Международно-правовой режим регулирования ядерной деятельности: концептуальные основы, механизмы нераспространения и проблемы ответственности

Введение: Генезис и место Международного ядерного права в системе международного публичного права

Запуск Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) в 1957 году, ставшего прямым следствием инициативы «Атом для мира» Президента США Дуайта Эйзенхауэра, ознаменовал юридическое оформление новой, жизненно важной отрасли международного права.

Международное ядерное право (МЯП) представляет собой систему норм, регулирующих отношения между субъектами международного права (прежде всего, государствами и международными организациями) в сфере использования атомной энергии. Эта отрасль возникла как реакция международного сообщества на двойственную природу ядерной технологии: ее огромный потенциал для развития и столь же огромная опасность для человечества. Идейная основа МЯП была заложена на Генеральной Ассамблее ООН в декабре 1953 года, когда была выдвинута инициатива, направленная на перевод ядерных технологий из сферы эксклюзивного военного применения в русло мирного научно-технического сотрудничества.

С этого момента началось формирование системы юридических механизмов, призванных обеспечить баланс между правом государств на использование атомной энергии для своих нужд и императивным требованием международной безопасности. МЯП является сравнительно молодой, но уже сложившейся и самостоятельной отраслью современного международного публичного права. Предмет ее регулирования охватывает широкий спектр вопросов: от режима гарантий и нераспространения до обеспечения физической и правовой ядерной безопасности, а также ответственности за ядерный ущерб.

Соотношение МЯП с правом международной безопасности и другими отраслями

Международное ядерное право, будучи самостоятельной отраслью, неразрывно связано с другими сферами международного публичного права.

Прежде всего, оно тесно переплетается с правом международной безопасности. Если предметом МЯП в чистом виде принято считать мирное использование атомной энергии (регулирование реакторов, топлива, отходов), то вопросы ядерного разоружения и нераспространения ядерного оружия составляют основу права международной безопасности. Однако Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) служит центральным связующим звеном, объединяя обе сферы. И что из этого следует? Только комплексный подход позволяет контролировать двойное назначение ядерных технологий и обеспечивать соблюдение обязательств, касающихся как мирного атома, так и военных программ.

Кроме того, МЯП имеет существенные точки соприкосновения с:

• Международным экологическим правом: Нормы об обращении с радиоактивными отходами, предотвращении трансграничного загрязнения (например, после аварий), и экологической экспертизе ядерных объектов.
• Международным морским, воздушным и космическим правом: Регулирование транспортировки ядерных материалов и ограничения на размещение ядерных установок в открытом море или в космическом пространстве.

Специальные принципы МЯП и принцип ядерной безопасности как норма *jus cogens*

МЯП базируется как на общепризнанных принципах международного права (например, суверенное равенство государств, добросовестное выполнение обязательств), так и на ряде специальных отраслевых принципов:

1. Принцип мирного использования ядерной энергии: Закрепляет право государств на доступ к ядерным технологиям и материалам при условии их использования исключительно в мирных целях.
2. Принцип нераспространения ядерного оружия: Требование к государствам, не обладающим ядерным оружием, не приобретать его, а к Государствам, Обладающим Ядерным Оружием (ГОЯО), — не передавать технологии, способствующие его созданию.
3. Принцип обеспечения ядерной безопасности: Императивное требование по защите персонала, населения и окружающей среды от чрезмерного радиационного воздействия.
4. Принцип обеспечения безопасности развития ядерной энергетики: Установление правовых стандартов для проектирования, эксплуатации и вывода из эксплуатации ядерных установок.

В российской доктрине международного права активно отстаивается позиция, согласно которой принцип ядерной безопасности рассматривается не просто как отраслевой, а как генеральный принцип и норма *jus cogens* (императивная норма общего международного права). Такой подход подчеркивает: обязательства по предотвращению ядерной катастрофы и обеспечению безопасности ядерной деятельности являются настолько фундаментальными, что отступление от них недопустимо даже по взаимному согласию государств, поскольку это затрагивает интересы всего мирового сообщества. Какой важный нюанс здесь упускается? Если норма ядерной безопасности не признается императивной всеми ведущими игроками, то механизмы принуждения к соблюдению остаются политизированными и зависимыми от конъюнктуры Совета Безопасности ООН, что снижает уровень универсальной защиты.

