Метафизика смертности и Поэтика трансцендентности в прозе И.А. Бунина: диалектический анализ

В 1943 году, когда мир горел в огне Второй мировой войны, а человечество ежедневно сталкивалось с предельной конечностью бытия, Иван Алексеевич Бунин, находясь в оккупированной Франции, писал Борису Зайцеву: «Что ж всё думать о смерти и дьявольских делах в мире! Боккаччо написал «Декамерон» во время чумы, а я вот «Темные аллеи».» Эта фраза, пронизанная глубоким экзистенциальным смыслом, не просто свидетельствует о творческом мужестве писателя, но и служит камертоном для понимания центральной проблематики его творчества – диалектической связи между жизнью, любовью и смертью. Актуальность темы исследования обусловлена непреходящим интересом к экзистенциальной проблематике в литературе ХХ века, где феномен смерти выступает не только как биологический конец, но и как мощный метафизический импульс для переосмысления человеческого существования, поиска его подлинности и смысла. В бунинской прозе тема смерти не сводится к мрачной констатации финала, но раскрывается во всей своей амбивалентности, становясь точкой пересечения бытия и небытия, любви и забвения, творчества и памяти.

Цель настоящего исследования — провести углубленный литературоведческий анализ темы смерти, краткости бытия и трансцендентности в прозе И.А. Бунина, определить эволюцию этой темы, её художественные функции и диалектическую связь с мотивом любви и творчества как способа преодоления смертности. Для достижения этой цели ставятся следующие задачи: рассмотреть философские основания бунинского мироощущения; проследить эволюцию мотива смерти в прозе писателя от ранних произведений до эмигрантского периода; проанализировать диалектику любви и смерти как ключевой мотив; исследовать поэтику и художественные средства, используемые Буниным для создания атмосферы «острой кратковременности бытия»; определить место бунинской концепции смерти в историко-литературном диалоге. Объектом исследования является корпус прозаических произведений И.А. Бунина, включая рассказы («Антоновские яблоки», «Господин из Сан-Франциско», «Легкое дыхание», «Холодная осень», «В Париже», цикл «Темные аллеи»), а также его дневниковые записи и письма, позволяющие понять авторскую позицию. Предметом исследования выступают художественные воплощения мотивов смерти, краткости бытия, любви и их взаимосвязи, а также поэтика, с помощью которой эти мотивы реализуются. Методологическую базу исследования составляют структурно-семантический, сравнительно-исторический и биографический методы. Структурно-семантический анализ позволит глубоко исследовать внутреннюю организацию текстов, выявляя связи между элементами на уровне сюжета, образов, символики. Сравнительно-исторический метод поможет вписать творчество Бунина в широкий контекст русской литературы начала ХХ века, сопоставляя его с произведениями современников и предшественников. Биографический метод, в свою очередь, даст возможность осмыслить влияние личной судьбы писателя, особенно периода эмиграции, на развитие его философских и художественных идей.

Теоретико-философские основания бунинского мироощущения

Бунинское мироощущение, пронизанное «острым ощущением жизни» через щемящее чувство присутствия в мире смерти, лежит в основе его реализма, который порой называют «неореализмом». Этот особый взгляд на мир не просто отражает действительность, но и проникает в её метафизическую глубину, выявляя универсальные законы бытия. Онтологическая сосредоточенность Бунина на человеческой конечности и поиске смысла в преходящем мире предвосхищает многие идеи европейского экзистенциализма, сохраняя при этом глубокую самобытность русской философско-литературной традиции.

Экзистенциальный мотив: «Бытие-к-смерти» и кризис подлинного существования

В основе бунинского «чувства смерти» лежит экзистенциальный мотив человеческой конечности, одиночества, памяти и поиска смысла жизни. Писатель, задолго до того, как европейские философы (такие как Мартин Хайдеггер, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю) сформулировали свои концепции, интуитивно подошел к осмыслению категории «бытие-к-смерти». Хайдеггер в своей работе «Бытие и время» (1927) определяет эту категорию как фундаментальный способ существования человека, осознающего свою смертность. У Бунина это осознание становится центральным нервом многих произведений, где герои сталкиваются с экзистенциальным кризисом – переживанием одиночества, тревоги перед лицом небытия, что является неотъемлемой частью подлинного существования.

