Метафора в англоязычном политическом новостном дискурсе: комплексный лингвистический анализ функций, экспрессивности и переводческих стратегий

В современном мире, где информационные потоки формируют общественное сознание с беспрецедентной скоростью, лингвистические инструменты воздействия становятся предметом пристального внимания. Среди них особое место занимает метафора – не просто стилистическое украшение, но мощный когнитивный механизм, способный преобразовывать сложные абстракции в доступные образы. В англоязычном политическом новостном дискурсе метафора играет ключевую роль, влияя на восприятие событий, формируя оценки и даже управляя общественным мнением. Актуальность нашего исследования обусловлена не только возрастающей сложностью политической коммуникации, но и необходимостью глубокого понимания того, как языковые средства, в частности метафора, конструируют реальность в масс-медиа, а также как эти конструкции трансформируются в процессе перевода.

Целью данной курсовой работы является проведение всестороннего лингвистического исследования метафоры в современной англоязычной публицистике, с акцентом на её использование в политическом новостном дискурсе, а также на особенностях её перевода и экспрессивности.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

• Определить сущность, характеристики и функции публицистического дискурса.
• Рассмотреть основные теории и подходы к изучению метафоры в лингвистике.
• Проанализировать специфические особенности и функции метафоры в англоязычном политическом новостном дискурсе.
• Исследовать механизмы создания экспрессивности, оценки и манипуляции посредством метафоры.
• Изучить стратегии перевода метафоры в англоязычной публицистике и их влияние на сохранение исходного эффекта.
• Представить типологию и актуальные тенденции метафорических моделей.
• Описать методы анализа метафоры и дискурса, применимые к данному исследованию.

Объектом исследования выступает метафора как языковое явление. Предметом исследования являются особенности функционирования метафоры в англоязычном политическом новостном дискурсе, её роль в создании экспрессивности, оценки и манипуляции, а также стратегии её перевода на русский язык.

Структура работы включает введение, три основные главы, посвященные теоретическим основам, эмпирическому анализу метафоры в политическом дискурсе и стратегиям её перевода, а также заключение и список использованных источников. В работе используются методы концептуального, семантического, сравнительно-исторического, корпусного и лингвостатистического анализа.

Теоретические основы исследования публицистического дискурса и метафоры

Публицистический дискурс: сущность, характеристики и функции

Погружаясь в мир современного информационного пространства, мы неизбежно сталкиваемся с публицистическим дискурсом – мощным инструментом формирования общественного мнения, зеркалом актуальных событий и катализатором социальных процессов. В лингвистике дискурс традиционно определяется как речь, рассматриваемая не просто как набор слов, а как целенаправленное социальное действие, что подчёркивает его неразрывную связь с контекстом и человеческим взаимодействием. Н.Д. Арутюнова метко характеризует дискурс как речь, «погруженную в жизнь». Это не просто язык, но язык в его динамике, «в постоянном движении», как отмечает А. Ван Дейк, включающий всё многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей коммуникантов и конкретной ситуации общения.

Публицистический дискурс, по определению Н.А. Павлушкиной, представляет собой актуальный текст, рожденный конкретной ситуацией и явлениями, тесно связанный с событиями окружающего мира и существующий в определенном временном пространстве. Его ключевая особенность заключается в диалогичности: он всегда предполагает наличие двух коммуникантов – автора (журналиста, редактора) и адресата (широкой аудитории). Через этот канал передается не только фактологическая информация, но и неотъемлемая часть – авторская оценка, интерпретация событий.

Рассматриваемый как целенаправленное социальное действие, публицистический дискурс обладает ярко выраженным идеологическим модусом и общественной значимостью. Его часто называют воздействующим (персуазивным) типом дискурса, поскольку его основная задача – не только информировать, но и убеждать, формировать установки, влиять на общественное мнение. Для достижения этой цели он искусно сочетает элементы информирования, убеждения и даже развлекательности, делая сложные темы доступными и увлекательными для широкой аудитории.

Стилевые черты публицистического дискурса представляют собой уникальный симбиоз:

• Сочетание экспрессии и штампов: Способность быть ярким и эмоциональным, но при этом использовать узнаваемые, стандартизированные конструкции для быстрого донесения информации.
• Адресованность широким массам: Тексты ориентированы на максимально широкую аудиторию, что обусловливает их доступность и ясность.
• Быстрота передачи информации: Оперативность реагирования на текущие события – визитная карточка публицистики.
• Убеждение путём эмоционального воздействия: Использование риторических приемов и образных средств для формирования эмоционального отклика.
• Доступность: Простота изложения, избегание узкоспециализированной лексики без необходимости.

Функционально публицистический дискурс реализует две основные задачи:

1. Информационная функция: Характеризуется стремлением к документализму, объективности (хотя и зачастую кажущейся), фактологичности, точности и сдержанности. Для её достижения публицистика активно использует аргументированность, подкрепляя тезисы фактами, статистическими данными и мнениями экспертов.
2. Воздействующая (прагматическая) функция: Направлена на активное влияние на читателя/слушателя, формирование определенного мнения и убеждение в правомерности авторской оценки событий. Эта функция проявляется в призывности, речевой выразительности, рекламности, собирательности и оценочности стиля. Именно здесь в арсенал публициста входят торжественная лексика («мерило», «воззрение») в сочетании с разговорной, а также богатый спектр образных средств – эпитеты, сравнения, фразеологизмы, «крылатые выражения» и, конечно, метафоры.

На стыке этих функций возникает экспрессивная функция, которая обусловливает открытую оценочность речи, особенно ярко проявляющуюся в полемике и критических оценках.

Подробнее остановимся на понятии экспрессивности. Л.Л. Нелюбин определяет экспрессию в языке как выразительно-изобразительные качества речи, отличающие её от стилистически нейтральной и придающие образность и стилистическую окрашенность. Экспрессивность – это свойство языковых единиц передавать субъективное отношение говорящего к содержанию или адресату речи, а также совокупность качеств речи или текста, формируемых такими единицами. Она является неотъемлемой частью публицистического дискурса, позволяя автору не просто констатировать факты, но и выражать свою позицию, формировать эмоциональный фон и, в конечном итоге, эффективно воздействовать на аудиторию.

