Экономическая трансформация стран Персидского залива после 2015 года: от рентного государства к диверсифицированной экономике знаний (На примере КСА, ОАЭ и Катара)

С середины 2010-х годов экономический ландшафт стран Персидского залива претерпел изменения, которые можно назвать не просто эволюцией, а тектоническим сдвигом. Традиционная модель «рентного государства», десятилетиями обеспечивавшая процветание за счет углеводородов, на рубеже XX и XXI веков столкнулась с кризисом, создавшим угрозу для лидерских позиций региона. В 2004 году Саудовская Аравия сделала один из первых решительных шагов к либерализации, позволив иностранному капиталу участвовать в более чем 20 объектах экономики, от нефтедобычи до розничной торговли. Это событие стало предвестником более глубоких трансформаций, которые развернулись после 2015 года и затронули все аспекты общественной и экономической жизни региона.

Введение: Постановка проблемы и методологические основы

Традиционная модель экономики стран Персидского залива, построенная на экспорте нефти и газа, в последние десятилетия демонстрировала признаки устаревания и уязвимости перед глобальными шоками. Обвал цен на нефть в 2014-2015 годах и последующая пандемия COVID-19 в 2020 году лишь подчеркнули необходимость глубокой структурной перестройки, катализировав процессы, которые иначе могли бы занять десятилетия. Сегодня мы наблюдаем парадокс: с одной стороны, амбициозные национальные стратегии диверсификации, такие как Saudi Vision 2030 и UAE Centennial 2071, сопровождаются беспрецедентными инвестициями в мегапроекты и ростом влияния Суверенных фондов благосостояния (SWF) на мировой арене. С другой стороны, эти преобразования сопряжены с «болезненными» фискальными реформами, налоговой дивергенцией внутри региона и сохраняющейся геополитической нестабильностью, которые ставят под вопрос скорость и равномерность заявленной трансформации. Настоящая работа направлена на деконструкцию и обновление понимания этих процессов, предлагая актуальный и критический анализ пост-2015 экономических реалий.

Источниковая база и структура работы

Данное исследование опирается на широкий круг авторитетных источников, опубликованных после 2015 года, что позволяет отразить самые актуальные тенденции и изменения в регионе. В качестве основы используются официальные доклады международных организаций, таких как Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк (ВБ), Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК), а также статистические данные и аналитические отчеты национальных органов (KSA General Authority for Statistics, UAE Federal Competitiveness and Statistics Centre). Академическая глубина обеспечивается за счет анализа научных статей из рецензируемых журналов (Web of Science, Scopus, РИНЦ) и монографий ведущих экспертных центров (ИВ РАН, ИМЭМО РАН, Chatham House).

Структура работы выстроена таким образом, чтобы последовательно раскрыть ключевые аспекты экономической трансформации. В первой главе будет рассмотрена эволюция концепций «рентного государства» и «экономической диверсификации». Вторая глава посвящена анализу национальных стратегий диверсификации и их макроэкономических результатов на примере Саудовской Аравии, ОАЭ и Катара. Третья глава углубится в специфику фискальных и структурных реформ, выявляя их «болезненные» аспекты. Четвертая глава исследует новую роль суверенных фондов как локомотивов инвестиционной политики. Завершающая пятая глава посвящена анализу долгосрочных рисков, геополитических вызовов и влияния энергетического перехода на экономику региона.

Глава 1. Концептуальные основы и предпосылки структурных реформ

Обновление традиционных моделей «рентного государства» и «экономической диверсификации» применительно к современным реалиям стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) представляет собой ключевой аспект для понимания текущих экономических процессов. Эти концепции, изначально разработанные для описания экономик, зависящих от природных ресурсов, требуют переосмысления в свете амбициозных программ трансформации региона.

Кризис традиционной модели «рентного государства»

Традиционная модель «рентного государства» описывает страны, чьи доходы от экспорта природных ресурсов (в данном случае, нефти и газа) формируют значительную часть ВВП и государственного бюджета, позволяя правительству финансировать социальные программы и инфраструктурные проекты без значительного налогообложения граждан. Это привело к формированию патерналистской системы социальной поддержки, где государство выступает главным работодателем и гарантом благосостояния. Однако, как показали события рубежа XX и XXI веков, эта модель, основанная на максимизации доходов от экспорта энергоресурсов, вошла в фазу стагнации, создавая угрозу утраты лидерских позиций в регионе.

Признаки необходимости диверсификации стали очевидны еще в начале 2000-х годов. Например, Саудовская Аравия в 2004 году сделала важный шаг, разрешив иностранному капиталу участвовать в более чем 20 объектах различных отраслей экономики, от нефтедобычи до розничной торговли. Это был один из первых символичных шагов к либерализации, демонстрирующий понимание того, что зависимость от одного источника дохода является уязвимостью. В течение следующих лет этот процесс постепенно набирал обороты, но по-настоящему системным он стал лишь после столкновения с внешними шоками.