Бунинский реализм, отличающийся повышенным вниманием к детализации и чувственности, становится инструментом для исследования этого кризиса. Его персонажи, будь то богатый господин из Сан-Франциско, Оля Мещерская или герои «Темных аллей», неизбежно приходят к пониманию хрупкости и мимолетности жизни. Это не просто изображение смерти как факта, но глубокое погружение в переживание её неизбежности, что заставляет человека переосмыслить ценность каждого мгновения. Изображая человека, переживающего экзистенциальный кризис, Бунин демонстрирует, что подлинное бытие возможно лишь в осознании и принятии собственной конечности, что делает его прозу созвучной философским поискам ХХ века. И что из этого следует? Принятие смертности не парализует, а, наоборот, становится мощным стимулом для полноты жизни, для осознания её драгоценности и уникальности каждого момента.

Полемика с эсхатологией: отказ от христианской догматики и обращение к Востоку

Примечательной особенностью бунинского мировоззрения является его неприятие традиционного христианского учения о смерти. Для писателя, как и для многих представителей его поколения, кризис веры в начале ХХ века был одной из доминирующих тем. Бунин открыто выражал отрицание идей Страшного суда и загробной жизни в их ортодоксальном понимании. В его произведениях нет утешения в посмертном воздаянии или надежды на вечное блаженство, что глубоко отличает его от религиозных писателей.

Вместо этого, в поиске альтернативных путей преодоления конечности бытия, Бунин проявлял обостренный интерес к буддизму и учению о реинкарнации (перерождении). Эта концепция предлагала иной взгляд на цикл жизни и смерти – не как на линейное движение к финалу, а как на вечное возвращение, растворение индивидуального в космическом, природном мире. Подобный подход давал писателю возможность эстетически осмыслить смерть не как абсолютное исчезновение, а как трансформацию, переход в иное состояние бытия. Например, в «Легком дыхании» Оля Мещерская, погибшая насильственной смертью, растворяется в «легком дыхании» ветра, облаков, весеннего неба, что можно интерпретировать как своеобразную реинкарнацию, вечное присутствие в мире. Это не христианское воскресение, но языческое, природное возрождение, где смерть – лишь часть круговорота жизни. Таким образом, Бунин пытается преодолеть конечность бытия через чувственность и творчество, находя в них средства для «освобождения от смерти», создания некой «вечной памяти» в искусстве.

Творческое самоопределение: Наследие Л.Н. Толстого и его преодоление

В молодости Иван Бунин находился под значительным влиянием нравственно-религиозных идей Льва Николаевича Толстого. Писатель был увлечен толстовскими призывами к «опрощению» – отказу от излишеств, приближению к простому крестьянскому труду, а также его концепцией «непротивления злу насилием». Известно, что Бунин даже посещал толстовские колонии, пытаясь приобщиться к этому образу жизни. Однако со временем, по мере формирования собственного художественного и философского мировоззрения, Бунин начал осознавать необходимость творческого обособления.

Этот процесс наиболее ярко проявился в его книге «Освобождение Толстого» (1937). В этом произведении Бунин, не отказываясь от признания величия Толстого как художника, критически переосмыслил его философские и религиозные идеи. Он упрекал Толстого в догматизме, в стремлении рационализировать и упростить сложные аспекты человеческого бытия, что, по мнению Бунина, шло вразрез с подлинной художественной интуицией и правдой жизни. Толстой, с его морализаторством и проповедью определенного пути спасения, стал для Бунина символом того, от чего он сам стремился освободиться – от дидактики в искусстве, от попыток навязать читателю готовые ответы. Бунин же видел свою задачу в созерцании и изображении жизни во всей её противоречивости, красоте и трагизме, без моральных оценок и назиданий. Отход от толстовства стал важным этапом в формировании его оригинальной концепции бытия, основанной на идее «подлинного» и «неподлинного» существования, где подлинность достигается через острое, чувственное переживание мира, а не через следование догмам.