Метафора в лингвистике: основные теории и подходы

Метафора – это не просто риторическая фигура, украшающая речь, но глубокий лингвистический и когнитивный феномен, который лежит в основе нашего понимания мира. В своём наиболее общем определении, метафора – это уподобление одного явления другому на основе семантической близости состояний, свойств или действий, при котором слова, обозначающие одни объекты, используются для наименования других на основании условного тождества приписываемых им признаков. В современной лингвистике метафора выходит за рамки чисто стилистического приёма, рассматриваясь как одна из ключевых ментальных операций, способ познания, категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира.

История изучения метафоры богата и разнообразна. Традиционные подходы, уходящие корнями в античность, рассматривали метафору в первую очередь как стилистическую фигуру, украшение речи – этот риторический подход был заложен ещё Аристотелем. Наряду с ним существовал и логический подход, фокусирующийся на истинности или ложности метафорических высказываний. Однако подлинная революция в понимании метафоры произошла в XX веке с появлением новых лингвистических и когнитивных теорий.

Когнитивная (концептуальная) теория метафоры – это, пожалуй, наиболее влиятельный и широко признанный подход, предложенный американскими лингвистами Джорджем Лакоффом и Марком Джонсоном в их знаковой работе «Метафоры, которыми мы живем» (1980). Основные положения этой теории радикально изменили представление о метафоре:

• Метафора – это не просто языковой феномен, а фундаментальная ментальная операция, способ познания, структурирования и объяснения мира.
• Обыденная понятийная система человека по своей сути метафорична, и метафора пронизывает повседневную жизнь, мышление и даже действие, а не является исключительно уделом поэзии или ораторского искусства.
• Суть метафоры заключается в понимании и переживании сущности одного вида в терминах сущности другого вида. Например, мы говорим о «потерянном времени», понимая время как некую субстанцию, которую можно потерять, хотя физически это невозможно.
• В основе метафоризации лежит процесс взаимодействия между структурами знаний двух концептуальных доменов:
  • Сфера-источник (source domain): более конкретная, знакомая, легко воспринимаемая область опыта, из которой черпаются метафорические выражения.
  • Сфера-мишень (target domain): более абстрактная, сложная для непосредственного понимания область, которая осмысливается через призму сферы-источника.
• Языковые метафоры, которые мы слышим и читаем, являются лишь внешней манифестацией глубоко укоренённых в сознании человека концептуальных метафор, которые организуют его восприятие, мышление и деятельность. Классическим примером является концептуальная метафора «СПОР – ЭТО ВОЙНА», проявляющаяся в таких языковых выражениях, как «Я не мог победить его в споре», «Он разгромил все мои доводы», «Они атаковали его позицию», «Нужно защищать свою точку зрения». Здесь сфера-источник – «ВОЙНА», сфера-мишень – «СПОР».

Параллельно с когнитивным подходом развивалась интеракционистская теория метафоры, предложенная Максом Блэком в его работе «Models and Metaphors» (1962). Блэк рассматривал метафорический перенос не как простое замещение, а как способ построения новых знаний о мире. В его трактовке:

• Метафорическое суждение включает два различных субъекта – главный субъект (то, что описывается) и вспомогательный субъект (то, через что описывается).
• Мысли о двух этих сущностях «взаимодействуют» и «проникают друг в друга», порождая новый, эмерджентный смысл, который не сводится к простому суммированию значений. Например, в метафоре «человек – это волк» не просто приписывается волку человеческих качеств или наоборот; происходит активное взаимодействие двух концептов, в результате чего возникают новые импликации, связанные с агрессией, стайностью, выживанием.

Помимо этих ведущих теорий, существуют и другие подходы, обогащающие наше понимание метафоры. Например, И.В. Толочин рассматривает метафору как способ существования значения слова, явление синтаксической семантики и мощный механизм передачи смысла.

Особое внимание заслуживает функционально-коммуникативный подход (М.Л. Макаров, О.Н. Ермакова, С.Н. Плотникова), который анализирует метафору не только как статический элемент текста, но и как динамичный механизм образования смысла высказывания, активно функционирующий в различных речевых ситуациях и всегда имеющий ярко выраженную прагматическую направленность. Этот подход позволяет увидеть метафору в действии, исследовать её влияние на коммуникативный процесс и на адресата.

Таким образом, в современной лингвистике метафора воспринимается как многогранный феномен, затрагивающий не только языковую систему, но и когнитивные процессы, социальное взаимодействие и способы познания реальности.

Метафора в англоязычном политическом новостном дискурсе: особенности, функции и актуальные тенденции

Специфические особенности и функции метафоры в политическом новостном дискурсе

В вихре политических событий и медийных сводок метафора перестаёт быть простым украшением и становится неотъемлемой частью архитектуры смысла. В англоязычном политическом новостном дискурсе она играет роль мощного инструмента, чьи функции выходят далеко за рамки чисто стилистических. Здесь метафоры выполняют важнейшие задачи: воздействия, агитации и моделирования информации, оказывая глубинное влияние на общественное сознание.

Исследования неизменно показывают, что политическая метафора не просто присутствует, но буквально пронизывает политическую коммуникацию. Она служит своеобразным мостом, позволяющим выражать сложные и зачастую абстрактные политические понятия через более конкретные, осязаемые образы. Эта способность делает метафору исключительно эффективным инструментом для воздействия на аудиторию, поскольку она упрощает понимание, вызывает ассоциации и эмоциональный отклик.

Концептуальная метафора, как мы помним из работ Лакоффа и Джонсона, выступает в политическом дискурсе в качестве мощного инструмента познания. Она позволяет концептуализировать, то есть осмыслить и структурировать, обширную и сложную понятийную область политики. Политические реалии, события, идеи – всё это становится более понятным и усваиваемым, когда представляется через призму знакомых сфер-источников. В качественной прессе концептуальная метафора и вовсе является структурообразующим компонентом, формируя каркас повествования и интерпретации. Разве не удивительно, насколько сильно метафоры формируют наше восприятие политической реальности, оставаясь при этом практически незаметными?