Фискальный шок 2014-2015 гг. как катализатор трансформации

Истинным катализатором глубоких структурных реформ стал обвал цен на нефть в 2014-2015 годах. Этот шок обнажил уязвимость региональных экономик, продемонстрировав, насколько сильно их финансовая стабильность привязана к волатильности мирового энергетического рынка. Например, в эмирате Абу-Даби, одном из столпов ОАЭ, бюджетный дефицит в 2015 году превысил 13% ВВП. Подобные дефициты стали мощным стимулом для неотложных фискальных реформ и кардинального пересмотра экономической стратегии.

После этого периода, характеризующегося беспрецедентным давлением на государственные бюджеты, произошел сдвиг к более либеральному подходу. Он сопровождался структурными реформами, увеличением налогов и сокращением государственных субсидий, что знаменует собой постепенный отход от чисто патерналистского государства. «Экономическая диверсификация» в странах ССАГПЗ перестала быть лишь декларативной целью и превратилась в долгосрочный, последовательный процесс, продолжающийся уже более 25 лет. Этот процесс включает в себя не только развитие новых отраслей, но и реформы государственного управления, развитие социальной сферы, создание свободных экономических зон (СЭЗ) и углубление региональной интеграции.

В качестве одного из первых комплексных долгосрочных планов, предшествующих «Vision 2030» Саудовской Аравии, можно рассматривать стратегию Qatar National Vision 2030, запущенную в октябре 2008 года. Она стала своего рода «дорожной картой» для будущих национальных стратегий диверсификации, демонстрируя стремление к устойчивому развитию задолго до нефтяного шока 2014 года. Целью диверсификации является не просто создание ненефтяного сегмента экономики, а обеспечение устойчивого развития и повышение финансовой стабильности страны за счет развития новых отраслей с высокой добавленной стоимостью, способных генерировать собственные доходы и рабочие места.

Глава 2. Национальные стратегии диверсификации и их макроэкономические результаты

Страны Персидского залива, осознав уязвимость моноэкономики, разработали амбициозные национальные стратегии, призванные переформатировать их экономический ландшафт. Эти программы, по сути, являются дорожными картами для перехода к диверсифицированным экономикам знаний.

Прогресс реализации Saudi Vision 2030

Saudi Vision 2030, запущенная в 2016 году, является, пожалуй, самой масштабной и амбициозной программой трансформации в регионе. Её главная цель — кардинальное снижение зависимости от нефти, развитие частного сектора и привлечение иностранных и внутренних инвестиций. Ключевой количественной целью Vision 2030 является увеличение ненефтяных доходов в шесть раз: с 43,5 млрд долларов США до 267 млрд долларов США ежегодно к 2030 году.

Первые результаты уже весьма показательны. Доля ненефтяного сектора в реальном ВВП Саудовской Аравии впервые достигла 50% в 2023 году, что свидетельствует о существенном прогрессе в диверсификации. Участие частного сектора в ВВП страны также возросло с 40% до 45% в 2023 году, что подтверждает успех стимулирования предпринимательской активности и привлечения частных капиталов.

Одним из наиболее ярких примеров развития несырьевых секторов является туризм. Саудовская Аравия активно развивает эту отрасль, приняв 106 миллионов человек в 2023 году. Этот показатель не только превысил первоначальный целевой показатель на 2030 год (100 миллионов посетителей), но и стал отправной точкой для новой, еще более амбициозной цели: привлечение 50 миллионов иностранных туристов к 2030 году. Такие результаты демонстрируют не только инвестиционную привлекательность, но и серьезные изменения в социальной и культурной сферах королевства, которое активно открывается миру.

Опыт ОАЭ и Катара: Дорога к «Экономике знаний»

Объединенные Арабские Эмираты и Катар также демонстрируют значительные успехи в реализации своих долгосрочных стратегий диверсификации.

UAE Centennial 2071 представляет собой долгосрочный план, простирающийся до 2071 года, когда ОАЭ будут отмечать столетие своего основания. Эта стратегия базируется на четырех столпах: ориентированное на будущее правительство, превосходное образование, диверсифицированная экономика знаний и социальная сплоченность. Результаты уже очевидны: доля нефтегазового сектора в ВВП ОАЭ снизилась с 55,2% в 1980 году до 24,5% к концу 2021 года. Более того, прогнозируется, что доля нефтегазовых доходов в бюджете ОАЭ сократится с 30% до 20% к 2030 году, что подчеркивает устойчивость тренда на диверсификацию.