Эволюция и художественные функции мотива смерти в творчестве Бунина

Мотив смерти в прозе Бунина не статичен, он претерпевает значительную эволюцию, отражая как личные трансформации писателя, так и общие изменения в русской и мировой культуре начала ХХ века. От элегической грусти ранних произведений до онтологического катастрофизма эмигрантского периода, смерть приобретает новые художественные функции и смыслы, обогащая и усложняя его повествование.

Тема увядания и памяти в ранней прозе («Антоновские яблоки»)

В раннем творчестве И.А. Бунина, особенно в рассказе «Антоновские яблоки» (1900), тема смерти проявляется опосредованно, через мотив увядания, уходящего прошлого. Здесь смерть выступает не как физический конец, а как символ исчезновения целого уклада жизни – дворянских усадеб, патриархального быта и особого «дворянского духа». «Антоновские яблоки» пронизаны ностальгией по ушедшей, прекрасной эпохе.

Грусть, пронизывающая рассказ, не лишена света, она носит скорее элегический характер. Это грусть о том, что безвозвратно ушло, но оставило после себя прекрасные воспоминания, которые живут в памяти рассказчика. Смерть здесь – это не трагедия, а естественный процесс смены поколений, увядания и преображения. Бунинская поэтика в этом произведении запечатлевает мир, который уже «доживает» свой век, но делает это с особой, прощальной красотой. Таким образом, в раннем творчестве мотив смерти несет функцию фиксации и сохранения в памяти ускользающей красоты мира, его бытовой и духовной уникальности. Какой важный нюанс здесь упускается? Что именно эта элегическая грусть, не переходящая в отчаяние, позволяет Бунину создать образ «рая на земле», пусть и утраченного, но навсегда запечатленного в сознании и искусстве.

Образ «эстетически мертвого» общества в период Первой мировой войны

С началом Первой мировой войны и предчувствием глобальных социальных потрясений, бунинское ощущение смерти значительно обостряется, приобретая катастрофический характер. В произведениях, написанных в этот период, таких как «Чаша жизни» и особенно «Господин из Сан-Франциско» (1915-1916), смерть становится уже не элегическим символом, а приговором всему буржуазному, бездуховному обществу.

Рассказ «Господин из Сан-Франциско» — это апофеоз этого мироощущения. Его главный герой, без имени, обозначенный лишь социальным статусом, всю жизнь стремился к накоплению богатства и теперь, достигнув вершины «земного счастья», внезапно умирает. Его смерть показана как обыденное, тщетное событие, которое моментально обесценивает всю его жизнь, лишенную подлинного смысла. По мнению исследователей, этот рассказ был написан после интенсивных размышлений Бунина о смерти Чехова, что придает произведению подтекст обыденности и тщетности смерти в буржуазном, бездуховном мире. Бунин мастерски создает образ «эстетически мертвого» общества, где люди погрязли в суете, притворстве и погоне за материальными благами, забывая о подлинной жизни и ее ценности. Смерть в этом контексте выступает как неизбежное возмездие за «неподлинное существование», как символ краха ложных ценностей и суетности поисков «вечного счастья» в материальном мире. Она обнажает пустоту, скрывающуюся за внешней роскошью и благополучием.

Онтологизация финала: «Исход» и предвестие трагедии бытия

В рассказах эмигрантского периода начала 1920-х годов, написанных после революции и гражданской войны, мотив смерти приобретает абсолютный онтологический характер. Смерть здесь становится главной «героиней», а ее осмысление уходит глубоко в метафизическую плоскость. Показателен в этом отношении рассказ «Исход», первоначально имевший более прямолинейное название «Конец». Замена заглавия с «Конец» на «Исход» неслучайна и наполнена глубочайшей смысловой нагрузкой.

