Образ и роль нехристианских персонажей в Киево-Печерском патерике: историко-культурный и текстологический анализ

В XI-XIII веках, когда Киевская Русь переживала период активного становления государственности и консолидации христианства, нехристианские элементы оставались неотъемлемой частью социокультурного ландшафта. Согласно исследованиям Г.Г. Литаврина, даже в поздний период существования Киевской Руси анимистические представления продолжали сосуществовать с христианством, что свидетельствует о многослойности религиозного сознания эпохи. В этом контексте Киево-Печерский патерик — уникальный памятник древнерусской литературы — предстает не только как сборник житийных повествований, но и как бесценный источник для изучения межконфессиональных отношений, менталитета того времени и процесса формирования русской православной идентичности.

Данная работа посвящена всестороннему анализу образа, роли и репрезентации нехристианских персонажей и явлений в Киево-Печерском патерике. Мы исследуем, как эти образы были сконструированы, какую идеологическую функцию они выполняли и насколько они отражали исторические реалии Древней Руси. Исследование будет опираться на академические определения, текстологический анализ различных редакций патерика и сопоставление его повествований с данными исторических источников, что позволит достичь глубокого и исчерпывающего понимания данной темы.

Киево-Печерский патерик: генезис, жанровые особенности и основные редакции

Определение жанра «патерик» и его место в древнерусской литературе

Патерик, от греческого πατερικόν (paterikon – отечник), представляет собой особый жанр христианской дидактической литературы, возникший на Востоке ещё в IV-V веках. В сущности, это сборник коротких, назидательных новелл, притч и изречений о духовных подвигах, чудесах и мудрости христианских отшельников и монахов. В отличие от жития, которое, как правило, представляет собой последовательное и биографически полное повествование о жизни конкретного святого от рождения до смерти, патерик фокусируется на наиболее ярких, поучительных и дидактически значимых эпизодах. Его главная цель – не просто пересказ биографии, но укрепление читателя в вере, наставление на путь истинного монашества и демонстрация образцов христианской добродетели через истории реальных или легендарных подвижников. В древнерусской литературе патерики занимали одно из центральных мест, служа не только источником духовного назидания, но и важным элементом формирования культурной и религиозной идентичности, особенно в период становления монашества; ведь именно через такие тексты формировалось понимание образцового христианского поведения и монашеского пути.

История создания Киево-Печерского патерика и его авторы

Киево-Печерский патерик является первым и наиболее значимым из оригинальных русских патериков. Его создание относится к первой трети XIII века и тесно связано с историей Киево-Печерского монастыря — колыбели русского монашества. В основе патерика лежит эпистолярная переписка между двумя высокообразованными книжниками и пострижениками этой обители: владимиро-суздальским епископом Симоном († 1226) и киево-печерским монахом Поликарпом.

Епископ Симон, будучи наставником инока Поликарпа, написал ему послание, в котором обличал его в мирском честолюбии и стремлении к епископскому сану. Чтобы наставить Поликарпа на путь истинного монашеского смирения и одновременно прославить богоизбранность Киево-Печерской обители, Симон приложил к своему посланию девять рассказов о жизни печерских святых. Эти новеллы должны были служить примерами истинного подвижничества. Поликарп, в свою очередь, воспринял наставление своего учителя и, продолжая его дело, написал собственное послание к игумену Киево-Печерского монастыря Акиндину, добавив к нему ещё одиннадцать рассказов о других иноках. Таким образом, патерик изначально формировался как собрание назидательных историй, призванных увековечить память о подвижниках и чудесах, связанных с монастырём. Позднее, в середине XIII века, к этому ядру были присоединены «Житие Феодосия Печерского» и «Слово о создании церкви Печерской», а не позднее начала XIV века — «Слово о первых черноризцах печерских», взятое из Печерской летописи, которая также была включена в «Повесть временных лет» Нестора. В целом, патерик состоит из 38 «Слов» — рассказов, повествующих об основании Лавры, строительстве Успенской церкви, а также о жизни и чудесах печерских монахов. Важно отметить, что повествование в патерике ведётся не в строгом хронологическом порядке, что характерно для жанра, ориентированного на дидактику, а не на историческую точность в хронологии.

Основные редакции патерика и их текстологическая динамика

Киево-Печерский патерик, как и многие другие древнерусские памятники, дошёл до нас во множестве списков и редакций, что свидетельствует о его исключительной популярности и влиянии. Около 200 известных списков, датируемых XIV-XIX веками, подтверждают его статус одного из самых читаемых произведений Древней Руси.

Древнейшей из дошедших до нас датированных редакций является Арсениевская редакция, созданная в 1406 году по инициативе тверского епископа Арсения. Эта редакция стала важным этапом в кодификации текста и его распространении.

