Современный этап интеграционных процессов в Европейском Союзе: вызовы, трансформации и перспективы

Европейский Союз, зародившийся как амбициозный проект мира и процветания на руинах Второй мировой войны, сегодня представляет собой сложнейший многоуровневый организм, чья эволюция не прекращается ни на минуту. Если в 2017 году в Брюсселе пришло осознание того, что идеология постоянной и неуклонной интеграции более нежизнеспособна, а сам интеграционный процесс не является безостановочным, то сейчас, в октябре 2025 года, это понимание стало фундаментальной основой для переосмысления будущего Союза. Актуальность исследования особенностей современного этапа интеграционных процессов в ЕС продиктована целым каскадом глобальных вызовов: от геополитических потрясений и энергетического кризиса до беспрецедентной пандемии и миграционных потоков. Все эти факторы вынуждают ЕС постоянно адаптироваться, переосмысливать свои основы и искать новые пути для сохранения единства и влияния на мировой арене.

В данной работе мы предпримем попытку глубокого анализа текущих трансформаций, рассматривая их сквозь призму теоретических концепций, институциональных изменений, экономических вызовов и социокультурных сдвигов. Мы последовательно ответим на ключевые исследовательские вопросы: какие теоретические подходы наиболее адекватно описывают современный ЕС; каковы внутренние и внешние факторы, определяющие его вызовы; как трансформировалась Общая внешняя политика и политика безопасности (ОВПБ); какие институциональные и правовые изменения произошли и как они влияют на баланс суверенитета; каковы основные экономические аспекты и перспективы углубления экономического и валютного союза; и, наконец, какие социальные и культурные аспекты европейской интеграции актуальны сегодня.

Прежде чем погрузиться в детали, обозначим ключевые понятия, формирующие каркас нашего исследования. Региональная интеграция — это процесс сближения и объединения государств в рамках определенного географического региона, ведущий к формированию единого экономического, политического или социокультурного пространства. В контексте ЕС она проявляется через два доминирующих принципа: наднациональность и интерправительственность. Наднациональность предполагает передачу части суверенных полномочий государств-членов на более высокий, общеевропейский уровень, где решения принимаются институтами ЕС, действующими независимо от воли отдельных государств. Примером может служить Европейская Комиссия или Европейский суд. Интерправительственность, напротив, характеризуется принятием решений государствами-членами на основе консенсуса или голосования, где каждое государство сохраняет свое право голоса и национальные интересы остаются приоритетом. Это проявляется, например, в работе Европейского совета или Совета Европейского Союза. Понимание взаимодействия этих принципов критически важно для анализа динамики интеграции ЕС, ведь именно оно определяет, насколько далеко может зайти передача суверенитета и какие риски это несет для национальных государств.

Теоретические основы европейской интеграции и их эволюция на современном этапе

Понимание текущих интеграционных процессов в Европейском Союзе невозможно без глубокого погружения в теоретические концепции, которые пытались объяснить и предсказать его развитие. От первых послевоенных идей до сложных моделей многоуровневого управления — каждая теория вносила свой вклад в осмысление уникального феномена ЕС, трансформируясь и адаптируясь под влиянием новых вызовов.

Классические и неофункционалистские подходы

Истоки европейской интеграции часто связывают с идеями функционализма, классической теории, которая утверждала, что потребность в технократическом управлении экономическими и социальными политиками неизбежно приведет к созданию наднациональных агентств. Эти агентства, по мнению функционалистов, со временем должны были эволюционировать в нечто вроде международных правительств. Однако реальность оказалась сложнее. На смену функционализму пришел неофункционализм, разработанный такими учеными, как Эрнст Хаас и Карл Дойч, который стал ревизионистским ответом на первые годы европейского строительства.

Центральным термином неофункционализма является «перелив» (spillover). Этот механизм описывает, как интеграция, начавшись в одной, казалось бы, узкотехнической области, неизбежно распространяется на другие сектора экономики и, в конечном итоге, на политику, создавая взаимозависимость. Например, создание общего рынка угля и стали требовало унификации транспортных тарифов, затем стандартов производства, что, в свою очередь, порождало потребность в координации валютной политики и т.д. Такой «перелив» постепенно расширял компетенции наднациональных органов, уменьшая суверенитет национальных государств.

В отличие от своих предшественников, неофункционализм уже не просто описывал, но и стремился к управляемой интеграции. Он выдвигал политику на первый план, признавая роль политической воли и интересов в движении интеграции. Идеи неофункционализма нашли прямое воплощение в планах первых архитекторов Европейского Сообщества, таких как Жан Монне, чей «метод интеграции» предусматривал последовательное объединение сначала экономических, а затем и политических структур. Таким образом, эти теории не просто анализировали, но и активно формировали ранние этапы европейского проекта, закладывая основы для его дальнейшего развития.

Межправительственный подход и концепция многоуровневого управления

Наряду с неофункционализмом, с течением времени возникли и другие влиятельные теоретические модели. Одним из наиболее значимых стал либеральный межправительственный подход, который предложил совершенно иной ракурс на динамику европейской интеграции. В отличие от неофункционалистов, акцентирующих внимание на наднациональных институтах и автоматическом «переливе», межправительственники, прежде всего, Дэниел Келемен и Эндрю Моравчик, рассматривают интеграцию как результат рациональных решений национальных лидеров. Эти решения, по их мнению, обусловлены не столько абстрактной логикой интеграции, сколько конкретными интересами внутриполитических сил в каждом государстве-члене, изменениями относительной мощи государств и, что немаловажно, успехами центральных институтов ЕС в обеспечении надежности взаимных обязательств. Другими словами, ЕС развивается тогда, когда это выгодно ключевым национальным акторам, которые готовы делегировать часть суверенитета в обмен на конкретные выгоды.

Однако ни функционализм, ни межправительственность не могли в полной мере объяснить всю сложность и многомерность принятия решений в постоянно расширяющемся и углубляющемся Европейском Союзе. В начале 1990-х годов, на фоне Маастрихтского договора и углубления интеграции, появилась новая, более гибкая и всеобъемлющая концепция — многоуровневое управление (Multi-level Governance, MLG), разработанная Лизбет Хуг и Генри Марксом.