Правовой статус МАГАТЭ и нормотворчество в сфере мирного атома

Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) играет центральную, системообразующую роль в международно-правовом режиме регулирования ядерной деятельности.

Ключевой тезис: Юридический статус и функции МАГАТЭ

МАГАТЭ, основанное в 1957 году, является независимой международной организацией, входящей в систему Организации Объединенных Наций. Его правовой статус был официально закреплен Соглашением о взаимоотношениях между Организацией Объединенных Наций и Международным агентством по атомной энергии, вступившим в силу 14 ноября 1957 года.

Согласно своему Уставу, МАГАТЭ преследует две взаимосвязанные цели: содействие широкому использованию атомной энергии в целях мира, здоровья и благосостояния во всем мире, а также обеспечение того, чтобы помощь, предоставляемая им или по его требованию, либо под его контролем или наблюдением, не была использована для достижения каких-либо военных целей. В соответствии со Статьей III.A.6 Устава, одной из основных функций Агентства является «установление или принятие, в консультации с соответствующими органами Организации Объединенных Наций, а также, где это уместно, с другими специализированными учреждениями, норм безопасности для защиты здоровья и сведения к минимуму опасности для жизни и имущества (включая стандарты, касающиеся условий труда)». Именно эта статья наделяет МАГАТЭ уникальной нормотворческой функцией.

Юридическая природа актов МАГАТЭ (Стандарты и Рекомендации)

Акты, издаваемые МАГАТЭ, такие как стандарты безопасности, руководства и рекомендации, по своей первичной юридической природе не являются обязательными международными договорами. Они, как правило, носят рекомендательный характер (*soft law*).

Однако их рекомендательный статус трансформируется в юридически обязательный при выполнении одного из следующих условий:

1. Инкорпорация в национальное право: Государство-член принимает внутренний законодательный акт, который прямо отсылает к стандарту МАГАТЭ или воспроизводит его положения.
2. Включение в международные соглашения: Самый важный механизм. Стандарты МАГАТЭ становятся юридически обязательными для конкретного государства, когда они включаются в состав двусторонних или многосторонних договоров, особенно в Соглашения о гарантиях, заключаемые между государством и Агентством.

Правовая основа и обязательность режима гарантий

Режим гарантий МАГАТЭ — это система технического контроля и юридических обязательств, направленная на проверку того, что ядерный материал и установки в государстве-участнике ДНЯО используются исключительно в мирных целях.

Для Государств, не Обладающих Ядерным Оружием (ГОЯО-Н), являющихся участниками ДНЯО, заключение Соглашения о всеобъемлющих гарантиях (СВГ) с МАГАТЭ является обязательным условием (согласно Статье III ДНЯО). Типовой проект такого соглашения содержится в документе INFCIRC/153 (Corr.), который устанавливает правовой режим для учета, контроля и инспекций ядерных материалов в государстве.

Обязательства по гарантиям включают:

• Предоставление Агентству проектной информации о ядерных установках.
• Ведение учета ядерных материалов.
• Разрешение на проведение инспекций МАГАТЭ.

В конце 1990-х годов возникла необходимость усилить режим гарантий, поскольку инспекторы МАГАТЭ могли проверять только заявленную ядерную деятельность. В ответ на это Совет управляющих принял в 1997 году Типовой дополнительный протокол (INFCIRC/540). Принятие и ратификация Дополнительного протокола (ДП) значительно повышает способность Агентства обнаруживать незаявленные ядерные материалы и деятельность в государстве, предоставляя инспекторам расширенный доступ к информации, местам размещения и технологиям. ДП, хотя и является добровольным дополнением, стал де-факто стандартом надлежащего выполнения обязательств по нераспространению. Вправе ли мировое сообщество полагаться исключительно на добровольное участие, когда на кону стоит глобальная безопасность?