Значительную роль в стабилизации и организации материала сыграли Кассиановские редакции. В 1460 и 1462 годах были созданы две такие редакции, причём вторая, 1462 года, была выполнена печерским монахом Кассианом, носившим тогда звание уставщика. Кассиановская редакция 1462 года закрепила содержание и форму организации материала по темам, что стало основой для всех последующих переработок. Это свидетельствует о стремлении к систематизации и унификации текста, что могло быть обусловлено как внутренними потребностями монастырской общины, так и внешними факторами, такими как необходимость создания эталонного текста для широкого распространения.

Особое внимание заслуживает первая печатная редакция 1635 года, выполненная Сильвестром Косовым на польском языке. Это издание появилось в критический период истории Киевской Руси, когда регион находился под властью Речи Посполитой, а православная церковь вела напряженную борьбу за своё существование и сохранение идентичности в условиях наступления католицизма и униатства. Печатное издание патерика на польском языке имело явно выраженную идеологическую и полемическую функцию. Его целью было утверждение святости печерских подвижников, демонстрация древности и незыблемости православной традиции на Руси, что служило мощным инструментом в межконфессиональной борьбе. В этом контексте изображения нехристиан, особенно «латинян», могли приобретать особую остроту и использоваться для подчёркивания догматических различий и исторической правоты православия. Например, акцентирование на наставлениях Феодосия Печерского о недопустимости общения с «латинянами» в делах веры могло быть усилено или интерпретировано в свете современных автору Косову конфессиональных конфликтов, подчёркивая историческую преемственность антилатинской позиции. Таким образом, текстологическая динамика патерика неразрывно связана с историко-культурным контекстом, отражая меняющиеся потребности и вызовы, стоявшие перед Русской православной церковью на протяжении столетий.

Категории нехристианских персонажей в Киево-Печерском патерике: идентификация и дефиниции

Методологические основы идентификации «иноверцев» и «язычников»

Для глубокого анализа репрезентации нехристиан в Киево-Печерском патерике необходимо чётко определить терминологию. В контексте Древней Руси и патериковой литературы эти термины имели свои особенности.

• Иноверец — это общее собирательное обозначение человека, исповедующего неправославную веру. Включает как приверженцев монотеистических религий (иудаизм, ислам, а также католицизм, который на Руси воспринимался как «инославие» или «латинство», отличное от «истинной» православной веры), так и представителей языческих культов. Этот термин подчёркивает отличие от господствующего православного христианства.
• Язычник — это человек, исповедующий политеистические или анимистические верования, отличные от монотеистических религий, особенно от христианства. В Древней Руси язычество было исконной, дохристианской религией восточных славян, основанной на поклонении многочисленным богам, духам природы, предкам. После Крещения Руси язычники стали восприниматься как носители «ложной» веры, подлежащей искоренению или обращению.
• Иудей — человек, исповедующий иудаизм, монотеистическую этническую религию еврейского народа, основанную на Моисеевом законе. В Древней Руси иудейские общины существовали в крупных торговых центрах, таких как Киев и города Северного Причерноморья, что обусловливало постоянные контакты и полемику с православными.
• Ересь — учение, отклоняющееся от общепринятых догматов и норм вероучения доминирующей церкви, в данном случае — Православной. В патерике этот термин мог применяться к инославным учениям, например, к католицизму, который, по мнению православных, отступил от истинной веры после Великого раскола 1054 года.
• Варяги — в русских летописях и правовых памятниках это собирательное обозначение скандинавских народов, известных как наёмные воины, торговцы, а иногда и правители. На ранних этапах становления Древнерусского государства многие варяги исповедовали язычество, но постепенно, в результате контактов с Русью, многие из них принимали христианство.

Систематизация этих терминов позволяет более точно анализировать различные формы взаимодействия православных монахов с нехристианским миром, представленные в патерике.

Варяги: от язычества к православию

Образы варягов в Киево-Печерском патерике особенно показательны для демонстрации процесса христианизации и ассимиляции иноверцев. Одним из наиболее ярких является сюжет, связанный с преподобным Антонием, одним из основателей Киево-Печерского монастыря. Патерик повествует о том, что Антоний нашёл для своего жительства пещеру, которую ранее выкопали именно варяги. Этот, казалось бы, незначительный факт имеет глубокий символический смысл: языческое «чужое» пространство, созданное иноверцами, впоследствии освящается и преобразуется через христианский подвиг, становясь колыбелью русского монашества. Это символизирует духовное освоение и преображение Руси.

Центральной фигурой, иллюстрирующей переход от язычества к православию, является варяг Шимон (в крещении Симон). Он представлен как сын князя Африкана и племянник Якуна Слепого — знатных скандинавских воинов, чьи имена встречаются в летописях. Эта генеалогическая детализация не случайна: она подчёркивает его знатное происхождение и связь с дохристианским прошлым Руси. Шимон, будучи раненым в битве с половцами в 1068 году, пережил чудесное видение: ему явилась Богородица, пообещавшая исцеление и предсказавшая его вклад в строительство великой церкви. Исцелённый молитвами Богородицы и преподобных Антония и Феодосия, Шимон не только уверовал, но и принял активное участие в жизни монастыря. Он передал для строительства Успенской церкви Киево-Печерского монастыря драгоценные реликвии — золотой пояс и венец, которые были частью большого распятия, изготовленного его отцом Африканом. Этот акт имел огромное символическое значение: через Шимона «языческое» наследие его знатного рода (драгоценности, возможно, добытые в походах) было преобразовано в христианский вклад, освящая и утверждаясь в новой вере. Передача реликвий символизирует не только личное обращение, но и приобщение целого рода к православной традиции, а также легитимизацию иноземного элемента в новой русской государственности.

