Международные экономические организации в эпоху геополитической фрагментации: трансформация роли и институционализация многополярности (на 2025 год)

Введение: Актуальность, цели и методология исследования

В последние годы мировая экономика пережила серию шоков, которые не просто испытали на прочность, но и значительно подорвали традиционную регулятивную роль международных экономических организаций (МЭО). От пандемии COVID-19, вызвавшей в 2020 году сокращение совокупного объема международной торговли на 9%, до беспрецедентного ужесточения торговых и финансовых санкций и эскалации геополитических конфликтов — все эти факторы привели к серьезным проблемам в мировой торговле и полному разрушению сложившихся глобальных цепочек поставок (ГЦП).

Главная проблема, которую призвано решить данное исследование, заключается в анализе эрозии традиционных механизмов регулирования мирохозяйственных связей и параллельной институционализации многополярности через усиление новых и региональных объединений. Если в XX веке МЭО, такие как ВТО и МВФ, выступали бесспорными арбитрами глобального экономического порядка, то к 2025 году их влияние сегментируется, а легитимность подвергается сомнению со стороны развивающихся стран, что напрямую указывает на необходимость структурных изменений.

Цель данной курсовой работы — провести исчерпывающий, актуализированный анализ (на период 2020–2025 гг.) трансформации роли МЭО в условиях геополитической фрагментации. Особое внимание будет уделено критическому осмыслению структурных дисбалансов традиционной архитектуры и оценке возрастающего значения новых многосторонних институтов (БРИКС, ЕАЭС), а также детальному рассмотрению изменения внешнеэкономической политики Российской Федерации в ответ на введенные ограничения.

Структура работы построена на последовательном переходе от теоретической базы и анализа системных кризисов к углубленному изучению финансовой критики, институтов многополярности и специфики регулирования новых вызовов (цифровизация, климат). В исследовании применяются методы системного анализа, факторного анализа (для оценки влияния кризисов на торговлю), а также критический и сравнительный подходы, основанные на официальных отчетах МЭО, статистических данных и актуальных научных публикациях, изданных после 2020 года.

Теоретические основы и системные кризисы в глобальном регулировании

Ключевой вызов XXI века заключается не столько в отсутствии регулирования, сколько в его фрагментации. Традиционные концепции, основанные на либеральной модели глобализации, предполагали, что МЭО выступают как нейтральные, надгосударственные институты, обеспечивающие максимальную эффективность за счет минимизации барьеров. Однако современные реалии — санкции, торговые войны и экстерриториальные ограничения — заставили перейти к концепции «геоэкономики», где регулятивная деятельность МЭО подчинена интересам наиболее влиятельных государств и используется как инструмент политического давления.

Классификация и функции МЭО в современной мировой экономике

Для академического анализа необходимо актуализировать классификацию МЭО, учитывая их постоянно меняющийся ландшафт. Современные МЭО делятся на три основные группы, исходя из их функций и географического охвата:

1. Универсальные глобальные МЭО: Обладают широким мандатом и почти полным членством. К ним относятся Всемирная торговая организация (ВТО), Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк. Их основная функция — установление правил (ВТО) и обеспечение финансовой стабильности (МВФ).
2. Региональные интеграционные объединения (РИО): Фокусируются на создании общих рынков и согласованной экономической политики в рамках определенного региона. Примеры: Евразийский экономический союз (ЕАЭС), Европейский союз (ЕС).
3. Новые Многосторонние Институты Развития (НМИР): Созданы развивающимися странами как альтернатива традиционным институтам. Они демонстрируют принципиально иной подход к управлению и финансированию. Сюда входят Новый банк развития (НБР) БРИКС и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Их появление стало прямым ответом на структурные дисбалансы в МВФ и ВБ.

Группа МЭО	Примеры	Ключевая функция в 2025 г.
Глобальные (Традиционные)	ВТО, МВФ, Всемирный банк	Поддержание системной стабильности; ослабление мандата из-за геополитики.
Региональные (РИО)	ЕАЭС, АСЕАН, ЕС	Углубление интеграции, создание альтернативных торговых зон.
Новые Многосторонние (НМИР)	НБР БРИКС, АБИИ	Инфраструктурное финансирование, формирование альтернативной валютной системы.