Qatar National Vision 2030 (QNV 2030), запущенная в октябре 2008 года, фокусируется на развитии несырьевой экономики через масштабные инвестиции в строительство, туризм, здравоохранение, образование и транспортную инфраструктуру. В рамках QNV 2030 Катар поставил цель увеличить годовой поток туристов с рекордных 5 миллионов человек в 2024 году до 6 миллионов человек к 2030 году, уделяя особое внимание обрабатывающему производству и туризму. Эти стратегии не просто декларации; они подкреплены значительными финансовыми вливаниями и структурными реформами, направленными на создание устойчивых несырьевых секторов.

Мегапроекты как инструмент диверсификации: Кейс NEOM

Мегапроекты играют центральную роль в стратегиях диверсификации, выступая не только двигателями экономического роста, но и символами стремления к будущему. Крупнейший и, пожалуй, самый амбициозный проект в рамках Saudi Vision 2030 — строительство города NEOM. Этот футуристический город, расположенный на северо-западе Саудовской Аравии, позиционируется как глобальный бизнес-хаб и образец города будущего, основанный на высоких технологиях, устойчивом развитии и новом образе жизни.

Общая заявленная стоимость инвестиций в проект NEOM составляет 500 млрд долларов США, при этом его центральный элемент, линейный город THE LINE, рассчитан на проживание 9 миллионов жителей.

NEOM должен стать не просто городом, а целой экосистемой, привлекающей таланты и инвестиции в такие сферы, как биотехнологии, возобновляемая энергетика, искусственный интеллект и робототехника. Эти инвестиции призваны не только создать новые отрасли и рабочие места, но и изменить глобальное восприятие Саудовской Аравии как страны, ориентированной исключительно на нефть. Однако, реализация столь масштабных проектов несет в себе и значительные риски, связанные с огромными затратами, сложностью технологических решений и необходимостью привлечения колоссального количества высококвалифицированных специалистов.

Глава 3. Структурные и фискальные реформы: «Цена» диверсификации

Экономическая диверсификация стран Персидского залива не ограничивается лишь громкими заявлениями и масштабными проектами. Она требует глубоких и часто «болезненных» структурных и фискальных реформ, затрагивающих основы взаимодействия государства и общества.

Трансформация фискальной политики (НДС и субсидии)

Страны Ближнего Востока обладают колоссальными запасами углеводородов: более 55% мировых доказанных запасов нефти сосредоточено в этом регионе, при этом на долю стран ОПЕК приходится около 79,2% мировых запасов (по данным на 2024 г.). Саудовская Аравия, занимающая второе место в мире по запасам нефти (267,2 млрд баррелей) и третье по добыче (8,9 млн барр./сутки в 2024 г.), и ОАЭ, пятое место по запасам (113 млрд баррелей) и крупный производитель (2,916 млн барр./сутки в 2024 г.), долгое время могли позволить себе низкие налоги и щедрые субсидии. Однако падение цен на нефть в 2014-2015 годах, приведшее к значительным бюджетным дефицитам, вынудило регион пересмотреть свою фискальную политику.

Одним из наиболее значимых шагов стало решение стран ССАГПЗ в декабре 2015 года о введении налога на добавленную стоимость (НДС). НДС был введен в ОАЭ и Саудовской Аравии с 1 января 2018 года по базовой ставке 5%. Этот шаг, хоть и был умеренным, ознаменовал собой серьезное изменение в налоговой парадигме региона, где до этого налоги на потребление практически отсутствовали.

Однако, в условиях новых экономических вызовов, некоторые страны пошли на более радикальные меры. Впоследствии Саудовская Аравия и Оман повысили ставку НДС до 15%. В случае Саудовской Аравии, повышение ставки НДС с 5% до 15% с 1 июля 2020 года было объявлено как чрезвычайная мера для поддержки бюджета во время пандемии COVID-19 и очередного падения цен на нефть. Это решение, безусловно, оказало существенное влияние на потребительские цены и покупательную способность населения.

Стоит отметить важную дивергенцию: по состоянию на 2024 год Кувейт и Катар еще не ввели НДС. Это создает определенные правовые неопределенности и сложности для компаний, осуществляющих транзакции между странами ССАГПЗ, поскольку единые правила НДС до сих пор не регулируют все внутрирегиональные операции. Такая непоследовательность в фискальной политике ставит под вопрос полноценность экономической интеграции в рамках Совета.

«Болезненные» структурные меры и отход от патернализма

Помимо введения НДС, страны Персидского залива пошли на сокращение государственных субсидий на электроэнергию, воду и топливо, что также стало «болезненной» мерой для населения, привыкшего к низким ценам. Эти шаги, хоть и направлены на повышение эффективности использования ресурсов и снижение бюджетных расходов, неизбежно ведут к росту стоимости жизни и требуют от граждан большей финансовой ответственности.

