Отечественная историография борьбы великих держав за влияние в Китае: От имперской эпохи до современности

С начала XXI века наблюдается заметный рост интереса историков к изучению отечественной историографии Китая, что отражает общую тенденцию улучшения экономической и политической ситуации в стране, а также усиление внимания зарубежных исследователей к деятельности российских ученых-китаеведов. Этот интерес не случаен, ведь Китай, с его многовековой историей и динамично развивающейся современностью, всегда был и остается одним из ключевых игроков на мировой арене. В этом контексте, понимание того, как развивалось отечественное осмысление борьбы великих держав за влияние в Поднебесной, приобретает особую актуальность и научную значимость.

Настоящая курсовая работа ставит своей целью проведение исчерпывающего историографического анализа эволюции российских подходов к изучению соперничества Англии, России, Германии, Франции и США за влияние в Китае. Хронологические рамки исследования охватывают три ключевых периода: дореволюционный (до 1917 года), советский (до 1990 года) и современный российский (2005-2025 годы). Мы не просто перечислим работы, но и глубоко проанализируем, какие концепции, методологические подходы, школы и дискуссии доминировали в каждом из этих периодов, а также как политический, социальный и идеологический контекст влиял на формирование исторических интерпретаций.

Структура работы выстроена таким образом, чтобы последовательно раскрыть каждый из этих этапов, начиная с зарождения русского китаеведения и первых шагов в осмыслении роли великих держав, переходя к сложному и идеологически нагруженному советскому периоду, и завершая современными тенденциями, новыми парадигмами и открытыми дискуссиями. Особое внимание будет уделено сравнительному анализу историографических школ, выявлению преемственности и разрывов, а также оценке вклада и ограничений каждого из периодов.

Актуальность и научная значимость: Почему важно изучать историографию этой проблемы в России

Изучение отечественной историографии борьбы великих держав за влияние в Китае имеет многогранную актуальность. Во-первых, оно позволяет проследить, как менялось восприятие и анализ одного из важнейших геополитических узлов мировой истории в российском научном сообществе. Этот процесс отражает не только развитие самой исторической науки, но и эволюцию внешнеполитических приоритетов России, ее самосознания на международной арене. Во-вторых, глубокий историографический анализ помогает выявить методологические особенности, сильные и слабые стороны отечественного китаеведения, что важно для дальнейшего развития этой дисциплины. Каковы ключевые уроки, которые можно извлечь из этих особенностей для современных исследований?

В-третьих, понимание истоков и трансформации взглядов на борьбу за Китай позволяет лучше осмыслить современные российско-китайские отношения. Сегодня, когда стратегическое партнерство между Москвой и Пекином достигает беспрецедентного уровня, критический взгляд на исторические трактовки, в том числе и на расхождения, обусловленные националистически-патриотическими позициями обеих сторон, становится фундаментом для построения более прочных и взаимопонимающих связей. Наконец, для студента исторического факультета или факультета международных отношений, это исследование служит не только углублением знаний по конкретной теме, но и формированием навыков комплексного историографического анализа, что является основой для любой серьезной академической работы.

Зарождение русского китаеведения и осмысление борьбы за влияние до 1917 года

До 1917 года, на заре становления российского китаеведения, фундаментальные концепции, объясняющие роль великих держав в Китае, формировались в контексте геополитических интересов Российской империи и специфики ее взаимодействия с Поднебесной. Это был период, когда первые исследователи закладывали основы синологической традиции, изначально фокусируясь на глубоком изучении самой китайской цивилизации, что косвенно влияло на дальнейшее осмысление борьбы за влияние.

Первые шаги в изучении Китая: роль миссий и ранних исследователей

Формирование базовых знаний о Китае в России неразрывно связано с деятельностью Русской духовной миссии в Пекине, ставшей уникальным окном в неизведанный мир. Среди пионеров, чьи имена золотыми буквами вписаны в историю отечественной синологии, выделяются Иван Каменский Россохин (1707-1761) и Никита Яковлевич Бичурин (отец Иакинф, 1777-1853).

И.К. Россохин, проживший в Пекине более десяти лет (1729-1741) в составе Русской духовной миссии, подчеркивал критическую важность глубокого знания китайской истории для полноценного понимания страны. Его пребывание в Китае было не просто службой, но интенсивным периодом обучения китайскому и маньчжурскому языкам. Вернувшись в Россию, он стал переводчиком и преподавателем этих языков при Академии наук в Санкт-Петербурге. Его вклад в русскую синологию огромен: он перевел свыше 30 китайских сочинений, преимущественно исторических текстов, и стал составителем первых учебников и словарей китайского и маньчжурского языков в России. Деятельность Россохина способствовала формированию в русском обществе представления о Китае как о государстве с самобытной культурой и глубокой, сложной историей, что стало отправной точкой для дальнейшего осмысления его места в системе международных отношений.

Еще более значительным для XVIII-XIX веков стало наследие Н.Я. Бичурина. Возглавляя Девятую Русскую духовную миссию в Пекине на протяжении 13 лет (1808-1820), он стал подлинным подвижником китаеведения. Бичурин не только создал первый китайско-русский словарь и китайскую грамматику на русском языке, но и перевел множество классических китайских произведений. Его перу принадлежат более сотни статей и монографий по истории, культуре, обществу и приграничным районам Китая. Труды, такие как «Китайская грамматика» (1838), «Материалы для истории Российской духовной миссии в Пекине» (1905), а также фундаментальные «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена», «Китай в гражданском и нравственном состоянии» и «Древняя китайская история», вызвали небывалый интерес к Китаю в России XIX века. Он был удостоен Демидовской премии Императорской Академии наук четырежды, что является ярким свидетельством признания его заслуг. Работы Бичурина, основанные на глубоком погружении в первоисточники, заложили фундамент для изучения Китая как объекта, а не только субъекта международных отношений, став предвестником анализа борьбы за влияние.

Формирование университетского китаеведения и его тематика

Вторая половина XIX века ознаменовалась переходом от миссионерского и индивидуального изучения к системному научному и университетскому китаеведению. Китайский язык и история начали преподаваться в российских университетах, что стало важным этапом в институционализации синологии.

