Деконструкция феномена восприятия «другого» в культуре: философско-антропологический и социокультурный анализ (Курсовая работа)

В условиях стремительной глобализации, нарастающих миграционных потоков и беспрецедентной цифровизации, феномен «другого» перестает быть чисто академической категорией и превращается в эпицентр повседневных социальных, культурных и даже политических дискуссий. Как мы воспринимаем тех, кто отличается от нас? Каким образом формируются эти различия и почему они так часто становятся причиной как глубокого непонимания, так и плодотворного культурного обмена? Эти вопросы пронизывают ткань современного общества, заставляя гуманитарные науки вновь и вновь обращаться к фундаментальной оппозиции «свое-чужое» как к призме, через которую преломляется культурное восприятие.

Цель данной работы — не просто описать, но деконструировать этот сложный феномен, предложив глубокий философско-антропологический и социокультурный анализ, который ляжет в основу структурированного плана для дальнейшего академического исследования в форме курсовой работы. Мы стремимся выявить универсальные механизмы восприятия «другого», проследить их трансформацию в исторической ретроспективе и в условиях современных вызовов.

Актуальность и значимость исследования

Феномен «другого» является одним из ключевых понятий для гуманитарных наук, поскольку он лежит в основе формирования идентичности как индивида, так и целых культурных общностей. В современном мире, характеризующемся беспрецедентной интенсификацией межкультурных контактов, изучение механизмов восприятия «другого» приобретает особую актуальность. Глобализация, массовая миграция и повсеместная цифровизация стирают привычные границы, одновременно обостряя потребность в самоидентификации и порождая новые формы отчуждения. Понимание этих процессов критически важно для развития толерантности, предотвращения конфликтов и построения эффективной межкультурной коммуникации. Без глубокого анализа того, как мы конструируем образ «чужого», невозможно ни сохранить уникальность культур, ни обеспечить их гармоничное сосуществование, следовательно, любое стремление к мировому порядку должно начинаться с осознания этой базовой динамики.

Цель и задачи работы

Цель работы: Осуществить всестороннюю деконструкцию феномена восприятия «другого» в культуре, проанализировав оппозицию «свое-чужое», роль стереотипов и ритуалов, а также разработать структурированный план для последующего академического исследования.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Раскрыть философские и антропологические концепции «своего», «чужого» и «другого», формирующие базовые структуры культурного восприятия.
2. Исследовать процесс формирования культурной идентичности и механизмы влияния дихотомии «свое-чужое» на субъективную реальность человека.
3. Проанализировать роль социальных стереотипов в конструировании образа «другого», выявив их психологические механизмы, функции и последствия в межкультурной коммуникации.
4. Изучить функции ритуалов и символических практик как механизмов, регулирующих социальное взаимодействие и поддерживающих или преодолевающих культурные границы.
5. Выявить основные социокультурные факторы современного мира (глобализация, миграция, цифровизация), трансформирующие восприятие «другого», и проанализировать их воздействие.
6. Сформулировать основные выводы исследования и наметить перспективы для дальнейшей научной работы.

Структура курсовой работы

Предлагаемая курсовая работа будет иметь классическую структуру, включающую введение, три основные главы, заключение и список использованных источников. Каждая глава будет посвящена отдельному, но взаимосвязанному аспекту феномена восприятия «другого», обеспечивая глубокий и многоуровневый анализ.

• Введение обозначит актуальность темы, цель, задачи и структуру исследования.
• Первая глава: «Философские и антропологические основания оппозиции ‘свое-чужое/другое'» погрузит в теоретические корни феномена, рассматривая его универсальный характер и ключевые концепции выдающихся мыслителей.
• Вторая глава: «Формирование культурного восприятия и культурной идентичности» будет посвящена процессу становления личности в культурном контексте и влиянию дихотомии на субъективную реальность.
• Третья глава: «Роль социальных стереотипов и ритуалов, а также трансформация восприятия ‘другого’ в современном мире» сосредоточится на практических механизмах конструирования образа «другого» и влиянии на них современных социокультурных процессов.
• Заключение подведет итоги исследования, обобщит полученные выводы и обозначит направления для дальнейших научных изысканий.

Такая структура позволит комплексно и последовательно деконструировать феномен восприятия «другого», создавая прочную теоретическую и методологическую базу для курсовой работы.

Философские и антропологические основания оппозиции «свое-чужое/другое»

В основе любого культурного взаимодействия лежит фундаментальная дихотомия, своего рода первичная сетка координат, сквозь которую человек воспринимает окружающий мир и себя в нем. Это оппозиция «свое-чужое», которая, подобно двум сторонам одной медали, определяет не только границы индивидуальной и коллективной идентичности, но и динамику межкультурных отношений.

Оппозиция «свое-чужое» как универсальная категория

Понятия «свой» и «чужой» представляют собой парную категорию в социологии и социальной философии, обозначая, с одной стороны, сообщество, с которым индивид себя отождествляет («свои»), а с другой – сообщество, которое воспринимается как нетождественное, отчужденное, а порой даже ущербное или превосходящее («чужие»). Эта оппозиция не является продуктом конкретной эпохи или культуры; напротив, она универсальна и вневременна, пронизывая всю историю человечества и проявляясь в самых разнообразных формах.

В историческом контексте мы видим, как эта дихотомия проявлялась в античности в противопоставлении «грек/римлянин – варвар», что лежало в основе не только культурных, но и военных конфликтов. Варвары воспринимались как дикие, нецивилизованные, чуждые культуре, что оправдывало экспансию и доминирование. Примеры, где эта оппозиция была ключевой, включают Гражданскую войну в Испании (1936-1939) и Гражданскую войну в Анголе (1975-2002), где внутренние фракции воспринимали друг друга как «других» или «врагов», несмотря на общие национальные корни. В Русской революции 1905-1907 годов противостояние между «черносотенцами» и революционерами также отражало глубокое внутреннее деление на «своих» и «чужих», когда одна часть общества воспринимала другую как угрозу собственному существованию [108, 9, 11].