А.П. Чудинов метко назвал политическую метафору комплексом «зеркал», который отражает не только ментальный мир отдельного человека, но и коллективные представления общества. Эти «зеркала» показывают обыденные представления о сферах-источниках, из которых черпаются политические образы, а также человеческие представления о сфере-магните – самой политике, которая притягивает эти образы.

В англоязычном политическом медиадискурсе концептуальная метафора выступает как многозадачный универсальный лингвокогнитивный механизм. Она не только обеспечивает быструю когнитивную обработку и объективацию стремительных изменений в политической сфере, но и служит для трансляции прагматически «заряженных» смыслов в максимально доступной форме для массового адресата. Это означает, что метафора не просто передает информацию, но и несет в себе скрытую (или явную) оценку, призыв к действию или формирует определенное отношение.

Язык политического дискурса, особенно его лексика, отличается динамичностью и высокой реактивностью на политические, социальные и экономические изменения в обществе. Метафора в этом контексте становится барометром этих изменений, отражая новые реалии и помогая осмыслить их.

Самое главное свойство политической метафоры – её способность не только изменять отношение к ситуации, но и управлять поведением людей. В аналитических статьях метафора служит не только орудием мышления, помогая автору осмыслить и структурировать материал, но и становится мощным средством образного воздействия на читателя. Она может вызвать эмоциональный отклик, сформировать стереотипы, упростить сложные конфликты до дихотомии «добро-зло», что в конечном итоге влияет на принятие решений и формирование политических установок.

Типология и актуальные метафорические модели

Многообразие метафор в публицистике поражает, но их можно систематизировать, выявляя повторяющиеся метафорические модели. Эти модели, основанные на устойчивых сферах-источниках, позволяют нам понять, как политические явления концептуализируются и представляются в языке. Выявление этих моделей помогает не только анализировать тексты, но и предсказывать реакции аудитории, учитывая их глубокую укоренённость в культуре и мышлении.

В публицистическом дискурсе традиционно выделяют следующие типы метафор по их сфере-источнику:

• Военные метафоры: Пожалуй, самые распространённые. Политика часто осмысливается как «война», где есть «битвы», «стратегии», «победы» и «поражения», «атаки» и «оборона». Например, «election battle«, «political campaign«, «ideological front«.
• Строительные метафоры: Политические процессы описываются в терминах создания или разрушения. «Building a consensus», «foundations of democracy», «crumbling regime».
• Дорожные метафоры: Отражают движение, путь, направление. «Road to peace», «fork in the road», «political journey».
• Театральные метафоры: Политика как сцена, где разыгрываются драмы. «Political drama«, «playing a role», «curtain call for the government».
• Помимо этого, часто встречаю��ся спортивные метафоры («political game«, «winning the race»), морские («navigating stormy waters»), медицинские («healing the economy», «political ailment«), кулинарные («stirring the pot»), и зооморфные («political animals«, «wolf in sheep’s clothing»).

А.П. Чудинов предлагает более систематизированную классификацию метафорических моделей по исходной понятийной сфере (сфере-источнику метафорической экспансии). Он выделяет такие модели, как:

• «Политика — это здание»
• «Политика — это механизм»
• «Политика — это живой организм»
• «Политика — это растение»

Эти модели формируют образы, например, политика-«воин», политика-«защитник», или даже политика-«убийца вирусов» (в контексте борьбы с социальными проблемами).

В англоязычном политическом дискурсе особенно продуктивными и широко распространёнными являются концептуальные метафоры «Политика — это война» и «Политика — это механизм». Первая отражает антагонистический характер борьбы за власть, а вторая – идею системности, управляемости, но и потенциальной поломки политических процессов.

Современные исследования выявляют новые тенденции. Например, анализ британского издания «The Telegraph» (2014-2023 гг.) показал высокую продуктивность метафор со сферой-источником «Неживая природа» для представления политического противостояния. Они были сгруппированы во фреймы:

• «Атмосфера»: political climate, storm of protest.
• «Гидросфера»: flood of immigrants, sea of troubles.
• «Стихийные бедствия»: economic tsunami, political earthquake.
• «Поверхность Земли»: rocky negotiations, shifting sands of power.
• «Физические явления»: friction between parties, political currents.

Другая обширная типология, часто используемая в политической метафорологии, выделяет следующие глобальные метафорические модели:

1. «Человек»: Включает антропоморфную метафору (наделение человеческими качествами неживых объектов), метафоры, основанные на физиологии (political body, ailing economy), болезни (sick society, epidemic of crime), семье (political family, motherland).
2. «Социум»: Охватывает межличностные отношения (political marriage, fractured relationship), соперничество (political game), криминальное сообщество (political underworld, corruption scandal).
3. «Природа»: Включает метафоры животных (political beast, lone wolf), растений (roots of democracy, blossoming economy), стихийных бедствий (уже упомянутые).
4. «Артефакты»: Это метафоры дома (house of cards government), механизма (political machinery, broken system), пути (political roadmap), света и огня (beacon of hope, fiery debate), температурные (heated discussion, chilling effect), финансовые (spending political capital), книжные (writing the next chapter), а также метафора мусора (political junk, cleaning up the mess).

Для английского языка особо продуктивными являются криминальная (например, «corruption scandal«, «political gang«) и фитоморфная метафоры (например, «economic growth«, «fruits of policy»). Исследование образа Евгения Касперского в российских и англоязычных СМИ, например, показало, что социоморфные метафоры преобладали в 45% и 38% случаев соответственно, тогда как антропоморфные метафоры составляли лишь 15% в российских и 10% в англоязычных СМИ. Это подчеркивает культурные и языковые различия в выборе метафорических моделей.

Понимание этих типологий и актуальных тенденций позволяет не только систематизировать материал, но и глубже проникнуть в механизмы конструирования политической реальности через язык.

Экспрессивность, оценка и манипуляция посредством метафоры в англоязычной публицистике

Механизмы создания экспрессивности и оценки

Метафора – это не просто языковой приём, она является одним из наиболее мощных инструментов для придания тексту эмоциональной окраски, усиления выразительности и создания открытой оценочности. В публицистическом дискурсе, где задача воздействия на аудиторию стоит особенно остро, метафора раскрывает свой полный потенциал.

