуправления право и обязанность участвовать в реализации государственной национальной политики, что критически важно для работы «на местах», где непосредственно происходит межэтническое взаимодействие.
• Закон РФ от 25 октября 1991 г. № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации». Этот закон устанавливает правовые основы функционирования языков народов России, гарантируя их свободное развитие и использование, что является фундаментальным элементом этнокультурного развития и сохранения этнической идентичности.

Кроме того, законодательство регулирует миграционные процессы, вопросы гражданства, противодействия экстремизму и терроризму, что также имеет прямое отношение к сфере межэтнических отношений. Таким образом, Российская Федерация обладает достаточно развитой правовой системой, которая призвана обеспечивать правовое поле для гармонизации межэтнического взаимодействия.

Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации

Ключевым стратегическим документом, определяющим основные направления и принципы работы в сфере межэтнических отношений, является Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года. Этот документ, принятый в 2012 году, стал ответом на вызовы, связанные с изменением этнического ландшафта страны и необходимостью укрепления общероссийского единства. Органам государственной власти субъектов РФ и органам местного самоуправления рекомендовано руководствоваться положениями данной Стратегии в своей деятельности.

Основные направления и задачи Стратегии включают:

• Укрепление государственного единства и формирование общероссийского гражданского самосознания. Это фундаментальная цель, направленная на создание единой гражданской нации, основанной на общих ценностях и уважении к культурному многообразию.
• Этнокультурное развитие народов России. Стратегия подчеркивает важность поддержки и развития языков, традиций, культуры всех народов, проживающих на территории страны, признавая их уникальность и вклад в общее культурное достояние.
• Гармонизация межнациональных (межэтнических) отношений и развитие диалога. Одним из приоритетов является создание условий для мирного сосуществования и взаимодействия различных этнических групп, предупреждение конфликтов и содействие межрелигиозному диалогу.
• Социальная и культурная адаптация и интеграция мигрантов. Стратегия признает необходимость системной работы по включению мигрантов в российское общество, предоставлению им возможностей для изучения языка, культуры и адаптации к новым социальным условиям.

Принятие Стратегии в 2012 году привело к принципиальной перестройке системы управления в сфере межнациональных отношений. Были назначены ответственные заместители губернаторов, созданы механизмы быстрого реагирования на возникающие проблемы. Это позволило существенно снизить напряженность в ряде регионов и повысить управляемость в этой чувствительной сфере.

Важным принципом государственной национальной политики является своевременное и мирное разрешение межнациональных (межэтнических) противоречий и конфликтов. Это означает не только реагирование на уже возникшие конфликты, но и активную профилактическую работу, направленную на выявление потенциальных очагов напряженности и их устранение на ранних стадиях.

Однако, несмотря на достигнутые успехи, Стратегия и её реализация не лишены проблем. По социологическому анализу региональных практик, управленческая деятельность в этой сфере часто является реактивной и декларативной, то есть реагирует на уже возникшие проблемы вместо их предупреждения, и ограничивается формальными заявлениями без глубокой про практической работы. Сохраняются также стереотипные представления о том, что развитие этнических культур может способствовать ослаблению государственно-гражданской идентичности и усилению этнической напряженности. Эти барьеры препятствуют полноценной и эффективной реализации Стратегии.

Роль государственных органов и институтов гражданского общества

В системе регулирования межэтнических отношений в России ключевую роль играют как государственные структуры, так и институты гражданского общества, которые призваны обеспечить многосторонний диалог и сотрудничество.

Среди государственных органов центральное место занимает Федеральное агентство по делам национальностей (ФАДН России). Созданное для реализации государственной национальной политики, ФАДН осуществляет широкий круг функций, включая:

• Координацию деятельности федеральных и региональных органов власти в сфере межнациональных отношений.
• Мониторинг ситуации, выявление потенциальных очагов напряженности и разработку мер по их предотвращению.
• Поддержку проектов и инициатив, направленных на гармонизацию межэтнических отношений и развитие этнокультурного многообразия.
• Разработку методических рекомендаций и экспертную поддержку для региональных и муниципальных структур.

ФАДН России является важным звеном в системе управления, призванным обеспечить системный подход к решению проблем.