Также в патерике, ссылаясь на «Повесть временных лет», упоминаются варяги-мученики, отец и сын, которые были убиты киевлянами за обличение язычества незадолго до крещения князя Владимира. Их история является одним из первых примеров мученичества за христианскую веру на Руси, подчёркивая драматизм перехода от язычества к православию и стойкость новообращённых.

Иудеи: полемика и мученичество

Иудеи в Киево-Печерском патерике представлены как носители иной монотеистической религии, с которыми православные монахи вступали в догматические споры. Это свидетельствует о постоянных интеллектуальных и духовных прениях о вере в Киеве, где сосуществовали представители разных народов и конфессий.

Одним из наиболее ярких примеров такого взаимодействия является история преподобного Феодосия Печерского. Патерик рассказывает, что Феодосий тайно, по ночам, уходил в Киев, чтобы спорить с иудеями. Эти «прения» были не просто диалогом, а активной полемикой, целью которой было доказательство превосходства христианства и, возможно, обращение иудеев. Факт «тайных» ночных посещений может указывать как на личную ревность Феодосия, так и на потенциальную деликатность таких контактов в социальном контексте того времени.

Однако взаимодействие с иудеями не всегда ограничивалось мирными диспутами. Среди мучеников, упомянутых в патерике, выделяется инок Евстратий Постник. Согласно патерику, он был продан в рабство иудею в Крыму, а затем распят им за отказ принять иудейский закон и отречься от Христа. Этот сюжет, хотя и обладает чертами агиографического преувеличения, отражает исторические реалии работорговли в Северном Причерноморье конца XI века, как отмечал Г.Г. Литаврин, а также напряжённость межконфессиональных отношений, способную приводить к трагическим последствиям. Мученичество Евстратия подчёркивает стойкость веры и готовность к самопожертвованию, противопоставляя христианскую добродетель «жестокости» иноверцев.

Язычники: миссионерство и конфронтация

Образы язычников в патерике связаны прежде всего с миссионерской деятельностью и мученичеством. Они представляют собой не только дохристианское прошлое Руси, но и тех, кто ещё не был просвещён светом Евангелия.

Наиболее ярким примером является преподобный Кукша, просветитель вятичей на Оке. Вятичи были одним из восточнославянских племён, которое дольше других сохраняло языческие верования. Миссия Кукши среди них символизирует процесс распространения христианства на окраинах Руси. Однако его деятельность завершилась трагически: Кукша претерпел мученическую смерть от рук язычников, что подчёркивает сложность и опасность миссионерского подвига. Его мученичество, подобно историям варягов-мучеников, служит утверждению христианского идеала самопожертвования и стойкости перед лицом иноверного противодействия. Оно также демонстрирует, что утверждение новой веры требовало не только проповеди, но и готовности к страданиям.

«Латиняне» и «армяне»: инославие и исцеление

В Киево-Печерском патерике упоминаются также инославные христиане, такие как «латиняне» (католики) и армяне, что свидетельствует о многообразии религиозных контактов Древней Руси.

Отношение к «латинянам» наиболее ярко выражено в наставлениях преподобного Феодосия Печерского. В своём «Завещании» к великому князю Изяславу Ярославичу Феодосий ясно высказывался о недопустимости спасения в «латинской вере» и предостерегал от общения с латинянами в делах веры, их обычаев, причастия, учения и нравов. Он подчёркивал, что «хвалящий чужую веру всё равно, что свою хулит» и близок к ереси. Эта позиция отражает углубляющийся раскол между Восточной и Западной Церквами после 1054 года и стремление Русской православной церкви к сохранению своей догматической и обрядовой чистоты. В патерике это предостережение служит укреплению православной идентичности и защите от инославных влияний, особенно в условиях усиливающихся контактов с католическим миром.

Образ армянина появляется в новелле об Агапите-лечебнике. Здесь описывается состязание инока Агапита с профессиональным медиком — армянином по вере, который был способен по пульсу предсказывать время кончины. Этот сюжет демонстрирует своего рода «соревнование» между христианским чудотворным исцелением и светской медициной, приписываемой иноверцу. Кульминацией является случай, когда армянский медик не смог исцелить князя Всеволода, в то время как Агапит, через молитву и веру, совершил чудо. В итоге, армянин, поражённый силой христианского чуда, принимает православие. Этот сюжет иллюстрирует силу веры и превосходство христианского пути над другими знаниями и религиями, приводя к обращению иноверца.