Эмоциональная окраска и усиление выразительности: Метафоры делают текст живым и запоминающимся, переводя абстрактные идеи в чувственно воспринимаемые образы. Когда мы говорим о «политическом шторме«, мы не просто констатируем нестабильность; мы апеллируем к опыту читателя, связанному с опасностью, непредсказуемостью и разрушительной силой настоящего шторма, вызывая соответствующий эмоциональный отклик – тревогу, опасение.

Особое место в этом механизме занимают военные метафоры. Они не только повышают экспрессивность, но и придают высказыванию резкость, категоричность.

Например, в заголовках вроде «The President launched a new economic offensive» или «Opposition forces rallied against the government’s assault on civil liberties» – использование слов «launched», «offensive», «forces rallied», «assault» (запуск, наступление, силы, нападение) не просто описывает действия, а создает яркую, конфликтную картину. Эти метафоры сразу же ассоциируются с борьбой, противостоянием, где есть победители и проигравшие, что усиливает драматизм и эмоциональное напряжение текста. Они формируют определенное общественное мнение, представляя политические дебаты как поле битвы, а оппонентов — как врагов.

Создание открытой оценочности: Выбор конкретной метафоры всегда не случаен и глубоко интенционален. Он определяется её способностью не только передать информацию, но и сформировать отношение, разделить «их» от «нас», а также обозначить чёткую оценочную позицию.

Например, когда правительство описывается как «a bulwark against extremism» (оплот против экстремизма), это несет положительную оценку, представляя его как защитника. В то же время, если оппозиция называется «a hydra-headed monster of dissent» (многоголовое чудовище инакомыслия), это явно негативная оценка, направленная на демонизацию.

Метафора может служить мощным инструментом для представления стороны как агрессора (например, «The Kremlin’s aggressive pawns in the region» – агрессивные пешки Кремля) или доброжелателя («The UN’s peacekeeping embrace» – миротворческие объятия ООН), задиры или жертвы. Эти образы, будучи яркими и эмоционально заряженными, легко оседают в сознании аудитории, формируя предубеждения и стереотипы.

Метафора как инструмент манипуляции общественным мнением

Образность и эмотивность метафоры делают её идеальным инструментом для воздействия не только на сознание, но и на подсознание аудитории. Именно эта особенность обусловливает её широкое использование для манипулирования сознанием индивида или широких масс, особенно в рекламе и, что ещё более значимо, в СМИ.

Метафора является важнейшим средством воздействия на интеллект, чувства, эмоции и волю адресата в коммуникативной деятельности. Политики и медиа используют метафоризацию как приём воздействия на сознание электората и оппонентов. Это не просто передача смысла, а активное конструирование реальности в умах людей.

В публицистическом дискурсе метафора обладает интенциональной заданностью, то есть её использование всегда преследует определённую цель – повлиять на мнение и поведение адресата. Это достигается за счёт того, что метафорические выражения подготавливают сознание реципиента к пассивному, некритическому и «правильному» пониманию политического контента. Когда сложные явления упаковываются в простые, привычные образы, критическое мышление может ослабевать. Например, если экономический кризис постоянно описывается как «a deep hole from which we must dig ourselves out» (глубокая яма, из которой мы должны выбраться), это формирует ощущение безысходности, но при этом предлагает простой нарратив действия.

И что из этого следует? Это означает, что метафоры не просто описывают, но и предписывают определённые рамки восприятия, затрудняя альтернативную интерпретацию событий.

Метафоры обладают значительным коннотативным потенциалом и ассоциативным образом, что позволяет использовать их для создания мощных оценочных характеристик. Они активно применяются для формирования определенного образа стран, вовлеченных в актуальные политические события.

Рассмотрим примеры из западных СМИ, где при описании России часто используются метафоры, создающие негативный образ. Например, такие выражения, как «an aggressive bear» (агрессивный медведь), «empire of evil» (империя зла), «rogue state» (страна-изгой), «Putin’s chess game» (шахматная игра Путина). Эти метафоры не просто описывают Россию, они встраивают её в определённый нарратив, который способствует формированию соответствующего общественного мнения – образа угрозы, непредсказуемости, авторитарности. В противовес, образы Украины могут быть представлены через метафоры «a young democracy«, «a battleground for freedom» (поле битвы за свободу).

Лингвостатистический анализ такого рода метафор может выявить намеренное создание отрицательного или положительного отношения к той или иной стране западной (или любой другой) аудиторией. Подсчёт частотности использования определённых метафорических моделей, анализ их контекста и коннотаций позволяет доказать целенаправленный характер манипулятивного воздействия. Таким образом, метафора в публицистике – это не просто фигура речи, а стратегический элемент коммуникации, способный не только окрашивать, но и конструировать политическую реальность в сознании масс.

Стратегии перевода метафоры в англоязычном политическом новостном дискурсе

Основные теоретические подходы к переводу метафор

Перевод метафоры всегда был одной из самых сложных и увлекательных задач в переводоведении. Проблема заключается не только в передаче буквального смысла, но и в сохранении её образности, эмоциональной окраски, прагматического эффекта и культурных коннотаций. Эти вопросы подробно рассматриваются в трудах таких выдающихся переводоведов, как В.Н. Комиссаров, П. Ньюмарк, Э.-Н. Курт и Г. Тури.

В.Н. Комиссаров в своих работах выделяет четыре основных способа перевода метафор, подчёркивая важность сохранения образности и прагматического потенциала:

1. Подбор эквивалента: Использование в языке перевода уже существующей, общепринятой метафоры, полностью соответствующей метафоре оригинала по смыслу, образу и стилистической функции. Например, «Achilles’ heel» → «ахиллесова пята».
2. Подбор аналога: Если прямого эквивалента нет, используется метафора, схожая по смыслу и функции, но отличающаяся по образу.
3. Дескриптивный перевод: Метафора переводится неметафорическим описанием её смысла, что часто приводит к потере образности, но сохраняет информационное содержание.
4. Компенсация: Потеря образности в одном месте компенсируется созданием новой метафоры в другом месте текста, чтобы сохранить общий стилистический эффект.