Однако, успех государственной национальной политики невозможен без активного участия институтов гражданского общества. Стратегия государственной национальной политики РФ прямо указывает на необходимость совершенствования взаимодействия государственных и муниципальных органов с общественными организациями. Это включает в себя:

• Поддержку деятельности межнациональных общественных объединений, ассоциаций, фондов, национально-культурных автономий. Эти структуры являются жизненно важным средством для выявления и удовлетворения этнокультурных запросов граждан. Они помогают сохранять и развивать языки, традиции и культуру, а также выступают в качестве моста между этническими группами и государством, способствуя достижению стабильности межэтнических отношений и предупреждению конфликтов на национальной почве.
• Обеспечение открытости и публичности рассмотрения ситуаций, связанных с конфликтами в сфере межнациональных (межэтнических) отношений. Указ Президента РФ устанавливает задачи по обеспечению прозрачности в решении острых вопросов, что способствует снижению напряженности и укреплению доверия между этническими группами и властью. Публичное обсуждение проблем позволяет выработать более адекватные и эффективные решения.

Тем не менее, важно отметить, что взаимодействие не всегда является идеальным. Существуют проблемы с финансированием общественных организаций, недостаток доверия, а также трудности в координации усилий. Для повышения эффективности необходимо развивать партнерские отношения, привлекать экспертное сообщество и активно использовать потенциал гражданских инициатив в формировании и реализации национальной политики.

Законодательные инициативы и проблемы адаптации мигрантов

На фоне увеличивающегося миграционного потока и актуализации связанных с ним проблем, в России активно ведется работа по совершенствованию законодательной базы, особенно в части социальной и культурной адаптации мигрантов. Это направление признается одним из ключевых для гармонизации межэтнических отношений в крупных городах.

Одной из наиболее значимых законодательных инициатив является разработка законопроекта о социальной и культурной адаптации мигрантов в России. Этот законопроект, разработанный по поручению Президента РФ, находится на стадии согласования и, как ожидается, должен быть внесен в правительство к 1 августа (относительно 2025 года). Его цель — впервые законодательно закрепить основные понятия, связанные с адаптацией и интеграцией иностранных граждан, а также выстроить системное взаимодействие властей всех уровней (федерального, регионального, муниципального), некоммерческого сектора и работодателей.

Основные задачи данного законопроекта:

• Определение ключевых понятий: Четкое закрепление терминов «адаптация», «интеграция», «социокультурная адаптация» и других, что позволит унифицировать подходы и избежать разночтений в правоприменительной практике.
• Создание системной основы: Формирование единой системы мер и программ, направленных на помощь мигрантам в освоении русского языка, знакомстве с российской культурой, правовой системой и социальными нормами.
• Распределение ответственности: Четкое определение функций и обязанностей каждого уровня власти, а также роли некоммерческих организаций и бизнеса в процессе адаптации и интеграции.
• Укрепление межнационального согласия: Законопроект обязывает местные власти активно заниматься укреплением межнационального согласия, что создает основу для системного решения проблем на местах.

Несмотря на эти позитивные шаги, существуют серьезные проблемы адаптации мигрантов, которые требуют критического осмысления:

• Недостаточная эффективность существующих мер: Как уже отмечалось, социологический анализ региональных практик реализации Стратегии государственной национальной политики показывает, что управленческая деятельность в этой сфере часто является реактивной и декларативной. Это означает, что меры принимаются постфактум, в ответ на уже возникшие проблемы, а не на упреждение, и часто ограничиваются формальными отчетами без реального воздействия на ситуацию.
• Стереотипные представления: В обществе и даже среди части чиновников сохраняются стереотипные представления о том, что развитие этнических культур может способствовать ослаблению государственно-гражданской идентичности и усилению этнической напряженности. Эти предубеждения препятствуют полноценной поддержке этнокультурных инициатив и созданию открытой, инклюзивной среды для мигрантов.
• Дискриминация на бытовом уровне: Несмотря на законодательные запреты, мигранты продолжают сталкиваться с дискриминацией в сфере труда, жилья и социальных услуг. Отсутствие эффективных механизмов защиты прав и недостаточная правовая грамотность самих мигрантов усугубляют эту проблему.
• «Миграционный шок» и сепарация: Культурная дистанция и «миграционный шок» могут приводить к тому, что мигранты первого поколения предпочитают сепарацию, замыкаясь в своих этнических сообществах. Отсутствие адекватных программ поддержки на ранних этапах адаптации лишь усиливает эту тенденцию.

Таким образом, хотя Россия и предпринимает шаги по совершенствованию правового поля и созданию институциональных механизмов, реальная эффективность регулирования межэтнических отношений и адаптации мигрантов остается предметом острых дискуссий. Для достижения поставленных целей необходим переход от декларативных мер к системной, проактивной и инклюзивной политике, основанной на глубоком понимании культурных особенностей и социальных потребностей всех этнических групп.

