В истории европейской цивилизации немногие периоды сопоставимы по масштабу трансформаций с эпохой Возрождения (XIV – XVI века). Это время, когда мир, казалось, пробудился после векового сна Средневековья, обратив взор к античному наследию, переосмысливая религию, искусство, науку и, конечно, язык. В этом грандиозном процессе переводы играли роль не просто инструмента передачи информации, но подлинного катализатора, движущей силы культурных, социальных и лингвистических изменений. Актуальность изучения переводческой мысли Ренессанса для современного переводоведения и культурологии обусловлена тем, что именно тогда были заложены основы многих принципов и дилемм, актуальных по сей день: от соотношения формы и содержания до роли переводчика в культурном диалоге.
Настоящая работа ставит целью провести исчерпывающий историко-теоретический анализ переводческих концепций гуманистов Леонардо Бруни и Этьена Доле в контексте социокультурных предпосылок эпохи Возрождения. Для достижения этой цели предстоит решить ряд задач: определить место Ренессанса в общей периодизации истории перевода, рассмотреть его уникальные социокультурные факторы, проанализировать ключевую переводческую дилемму «буква vs. смысл», детально изучить теоретические положения Бруни и Доле, осветить основные направления переводческой деятельности (классический и религиозный перевод) и оценить влияние переводов на становление национальных литературных языков Европы. В конечном итоге, мы стремимся продемонстрировать, что Ренессанс не только возродил интерес к античности, но и перевернул представление о переводе, превратив его из «рабской» копии в самостоятельное искусство, а переводчика – в активного творца и проводника новых идей.
Социокультурные и исторические предпосылки становления переводческой мысли Возрождения
Эпоха Возрождения, со всеми её бурными изменениями и интеллектуальными прорывами, стала настоящим водоразделом в истории перевода. До этого момента переводческая деятельность зачастую оставалась на периферии культурного процесса, выполняя скорее служебную функцию; однако, в XIV–XVI веках она выходит на авансцену, превращаясь в один из центральных механизмов формирования новой европейской идентичности.
Эпоха Возрождения в периодизации истории перевода
В общепринятой периодизации истории перевода, представленной такими выдающимися исследователями, как М. Балляр, П.И. Копанев и Г.Т. Хухуни, эпоха Возрождения (охватывающая период приблизительно с XIV по XVI век) занимает особое, крайне важное место. Она рассматривается как самостоятельный, качественно отличный этап, который следует за эпохой Средних веков. Если средневековый перевод зачастую ассоциируется с «тёмным» периодом, характеризующимся дословностью и относительной стагнацией в осмыслении переводческих процессов, то Ренессанс знаменует собой переход к глубокому теоретическому осмыслению перевода. Это время, когда формируются первые осознанные концепции, дискуссии о принципах перевода становятся публичными, а сама фигура переводчика обретает новый, высокий статус, что существенно изменило ландшафт европейской культуры.
Кризис средневековой переводческой традиции и возвращение к античности
Чтобы в полной мере оценить революционность ренессансного подхода, необходимо взглянуть на его предшественника – средневековый перевод. Этот период, длившийся почти тысячелетие, был отмечен доминированием подхода verbum pro verbo (слово за слово), то есть буквального, порой механического, перевода. Причины такого подхода многообразны и глубоко укоренены в культурном и религиозном контексте. Одной из главных причин было глубокое богословское почтение к священному тексту, в особенности к латинской Вульгате, которая долгое время считалась единственно каноническим текстом Библии. Любые попытки перевести её на народные языки воспринимались как покушение на сакральный смысл и пресекались. Дословность в этом контексте виделась как гарантия сохранения изначального, божественного слова.
Однако такой подход, пусть и продиктованный благими намерениями, часто приводил к искажениям смысла и полному разрушению стилистической красоты оригинала. Тексты, переведённые таким образом, были тяжеловесны, неуклюжи и порой совершенно непонятны. Более того, многие латинские версии античных произведений, доступные в Средние века, носили косвенный характер: они были выполнены не с греческих оригиналов, а с арабских переводов, что добавляло ещё один слой искажений и неточностей. Гуманисты Возрождения, погрузившись в изучение классических языков – греческого и латыни – быстро осознали глубину этой проблемы. Их критическое отношение к средневековым переводам было не просто интеллектуальным снобизмом, а искренним стремлением к очищению античных текстов от «варварских» наслоений и возвращению к их первозданной чистоте и изяществу. Они видели в дословности не благоговение, а невежество и неумение – ведь подлинное уважение к автору требует передачи не только слов, но и его духа, не так ли?