Суть MLG заключается в признании того, что процесс принятия решений в ЕС не является исключительно вертикальным (от наднационального к национальному или наоборот) или горизонтальным (между государствами). Это сложная сеть взаимодействий, где эксперты с разных уровней власти – от местного и регионального до национального и европейского – совместно вырабатывают правила и политику. В этом процессе активное участие принимают различные группы интересов, что делает систему еще более децентрализованной и плюралистичной. Неужели этот децентрализованный подход действительно способен обеспечить единство и эффективность в такой сложной структуре, как Евросоюз?

Ключевые особенности многоуровневого управления в ЕС включают:

• Совместная выработка правил и политики: Решения формируются не одним центром, а через сложные консультации и переговоры между множеством акторов.
• Распределение средств: Бюджетные ресурсы и фонды ЕС распределяются не только между странами, но и между регионами, секторами и различными группами интересов, что создает разветвленную систему стимулов и взаимозависимостей.
• Прямые контакты: Субнациональные уровни власти (регионы, города) часто имеют прямые контакты с европейскими институтами, минуя национальные правительства, что усиливает сложность и гибкость системы.

Эта система управления в Европейском Союзе не статична; она постоянно меняется и совершенствуется, отражая динамичное взаимодействие между акторами и уровнями управления. MLG является наиболее адекватным подходом для понимания современной природы ЕС, где границы между национальным и наднациональным, внутренним и внешним становятся все более размытыми.

Альтернативные теории интеграции в условиях расширения и кризисов

По мере развития ЕЭС и его трансформации в полноценный Европейский Союз, особенно в бурные 1990-е годы, когда произошло значительное расширение, а интеграция углублялась, появились новые концепции, призванные объяснить и структурировать неоднородность европейского проекта. Эти теории отражали поиск новых моделей интеграции в условиях нарастающей сложности и неоднородности Союза, предлагая различные сценарии для дальнейшего развития.

Одной из таких идей стала теория «твердого ядра» (hard core), предложенная Вольфгангом Шойбле и Карлом Ламерсом в начале 1990-х годов. Эта концепция предполагала, что внутри ЕС должна существовать группа государств-членов, наиболее глубоко интегрированных и готовых двигаться вперед с большей скоростью, формируя некое «ядро» интеграции. Остальные страны могли бы присоединяться к этим процессам по мере готовности, но не тормозили бы развитие «ядра». Это был ответ на растущие опасения, что расширение и разнообразие интересов могут замедлить или парализовать интеграцию.

Параллельно развивалась концепция «конфедерации», которую активно продвигал Франсуа Миттеран. Эта идея рассматривала ЕС как объединение, обладающее чертами конфедеративной системы, где государства-члены сохраняют значительную часть своего суверенитета и могут выступать как самостоятельные субъекты международного права. Добровольность членства, возможность выхода и отсутствие прямого права сбора налогов были характерными чертами такой модели, подчеркивающей меньшую степень наднациональности по сравнению с федеративным проектом.

В середине 1990-х годов, в контексте расширения ЕС до 15 государств, появилась теория «гибкой интеграции», также известная как «многоскоростная» или «сходинковая интеграция». Ярким примером этой концепции является идея «трех окружностей» Эдуарда Балладюра. Она предполагала существование нескольких уровней интеграции: внутреннее ядро, состоящее из наиболее интегрированных стран (например, еврозона и Шенген); второе кольцо, включающее страны, участвующие в общем рынке, но не во всех политиках; и внешнее кольцо, куда входили бы страны, имеющие лишь ассоциированные отношения с ЕС. Это позволяло государствам выбирать степень своего участия, не препятствуя при этом более глубокой интеграции тех, кто к ней готов.

Неразрывно связанной с идеями гибкой интеграции является и концепция «концентрических кругов», разработанная Жаком Делором, также относящаяся к середине 1990-х годов. Эта модель аналогично описывала различные уровни вовлеченности стран в европейские интеграционные процессы, где в центре находились наиболее интегрированные государства, а по мере удаления от центра степень интеграции снижалась.

Эти альтернативные концепции демонстрируют, насколько сложным и многогранным был процесс поиска оптимальной модели для ЕС в условиях его постоянного развития и сталкивания с новыми вызовами. Они отражали стремление сохранить динамику интеграции, одновременно учитывая растущее разнообразие интересов и возможностей государств-членов, а также необходимость балансировать между наднациональностью и суверенитетом.

Внутренние и внешние факторы, формирующие современные вызовы европейской интеграции

Современный этап европейской интеграции характеризуется беспрецедентной сложностью, обусловленной совокупностью мощных внутренних и внешних факторов. Эти вызовы не просто замедляют, но и качественно трансформируют сам характер Союза, заставляя его постоянно переоценивать свои основы и стратегии.

Brexit как индикатор системного кризиса

Выход Великобритании из Европейского Союза, или Brexit, стал не просто рядовым событием, а наиболее очевидным последствием краха идеологии постоянного и неуклонного развития интеграции. Это событие, заставившее ЕС переосмыслить свою природу, ясно показало, что интеграционный процесс не является безостановочным и необратимым. С 2017 года в Брюсселе пришло осознание, что старые парадигмы больше не работают, и Союз вынужден постоянно доказывать свою полезность и легитимность.

После выхода Великобритании системный кризис Евросоюза неизбежно повлек за собой глубокую трансформацию его институционально-политической структуры. Это привело к активному обсуждению различных сценариев будущего, включая частичную деконструкцию или формирование системы «ядра и периферии» (по сути, возвращение к идеям гибкой интеграции, таким как «многоскоростная» или «концентрические круги», но уже как ответ на кризис, а не как инструмент расширения). Brexit выявил фундаментальные разногласия внутри ЕС относительно глубины и направления интеграции, подтолкнув к пересмотру многих устоявшихся норм и процедур. Он стал тревожным звонком, продемонстрировавшим хрупкость европейского единства перед лицом национального суверенитета и популистских настроений.

Пандемия COVID-19: испытание на прочность и новые разграничения

Пандемия COVID-19, начавшаяся в 2020 году, стала одним из серьезнейших испытаний для интеграционной структуры ЕС, обнажив как сильные, так и слабые стороны Союза. Одно из первых и наиболее очевидных последствий — массовое закрытие границ между государствами-членами, что напрямую противоречило фундаментальным принципам Шенгенской зоны и единого рынка. Это событие не только затруднило свободное передвижение людей и товаров, но и усилило роль национальных государств, которые в условиях кризиса стремились самостоятельно обеспечить безопасность и благополучие своих граждан, часто игнорируя общеевропейскую координацию.