Заключение

Комплексное исследование межэтнических отношений в условиях крупного российского города, проведенное на примере Санкт-Петербурга, позволило не только углубиться в теоретические аспекты феномена этничности, но и выявить ключевые факторы, формирующие динамику этих отношений, а также оценить эффективность существующих механизмов их регулирования.

В части теоретических подходов, мы убедились в необходимости интегративного использования примордиализма, инструментализма и конструктивизма. Примордиализм, с его акцентом на изначальной и универсальной природе этнических групп, помогает понять устойчивость культурных традиций. Инструментализм раскрывает, как этничность может быть мобилизована для достижения политических и экономических целей, особенно в условиях конкуренции за ресурсы. Конструктивизм же является наиболее релевантным для анализа современной поликультурности, объясняя, как этнические различия создаются и поддерживаются через социальные процессы и дискурсы в динамичной городской среде. Именно такой синтетический подход позволяет наиболее полно осмыслить многомерность межэтнических взаимодействий.

Анализ факторов формирования и актуализации проблем выявил их комплексный характер. Социально-экономические аспекты проявляются в системной дискриминации мигрантов в сферах труда, жилья и взаимодействия с правоохранительными органами, что усугубляется проблемами с языком и образованием. Политический контекст характеризуется опасениями относительно использования национального вопроса внешними силами и ростом этнополитических рисков, особенно после теракта в «Крокус Сити Холле», что привело к актуализации проблемы «этнических анклавов» в общественном дискурсе и стратегических документах. Культурные факторы, такие как «миграционный шок» и культурная дистанция, влияют на стремление к сепарации, хотя второе поколение мигрантов, как показано на примере Санкт-Петербурга, демонстрирует более успешные стратегии адаптации, такие как интеграция и ассимиляция, при отсутствии системной дискриминации.

Динамика этнической структуры Санкт-Петербурга демонстрирует растущую полиэтничность. Данные переписей 2010 и 2020 годов показывают доминирующее положение русских, но при этом отмечают значительный рост числа тех, кто не указал национальность, и увеличивающееся присутствие мигрантов из стран Средней Азии. Санкт-Петербург является крупным центром притяжения мигрантов, что ведет к демографическому выигрышу, но также порождает проблемы с их адаптацией и интеграцией. Несмотря на отсутствие ярко выраженных гетто, опасения по поводу формирования этнических анклавов становятся все более заметными.

Наконец, механизмы регулирования межэтнических отношений и адаптации мигрантов в России основаны на обширной нормативно-правовой базе и Стратегии государственной национальной политики до 2025 года. Эти документы направлены на укрепление единства, этнокультурное развитие и гармонизацию отношений. Принятие Стратегии привело к перестройке системы управления и появлению механизмов быстрого реагирования. Деятельность ФАДН России и поддержка институтов гражданского общества также играют важную роль. Однако, несмотря на законодательные инициативы, такие как законопроект об адаптации мигрантов, управленческая деятельность часто остается реактивной и декларативной, а стереотипные представления препятствуют эффективному регулированию.

В качестве рекомендаций для дальнейших исследований и практических действий можно предложить следующее:

1. Углубленный анализ эффективности программ адаптации: Проведение систематических эмпирических исследований (опросов, фокус-групп) с участием как мигрантов, так и принимающего населения, для оценки реальной эффективности действующих адаптационных программ и выявления их слабых сторон.
2. Разработка проактивных стратегий: Переход от реактивного к проактивному управлению межэтническими отношениями, включающий раннее выявление потенциальных конфликтов и разработку превентивных мер.
3. Инклюзивные образовательные программы: Создание и внедрение образовательных программ для мигрантов, ориентированных не только на изучение русского языка, но и на знакомство с российской культурой, историей и правовой системой, а также программ, направленных на повышение культурной компетентности местного населения.
4. Стимулирование межкультурного диалога: Активная поддержка межэтнических общественных объединений и создание платформ для диалога между различными этническими группами, способствующих взаимопониманию и преодолению стереотипов.
5. Борьба с дискриминацией: Усиление правоприменительных мер по борьбе с дискриминацией мигрантов в сферах труда и жилья, а также повышение правовой грамотности самих мигрантов.
6. Мониторинг формирования анклавов: Продолжение исследований пространственного расселения этнических групп в Санкт-Петербурге для выявления тенденций формирования анклавов и разработки точечных мер по их интеграции.