Одним из первых центров стало преподавание китайского языка в Казанском университете с 1840-х годов, где работали такие преподаватели, как А. Сосницкий, С. Рушко и И. Абдекаримов. Однако в середине 1850-х годов это направление было свернуто в рамках правительственной политики, направленной на централизацию востоковедного образования в Санкт-Петербурге, где ранее Н.Я. Бичурин активно выступал за создание специализированных классов по изучению восточных языков.

Истинным прорывом стало основание Восточного института во Владивостоке 21 октября 1899 года по Высочайшему указу императора Николая II. Здесь китайский язык, наряду с японским, маньчжурским, корейским и монгольским, стал одним из основных изучаемых восточных языков. Создание такого института на Дальнем Востоке было обусловлено стратегическими интересами России в регионе и необходимостью подготовки специалистов для работы с Китаем и другими странами Востока.

Тем не менее, университетское китаеведение в России в XIX – начале XX века преимущественно фокусировалось на изучении истории литературы, языков и религий. Устойчивая академическая традиция исследования древней истории Китая, хоть и имела отдельные работы, еще не сложилась. Это означало, что анализ текущих геополитических процессов, в частности, борьбы великих держав за влияние в Китае, скорее оставался на периферии внимания академической синологии, уступая место фундаментальному изучению китайской культуры.

Российская политика в Китае и ее историографическая интерпретация

К концу XIX – началу XX века российско-китайские отношения стали ареной обширного соприкосновеновения стратегических и геополитических интересов двух империй на Дальнем Востоке и Северо-Востоке Китая. Этот период характеризуется усилением роли России как одной из великих держав, активно участвующих в «разделе» Китая.

С.Л. Тихвинский, выдающийся советский и российский китаевед, в своих работах относил период 1858-1917 годов к этапу присоединения России к колониальной политике западных держав (Англии, Германии, Франции, США) и Японии в Китае. Это означает, что отечественная историография уже в советский период признавала Россию не просто сторонним наблюдателем, а активным участником этой борьбы за влияние, что было важным сдвигом в интерпретации имперской политики.

Ключевым моментом в этом процессе стало подписание Санкт-Петербургского договора 1881 года (12 (24) февраля). Этот договор, заключенный между Россией и Цинским правительством (со стороны России Н.К. Гирсом и Е.К. Бюцовым, со стороны Цинского правительства Цзэн Цзи-цзэном), фактически завершил пограничное размежевание между двумя империями. Он предусматривал возвращение Россией Илийского края Китаю, за исключением небольшой западной части, которая осталась за Россией для расселения около 70 тысяч жителей (преимущественно уйгуров, дунган и казахов), пожелавших принять российское подданство. Договор также уточнял границы в районе хребта Тарбагатай и по реке Хоргос, включая часть долины Черного Иртыша и озера Зайсан. В качестве компенсации за расходы и имущественные претензии российских подданных Китай обязался выплатить 9 миллионов рублей. Кроме того, договор обязывал Китай объявить амнистию участникам уйгуро-дунганского восстания. Значимость этого документа для дальнейших исследований российско-китайских отношений конца XIX — начала XX века трудно переоценить, поскольку он заложил правовую основу для дальнейшего взаимодействия в регионе.

Важным источником по дореволюционной историографии является труд Н.В. Кюнера, изданный в 1914 году, «Сношения России с Дальним Востоком на протяжении царствования дома Романовых». Эта работа демонстрирует, как традиционная русская научная традиция в китаеведении делала упор на скрупулезное изучение исторических фактов, используя подробные и достоверные данные в качестве основы для исследования китайской истории. Такой подход, характерный для академической науки того времени, стремился к объективности и полноте изложения, что создавало прочную эмпирическую базу для дальнейших историографических осмыслений.

Период	Исследователи/Труды	Основной вклад/Концепции	Фокус исследований
XVIII век	И.К. Россохин	Первые учебники и словари китайского/маньчжурского языков; представление о Китае как о государстве с глубокой историей.	Язык, культура, история Китая.
XIX век	Н.Я. Бичурин	Первый китайско-русский словарь, грамматика; более 100 монографий и статей по истории, культуре, обществу Китая.	Язык, культура, история, география Китая.
Вторая пол. XIX — нач. XX в.	Университетское китаеведение (Казань, Владивосток)	Институционализация синологии; преподавание китайского языка и истории.	История литературы, религий, языкознание.
1858-1917 гг. (по С.Л. Тихвинскому)	Н.В. Кюнер («Сношения России с Дальним Востоком…»)	Историографическое осмысление присоединения России к колониальной политике великих держав в Китае; акцент на достоверные исторические факты.	Российско-китайские отношения, геополитика в регионе.

Советская историография (до 1990 г.): Идеология, политизация и новые направления

Советский период в историографии борьбы великих держав за влияние в Китае ознаменовался глубокими трансформациями, обусловленными радикальным изменением идеологического и политического контекста. Если дореволюционная синология стремилась к академической объективности, то советская наука была вынуждена существовать в условиях жесткого идеологического диктата, что не могло не сказаться на интерпретациях и акцентах в исследованиях.

Влияние политических репрессий и идеологического давления

Одним из самых трагических и разрушительных явлений для советской синологии стали политические репрессии 1930-х годов. В период «великого террора» 1936-1938 годов китаеведы, как и представители многих других научных дисциплин, столкнулись с беспрецедентным давлением. Научные исследования были отодвинуты на второй план, уступив место политико-пропагандистской работе, направленной на идеологическое обоснование внешней и внутренней политики СССР.

Это привело к тяжелейшим потерям для синологии: многие выдающиеся специалисты были репрессированы. Например, А.Г. Шпринцин, А.А. Штукин, В.А. Вельгус — имена, которые могли бы обогатить советское китаеведение, оказались в местах заключения или в ссылке вплоть до начала 1950-х годов. Это создало острый дефицит кадров и надолго затормозило развитие отрасли. Особой жертвой репрессий стали так называемые «харбинцы» – люди, связанные с Китайско-Восточной железной дорогой (КВЖД). Только в период 1937-1938 годов было рассмотрено 30 938 дел, по которым 19 312 человек были приговорены к расстрелу. Репрессии против китайцев, проживавших в СССР, достигли пика в 1937-1939 годах. Эта трагическая страница истории советского китаеведения ярко демонстрирует, как политический террор способен не только искажать научные концепции, но и физически уничтожать интеллектуальный потенциал.