В миграционных процессах оппозиция «свой – чужой» ярко прослеживается в движении половцев (кыпчаков) в XI веке, когда они вытесняли печенегов и торков по всей Великой Степи, занимая новые территории и формируя свои сообщества в противовес изгнанным. Аналогично, вынужденное переселение печенегов в Венгрию в XI-XII веках демонстрирует, как массовые перемещения населения неизбежно приводят к формированию категорий «своих» и «чужих» на новой земле. В контексте миссионерской деятельности, возникновение протестантизма в XVI-XVII веках стало мощным антикатолическим движением в Европе, где протестанты и католики рассматривали друг друга как «других», что повлекло за собой активные миссионерские усилия обеих сторон, каждая из которых стремилась «обратить» чужих в свою «истинную» веру, а также миссионерскую деятельность иезуитов, которые активно распространяли католицизм в Азии и Америке [10, 13, 14, 22].

В культурной антропологии понятие «чужой» расширяется до человека, принадлежащего к другой культуре, который может интерпретироваться как нездешний, странный, незнакомый, сверхъестественный или даже зловещий. Это восприятие проистекает из различия в системах ценностей, нормах поведения, языковых кодах, что создает барьер для непосредственного понимания и требует дополнительных усилий для интерпретации.

Концепция «Другого» в философии Э. Левинаса

Переходя от социологических определений к философскому осмыслению, мы сталкиваемся с глубокой концепцией «Другого» в философии Эмманюэля Левинаса. Для Левинаса отношение к Другому не является отношением господства, насилия или познания, но исключительно этическим. Он утверждает, что этика предшествует онтологии, то есть отношение к Другому является первой философией.

Левинас вводит понятие «Лика» Другого, который являет себя в абсолютной уникальности и неустранимой инаковости. «Лик» Другого – это не объект для познания или ассимиляции, а призыв к ответственности, к принципиально ненасильственному отношению.

Философия Левинаса критикует любые концепции, стремящиеся понять сущее под знаком тотальности, то есть свести все к Единому, к собственному пониманию или контролю. Он противопоставляет этому радикально плюралистическую философию, где «Бесконечное» находится за пределами тотальности и никогда в нее не укладывается, постоянно превосходя наши попытки его постичь. Таким образом, Другой для Левинаса – это источник бесконечной тайны и этического требования, которое невозможно полностью освоить или подчинить.

Диалогическая концепция М. Бахтина

Михаил Бахтин, один из величайших мыслителей XX века, также внес неоценимый вклад в понимание феномена «другого» через свою диалогическую концепцию. Он подчеркивал исключительную ценность Другого для самоосмысления человека. Бахтин утверждал, что только в глазах Другого, в его уникальной «вненаходимости», можно увидеть себя как в живом зеркале. Собственное «я» не может быть полностью познано изнутри, оно требует внешнего взгляда, «завершающей» позиции Другого. Этот взгляд позволяет не только увидеть себя со стороны, но и постоянно развиваться в диалоге, в напряжении между «я» и «другим», где границы постоянно переосмысливаются, а индивидуальность обогащается.

Концепция «чужака» в социологии Г. Зиммеля и феноменологии А. Шютца

Георг Зиммель в своей классической работе «Экскурс о чужаке» рассматривает «чужака» как уникальную социальную фигуру – потенциального странника, который приходит в группу и остается, но при этом сохраняет двойственное положение. Он представляет собой единство удаленности и близости, безразличия и ангажированности. Чужак близок, потому что находится в непосредственном взаимодействии с группой, но удален, потому что не имеет глубоких исторических корней и связей, не полностью интегрирован. Присутствие чужака, по Зиммелю, парадоксальным образом необходимо для осознания и поддержания сплоченности группы, поскольку он позволяет «своим» четче очертить свои границы и осознать свою идентичность.

Феноменологический подход Альфреда Шютца к «чужаку» развивает идеи о социальном конструировании реальности. Шютц исследует, как индивид, сталкиваясь с незнакомым (чужаком), пытается понять и интегрировать его в свою систему значений и представлений о мире. Этот процесс всегда сопряжен с когнитивными трудностями, поскольку чужак не разделяет «фон» общих знаний и предположений, на которых строится повседневная реальность «своих». Чужак вынужден осваивать новую для себя систему смыслов, а принимающая сторона – адаптироваться к его инаковости, что требует пересмотра собственных «типизаций» и преодоления привычных схем восприятия.

Теория осквернения и табу М. Дуглас

Мэри Дуглас, выдающийся культурный антрополог, в своей работе «Чистота и опасность» предлагает глубокий анализ представлений об осквернении и табу, связывая их с глубинными формами социальной жизни, а также с когнитивными и нормативными компонентами культуры. Для Дуглас «грязь» – это не просто физическое загрязнение, а то, что «не на своем месте», то, что нарушает установленный порядок, классификацию или структуру.

Таким образом, «грязь» становится символом хаоса и угрозы социальной стабильности. Ритуалы чистоты, по Дуглас, служат не столько гигиеническим целям, сколько поддержанию социального порядка и границ. Они символически очищают общество от того, что воспринимается как чуждое, опасное, нарушающее целостность «своей» системы. Эти ритуалы помогают определить и укрепить границы между «своим» и «чужим», между порядком и хаосом, обеспечивая чувство безопасности и принадлежности к определенной группе.

Структурная антропология К. Леви-Стросса

В рамках структурной антропологии Клод Леви-Стросс внес фундаментальный вклад в понимание того, как человеческое мышление организует восприятие мира через бинарные оппозиции. Он исследовал мифы и социальные структуры, демонстрируя, что они построены на универсальных противопоставлениях, таких как «природа/культура», «живое/мертвое», «мужское/женское» и, конечно, «свое/чужое».