Одним из наиболее ярких примеров отхода от чистой патерналистской модели является решение Саудовской Аравии в июне 2020 года временно остановить выплату прожиточного минимума. Эта мера, принятая в рамках новой фискальной политики наряду с повышением налогов, стала критически важным, хотя и социально чувствительным шагом. Она продемонстрировала готовность правительства идти на непопулярные решения ради долгосрочной макроэкономической стабильности и диверсификации, даже если это означает временное ухудшение благосостояния граждан. Подобные меры сигнализируют о смене социального контракта в регионе, где государство постепенно перекладывает часть финансовой ответственности на плечи населения.

«Критическая» цена нефти для сбалансирования бюджета

Несмотря на все усилия по диверсификации, углеводородный сектор по-прежнему играет ключевую роль в наполнении государственных бюджетов. «Критическая» цена нефти — это показатель, отражающий, какой должна быть цена за баррель, чтобы бюджет страны оставался сбалансированным. Этот параметр служит важным индикатором финансовой уязвимости.

Например, для Саудовской Аравии критическая цена нефти (Brent), необходимая для сбалансирования бюджета (без учета расходов Государственного инвестиционного фонда – PIF), в 2023 году составляла около 93 долларов США за баррель. Однако, если учесть внутренние расходы суверенного фонда PIF, который является ключевым инструментом для реализации проектов Vision 2030, этот показатель достигал 108 долларов США за баррель. Такие высокие значения подчеркивают, что, несмотря на прогресс в диверсификации, страна по-прежнему остается чувствительной к колебаниям мировых цен на нефть. Это подтверждает сохраняющуюся финансовую уязвимость и необходимость постоянного мониторинга мировых энергетических рынков, а также продолжения реформ для снижения зависимости от углеводородных доходов.

Глава 4. Инвестиционный локомотив: Новая роль Суверенных Фондов (SWF)

Суверенные фонды благосостояния (SWF) стран Персидского залива превратились из пассивных держателей государственных активов в динамичных и влиятельных глобальных инвесторов. Их новая роль стала одним из ключевых драйверов экономической трансформации региона.

Масштабы и глобальная стратегия SWF

Фонды национального благосостояния, такие как Государственный инвестиционный фонд Саудовской Аравии (PIF), Mubadala и ADIA (ОАЭ), и QIA (Катар), сегодня выступают локомотивами мирового инвестиционного рынка. Совокупные активы суверенных фондов стран ССАГПЗ, включая PIF, ADIA, Mubadala, ADQ, QIA и Кувейтский инвестиционный орган, оцениваются почти в 4 триллиона долларов США (по данным на конец 2024 года). При этом активы только Государственного инвестиционного фонда Саудовской Аравии (PIF) по состоянию на конец 2024 года превысили 1,11 триллиона долларов США, что ставит его на третье место в мире.

Масштаб их влияния поражает: на долю SWF Ближнего Востока пришлось 40% от стоимости всех сделок глобальных государственных инвесторов за первые девять месяцев 2024 года. Это свидетельствует о кардинальной смене стратегии. Если раньше SWF преимущественно занимались пассивным инвестированием в акции и облигации, то теперь они активно переходят к институционализированному владению активами и прямым инвестициям (ПИИ) в ключевых секторах. Среди приоритетных направлений — технологии, энергетика, промышленность, недвижимость, причем как внутри, так и за пределами региона. Этот сдвиг отражает стремление не только сохранить богатство, но и активно приумножить его, используя инвестиции как инструмент для достижения стратегических национальных целей.

Смещение фокуса: От финансовой помощи к контролю над активами

Одним из наиболее значимых и критически важных изменений в инвестиционной политике стран Персидского залива стало смещение фокуса от безвозмездной финансовой помощи к контролю над стратегическими активами в странах-партнерах. Долгое время страны ССАГПЗ выступали донорами для менее обеспеченных арабских государств, предоставляя им гранты и льготные кредиты. Однако, в последние годы эта модель трансформировалась.

Теперь инвестиционная политика стала инструментом регионального влияния, где вместо прямой безвозмездной помощи фонды стремятся получить долю в ключевых предприятиях и проектах. Примером этой смены стратегии являются инвестиции суверенных фондов ССАГПЗ в Египет, которые стали ключевым источником финансирования крупных проектов, включая супер-город на Северном побережье стоимостью 35 млрд долларов США. Эти инвестиции не просто поддерживают египетскую экономику, но и дают странам Залива возможность участвовать в управлении и контроле над стратегически важными активами и инфраструктурными объектами. Это не только обеспечивает возврат на инвестиции, но и усиливает экономическое и политическое влияние доноров в регионе, формируя новую модель «инвестиционной дипломатии».