Вторая половина 1940-х годов также не принесла облегчения. Советская бюрократия активно использовала научные дискуссии как инструмент политических кампаний. Основные силы китаеведения были направлены на защиту идеологических установок и политико-пропагандистское обеспечение сталинской внутренней и внешней политики. Вмешательство властей через кадровую политику привело к тому, что многие научные работы и проекты, включая амбициозный трехтомный китайско-русский словарь, оставались незавершенными или неопубликованными. Ученые были вынуждены подгонять результаты исследований под спущенные сверху установки, что, безусловно, снижало объективность и научную ценность их трудов. Однако, несмотря на колоссальное политическое давление, советские китаеведы смогли сохранить преемственность в развитии науки и образования, заложив основу для дальнейшего развития русского китаеведения в более благоприятные периоды.

Идеологическая полемика и развитие институциональной базы

С 1960-х годов советская историография китайской революции столкнулась с новым вызовом – обострением идеологической полемики между Коммунистической партией Китая (КПК) и Коммунистической партией Советского Союза (КПСС). Этот конфликт, достигший пика в 1960-1966 годах, стал стержнем внешнеполитической борьбы и оказал прямое влияние на научные исследования. Советские историки начали открыто критиковать линию, курс и политику КПК и лично Мао Цзэдуна.

Критика включала осуждение отказа КПК подписать Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой (1963), который Пекин воспринимал как сделку «двух сверхдержав» (США и СССР) против его интересов. Советская сторона, в свою очередь, критиковала «ультралевые» радикальные лозунги Мао Цзэдуна, его теорию расширения классовой борьбы, а также отказ от тезиса о мирном переходе от капитализма к социализму, озвученного Никитой Хрущевым на XX съезде КПСС. Пропагандистская кампания против политики Мао Цзэдуна в советской прессе началась в конце августа 1966 года, что совпало с началом Культурной революции в Китае.

В этих условиях возникла острая необходимость в более глубоком и комплексном изучении Китая. В сентябре 1966 года в Академии наук СССР был создан Институт Дальнего Востока (ИДВ АН СССР), ныне известный как Институт Китая и современной Азии РАН. Его основной задачей стало комплексное изучение внутренней и внешней политики, экономики, истории, идеологии и культуры Китая. Первоначальная цель института, сформулированная С.Л. Тихвинским на первом заседании ученого совета 29 ноября 1967 года, заключалась в «раскрытии побудительных мотивов происходящего в Китае» и предоставлении «правильного анализа» китайских событий. Институт был спроектирован на 200 научных сотрудников и 600 человек общего штата к 1970 году и изначально включал девять секторов, в том числе сектор истории КПК и сектор идеологии. Создание ИДВ стало важным шагом в институционализации китаеведения, позволяя, несмотря на идеологические рамки, вести более систематизированные исследования.

Методологические особенности и дискуссии советского периода

Методологические подходы в советском китаеведении претерпели значительные изменения. До 1935 года в советском китаеведении доминировали концепции «старой школы», представленные такими выдающимися учеными, как академик Василий Михайлович Алексеев (1881-1951) и его ученик Юлиан Константинович Щуцкий (1897-1938). Их исследования отличались глубоким знанием классического китайского языка, литературы и философии, а также стремлением к академической объективности.

Однако с 1935 года появилось «новое» поколение советских китаеведов, чьи исследования были сильно ориентированы на злободневные политические запросы. Их деятельность, продолжавшаяся до 1973 года, характеризовалась поиском ответов на современные политические вопросы в древних идеологиях. Например, под влиянием таких событий, как Синьхайская революция 1911 года и провозглашение Китайской Республики, а также симпатий к Сунь Ятсену, чьи идеи иногда связывались с даосизмом, эти исследователи стремились использовать древние философские тексты, такие как «Дао-дэ-цзин» и «Чжуан-цзы», для обоснования современных политических курсов. Это был отход от чистого академизма «старой школы» в сторону более прагматичного, политически мотивированного подхода.

В советской науке существовала также методологическая дискуссия о концепции «китайского феодализма» и применимости понятия «средние века» для стран Востока. В этой полемике участвовали такие исследователи, как А.С. Поляков (в статье 1930 года) и П.А. Гриневич (в работе 1935 года), которые обсуждали специфику социально-экономического развития Китая и возможность применения к нему европейских исторических категорий. Эта дискуссия отражала общие методологические проблемы марксистской историографии, пытавшейся унифицировать исторические процессы разных цивилизаций.

Несмотря на все идеологические ограничения, важно отметить, что исследования по истории Компартии Китая, хотя и были подвержены влиянию идеологической полемики, способствовали переходу к более объективному изучению на базе архивных документов. Привлечение новых материалов из партийных архивов и переосмысление ранних этапов истории КПК, хоть и в рамках утвержденной методологии, позволило накопить значительный фактический материал и углубить понимание определенных аспектов китайской истории. В.М. Алексеев, к слову, высоко оценивал труд Ван Тун-лина «Всеобщая история Китая» (издан в 1916 году), считая его превосходящим европейские исследования того времени благодаря обширному использованию китайских первоисточников и глубине анализа, что демонстрирует признание академических достижений вне зависимости от идеологических рамок.

Цивилизационно-идеологический конфликт и его отражение

Отношения между СССР и КНР в 1950-1960-х годах были наполнены глубокими противоречиями, которые вышли за рамки обычной межгосударственной дипломатии, перерастя в цивилизационно-идеологический конфликт. Советская помощь Китаю в строительстве современного общества, связанная с консолидацией советских интересов и укреплением социалистического лагеря, стала фоном для столкновения двух мировоззрений: патриархальной этики и научного знания.