Правовой инструмент	Основа обязательности	Цель
Устав МАГАТЭ (Статья III.A.6)	Международный договор	Исходная нормотворческая компетенция
ДНЯО (Статья III)	Международный договор	Требование заключения СВГ для ГОЯО-Н
INFCIRC/153 (СВГ)	Двустороннее соглашение между МАГАТЭ и государством	Обязательный режим учета и контроля заявленных материалов
INFCIRC/540 (Дополнительный протокол)	Добровольное соглашение (рекомендуемое)	Расширение доступа для обнаружения незаявленной деятельности

Юридические основы Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и реализация его «трех столпов»

Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), вступивший в силу в 1970 году, является краеугольным камнем всей архитектуры международной безопасности. Его почти универсальное членство (191 государство-участник на текущую дату, 28.10.2025) придает ему исключительный вес в международном праве.

Ключевой тезис: Триада ДНЯО

ДНЯО представляет собой комплексный юридический документ, основанный на концепции «трех столпов», обеспечивающих хрупкий, но жизненно необходимый баланс интересов между обладающими и необладающими ядерным оружием государствами:

1. Нераспространение (Статьи I и II): Юридическое обязательство Государств, Обладающих Ядерным Оружием (ГОЯО), не передавать его, а Государств, не Обладающих Ядерным Оружием (ГОЯО-Н), не приобретать и не разрабатывать его.
2. Ядерное разоружение (Статья VI): Обязательство всех участников Договора, особенно ГОЯО, вести добросовестные переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению.
3. Право на мирное использование атомной энергии (Статья IV): Закрепление неотъемлемого права всех участников на развитие исследований, производства и использования ядерной энергии в мирных целях без дискриминации, при условии соблюдения статей I и II.

Правовая дефиниция Государства, обладающего ядерным оружием (ГОЯО)

Для целей ДНЯО требуется строгое юридическое определение, позволяющее разделить государства на две категории с различными обязательствами. Точное определение ГОЯО закреплено в Статье IX, пункте 3 Договора:

«Для целей настоящего Договора государство, обладающее ядерным оружием, есть государство, которое произвело и взорвало ядерное оружие или другое ядерное взрывное устройство до 1 января 1967 года».

Таким образом, юридический статус ГОЯО в рамках ДНЯО имеют только пять государств: Российская Федерация (как правопреемник СССР), США, Великобритания, Франция и Китай. Важно отметить, что, несмотря на почти универсальный характер ДНЯО, четыре государства остаются его неучастниками: Индия, Пакистан, Израиль и Южный Судан. При этом Индия и Пакистан открыто обладают ядерным оружием, а Израиль, по общему мнению, имеет ядерный потенциал.

Проблема двойного назначения ядерных технологий и правовые последствия нарушения обязательств

Основная правовая и техническая проблема в реализации ДНЯО заключается в двойном назначении ядерных технологий. Например, процесс обогащения урана, критически важный для производства топлива для атомных электростанций (мирное использование), также является ключевым этапом в создании ядерного оружия (военное использование). Режим гарантий МАГАТЭ (INFCIRC/153 и INFCIRC/540) является юридическим механизмом, призванным контролировать этот двойной потенциал и гарантировать, что заявленная мирная деятельность не будет переключена на военные цели.

Правовые последствия нарушения обязательств по нераспространению четко регламентированы. Если МАГАТЭ обнаруживает серьезное нарушение обязательств по гарантиям, оно обязано:

1. Уведомить о ситуации всех членов Агентства и Совет Безопасности ООН.
2. Передать вопрос на рассмотрение Совета Безопасности ООН (СБ ООН).

СБ ООН, в свою очередь, руководствуясь Статьями 39 и 41 Устава ООН, может принять обязательные для исполнения решения, включая введение политических и экономических санкций против государства-нарушителя. Таким образом, режим гарантий МАГАТЭ, будучи техническим и юридическим, интегрирован в систему коллективной безопасности ООН.