Расцвет гуманитарных наук и возрождение античной культуры
Катализатором этих изменений стал беспрецедентный расцвет гуманитарных наук, центром которого стала Италия. Именно здесь, в таких городах, как Флоренция, Рим и Неаполь, зарождались и развивались гуманистические академии, ставшие подлинными кузницами новой мысли. Ярчайшим примером служит Платоновская академия во Флоренции, основанная в 1462 году выдающимся мыслителем Марсилио Фичино при щедрой поддержке Козимо Медичи Старшего. Подобные институции, как Римская академия под руководством Помпонио Лето или Неаполитанская во главе с Джованни Джовиано Понтано, стали центрами свободного научного поиска, где изучались и переосмысливались различные философские традиции. Среди ключевых фигур итальянского гуманизма, чьи имена навсегда вписаны в историю, можно назвать Франческо Петрарку, Джованни Боккаччо, Лоренцо Валлу и Пико делла Мирандолу.
Возрождение интереса к античной культуре было не просто модным веянием, а глубоко систематическим процессом. Гуманисты целенаправленно искали, восстанавливали и публиковали забытые античные тексты. Франческо Петрарка (1304–1374), часто называемый «отцом гуманизма», был страстным собирателем древних манускриптов; его библиотека насчитывала сочинения более 30 античных авторов, многие из которых были практически неизвестны или забыты в Средние века. В 1414 году флорентийский гуманист Поджо Браччолини совершил «переоткрытие» фундаментальной работы Витрувия «Десять книг по архитектуре», что оказало огромное влияние на ренессансную архитектуру. Гуманисты активно переводили и изучали труды таких гигантов мысли, как Цицерон, Вергилий, Овидий, Тит Ливий, Платон, Аристотель и Плутарх, стремясь к максимально точной передаче их идей с оригинальных языков.
Параллельно с этим происходило и критическое отношение к церковной литературе. Гуманистическая филология, с её вниманием к тексту и источникам, не боялась подвергать сомнению даже священные для Средневековья документы. Наиболее ярким примером является Лоренцо Валла (1407–1457), который, используя метод филологического анализа, неопровержимо доказал подложность «Константинова дара» (Donatio Constantini) — документа, на котором папство основывало свои притязания на светскую власть. Этот акт был не просто научной победой, но и мощным ударом по авторитету церкви, демонстрируя силу гуманистической методологии, что стало предвестником более масштабных религиозных и политических изменений в Европе.
Изобретение книгопечатания как технологический фактор
Технологический прорыв, который окончательно закрепил за переводом статус массового явления, произошёл благодаря Иоганну Гутенбергу. Около 1455 года в Майнце было изобретено книгопечатание, что стало настоящей революцией в распространении знаний. До этого момента книги переписывались вручную, что делало их дорогими, редкими и малодоступными. С появлением печатного станка ситуация изменилась кардинально.
Изобретение Гутенберга резко увеличило объёмы переводимых и издаваемых текстов, сделав их доступными для гораздо более широких слоёв населения. Масштаб этого воздействия трудно переоценить. Например, Библия Мартина Лютера, чей Новый Завет был опубликован в 1522 году, а полное издание – в 1534-м, до его смерти в 1546 году выдержала более 400 изданий. Только в Виттенберге было выпущено 101 издание, а типография Ганса Луфта в том же городе продала сотни тысяч экземпляров Библии Лютера между 1534 и 1574 годами. Это не просто цифры; это свидетельство того, как перевод из элитарного занятия превратился в массовое явление, способное формировать сознание целых народов, что послужило мощным толчком к распространению грамотности и появлению новых религиозных идей.