Наиболее известная и детальная классификация стратегий перевода метафор принадлежит британскому переводоведу П. Ньюмарку. Он предлагает семь способов, упорядоченных от наиболее предпочтительного к наименее желательному, исходя из цели максимального сохранения метафоричности:

1. Воспроизведение образа из текста оригинала в тексте перевода: Прямой перевод, сохраняющий оригинальный образ и смысл (например, «iron curtain» → «железный занавес»). Это возможно, если образ универсален или уже устоялся в культуре перевода.
2. Замена образа из текста оригинала стандартным образом языка перевода: Использование эквивалентной метафоры, характерной для языка перевода, даже если она имеет иной образ.
3. Передача метафоры сравнением: Метафора трансформируется в сравнение, сохраняя образность, но снижая категоричность. Например, «He’s a lion» → «Он как лев».
4. Передача метафоры сравнением с добавлением поясняющей информации: Более развернутый вариант предыдущего, призванный уточнить смысл.
5. Перевод метафоры неметафорическим выражением: Полная деметафоризация, передача только смысла.
6. Опущение метафоры: Полный отказ от передачи метафоры, если её сохранение невозможно или нежелательно.
7. Воспроизведение образа из текста оригинала с введением неметафорического выражения, поясняющего смысл метафоры: Комбинация прямого перевода образа с дополнительным объяснением.

Ещё более детализированную классификацию предложил Э.-Н. Курт, включающую девять стратегий, которые охватывают широкий спектр переводческих решений:

1. Опущение метафоры.
2. Деметафоризация: Перевод метафоры нейтральным, неметафорическим выражением.
3. Частичное опущение: Опущение части метафорического выражения.
4. Сглаживание (передача авторской метафоры конвенциональной): Замена яркой, оригинальной метафоры на более общепринятую и менее выразительную в языке перевода.
5. Сохранение оригинальной метафоры: Полное воспроизведение метафоры.
6. Усиление метафоры: Использование более яркой или экспрессивной метафоры в переводе, чем в оригинале.
7. Замена метафоры сравнением.
8. Полная замена метафоры на другую метафору: Создание новой метафоры с другим образом, но аналогичным смыслом и функцией.
9. Добавление поясняющей информации к метафоре.

Эти теоретические рамки служат надёжной основой для анализа переводческих решений, позволяя оценить, насколько успешно переводчику удалось передать не только смысл, но и стилистический, прагматический и экспрессивный потенциал метафоры.

Анализ переводческих трансформаций и сохранение экспрессивности

При переводе метафор, особенно в таком чувствительном к нюансам контексте, как англоязычный политический новостной дискурс, главной задачей переводчика является не просто дословная передача, но сохранение исходной экспрессивности и прагматического эффекта. Это означает, что перевод должен вызывать у русскоговорящего читателя аналогичные ассоциации, эмоции и оценки, как и у носителя английского языка. Для чего же тогда нужна метафора в новостях, если не для этого глубинного воздействия?

Исследования показывают, что при переводе метафор с английского на русский язык существует общая тенденция к сохранению экспрессивности оригинального выражения или, по крайней мере, к отсутствию существенного её снижения. Например, анализ переводов метафор в научно-популярных текстах продемонстрировал, что в 50% случаев экспрессивность метафоры успешно сохраняется, в 30% случаев она даже усиливается, и лишь в 20% случаев наблюдается её снижение. Этот тренд подтверждает, что переводчики осознают важность эмоционального и образного воздействия метафоры и стремятся максимально его передать.

Однако этот процесс не всегда прямолинеен и требует от переводчика высокого мастерства и гибкости. Рассмотрим различные переводческие трансформации, которые применяются для сохранения экспрессивности:

1. Полное сохранение оригинальной метафоры (прямой перевод): Эта стратегия возможна, когда образ универсален или уже прочно укоренился в русском языке.
   • Пример: «The cold war between the two factions continues.» → «Продолжается холодная война между двумя фракциями.» Здесь образ «холодной войны» является культурно узнаваемым и полностью эквивалентным.
2. Опущение оригинального образа с заменой его собственной авторской метафорой: В некоторых случаях прямой перевод может звучать неестественно или быть непонятным для целевой аудитории. Тогда переводчик создает новую метафору, которая адекватно передает смысл и экспрессию.
   • Пример из политического дискурса: Оригинал: «The party was put in a chokehold by internal disagreements.» (Партия была задушена внутренними разногласиями).
   • Перевод: «Партия находилась в тисках внутренних разногласий.» Здесь «chokehold» (удушающий захват) заменено на «тиски», что сохраняет образ сильного внешнего давления, обездвиживания и безысходности, но при этом звучит более идиоматично на русском языке.
3. Замена метафорического образа на устоявшееся метафоричное высказывание в принимающей культуре (идиоматическая замена):
   • Пример из экономической публицистики: Оригинал: «The financial contagion quickly spread across markets.» (Финансовое заражение быстро распространилось по рынкам).
   • Перевод: «Финансовый эффект домино быстро распространился по рынкам.» Метафора «contagion» (заражение, эпидемия) заменяется на «эффект домино», которая в русском языке аналогичным образом передает идею быстрого, цепного распространения негативного явления, сохраняя при этом экспрессивность.
4. Деметафоризация (перевод метафоры неметафорическим выражением) с компенсацией: Иногда метафору приходится переводить нейтрально, но экспрессивность может быть компенсирована другими языковыми средствами в пределах того же или соседнего предложения.
   • Пример: «The government’s policy was a poison pill for the economy.» (Политика правительства была отравленной пилюлей для экономики).
   • Перевод (частичная деметафоризация с усилением): «Политика правительства оказалась катастрофической для экономики, подобно яду.» Здесь «poison pill» (отравленная пилюля) передано как «катастрофическая», а затем усилено сравнением «подобно яду», чтобы сохранить образность и негативную оценку.