Советская сторона, предоставляя масштабную экономическую и техническую помощь, демонстрировала свое превосходство, основанное на научном знании, предлагая Китаю модели индустриализации и модернизации, базирующиеся на марксистско-ленинской теории. Это были четкие, структурированные планы, научно обоснованные подходы. Однако китайская сторона часто воспринимала эти предложения через призму собственных этических принципов и уникального понимания революционного пути. Ярким проявлением этого конфликта стал отказ СССР помочь Китаю в разработке ядерного оружия (в частности, атомной бомбы). Пекин интерпретировал это как следствие «теории мирного сосуществования» Н.С. Хрущева и осудил как «хрущевский ревизионизм», который противоречил марксистским принципам. Китайское руководство считало, что СССР предает идеалы мировой революции, тогда как советская сторона видела в своих действиях прагматизм и стремление к глобальной стабильности. Этот отказ стал одним из катализаторов для Китая в развитии собственной ядерной программы, поскольку он ясно показал необходимость опоры на собственные силы.

Этот цивилизационно-идеологический конфликт способствовал развитию у китайского народа собственного научного знания о национальном саморазвитии, подтолкнув КНР к поиску собственного пути и созданию собственной атомной бомбы. В советской историографии внешняя политика КНР в 1949–1976 годах традиционно делилась на периоды, отличные от принятой в китайской периодизации, и оценивалась как результат борьбы различных сил в руководстве Китая, при определяющем влиянии Мао Цзэдуна. Таким образом, даже анализ внешней политики КНР был пропитан идеологическими оценками и интерпретациями, отражающими глубокий раскол между двумя социалистическими державами.

Современная российская историография (2005-2025): Новые парадигмы, методы и оценка предшественников

На рубеже тысячелетий, с началом XXI века, российское китаеведение переживает новый этап своего развития. Улучшение экономической и политической ситуации в стране, а также растущий интерес со стороны зарубежных историков к деятельности российских ученых-китаеведов, привели к беспрецедентному расширению предметного поля и внедрению новых методологических подходов в изучение борьбы великих держав за влияние в Китае.

Расширение предметного поля и институциональное развитие

Современная российская историография внешней политики КНР, особенно в эпоху Си Цзиньпина (с конца 2012 года), отличается беспрецедентной широтой исследуемых проблем, охватывая фактически глобальный масштаб. Приоритетными направлениями стали анализ и разъяснение таких внешнеполитических концепций, практики и стиля Си Цзиньпина, как «сообщество единой судьбы человечества» (天下一家 tianxia gongtongti), «инициатива пояса и пути» (一带一路 Yidai Yilu) и «китайская мечта» (中国梦 Zhongguo meng). Эти концепции изучаются не только с точки зрения их внутренней логики, но и с позиции их влияния на международные отношения и роль Китая в мире.

Помимо этого, в центре внимания исследователей по-прежнему остается ведущая роль российского и американского векторов во внешнеполитическом курсе Китая, с заметным усилением внимания к России, что обусловлено текущей геополитической обстановкой. Новые исследования активно уделяют внимание политике Пекина в развивающемся мире, так называемом «Глобальном Юге». Это включает глубокий анализ взаимодействия Китая в формате БРИКС, изучение его «мягкой силы» (soft power) и политики «партнерства». В частности, российские китаеведы исследуют продвижение Китаем идей глобального управления, его возрастающую роль в многополярном мире, а также инициативы, направленные на укрепление сотрудничества с развивающимися странами через масштабные экономические проекты и культурные обмены.

Важной чертой современного этапа является расширение географии изучения КНР, выходящее за рамки традиционных центров советского китаеведения, таких как Москва, Ленинград (ныне Санкт-Петербург) и Чита. Новыми, динамично развивающимися центрами становятся вузы Дальнего Востока, например, Дальневосточный федеральный университет (ДВФУ) и Амурский государственный университет (АмГУ). Активно подключаются и региональные университеты в Сибири (например, Иркутский государственный университет) и других частях России, где открываются кафедры и центры китаеведения, что свидетельствует о децентрализации и углублении экспертизы по Китаю на всей территории страны.

Фундаментальные работы и крупные проекты

Современная российская историография Китая отмечена появлением знаковых фундаментальных трудов и реализацией амбициозных научных проектов. Среди них особое место занимает десятитомная «История Китая с древнейших времен до начала XXI века» под редакцией академика С.Л. Тихвинского. Этот монументальный труд, в подготовке которого участвовали все ведущие китаеведы России, представляет собой синтез многолетних исследований и является эталонным изданием, охватывающим всю полноту китайской истории.

Помимо этого, реализуются и другие крупные научные проекты. Шеститомная энциклопедия о духовной культуре Китая, опубликованная издательством «Восточная литература», является ярким примером междисциплинарного подхода. Первый том этой энциклопедии, вышедший в 2006 году, был удостоен высшей награды XIII Пекинской международной книжной ярмарки, что подчеркивает ее научную значимость и международное признание.

Также активно ведется проект тайваньских ученых по созданию устной истории китаеведения, который собирает и систематизирует воспоминания и интервью с ключевыми фигурами в области синологии. Параллельно с этим формируется «Архив российской китаистики» – электронная база данных, включающая сведения о российских синологах, их трудах, а также о развитии китаеведческих учреждений. Эти проекты не только сохраняют историческую память, но и создают мощную информационную базу для будущих исследований.

Современные дискуссии и оценка интерпретаций

Современная российская историография не ограничивается лишь накоплением новых данных, но и активно переосмысливает прошлые события и их трактовки. Продолжаются острые дискуссии о российской политике в Китае после Русско-японской войны 1904–1905 годов. Ключевые вопросы этих дискуссий касаются оценки эффективности российской дипломатии в тот период, обоснованности стратегических решений, а также роли экономических и военных факторов в формировании политики в Северо-Восточном Китае. Эти дебаты призваны дать более взвешенную и многомерную картину сложного периода, когда Россия, потерпев поражение от Японии, пыталась сохранить свои позиции в регионе.

Современные российские китаеведы также отмечают актуальность сопоставления цинской политики с современной практикой мультикультурализма и концепцией «китайской нации» (中华民族 Zhonghua Minzu). Это позволяет взглянуть на исторические процессы через призму современных теоретических подходов, выявить преемственность и трансформации в национальной идентичности и государственной политике Китая.