Геополитическая фрагментация и эрозия регулятивной роли традиционных МЭО (ВТО, МВФ)

Системные кризисы последних лет не просто замедлили мировую торговлю, но и целенаправленно подорвали ее либеральные основы. Санкционная политика и «торговые войны» (в первую очередь, между США и КНР) стали инструментами геополитического сегментирования, создавая «элитные» интеграционные блоки в обход универсальных правил ВТО. В свете этих событий, насколько эффективно могут традиционные институты сохранять свою нейтральность?

Влияние санкций и экстерриториальных ограничений:

Санкционная политика привела к усилению вторичных экстерриториальных ограничений. Это означает, что компании из третьих стран, не являющихся инициаторами санкций, вынуждены отказываться от сотрудничества с подсанкционными субъектами, опасаясь блокирующих финансовых мер. Этот процесс, по сути, приватизирует глобальное финансовое регулирование в пользу национальных юрисдикций, что существенно подрывает многосторонность.

Согласно данным, количество компаний из третьих стран, попавших под блокирующие финансовые санкции США и ЕС, выросло с 76 в 2022 году до 433 в 2024 году. Этот взрывной рост иллюстрирует, что подрыв глобальных цепочек поставок происходит не только из-за прямого запрета, но и через страх вторичных санкций.

Пандемия и торговый синусоид:

Пандемия COVID-19, хотя и не была геополитическим кризисом, стала мощным испытанием, которое сформировало перманентный синусоидный тренд в эволюции стоимостных объемов международного товарного обмена.

Показатель	2020 год (Пик падения)	2023 год (Коррекция)	Динамика 2023/2020
Совокупный объем торговли (Падение)	Сокращение на 9%	—	—
Мировая торговля товарами (Стоимостной объем)	—	24,01 трлн долл. США (↓ 5%)	Восстановление после 2020, но снижение к 2022
Мировая торговля услугами (Стоимостной объем)	Падение на 16,5%	7,54 трлн долл. США (↑ 9%)	Динамичный рост

Несмотря на падение стоимостного объема торговли товарами в 2023 году, Международный валютный фонд (МВФ) отметил глобальную устойчивость, но одновременно указал на то, что геополитическая фрагментация и высокий уровень задолженности остаются ключевыми рисками. В этих условиях традиционные МЭО, призванные обеспечивать единство торгового пространства (ВТО) и финансовую стабильность (МВФ), оказались заложниками политических решений своих крупнейших членов.

Структурные дисбалансы и необходимость реформирования международной финансовой архитектуры

Кризис традиционных МЭО не ограничивается геополитическим давлением; он носит глубоко структурный характер. Существующая международная финансовая архитектура (созданная в Бреттон-Вудсе) неэффективна, не отвечает потребностям современного глобального экономического управления и не может обеспечить справедливое развитие менее развитых стран. Игнорирование этих дисбалансов лишь углубляет раскол между Глобальным Севером и Глобальным Югом.

Дисбаланс в механизмах принятия решений и кредитной политике

Основная критика МВФ и Всемирного банка со стороны развивающихся стран направлена на систему квот и голосов. Эта система, основанная на экономических показателях стран-членов, неадекватно отражает возросшую роль крупных развивающихся экономик (особенно стран БРИКС) в глобальном ВВП и торговле.

Механизм дисбаланса:

1. Право вето: Небольшая группа развитых стран (в первую очередь, США) сохраняет блокирующий пакет голосов, что позволяет им диктовать повестку и препятствовать реформам, направленным на усиление позиций развивающихся стран.
2. Высокие издержки заимствования: В условиях роста глобальных процентных ставок и усиления фискального давления, развивающиеся страны сталкиваются с критическим ростом расходов на обслуживание государственного долга. Это усугубляется тем, что кредитные программы МВФ часто сопряжены с жесткими условиями структурной перестройки, которые не всегда адекватны местным экономическим реалиям.

Реформирование МВФ, включая пересмотр 16-го Общего пересмотра квот, является необходимостью, поскольку без изменения принципов управления институты не смогут восстановить свою легитимность в глазах Глобального Юга.

Спекулятивная природа финансовых потоков и «парадокс сбережений»

Глобальные дисбалансы проявляются не только на институциональном, но и на финансовом уровне. Мировые финансовые потоки характеризуются подавляющим доминированием спекулятивного капитала над инвестициями в реальный сектор.

Спекулятивный перекос:

• По экспертным оценкам, в современных мировых финансовых потоках 85% приходится на долю спекулятивного капитала (краткосрочные операции, деривативы, валютные спекуляции) и лишь 15% — на реальный сектор (прямые инвестиции, торговое финансирование).