Внутренняя инвестиционная политика и PIF как девелопер

Суверенные фонды стран Персидского залива, и особенно PIF Саудовской Аравии, играют ключевую роль не только на международной арене, но и внутри своих стран. Они выступают не просто инвесторами, но и активными девелоперами, инициируя и финансируя масштабные проекты, которые являются частью национальных стратегий диверсификации.

Примером смены стратегии является тот факт, что PIF активно инвестирует внутри страны, выступая девелопером: фонд разрабатывает восемь проектов в области возобновляемых источников энергии (ВИЭ) общей мощностью 13,6 ГВт и объемом инвестиций, превышающим 9 млрд долларов США. Эти проекты не только способствуют достижению целей по энергетическому переходу, но и создают новые рабочие места, развивают внутренние технологические компетенции и привлекают дополнительные частные инвестиции. PIF становится не просто фондом, а фактически государственным «холдингом развития», который управляет портфелем диверсифицированных активов и выступает ключевым инструментом для реализации амбициозных планов, таких как Vision 2030, формируя новую экономическую реальность Саудовской Аравии.

Глава 5. Риски и долгосрочные вызовы в условиях энергетического перехода

Несмотря на впечатляющие успехи в диверсификации, экономики стран Персидского залива сталкиваются с рядом серьезных внутренних и внешних рисков, которые могут повлиять на их долгосрочную устойчивость. Эти вызовы особенно актуальны в контексте глобального энергетического перехода.

Энергетический переход: Баланс между нефтью и ВИЭ

Глобальный энергетический переход, направленный на отказ от ископаемого топлива и развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ), ставит страны Персидского залива перед сложной дилеммой. С одной стороны, они остаются крупнейшими экспортерами нефти и газа, и углеводороды по-прежнему являются основным источником их доходов. С другой стороны, они осознают неизбежность изменения мирового энергетического ландшафта и активно инвестируют в ВИЭ.

Энергетическая стратегия стран Залива направлена на достижение тонкого баланса между укреплением доминирования ископаемого топлива в краткосрочной и среднесрочной перспективе и соответствием глобальным правилам перехода на новые источники энергии в долгосрочной. Например, Саудовская Аравия планирует, чтобы к 2030 году около 50% энергии в стране производилось за счет чистых источников. При этом целевая мощность объектов возобновляемой энергетики (ВИЭ) была пересмотрена до 130 ГВт к 2030 году. Эти амбициозные цели демонстрируют серьезное отношение к энергопереходу, но при этом сохраняется фокус на максимизации доходов от нефти и газа, пока это возможно. Однако, ключевым внутренним риском остается резкое снижение цен на нефть, которое может вызвать «значительный экономический и социальный стресс», как показал опыт 2014-2015 годов.

Геополитическая нестабильность и ее фискальные последствия

Ближний Восток продолжает оставаться одним из самых геополитически нестабильных регионов мира. Региональные конфликты, политическая напряженность и необходимость поддержания сокращения добычи в рамках соглашений ОПЕК+ создают дополнительную нагрузку на государственные бюджеты стран Персидского залива. Например, поддержание квот ОПЕК+, призванных стабилизировать мировые цены на нефть, означает, что страны не могут использовать весь свой производственный потенциал, что прямо влияет на объемы экспорта и, как следствие, на доходы.

Геополитическая нестабильность не только отпугивает иностранных инвесторов, но и требует значительных оборонных расходов, отвлекая ресурсы от проектов диверсификации. Долгосрочно, энергетический переход может снизить стратегическое значение уязвимых участков энергоснабжения, таких как Ормузский пролив, который является ключевой точкой для мировых поставок нефти. Это может изменить геополитический баланс в регионе и потенциально снизить влияние стран Залива на мировую энергетическую политику, создавая новые вызовы для их безопасности и стабильности.

Проблемы региональной интеграции ССАГПЗ

Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) был создан с целью углубления экономической и политической интеграции. Несмотря на определенные успехи в формировании таможенного союза и стремление к полному экономическому союзу к 2025 году, блок остается уязвимым к внутренним дипломатическим кризисам. Такие кризисы, как, например, бойкот Катара в 2017-2021 годах, негативно влияют на внутрирегиональную торговлю и подрывают доверие к интеграционным процессам.