Детализация проблем координации действий внутри ЕС во время пандемии выявила глубокие пробелы в европейской солидарности. Мы наблюдали, например, конфликт между Чехией и Испанией из-за масок, когда одни страны не желали делиться ресурсами с другими. Особенно остро стояла проблема отсутствия своевременных поставок медицинского оборудования в Италию от других государств-членов в самый разгар кризиса. Эти эпизоды ярко продемонстрировали, что в критических ситуациях национальные интересы могут брать верх над общеевропейскими принципами, что ставит под вопрос саму идею коллективного ответа на общие вызовы.

Пандемия не только способствовала переопределению границ между государством и рынком, временно вернув государству значительный контроль над экономикой, но и обострила экономическое неравенство между Севером и Югом ЕС. Страны Южной Европы, уже страдавшие от долгового кризиса, оказались в еще более уязвимом положении, что, в свою очередь, может способствовать росту популизма и евроскептических настроений, подрывая основы европейской солидарности и доверия к наднациональным институтам.

Энергетический кризис и геополитические изменения

Помимо внутренних трений, Европейский Союз столкнулся с мощными внешними ударами. Энергетический кризис стал одним из ключевых вызовов. Общемировой рост цен на энергоносители начался с 2021 года, вызванный быстрым восстановлением спроса после пандемии COVID-19 и неблагоприятными погодными условиями. Однако ситуация в Европе значительно усугубилась в 2022 году на фоне санкционных мер стран ЕС против России. Это привело к беспрецедентному росту спотовых цен на газ, достигавших более 2000 евро за 1000 кубических метров, а также к подрыву газопроводов, что поставило под угрозу энергетическую безопасность континента. Зависимость от внешних поставщиков энергии обнажила уязвимость европейской экономики и потребовала срочной перестройки энергетической стратегии.

Параллельно с энергетическим кризисом, геополитические изменения оказали огромное влияние на европейскую интеграцию. Ключевым событием стал конфликт в Украине и нарушение Россией международного права, что стало прямым вызовом для основ всей Европейской системы безопасности. Эти события привели к усилению рисков для критически важной инфраструктуры, включая подводные кабели и морские установки, и потребовали от ЕС радикального переосмысления своей оборонной и внешней политики.

Все эти факторы, накладываясь друг на друга, подтолкнули ЕС к глубокому внутреннему переосмыслению. Как уже упоминалось, еще в 2017 году в Брюсселе пришло осознание того, что идеология постоянной и развивающейся интеграции более нежизнеспособна, а сам интеграционный процесс не является без��становочным. Современные кризисы лишь укрепили это понимание, вынудив Союз перейти от неограниченного расширения и углубления к более прагматичному, гибкому и адаптивному подходу, где приоритет отдается устойчивости и безопасности в условиях постоянно меняющегося мира.

Трансформация Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) ЕС: новые горизонты и угрозы

В условиях нарастающей геополитической турбулентности, трансформация Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ) Европейского Союза приобрела решающее значение. От размытых деклараций к конкретным стратегиям и механизмам – ЕС стремится стать значимым игроком на мировой арене, способным эффективно реагировать на широкий спектр угроз.

Лиссабонский договор и реформа ОВПБ/ЕПБО

Точкой отсчета для существенных изменений в архитектуре ОВПБ/ЕПБО (Европейской политики безопасности и обороны) стал Лиссабонский договор, вступивший в силу 1 декабря 2009 года. Этот документ, признанный наиболее значимым международным актом после Маастрихтского договора, не просто модернизировал институциональную структуру ЕС, но и заложил фундамент для качественно новой внешней политики. Реформы, внесенные Лиссабонским договором, рассматривались как необходимое условие для превращения ЕС в «силу, стремящуюся изменить направление мировой политики».

Договор унифицировал и рационализировал ранее разрозненные внешнеполитические инструменты, учредив должность Высокого представителя Союза по иностранным делам и политике безопасности (который также является вице-президентом Еврокомиссии) и создав Европейскую службу внешних связей. Эти изменения были призваны обеспечить большую согласованность и эффективность внешней политики ЕС, позволяя ему говорить «единым голосом» на мировой арене и более оперативно реагировать на международные события.

Актуальные стратегии безопасности ЕС

Современный этап ОВПБ характеризуется разработкой и имплементацией комплексных стратегий, направленных на противодействие многогранным угрозам.

В 2020 году Комиссия ЕС представила новую Стратегию Союза безопасности (ССБ) на 2020-2025 гг., которая пришла на смену предыдущей Европейской повестке дня по безопасности. Эта стратегия значительно расширила проблематику безопасности, включив в нее такие критически важные направления, как устойчивость физической и цифровой среды, противодействие киберпреступности и гибридным угрозам. ССБ выделяет четыре приоритетных направления:

1. Борьба с терроризмом и организованной преступностью: усиление координации и обмена информацией между национальными правоохранительными органами.
2. Защита общественных пространств и критически важной инфраструктуры: разработка мер по повышению устойчивости объектов, имеющих жизненно важное значение для функционирования общества.
3. Создание экосистемы безопасности: формирование общей информационной среды и механизмов обмена данными между национальными органами и агентствами ЕС.
4. Обеспечение органов необходимыми инструментами: развитие технологических решений и повышение кадрового потенциала для эффективного противодействия угрозам.

Параллельно с этим, еще в июне 2016 года на заседании Европейского союза в Брюсселе была представлена Глобальная стратегия ЕС, озаглавленная «Общее видение, общие действия: более сильная Европа». Этот документ определяет ключевые интересы и принципы для более активного участия Союза в мировых делах, направлен на укрепление Европы, повышение ее единства и влияния на мировой арене, а также на обеспечение безопасности граждан. Пять приоритетов Глобальной стратегии включают:

1. Безопасность Союза: защита его границ, граждан и ценностей.
2. Государственная и социальная устойчивость: особое внимание к восточным и южным соседям ЕС, способствование их стабильности.
3. Комплексный подход к конфликтам: использование всех доступных инструментов (дипломатических, экономических, военных) для их предотвращения и урегулирования.
4. Региональные порядки, основанные на сотрудничестве: укрепление многосторонних механизмов в регионах, представляющих стратегический интерес для ЕС.
5. Глобальное управление в XXI веке: активное участие ЕС в формировании мирового порядка, основанного на правилах.

Глобальная стратегия ЕС стремится объединить инструменты внутренней и внешней политики для эффективного решения таких проблем, как энергетическая безопасность, миграция, изменение климата, экстремизм и гибридные войны, демонстрируя стремление к целостному и всеобъемлющему подходу.