Изменение статуса переводчика и переводческой деятельности
В контексте всех этих изменений, неудивительно, что статус переводчика претерпел кардинальные изменения. Если в Средние века переводчик часто воспринимался как «послушный раб» оригинала, задача которого сводилась к механическому копированию, то в эпоху Возрождения он выходит на передний план, становясь активным участником литературной и интеллектуальной революции. Перевод из вспомогательного вида деятельности превращается в самостоятельное искусство, требующее не только глубоких знаний языков, но и литературного таланта, риторического мастерства и понимания культурного контекста.
Более того, переводческая деятельность приобрела статус дела государственной важности. Правительства и монархи осознали, какое огромное влияние переводы оказывают на культурное, политическое и религиозное сознание. Во Франции, например, как Сорбонна, так и король были напрямую заинтересованы в контроле и продвижении определённых переводов. Перевод стал предметом острейших религиозных диспутов, особенно в контексте Реформации (XVI в.). В этой борьбе за умы и души, малейшая неточность в переводе могла иметь фатальные последствия. Трагический пример французского гуманиста Этьена Доле, казнённого в 1546 году, в том числе за «неправильный» перевод диалога Платона, ярко иллюстрирует, насколько высоки были ставки и какова была реальная цена слова в эту эпоху. Переводчик из анонимного ремесленника превратился в фигуру, способную потрясти основы общества и даже поплатиться за это жизнью.
Переводческая дилемма Возрождения: от «буквы» к «смыслу» (verbum pro verbo vs. sensus pro sensu)
В самом сердце теоретической мысли Возрождения о переводе лежала фундаментальная дилемма, ставшая краеугольным камнем для понимания концепций гуманистов: противостояние между verbum pro verbo (буквальным, дословным переводом) и sensus pro sensu (переводом смысла, духа, содержания). Эта дихотомия была не просто академическим спором, а отражением глубоких культурных и мировоззренческих изменений, происходивших в Европе.
Средневековый подход: verbum pro verbo
Средневековый подход к переводу, который в значительной степени опирался на принцип verbum pro verbo, был обусловлен целым комплексом факторов. Во-первых, это было связано с недостаточным знанием древних языков у многих переводчиков, что делало дословность единственным доступным способом работы с текстом. Во-вторых, и это, пожалуй, более важно, подход verbum pro verbo был глубоко укоренён в религиозном почтении к оригиналу, особенно к священным текстам. В церковной традиции дословность воспринималась как способ сохранения сакрального, неизменного смысла. Латинская Вульгата, перевод Библии, выполненный Святым Иеронимом в IV-V веках, долгое время оставалась единственным каноническим текстом, и любые попытки перевода на народные языки, минуя её, или отступая от её строгой буквы, рассматривались как ересь и богохульство. Считалось, что каждое слово Священного Писания имеет божественное происхождение и не подлежит вольной интерпретации. В этом контексте дословность была не просто методом, но и актом благочестия.
Гуманистический подход: sensus pro sensu
Гуманисты Возрождения, с их обновлённым интересом к античной риторике, филологии и эстетике, резко выступили против средневековой дословности. Такие мыслители, как Леонардо Бруни, открыто критиковали «рабское следование автору» и дословную передачу, утверждая, что она не только «искажает содержание», но и «разрушает красоту» оригинала. Они понимали, что буквальный перевод часто порождает нелепые, стилистически неуклюжие тексты, которые лишены изящества и силы подлинника. Для гуманистов красота и ясность изложения были неотделимы от истины.
Подход sensus pro sensu, который отстаивали гуманисты, не был их изобретением; он имел глубокие корни в античной теории перевода. Ещё римский оратор Цицерон (I в. до н.э.) в своём произведении «О лучшем роде ораторов» (De optimo genere oratorum) настаивал на том, что переводчик должен передавать не слово за словом (verbum pro verbo), а смысл за смыслом (sensus pro sensu), стремясь к сохранению риторической мощи и убедительности оригинала. Спустя несколько веков, Святой Иероним (IV в. н.э.), сам переводчик Вульгаты, в своём знаменитом письме к Паммахию (Letter 57, «De optimo genere interpretandi») подтвердил этот принцип, заявив: «Я перевожу не слово за слово, но смысл за смысл», делая исключение лишь для Священных Писаний, где, по его мнению, порядок слов и тайна имели особое значение. Таким образом, гуманисты не изобретали новый подход, а «возрождали» (что вполне соответствует духу эпохи) древние, проверенные временем принципы.