Критическая оценка показывает, что, несмотря на заявленные цели, внутриблоковый товарооборот ССАГПЗ по состоянию на 2018 год составлял всего 11% от совокупного товарооборота объединения. Этот показатель свидетельствует о неразвитости внутрирегионального рынка по сравнению с другими успешными региональными рынками, такими как Европейский союз. Низкий уровень внутриблоковой торговли является ключевым внутренним риском, поскольку он означает, что экономики стран ССАГПЗ по-прежнему ориентированы в основном на внешние рынки и недостаточно взаимосвязаны друг с другом. Это делает их более уязвимыми к внешним шокам и снижает потенциал для синергетического роста, который могла бы обеспечить более глубокая интеграция.

Заключение: Выводы и перспективы

Экономическая трансформация стран Персидского залива после 2015 года представляет собой многогранный и противоречивый процесс. С одной стороны, мы наблюдаем амбициозные национальные стратегии диверсификации, беспрецедентные инвестиции в мегапроекты и феноменальный рост влияния Суверенных фондов благосостояния (SWF) на мировой арене. Эти усилия привели к значительному снижению зависимости от нефти в структуре ВВП и росту ненефтяных доходов, что подтверждается успехами Saudi Vision 2030 и UAE Centennial 2071. Мегапроекты, такие как NEOM, демонстрируют стремление к формированию экономики знаний и глобальных инновационных хабов.

С другой стороны, этот переход сопряжен с серьезными внутренними вызовами. Фискальные реформы, включая введение и повышение НДС, а также сокращение государственных субсидий, оказались «болезненными» для населения и сигнализируют об отходе от традиционной патерналистской модели. Налоговая дивергенция внутри ССАГПЗ, где Кувейт и Катар до сих пор не ввели НДС, подчеркивает непоследовательность и сложности региональной интеграции. Более того, смещение фокуса SWF от безвозмездной финансовой помощи к контролю над стратегическими активами в странах-партнерах, хоть и является прагматичным, вызывает вопросы о долгосрочной стабильности региональных отношений.

Критическая цена нефти для сбалансирования бюджета, которая по-прежнему остается высокой, подтверждает сохраняющуюся финансовую уязвимость стран Залива перед колебаниями мирового энергетического рынка. Геополитическая нестабильность и необходимость балансирования между традиционным доминированием ископаемого топлива и глобальным энергетическим переходом добавляют сложности. Наконец, слабость внутриблокового товарооборота ССАГПЗ (всего 11%) ставит под сомнение эффективность заявленного «полного экономического союза» и указывает на значительные риски для региональной стабильности.

Таким образом, основной тезис о контрасте между амбициозными успехами и нерешенными структурными проблемами подтверждается. Экономики Персидского залива находятся на перепутье, демонстрируя впечатляющие достижения в диверсификации, но сталкиваясь с глубокими внутренними и внешними противоречиями. Для дальнейших академических исследований представляет интерес углубленный анализ социальных последствий реформ, динамики инвестиционной политики SWF в условиях растущей конкуренции, а также сравнительный анализ эффективности национальных стратегий в свете глобальных климатических вызовов.