Оптимизация межэтнического взаимодействия в крупных российских городах требует комплексного подхода, сочетающего теоретическую глубину, эмпирическую обоснованность и практическую направленность, с учетом динамики социальных процессов и актуальных вызовов.

Список использованной литературы

1. Александренков Э.Г. «Этническое самосознание» или «этническая идентичность»? // Этнографическое обозрение. 1996. №3. С.13-21.
2. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. Москва: Аспект Пресс, 1999.
3. Болдецкая О.А. Этничность как ценность: сравнительный анализ двух поколений Харьковского региона // Харьковские социологические чтения – 97. Ч.2. Харьков: Основы, 1997.
4. Борисенков А.А. Особенности политического конфликта // Социально-гуманитарные знания. 2004. № 4. С. 101-113.
5. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии (очерки теории и истории). Москва: Наука, 1981.
6. Брубейкер Р. Мифы и заблуждения в изучении национализма // Ab Imperio. Теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве. 2000. № 2. С. 256.
7. Бурдье П. Социальное пространство и генезис «классов» // Бурдье П. Социология политики. Москва: Socio_Logos, 1993.
8. Бурдье П. Практический смысл. Санкт-Петербург: Алетейя, 2001.
9. Глухова А.В. Политические конфликты и кризисы. Консенсус и политические методы его достижения // Государство и право. 1993. № 6. С. 3-14.
10. Губогло М.Н. В лабиринтах этнической мобилизации // Вопросы истории. 2000. №3. С. 106-124.
11. Дробижева Л.М. Национализм, этническое самосознание и конфликты в трансформирующемся обществе: основные подходы к изучению // Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х годов. Москва, 1994.
12. Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. Москва: Центр общечеловеческих ценностей, 2003.
13. Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. Москва, 1997.
14. Здравомыслов А.Г., Матвеева С.Я. Межнациональные конфликты в России // Общественные науки и современность. 1996. № 2. С. 153-164.
15. Кон И.С. К проблеме национального характера // История и психология. Москва: Наука, 1971.
16. Косолапов Н. Конфликты постсоветского пространства // МЭМО. 1996. № 2. С. 5-16.
17. Краткий этнологический словарь. Вып. 1. Этнос, нация, общество. Москва, 1996.
18. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. Москва, 1999.
19. Лурье С.В. Историческая этнология. Москва, 1998.
20. Межэтнические отношения: понятие, механизмы формирования и диагностика состояния // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mezhetnicheskie-otnosheniya-ponyatie-mehanizmy-formirovaniya-i-diagnostika-sostoyaniya (дата обращения: 22.10.2025).
21. Минеев А. О проблеме региональных менталитетов // Россия и политика. 1995. № 1. С. 90-96.
22. Низамова Л.Р. Сложносоставная концепция модерной этничности: пределы и возможности теоретического синтеза // Журнал социологии и социальной антропологии. 2009. Т.XII. № 1. С. 141-159.
23. Основные подходы и методология изучения межэтнических отношений // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-podhody-i-metodologiya-izucheniya-mezhetnicheskih-otnosheniy (дата обращения: 22.10.2025).
24. Регулирование межэтнических отношений в Российской Федерации: правовой аспект. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/regulirovanie-mezhetnicheskih-otnosheniy-v-rossiyskoy-federatsii-pravovoy-aspekt (дата обращения: 22.10.2025).
25. Садохин А.П. Этнология: Учебное пособие. Москва: Альфа_М; ИНФРА_М, 2004.
26. Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений: Учебное пособие. Санкт-Петербург, 1999.
27. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. Москва, 1998.
28. Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России. Москва, 1998.
29. Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года. URL: https://docs.cntd.ru/document/902384772 (дата обращения: 22.10.2025).
30. Теоретические парадигмы этничности // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoreticheskie-paradigmy-etnichnosti (дата обращения: 22.10.2025).
31. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. Москва: Наука, 2003.
32. Чичановский А. Конфликты в пост СССР и национальная политика России // Обозреватель. 1999. № 8. С.19-23.
33. Чугров С. О региональной фрагментации российского политического сознания // МЭМО. 1998. № 1. С. 29-41.
34. Шульга Н.А. Этническая самоидентификация личности. Киев: Ин-т социологии НАН Украины, 1996.
35. Tajfel H., Turner J.C. The social identity theory of intergroup behavior // Psychology of Intergroup Relations. Chicago, 1986. P.7-24.