«Исход» имеет ветхозаветную коннотацию, отсылая к библейской истории освобождения из плена, к пути, ведущему к обетованной земле. Однако в бунинском контексте этот «Исход» трактуется гораздо шире – как освобождение души из плена земного бытия, как акт рождения в жизнь вечную, но не в христианском, а скорее в философско-космическом смысле. Это не радостное воскресение, а скорее печальное, но неизбежное растворение, переход в иную форму существования. В этот период Бунин, потерявший Родину, переживший крушение привычного мира, склоняется к мысли о том, что смерть – это не просто финал, а важнейший этап бытия, обладающий своим собственным, часто трагическим, смыслом. Онтологизация финала означает, что смерть не является случайностью, но неотъемлемой частью бытия, предопределенной его структурой. Таким образом, в эмигрантской прозе Бунина смерть перестает быть просто художественным мотивом, превращаясь в фундаментальную категорию, через которую осмысливается вся трагедия человеческого существования.

Диалектика Любви и Смерти: «Бытие в Любви» как Трансцендентный Акт

В прозе И.А. Бунина, особенно в поздний период, любовь и смерть не просто соседствуют, но вступают в сложную диалектическую связь. Эти два универсальных начала человеческого бытия, парадоксальным образом, сливаются, образуя уникальную философско-эстетическую концепцию «бытия в любви», которая, несмотря на свою кратковременность и трагизм, становится высшей формой подлинного существования и единственным способом эстетического преодоления смерти. Разве не в этом союзе, одновременно хрупком и нерушимом, заключена истинная суть бунинской метафизики?

Антиномия: Жизнь/Смерть – Любовь/Смерть в цикле «Темные аллеи»

Вершиной бунинского осмысления диалектики любви и смерти по праву считается цикл «Темные аллеи» (1937–1944). Сам автор считал его своим «самым совершенным по мастерству». Эту оценку Бунин выразил в письме Борису Зайцеву в ноябре 1943 года, написав: «…Что ж всё думать о смерти и дьявольских делах в мире! Боккаччо написал «Декамерон» во время чумы, а я вот «Темные аллеи».» Это признание подчеркивает не только художественное совершенство цикла, но и его экзистенциальную значимость в условиях глобальной катастрофы.

«Темные аллеи» посвящены «темным и чаще всего весьма жестоким «аллеям любви»», что указывает на её сложность, противоречивость и часто трагический исход. Основным структурным элементом цикла является бунинская антиномия: жизнь/смерть – любовь/смерть. В каждом рассказе этой книги любовь, вспыхивающая ярко и страстно, неизбежно сталкивается с разрушительной силой времени и смерти, оставляя после себя лишь горечь утраты и щемящую память. Парадокс заключается в том, что именно в моменты наивысшей чувственной близости, в пике страсти, герои Бунина переживают наиболее полное, подлинное бытие, которое затем, после неизбежного расставания или смерти, трансформируется в вечное воспоминание. Этот аспект также раскрывается в рассказе «Холодная осень».

Момент подлинного, но кратковременного бытия (на примере «Холодной осени»)

Бунинская любовь часто носит трагический, внезапный и кратковременный характер. Однако именно в моменте страсти и чувственности герои переживают наивысшее, подлинное бытие, которое противопоставляется долгой и тщетной, «неподлинной» жизни. Ярким примером этой концепции служит рассказ «Холодная осень» (1944).