Оперативное реагирование на меняющуюся геополитическую обстановку подтверждается принятием нового документа ProtectEU в октябре 2025 года, который значительно расширяет перечень угроз в сфере безопасности. Это свидетельствует о постоянной адаптации стратегий ЕС к новым реалиям и вызовам.

Расширение сферы безопасности и региональные инициативы

Трансформация ОВПБ не ограничивается только стратегическими документами, но и проявляется в конкретных оперативных инициативах.

Так, в рамках стратегии безопасности ЕС была создана система «въезд-выезд» (Entry/Exit System, EES) для Шенгенской зоны. Эта система, запущенная 12 октября 2025 года, предназначена для более эффективной регистрации иностранцев, пересекающих внешние границы ЕС, и более тщательной проверки на наличие нарушений. Она является важным шагом в повышении безопасности внешних границ Союза и борьбе с нелегальной миграцией.

Кроме того, ЕС проявляет повышенный интерес к стратегически важному Черноморскому региону. 28 мая 2025 года ЕС объявил о новой «Черноморской стратегии», которая предусматривает создание «Центра морской безопасности в Черном море». Целью центра является не только повышение общей морской безопасности, но и защита критически важной морской инфраструктуры, включая подводные кабели, а также улучшение ситуационной осведомленности. Планируется внедрение мониторинга в режиме реального времени (от космоса до морского дна) и системы раннего предупреждения о потенциальных угрозах. Точное местоположение центра и его бюджет пока не определены, но сам факт его создания подчеркивает растущее внимание ЕС к безопасности в регионе и стремление проецировать свое влияние за пределы своих непосредственных границ.

Таким образом, ОВПБ ЕС эволюционирует от рамочных договоренностей к проактивной и многомерной системе, способной отвечать на современные вызовы, используя широкий спектр политических, экономических и технологических инструментов. Этот переход демонстрирует, как ЕС, реагируя на внешние угрозы, активно наращивает свой потенциал в сфере безопасности.

Институциональные и правовые изменения в ЕС: баланс суверенитета и наднациональности

Институциональное и правовое развитие Европейского Союза на современном этапе — это постоянный поиск тонкого баланса между сохранением суверенитета государств-членов и необходимостью укрепления наднациональных структур для эффективного функционирования всего объединения. После 2000-х годов этот поиск был особенно интенсивным, кульминацией которого стал Лиссабонский договор.

Лиссабонский договор: правосубъектность и новые компетенции

Лиссабонский договор, вступивший в силу 1 декабря 2009 года, стал краеугольным камнем современной институциональной архитектуры ЕС. Его значение трудно переоценить; он является наиболее значимым международным актом после Маастрихтского договора, проведшим глубокую модернизацию институциональной структуры и правовой базы Европейского Союза. Одним из ключевых достижений договора стало декларирование самостоятельного правового статуса ЕС на международной арене, а также наделение Европейского союза полной правосубъектностью. Это означало, что ЕС теперь мог заключать международные договоры, вступать в международные организации и выступать как единое целое в мировых делах, что ранее было прерогативой лишь отдельных государств-членов.

Договор четко разграничил сферы ответственности, выделив пять типов компетенции ЕС, что помогает понять, в каких областях ЕС действует самостоятельно, а в каких – в координации с государствами-членами:

1. Исключительная компетенция: Области, в которых только ЕС имеет право издавать законодательные акты и заключать международные соглашения. Государства-члены могут действовать только в том случае, если им это разрешено ЕС, или для осуществления актов ЕС. Примеры: таможенный союз, единая денежная политика для стран еврозоны.
2. Совместная компетенция: Области, в которых ЕС и государства-члены могут издавать законодательные акты. Однако государства-члены могут осуществлять свою компетенцию только в той степени, в какой ЕС не воспользовался своей компетенцией или принял решение прекратить ее осуществление. Примеры: внутренний рынок, социальная политика, энергетика, транспорт, окружающая среда.
3. Координирующая компетенция: Области, в которых ЕС осуществляет лишь координирующую или поддерживающую роль, не гармонизируя законодательство государств-членов. Примеры: экономическая и бюджетная политика, политика в области занятости.
4. Полномочия действовать в целях поддержки, координации или дополнения действий государств-членов: Области, где ЕС не стремится к гармонизации национальных законов, а лишь оказывает помощь и поддержку. Примеры: здравоохранение, промышленность, культура, туризм, образование, спорт.
5. Специфическая компетенция в сфере ОВПБ/ЕПБО: Отдельная категория, регулирующая Общую внешнюю политику и политику безопасности, где действуют особые процедуры принятия решений, часто требующие единогласия государств-членов.

Усиление роли Европарламента и национальных парламентов

Лиссабонский договор значительно усилил роль Европейского парламента, что стало важным шагом в сторону повышения демократической легитимности ЕС. Процедура совместного принятия решения, или обычная законодательная процедура (ранее «процедура совместного принятия решения»), была расширена примерно до 80 вопросов (по сравнению с 37 ранее). Это означает, что Европарламент наравне с Советом министров (представляющим правительства государств-членов) стал полноценным созаконодателем в большинстве областей политики ЕС. Кроме того, Европарламент получил право участвовать в утверждении бюджета ЕС наравне с Советом министров, что значительно увеличило его влияние на финансовую политику Союза.

Не менее важным стало и усиление роли национальных парламентов. Они получили возможность мониторинга законодательных предложений Комиссии для контроля за соблюдением принципа субсидиарности. Этот механизм, известный как «желтая карточка», позволяет национальным парламентам выражать свое несогласие, если они считают, что законодательное предложение ЕС выходит за рамки компетенции Союза и может быть более эффективно решено на национальном или региональном уровне. Хотя этот механизм не дает права вето, он является важным инструментом влияния и контроля за наднациональными институтами, укрепляя связь между гражданами и процессом принятия решений в ЕС.

Нереализованные реформы и сохраняющиеся проблемы

Несмотря на масштабные изменения, Лиссабонский договор не смог решить все институциональные проблемы. Одна из нереализованных реформ касалась состава Европейской Комиссии. Изначально предполагалось сократить количество комиссаров, чтобы обеспечить большую эффективность работы, однако в итоге принцип «одна страна — один комиссар» получил приоритет над соображениями эффективности. Это привело к сохранению большого состава Комиссии, что может замедлять принятие решений и усложнять координацию.