Леви-Стросс утверждал, что эти бинарные оппозиции не являются произвольными, а формируют базовые категории культурного восприятия, помогая человеку осмыслить и структурировать окружающую реальность. Оппозиция «свое-чужое» становится одной из первичных ментальных структур, через которую происходит категоризация мира, позволяющая отличать членов своей группы от не-членов, определять культурные нормы и ценности в противовес инаковым. Таким образом, восприятие «другого» в структурной антропологии предстает как результат функционирования глубинных когнитивных механизмов, присущих человеческому разуму.

Формирование культурного восприятия и культурной идентичности

Культура не просто окружает человека; она пронизывает его насквозь, формируя внутренний мир, систему ценностей и, самое главное, способ восприятия реальности. В этом процессе ключевую роль играет культурная идентичность – осознание человеком своей принадлежности к определенной общности.

Понятие и процесс формирования культурной идентичности

Культурная идентичность — это не статичная данность, а динамическое, осознанное чувство принадлежности человека к той или иной культурной общности, достигаемое через самоотождествление с её уникальными культурными образцами, ценностями, нормами и символами. Она является одним из основополагающих элементов формирования личности и развития ее самосознания.

Процесс формирования идентичности является непрерывным и начинается с раннего детства, продолжаясь на протяжении всей жизни, подвержен влиянию множества факторов, включая личностные переживания, социальные взаимодействия и культурные установки. Эрик Эриксон, впервые введя понятие идентичности, подчеркивал её психосоциальную природу, формирующуюся в процессе непрерывного взаимодействия индивида с его социокультурным окружением [87, 88, 89, 91]. Культурная идентичность, таким образом, включает в себя совокупность ценностей, верований, обычаев, традиций и практик определенной социальной группы, которые передаются из поколения в поколение, обеспечивая преемственность и стабильность, а также формируя индивидуальный и коллективный взгляд на мир.

Роль оппозиции «свое-чужое» в этногенезе

Бинарная оппозиция «свой – чужой» является фундаментальной не только для индивидуальной, но и для коллективной идентичности, лежа в основе этногенеза — процесса формирования и развития этноса, а также национальной и социальной идентичности. Она играет ключевую роль в этногенезе, поскольку позволяет чётко определить границы этнической группы. Это часто происходит путём противопоставления «себя» «другому», которому могут приписываться «не-человеческие» характеристики в фольклорных представлениях, например, звериная природа (оборотни, лешие) или связь с потусторонним миром (духи, демоны). Такая дифференциация помогает укрепить чувство принадлежности индивида к своей группе и осознать её уникальность, создавая коллективное «мы» в противовес «им». Этническая идентичность включает в себя осознание принадлежности к этнической общности, а также оценку этой принадлежности и понимание её значения, сопровождающееся разделением этнических чувств, что является важным фактором в формировании самосознания нации [2, 26, 86].

Понимание своих корней и традиций позволяет людям уверенно чувствовать себя в мире и способствует самоопределению. Исследования показывают, что знание и ценность своих корней являются основой для построения крепкого, процветающего будущего и помогают определить место и роль своего поколения в истории. Курс «Духовно-нравственная культура России», внедряемый в школах с 2026 года, направлен на помощь подросткам в осознании духовных и культурных основ страны, формируя уважение к культурному наследию и осознание своей идентичности. Позитивный образ «Я» и выстроенная система базовых ценностей и смыслов, во многом формируемые культурными корнями и традициями, выступают опорой для позитивного самоопределения личности в условиях быстро меняющегося мира [19, 92, 94].

Культура как основа субъективного восприятия

Сама культура определяет нашу субъективную реальность, проявляясь в восприятии и поведении. Процесс идентификации �� интерпретации ощущений обусловлен культурой, что означает, что мы видим мир не таким, каков он есть «на самом деле», а таким, каким его «считает» наша культура. Культурная принадлежность определяет интерпретацию человеком того или иного факта или явления. То, что для одной культуры является нормой, для другой может быть абсурдом или оскорблением. Это делает объективную интерпретацию инокультурных явлений более проблематичной, требуя осознанного усилия по преодолению собственных культурных установок и погружению в контекст «другого». Без этого неизбежно возникают искажения, недопонимания и конфликты, которые являются результатом не различий как таковых, а неспособности интерпретировать эти различия вне рамок своей культурной призмы.

Роль социальных стереотипов в конструировании образа «другого»

Образ «другого» в сознании человека часто формируется не столько на основе личного опыта, сколько под влиянием устойчивых, упрощенных представлений, известных как социальные стереотипы. Эти ментальные конструкты, несмотря на свою противоречивую природу, играют ключевую роль в межкультурной коммуникации, выступая одновременно как мост и как барьер для понимания.

Определение и психологический механизм стереотипов

Классическое определение стереотипа, данное американским журналистом и политологом Уолтером Липпманом, характеризует его как «особую форму восприятия окружающего мира, оказывающую влияние на данные наших чувств до того, как они дойдут до сознания». Это означает, что стереотипы представляют собой некие «ментальные ярлыки», предзаданные схемы, через которые мы воспринимаем новую информацию, особенно о людях и группах, не являющихся частью нашего непосредственного окружения [98, 104].

Психологический механизм возникновения стереотипов основан на фундаментальном принципе экономии усилий, который является ключевым для функционирования человеческого мозга. Этот механизм, известный как когнитивная экономия, позволяет мозгу снижать затраты умственных ресурсов на обработку информации, обеспечивая более быструю ориентацию и принятие решений в сложных и неопределенных ситуациях. Он работает за счёт использования готовых схем и шаблонов, уменьшения когнитивной нагрузки, снижения тревожности, связанной с неизвестностью, и создания иллюзии контроля над окружающей реальностью. В условиях недостатка информации мозг заполняет пробелы догадками, что ускоряет реакцию, но может искажать объективное восприятие. Стереотипы устойчивы и часто воспринимаются как норма, даже если личный опыт им противоречит, что делает их трудноизменяемыми [102, 103]. Стереотипы помогают человеку дифференцировать и упрощать окружающий мир, но ценой такого упрощения часто становится потеря индивидуальности и глубины понимания.