Переводчики постоянно сталкиваются с выбором оптимальной стратегии, учитывая не только лингвистические особенности, но и культурный контекст, целевую аудиторию и прагматические задачи исходного текста. Сохранение экспрессивности означает не только передачу значения, но и воссоздание того воздействия, которое метафора оказывает на читателя, будь то эмоциональный отклик, оценочная позиция или с��рытое манипулятивное намерение. Анализ конкретных примеров перевода из свежих англоязычных политических новостных статей на русский язык позволяет наглядно продемонстрировать, как различные стратегии влияют на передачу исходного смысла, экспрессивности и прагматического эффекта, подтверждая сложность и многогранность этой задачи.

Методология исследования метафоры и дискурса

Для проведения глубокого и всестороннего лингвистического анализа метафоры в публицистическом дискурсе необходимо использовать комплексный набор методологических подходов и аналитических инструментов. Современная лингвистика предлагает широкий спектр методов, позволяющих не только идентифицировать метафоры, но и раскрыть их когнитивные, прагматические и социальные функции.

Основные методы анализа метафоры и дискурса

1. Критический дискурс-анализ (КДА): Этот метод является одним из наиболее подходящих для анализа метафор в политическом дискурсе. КДА фокусируется на выявлении скрытых идеологических установок, властных отношений и социокультурных конструктов, которые формируются и транслируются посредством языка. Применительно к метафоре, КДА позволяет понять, как определённые метафорические модели используются для легитимизации или делегитимизации политических акторов, событий и идей, а также для формирования консенсуса или, наоборот, раскола в обществе. Он помогает раскрыть манипулятивный потенциал метафоры, исследуя, как она способствует закреплению стереотипов и предубеждений.
2. Интерпретированный анализ текстов: Этот метод дополняет КДА, фокусируясь на глубоком понимании смысла и значения метафорических выражений в их конкретном контексте. Он предполагает внимательное чтение и интерпретацию текстов, выявление имплицитных значений, коннотаций и ассоциаций, которые вызывает метафора. Интерпретированный анализ позволяет уловить тонкие нюансы экспрессивности и оценочности, которые могут быть упущены при чисто формальном подходе.
3. Метод концептуального анализа: Лежит в основе когнитивной теории метафоры. Он направлен на выявление и описание концептуальных метафор, то есть систематических проекций между сферами-источниками и сферами-мишенями. Исследователь определяет, какие абстрактные политические понятия (сферы-мишени, например, «инфляция», «выборы», «переговоры») осмысливаются через более конкретные сферы-источники (например, «болезнь», «война», «путь»). Это позволяет построить метафорические модели и понять, как они структурируют наше мышление о политике.
4. Семантический анализ: Фокусируется на изучении значений слов и выражений, в том числе метафорических. Он включает:
   • Компонентный анализ: Выделение минимальных смысловых компонентов (сем) в значении слова для определения сходства между прямым и переносным значением метафоры.
   • Контекстуальный анализ: Изучение метафорического выражения в его непосредственном окружении, что позволяет уточнить его значение и функции в конкретном тексте.
5. Сравнительно-исторический метод: Применяется для изучения эволюции метафорических моделей, их появления, изменения и исчезновения в различных исторических периодах или в разных языках/культурах. Это позволяет понять, как метафоры отражают и формируют исторический и культурный контекст.
6. Корпусный анализ: Использование больших массивов текстовых данных (корпусов) для выявления частотности употребления определённых метафор, их коллокаций, распределения по жанрам и авторам. Корпусный анализ даёт объективные статистические данные, подкрепляющие качественные выводы.
7. Лингвостатистический анализ: Применяется для количественной оценки различных аспектов метафоры, например, частотности использования определённых метафорических моделей, их удельного веса в общем объёме метафорических выражений, степени экспрессивности. Этот метод позволяет выявить доминирующие тенденции и оценочные характеристики, которые трудно обнаружить при чисто качественном анализе.

Комплексный подход к исследованию

Современная политическая метафорология, как показывают исследования, демонстрирует доминирование когнитивного подхода: около 65,5% исследований являются когнитивными, тогда как риторические (семантико-стилистические) составляют 34,5%. Это соотношение подчёркивает переход от рассмотрения метафоры как стилистического приёма к её пониманию как фундаментального ментального механизма.

Для достижения максимальной глубины исследования крайне важно совмещать различные методы. Например, контекстуальный анализ может быть успешно объединён с компонентным, что позволит не только понять смысл метафоры в конкретном предложении, но и разложить её на смысловые составляющие. В свою очередь, когнитивное исследование (выявление концептуальных метафор и их моделей) эффективно дополняется критическим анализом дискурса, что позволяет не только понять, как мы мыслим о политике, но и почему мы мыслим о ней именно так, и какие идеологические последствия это имеет.

Применение метода метафорического моделирования позволяет систематизировать выявленные метафоры по сферам-источникам, а фреймового моделирования – детализировать их внутри этих сфер, выделяя типичные сценарии и роли. В сочетании с методом сплошной выборки (непрерывный отбор всех метафорических выражений из анализируемого корпуса) и сопоставительным методом (сравнение метафор в разных языках или типах дискурса), этот комплекс методов обеспечивает всесторонний и методологически корректный анализ метафоры в политическом новостном дискурсе.

Заключение

Проведенное исследование метафоры в англоязычном политическом новостном дискурсе подтверждает её статус не просто как стилистического украшения, а как многофункционального, мощного лингвокогнитивного инструмента, оказывающего глубокое воздействие на формирование общественного мнения и понимание политической реальности.

Мы определили публицистический дискурс как целенаправленное социальное действие, пронизанное идеологическим модусом, сочетающее информационную и воздействующую функции. Ключевой характеристикой этого дискурса является экспрессивность – свойство языковых единиц передавать субъективное отношение и эмоциональную окраску, что делает его мощным средством влияния.

Анализ теоретических подходов показал, что современная лингвистика вышла за рамки традиционного риторического понимания метафоры. Когнитивная (концептуальная) теория Дж. Лакоффа и М. Джонсона и интеракционистская теория Макса Блэка рассматривают метафору как фундаментальную ментальную операцию, способ познания мира, структурирования абстрактных понятий через взаимодействие сферы-источника и сферы-мишени.