Такая структура делает мировую экономику крайне уязвимой к внезапным оттокам капитала и финансовым кризисам, усиливая волатильность валютных курсов и препятствуя долгосрочному развитию. А разве не должна международная архитектура в первую очередь стимулировать долгосрочные инвестиции, а не финансовую игру?

Парадокс сбережений:

Еще одним проявлением дисбалансов является так называемый «парадокс сбережений», характерный для азиатских развивающихся стран. Он заключается в неоправданно высокой доле сбережений в структуре ВВП, что является следствием неразвитости внутренних финансовых рынков и недостатка социальных гарантий. Этот избыток ликвидности, направляемый на мировые рынки капитала, способствовал глобальному снижению процентных ставок в докризисный период, но также усилил зависимость мировой системы от спекулятивного финансирования.

Таким образом, реформы должны быть направлены не только на изменение системы квот в МВФ, но и на создание механизмов, стимулирующих долгосрочные инвестиции в реальный сектор и сокращающих долю спекулятивного капитала.

Институционализация многополярности: Новые многосторонние институты (БРИКС и ЕАЭС)

В условиях кризиса доверия к традиционным МЭО происходит ускоренное формирование альтернативных центров регулирования, которые ставят под сомнение доллар-центричную и евро-атлантическую модель управления. Ключевую роль в этом процессе играют БРИКС и ЕАЭС.

БРИКС: От консультативного форума к институту глобального управления

БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР) изначально представлял собой координационный и консультативный форум. Однако к 2025 году он трансформировался в институт глобального управления, позиционирующий себя как мощный центр формирующегося многополярного мира.

Рост и стратегия «Накопительной интеграции»:

В отличие от ЕС или ЕАЭС, БРИКС не стремится к созданию зоны свободной торговли. Его модель основана на «накопительной интеграции» — реализации взаимовыгодных проектов, координации экономической политики и совместных инициатив в рамках G20, МВФ и ВТО.

Важнейшим шагом стало расширение БРИКС с 1 января 2024 года за счет включения Египта, Эфиопии, Ирана, Саудовской Аравии и ОАЭ. Это расширение не только увеличило экономический вес объединения (контроль над значительной долей мировых энергоресурсов), но и поставило на повестку дня стратегические вопросы:

1. Единая расчетная валюта: Обсуждение возможности введения единой расчетной единицы для внутриблоковых операций, что является прямым вызовом доминированию доллара США.
2. Альтернативная валютная система: Создание институциональных элементов новой системы, базирующихся на НБР и АБИИ.

Торговля между пятью первоначальными странами БРИКС выросла на 56% в период с 2017 по 2022 год, достигнув 422 млрд долл. США, что подтверждает эффективность накопительного подхода.

Деятельность Нового банка развития (НБР) в контексте геополитических ограничений

Новый банк развития (НБР) БРИКС, созданный в 2014 году, является краеугольным камнем альтернативной финансовой архитектуры. Его учредительный капитал составляет 100 млрд долл. США (первоначальный распределенный капитал — 50 млрд долл. США).

Возрастающий финансовый вес:

К августу 2025 года НБР одобрил 76 проектов на общую сумму 24,5 млрд долл. США. Этот объем финансирования демонстрирует его способность выступать серьезным игроком на рынке инфраструктурных инвестиций, конкурируя с традиционными институтами, такими как Всемирный банк.

Кейс России: Механизм противодействия санкциям:

Наиболее ярким примером роли НБР в условиях геополитической фрагментации является его взаимодействие с Россией. После 2022 года финансирование российских проектов было приостановлено из-за давления. Однако в 2024 году НБР принял решение о возобновлении кредитования и планирует выделить 1,2 млрд долл. США в виде кредитов на четыре инфраструктурных проекта в России до 2027 года.

Этот кейс имеет критическое значение, поскольку он демонстрирует институциональную устойчивость НБР, который, в отличие от МВФ и ВБ, способен принимать решения, направленные на поддержку своих членов, даже в условиях западного санкционного давления. Финансирование этих проектов, вероятно, будет осуществляться в национальных валютах или валютах стран БРИКС, что способствует снижению зависимости от западной финансовой системы.

Трансформация внешнеэкономической политики России в условиях геополитических ограничений

Санкционная политика и внешнеполитическое давление стали катализатором глубокой структурной перестройки внешнеэкономических связей России, заставив ее критически пересмотреть свое участие в традиционных МЭО и ускорить переориентацию торговых потоков.