Они настаивали на том, что задача переводчика — не просто передать словарное значение отдельных слов, а воссоздать общее впечатление, стиль, фигуры речи, интонацию и, говоря словами Бруни, «блеск и наряд» подлинника. Это требовало от переводчика не только глубокого знания двух языков, но и литературного таланта, чутья, способности проникнуть в самую суть авторского замысла и воссоздать его средствами другого языка. Перевод становился актом творческого переосмысления, мостом между культурами и эпохами, а не просто механическим копированием, что существенно повышало культурную ценность переводной литературы.
Теоретические основы гуманистического перевода: концепция Леонардо Бруни
В ряду итальянских гуманистов, чьи имена стали символами эпохи Возрождения, Леонардо Бруни (1374–1444) занимает особое место как мыслитель, впервые в Европе изложивший стройную теоретическую концепцию перевода. Его работа заложила фундамент для понимания перевода как искусства и интеллектуального акта, а не просто технической задачи.
Трактат Л. Бруни «О правильном переводе» (De interpretatione recta)
Леонардо Бруни, один из крупнейших представителей флорентийского гуманизма, государственный деятель и историк, проявил себя и как выдающийся теоретик перевода. Около 1420/1426 года он опубликовал свой трактат De interpretatione recta («О правильном переводе»), который стал одним из первых систематических исследований этой темы в европейской мысли. Этот трактат не был чисто умозрительным трудом; он вырос из глубокого практического опыта Бруни как переводчика с греческого на латынь.
Поводом для написания трактата послужило не что иное, как возмущение Бруни низким качеством и, что ещё хуже, искажением смысла в латинских переводах трудов Аристотеля, выполненных в Средние века. Среди них особенно выделялась «Никомахова этика». Бруни, владевший греческим языком в совершенстве, был поражён тем, как «варварские» переводчики Средневековья изуродовали изящные и глубокие тексты великого философа. Он так объяснял свои мотивы:
«Ибо когда я увидел, что книги Аристотеля, написанные на греческом языке изящнейшим стилем, по вине плохого переводчика доведены до смешной нелепости, и что, помимо этого, в самих вещах, и притом в высшей степени важных, много ошибочного, я взял на себя труд перевести их заново».
Эта цитата ярко демонстрирует, что для Бруни перевод был не просто филологическим упражнением, а борьбой за истину и красоту, за сохранение подлинного наследия античности. Что это означало для дальнейшего развития переводческой мысли? Это заложило основу для критического отношения к старым переводам и стимулировало поиск новых, более совершенных методов.
Требования Бруни к переводчику
Бруни сформулировал ряд ключевых требований к идеальному переводчику, которые значительно опережали своё время.
Прежде всего, он назвал глубокое и совершенное знание как исходного, так и переводящего языков первым и непременным условием. Это кажется очевидным для современного переводчика, но в Средние века, когда переводчики зачастую работали со вторых рук или имели лишь поверхностное представление о древних языках, это было революционным требованием. Однако Бруни не останавливался на этом, подчёркивая, что одного лишь знания языков «отнюдь не является полностью достаточным».
Истинная задача переводчика, по Бруни, заключалась в том, чтобы «передать все содержание, и дух, и намерение автора оригинала, перевоплотит в максимально возможной степени фигуры его речи, позу, стиль и очертания подлинника». Это означает, что переводчик должен быть не просто лингвистом, но и тонким психологом, способным проникнуть в замысел автора, а также стилистом, способным воссоздать уникальную манеру изложения. Бруни призывал к воссозданию «блеска и наряда» оригинала, что явно указывает на его неприятие сухой дословности и стремление к эстетической ценности перевода. Он считал, что перевод должен быть таким же красивым и убедительным, как и оригинал.