Категория	Определение в контексте Древней Руси	Ключевые персонажи/сюжеты	Форма взаимодействия/репрезентации	Идеологическая функция
Варяги	Скандинавские народы, наёмные воины, торговцы, часто язычники.	Шимон, его отец Африкан, варяги-мученики	Обращение через чудо, мученичество, символическое освоение пространства	Демонстрация силы христианства, преобразующей языческое наследие; утверждение веры через мученичество.
Иудеи	Последователи иудаизма, монотеистической религии.	Феодосий Печерский, Евстратий Постник	Догматические прения (полемика), мученичество за веру	Утверждение догматической правоты православия, демонстрация стойкости веры.
Язычники	Исповедующие политеистические или анимистические верования.	Кукша и вятичи, киевляне-убийцы	Миссионерская деятельность, мученичество, конфронтация	Обоснование необходимости христианизации, демонстрация жертвенности святых.
«Латиняне»	Инославные христиане (католики), после Великого раскола.	Феодосий Печерский и князь Изяслав	Идеологическая оппозиция, предостережение от ереси	Укрепление православной идентичности, защита от инославных влияний.
Армяне	Инославные христиане (последователи Армянской Апостольской Церкви).	Агапит-лечебник и армянин-медик	Состязание и обращение через чудо исцеления	Демонстрация сверхъестественной силы христианства, превосходства православия.

Взаимодействие православных монахов и нехристиан: формы, мотивы и последствия

Киево-Печерский патерик, написанный в период активного утверждения христианства на Руси, отражает сложную картину сосуществования и взаимодействия православных монахов с различными категориями нехристиан. Это взаимодействие не было однородным и проявлялось в широком спектре форм – от миссионерского просвещения до мученической конфронтации.

Миссионерская деятельность и обращение

Одним из центральных мотивов взаимодействия является миссионерская деятельность, направленная на распространение христианства и обращение иноверцев. Преподобный Кукша, просветитель вятичей на Оке, является ярким примером такой активности. Его история демонстрирует, как монахи несли свет веры в отдалённые, ещё не христианизированные регионы. Мотивом этой деятельности было исполнение евангельского завета «идите, научите все народы».

Варяг Шимон — ещё один показательный случай. Его обращение произошло не через прямую проповедь, а через чудесное исцеление и видение, посланное Богородицей. Это подчёркивает роль сверхъестественного в процессе конверсии. Шимон, получивший чудесную благодать, не просто принял новую веру, но и стал активным её поборником, передав драгоценные реликвии для строительства Успенской церкви. Это символизирует не только личное обращение, но и приобщение к православию через личный пример и материальный вклад, что демонстрирует глубокую интеграцию новообращённого в христианскую общину.

Сюжет об Агапите-лечебнике и армянине-медике также иллюстрирует силу христианского чуда как фактора обращения. Армянин, будучи опытным медиком, не смог исцелить князя Всеволода, в то время как Агапит совершил это молитвой. Поражённый чудом, армянин обратился в православие. Здесь мотивом обращения становится не только вера, но и свидетельство действенности христианства в реальном мире, его превосходство над мирскими знаниями и другими религиями. Эти истории показывают, что обращение часто происходило не только через прямую проповедь, но и через демонстрацию чудес, силу молитвы и личный пример святости.

Конфликты, мученичество и идеологическая оппозиция

Взаимодействие с нехристианами не всегда было мирным и часто приводило к конфликтам и мученичеству. Мученическая смерть преподобного Кукши от язычников-вятичей, а также инока Евстратия Постника от иудея в Крыму, являются яркими свидетельствами борьбы за веру. Эти сюжеты выполняют важную идеологическую функцию: они утверждают христианский идеал самопожертвования и стойкости перед лицом гонений, вдохновляя верующих на подражание. Варяги-мученики, убитые язычниками-киевлянами за обличение их веры, стали прецедентом, закрепившим представление о готовности к смерти за Христа ещё до Крещения Руси.

Идеологическая полемика занимала значительное место во взаимодействии. Преподобный Феодосий Печерский активно спорил с иудеями, стремясь доказать им истинность христианства. Эти прения были частью более широкого процесса утверждения православной догматики и борьбы с иными вероучениями. Особенно остро эта полемика проявлялась в отношении к «латинянам» (католикам). Наставления Феодосия Печерского великому князю Изяславу о недопустимости общения с ними в вопросах веры, а также о том, что «в латинской вере нельзя спастись», отражают глубокие конфессиональные разногласия и стремление к сохранению чистоты православия. Мотивом такой жёсткой позиции было не только догматическое различие, но и страх перед потенциальным влиянием инославных учений, способных подорвать формирующуюся русскую православную идентичность. Это пример прямой идеологической оппозиции, направленной на защиту своей веры.