Кроме того, договор ввел изменения в процедуру голосования квалифицированным большинством в Совете министров. Хотя это было призвано ускорить принятие решений, оно также позволило некоторым странам замедлять процесс, даже если они не составляли блокирующего меньшинства, создавая новые точки напряжения.

Самое главное, что несмотря на повышение общей эффективности ЕС, проблема дефицита легитимности и эрозия солидарности сохраняются после вступления в силу Лиссабонского договора. Эти проблемы проявляются в росте евроскептических настроений, низкой явке на европейских выборах и недоверии к европейским институтам в некоторых странах-членах.

Важно помнить, что любое действие ЕС основывается на договорах, добровольно утверждаемых всеми странами ЕС в соответствии с принципами демократии. Эти договоры устанавливают цели ЕС, правила функционирования учреждений, процесс принятия решений и отношения между ЕС и государствами-членами. В процессе принятия решений на уровне ЕС участвуют четыре ключевых института:

• Европейский парламент: Представляет граждан ЕС, совместно с Советом принимает законы.
• Европейский совет: Объединяет глав государств и правительств, определяет общие политические направления и приоритеты.
• Совет Европейского союза (Совет министров): Представляет правительства стран-членов, совместно с Европарламентом принимает законы.
• Европейская комиссия: Исполнительный орган ЕС, отвечает за разработку законодательных предложений, реализацию политики и управление бюджетом.

Эта сложная институциональная структура, постоянно находящаяся в процессе адаптации, является одновременно и силой, и источником вызовов для дальнейшего развития европейской интеграции.

Экономические аспекты современного этапа интеграции ЕС: вызовы и укрепление союза

Экономический фундамент Европейского Союза всегда был краеугольным камнем интеграции, от которого зависели и политические амбиции. Однако современный этап характеризуется тем, что этот фундамент переживает сложный период трансформации, сталкиваясь с вызовами международной конкуренции, внутренними дисбалансами и необходимостью углубления экономического и валютного союза.

Бюджетная политика и Пакт стабильности и роста

Бюджетная политика ЕС сегодня — это не только инструмент финансирования общеевропейских проектов, но и чуткий индикатор глубоких трансформаций и вызовов, стоящих перед современной экономикой ЕС в условиях жесткой международной конкуренции. Она отражает напряжение между национальными интересами и общей европейской стратегией, между фискальной дисциплиной и потребностью в гибкости.

Ключевые бюджетные правила устанавливаются Пактом стабильности и роста (ПСР), который вступил в силу 1 июля 1998 года. Этот пакт стал основой фискальной дисциплины в еврозоне, стремясь обеспечить устойчивость государственных финансов. Согласно ПСР, годовой дефицит бюджета страны не должен превышать 3% валового внутреннего продукта (ВВП), а государственный долг должен быть менее 60% ВВП.

Таблица 1: Ключевые положения Пакта стабильности и роста

Показатель	Требование Пакта стабильности и роста
Годовой дефицит бюджета	≤ 3% ВВП
Государственный долг	≤ 60% ВВП

Изначально эти правила способствовали сокращению дефицитов бюджета стран-членов. Однако они не смогли предотвратить долговой кризис в еврозоне и рост коэффициентов задолженности, в основном из-за недостаточного соблюдения правил. Многие страны находили лазейки или временно отступали от них, что подрывало доверие к пакту.

Европейский долговой кризис и его последствия

Европейский долговой кризис, или кризис суверенного долга, стал драматическим испытанием для еврозоны. Он охватил периферийные страны (Грецию, Ирландию, Португалию, Испанию, Италию) начиная с конца 2009 – начала 2010 годов и обострился к середине 2011 года. Его источником стал кризис рынка гособлигаций в Греции осенью 2009 года. Ситуация была критической: в 2010 году государственный долг Греции составлял 130% ВВП, что значительно превышало установленный ПСР порог в 60%.

Среди причин долгового кризиса выделяют целый комплекс факторов:

• Глобализация финансового рынка: Обеспечила легкий доступ к кредитам в 2002–2008 годах, что привело к чрезмерному накоплению долгов.
• Мировой финансовый кризис 2007–2012 годов: Резко сократил возможности государств по обслуживанию долгов и спровоцировал рецессию.
• Дефицит торговых балансов: В некоторых странах Южной Европы накапливались значительные внешние долги.
• Лопнувшие пузыри на рынках недвижимости: Особенно в Ирландии и Испании, что привело к коллапсу банковской системы и необходимости государственной поддержки.
• Провал мер налогово-бюджетной политики: Недостаточная фискальная дисциплина и отсутствие адекватных механизмов контроля за соблюдением ПСР.

Долговой кризис выявил структурные недостатки Экономического и валютного союза (ЭВС), прежде всего — асимметрию между единой денежной политикой и разрозненными национальными фискальными политиками.

Укрепление Экономического и валютного союза

Уроки долгового кризиса не прошли даром. Лиссабонский договор, помимо прочего, ввел новую процедуру согласования многолетних финансовых программ, подтверждая необходимость среднесрочного планирования и принцип финансирования бюджета из собственных ресурсов Союза. Это было направлено на повышение предсказуемости и устойчивости финансовой системы ЕС. Бюджет ЕС является как экономическим, так и политическим индикатором, отражающим различия интересов стран-членов в части их взносов и направления выплат, что постоянно требует компромиссов.

Экономическая и финансовая политика ЕС нацелена на создание рабочих мест, увеличение инвестиций, содействие экономической стабильности, повышение эффективности функционирования Экономического и валютного союза, регулирование деятельности финансовых учреждений и сохранение финансовой стабильности.

Несмотря на проведенные институциональные реформы, направленные на укрепление ЭВС, работа в этом направлении продолжается. Ярким примером является утверждение Европарламентом в апреле 2024 года реформы бюджетных правил Пакта стабильности и роста. Новые правила предусматривают большую гибкость в сокращении долгов для стран с высоким уровнем задолженности, но при этом сохраняют основные требования: дефицит бюджета ниже 3% ВВП и госдолг ниже 60% ВВП. Для стран с долгом выше 90% ВВП обязательным является ежегодное сокращение на 1% пункта. Эти изменения призваны сделать ПСР более реалистичным и адаптивным к современным экономическим реалиям, избегая жесткости, которая усугубляла кризисы в прошлом.

Однако важно отметить, что не все государства-члены ЕС участвуют во всех областях политики; например, только 19 стран из 27 входят в еврозону. Эта асимметрия интеграции создает дополнительные сложности и вызовы для углубления ЭВС, требуя постоянного поиска баланса между общими целями и национальными особенностями.