Международно-правовой режим гражданской ответственности за ядерный ущерб и современные вызовы

Регулирование ответственности за ядерный ущерб является критически важным элементом Международного ядерного права, обеспечивающим защиту пострадавших лиц и национальных экономик в случае ядерного инцидента.

Ключевой тезис: Венская конвенция и ее принципы

Международно-правовой режим гражданской ответственности за ядерный ущерб регулируется системой конвенций, центральной из которых является Венская конвенция о гражданской ответственности за ядерный ущерб 1963 года (с поправками, внесенными Протоколом 1997 года). Российская Федерация ратифицировала эту Конвенцию в 2005 году.

Данный режим основан на трех фундаментальных принципах:

1. Канализирование ответственности: Ответственность за ядерный ущерб канализируется (возлагается) исключительно на оператора ядерной установки, независимо от того, кто фактически совершил действие, приведшее к инциденту (например, подрядчик или поставщик). Это упрощает процесс предъявления исков.
2. Абсолютная ответственность: Ответственность оператора является абсолютной (объективной), то есть она наступает независимо от наличия вины оператора. Достаточно факта возникновения ущерба в результате ядерного инцидента.
3. Ограниченная ответственность: Ответственность оператора ограничивается по сумме и по времени. Это необходимо для обеспечения возможности страхования ядерных рисков.

Принципы и эволюция финансового предела ответственности

Исторически финансовые пределы ответственности были крайне низки. Однако в результате анализа крупных аварий (например, Чернобыль) и принятия Протокола о поправках 1997 года были внесены существенные изменения в систему компенсации. Протокол 1997 года значительно увеличил минимальный предел ответственности оператора. Если оригинальная Конвенция 1963 года устанавливала минимальный предел в 5 млн. долларов США, то согласно Статье V Конвенции с поправками 1997 года, национальный предел ответственности не должен быть менее 150 миллионов Специальных прав заимствования (СПЗ) Международного валютного фонда. СПЗ — это расчетная единица, что позволяет поддерживать реальную стоимость компенсационного фонда. В конечном счете, это гарантирует, что финансовая нагрузка не ляжет целиком на пострадавшее государство, а будет распределена между оператором и международными компенсационными фондами.

Кроме того, Протокол 1997 года расширил понятие «ядерный ущерб», включив в него не только традиционные категории (смерть, телесное повреждение, ущерб имуществу), но и:

• Экономические потери, возникшие в результате ущерба;
• Расходы на меры по восстановлению окружающей ср��ды;
• Расходы на превентивные меры.

Обстоятельства, освобождающие оператора от ответственности

Принцип абсолютной ответственности имеет строго ограниченные исключения. Согласно Статье IV Венской конвенции (1963 г.), оператор освобождается от ответственности, если ядерный инцидент возник непосредственно в результате:

1. Вооруженного конфликта, военных действий, гражданской войны или восстания. В данном случае предполагается, что ущерб лежит в плоскости международного права вооруженных конфликтов, а не гражданской ответственности.
2. Тяжелого стихийного бедствия исключительного характера. Этот пункт был добавлен для учета редких, катастрофических природных явлений, которые невозможно предвидеть или предотвратить (например, сверхмощные землетрясения, цунами).
3. Грубая небрежность или умышленное действие/бездействие потерпевшего лица. В случае, если сам потерпевший своими действиями способствовал возникновению или усугублению ущерба, суд имеет право полностью или частично освободить оператора от ответственности.

Современные вызовы режиму международной безопасности

Современное Международное ядерное право сталкивается с беспрецедентными геополитическими и технологическими вызовами. Одним из наиболее острых вызовов является подрыв ключевых международных договоренностей в сфере контроля над вооружениями. Приостановка Российской Федерацией действия Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (Договор СНВ-III) с США в 2023 году, а также несоблюдение другими державами своих обязательств по разоружению (Статья VI ДНЯО), создают юридический вакуум и подрывают доверие, необходимое для режима нераспространения.