Функции стереотипов и их проявление

В культурологии и социальной психологии принято различать два основных типа стереотипов:

• Автостереотипы — это представления о своей собственной этнической или культурной общности. Они обычно носят позитивный характер, способствуя укреплению внутренней сплоченности и гордости за свою группу.
• Гетеростереотипы — это представления о других народах, культурах или социальных группах. Они могут быть как позитивными, так и негативными, но чаще всего именно негативные гетеростереотипы становятся основой для предрассудков и дискриминации [1, 5, 95].

Стереотипы создают чувство групповой принадлежности, позволяя индивиду ощущать себя частью «своей» группы и отделять её от негативно воспринимаемых «чуждых» групп. Этот механизм основан на извечном делении мира на «своих» и «чужих», где «свои» наделяются позитивными, а «чужие» – негативными или нейтральными, но всегда отличающимися чертами [1, 108].

Ориентирующая функция стереотипов заключается в создании упрощенной матрицы окружающего мира. Эта матрица позволяет человеку быстро дифференцировать людей по группам и ожидать от них определенного поведения, исходя из приписанных стереотипных черт. Это значительно упрощает социальное взаимодействие, но одновременно лишает его глубины и индивидуального подхода [3].

Положительные и негативные аспекты стереотипов в межкультурной коммуникации

Несмотря на частую негативную коннотацию, стереотипы в межкультурной коммуникации могут играть и положительную роль. На начальных этапах взаимодействия с новой культурой они помогают преодолеть культурный шок, предоставляя базовые знания и ожидания о другой нации. Они выполняют функции передачи информации и ориентации, упрощая реальность и выделяя характерные черты чужой культуры, что помогает в первоначальном взаимодействии. Стереотипы позволяют строить предположения о причинах и последствиях поступков, что важно для выстраивания отношений. Например, позитивный стереотип о пунктуальности немцев может способствовать установлению доверия и эффективному планированию в совместных проектах. Они также служат защитным механизмом для поддержания позитивной идентичности собственной культурной группы [5, 105, 106].

Однако негативные характеристики стереотипов гораздо более опасны. Они включают чрезмерное обобщение и упрощение черт представителей других культур, игнорирование их индивидуальных особенностей. Это может приводить к формированию предрассудков, ксенофобии и расизму, когда на основе упрощенных представлений возникают предубеждения и дискриминационные действия. Стереотипы затуманивают рациональное восприятие, делая человека «глухим к фактам», особенно когда его мозг использует когнитивные искажения для поддержания устойчивости стереотипов, даже если они противоречат новой информации [1, 2, 4, 103].

Источники формирования стереотипов

Стереотипы не рождаются на пустом месте. Они формируются в результате разнообразных источников и социальных процессов. К ним относятся личные встречи с представителями других культур, подкрепляющие или опровергающие существующие представления. Однако гораздо чаще стереотипы формируются под влиянием опосредованных источников, таких как литература, кино, реклама, и особенно средства массовой информации (СМИ). Эти каналы способны создавать и тиражировать образы «других», которые затем закрепляются в массовом сознании. Многократно повторяющиеся однообразные жизненные ситуации также способствуют закреплению стереотипов, поскольку мозг стремится автоматизировать реакции и упростить принятие решений [1, 2, 3]. При встрече с представителями других культур люди склонны воспринимать их поведение с позиций своей культуры, что часто приводит к искаженному истолкованию действий и порождению негативных чувств, поскольку собственная культурная призма мешает объективному пониманию [3, 37].

Функции ритуалов и символических практик в регуляции взаимодействия «своих» и «чужих»

В лабиринте культурных взаимодействий ритуалы и символические практики выступают не только как отражение глубинных верований, но и как мощные регуляторы социальных отношений, определяя границы между «своими» и «чужими», а иногда и способствуя их преодолению. Это структурированные действия, наполненные смыслом, которые помогают обществу ориентироваться в мире и сохранять свою целостность.

Понятие и основные функции ритуалов

Ритуалы представляют собой структурированные, повторяющиеся действия, имеющие глубокое символическое значение. Их формы варьируются от повседневных личных привычек, таких как утренняя чашка кофе, до сложных культурных и религиозных обрядов, таких как бракосочетание, празднование Нового года или похороны [7, 18]. Эти действия не случайны; они выполняют ряд жизненно важных функций для индивида и общества.

Одной из главных функций ритуалов является структурирование времени и пространства. Они обеспечивают предсказуемость и стабильность в жизни, создавая ощущение контроля над окружающей реальностью, особенно в периоды неопределенности. Ритуалы задают ритм существования, помогая ориентироваться во времени и пространстве. Они играют важную роль в укреплении социальных связей и формировании групповой идентичности. Например, семейные традиции, такие как совместные ужины по выходным или ежегодные поездки, сплачивают членов семьи, создавая общие воспоминания и ценности [7, 9, 16].

В культурно-исторической теории Л. С. Выготского, ритуалы рассматриваются как мощное психологическое средство, направленное на овладение процессами поведения – как своего собственного, так и чужого. Через ритуалы человек осваивает социальные нормы, учится взаимодействовать с другими и контролировать свои эмоциональные реакции. Подлинные ритуалы, в отличие от простых ритуализмов (повторяющихся действий без глубокого духовного содержания), способствуют сплочению коллектива и идентификации личности с ним. Они наполнены общим смыслом, переживаниями и ценностями, которые разделяются группой, укрепляя чувство «мы» [16, 17].

Проявление оппозиции «свое-чужое» в ритуалах различных культур

Оппозиция «свое — чужое» пронизывает все уровни народной картины мира, включая ритуалы и жизненный уклад, становясь ключевым элементом для определения границ и идентичности.