Символическое освоение «чужого» пространства

Особая форма взаимодействия, имеющая глубокий символический смысл, проявляется в сюжете о пещере преподобного Антония. Патерик сообщает, что Антоний поселился в пещере, выкопанной ранее варягами. Этот факт не просто географическое указание; он несёт в себе мощный символизм. Варяги, будучи язычниками или недавно обращёнными, представляли собой «чужой», нехристианский элемент. Их труд по созданию пещеры, изначально возможно имевший утилитарное или даже ритуальное значение в языческом контексте, был «перехвачен» и преображён христианским подвижником.

Преподобный Антоний, поселившись в этой пещере и начав в ней свой аскетический подвиг, символически освятил и преобразил языческое пространство. «Чужое» становится «своим», мирское — священным, языческое — христианским. Эта история служит метафорой всего процесса христианизации Руси: языческие земли, обычаи, а иногда и постройки, не уничтожались полностью, но переосмысливались, освящались и включались в новую, христианскую систему ценностей. Таким образом, через подвиг Антония, физическое пространство, ассоциированное с иноверцами, было духовно ассимилировано и стало колыбелью русского монашества, что подчёркивает торжество христианства и его способность преображать мир.

Идеологическая функция и риторические приёмы в изображении нехристиан

Утверждение превосходства христианской веры

Образы нехристиан в Киево-Печерском патерике выполняют прежде всего важнейшую идеологическую функцию: они служат мощным инструментом для демонстрации силы и превосходства христианской веры над всеми иными вероучениями. Каждое взаимодействие с иноверцами, будь то полемика, чудо или мученичество, в конечном итоге, приводит к утверждению торжества православия.

Так, конверсия варяга Шимона через чудесное видение и исцеление, а также его последующие щедрые пожертвования для строительства Успенской церкви, символизируют не просто личное обращение, но и божественную благодать, которая способна привлечь к православию даже тех, кто изначально был далёк от него. Эти истории показывают, что христианство обладает истинной силой, способной преображать сердца и жизни.

Мученичество за веру, как в случаях с варягами-мучениками, Кукшей или Евстратием Постником, служит не только примером стойкости, но и подтверждением истинности веры, за которую готовы отдать жизнь. Смерть мучеников воспринималась как победа над злом и утверждение незыблемости христианских догматов. На фоне «неверных» или «еретиков» ярче проявляются добродетели, подвиги и чудеса православных святых, их способность к самопожертвованию, духовному прозрению и совершению сверхъестественных деяний. Например, чудесное исцеление князей Агапитом-лечебником, в отличие от бессилия армянина-медика, подчёркивает, что истинная целительная сила исходит от Бога, через Его угодников. Таким образом, нехристиане в патерике становятся своего рода «фоном», на котором величие и божественность православия сияют ещё ярче, утверждая его как единственно верный путь к спасению.

Формирование русского церковного идеала

Помимо утверждения превосходства христианства в целом, образы нехристиан играли значительную роль в формировании уникального русского церковного идеала и монашеских традиций. Патерик, повествуя о подвижниках Киево-Печерского монастыря, создавал своего рода «пантеон» местных святых, чей пример должен был вдохновлять современников и потомков.

Полемика с «латинянами», отражённая в наставлениях преподобного Феодосия Печерского, была особенно важна для укрепления православной идентичности в условиях, когда Русь активно контактировала с западным миром. Предостережения от общения с «инославными» и подчёркивание догматических различий способствовали созданию чётких границ между «своей» и «чужой» верой. Это помогало формировать представление о самобытности русской церкви, её чистоте и верности апостольским традициям, в отличие от «отступившей» от них латинской церкви.

Через истории о миссионерской деятельности, как, например, у Кукши среди вятичей, патерик утверждал идеал деятельного христианства, не ограничивающегося стенами монастыря, но активно несущего свет веры во внешний мир. Мученичество в этих историях становится не только демонстрацией личной стойкости, но и символом жертвенности всего русского народа в деле утверждения христианства. Таким образом, патерик не просто рассказывал о святых, но и предлагал образцы поведения, мышления и веры, которые должны были стать основой для национального и духовного самоопределения. В период монголо-татарского ига и междоусобиц, когда Русь переживала тяжёлые времена, патерик, повествуя о славном прошлом монастыря и его подвижниках, будил патриотический дух и напоминал о духовных основах русской государственности, предлагая ориентиры для выживания и возрождения. Не кажется ли читателю, что в этом постоянном обращении к идеалам прошлого, заложенным в патерике, кроется один из секретов исторической устойчивости русского православия?

Литературные средства и риторические приёмы

Киево-Печерский патерик является выдающимся произведением древнерусской литературы, в котором для создания образов нехристиан используются разнообразные литературные средства и риторические приёмы. Авторы патерика искусно сочетают элементы агиографического жанра с чертами летописного повествования, что придаёт тексту особую убедительность и динамичность.

Агиографические приёмы проявляются в героизации и идеализации монахов, в акценте на их чудесах, пророчествах и мученичестве, а также в морально-дидактической направленности каждого «Слова». Образы нехристиан здесь часто гиперболизированы или, напротив, представлены в уничижительном свете, чтобы подчеркнуть величие и праведность христианских подвижников. Например, жестокость иудея, распявшего Евстратия Постника, или «неверие» язычников, убивших Кукшу, усиливают драматизм и жертвенность христианских святых.