Участие России в ВТО и МВФ: проблема равноправного статуса

Присоединение России к ВТО в 2012 году было стратегически нацелено на создание более благоприятного климата для иностранных инвестиций и повышение конкурентоспособности продукции. Однако в условиях санкций членство в ВТО не стало основанием равноправного статуса.

Оценка влияния членства в ВТО:

Введение многочисленных ограничительных мер (повышение тарифов, запрет на импорт определенных товаров) прямо противоречит основным принципам ВТО. Хотя Россия формально остается членом организации, возможность эффективно использовать ее механизмы урегулирования споров для оспаривания санкций крайне ограничена из-за политического доминирования стран-инициаторов санкций. Это подтверждает тезис о том, что геополитика сегодня превалирует над универсальным торговым правом, а ВТО переживает глубокий кризис легитимности.

Статус в МВФ:

В Международном валютном фонде статус России также подвергается политическому давлению. Хотя Россия остается крупным держателем квот, ее возможности влиять на ключевые решения или пользоваться полным спектром финансовых инструментов ограничены. Любые решения, касающиеся России, рассматриваются через призму геополитического конфликта, что усиливает потребность в альтернативных финансовых механизмах (НБР).

Переориентация внешнеторгового оборота: Восточный вектор

Наиболее заметная трансформация произошла в структуре внешнеторгового оборота России, который традиционно формирует значительную долю ВВП страны. Санкции привели к резкому сдвигу торговых приоритетов в сторону Восточного вектора.

Статистика трансформации (2024 год):

Показатель	2023 год	2024 год	Изменение
Общий внешнеторговый оборот РФ	~710 млрд долл. США	716,9 млрд долл. США	+0,9%
Доля дружественных стран	~69,5%	75%	↑
Доля стран Азии в товарообороте	69,5%	72,6%	↑ 3.1 п.п.
Объем торговли с Азией	~493 млрд долл. США	520 млрд долл. США	↑ 5%

К концу 2024 года доля дружественных стран во внешней торговле РФ достигла 75%, что делает Восточный вектор — прежде всего Азию — безусловным приоритетом. Увеличение доли стран Азии до 72,6% и рост совокупного объема торговли с ними на 5% до 520 млрд долл. США свидетельствуют о том, что переориентация является не просто вынужденной мерой, но и устойчивой структурной тенденцией. Эта трансформация напрямую коррелирует с ролью России в новых МЭО, таких как БРИКС и ЕАЭС, которые обеспечивают институциональную основу для этой переориентации.

Регулирование новых вызовов: Цифровая экономика и климатическая повестка

МЭО обязаны реагировать не только на геополитические шоки, но и на долгосрочные вызовы XXI века: цифровую трансформацию, революцию ИИ и климатические изменения. В этом контексте наблюдается интеграция новых повесток в деятельность как традиционных, так и новых объединений.

Адаптация к климатической повестке и устойчивое развитие

Климатическая повестка, долгое время рассматривавшаяся как экологический вопрос, трансформировалась в важнейший экономический и торговый барьер (например, углеродный пограничный корректирующий механизм ЕС).

Ответы МЭО:

1. ВТО и торговые меры: ВТО в своем отчете 2022 года зафиксировала 4355 торговых мер в соглашениях, направленных на достижение климатических целей. Это показывает, что климатическая политика активно интегрируется в международную торговлю, часто выступая как скрытая форма протекционизма.
2. БРИКС и углеродные рынки: Осознавая потенциальные риски одностороннего регулирования климата, БРИКС в 2024 году учредил Меморандум о партнерстве по углеродным рынкам. Цель — обмен опытом, совместные исследования и координация сотрудничества в рамках статьи 6 Парижского соглашения, чтобы создать сбалансированный механизм, учитывающий интересы развивающихся стран.

Россия и климатическая стратегия:

Российская Федерация, являясь Стороной Парижского соглашения, активизировала свою климатическую политику, что отражено в утверждении Климатической доктрины (Указ Президента РФ от октября 2023 г.) и Стратегии социально-экономического развития с низким уровнем выбросов парниковых газов (ПГ) до 2050 года. Это позволяет России не только соответствовать международным обязательствам, но и сохранять международную конкурентоспособность в условиях растущего климатического регулирования, обеспечивая при этом долгосрочное экономическое планирование.

Цифровая повестка и регулирование Искусственного Интеллекта

Технологическая трансформация, особенно развитие Искусственного Интеллекта (ИИ), требует от МЭО адаптации своих рекомендаций и регуляторных механизмов.