• В русской культуре ворота крестьянского двора издавна символизировали не просто вход, а границу, отделяющую «свой», безопасный, домашний мир от внешнего, потенциально опасного. Это отражено в многочисленных пословицах, подчеркивающих важность «своего» пространства.
• В фольклорной культуре коренных народов российского Дальнего Востока оппозиция «свой/чужой» проявляется в мифологии, эпосе и бытовых рассказах, где «свои» и «чужие» различаются по месту обитания, внешности, генеалогическим связям и чертам характера, причем «чужим» часто приписываются характеристики, далекие от человеческих.
• В тюркском мифопоэтическом мышлении оппозиция «свой-чужой» отражает взаимодействие человека с «неокультуренным» пространством, таким как нижний мир, что приводило к созданию строгих маркеров «своей» территории и табу на взаимодействие с людьми, имеющими физические изъяны, поскольку они могли быть восприняты как посланники или обитатели чужого мира [109, 110, 111].

Ритуалы также демонстрируют динамику преодоления этой оппозиции. Например, свадебные обряды во многих культурах, где жених и невеста изначально могут восприниматься как «чужие» друг другу, через сложный комплекс ритуальных действий объединяются в новое «свое» – семью. Эти обряды символически интегрируют двух индивидов из разных родов в единую ячейку общества. В деревне Елхово (Татарстан) родник «Кизляу» является не просто источником воды, но центром общинных ритуалов (встреча невест, праздники), укрепляя чувство «своей» общности через общие традиции и сакральное пространство [112].

Психологическое и социальное значение ритуалов

Символические ритуалы обладают огромной силой в облечении невыразимой боли и горя в форму, делая их понятными и преодолимыми. Они способствуют примирению и восстановлению чувства общности после травматических событий. Ритуалы оказывают значительное психологическое воздействие: они улучшают настроение, снижают стресс и тревожность, а также повышают уверенность и психологическую стабильность. Они играют важнейшую роль в психологии потери, предоставляя комфорт и мир в трудные времена, помогая в процессе горевания и позволяя создавать личные ритуалы для сохранения памяти об ушедших [113, 114].

Многие ритуалы являются социальными событиями, способствующими сплочению и взаимоподдержке, а также помогающими найти смысл и цель в жизни. Исследования показывают, что правильная работа с травматическим прошлым, например, через комиссии правды, мемориалы и ритуалы примирения, может стать основой для обновления нации, как в случае с Комиссией правды и примирения в Южной Африке после апартеида. Траурные ритуалы, по данным этнографических исследований, помогают обществу справиться с кризисом, связанным со смертью, и «возродиться» в обновлённом культурном укладе, символически перестроив социальные связи и роли [115, 116]. Даже современные свадебные традиции, например, с использованием лисьего меха на автомобилях в Армении, демонстрируют трансформацию древних обычаев в современные атрибуты праздника, сохраняя при этом символическую нагрузку и культурную идентичность [189].

Таким образом, ритуалы выступают как мощные инструменты культурной регуляции, позволяя не только устанавливать и поддерживать границы «своего» и «чужого», но и осуществлять их символическое преодоление, способствуя интеграции и адаптации.

Трансформация восприятия «другого» в современном мире под влиянием социокультурных факторов

Современный мир переживает беспрецедентные изменения, которые глубоко трансформируют то, как мы воспринимаем «другого». Три основных социокультурных фактора – глобализация, миграция и цифровизация – выступают мощными катализаторами этих трансформаций, создавая новые вызовы и открывая уникальные возможности для межкультурного взаимодействия.

Глобализация и размывание/актуализация границ «своего» и «чужого»

Глобализация – это многомерный процесс интеграции и взаимозависимости, который приводит к возникновению новых культурных форм, ценностей и образцов поведения, а также к парадоксальному размыванию границ между «своими» и «чужими» культурами. Это проявляется в повсеместном распространении массовой культуры, часто основанной на западных моделях и ценностях (например, феминизм, права человека, демократические идеалы), что может снижать интерес к традиционным искусствам и локальным практикам [117, 118, 120, 123]. Однако одновременно возникают новые гибридные культурные формы, где азиатские мотивы влияют на западную моду, а африканский колорит – на американское искусство. Происходит стандартизация в таких сферах, как глобальная мода и автомобильная промышленность, когда одна и та же модель выпускается под разными брендами в разных странах. Английский язык становится универсальным языком глобального международного общения, влияя на культурные смыслы и способы мышления [119, 124, 126, 137].

Однако глобализация также актуализирует проблему сохранения народных культур и традиций, подчеркивая значимость оппозиции «свой – чужой». В ответ на унификацию возникают движения по сохранению культурного наследия. Для сохранения традиционных культур предпринимаются меры, такие как государственная поддержка и финансирование культурных программ, защита и развитие национальных языков, а также использование технологий для создания виртуальных музеев и цифровых архивов, делающих наследие доступным. Важную роль играют международные организации, например, ЮНЕСКО, координирующие программы по защите мирового наследия, и развитие «креативных индустрий», которые используют традиционную культуру для продвижения национальных интересов на мировом рынке, как в случае с K-pop в Азии. В России осуществляется поддержка участников СВО и их семей, а также работа с воссоединёнными регионами для сохранения культуры и укрепления идентичности [128, 129, 130, 131, 133, 134, 135, 136].

В этих условиях межкультурный диалог становится все более важным для преодоления преград и формирования толерантности к представителям другой культуры. ООН и ЮНЕСКО активно поддерживают диалог культур и цивилизаций как необходимое условие социальной сплоченности и устойчивого развития, а такие инициативы, как Альянс цивилизаций ООН, продвигают культурный плюрализм и борются с экстремизмом. Академические учреждения, такие как МПГУ, реализуют проекты «Межкультурный диалог и партнерство в образовании» со странами БРИКС, а программы культурного обмена (например, JET Programme, Fulbright Program) способствуют международному пониманию. В России проект «Мы вместе: Разные. Смелые. Молодые» объединяет школьников и студентов для укрепления дружбы народов и популяризации культурного наследия [138, 139, 140, 141, 142].