Однако патерик не ограничивается только агиографией. В нём присутствует значительное количество реалистических деталей, заимствованных из летописных источников и устного народного творчества. Это создаёт эффект присутствия и исторической достоверности, даже если сюжеты имеют легендарный характер. Например, подробности битвы с половцами, в которой был ранен варяг Шимон, или описание торговых отношений в Крыму в сюжете об Евстратии, придают повествованию правдоподобие.

Важным литературным приёмом является элемент чудесного, который часто носит сказочный характер. Чудеса используются не только для иллюстрации христианских добродетелей, но и как механизм для преодоления конфликтов с нехристианами или их обращения. Так, чудесное исцеление Шимона или князя Всеволода через молитву Агапита являются ключевыми моментами, меняющими ход событий и приводящими к торжеству христианства.

Особый интерес представляет сравнение версий одних и тех же событий в разных источниках. Например, сюжеты о чудесном построении церкви, изложенные у Симона в патерике, демонстрируют более развитую и детализированную легенду по сравнению с более простыми версиями, содержащимися в «Повести временных лет» Нестора (под 1051 и 1074 годами), которому также приписывается авторство «Жития Феодосия Печерского». Это указывает на активную литературную обработку и дополнение ранних летописных сведений с течением времени. Развитие легенды в течение полутора столетий свидетельствует о стремлении авторов патерика не только зафиксировать события, но и усилить их дидактическую и идеологическую нагрузку, сделать их более яркими и запоминающимися. Например, в патерике акцентируется божественное вмешательство и пророчества, тогда как в летописи события могут быть описаны более сухо и фактологично.

Некоторые сюжеты и мотивы Киево-Печерского патерика восходят к переводной житийной литературе (византийским патерикам) и библейско-евангельской традиции. Тем не менее, памятник сохраняет яркую самобытность, адаптируя универсальные христианские мотивы к местным реалиям и культурным особенностям Древней Руси. Использование эпистолярной формы (переписки) также является уникальным приёмом, который, несмотря на камерный характер диалога, предназначался для широкой аудитории — «всех русских людей», подчёркивая универсальность и общенациональное значение изложенных историй.

Историческая достоверность описаний нехристиан в патерике: сопоставление с данными XI-XIII веков

Патерик как исторический источник: возможности и ограничения

Киево-Печерский патерик, будучи по своей сути агиографическим произведением, представляет собой сложный и неоднозначный исторический источник. С одной стороны, его основная цель – не фиксация исторических фактов, а духовно-назидательное повествование, прославление святых и утверждение христианских идеалов. Это означает, что многие события и образы могут быть подвержены художественному преувеличению, легендарным наслоениям и идеологической интерпретации. Чудеса и пророчества, характерные для агиографии, естественно, не могут быть восприняты как строгие исторические факты.

С другой стороны, как отмечают многие исследователи, включая Г.Г. Литаврина, патерик содержит значительное количество реалистичных деталей, которые позволяют расширить представления об экономических, социальных и культурных отношениях в Киевской Руси XI-XIII веков. Он отражает быт, нравы, особенности монашеской жизни, а также взаимодействие с различными этническими и религиозными группами. Таким образом, несмотря на свою агиографическую природу, патерик является ценным источником, но требует критического источниковедческого анализа для отделения исторической правды от литературного вымысла и идеологических напластований.

Положение иноверцев в Древней Руси по историческим данным

Исторические данные XI-XIII веков, полученные из летописей, археологических находок, правовых документов (например, «Русской Правды») и византийских источников, позволяют воссоздать более или менее полную картину положения различных нехристианских групп в Древней Руси:

• Варяги: В Киевской Руси варяги были значительным элементом. Они служили в княжеских дружинах, занимались торговлей (путь «из варяг в греки»). Многие из них постепенно интегрировались в славянское общество и принимали христианство. Известно, что в Киеве существовали варяжские церкви ещё до официального крещения Руси Владимиром. Их присутствие было обыденным, и они часто упоминаются в летописях как наёмные воины или купцы. История варяга Шимона в патерике вполне соответствует общей тенденции ассимиляции и христианизации скандинавов.
• Иудеи: Иудейские общины существовали в крупных торговых городах, таких как Киев, и особенно в городах Северного Причерноморья, которые имели давние связи с Хазарским каганатом. Эти общины вели активную торговлю и имели культурные контакты с местным населением. Летописи свидетельствуют о религиозных спорах с иудеями, особенно в период выбора веры князем Владимиром. Мученичество Евстратия Постника в Крыму, хотя и описано с агиографическим пафосом, отражает реальные риски, связанные с межэтническими и межрелигиозными отношениями в условиях работорговли и напряжённости. Г.Г. Литаврин подчёркивает, что 16-е «Слово» о мученичестве Евстратия содержит реалистичные свидетельства о характере международных отношений в Северном Причерноморье конца XI века.
• Язычники: После официального Крещения Руси в 988 году язычество не исчезло одномоментно. Оно сохранялось на окраинах государства (например, среди вятичей) и в виде двоеверия в центральных областях. Христианизация была долгим и сложным процессом, часто сопровождавшимся сопротивлением и конфликтами. Миссионерская деятельность, подобная той, что вёл Кукша, была реальной необходимостью.
• «Латиняне» и «армяне»: Контакты с католическим Западом были постоянными: династические браки, торговля, политические союзы. Разрыв 1054 года углубил богословские различия, но не прекратил контактов. Отношение к «латинянам» в Древней Руси было сложным: от терпимости до открытой враждебности в вопросах веры. Армянские общины также существовали в крупных городах и на торговых путях, особенно на юге. Медицинские знания армян были известны и ценились, что делает сюжет об Агапите-лечебнике вполне правдоподобным в части присутствия армянских врачей.