С точки зрения доктрины коллективной безопасности, стремление НАТО к расширению зоны своей ответственности и формированию устойчивых военных блоков способствует **блоковому мышлению**. Как справедливо отмечается в доктринальных источниках, такой подход противоречит философии подлинно коллективной безопасности, которая должна быть универсальной и неделимой. В условиях нарастающей конфронтации повышается риск переключения внимания с мирного атома на военный, что ставит под угрозу всю нормативную базу МЯП и ДНЯО.

Заключение

Международное ядерное право представляет собой высокоспециализированную и сложную отрасль международного публичного права, которая находится на стыке вопросов безопасности, энергетики и экологии. Ее концептуальные основы, заложенные инициативой «Атом для мира», базируются на императивном требовании обеспечить мирное использование ядерных технологий при безусловном соблюдении принципа нераспространения.

Центральное место в режиме регулирования занимает Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). Его юридический статус как организации системы ООН и уникальная нормотворческая компетенция позволяют ему формировать стандарты безопасности, которые, хотя и являются *soft law*, приобретают обязательную силу через Соглашения о гарантиях (INFCIRC/153) и дополнительные протоколы (INFCIRC/540). Эффективность МАГАТЭ заключается в его способности трансформировать технические нормы в юридически обязательные инструменты контроля.

Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) остается несущей конструкцией режима. Его эффективность определяется балансом между тремя столпами: нераспространением, разоружением и правом на мирный атом. Юридическая точность в определении ГОЯО (Статья IX, п. 3, дата 1 января 1967 года) и механизмы передачи вопроса о нарушении гарантий на рассмотрение Совета Безопасности ООН демонстрируют жесткую интеграцию ядерного права в систему международной безопасности.

В сфере гражданской ответственности Венская конвенция 1963 года (с поправками 1997 года) установила прогрессивный режим, основанный на принципах канализирования и абсолютной ответственности. Увеличение минимального финансового предела ответственности до 150 миллионов СПЗ (Протокол 1997 года) отражает стремление международного сообщества адекватно реагировать на катастрофический характер ядерного ущерба.

Вместе с тем, будущее МЯП сталкивается с серьезными вызовами, прежде всего, в сфере разоружения. Напряженность, вызванная приостановкой ключевых договоров (таких как СНВ-III) и нарастанием блокового противостояния, подрывает выполнение ГОЯО своих обязательств по Статье VI ДНЯО. Перспективы развития договорного права в сфере ядерного разоружения напрямую зависят от восстановления политического доверия и возвращения к концепции коллективной, а не блоковой, безопасности.