Миграция и парадоксы восприятия мигрантов

Миграция является одним из наиболее острых проявлений взаимодействия «своего» и «чужого» в современном мире. Восприятие мигрантов массовым сознанием часто парадоксально: их труд оценивается позитивно, но это не всегда ведет к росту интеракции или ослаблению негативных установок по отношению к миграции в целом. Социологические исследования в Санкт-Петербурге (2010 и 2016 гг.) выявили этот парадокс: позитивная оценка труда мигрантов не приводит к увеличению взаимодействия с ними или ослаблению негативных установок к миграции в целом. По данным Левада-Центра (2021 г.), 50% россиян считают работу мигрантов полезной для страны, а опрос 2025 г. показал, что 11,7% респондентов положительно оценивают мигрантов за выполнение работы, которую не хотят делать местные жители, и 1,6% отмечают их вклад в экономику [143, 144, 145, 146].

Однако 7 из 10 опрошенных считают, что приток мигрантов должен быть ограничен, а нелегальных мигрантов следует выдворять из России (рост на 27 п. п. с 2015 г.). В опросе 2025 г. 76,7% респондентов выразили негативное отношение к трудовым мигрантам, что свидетельствует о сохранении высокой социальной дистанции и опасений, связанных с культурными различиями и потенциальными угрозами для «своей» культуры. Этот парадокс объясняется тем, что позитивная оценка экономического вклада мигрантов не всегда переносится на их социальную и культурную интеграцию [143, 146, 147, 148].

Русскоязычные медиа демонстрируют ужесточение негативной риторики в отношении «чужих» мигрантов, с ростом доли негативных материалов. Анализ заголовков российских онлайн-медиа за 2022-2023 годы показал, что риторика стала «ещё более негативной и концентрированной на противопоставлении «своих» и «чужих»». Более 18% материалов освещали тему миграции в негативном контексте, тогда как позитивный тон имели менее 3%. Количество публикаций по теме миграции в российских медиа увеличилось более чем в два раза за этот период. Частое использование таких слов, как «трудовой», «нелегальный», «незаконный», способствует созданию негативного образа мигрантов и укреплению стереотипов [8, 149, 150].

Мигранты сталкиваются с множеством трудностей, таких как незнание языка и традиций принимающей страны, отсутствие документов, неравенство в правах, что может быть причиной межнациональных конфликтов. В первой половине 2025 года преступность среди мигрантов в Новосибирской области выросла на 23,4%, 70% из которых — тяжкие и особо тяжкие преступления. В Екатеринбурге за первые 9 месяцев 2025 года зарегистрировано 555 преступлений с участием иностранцев, против 350 за аналогичный период прошлого года. Примерами межнациональных конфликтов с участием мигрантов являются массовая драка в ЖК «Прокшино» (Новая Москва, 2025 г.), связанная с борьбой за доходы, а также конфликты, инициируемые организацией «Русская община» (например, с ногайцами в посёлке Фёдоровский в 2025 г. и с чеченцами/ингушами в Санкт-Петербурге в 2025 г.). Эти конфликты усугубляются низким уровнем владения русским языком и нежеланием соблюдать общероссийские культурно-социальные ценности, что приводит к «мигрантофобии» и дальнейшему обострению оппозиции «свой – чужой» [14, 19, 151, 152, 153, 154].

Цифровизация и изменение восприятия «другого»

Цифровизация, проникая во все сферы жизни, глубоко трансформирует наше мышление и восприятие мира, создавая новые вызовы и изменяя скорость восприятия информации. Скорость обработки информации увеличивается, однако качество её глубокого анализа может снижаться. Возникает так называемое «клиповое мышление», характеризующееся алогичностью, высокой скоростью переключения между фрагментами информации и отсутствием целостного восприятия мира. Это приводит к поверхностному взаимодействию с информацией, что может снижать количество нейронных связей, ухудшать память и формировать сознание из отрывочных образов. Постоянная многозадачность (например, одновременное пролистывание ленты и просмотр видео) ослабляет способность к глубокой концентрации [36, 155, 156, 157, 158, 159, 160].

Цифровизация может приводить к «дефициту человечности», человеческому одиночеству и снижению физического здоровья. Несмотря на обилие онлайн-коммуникаций, цифровизация способствует росту цифрового одиночества и социальной изоляции. Взаимодействия в социальных сетях часто поверхностны и не формируют глубоких эмоциональных связей. По данным ВОЗ, 17-21% молодых людей (13-29 лет) регулярно испытывают одиночество, а в странах с низким доходом этот показатель достигает 24%. Одиночество и социальная изоляция повышают риск инсульта, сердечно-сосудистых заболеваний, диабета, когнитивных нарушений и преждевременной смерти. Чрезмерное использование гаджетов среди детей и подростков связано с уменьшением физической активности, ожирением, проблемами со сном и развитием миопии. В 2023 году в России зафиксирован самый высокий за 10 лет показатель диагностированных психических расстройств (314 на 100 тысяч человек) [25, 23, 24, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 34, 35, 40, 161, 162, 163, 164, 165].

Влияние цифровых технологий на восприятие проявляется в изменении способов взаимодействия с продуктами и контентом, включая искусство в социальных сетях. Цифровые платформы демократизируют создание и распространение искусства, позволяя независимым художникам достигать глобальной аудитории (например, через Instagram, TikTok, YouTube). Возникают новые жанры, такие как цифровая живопись, генеративное искусство и NFT, а также интерактивные и иммерсивные форматы с использованием VR/AR. Доминируют короткие, визуально насыщенные форматы контента и геймификация (опросы, викторины, AR-фильтры), увеличивающая вовлечённость. Отмечается рост пользовательского контента (UGC), где пользователи сами создают и делятся материалами, становясь активными участниками культурного процесса [34, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67].