Сопоставление патериковых образов с историческими реалиями

При сопоставлении патериковых образов с историческими реалиями становится ��чевидной двойственная природа патерика как источника.

1. История варяга Шимона: Рассказ о Шимоне, его исцелении и вкладе в строительство церкви, имеет под собой прочную историческую основу. Существование варяжских дружин, их роль в княжеской службе и постепенная христианизация скандинавов подтверждаются летописями. Детали его генеалогии (отец Африкан, дядя Якун Слепой) также находят отражение в исторических источниках. Чудесные элементы, конечно, являются агиографическим преувеличением, но общая канва сюжета – обращение знатного варяга и его вклад в церковь – вполне соответствует историческим процессам.
2. Прения с иудеями и мученичество Евстратия Постника: Прения Феодосия Печерского с иудеями отражают реальную интеллектуальную и религиозную полемику, которая велась в Киеве. Исторические источники подтверждают существование иудейских общин. Что касается Евстратия Постника, то, как указывает Г.Г. Литаврин, «Слово» о его мученичестве, несмотря на драматизм и агиографический характер распятия, содержит правдоподобные детали, позволяющие реконструировать картину работорговли в Херсоне и характер межэтнических отношений конца XI века. Это подтверждает, что патерик, даже в самых чудесных своих рассказах, может содержать ценные исторические «зёрна».
3. Миссионерство Кукши среди вятичей: История Кукши отражает реальные миссионерские усилия Русской церкви по христианизации языческих племён на своих границах. Сопротивление вятичей христианству и их языческая стойкость также хорошо задокументированы в летописях. Мученическая смерть миссионеров была, к сожалению, не редкостью в этот период.
4. Отношение к «латинянам» и «армянам»: Наставления Феодосия Печерского относительно «латинян» точно соответствуют историческому контексту углубляющегося раскола между Востоком и Западом и стремлению Русской церкви к сохранению своей догматической самобытности. Отсутствие евхаристического общения и предостережения от смешения вер были частью официальной церковной политики. История армянина-медика отражает существование профессиональных врачей из других стран и их взаимодействие с христианскими целителями, что также соответствует реалиям эпохи. Чудесное обращение армянина, естественно, является художественным приёмом, призванным прославить христианство.

В целом, Киево-Печерский патерик, хотя и является агиографическим произведением с присущими ему литературными и идеологическими особенностями, не является полностью вымышленным источником. Он предоставляет ценные, хотя и требующие критического осмысления, сведения о положении иноверцев в Древней Руси, их взаимодействии с православными, а также о процессе формирования русской христианской идентичности. Реалистические детали, подтверждаемые другими историческими источниками, делают его незаменимым для понимания сложной религиозной и социальной картины Киевской Руси XI-XIII веков.

Заключение

Киево-Печерский патерик, как мы убедились, представляет собой не только жемчужину древнерусской агиографической литературы, но и исключительно важный источник для исследования многогранной картины межконфессиональных отношений в Киевской Руси XI-XIII веков. Наше исследование показало, что образы нехристиан — будь то варяги, иудеи, язычники, «латиняне» или армяне — играли ключевую роль в формировании идеологической концепции патерика и русского церковного идеала.

Мы систематизировали и академически определили различные категории нехристиан, выявив особенности их идентификации и роль в повествовании. От варяга Шимона, чья генеалогия символизирует переход от языческого наследия к христианскому вкладу, до Евстратия Постника, чьё мученичество отражает напряжённость межконфессиональных контактов, каждый образ несёт в себе глубокий смысл. Анализ различных редакций патерика, особенно печатной редакции Сильвестра Косова 1635 года, показал, как текстологическая динамика была тесно связана с историко-культурными вызовами времени, такими как межконфессиональная борьба.

Взаимодействие православных монахов и нехристиан предстаёт как многомерный процесс, включающий миссионерскую деятельность, конфликты и мученичество, а также символическое освоение «чужого» пространства. Идеологическая функция этих образов заключалась в утверждении превосходства христианской веры, демонстрации силы чудес и добродетелей святых, а также в формировании уникальной русской православной идентичности. Мы детально проанализировали литературные средства и риторические приёмы, используемые авторами, сравнивая их с более ранними летописными версиями, что позволило глубже понять литературную обработку и идеологическую направленность текста.