Социальные и культурные аспекты: формирование идентичности и миграционные вызовы

Интеграционные процессы в Европейском Союзе затрагивают не только экономическую и политическую сферы, но и глубоко проникают в социальную и культурную ткань общества. На современном этапе вопросы формирования европейской идентичности и управления миграционными потоками стоят особенно остро, становясь источником как надежд, так и серьезных вызовов.

Проблематика европейской идентичности

Проблематика европейской идентичности представляет собой сложное поле для дискуссий, где часто поднимаются вопросы об угрозах для ее формирования и сохранения. Идея единой европейской идентичности, способной сосуществовать с национальными идентичностями, является одной из давних целей интеграционного проекта. Однако на современном этапе эта цель сталкивается с рядом серьезных препятствий.

К вызовам для политики идентичности в ЕС относятся:

• Конкурентность европейских ценностей внутри Союза: Различия в интерпретации базовых ценностей, таких как демократия, верховенство права и права человека, между государствами-членами создают внутренние трения.
• Внешнеполитические «посягательства» на ценностные основания европейской идентичности: Геополитические соперники и внешние акторы активно используют ценностные разногласия для подрыва единства ЕС.
• «Войны памяти» и столкновение идентичностей: Различные исторические нарративы и национальные травмы внутри ЕС могут приводить к конфликтам в общественном сознании, затрудняя формирование общего европейского самосознания.
• Усиление позиций евроскептиков, националистических и популистских движений: Особенно после электорального успеха правого радикализма на выборах в Европарламент в 2019 году, эти движения активно продвигают идеи национального суверенитета и ставят под сомнение легитимность европейского проекта.
• Критика мультикультурализма: Этот курс, изначально призванный способствовать интеграции различных культур, часто критикуется как разрушающий европейскую идентичность, что приводит к пересмотру миграционной политики.

Тем не менее, политика идентичности может использоваться не только как объект критики, но и как мощный инструмент для легитимации внешнеполитического курса ЕС и обеспечения безопасности. Формирование общего понимания европейских ценностей и интересов способствует единству действий на международной арене.

Важно отметить, что к началу 2000-х годов наблюдался сдвиг от преимущественно политических к более культурным компонентам в курсе по формированию европейской идентичности. Этот подход принес определенные положительные результаты. Например, ЕС активно проецирует свои ключевые ценности и принципы вовне через политику добрососедства и инициативы международного развития. Программы, такие как Erasmus+ (способствующая академической мобильности и межкультурному обмену) и Horizon 2020 (поддерживающая научные исследования и инновации), играют ключевую роль в укреплении культурных связей и формировании «европейского поколения», которое видит себя частью единого культурного пространства.

Миграция и ужесточение пограничного контроля

Миграционные процессы всегда были чувствительной темой для Европейского Союза, но на современном этапе они стали одним из самых острых вызовов. Масштабные потоки нелегальной миграции, особенно после кризиса 2015 года, привели к значительному недовольству европейцев и потребовали от ЕС пересмотра своей политики.

Ярким свидетельством ужесточения системы въезда и выезда в Шенгенской зоне является запуск новой системы пограничного контроля Entry/Exit System (EES) с 12 октября 2025 года. Эта система позволяет регистрировать всех иностранцев, пересекающих внешние границы ЕС, и более эффективно проверять их на наличие нарушений. EES предназначена для повышения безопасности, борьбы с нелегальной миграцией и оптимизации управления потоками путешественников.

Таблица 2: Ключевые аспекты системы Entry/Exit System (EES)

Аспект	Описание
Дата запуска	12 октября 2025 года
Цель	Регистрация и контроль иностранцев, пересекающих внешние границы Шенгенской зоны
Функционал	Автоматическая регистрация въезда/выезда, расчет разрешенного срока пребывания, выявление лиц, превысивших срок пребывания
Влияние	Повышение безопасности границ, борьба с нелегальной миграцией, оптимизация пограничного контроля, ответ на недовольство европейцев миграционными потоками

В целом, ужесточение системы въезда и выезда в Шенгенской зоне явно свидетельствует о смене политики ЕС в сфере миграции. Открытость и относительно либеральный подход, характерные для предыдущих десятилетий, уступают место более прагматичной и контролируемой модели. Это ответ на внутреннее давление, вызванное как экономическими, так и социокультурными опасениями граждан ЕС, и демонстрирует, как социальные аспекты напрямую влияют на конкретные политические и правовые решения на общеевропейском уровне.

Заключение: итоги современного этапа и перспективы европейской интеграции

Современный этап интеграционных процессов в Европейском Союзе представляет собой уникальное и многогранное явление, отмеченное как глубокими структурными трансформациями, так и беспрецедентными вызовами. В ходе нашего исследования мы убедились, что ЕС более не является проектом неуклонного и линейного расширения и углубления, а скорее сложным адаптивным организмом, вынужденным постоянно переосмысливать свои основы и стратегии в ответ на меняющуюся внутреннюю и внешнюю среду.

Ключевые выводы исследования можно обобщить следующим образом:

1. Эволюция теоретических подходов: Современные вызовы заставили пересмотреть применимость классических теорий интеграции. Если неофункционализм с его концепцией «перелива» заложил основы ранней интеграции, то либеральный межправительственный подход и, особенно, теория многоуровневого управления (MLG) оказались более адекватными для описания сложной, сетевой структуры принятия решений в современном ЕС. Появление альтернативных концепций, таких как «твердое ядро» и «гибкая интеграция», подчеркнуло растущую неоднородность и потребность в адаптивных моделях развития.
2. Внутренние и внешние факторы трансформации: Brexit стал наиболее наглядным свидетельством краха идеологии бесконечной интеграции, повлекшим за собой неизбежную трансформацию институционально-политической структуры ЕС. Пандемия COVID-19 выявила проблемы координации и обострила экономическое неравенство, усиливая роль национальных государств. Энергетический кризис и геополитические изменения, включая конфликт в Украине, поставили под угрозу основы европейской безопасности и потребовали радикального пересмотра внешнеполитических приоритетов.
3. Трансформация ОВПБ: Лиссабонский договор заложил правовую основу для усиления Общей внешней политики и политики безопасности, стремясь превратить ЕС в значимого мирового актора. Актуальные стратегии, такие как Стратегия Союза безопасности (2020-2025) и Глобальная стратегия (2016), а также оперативные инициативы (ProtectEU, новая Черноморская стратегия с Центром морской безопасности, система EES) демонстрируют проактивный подход ЕС к противодействию широкому спектру угроз, от киберпреступности до рисков для критически важной инфраструктуры.
4. Институциональные и правовые изменения: Лиссабонский договор наделил ЕС полной правосубъектностью и четко разграничил компетенции. Усиление роли Европарламента и национальных парламентов (через механизм «желтой карточки») способствовало повышению демократической легитимности. Однако сохраняются проблемы, такие как нереализованная реформа Комиссии и дефицит легитимности, что подчеркивает сложность балансирования между наднациональностью и суверенитетом.
5. Экономические вызовы и укрепление ЭВС: Бюджетная политика ЕС, регулируемая Пактом стабильности и роста, пережила период серьезных испытаний, особенно во время Европейского долгового кризиса 2009-2012 годов. Недостаточное соблюдение правил и структурные дисбалансы обнажили уязвимость Экономического и валютного союза. Однако продолжающаяся работа по его укреплению, включая реформу бюджетных правил 2024 года, свидетельствует о стремлении ЕС к большей фискальной устойчивости и адаптивности. Асимметрия интеграции, где не все страны участвуют во всех политиках (например, еврозона), остается постоянным вызовом.
6. Социальные и культурные аспекты: Проблематика европейской идентичности остается полем активных дискуссий, сталкиваясь с «войнами памяти», ростом евроскептицизма и критикой мультикультурализма. Тем не менее, сдвиг к культурным компонентам (Erasmus+, Horizon 2020) приносит положительные результаты. Ужесточение миграционной политики, включая запуск системы EES в октябре 2025 года, отражает реакцию ЕС на недовольство европейцев потоками нелегальной миграции и стремление к более контролируемой системе.

Эффективность реагирования ЕС на внутренние и внешние вызовы неоднозначна. С одной стороны, Союз продемонстрировал значительную адаптивность, разрабатывая новые стратегии безопасности, реформируя бюджетные правила и укрепляя внешнеполитические инструменты. С другой стороны, проблемы координации, дефицит солидарности и сохраняющиеся институциональные ограничения указывают на то, что путь к полной эффективности еще долог.

Перспективы развития европейской интеграции будут определяться способностью ЕС находить баланс между углублением интеграции и сохранением разнообразия государств-членов. Вероятно, мы увидим дальнейшее развитие моделей «гибкой» или «многоскоростной» интеграции, где различные группы стран будут двигаться вперед с разной скоростью в зависимости от их готовности и интересов. Укрепление безопасности (как внешней, так и внутренней) станет ключевым приоритетом, равно как и поиск новых драйверов экономического роста в условиях глобальной конкуренции.

Направления дальнейших исследований могли бы включать детальный анализ имплементации новых стратегий безопасности (ProtectEU, Черноморская стратегия), оценку эффективности реформированных бюджетных правил в долгосрочной перспективе, а также углубленное изучение воздействия искусственного интеллекта и цифровых технологий на европейскую идентичность и процессы принятия решений. Европейский Союз остается уникальным и динамичным объектом исследования, чья эволюция продолжает формировать не только европейский, но и глобальный ландшафт.