Эффект «зловещей долины» в цифровых образах (гиперреалистичные андроиды, CGI-персонажи) демонстрирует, как эволюционный механизм определения «своего» и «чужого» реагирует на «почти человеческие» объекты с незначительными отклонениями, вызывая дискомфорт и даже отвращение. Это показывает, что даже в цифровом мире наши глубинные механизмы категоризации «своего» и «чужого» продолжают работать, реагируя на малейшие несоответствия в имитации человеческого [24].

Цифровые платформы могут создавать ощущение «чужой эмоции в незнакомом месте», позволяя опосредованно взаимодействовать с переживаниями других. Виртуальная реальность позволяет вызывать сильные эмоциональные реакции и используется в психотерапии для лечения фобий и ПТСР. Онлайн-сервисы, такие как «Цифровой психолог», предоставляют удалённую психологическую поддержку, где пользователи могут обсуждать эмоциональные состояния. Социальные сети используют эмодзи и другие эмотивные маркеры для выражения и интерпретации эмоций, а алгоритмы машинного обучения анализируют поведение пользователей для определения их настроения и формирования рекомендаций (например, стриминговые платформы). Однако это взаимодействие может быть поверхностным, создавая иллюзию связи, не заменяющую подлинные эмоциональные контакты и снижающую способность к эмпатии [43, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85].

Заключение: Выводы и перспективы исследования

Деконструкция феномена восприятия «другого» в культуре, проведенная в рамках данной работы, позволила выявить его многомерный и динамичный характер. Мы убедились, что оппозиция «свое-чужое» является не просто социологической категорией, но фундаментальной философской и антропологической основой, пронизывающей все уровни культурного восприятия. От античных противопоставлений «грек – варвар» до современных миграционных кризисов, эта дихотомия неизменно определяет границы идентичности и формы взаимодействия.

Философские концепции Э. Левинаса, М. Бахтина, Г. Зиммеля и А. Шютца раскрывают этическую глубину отношения к «Другому», его ценность для самоосмысления и сложность интеграции незнакомого в собственную систему значений. Теория М. Дуглас о чистоте и опасности, а также структурная антропология К. Леви-Стросса, в свою очередь, показали, как ритуалы и бинарные оппозиции формируют базовые когнитивные структуры и служат поддержанию социального порядка.

Мы проследили, как культурная идентичность формируется в непрерывном процессе под влиянием личностных, социальных и культурных факторов, и как оппозиция «свое-чужое» играет ключевую роль в этногенезе, укрепляя чувство принадлежности. Стало очевидно, что культура не просто влияет, а определяет нашу субъективную реальность, делая объективное восприятие инокультурных явлений настоящим вызовом.

Анализ социальных стереотипов показал их двойственную природу. С одной стороны, они служат механизмом когнитивной экономии, упрощая мир и помогая адаптироваться к новому. С другой – их чрезмерное обобщение и устойчивость приводят к предрассудкам, ксенофобии и расизму, становясь серьезным барьером для межкультурной коммуникации. Ритуалы и символические практики были рассмотрены как мощные регуляторы социального взаимодействия, способные как укреплять границы между «своими» и «чужими» (на примере народных культур), так и обеспечивать их символическое преодоление, способствуя сплочению и коллективному исцелению.

Особое внимание было уделено трансформации восприятия «другого» в современном мире. Глобализация, с её размыванием и одновременной актуализацией культурных границ, миграционные процессы с их парадоксами позитивной оценки труда и негативных установок, а также всеобъемлющая цифровизация с её влиянием на мышление, социальные связи (феномен «цифрового одиночества» и «зловещей долины») и искусство – все эти факторы создают беспрецедентный контекст для осмысления «другого».

Актуальность дальнейших исследований в условиях динамично меняющегося мира не вызывает сомнений. Глобальные вызовы требуют не только теоретического осмысления, но и разработки практических стратегий для формирования толерантности, эффективного межкультурного диалога и преодоления конфликтов. Перспективы исследования включают более глубокое изучение влияния новых цифровых технологий на эмпатию и способность к подлинному пониманию «другого», анализ трансформации ритуалов в виртуальном пространстве, а также разработку междисциплинарных подходов к решению проблем, возникающих на стыке культур в условиях массовой миграции. Изучение того, как различные культурные общности адаптируются к новой реальности и какие стратегии они используют для сохранения своей идентичности, будет иметь решающее значение для построения гармоничного будущего, ведь только через глубокое понимание различий возможно достижение подлинной общности.