Проблемы осмысления российско-китайских отношений в историографии

Несмотря на активное развитие и расширение исследовательских горизонтов, современная российская историография сталкивается с определенными проблемами. Иван Зуенко, ведущий эксперт по российско-китайским отношениям, в своих работах (в том числе за 2024 год) указывает на то, что стратегическое партнерство России и Китая развивается стремительно, несмотря на глубокие культурные и цивилизационные различия. Однако, по его мнению, историческое осмысление этих связей не поспевает за политической целесообразностью. Исторические трактовки в обеих странах часто расходятся, что обусловлено националистически-патриотическими позициями. Это создает «слепые зоны» и потенциальные точки напряжения, где интерпретации прошлого могут стать препятствием для полного взаимопонимания в настоящем и будущем. Неужели эти расхождения могут подорвать стратегическое партнерство в долгосрочной перспективе, или же они являются лишь естественным следствием различных национальных нарративов?

Современная российская историография осознает эту проблему и стремится критически оценивать вклад и ограничения предшествующих периодов. Признается, что дореволюционная историография, хоть и была академически сильной, страдала от европоцентризма и не всегда учитывала внутреннюю логику развития китайской цивилизации. Советская историография, несмотря на идеологические деформации, накопила огромный фактологический материал и создала серьезную институциональную базу, однако ее выводы часто были предопределены партийными установками. Современные исследователи стремятся к синтезу этих подходов, дополняя их новыми методологиями (например, компаративным анализом, культурными исследованиями) и обширным кругом источников, включая китайские. Работа А.В. Лукина «Медведь наблюдает за драконом: Образ Китая в России в XVII-XXI вв.» является ярким примером такого комплексного подхода, рассматривающего взаимоотношения Китая с Россией в различные исторические периоды через призму взаимных образов и восприятий.

Период	Направления исследований	Ключевые концепции/инициативы КНР	Ведущие центры/проекты
2005-2025 гг.	Внешняя политика КНР (эпоха Си Цзиньпина), политика на «Глобальном Юге», «мягкая сила», БРИКС, российско-американский вектор.	«Сообщество единой судьбы человечества» (天下一家), «Инициатива пояса и пути» (一带一路), «Китайская мечта» (中国梦).	ИДВ РАН, ДВФУ, АмГУ, региональные университеты, 10-томная «История Китая», 6-томная энциклопедия «Духовная культура Китая», «Архив российской китаистики».

Ведущие школы, направления и дискуссии в отечественной историографии проблемы

История отечественной историографии борьбы великих держав за влияние в Китае представляет собой сложную панораму, где сменялись научные школы, конкурировали методологические подходы и разгорались жаркие дискуссии. Понимание этой динамики позволяет оценить глубину и многогранность российских взглядов на Китай и его место в системе международных отношений.

Дореволюционные и советские концепции: «старая» и «новая» школы

Первые систематические исследования по истории Китая в России были обобщены и проанализированы П.Е. Скачковым в его фундаментальных «Очерках истории русского китаеведения» (1977). Скачков не только систематизировал труды таких пионеров, как И.К. Россохин, но и выделил так называемый «Бичуринский период отечественной синологии», связанный с непревзойденной деятельностью Н.Я. Бичурина. Этот ранний этап характеризовался глубоким филологическим подходом, вниманием к первоисточникам и стремлением к всестороннему изучению китайской культуры.

Однако после Октябрьской революции и установления советской власти, китаеведение претерпело радикальные изменения. До 1935 года в советском китаеведении еще сохранялось влияние «старой школы», представленной такими титанами, как академик В.М. Алексеев и его ученик Ю.К. Щуцкий. Их работы отличались глубочайшим знанием классического китайского языка, литературы и философии, стремлением к академической объективности и независимости от сиюминутных политических конъюнктур. В.М. Алексеев, например, высоко оценивал труд китайского историка Ван Тун-лина «Всеобщая история Китая» (изданный в 1916 году), считая его превосходящим европейские исследования того времени благодаря обширному использованию китайских первоисточников и глубине анализа. Это подчеркивало важность обращения к внутренним, китайским, нарративам.

После 1935 года, в условиях усиления идеологического давления и политического заказа, сформировалось «новое» поколение советских китаеведов. Их исследования были сильно ориентированы на политические запросы, что привело к изменению методологии и интерпретации древних идеологий. Вместо чисто академического изучения, многие работы стали искать в древних текстах обоснование современных политических курсов. Это было заметным отступлением от принципов «старой школы» и отражало общую политизацию науки в СССР. Важно отметить, что в послевоенные годы (вторая половина 1940-х) основные силы советского научного китаеведения были сосредоточены в Ленинграде, сохраняя определенную преемственность с дореволюционными традициями, однако после переноса Института востоковедения АН СССР в Москву в 1950 году, Москва превзошла Ленинград по масштабам китаеведческого образования.

Дискуссии о применимости европейских категорий к истории Китая

Одной из центральных методологических дискуссий в советской науке стала проблема применимости европейских исторических категорий, таких как «феодализм» и «средние века», к истории стран Востока, в частности Китая. Эта полемика, развернувшаяся в 1920-1930-е годы, была обусловлена попытками марксистской историографии унифицировать всемирно-исторический процесс и найти универсальные стадии развития для всех цивилизаций.

В этой дискуссии активно участвовали такие ученые, как А.С. Поляков (в статье 1930 года) и П.А. Гриневич (в работе 1935 года). Они обсуждали специфику социально-экономического развития Китая, его уникальные черты, которые не всегда укладывались в жесткие рамки европейских представлений о феодализме. Например, отсутствие классической феодальной раздробленности, особая роль централизованной бюрократии, уникальные формы земельной собственности – все это ставило под вопрос прямую применимость западных моделей. Эта дискуссия имела огромное методологическое значение, поскольку она заставляла исследователей глубже вникать в специфику китайского общества, а не просто накладывать на него готовые схемы. В конечном итоге, это способствовало развитию более нюансированного подхода к изучению социально-экономической истории Китая, хотя и в рамках доминирующей марксистской парадигмы.

Оценка влияния внешнего и внутреннего контекста

На протяжении всей истории отечественного китаеведения, как дореволюционного, так и советского, и современного российского, на формирование историографических концепций оказывал огромное влияние политический и идеологический контекст.