Для выполнения этой сложной задачи, переводчик, по Бруни, должен быть «начитанным в произведениях философов, ораторов, поэтов и других авторов». Только обширный кругозор и глубокое понимание культурного и литературного контекста могли дать переводчику необходимые инструменты для сохранения «облика оригинала» и его «блеска и наряда». Это требование поднимало переводчика до уровня учёного и художника, способного не только понять, но и интерпретировать, и воссоздать шедевр. Таким образом, Леонардо Бруни не просто критиковал старые подходы, но и предложил новую, амбициозную программу для переводческой деятельности, которая стала одной из основ европейской теории перевода.
Нормативная теория перевода Этьена Доле и ее значение
Французский гуманизм, развивавшийся несколько позже итальянского, также оставил свой значительный след в истории переводческой мысли. Одним из наиболее ярких его представителей, сформулировавшим чёткие и влиятельные принципы перевода, был Этьен Доле.
Статья Э. Доле «Как хорошо переводить с одного языка на другой» (La manière de bien traduire d’une langue en aultre)
Этьен Доле (Étienne Dolet, 1509–1546) был выдающимся французским гуманистом, поэтом и типографом, чья жизнь оборвалась трагически. В 1540 году он опубликовал небольшую, но чрезвычайно влиятельную статью под названием La manière de bien traduire d’une langue en aultre («Как хорошо переводить с одного языка на другой»). Этот труд стал одной из первых в Европе полноценных «нормативных теорий перевода», предлагая не просто критику ошибок, но и систематизированный набор правил, которым должен следовать переводчик. Значение работы Доле трудно переоценить, поскольку она, будучи написанной на народном французском языке, была доступна широкому кругу читателей и оказала заметное влияние на становление французской переводческой традиции.
Пять основных правил «хорошего перевода» Этьена Доле
В своей статье Доле сформулировал пять основных правил, которые, по его мнению, являются залогом «хорошего перевода». Эти правила глубоко отражали гуманистические представления о риторике, ясности языка и уважении к авторскому замыслу:
- Полное понимание содержания, смысла и намерения автора оригинала. Доле настаивал на том, что переводчик должен не просто владеть языком, но и глубоко вникать в суть текста, понимать его философский, исторический или художественный контекст, а также улавливать скрытые интенции автора. Это требование перекликается с идеями Бруни и подчёркивает переход от механического копирования к осмысленному творческому акту.
- Совершенное знание как языка оригинала, так и языка перевода (быть «властелином обоих языков»). Это правило также наследует принципы, выдвинутые Бруни. Доле подчёркивал, что поверхностное знание одного из языков неизбежно приведёт к неточностям и искажениям, а истинный переводчик должен обладать глубокой эрудицией в области обоих языковых систем.
- Избегание дословного перевода (verbum pro verbo), так как это искажает содержание и разрушает красоту формы. Это центральное правило, являющееся прямым продолжением гуманистической борьбы против средневековой дословности. Доле решительно выступал за перевод смысла, а не буквы, осознавая, что механическое воспроизведение слов часто ведёт к потере стилистического изящества и искажению авторской мысли.
- Использование общеупотребительных, современных и «чистых» форм речи. Доле был сторонником того, чтобы перевод звучал естественно и живо на языке перевода. Он отвергал архаизмы и искусственные конструкции, призывая переводчиков использовать тот язык, на котором говорят и пишут образованные люди его времени. Это было важно для того, чтобы переведённый текст был понятен и доступен широкой аудитории.
- Правильный подбор и расположение слов, чтобы воспроизвести общее впечатление и стилистику текста (плавность и гармония). Это правило затрагивает вопросы стилистики и риторики. Доле считал, что переводчик должен быть искусным стилистом, способным создать текст, который по своей красоте, плавности и гармонии не уступал бы оригиналу. Это означало внимание к ритму, синтаксису и выбору лексики, чтобы добиться максимально эстетичного и убедительного звучания.
- Алексеева И.С. Введение в переводоведение. Санкт-Петербург, 2004.
- Борисенко Д. С. Трактат Леонардо Бруни «О правильном переводе» как пример ренессансной теории латинского перевода // Филологический аспект: международный научно-практический журнал. 2022. № 01 (81). URL: https://scipress.ru/philology/articles/traktat-leonardo-bruni-o-pravilnom-perevode-kak-primer-renessansnoj-teorii-latinskogo-perevoda.html
- Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. Москва: Высшая школа, 1967.