В англоязычном политическом новостном дискурсе метафора выступает как неотъемлемый компонент, выполняющий функции воздействия, агитации, моделирования информации и концептуализации сложных политических понятий. Она служит быстрой когнитивной обработке изменений и трансляции прагматически «заряженных» смыслов. Мы выявили продуктивные метафорические модели, такие как «Политика — это война», «Политика — это механизм», а также актуальные тенденции использования метафор со сферой-источником «Неживая природа» (фреймы «Атмосфера», «Гидросфера», «Стихийные бедствия»), криминальные и фитоморфные метафоры, которые активно формируют образы политических акторов и событий.

Исследование механизмов экспрессивности, оценки и манипуляции подтвердило, что метафоры не только придают тексту эмоциональную окраску и усиливают выразительность, но и являются мощным инструментом для формирования конкретных оценок и манипулирования общественным мнением. Выбор метафоры способен представить сторону как агрессора или доброжелателя, а также подготавливает сознание реципиента к некритическому восприятию контента. Конкретные примеры использования негативных метафор в отношении России в западных СМИ наглядно демонстрируют этот манипулятивный потенциал.

В области перевода метафоры мы рассмотрели работы В.Н. Комиссарова, П. Ньюмарка и Э.-Н. Курта, подчеркнув сложность сохранения исходной экспрессивности и прагматического эффекта. Анализ переводческих трансформаций показал, что переводчики стремятся сохранить экспрессивность, используя стратегии полного сохранения образа, его замены авторской метафорой или устоявшимся выражением в языке перевода, а также деметафоризацию с компенсацией. Эти стратегии позволяют максимально точно передать не только смысл, но и весь спектр воздействия, присущий метафоре в оригинале.

Наконец, мы представили комплексную методологию исследования, включающую критический дискурс-анализ, интерпретированный анализ текстов, концептуальный, семантический, корпусный и лингвостатистический методы, а также возможность их совмещения для достижения всестороннего и глубокого изучения метафорических процессов.

В заключение, метафора является фундаментальным явлением в англоязычном политическом новостном дискурсе, обладающим исключительной значимостью как средство экспрессии, оценки и манипуляции. Её глубокое понимание и адекватный перевод критически важны для формирования объективной картины мира и эффективной межкультурной коммуникации.

Возможные направления для дальнейших исследований включают:

• Сравнительный анализ использования метафор в политическом новостном дискурсе разных стран и культур.
• Изучение влияния метафор на восприятие политических событий в условиях кризиса или конфликта.
• Исследование эволюции метафорических моделей в ответ на новые технологические или социальные вызовы.
• Детальный количественный анализ переводческих трансформаций метафор в больших корпусах текстов для выявления статистически значимых тенденций.