• Дореволюционный период: Российская империя, будучи одной из великих держав, имела свои геополитические интересы на Дальнем Востоке. Поэтому исследования, хотя и стремились к академической объективности, не могли полностью абстрагироваться от государственной политики, что отражалось в интересе к приграничным территориям, торговле и дипломатическим отношениям. Традиционная русская научная традиция делала упор на исторические факты и достоверные данные, что создавало прочную эмпирическую основу.
• Советский период: Здесь влияние контекста было наиболее драматичным. В 1920-30-е годы преобладало практическое направление, обусловленное мощным политическим заказом со стороны Коминтерна и советской дипломатии, в то время как в Ленинграде, при поддержке Академии наук, сохранялся филологический подход, сосредоточенный на языкознании и переводе текстов. «Великий террор» и последующая идеологическая полемика между КПК и КПСС (после 1960-х годов) привели к критике китайской политики и политизации исследований. Тем не менее, даже в этих условиях исследования по истории КПК, благодаря привлечению новых архивных документов, способствовали некоторому переходу к более объективному изучению.
• Современный российский период (2005-2025 гг.): После распада СССР и смены политического режима, российское китаеведение получило новые возможности для развития. Уход от жесткого идеологического диктата, расширение доступа к международным источникам и методологиям, а также рост интереса к Китаю как к стратегическому партнеру, привели к появлению новых парадигм. Однако, как отмечает Иван Зуенко, современные исследования все еще сталкиваются с проблемой, когда историческое осмысление не поспевает за политической целесообразностью, и интерпретации истории в обеих странах формируются с националистически-патриотических позиций. Это создает определенные «слепые зоны» и пробелы в изучении, требующие критического подхода и глубокого сравнительного анализа.

Проблемы интерпретации общего прошлого в России и Китае остаются предметом исследований, выявляя расхождения, которые потенциально могут омрачить позитивное развитие партнерства. Это подчеркивает необходимость постоянного диалога и критического переосмысления исторических нарративов с обеих сторон.

Методологические особенности и влияние контекста на историографию борьбы за влияние в Китае

Методологические подходы, применяемые в отечественной историографии борьбы великих держав за влияние в Китае, никогда не были статичными. Они эволюционировали под влиянием множества факторов – от внутренних академических традиций до глобальных геополитических сдвигов и идеологических императивов. Понимание этих особенностей критически важно для адекватной оценки любого исторического труда.

Традиционная русская научная традиция: эмпиризм и филология

Традиционная русская научная традиция в китаеведении, заложенная ещё в дореволюционный период, всегда делала особый упор на исторические факты. Это было обусловлено стремлением к максимальной достоверности и глубине изучения предмета. Исследователи, начиная с И.К. Россохина и Н.Я. Бичурина, методично собирали и анализировали подробные данные, используя обширные китайские первоисточники. Их работа была основана на тщательном филологическом анализе, переводе текстов и составлении словарей, что создавало прочную эмпирическую базу для всех последующих исследований китайской истории и культуры. Такой подход, с его акцентом на «первичность» факта, стремился к объективности, но при этом мог быть ограничен в теоретическом обобщении или сравнении с западными моделями.

В 1920-30-е годы в СССР, несмотря на общий сдвиг в сторону марксистской методологии, существовало два ключевых направления в изучении Китая. В то время как Ленинград, с его богатыми академическими традициями и поддержкой Академии наук, сохранял филологический подход, сосредоточенный на языкознании, литературоведении и переводе текстов, в других центрах страны преобладало практическое направление. Оно было обусловлено мощным политическим заказом и ориентировано на решение конкретных задач Коминтерна и советской дипломатии. Этот дуализм отражал внутреннюю борьбу между академическим наследием и прагматическими потребностями государства, что часто приводило к фрагментации исследовательских усилий.

Влияние политического и идеологического контекста: от репрессий до современной геополитики

Влияние политического и идеологического контекста на историографию борьбы за влияние в Китае прослеживается на протяжении всех рассматриваемых периодов.

• Советский период: После 1930-х годов, особенно в период «великого террора», политический заказ стал определяющим. Исследования по истории Компартии Китая, несмотря на влияние идеологической полемики и жесткую цензуру, способствовали переходу к более объективному изучению на базе архивных документов. Привлечение новых материалов из партийных архивов и переосмысление ранних этапов истории КПК, хоть и осуществлялось в рамках доминирующей идеологии, тем не менее, обогащало фактическую базу и способствовало более глубокому пониманию событий. Однако идеологическое противостояние между КПК и КПСС после 1960-х годов привело к критике советскими историками китайской политики, что напрямую отразилось на интерпретациях событий и наложило отпечаток на большинство работ того времени.
• Цивилизационно-идеологический конфликт 1950-1960-х гг.: Ярким примером прямого влияния политического контекста на исследовательские интерпретации является цивилизационно-идеологический конфликт, возникший на фоне советской помощи Китаю в 1950-1960-х годах. Тогда советская сторона, предлагая модели индустриализации и модернизации, базирующиеся на марксистско-ленинской теории, демонстрировала свое превосходство, основанное на научном знании. В то же время китайская сторона апеллировала к этическим принципам и собственному пониманию революционного пути. Отказ СССР в помощи по ядерным технологиям, например, стал ярким проявлением этого конфликта, породив в китайской историографии интерпретацию советских действий как «хрущевского ревизионизма».
• Современный российский период (2005-2025 гг.): В современности влияние контекста остается значимым, хотя и принимает иные формы. Современные исследования по российско-китайским отношениям часто сталкиваются с тем, что историческое осмысление не поспевает за политической целесообразностью. Интерпретации истории в обеих странах нередко формируются с националистически-патриотических позиций. Это создает определенные искажения, когда исторические факты могут быть использованы для обоснования текущих политических решений или укрепления национального самосознания, что требует от исследователей критической рефлексии и стремления к многостороннему анализу.

Таким образом, методологические особенности отечественной историографии борьбы за влияние в Китае всегда были тесно связаны с историческим, политическим и идеологическим контекстом. От эмпиризма и филологического подхода дореволюционного периода, через идеологизированную, но институционально развитую советскую науку, до современного стремления к комплексности и преодолению националистических трактовок — каждый этап вносил свои коррективы в понимание сложной динамики взаимодействия великих держав в Поднебесной.

Заключение: Основные выводы и перспективы изучения

Анализ развития отечественной историографии борьбы великих держав за влияние в Китае на протяжении трех ключевых периодов — дореволюционного (до 1917 г.), советского (до 1990 г.) и современного российского (2005-2025 гг.) — позволяет сделать ряд фундаментальных выводов.