- Галь Н. Слово живое и мертвое: Из опыта переводчика и редактора. Москва, 1987.
- Гарбовский Н.К. Теория перевода: Учебник. Москва, 2004.
- Горфункел А.Х. Философия эпохи Возрождения. Москва, 1980.
- Гоциридзе Д.З., Хухуни Г.Т. Возрождение и Реформация в истории перевода и переводческой мысли. Тбилиси, 1994.
- Дю Белле Жоашен. Защита и прославление французского языка // Эстетика Ренессанса. Т.II / Сост. В.П. Шестакова. Москва, 1981.
- Кари Э. О переводе и переводчиках во Франции // Мастерство перевода. Москва, 1966.
- Копанев П.И. Вопросы истории и теории художественного перевода. Минск, 1972.
- Костикова О. И. История перевода: предмет, методология, место в науке о переводе // КиберЛенинка, 2018. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/istoriya-perevoda-predmet-metodologiya-mesto-v-nauke-o-perevode
- Луков Вл. А. Дю Белле Жоашен // Французская литература от истоков до начала новейшего периода. URL: http://svr-lit.ru/svr-lit/lukov-vla/du-belle-zhoashen.htm
- Макаров И. ПЕРЕВОД В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ // Научная электронная библиотека eLIBRARY.RU, 2016. URL: https://xn--h1akh0a.xn--p1ai/item/27043360
- Нелюбин Л.Л., Хухуни Г. Т. Наука о переводе (история и теория с древнейших времен и до наших дней): учеб. пособие. Москва: Флинта, 2006.
- Перевод – средство взаимного сближения народов. Москва, 1987.
- Сервантес М. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. Ч. 1. Москва, 1959.
- Федоров A.B. Основы обшей теории перевода. Москва, Санкт-Петербург, 2002.
- Фролов В.И. К ВОПРОСУ О ПЕРИОДИЗАЦИИ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ МЫСЛИ // Вестник Тверского государственного университета. Серия: Филология, 2020. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-periodizatsii-perevodcheskoy-mysli
- Эткинд E. Великие французские переводчики (новая книга Э. Кари) // Мастерство перевода. Москва, 1965. С. 467.
- Юхвидин П.А. Гуманизм, Ренессанс и основные этапы эпохи Возрождения. URL: http://www.renesans.ru/renaissance/article_01.shtml
Трагическая судьба Этьена Доле
Судьба Этьена Доле является ярким и трагическим свидетельством того, насколько опасной могла быть переводческая деятельность в эпоху религиозных войн и идеологических конфликтов. В 1546 году Доле был казнён как еретик во Франции. Причины его осуждения были комплексными, но одной из них стал «неправильный» перевод диалога Платона «Гиппарх». В этом переводе фраза «rien du tout» (ничего вообще) была истолкована как отрицание бессмертия души – концепции, которая противоречила католическому вероучению и рассматривалась как ересь. Этот эпизод подчёркивает, что в условиях Реформации и Контрреформации переводческое слово обрело немыслимую ранее тяжесть, а его интерпретация могла иметь фатальные последствия для жизни и свободы переводчика. Смерть Доле стала драматическим напоминанием о том, что перевод — это не только интеллектуальное, но и социально ответственное, а порой и смертельно опасное занятие, демонстрируя, насколько велик был риск для тех, кто осмеливался интерпретировать священные тексты по-новому.
Основные направления переводческой деятельности: классический и религиозный перевод
Эпоха Возрождения ознаменовалась активизацией переводческой деятельности сразу по нескольким фронтам, формируя два доминирующих направления, которые имели глубочайшие последствия для культурного развития Европы: классический перевод античных текстов и религиозный перевод Священного Писания.
Классический перевод: возрождение античности
Ключевым импульсом для гуманистов стало беспрецедентное усиление интереса к античным текстам. После столетий забвения или искажённого существования в средневековых манускриптах, труды Вергилия, Овидия, Тита Ливия, Платона, Аристотеля, Плутарха и многих других вновь обрели читателей. Гуманисты не просто переиздавали, но и создавали новые, более точные переводы, обращаясь непосредственно к греческим и латинским оригиналам.