Героиня рассказа переживает лишь несколько минут истинного счастья – это сентябрьский вечер 1914 года, когда её жених делает ей предложение. Эта короткая сцена, пронизанная светом и предвкушением будущего, становится единственным подлинным моментом в её жизни. Все последующие 30 лет, проведенные в тяжелой эмиграции после гибели жениха на войне, описываются как череда испытаний, лишений и одиночества. Эти годы, полные страданий и потерь, несмотря на их продолжительность, воспринимаются как «неподлинное» существование, лишь тень того короткого, но интенсивного счастья. Бунин подчеркивает, что истинная ценность жизни не в её длительности, а в глубине и подлинности пережитых моментов. Любовь, пусть и кратковременная, способна придать смысл всей жизни, оставив после себя след в памяти, который никакая смерть не сможет уничтожить.

Триада «Любовь – Смерть – Россия» в эмигрантском контексте

В эмигрантский период творчества Бунина, особенно в цикле «Темные аллеи», к диалектике любви и смерти добавляется третий, крайне важный мотив – Россия. Триада «любовь – смерть – Россия» становится отражением глубочайшей трагедии утраты Родины и одновременно попыткой поиска универсальных начал бытия, которые могли бы противостоять этой утрате. Эта триада наиболее явно прослеживается в рассказе «В Париже» (1940).

В этом произведении встречаются два одиноких русских эмигранта, мужчина и женщина. Их краткая, запоздалая любовь, вспыхнувшая на чужбине, становится последней попыткой обрести смысл и утешение. Однако эта любовь обречена – герой умирает внезапно, и женщина остается одна. На фоне этой личной трагедии постоянно присутствует фантом утраченной России. Воспоминания о Родине, её запахах, звуках, образах, пронизывают ткань повествования, создавая ощущение невосполнимой потери. Смерть героя символизирует не только конец личной любви, но и окончательное угасание надежды на возвращение, на воссоединение с потерянной Родиной. Таким образом, любовь и смерть в этом рассказе сливаются с мотивом России, отражая трагедию всего потерянного поколения, вынужденного жить вдали от родных корней. Однако даже в этой безысходности, память о любви и о России, сохраняющаяся в сознании героини, становится тем «трансцендентным актом», который эстетически преодолевает смерть и придает смысл конечному человеческому существованию.

Поэтика имманентности: Художественные средства преодоления кратковременности

И.А. Бунин, будучи непревзойденным мастером слова, использовал богатый арсенал художественных средств для воплощения своего «чувства смерти» и «острой кратковременности бытия». Его поэтика направлена на то, чтобы «задержать бег» жизни, перевести её из категории мимолетного времени в категорию вечной памяти, тем самым эстетически преодолевая её конечность.

Хронотоп: Круговое перемещение, космогонизм и идея вечного возвращения

Особую роль в прозе Бунина играет хронотоп – единство пространственных и временных характеристик, которое в его произведениях часто связано с круговыми перемещениями и космогоническо-эсхатологической системой. Классическим примером является хронотоп рассказа «Легкое дыхание» (1916).

Круговое перемещение в хронотопе «Легкого дыхания» реализуется как в пространстве, так и во времени. Пространство здесь – это городские улицы, гимназия, дача и, наконец, кладбище. Жизнь Оли Мещерской, яркой, но короткой, описывается через эти локации, а её смерть приводит к перемещению на кладбище. Однако эта точка не является окончательным финалом. Время в рассказе циклично – это непрерывный годовой цикл (весна, лето, осень, зима и снова весна), который символизирует вечное возрождение природы. Смерть Оли Мещерской, несмотря на её трагичность, не уничтожает её полностью, а растворяет её «легкое дыхание» в окружающем мире – в ветре, облаках, весеннем небе. Это растворение подчеркивает идею вечного возвращения, где индивидуальная, кратковременная жизнь становится частью всеобщего, космического бытия. В «революционных» дневниках Бунина хронотоп также приобретает мифологический характер: время «сгущается» и становится формой пространства, отражая эпоху социальных потрясений, когда история воспринимается как конец света, но одновременно как преддверие нового, неведомого цикла.