Первый этап, дореволюционная историография, был периодом зарождения русского китаеведения, глубоко укорененного в миссионерской и филологической традициях. Труды И.К. Россохина и Н.Я. Бичурина заложили основу для академического изучения китайского языка, истории и культуры, подчеркивая самобытность китайской цивилизации. Университетское китаеведение во Владивостоке и Казани начало институционализацию этой дисциплины, хотя фокус оставался преимущественно на лингвистике и литературоведении. В то же время, российская политика в Китае, особенно после Санкт-Петербургского договора 1881 года, постепенно становилась объектом изучения, и уже С.Л. Тихвинский в советский период осмысливал ее как часть колониальной экспансии. Методологической особенностью этого периода был упор на исторические факты и достоверные данные, что создавало прочную эмпирическую базу.

Советская историография представляла собой качественно иной этап, характеризующийся глубокой политизацией и идеологическим давлением. «Великий террор» 1930-х годов нанес колоссальный урон синологии, переводя ее в русло политико-пропагандистской работы и лишая научное сообщество многих выдающихся специалистов. Послевоенное китаеведение, несмотря на репрессии, смогло сохранить преемственность, но столкнулось с усилением идеологической полемики между КПК и КПСС в 1960-х годах. Создание Института Дальнего Востока в 1966 году стало ответом на потребность в комплексном изучении Китая, но и оно не могло полностью избежать идеологических установок. Методологически этот период ознаменовался переходом от «старой школы» академиков В.М. Алексеева и Ю.К. Щуцкого к «новым» китаеведам, искавшим ответы на политические вопросы в древних идеологиях. Дискуссии о «китайском феодализме» и применимости европейских категорий отражали попытки марксистской историографии унифицировать исторические процессы. Цивилизационно-идеологический конфликт на фоне советской помощи Китаю ярко проявил столкновение научного знания (советская модель) и этических принципов (китайское восприятие).

Современная российская историография (2005-2025 гг.) демонстрирует значительное расширение предметного поля и методологических подходов. Отмечается рост интереса к отечественной историографии Китая, а изучение внешней политики КНР в эпоху Си Цзиньпина (концепции «сообщества единой судьбы человечества», «инициативы пояса и пути», «китайской мечты») приобретает глобальный масштаб. Расширяется география китаеведческих центров, появляются новые фундаментальные работы (10-томная «История Китая» под ред. С.Л. Тихвинского, 6-томная энциклопедия «Духовная культура Китая») и проекты, такие как «Архив российской китаистики». Тем не менее, сохраняются дискуссии о российской политике в Китае после Русско-японской войны 1904–1905 гг., а также актуализируется сопоставление цинской политики с современным мультикультурализмом. Как отмечает И. Зуенко, историческое осмысление российско-китайских связей часто не поспевает за политической целесообразностью, а трактовки расходятся из-за националистически-патриотических позиций.

Основные выводы:

1. Эволюция фокуса: Отечественная историография прошла путь от филологического и культурно-исторического изучения Китая до комплексного анализа его роли в международных отношениях, включая борьбу великих держав.
2. Влияние контекста: Политический и идеологический контекст оказывал решающее влияние на методологию, тематику и интерпретации исследований на всех этапах.
3. Преемственность и разрывы: Несмотря на идеологические разрывы, особенно в советский период, в отечественном китаеведении сохранялась определенная преемственность, особенно в академических центрах.
4. Разнообразие школ: От «старой школы» классической синологии до политически ориентированных советских исследований и современных междисциплинарных подходов — разнообразие школ и направлений обогатило отечественную историографию.

Перспективы изучения:

• Глубокий сравнительный анализ: Необходим более глубокий сравнительный анализ отечественных историографических подходов к политике каждой из упомянутых великих держав (Англии, Германии, Франции, США) в Китае, а не только России, что является «слепой зоной» в текущих исследованиях.
• Междисциплинарные исследования: Развитие междисциплинарных подходов, включающих политологию, экономику, культурологию, для более полного осмысления сложных процессов борьбы за влияние.
• Преодоление националистических трактовок: Активное привлечение китайских и западных историографических нарративов для формирования более объективной и многосторонней картины прошлого, преодолевая «слепые зоны», вызванные националистически-патриотическими позициями.
• Изучение новых источников: Расширение источниковой базы за счет оцифрованных архивов, устной истории и менее изученных региональных материалов.

Значимость комплексного историографического анализа для понимания современных российско-китайских отношений и роли России в Азиатско-Тихоокеанском регионе трудно переоценить. Только критически осмыслив собственное прошлое и эволюцию взглядов на Китай, отечественная наука сможет вносить полноценный вклад в формирование эффективной внешней политики и углубление стратегического партнерства.