Список использованной литературы

1. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993.
2. Дуглас М. Чистота и опасность: анализ представлений об осквернении и табу / пер. с англ. Р.Громовой под редакцией С.Баньковской. Baltimore: Penguin Books, 1966.
3. Культурология: Учебное пособие / под ред. Г.В. Драча. М.: Альфа-М, 2003.
4. Михалкин А.Н., Михалкин Н.В. Философия права. М., 2011.
5. Байбурин А.К. Ритуал: свое и чужое // Фольклор и этнография: Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л., 1990.
6. Работящие, но чужие: парадокс восприятия мигрантов массовым сознанием (по результатам исследований в Санкт-Петербурге) // Мониторинг общественного мнения : Экономические и социальные перемены. 2017. № 1. DOI: 10.14515/monitoring.2017.1.06.
7. Чеканова С.А. Роль стереотипов в межкультурном общении. МГИМО. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/c53/c53d425b03f0b24050a41d6363c4ffcf.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
8. Социально-психологическая модель восприятия чужого: идентичность, знание, амбивалентность // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2011. № 1. URL: https://psy-journal.hse.ru/data/2011/03/17/1210405232/psy_2011_1_2.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
9. «Свой — чужой» в межкультурной коммуникации: подходы к изучению проблемы // Elibrary. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=12852277 (дата обращения: 30.10.2025).
10. Эволюция представлений о «чужом» // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/evolyutsiya-predstavleniy-o-chuzhom (дата обращения: 30.10.2025).
11. Ритуалы как психологическое средство формирования сплоченности семьи // PsyJournals.ru. 2008. № 4. URL: https://psyjournals.ru/psiedu/2008/n4/31604.shtml (дата обращения: 30.10.2025).
12. Ритуалы как средство регуляции поведения людей в совместной деятельности // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rituly-kak-sredstvo-regulyatsii-povedeniya-lyudey-v-sovmestnoy-deyatelnosti (дата обращения: 30.10.2025).
13. «СВОЕ» И «ЧУЖОЕ» КАК СПОСОБ САМОИДЕНТИФИКАЦИИ КУЛЬТУРЫ // Издательство ГРАМОТА. 2015. № 12-2. URL: https://gramota.net/materials/3/2015/12-2/29.html (дата обращения: 30.10.2025).
14. ПРОБЛЕМА «СВОИХ» И «ЧУЖИХ» В КУЛЬТУРНОЙ АНТРОПОЛОГИИ // Казахстанское востоковедение. URL: https://easternstudies.kz/index.php/journal/article/view/347 (дата обращения: 30.10.2025).
15. КРУГЛЫЙ СТОЛ: ОППОЗИЦИЯ “СВОЙ — ЧУЖОЙ” КАК ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ И ДИДАКТИКА // Вестник ВГУ. 2009. № 2. URL: http://www.vestnik.vsu.ru/html/philol/2009_2/13.pdf (дата обращения: 30.10.2025).
16. БИНАРНАЯ ОППОЗИЦИЯ «СВОЙ — ЧУЖОЙ» В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/binarnaya-oppozitsiya-svoy-chuzhoy-v-kulturologicheskom-diskurse (дата обращения: 30.10.2025).
17. ФИЛОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ОППОЗИЦИИ «СВОЙ – ЧУЖОЙ» // Удмуртский государственный университет. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/filosofskoe-osmyslenie-oppozitsii-svoy-chuzhoy (дата обращения: 30.10.2025).
18. Культурная динамика в массовом обществе потребления // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kulturnaya-dinamika-v-massovom-obschestve-potrebleniya (дата обращения: 30.10.2025).
19. Человек сквозь призму совместности или о возможности общей психологии // Культурно-историческая психология. 2024. Том 20. № 1. URL: https://psyjournals.ru/kip/2024/n1/Kravtsov_et_al.shtml (дата обращения: 30.10.2025).
20. Ценностно-аффективная поляризация нелояльного меньшинства социальной группы // VESTNIK MGPU. 2025. № 1. URL: https://vestnik-mgpu.ru/issues/2025/1/vestnik-mgpu-1-2025/tsennostno-affektivnaya-polyarizatsiya-neloyalnogo-menshinstva-sotsialnoy-gruppy/ (дата обращения: 30.10.2025).
21. Влияние цифровых технологий на восприятие и проектирование новых продуктов // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-tsifrovyh-tehnologiy-na-vospriyatie-i-proektirovanie-novyh-produktov (дата обращения: 30.10.2025).
22. Влияние цифровизации на устойчивость социальных порядков // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vliyanie-tsifrovizatsii-na-ustoychivost-sotsialnyh-poryadkov (дата обращения: 30.10.2025).
23. Искусство примирения: Бухарская биеннале как манифест новой узбекской идентичности // Ведомости. 22.10.2025. URL: https://www.vedomosti.ru/gorod/things/articles/2025/10/22/1069274-iskusstvo-primireniya (дата обращения: 30.10.2025).
24. Битва за прошлое. Как память стала причиной войн — и способна ли залечить их последствия, манипуляции памятью и забвением // Новая газета. 28.10.2025. URL: https://novayagazeta.eu/articles/2025/10/28/bitva-za-proshloe (дата обращения: 30.10.2025).
25. Понятие Другого и этика в философии Э. Левинаса // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-drugogo-i-etika-v-filosofii-e-levinasa (дата обращения: 30.10.2025).
26. Восприятие чужака группой в социологии г. Зиммеля // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vospriyatie-chuzhaka-gruppoy-v-sotsiologii-g-zimmelya (дата обращения: 30.10.2025).
27. Цифровизация и ее влияние на жизнь современного общества // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsifrovizatsiya-i-ee-vliyanie-na-zhizn-sovremennogo-obschestva (дата обращения: 30.10.2025).
28. Культурная идентичность: к определению понятия // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kulturnaya-identichnost-k-opredeleniyu-ponyatiya (дата обращения: 30.10.2025).
29. Межкультурная коммуникация в условиях глобализации // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mezhkulturnaya-kommunikatsiya-v-usloviyah-globalizatsii (дата обращения: 30.10.2025).
30. «Наша задача — распространять и популяризировать родные языки» // Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики». 27.10.2025. URL: https://www.hse.ru/news/2025/10/27/958342416.html (дата обращения: 30.10.2025).
31. Языковая политика в многонациональных государствах: между интеграцией и сохранением идентичности // Ведомости. 27.10.2025. URL: https://www.vedomosti.ru/press_releases/2025/10/27/yazikovaya-politika-v-mnogonatsionalnih-gosudarstvah-mezhdu-integratsiei-i-sohraneniem-identichnosti (дата обращения: 30.10.2025).
32. Идея длиною в вечность: в погоне за утопичным социальным приложением в 2025 году // Хабр. 2025. URL: https://habr.com/ru/articles/863385/ (дата обращения: 30.10.2025).
33. Том 28, № 4 (2025) // Сахарный диабет. 2025. Том 28, № 4. URL: https://www.sdiabet.ru/journal/sd/28/4 (дата обращения: 30.10.2025).
34. Стереотипы в межкультурной коммуникации // КиберЛенинка. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/stereotipy-v-mezhkulturnoy-kommunikatsii/viewer (дата обращения: 30.10.2025).