Яркими примерами этой деятельности стали работы Эразма Роттердамского (1469–1536), переводившего диалоги Лукиана и трагедии Еврипида, а также византийского монаха Максима Плануда, который ещё в XIV веке переводил диалоги Лукиана. Эти переводчики не только стремились заменить старые, часто «варварские» средневековые версии новыми, более точными, но и преследовали цель «очистить» античных авторов от накопившихся за века искажений. Их задача заключалась в восстановлении истинного облика классических произведений, возвращении им стилистического изящества и смысловой глубины.
В процессе классического перевода проявились две основные тенденции. Во-первых, это было активное использование современных лексических и стилистических средств. Гуманисты стремились сделать античные тексты понятными и эстетически привлекательными для современного им читателя, избегая архаизмов и тяжёлых конструкций. Во-вторых, получила распространение традиция культурной адаптации, или «вульгаризации», когда переводчик приспосабливал реалии оригинала к культурным особенностям своего времени и страны. Например, британский переводчик Филемон Холланд (XVI–XVII вв.) в своих переводах римских историков заменял «патрициев и плебеев» на «лордов и простолюдинов». Подобные приёмы были продиктованы желанием не только сделать текст доступнее, но и, как выражался сам Холланд, «одержать триумф над римлянами» и прославить свой собственный язык, демонстрируя его способность выражать сложные идеи.
Религиозный перевод: Реформация и Библия
Если классический перевод был движим интеллектуальным и эстетическим интересом, то религиозный перевод в эпоху Возрождения, особенно в XVI веке, был спровоцирован грандиозным социорелигиозным потрясением – Реформацией. Это движение, возглавляемое Мартином Лютером, кардинально изменило отношение к Священному Писанию, сделав его доступным для каждого верующего.
Реформация спровоцировала массовый перевод Библии на народные (профанные) европейские языки. В отличие от Средневековья, когда доминировала латинская Вульгата, протестантские переводчики обращались непосредственно к древнееврейскому и греческому оригиналам, минуя латинский «посредник». Этот шаг был не просто филологическим, а глубоко идеологическим: Лютер и его последователи настаивали на праве каждого человека на прямое общение с Богом через Его Слово, без посредничества церкви.
Выдающийся вклад в религиозный перевод внёс Мартин Лютер (Martin Luther, 1483–1546). Он перевёл Новый Завет в период с декабря 1521 по март 1522 года, изданный в сентябре 1522 года как «Сентябрьская Библия». Полное издание Библии Лютера, включающее Ветхий и Новый Заветы, впервые вышло в 1534 году, а последнее полное издание под его редакцией было опубликовано в 1545 году.
Лютер призывал соблюдать каноническую точность, однако при этом требовал использовать простой, понятный и живой народный язык. Его цель заключалась в том, чтобы сделать Слово Божье доступным для «крестьянина на поле, матери в доме, детей на улице». Результаты были ошеломляющими: только Новый Завет Лютера к 1558 году был издан 72 раза. Полная Библия Лютера 1534 года выпускалась огромными по тем временам тиражами – например, типография Ганса Луфта в Виттенберге продала сотни тысяч экземпляров за 40 лет (1534–1574 гг.). Эта беспрецедентная доступность превратила Библию Лютера в настоящий бестселлер и один из самых влиятельных текстов в истории Германии.
Масштаб религиозного перевода в целом впечатляет. Если по состоянию на октябрь 2019 года полный текст Библии был переведён на 698 языков, то к июлю 2025 года эта цифра достигла 777 языков. Общее количество языков, на которые Библия переведена полностью или частично, составляет 3974. Это постоянное расширение доступности Священного Писания началось именно в эпоху Реформации, когда перевод стал мощным оружием в борьбе за веру и формирование национальной идентичности.
Влияние переводческой деятельности на становление национальных литературных языков Европы
Переводческая деятельность в эпоху Возрождения была не просто зеркалом культурных изменений; она активно формировала их, играя ключевую роль в развитии и становлении национальных литературных языков Европы. Именно в это время французский, немецкий, английский и другие языки начали обретать свои современные формы, обогащаясь лексически, стилистически и синтаксически.