Список использованной литературы

1. Малая энциклопедия стран. Харьков: Торсинг, 2000.
2. Батыршин, И. М. Институт Ближнего Востока. 25 ноября 2005 г.
3. Фаттух, Бассам. The Daily Star. 11 ноября 2004 г.
4. Arab News. 07 февраля 2005 г.
5. Мировая экономика. Экономика зарубежных стран: Учебник / Под ред. В.П.Колесова и М.Н.Осьмовой. М.: Флинта: Московский психолого-социальный институт, 2004. 335 с.
6. Андреасян, Р. Н. Нефть и арабские страны в 1973-1983 гг. М.: Наука, 1990. 255 с.
7. Георгиев, А. Г., Озолинг В. В. Нефтяные монархии Аравии. М.: Наука, 1983. 222 с.
8. Машин, В. В., Яковлев А. И. Персидский залив в планах и политике Запада. М.: Международные отношения, 1985. 240 с.
9. Шарипов, У. З. Персидский залив: нефть — политика и войны. М.: ИВ РАН, 2000. 220 с.
10. Александров, И. А. Монархии Персидского залива – этап модернизации. М.: Дело и Сервис, 2000. 544 с.
11. Мелкумян, Е. С. ССАГПЗ в глобальных и региональных процессах. М.: ИИИиБВ, 1999. 246 с.
12. Закария, М. Г., Яковлев А. И. Нефтяные монархии Аравии на пороге XXI века. М.: ИИИиБВ, 1998. 226 с.
13. Overall View of 2030 Vision Progress — Andersen in Saudi Arabia. URL: https://www.andersen.com/en/saudi-arabia/insights/overall-view-of-2030-vision-progress (дата обращения: 07.10.2025).
14. Saudi Arabia’s Vision 2030: Early Signs of Success. URL: https://www.spa.gov.sa/w2486419 (дата обращения: 07.10.2025).
15. Прогресс и вызовы стратегии Vision 2030 в Саудовской Аравии — Евразия сегодня. URL: https://eurasia.today/progress-i-vyzovy-strategii-vision-2030-v-saudovskoy-aravii/ (дата обращения: 07.10.2025).
16. Vision 2030 report. URL: https://www.vision2030.gov.sa/media/rc0r1x2z/vision2030_en_ar-compressed_24042025.pdf (дата обращения: 07.10.2025).
17. Diversifying from Oil: Aspirations and Results of Saudi Arabia’s Vision 2030 — YouTube. URL: https://www.youtube.com/watch?v=s5Rz-w35Xf0 (дата обращения: 07.10.2025).
18. UAE Centennial 2071 — Policy Monitoring Platform — UNESCO. URL: https://www.unesco.org/en/articles/uae-centennial-2071 (дата обращения: 07.10.2025).
19. UAE Centennial 2071: A Vision for Sustainable Growth and Global Leadership — Trinity Group. URL: https://www.trinitycorporateservices.com/uae-centennial-2071-a-vision-for-sustainable-growth-and-global-leadership/ (дата обращения: 07.10.2025).
20. A special feature on the UAE Government: future-oriented and human-centric. URL: https://www.tamimi.com/law-update-articles/a-special-feature-on-the-uae-government-future-oriented-and-human-centric/ (дата обращения: 07.10.2025).
21. UAE Centennial 2071 | The Official Portal of the UAE Government. URL: https://u.ae/en/about-the-uae/strategies-initiatives-and-laws/strategies-and-visions/uae-centennial-2071 (дата обращения: 07.10.2025).
22. What is the UAE Centennial 2071 plan and why is it important? — The National News. URL: https://www.thenationalnews.com/uae/2023/12/31/what-is-the-uae-centennial-2071-plan-and-why-is-it-important/ (дата обращения: 07.10.2025).
23. Фонды национального благосостояния Персидского залива стимулировали бум мегасделок — Деловые Эмираты. URL: https://businessemirates.ae/ru/news/m-and-a/fondy-natsionalnogo-blagosostoyaniya-persidskogo-zaliva-stimulirovali-bum-megasdelok/ (дата обращения: 07.10.2025).
24. Фонды национального благосостояния стран Персидского залива становятся лидерами мирового инвестирования | ProFinance.Ru. URL: https://www.profinance.ru/news/2025/10/01/c29h-fondy-nacionalnogo-blagosostoyaniya-stran-persidskogo-zaliva-stanovyatsya-liderami-mirovogo-investirovaniya.html (дата обращения: 07.10.2025).
25. Программа Суверенного фонда Саудовской Аравии — Saudipedia. URL: https://saudipedia.com/programma-suverennogo-fonda-saudovskoj-aravii (дата обращения: 07.10.2025).
26. Фонды Персидского залива на сумму $4 триллиона и управляющие. URL: https://profinansy.ru/articles/fondy-persidskogo-zaliva-na-summu-4-trilliona-i-upravliaiushchie-1345914 (дата обращения: 07.10.2025).
27. Новая инвестиционная политика стран Персидского залива: трансформация подходов к сотрудничеству с Египтом и Иорданией — РЕПОСТ. URL: https://repost.press/foreign-policy/novaya-investitsionnaya-politika-stran-persidskogo-zaliva-transformatsiya-podhodov-k-sotrudnichestvu-s-egiptom-i-iordaniey/ (дата обращения: 07.10.2025).
28. Экономика стран Персидского залива должна быть готова к внешним потрясениям, поскольку геополитическая напряженность набирает силу — Arabian Business – На Русском. URL: https://www.arabianbusiness.com/russian/ekonomika-stran-persidskogo-zaliva-dolzhna-byt-gotova-k-vneshnim-potryaseniyam-poskolku-geopoliticheskaya-napryazhennost-nabiraet-silu (дата обращения: 07.10.2025).