Список использованной литературы

1. Антонович, И.И. Европейская интеграция и уроки исторического опыта. М., 2010.
2. Байков, А.А. Модели интеграционной экспансии в зарубежной Европе и Восточной Азии // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2011. №4.
3. Борко, Ю. А., Буторина О.В. Перспективы Евросоюза в новом веке // Современная Европа. 2001. №3.
4. Буторина, О.В. Международные валюты: интеграция и конкуренция. М.: Деловая литература, 2003.
5. Вайнштейн, Г. Европейская идентичность: Возникающая реальность или фантом // Полис. 2009. № 4.
6. Горбунова, Н.Е. Поиск европейской идентичности как основа интеграционных процессов в рамках Европейского союза. М.: Изд-во МГОУ, 2007.
7. Кальвокоресси, П. Мировая политика. 1945-2000: в 2-х кн. М., 2003.
8. Кондратов, Д. Европейская интеграция: история и перспективы // Проблемы теории и практики управления. 2012. № 11-12.
9. Куарони, К. Европейская идентичность, или Как помочь людям ощутить себя гражданами Европы // Журнал Европейского союза. 2004. №. 35.
10. Кузьмин, Э.Л. Международное экономическое право. М., 2007.
11. Международное экономическое право: учеб. пособие / под ред. А.Н. Вылегжанина. М., 2012.
12. Монне, Ж. Реальность и политика. Мемуары. М., 2001.
13. Мухаева, Н.Р. Право Европейского Союза. М., 2006.
14. Право Европейского Союза. URL: http://eulaw.ru/treaties (дата обращения: 13.10.2025).
15. Челядинский, А.А. Теория международных отношений: в 2 ч. Ч. 1. Минск, 2008.
16. Шемятенков, В.Г. Европейская интеграция. М., 2003.
17. Шмигула, Д. Государство и международная система. Братислава, 2005.
18. Шумилов, В.М. Международное право: учеб. для бакалавриата вузов. М., 2012.
19. Шумилов, В.М. Международное публичное экономическое право. М., 2001.
20. Якимова, Е.М. Влияние европейской интеграции на функционирование национальных парламентов государств-членов Европейского Союза // Известия Иркутской Государственной Экономической Академии. 2013. №1.
21. Современные теории интеграции: французская школа. Теории европейской интеграции, рожденные на практике. URL: http://www.hist.msu.ru/upload/iblock/d7c/sovremennye-teorii-integratsii_-frantsuzskaya-shkola.-teorii-evropeyskoy-integratsii_-rozhdennye-na-praktike.pdf (дата обращения: 13.10.2025).
22. Новая стратегия Союза Безопасности ЕС. URL: https://www.instituteofeurope.ru/images/uploads/analitika/2020/an222.pdf (дата обращения: 13.10.2025).
23. Вызовы европейской интеграции в период пандемии COVID-19. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vyzovy-evropeyskoy-integratsii-v-period-pandemii-covid-19/viewer (дата обращения: 13.10.2025).
24. Институциональная реформа Европейского Союза и Лиссабонский договор. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/institutsionalnaya-reforma-evropeyskogo-soyuza-i-lissabonskiy-dogovor (дата обращения: 13.10.2025).
25. Европейский союз как многоуровневая система управления. Иркутский государственный университет.
26. Теории европейской интеграции. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teorii-evropeyskoy-integratsii (дата обращения: 13.10.2025).
27. ЕС планирует создать центр безопасности на Черном море. URL: https://www.dw.com/ru/es-planiruet-sozdat-centr-bezopasnosti-na-cernom-more/a-69225700 (дата обращения: 13.10.2025).
28. СОВРЕМЕННЫЕ ВЫЗОВЫ ПОЛИТИКИ ИДЕНТИЧНОСТИ В ЕС. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennye-vyzovy-politiki-identichnosti-v-es (дата обращения: 13.10.2025).
29. Неофункционализм и материальная логика в теории европейской интеграции Вальтера Хальштейна. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/neofunktsionalizm-i-materialnaya-logika-v-teorii-evropeyskoy-integratsii-valtera-halstayna (дата обращения: 13.10.2025).
30. Многоуровневое управление в Европейском союзе: как объяснить принятие решений за пределами «правил игры»? URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mnogourovnevoe-upravlenie-v-evropeyskom-soyuze-kak-obyasnit-prinyatie-resheniy-za-predelami-pravil-igry (дата обращения: 13.10.2025).
31. ВЛИЯНИЯ ПАНДЕМИИ COVID 19 НА ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕГРАЦИИ ЕС И ЕАЭС. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyaniya-pandemii-covid-19-na-ekonomicheskie-integratsii-es-i-eaes (дата обращения: 13.10.2025).
32. НЕКОТОРЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ BREXIT ДЛЯ РАЗВИТИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nekotorye-posledstviya-brexit-dlya-razvitiya-evropeyskogo-soyuza (дата обращения: 13.10.2025).
33. БЮДЖЕТНАЯ ПОЛИТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА: МЕХАНИЗМЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/byudzhetnaya-politika-evropeyskogo-soyuza-mehanizmy-sovershenstvovaniya (дата обращения: 13.10.2025).
34. Новая стратегия безопасности ЕС. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/novaya-strategiya-bezopasnosti-es (дата обращения: 13.10.2025).
35. Современные теории интеграции. Главы из учебников.
36. Бюджетные правила в Евросоюзе: цели, эволюция, результаты. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/byudzhetnye-pravila-v-evrosoyuze-tseli-evolyutsiya-rezultaty (дата обращения: 13.10.2025).
37. Лиссабонский договор: как меняется Европейский союз. URL: http://www.perspektivy.info/srez/val/lissabonskij_dogovor_kak_menajetsa_jevropejskij_sojuz_2010-09-24.htm (дата обращения: 13.10.2025).
38. ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ ПОСЛЕ БРЕКСИТА: ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИНТЕГРАЦИОННОГО ПРОЕКТА. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evropeyskiy-soyuz-posle-breksita-itogi-i-perspektivy-integratsionnogo-proekta (дата обращения: 13.10.2025).
39. Глобальная стратегия Европейского Союза по внешней политике и политике безопасности. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/глобальная-стратегия-европейского-союза-по-внешней-политике-и-политике-безопасности_ru (дата обращения: 13.10.2025).
40. Лиссабонский договор и его последствия для развития ЕС. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/lissabonskiy-dogovor-i-ego-posledstviya-dlya-razvitiya-es (дата обращения: 13.10.2025).
41. МЕТОДЫ УПРАВЛЕНИЯ В ЕВРОПЕЙСКОМ СОЮЗЕ. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/metody-upravleniya-v-evropeyskom-soyuze (дата обращения: 13.10.2025).
42. КРУПНЕЙШИЕ СТРАНЫ ЕС: ПРОБЛЕМЫ БЮДЖЕТНОЙ ПОЛИТИКИ. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/krupneyshie-strany-es-problemy-byudzhetnoy-politiki (дата обращения: 13.10.2025).
43. ЕВРОСОЮЗ: ОБЩИЙ БЮДЖЕТ ПОСЛЕ ЛИССАБОНА. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evrosoyuz-obschiy-byudzhet-posle-lissabona (дата обращения: 13.10.2025).
44. Лиссабонский договор — новый основополагающий документ Европейского союза. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/lissabonskiy-dogovor-novyy-osnovopolagayuschiy-dokument-evropeyskogo-soyuza (дата обращения: 13.10.2025).
45. Европейский союз после Лиссабонского договора. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evropeyskiy-soyuz-posle-lissabonskogo-dogovora (дата обращения: 13.10.2025).
46. ГОСУДАРСТВА ЕС И ПАНДЕМИЯ: «ЗА» И «ПРОТИВ» ЕВРОИНТЕГРАЦИИ. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gosudarstva-es-i-pandemiya-za-i-protiv-evrointegratsii (дата обращения: 13.10.2025).
47. Теоретические основы европейской интеграции. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoreticheskie-osnovy-evropeyskoy-integratsii (дата обращения: 13.10.2025).
48. В Шенгенской зоне ужесточают проверки на границах. URL: https://www.ng.ru/world/2025/10/12/100_schengen.html (дата обращения: 13.10.2025).
49. Европейская интеграция до BREXIT. URL: https://perconcordiam.com/ru/европейская-интеграция-до-brexit/ (дата обращения: 13.10.2025).
50. Влияние пандемии коронавируса на процессы интеграции Европейского союза. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-pandemii-koronavirusa-na-protsessy-integratsii-evropeyskogo-soyuza (дата обращения: 13.10.2025).
51. Институциональная реформа Евросоюза: от замысла к реализации. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/institutsionalnaya-reforma-evrosoyuza-ot-zamysla-k-realizatsii (дата обращения: 13.10.2025).
52. Эволюция системы многоуровневого управления в Европейском союзе. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evolyutsiya-sistemy-mnogourovnevogo-upravleniya-v-evropeyskom-soyuze (дата обращения: 13.10.2025).
53. Современные вызовы европейской идентичности. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennye-vyzovy-evropeyskoy-identichnosti (дата обращения: 13.10.2025).
54. ЕС — О Европейском союзе и направлениях его деятельности. URL: https://op.europa.eu/webpub/com/eu-what-it-is/ru/ (дата обращения: 13.10.2025).
55. Понятие и основные концепции многоуровневого управления в мирополитическом дискурсе. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-i-osnovnye-kontseptsii-mnogourovnevogo-upravleniya-v-miropoliticheskom-diskurse (дата обращения: 13.10.2025).
56. Четыре вызова для Евросоюза. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/chetyre-vyzova-dlya-evrosoyuza/ (дата обращения: 13.10.2025).