Наконец, критический сравнительный анализ патериковых описаний с историческими данными XI-XIII веков, опирающийся на исследования ведущих медиевистов, позволил оценить степень их достоверности. Несмотря на агиографическую природу, патерик содержит значительное количество реалистических деталей, которые подтверждаются другими источниками, что делает его ценным, хотя и требующим осторожного подхода, историческим свидетельством.

Таким образом, Киево-Печерский патерик не просто рассказывает о святых; он служит своего рода зеркалом, отражающим сложный процесс становления христианской Руси, её борьбу за веру и формирование уникальной духовной культуры в окружении различных нехристианских и инославных миров.

Список использованной литературы

1. Абрамович Д.И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике // Известия Отделения русского языка и словесности. – М., 1902. – Т. VII, кн. 1-4.
2. Елагин В.С., Шаланова И.И. Духовный мир Киево-Печерского патерика. – Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2000. – 240 с.
3. История русской литературы: В 4 тт. Т. 1. Древнерусская литература. Литература XVIII века / Редкол. тома: Д.С. Лихачев, Г.П. Макогоненко. – Л.: Наука, 1980. – 814 с.
4. История русской литературы X-XVII вв.: Уч.пос. / Под ред. Д.С. Лихачева. – М.: Просвещение, 1979. – 462 с.
5. Киево-Печерский патерик // Библиотека литературы Древней Руси / Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. – СПб.: Наука, 1997. – Т. 4: XII век. – 687 с. URL: http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4945 (дата обращения: 21.10.2025).
6. Литаврин Г.Г. Киево-Печерский патерик о работорговцах-иудеях в Херсоне и о мученичестве Евстратия Постника // Литаврин Г.Г. Византия и славяне. – СПб.: Алетейя, 2001. – С. 478-495.
7. КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ ПАТЕРИК. Православная Энциклопедия. URL: https://www.pravenc.ru/text/180295.html (дата обращения: 21.10.2025).
8. КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ ПАТЕРИК И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ НРАВСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=36467006 (дата обращения: 21.10.2025).
9. ФЕОДОСИЙ КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ И ЕГО ЗАВЕЩАНИЕ О ВЕРЕ ХРИСТИАНСКОЙ И ЛАТИНСКОЙ. БОГОЯВЛЕНСКИЙ КАФЕДРАЛЬНЫЙ СОБОР В ЕЛОХОВЕ. Официальный сайт. URL: https://bogoyavlenskiy.ru/bogoslovie/feodosij-kievo-pecherskij-i-ego-zaveshhanie-o-vere-hristianskoj-i-latinskoj/ (дата обращения: 21.10.2025).
10. Древнерусская литература. Под редакцией Д. С. Лихачева. Глава 1. Литература XI — начала XIII В. (О. В. Творогов). 7. Киево-Печерский патерик. URL: https://old-russian.chat.ru/07paterik.htm (дата обращения: 21.10.2025).
11. Патерик Киевскаго Печерскаго монастыря (1911) — [под ред. Д. И. Абрамовича] — читать книгу онлайн. НЭБ. URL: https://viewer.rusneb.ru/ru/000199_000009_003783022?page=1 (дата обращения: 21.10.2025).
12. Киево-Печерский патерик — читать, скачать. Азбука веры. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_svjatykh/kievo-pecherskiy_paterik/ (дата обращения: 21.10.2025).
13. Киево-Печерский патерик. Предание.ру — православный портал. URL: https://predanie.ru/katalog/1/kievo-pecherskiy-paterik/ (дата обращения: 21.10.2025).
14. Что такое иудаизм и во что верят иудеи? Got Questions. URL: https://www.gotquestions.org/Russian/chto-takoe-iudaizm.html (дата обращения: 21.10.2025).
15. Киево-Печерский патерик: У истоков русского монашества. Православие.Ru. URL: https://pravoslavie.ru/1826.html (дата обращения: 21.10.2025).
16. Киево-Печеркий патерик—памятник древнерусской житийной литературы XIII в. Библиотека — Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия». URL: https://www.sedmitza.ru/text/393277.html (дата обращения: 21.10.2025).
17. Печерский Патерик: «Несвятые святые» Древней Руси. Журнал Нескучный сад. URL: https://www.nsad.ru/articles/pecherskij-paterik-nesvyatye-svyatye-drevnej-rusi/ (дата обращения: 21.10.2025).
18. 7. «Киево-Печерский патерик». История русской литературы X — XVII вв. Учеб. под ред. Д. С. Лихачева. URL: https://old-russian.chat.ru/08paterik.htm (дата обращения: 21.10.2025).
19. Древнерусские патерики. — M., 1999. ImWerden. URL: https://imwerden.de/pdf/drevnerusskie_pateriki_1999__ocr.pdf (дата обращения: 21.10.2025).