29. ЭНЕРГОПОЛИТИКА МОНАРХИЙ ПЕРСИДСКОГО ЗАЛИВА В ПРЕДДВЕРИИ ЭНЕРГОПЕРЕХОДА Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес — КиберЛенинка». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/energetika-monarhiy-persidskogo-zaliva-v-preddverii-energo-perehoda (дата обращения: 07.10.2025).
30. Энергетика и геополитика — per Concordiam. URL: https://perconcordiam.com/article/ponimanie-energeticheskih-strategij-gosudarstv-arabskogo-zaliva/ (дата обращения: 07.10.2025).
31. ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПЕРЕХОД И ГЕОПОЛИТИКА Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес — КиберЛенинка». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/energeticheskiy-perehod-i-geopolitika (дата обращения: 07.10.2025).
32. Персидский залив: обзор рынка и потенциал для цифровизации — ПИР-Центр. URL: https://www.pircenter.org/analytics/2135-persidskij-zaliv-obzor-rynka-i-potencial-dlya-tsifrovizatsii/ (дата обращения: 07.10.2025).
33. Федорченко, А. В. Реформирование саудовской экономики на новом этапе глобализации. МГИМО. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/b3b/Reforming-Saudi-economy-on-a-New-Stage-of-Globalization.pdf (дата обращения: 07.10.2025).
34. Объединенные Арабские Эмираты: чудо на песках — Журнал «Бюджет». URL: https://bujet.ru/article/346869.php (дата обращения: 07.10.2025).
35. Объединенные Арабские Эмираты: монархический либерализм — Сравнительная история нефтезависимых экономик конца XX — начала XXI века. URL: https://carnegie.ru/2017/03/24/ru-pub-68393 (дата обращения: 07.10.2025).
36. Как устроена экономика Объединенных Арабских Эмиратов — FinEx ETF. URL: https://finex.blog/2023/01/25/kak-ustroena-ekonomika-obedinennyh-arabskih-emiratov/ (дата обращения: 07.10.2025).
37. О введении налога на добавленную стоимость в странах ССАГПЗ. URL: http://www.iimes.ru/?p=23402 (дата обращения: 07.10.2025).
38. Страны Персидского залива подписали рамочное Соглашение по введению налога на добавленную стоимость — UAE-consulting.com. URL: https://www.uae-consulting.com/ru/news/post/45 (дата обращения: 07.10.2025).
39. В ОАЭ и Саудовской Аравии начали взимать НДС — Informburo.kz. URL: https://informburo.kz/novosti/v-oae-i-saudovskoy-aravii-nachali-vzimati-nds.html (дата обращения: 07.10.2025).
40. Обязанности по НДС между странами Персидского залива, судебные прецеденты — International Wealth. URL: https://internationalwealth.info/vat-gcc-countries-court-precedents/ (дата обращения: 07.10.2025).
41. Каковы основные различия в ставках НДС между ОАЭ и другими странами Персидского залива? — Вопросы к Поиску с Алисой (Яндекс Нейро). URL: https://ya.ru/q/stata/nds_stran_ssagpz/ (дата обращения: 07.10.2025).
42. Налоговая система Саудовской Аравии: отчетность и оптимизация налогообложения компаний и физлиц (VAT и налог на прибыль) — GSL Law & Consulting. URL: https://gsl.org/ru/publications/saudi-arabia-tax-system-corporate-income-tax-vat/ (дата обращения: 07.10.2025).
43. В ОАЭ вводится Налог на добавленную стоимость — Hill Consulting. URL: https://hill.ru/news/v-oae-vvoditsya-nalog-na-dobavlennuyu-stoimost (дата обращения: 07.10.2025).
44. OPEC ASB: В 2024 г. добыча нефти в мире снизилась впервые с 2020 г. — Neftegaz.RU. URL: https://neftegaz.ru/news/tseny-na-neft/869038-opec-asb-v-2024-g-dobycha-nefti-v-mire-snizilas-vpervye-s-2020-g/ (дата обращения: 07.10.2025).
45. Добыча нефти участниками ОПЕК в цифрах и графиках — Ведомости. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2025/09/14/1063615-dobicha-nefti-uchastnikami-opek (дата обращения: 07.10.2025).
46. Катар: добыча и запасы нефти, компании, экспорт, месторождения — ПроНПЗ. URL: https://pronpz.ru/dobycha-nefti-po-stranam/katar.html (дата обращения: 07.10.2025).
47. Экономическое развитие и диверсификация в странах Персидского залива: современные тенденции Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес — КиберЛенинка». URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ekonomicheskoe-razvitie-i-diversifikatsiya-v-stranah-persidskogo-zaliva-sovremennye-tendentsii (дата обращения: 07.10.2025).
48. Инвестиционная стратегия Катара в контексте построения несырьевой экономики — Креативная экономика. URL: https://1economic.ru/lib/116270 (дата обращения: 07.10.2025).
49. О практике долгосрочного планирования в аравийских монархиях — КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/o-praktike-dolgosrochnogo-planirovaniya-v-araviyskih-monarhiyah (дата обращения: 07.10.2025).
50. Интеграция и дипломатический кризис: современные реалии ССАГПЗ — Вестник МГИМО-Университета. URL: https://vestnik.mgimo.ru/sites/default/files/pdf/016_132-149_shkvarya_lv.pdf (дата обращения: 07.10.2025).