Список использованной литературы

1. ФЗ от 21.11.1995 N 170-ФЗ «Об использовании атомной энергии» // Собрание законодательства РФ. 1995. № 48. Ст. 4552.
2. Соглашение от 08.12.1991 «О создании Содружества Независимых Государств» // Ведомости СНД и ВС РФ. 1991. N 51. Ст. 1798.
3. Распоряжение Правительства РФ от 25.09.1993 N 1694-р.
4. Декларация Московской сессии Совета коллективной безопасности Организации Договора о коллективной безопасности (Принята в г. Москве 05.09.2008).
5. О Директивах делегации Российской Федерации на 37-ю сессию Генеральной конференции Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ)… : Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. N 39. Ст. 3733.
6. ВЕНСКАЯ КОНВЕНЦИЯ о гражданской ответственности за ядерный ущерб от 21 мая 1963 г. URL: https://docs.cntd.ru/document/901923053 (дата обращения: 28.10.2025).
7. Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) – МИД России. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/international_security/nuclear_disarmament/1423405/ (дата обращения: 28.10.2025).
8. Док. МАГАТЭ INFCIRC/18/RevJ.
9. Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на пленарном заседании высокого уровня III Минской международной конференции по евразийской безопасности, Минск, 28 октября 2025 года. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1715423/ (дата обращения: 28.10.2025).
10. Конференция 2005 года участников Договора о нераспространении ядерного оружия по рассмотрению действия Договора. URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/npt_revcon2005_wp41.shtml (дата обращения: 28.10.2025).
11. Основные международные правовые документы: Конвенции о ядерной ответственности. URL: https://bas-net.by/wp-content/uploads/2018/11/konvencii-o-yadernoj-otvetstvennosti.pdf (дата обращения: 28.10.2025).
12. Правовая основа гарантий // International Atomic Energy Agency.
13. ДНЯО и гарантии МАГАТЭ // International Atomic Energy Agency.
14. Атомные инициативы Президента Путина // Вестник Концерна Росэнергоатом. 2000. № 8.
15. Богданов О.В. Всеобщее и полное разоружение. М., 1964.
16. Вельяминов Г. М. О понятии нормы международного права // Советский ежегодник международного права. 1971.
17. Ковалева Т. М. Юридическая квалификация стандартов Международной морской организации // Актуальные вопросы международного морского права. М., 1990.
18. Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть: Учебник для студентов юридических факультетов и вузов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2005.
19. Малинин С. А. О правотворческой деятельности межгосударственных организации // Советский ежегодник международного права. 1971. С. 178-179.
20. Малинин С. А., Ковалева Т. М. Соглашения международных межправительственных организаций: функциональный анализ применительно к международной морской организации // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. 1992. Вып. 4.
21. Маргиев В. И. Внутреннее право международных организаций. Владикавказ, 1995.
22. Международное право: Учебник / Отв. ред. Ю.М. Колосов, Э. С. Кривчикова. 2-е изд. М.: Междунар. отношения, Юрайт-Издат, 2007.
23. Международное публичное право. Сборник документов / Сост. К. А. Бекяшев, А. Г. Ходаков. Т. 1. М., 1996.
24. Международные организации. М., 1994.
25. Международные организации системы ООН: Справочник. М., 1990.
26. Морозов Г. И. Международные организации. Некоторые вопросы теории. М., 1974.
27. Московский журнал международного права. 2005. N 3.
28. Московский независимый институт международного права, 1997.
29. Новая доктрина национальной безопасности президента Буша и верховенство права (часть 2, окончание) / Наган В., Хаммер К. // Право и политика. 2006. N 6.
30. Правовая база и проблемы международного режима ядерного нераспространения // Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravovaya-baza-i-problemy-mezhdunarodnogo-rezhima-yadernogo-nerasprostraneniya (дата обращения: 28.10.2025).
31. ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ДОГОВОРА О НЕРАСПРОСТРАНЕНИИ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ // Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-i-perspektivy-dogovora-o-nerasprostranenii-yadernogo-oruzhiya (дата обращения: 28.10.2025).
32. Почему Договор о запрещении ядерного оружия имеет значение? // ICRC. URL: https://www.icrc.org/ru/doc/resources/documents/faq/nuclear-weapons-ban-treaty-npt-comparison.htm (дата обращения: 28.10.2025).
33. Прусаков Ю.М. Безъядерные зоны. Ростов н/Д, 1982.
34. Тузмухамедов Б.Р. Зоны мира. М., 1986.
35. Давыдов В.Ф. Безъядерные зоны и международная безопасность. М., 1988.
36. Роль Совета Безопасности ООН в укреплении режима нераспространения ядерного оружия // Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-soveta-bezopasnosti-oon-v-ukreplenii-rezhima-nerasprostraneniya-yadernogo-oruzhiya (дата обращения: 28.10.2025).
37. Тункин Г. И. ХХV съезд КПСС и основные проблемы советской науки международного права // Советский ежегодник международного права. 1976. М., 1978.
38. Тункин Г. И. Теория международного права. М., 1971.
39. МАГАТЭ и его роль в режиме нераспространения ОМУ. 16.05.2017. URL: http://centerpolit.org/2017/05/16/magate-i-ego-rol-v-rezhime-nerasprostraneniya-omu/ (дата обращения: 28.10.2025).
40. Международно-правовое регулирование ответственности за ядерный ущерб // Cyberleninka. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mezhdunarodno-pravovoe-regulirovanie-otvetstvennosti-za-yadernyy-uscherb (дата обращения: 28.10.2025).
41. Янсити И., Константинов Л. Отчет о ходе осуществления программы разработки норм безопасности АЭС (ПРНБ) // Бюллетень МАГАТЭ. 1978. Т. 20. №5.