Цветовая символика и ольфакторные образы как манифестация жизни и смерти

Бунинская поэтика отличается особой чувственностью, где цветопись и ольфакторные образы несут глубокую символическую нагрузку, способствуя объемному восприятию предметного мира и подчеркивая ценность каждого момента жизни на фоне неизбежности смерти.

Красный цвет в произведениях Бунина, например, красный мак в «Тени птицы», часто используется как традиционный европейский знак смерти и забвения. Он может символизировать страсть, но также и кровь, гибель, уходящую жизнь. Черный цвет и черные оттенки в описаниях помещений и внутреннего мира персонажей (например, в «Безумном художнике») символизируют хаос, мрак, безысходность и, конечно, смерть. Они создают гнетущую атмосферу, подчеркивая трагическое мироощущение писателя.

Однако особое место занимают ольфакторные образы (запахи). Они создают уникальный контраст, подчеркивающий ценность жизни, её остроту и неповторимость. Например, в рассказе «Часовня» (1944) «сладкий запах цветущей ржи» и тепло летнего дня противопоставлены могильному холоду и тьме часовни. Этот контраст ярко манифестирует сосуществование жизни и смерти, их неразрывную связь. Запах антоновских яблок в одноименном рассказе, аромат липового цвета, сирени, свежескошенной травы – все эти ольфакторные образы не просто воссоздают атмосферу, но и пробуждают память, делая мгновение вечным, фиксируя его в сознании читателя как нечто драгоценное и ускользающее.

Лаконизм и детализация как способ «задержать бег жизни»

Бунинская проза уникальна своим сочетанием кажущегося лаконизма с невероятной детализацией описываемого предмета. Эта художественная манера, формирующая его неповторимый лирический стиль, является не просто эстетическим приемом, но и философским инструментом для «задержания бега» жизни, подчеркивая её ценность и остроту каждого момента.

В отличие от А.П. Чехова, который призывал к максимальной краткости, советуя «вычеркивать его [рассказа] начало и конец… И короче, как можно короче надо писать», Бунин избрал иной путь. Его детализация – это не многословие, а предельная точность в фиксации чувственных впечатлений, нюансов цвета, звука, запаха, мимолетного состояния души. Каждый образ, каждая деталь у Бунина тщательно проработана, что замедляет течение сюжета, заставляя читателя остановиться и вдуматься в суть происходящего. Это замедление позволяет писателю «задержать бег» времени в слове, превращая мимолетное мгновение в нечто вечное и неизменное в памяти. В то время как Чехов верил в науку и прогресс, Бунин стремился к созерцанию жизни, находя в искусстве способ уловить и сохранить её эфемерную красоту. Таким образом, лаконизм и детализация становятся средствами, с помощью которых Бунин создает «трансцендентный акт» в прозе, переводит жизнь из категории скоротечного в категорию вечной, эстетической памяти.

Заключение: Место бунинской концепции в историко-литературном диалоге

Проведенный анализ прозы И.А. Бунина убедительно показывает, что тема смерти, краткости бытия и трансцендентности является центральной в его творчестве, пронизывая его на всех уровнях – от философских оснований до поэтических приемов. Бунинское «чувство смерти» не ограничивается простым констатацией финала, но превращается в мощный импульс для поиска смысла жизни, обретения подлинного бытия и преодоления конечности через любовь и творчество.

Ключевые выводы исследования подтверждают, что философские основания бунинского мироощущения глубоко укоренены в экзистенциальном мотиве «бытия-к-смерти», предвосхищая идеи европейского экзистенциализма при сохранении самобытности русской традиции. Писатель не только отрицает христианскую эсхатологию, но и активно ищет альтернативные пути осмысления смерти, проявляя интерес к буддизму и идеям реинкарнации, а также творчески перерабатывая наследие Л.Н. Толстого. Эволюция мотива смерти в его прозе прослеживается от элегической грусти об уходящем дворянском мире в ранних произведениях к острому ощущению катастрофичности и онтологическому осмыслению финала в эмигрантский период.