Список использованной литературы

1. Елманова Н.С., Козьменко В.М., Протопопов А.С. История международных отношений и внешней политики России. 1648-2005. М.: Аспект Пресс, 2008. 399 с.
2. Змитрович И.О., Кривощекий Г.М., Колоцей М.Я. Всемирная история новейшего времени. Гродно: ГрГУ, 2007. 207 с.
3. Золов А.В. США: борьба за мировое лидерство (К истории американской внешней политики. ХХ век). Калининград, 2000. 100 с.
4. Колоцей Л.А. Всемирная история новейшего времени. Гродно: ГрГУ, 2007. 226 с.
5. Меликсетов А.В. История Китая. М.: Высшая школа, 2002. 736 с.
6. Николаева Н.И. Некоторые итоги антиамериканской кампании в СССР в конце 40 – начале 50-х годов. М., 2005. 23 с.
7. Поляк Г.Б. Всемирная история. М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997. 496 с.
8. Сидихменов В.Я. Китай: страницы прошлого. Смоленск: Русич, 2003. 464 с.
9. Сидихменов В.Я. Маньчжурские правители Китая. Минск: Миринда, 2004. 447 с.
10. Сироткин В.Г., Алексеев Д.С. СССР 1941–1945 гг.: политика и дипломатия. М., 2005. 20 с.
11. Янчевецкий Д.Г. У стен недвижного Китая. СПб: Порт-Артур, издание П. А. Артемьева, 1903. 618 с.
12. Журнал «Новая и новейшая история». Густерин П.В. Москва, 2008.
13. Мосяков Д. США — Китай: обострение противоречий в Юго-Восточной Азии // Азия и Африка сегодня. 2007. № 7 (Июль). С. 31.
14. Габуев А. Некоторые итоги африканского турне председателя КНР // Азия и Африка сегодня. 2007. № 6 (Июнь). С. 3.
15. Мамонов М. Стратегия профилактики опасности во внешней политики КНР // Международные процессы. 2007. Т. 5, № 3 (15) (Сентябрь-декабрь).
16. Исторический очерк российского китаеведения [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istoricheskiy-ocherk-rossiyskogo-kitaevedeniya (дата обращения: 13.10.2025).
17. Путь длиною в 400 лет. История российско-китайских отношений // Российское историческое общество. URL: https://historyrussia.org/sobytiya/put-dlinoiu-v-400-let-istoriya-rossijsko-kitajskikh-otnoshenij.html (дата обращения: 13.10.2025).
18. Российская историография внешней политики КНР в эпоху Си Цзиньпина [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiyskaya-istoriografiya-vneshney-politiki-knr-v-epohu-si-tszinpina (дата обращения: 13.10.2025).
19. РОССИЙСКОЕ КИТАЕВЕДЕНИЕ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rossiyskoe-kitaevedenie-sovremennoe-sostoyanie-i-osnovnye-problemy (дата обращения: 13.10.2025).
20. 1881-1905 годы в истории российско-китайских отношений [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/1881-1905-gody-v-istorii-rossiysko-kitayskih-otnosheniy (дата обращения: 13.10.2025).
21. Дацышен В.Г. История русско-китайских отношений (1618-1917 гг.): учеб. пособие [Электронный ресурс]. URL: https://search.rsl.ru/ru/record/01002790883 (дата обращения: 13.10.2025).
22. Российская политика в Китае после Русско-японской войны 1904–1905 годов: дискуссии в современной историографии [Электронный ресурс]. URL: https://vestnik.spbu.ru/html13/s04/s04v2/01.pdf (дата обращения: 13.10.2025).
23. ИСТОРИЯ РОССИЙСКО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ В ДОКУМЕНТАХ И МАТЕРИАЛАХ [Электронный ресурс]. URL: https://elibrary.ru/item.asp?id=20286801 (дата обращения: 13.10.2025).
24. Россия и Китай: прошлое и настоящее // МГИМО. URL: https://mgimo.ru/about/news/main/russia-china-past-present-exhibition/ (дата обращения: 13.10.2025).
25. КНР // Институт Китая и современной Азии РАН. URL: https://www.icra.ru/upload/iblock/c53/c53641154575b682662057630777591e.pdf (дата обращения: 13.10.2025).
26. История русского китаеведения 1917–1945 гг. // Издательство Весь Мир. URL: https://www.vesmirbooks.ru/books/2179/ (дата обращения: 13.10.2025).
27. Российское китаеведение. 2022. № 1 // Институт Китая и современной Азии РАН. URL: https://www.icra.ru/upload/iblock/d94/d949479b7b6c7a6e1152a5c40026e633.pdf (дата обращения: 13.10.2025).
28. К истории отечественного китаеведения (на материале советской даологии 1917–1985 гг.) [Электронный ресурс]. URL: https://www.synologia.ru/a/%D0%9A_%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8_%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BA%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F_(%D0%BD%D0%B0_%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D0%B5_%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%BA%D0%BE%D0%B9_%D0%B4%D0%B0%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B8_1917%E2%80%931985_%D0%B3%D0%B3.) (дата обращения: 13.10.2025).
29. Ульянов М.Ю. Древний Китай в работах советских китаеведов 20–30 гг. ХХ // Отдел Китая. URL: https://www.icra.ru/upload/iblock/d76/d76b1f2382100808a3852033c7f965b2.pdf (дата обращения: 13.10.2025).
30. ПРОБЛЕМЫ СОВЕТСКОГО КИТАЕВЕДЕНИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1940-Х ГГ. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/problemy-sovetskogo-kitaevedeniya-vo-vtoroy-polovine-1940-h-gg (дата обращения: 13.10.2025).
31. История Китая с древнейших времен до начала XXI века // Институт Китая и современной Азии РАН. URL: https://www.icra.ru/upload/iblock/e7a/e7a8aa3f9dd4b92b6a715f308942b005.pdf (дата обращения: 13.10.2025).
32. Древний Китай в работах советских китаеведов 20-30 гг. ХХ В. (краткий обзор) [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/drevniy-kitay-v-rabotah-sovetskih-kitaevedov-20-30-gg-hh-v-kratkiy-obzor (дата обращения: 13.10.2025).
33. Образ России в Китае: краткая историография российских исследований [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-rossii-v-kitae-kratkaya-istoriografiya-rossiyskih-issledovaniy (дата обращения: 13.10.2025).
34. Выдающийся российский китаевед, историк и дипломат Сергей Леонидович // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vydayuschiysya-rossiyskiy-kitaeved-istorik-i-diplomat-sergey-leonidovich (дата обращения: 13.10.2025).
35. К истории Средневековья в Китае [Электронный ресурс]. URL: https://www.synologia.ru/a/%D0%9A_%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8_%D0%A1%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%B5%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%8C%D1%8F_%D0%B2_%D0%9A%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%B5 (дата обращения: 13.10.2025).
36. Внешняя политика Китайской Народной Республики в 1949 – 1976 гг. // Перспективы. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vneshnyaya-politika-kitayskoy-narodnoy-respubliki-v-1949-1976-gg (дата обращения: 13.10.2025).
37. История вместе и порознь // Россия в глобальной политике. URL: https://globalaffairs.ru/articles/istoriya-vmeste-i-porozn/ (дата обращения: 13.10.2025).
38. Представление советских людей о Китае в 1950-1960-е гг [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/predstavlenie-sovetskih-lyudey-o-kitae-v-1950-1960-e-gg (дата обращения: 13.10.2025).
39. Цивилизационно-идеологический конфликт на фоне советской помощи Китаю в 1950-1960-х гг. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsivilizatsionno-ideologicheskiy-konflikt-na-fone-sovetskoy-pomoschi-kitayu-v-1950-1960-h-gg (дата обращения: 13.10.2025).