Роль МВФ в регулировании ИИ:

МВФ признает, что ИИ кардинально изменит мировую экономику. Фонд рекомендует странам с формирующимся рынком и развивающимся странам сосредоточиться на закладывании прочного фундамента через инвестиции в цифровую инфраструктуру и рабочую силу с цифровыми компетенциями. МВФ выступает за то, чтобы ИИ использовался на благо всего мира, требуя от стран-членов готовности к социальным и экономическим корректировкам, вызванным автоматизацией.

Цифровая повестка ЕАЭС:

На региональном уровне ЕАЭС разработал амбициозную «Цифровую повестку» («Основные направления реализации Цифровой повестки Евразийского экономического союза до 2025 года»). Повестка направлена на цифровую трансформацию, создание единого цифрового пространства и устранение барьеров.

Ключевой целевой показатель: обеспечить рост занятости в ИКТ отрасли на пространстве ЕАЭС на 66,4% к 2025 году, что эквивалентно созданию 1 миллиона новых рабочих мест. Этот конкретный регулятивный ответ демонстрирует проактивный подход региональных блоков к управлению технологическими изменениями и подготовке рабочей силы.

Заключение: Перспективы и выводы

Проведенный анализ подтверждает, что в период 2020–2025 годов международные экономические организации переживают эпоху глубокой трансформации, вызванной геополитической фрагментацией, структурными дисбалансами и новыми технологическими вызовами.

Ключевые выводы:

1. Системная эрозия традиционных МЭО: ВТО и МВФ, хотя и сохраняют формальный статус, теряют легитимность и регулятивную эффективность. Геополитические инструменты (санкции, вторичные экстерриториальные ограничения, рост которых достиг 433 кейсов в 2024 году) подорвали универсальный характер мирохозяйственных связей, что привело к сегментации торговых потоков.
2. Необходимость финансовой реформы: Критика традиционной финансовой архитектуры обоснована структурными дисбалансами, включая неадекватную систему квот МВФ и доминирование спекулятивного капитала (85% потоков). Без реформы, отражающей возрастающую роль развивающихся стран, кризис доверия будет только усиливаться.
3. Институционализация многополярности: БРИКС превратился из консультативного форума в институт глобального управления. Его расширение и развитие Нового банка развития (НБР), который возобновил финансирование российских проектов на сумму $1,2 млрд, демонстрируют формирование альтернативной финансовой системы, способной противодействовать западному санкционному давлению.
4. Трансформация России: Внешнеэкономическая политика Российской Федерации претерпела необратимую структурную перестройку. Переориентация на Восток подтверждается статистикой 2024 года: доля дружественных стран достигла 75%, а доля Азии в товарообороте — 72,6%.

Перспективы:

Будущее регулирования мирохозяйственных связей лежит в многоуровневой архитектуре, где глобальные МЭО будут вынуждены сосуществовать и конкурировать с новыми многосторонними институтами. Оценка перспектив многополярности указывает на то, что БРИКС и НБР имеют потенциал для формирования более справедливой и сбалансированной глобальной экономической архитектуры, основанной на принципах взаимного уважения и координации, а не на диктате. Для достижения устойчивого развития и снижения рисков глобальной нестабильности, МЭО должны ускорить адаптацию к новым вызовам (ИИ, климат) и провести давно назревшие структурные реформы, чтобы обеспечить инклюзивность и легитимность своих решений в условиях геополитической фрагментации.