Центральным тезисом исследования стала диалектика любви и смерти. Мы доказали, что любовь в прозе Бунина, несмотря на свою кратковременность и трагизм, является высшей формой подлинного бытия и единственным способом эстетического преодоления смерти. Цикл «Темные аллеи» выступает как вершина этой концепции, где через антиномию «жизнь/смерть – любовь/смерть» и триаду «Любовь – Смерть – Россия» Бунин осмысляет трагедию утраты и поиск универсальных начал.

Наконец, анализ поэтики имманентности показал, как художественные средства Бунина – хронотоп, цветовая символика, ольфакторные образы, лаконизм и детализация – служат не просто украшением, но и функциональными инструментами для «задержания бега» жизни, перевода её из категории времени в категорию вечной памяти. В этом контексте бунинский неореализм предстает как уникальное явление в русской литературе начала XX века, синтезирующее преемственность русской классике (Пушкин, Лермонтов, психологическая проза XIX века) и интеграцию модернистских эстетических открытий. К таким открытиям можно отнести: импрессионизм в прозе (акцент на чувственном, мгновенном впечатлении), обновление образного мышления, лирико-философскую миниатюру как жанровую форму и фрагментарную композицию (например, в «Легком дыхании»). Бунинское стремление к бессюжетной лирической прозе роднит его с опытом зрелого А.П. Чехова, но при этом писатель настаивал на своем обособлении, отстаивая собственный путь в искусстве.

Таким образом, проза И.А. Бунина – это не просто набор историй, а глубокое философское исследование человеческого бытия, где смерть является не концом, а катализатором для осознания ценности жизни, любви и творчества как единственных способов достичь подлинности и бессмертия в эстетическом и духовном измерениях.

Перспективы для дальнейших исследований могут включать более глубокое сопоставление бунинской концепции смерти с мировым модернизмом и постмодернизмом, а также анализ рецепции его творчества в контексте современной танатологии и экзистенциальной философии.