Список использованной литературы

1. Адамовская Т.А. Эволюция научных взглядов на метафору в XX веке.
2. Андрюхина Т. В. Функции метафорического моделирования в политическом дискурсе. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/c38/c381c8413b86022e3745e6488390ed7d.pdf (дата обращения: 18.10.2025).
3. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136-137.
4. Арутюнова Н. Д. Метафора // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 296-297.
5. Беззубикова М.В., Кайгородова И.Н. Метафорические модели в политических текстах // Elibrary. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=47407024 (дата обращения: 18.10.2025).
6. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. 252 с.
7. Блэк М. Метафора // Теория метафоры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.
8. Будаев Э.В., Чудинов А.П. Когнитивная теория метафоры: новые горизонты // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. 2007. № 1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kognitivnaya-teoriya-metafory-novye-gorizonty (дата обращения: 18.10.2025).
9. Витгенштейн Л. Философские работы. Ч.1. М., 1994. 324 с.
10. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. С. 11 – 26.
11. Дейк ван Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. 236 с.
12. Дятлова А.К., Павлова Н.А. Метафорические модели в современном англоязычном политическом дискурсе // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metaforicheskie-modeli-v-sovremennom-angloyazychnom-politicheskom-diskurse (дата обращения: 18.10.2025).
13. Иванова И.Е., Карыпкина Ю.Н. Политическая метафора в английском и французском языках: сравнительно-сопоставительный анализ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskaya-metafora-v-angliyskom-i-frantsuzskom-yazykah-sravnitelno-sopostavitelnyy-analiz (дата обращения: 18.10.2025).
14. Иванова И.П. Стилевые характеристики публицистического дискурса // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/stilevye-harakteristiki-publitsisticheskogo-diskursa (дата обращения: 18.10.2025).
15. Игнатенко А.В., Дорофеева Е.А. Политические метафоры в контексте стереотипизации и когнитивных искажений // Политическая лингвистика. 2022. № 3 (93). С. 27–38. URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_49704040_40161421.pdf (дата обращения: 18.10.2025).
16. Ильин М.В. Политический дискурс как предмет анализа // Политическая наука. Политический дискурс: история и современные исследования. М., 2002. №3. С. 8-17.
17. Кабылов Т.Б., Абдыкадырова С.Р., Тупчибаева М.К. Компоненты и функции метафоры в современном политическом дискурсе // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/komponenty-i-funktsii-metafory-v-sovremennom-politicheskom-diskurse (дата обращения: 18.10.2025).
18. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000. С. 5-20.
19. Клушина Н.И. Публицистический текст и его стилистические особенности // Stylistyka. URL: https://www.instytut.uw.edu.pl/stylistyka/stylistyka_XIX.pdf (дата обращения: 18.10.2025).
20. Ковязина М.А. Концептуальные метафоры в британском медиадискурсе 2014–2023 гг.: корпус // Политическая лингвистика. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptualnye-metafory-v-britanskom-mediadiskurse-2014-2023-gg-korpus (дата обращения: 18.10.2025).
21. Короченский А.П. Публицистика в аспекте межкультурной коммуникации: «Североамериканские сцены» Хосе Марти (статья первая) // Научные ведомости. Серия Гуманитарные науки. 2013. № 20 (163). С. 140–141.
22. Костомаров В. Г. Русский язык на газетной полосе. М., 1971. 123 с.
23. Кривенко Б. В. Язык массовой коммуникации: лексико-семиотический аспект. Воронеж, 1993. 106 с.
24. Кубрякова Т.П. Роль языка в познании мира. М., 2004. 687 с.
25. Курбатова С.Г. Метафора в политической коммуникации // Elibrary. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=38198656 (дата обращения: 18.10.2025).
26. Курц М.А. Метафорическое моделирование в политическом дискурсе на материале статей, посвященных выходу Великобритании из ЕС в британской, немецкой и российской прессе // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metaforicheskoe-modelirovanie-v-politicheskom-diskurse-na-materiale-statey-posvyaschennyh-vyhodu-velikobritanii-iz-es-v-britanskoy (дата обращения: 18.10.2025).
27. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004. 368 с.
28. Ле Э. Лингвистический анализ политического дискурса. Язык статей о чеченской войне в американской прессе // Полис. М., 2001. №2. С. 89-96.
29. Медведева С. Ю. Специфика языка печати как средства массовой коммуникации // Роль языка в средствах массовой коммуникации. М., 1986. С. 43-49.
30. Метафорическое моделирование образа Евгения Касперского в российских и англоязычных СМИ // Политическая лингвистика. 2025. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metaforicheskoe-modelirovanie-obraza-evgeniya-kasperskogo-v-rossiyskih-i-angloyazychnyh-smi (дата обращения: 18.10.2025).
31. Михалева О. Л. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия. Кемерово, 2004. 128 с.
32. Некрасова Е.А. Метафора и ее окружение в контексте художественной речи // Слово в русской советской поэзии. М., 1982. С. 53-59.
33. Никитин М.В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). М.: Высшая школа, 1983. 488 с.
34. Полякова М.В. Политическая метафора в англоязычном медиадискурсе // Pollux. URL: https://pollux.lib.tyuiu.ru/items/45e227a9-9807-425f-a3c3-61a7a224a0d9 (дата обращения: 18.10.2025).
35. Пономаренко Л.Н., Мишутинская Е.А. Особенности употребления метафор в американском публицистическом дискурсе // Издательство ГРАМОТА. URL: https://gramota.net/materials/2/2017/10-1/21.html (дата обращения: 18.10.2025).
36. Поскачина Е.Н., Жирков М.И. Определение дискурса в современной лингвистике // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/opredelenie-diskursa-v-sovremennoy-lingvistike (дата обращения: 18.10.2025).
37. Ревенко Е.С., Шевченко М.Н. Современные подходы к изучению метафоры // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennye-podhody-k-izucheniyu-metafory (дата обращения: 18.10.2025).
38. Ричардс А. Философия риторики // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 44–67.
39. Рубцова О.В. Понятие дискурса в современной лингвистике // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-diskursa-v-sovremennoy-lingvistike (дата обращения: 18.10.2025).
40. Смирнова М.А. Понятие «метафора» и подходы к ее изучению // Филология и литературоведение. 2014. № 9. URL: https://philology.snauka.ru/2014/09/960 (дата обращения: 18.10.2025).
41. Солодовникова Н.В. Роль метафоры в публицистическом дискурсе // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. Серия «Филология. Социальные коммуникации». 2011. Том 24 (63). №4. Часть 1. С.188-193.
42. Теория метафоры: Сборник / Пер. с анг., фр., нем., йен., польск. яз. / Вступ. ст. и сост. Н.Д. Арутюновой; Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. URL: https://imwerden.de/pdf/teoria_metafory_1990.pdf (дата обращения: 18.10.2025).
43. Токарева А.Л. Стратегии перевода метафор гнева в русской и итальянской художественной прозе // Российский государственный гуманитарный университет, Московский городской университет. 2020. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/strategii-perevoda-metafor-gneva-v-russkoy-i-italyanskoy-hudozhestvennoy-proze (дата обращения: 18.10.2025).
44. Туранский И.И. Синтаксическая концепция М. Хэллидея, ее отношение к теории актуального членения и некоторые вопросы семантической грамматики // Грамматическая семантика. Горький, 1980. С. 115-129.
45. Федосеева Д.А. Когнитивная теория метафоры и обзор имбодимент-подхода к познанию (обзор) // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kognitivnaya-teoriya-metafory-i-obzor-imbodiment-podhoda-k-poznaniyu-obzor (дата обращения: 18.10.2025).
46. Функции и характерные черты публицистического стиля речи // Грамота.ру. URL: https://gramota.ru/biblioteka/articles/147602 (дата обращения: 18.10.2025).
47. Хужамуродова Мехрибону Хужамуродовна. Стилевые характеристики публицистического дискурса // International journal of scientific researchers (IJSR). URL: https://worldlyjournals.com/index.php/ijsr/article/view/1126 (дата обращения: 18.10.2025).
48. Чес Н.А. Концептуальная метафора в политическом медиадискурсе (на материале английского языка): монография. М.: МГИМО-Университет, 2020.
49. Чейф У. Л. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точка зрения // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1982. Вып. XI. С. 277-316.
50. Швец А. В. Публицистический стиль современного русского языка. Киев, 1979. 142 с.
51. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М.-Волгоград, 2000. 174 с.
52. Языковая метафора в экономическом медиадискурсе: стратегии перевода. URL: https://www.vestnik-mgou.ru/Articles/View/11548 (дата обращения: 18.10.2025).
53. Яковлева И.Н., Колесникова В.С. Сохранение экспрессивности при переводе метафоры в научно-популярном тексте // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. URL: https://journals.vsu.ru/ling/article/view/2899 (дата обращения: 18.10.2025).
54. Bayley P. Live oratory in the television age: The language of formal speeches // G. Ragazzini, D.R.B.P. Miller eds. Campaign language: Language, image, myth in the U.S. presidential elections 1984. Bologna: Cooperativa Libraria Universitaria Editrice Bologna, 1985. P. 98-132.
55. Bell V. Negotiation in the workplace: The view from a political linguist // A. Firth ed. The discourse of negotiation: Studies of language in the workplace. Oxford etc.: Pergamon, 1995. Р. 38-65.
56. Givon T. On understanding grammar. NY, 1979. 126 р.
57. Harris Z. Structural linguistics. Chicago, 1961. 234 р.