Список использованной литературы

1. Авдокушин Е.Ф. Международные экономические отношения: учебник. Москва : Юристъ, 2002.
2. БРИКС плюс — закономерный результат накопительной интеграции в условиях геополитической фрагментации мировой экономики / В.Я. Вейцель [и др.]. Москва : Институт экономики РАН, 2024. URL: http://inecon.org/docs/2024/MEiMO_2024_01_Heifets.pdf (дата обращения: 23.10.2025).
3. Взаимодействие России и ВТО в условиях международно-правовых и экономических санкций // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vzaimodeystvie-rossii-i-vto-v-usloviyah-mezhdunarodno-pravovyh-i-ekonomicheskih-sanktsiy-istoriko-pravovoy-aspekt (дата обращения: 23.10.2025).
4. Второй определяемый на национальном уровне вклад Российской Федерации. UNFCCC, 2023. URL: https://unfccc.int/sites/default/files/resource/Russia_ONUV2023.pdf (дата обращения: 23.10.2025).
5. Влияние антироссийских санкций на мировую экономику и современные международные экономические отношения // Экономические отношения. URL: https://1economic.ru/lib/117900 (дата обращения: 23.10.2025).
6. Влияние климатической повестки на международную конкурентоспособность Российской Федерации в условиях санкций // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-klimaticheskoy-povesti-na-mezhdunarodnuyu-konkurentosposobnost-rossiyskoy-federatsii-v-usloviyah-sanktsiy (дата обращения: 23.10.2025).
7. Герчикова И.Н. Международные экономические организации: регулирование мирохозяйственных связей и предпринимательской деятельности: учебное пособие. Москва : Консалтбанкир, 2002. 624 с.
8. Глобальные дисбалансы и факторы их трансформации на современном этапе развития мировой экономики // Белорусский экономический журнал. 2022. № 4. URL: https://bseu.by/belorusskiy-ekonomicheskiy-zhurnal/2022/4/24-41 (дата обращения: 23.10.2025).
9. Годовой отчет МВФ 2025: На пути к росту в эпоху неопределенности. IMF eLibrary, 2025. URL: https://www.imf.org/external/russian/pubs/ft/ar/2025/pdf/ar2025r.pdf (дата обращения: 23.10.2025).
10. Интеграция стран БРИКС в развивающемся глобальном пространстве: текущее состояние и перспективы // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/integratsiya-stran-briks-v-razvivayuschemsya-globalnom-prostranstve-tekuschee-sostoyanie-i-perspektivy (дата обращения: 23.10.2025).
11. Киреев А.П. Международная экономика : в 2 ч. Москва : Международные отношения, 1999.
12. Ломакин В.К. Мировая экономика: учебник для вузов. Москва : ЮНИТИ, 2000. 727 с.
13. Международная товарная торговля: in pridie perturbationum // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mezhdunarodnaya-tovarnaya-torgovlya-in-pridie-perturbationum (дата обращения: 23.10.2025).
14. Международные валютно-кредитные и финансовые отношения: учебник / под ред. Л.Н. Красавиной. Москва : Финансы и статистика, 2003. 606 с.
15. Международные экономические отношения: учебник / А.И. Евдокимов [и др.]. Москва : ТК Велби, 2003. 552 с.
16. Мировая экономика: учебник / под ред. А. С. Булатова. Москва : Юристъ, 2002. 734 с.
17. Перспективы развития БРИКС в условиях трансформации мировой системы: вызовы и возможности // Научный Лидер. URL: https://scilead.ru/article/7452-perspektivi-razvitiya-briks-v-usloviyakh-tran (дата обращения: 23.10.2025).
18. Россия и Всемирная торговая организация. Министерство иностранных дел Российской Федерации. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/international_organizations/vto/ (дата обращения: 23.10.2025).
19. Самодурова Н.В. Всемирный банк, МВФ и ЕБРР. Особенности кредитных операций // Банковское дело. 2000. № 9. С. 36-41.
20. Семнадцать ЦУР и ЦУР17: Россия в международном сотрудничестве для устойчивого развития. МГИМО. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/ffb/ffb25ec3a5624774643196c813be6f24.pdf (дата обращения: 23.10.2025).
21. Смирнов П.С. Россия и «Группа 7»: к новому этапу отношений // Деньги и кредит. 2000. № 6. С. 29-34.
22. Страны БРИКС: стратегии развития и механизмы сотрудничества в измен // Большая Евразия. 2024. № 9. URL: http://ukros.ru/images/2024/09/bolshaya-evraziya-2024-09.pdf (дата обращения: 23.10.2025).
23. Трансформация роли России в мировой торговле // Вестник Алтайской академии экономики и права. URL: https://vaael.ru/ru/article/view?id=3449 (дата обращения: 23.10.2025).
24. Финансы и кредит: учебник / под ред. М.В. Романовского, Г.Н. Белоглазовой. Москва : Юрайт–Издат, 2003. 575 с.
25. Цифровая повестка ЕАЭС в контексте глобальных трендов цифровой трансформации. ФЦИ ЕАБР, 2024. URL: https://eabr.org/upload/iblock/a87/e8z5f42y1o85b5n9a3b984x5t1j4k51h/EABR_Digital_Agenda_EAEU_2024.pdf (дата обращения: 23.10.2025).
26. Щетинин В.Д. Международные экономические отношения. Курс лекций. Москва : ДА МИД РФ, 1998.