Список использованной литературы

1. Бунин, И. Избранная проза. Критика и комментарии. Москва, 1998. С. 577-588.
2. Карпов, И.П. Проза Ивана Бунина : кн. для студентов, преподавателей, аспирантов, учителей. Москва, 1999. С.105-153.
3. Лебедева, Т.В. Разговор о сокровенном… // Литература в школе. 2006. № 11. С. 36-37.
4. Мескин, В.А. Любовь в прозе И. Бунина: диалог с предшественниками // Русская словесность. 2005. № 5. С. 20-23.
5. Сухих, И. Художественный мир Бунина // Звезда. 2009. № 2. С. 228-231.
6. Хайнади, З. Чувственное искушение слов // Вопросы литературы. 2009. № 1-2. С. 253-270.
7. Особенности цветовой символики в произведениях И. А. Бунина «Тень птицы» и «Странствия» // Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2018. № 2 (175). С. 261–269. URL: https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/62572/1/iz_2018_2_34.pdf (дата обращения: 07.10.2025).
8. Эволюция повествования в произведениях И.А. Бунина 1910-1920-х годов. URL: https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/27986/1/urgu2007_c16.pdf (дата обращения: 07.10.2025).
9. Чехов и Бунин – последняя встреча // Вопросы литературы. 2020. № 6. URL: https://voplit.ru/article/chehov-i-bunin-poslednyaya-vstrecha/ (дата обращения: 07.10.2025).
10. К 150-летию со дня рождения И. А. Бунина. Ночная философия И. А. Бунина: размышления о таинстве жизни и смерти (Опыт комментария к эссе Бунина «Ночь») // Вестник МГУКИ. 2021. № 2 (100). С. 49-55. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=45731776 (дата обращения: 07.10.2025).
11. О Чехове — Иван Алексеевич Бунин. URL: http://bunin-lit.ru/bunin/vospominaniya/o-chehove.htm (дата обращения: 07.10.2025).
12. Образ смерти в повести И.А. Бунина «Деревня» как символ разрушения «старого мира» // Современный научный форум: сборник статей. URL: https://sfk-mn.ru/PDF/23FLSK420.pdf (дата обращения: 07.10.2025).
13. Тема любви и смерти в «темных аллеях» И.А. Бунина: философско-эстетический контекст. URL: https://www.dslib.net/russkaya-literatura/tema-ljubvi-i-smerti-v-temnyh-alleyah-i-a-bunina-filosofsko-jesteticheskij.html (дата обращения: 07.10.2025).
14. Мифологический хронотоп в «революционных» дневниках И. А. Бунина // Вестник Санкт-Петербургского университета. Язык и литература. 2011. № 4. С. 132-140. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mifologicheskiy-hronotop-v-revolyutsionnyh-dnevnikah-i-a-bunina (дата обращения: 07.10.2025).
15. ОНТОЛОГИЯ СМЕРТИ В РАССКАЗАХ И.А. БУНИНА 1920-Х ГОДОВ // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Литературоведение. Журналистика. 2018. Т. 23, № 2. С. 159-166. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=38198758 (дата обращения: 07.10.2025).
16. ХРОНОТОП СЕЛЬСКИХ КАРТИНОК В «ЛЕГКОМ ДЫХАНИИ»: БУНИН – ЖЕМЧУЖНИКОВ – ПУШКИН // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. 2019. № 2 (23). С. 27-30. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/hronotop-selskih-kartinok-v-legkom-dyhanii-bunin-zhemchuzhnikov-pushkin (дата обращения: 07.10.2025).
17. Как читать «Темные аллеи» Бунина // Культура.РФ. URL: https://www.culture.ru/s/kak-chitat-tyomnye-allei-bunina/ (дата обращения: 07.10.2025).
18. И.А.Бунин. Очерк творчества. URL: http://www.philol.msu.ru/~modern/downloads/Bunin.pdf (дата обращения: 07.10.2025).
19. Тема смерти в русской культуре начала ХХ века // Русская народная линия. 2010. URL: https://ruskline.ru/analitika/2010/12/02/tema_smerti_v_russkoj_kulture_nachala_hh_veka (дата обращения: 07.10.2025).
20. ПСИХОЛОГИЯ И ФИЛОСОФИЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА В ПРОЗЕ И.А. БУНИНА // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Филология, история, искусствоведение. 2011. № 6. С. 98-102. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/psihologiya-i-filosofiya-ekzistentsializma-v-proze-i-a-bunina (дата обращения: 07.10.2025).
21. ЭКЗИСТЕНЦИЯ ТОСКИ И ОДИНОЧЕСТВА В ЛИТЕРАТУРНОМ НАСЛЕДИИ И.А. БУНИНА // Ученые записки Забайкальского государственного университета. Серия: Филология, история, искусствоведение. 2012. № 6. С. 102-106. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ekzistentsiya-toski-i-odinochestva-v-literaturnom-nasledii-i-a-bunina (дата обращения: 07.10.2025).
22. КОНЦЕПТЫ ЖИЗНИ И СМЕРТИ В ТВОРЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ БУНИНА // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2016. № 10 (749). С. 176-187. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kontsepty-zhizni-i-smerti-v-tvorcheskom-nasledii-bunina (дата обращения: 07.10.2025).
23. ПОЭТИКА ОЛЬФАКТОРНЫХ ОБРАЗОВ В РАССКАЗАХ ЦИКЛА «ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ» И.А. БУНИНА // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2021. № 71. С. 136-148. URL: https://www.tsu.ru/uploads/media/Sci_and_ed_publications/2021/01_2021/72.pdf (дата обращения: 07.10.2025).
24. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ МОТИВЫ В РАССКАЗАХ И. А. БУНИНА 1920-Х ГОДОВ // Вестник МГУКИ. 2021. № 1 (99). С. 83-89. URL: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=45722338 (дата обращения: 07.10.2025).