Развитие французского языка
Одним из наиболее ярких примеров сознательного формирования национального литературного языка через перевод и теоретическое осмысление является Франция. В 1549 году Жоашен Дю Белле (Joachim Du Bellay, ок. 1522–1560), выдающийся поэт и теоретик из знаменитой группы «Плеяда», опубликовал свой манифест La défense et illustration de la langue française («Защита и прославление французского языка»).
Центральная идея этого трактата заключалась в прославлении национального французского языка и призыве к его «обогащению». Дю Белле и его соратники утверждали, что французский язык способен достичь такого же величия, как греческий и латынь, но для этого ему необходимо активно развиваться. Они призывали к созданию совершенных литературных произведений на французском языке, предлагая подражать античным и итальянским образцам (ода, сонет, трагедия, эпопея).
Это имело прямое отношение к переводческой стратегии. Дю Белле выступал за активное использование неологизмов, избирательные заимствования из классических языков и обогащение синтаксиса оборотами, характерными для греческого и латинского. Переводчики, следуя этим принципам, не просто переводили тексты, но и экспериментировали с языком, вводили новые слова и конструкции, расширяя выразительные возможности французского. Таким образом, перевод становился не только средством передачи идей, но и инструментом сознательного развития национального языка, его «иллюстрации» (то есть прославления и возвеличивания).
Формирование немецкого литературного языка
Ещё более мощное и всеобъемлющее влияние на становление национального языка оказали масштабные переводы Библии Мартина Лютера в Германии. До Лютера немецкий язык представлял собой конгломерат региональных диалектов, что значительно затрудняло коммуникацию и формирование единой культурной идентичности.
Лютер, переводя Библию, сознательно стремился создать текст, который был бы понятен как жителям Верхней, так и Нижней Германии, избегая узкорегиональных диалектизмов. Его подход был направлен на унификацию языка, на создание общенациональной языковой нормы. Благодаря доступности и огромным тиражам (более 400 изданий при жизни Лютера), его перевод стал повсеместным. Современник Лютера, богослов Иоанн Кохлеус, сетовал на то, что
«Новый Завет Лютера был настолько растиражирован и распространён печатниками, что даже портные и сапожники, вот именно, даже женщины и необразованные люди… изучали его с великим энтузиазмом как источник истины».
Этот феномен имел колоссальные лингвистические последствия. Миллионы людей, читая Библию Лютера, усваивали единую языковую норму, единый словарь и синтаксис. Перевод Лютера стал краеугольным камнем для формирования общенационального немецкого литературного языка, преодолев региональные различия и заложив основу для будущего немецкого национального единства. Это был не просто перевод религиозного текста, а акт национального языкового строительства, изменивший ход истории, что послужило фундаментальной основой для культурной и политической консолидации немецких земель.
Заключение
Эпоха Возрождения, охватывающая период с XIV по XVI век, поистине стала поворотным моментом в истории европейской цивилизации, и перевод в этом процессе играл роль не просто наблюдателя, а активного, определяющего фактора. Отходя от средневековой традиции дословности (verbum pro verbo), гуманисты Ренессанса совершили революцию в переводческой мысли, утвердив принцип передачи смысла, духа и стиля оригинала (sensus pro sensu). Этот переход был обусловлен целым комплексом социокультурных и исторических предпосылок: расцветом гуманитарных наук в Италии, возрождением интереса к античной культуре, критическим отношением к церковной литературе и, конечно, технологической революцией книгопечатания, сделавшей перевод массовым явлением.
Вклад таких выдающихся мыслителей, как Леонардо Бруни и Этьен Доле, трудно переоценить. Бруни своим трактатом De interpretatione recta не только резко критиковал «варварские» средневековые переводы, но и сформулировал новаторские требования к переводчику: глубокое знание обоих языков, умение передать «дух и намерение автора», а также «блеск и наряд» оригинала. Его концепция подняла перевод до уровня интеллектуального искусства. Этьен Доле, в свою очередь, в статье La manière de bien traduire d’une langue en aultre предложил первую в Европе нормативную теорию перевода, изложив пять чётких правил, которые стали ориентиром для многих поколений переводчиков, настаивая на понимании оригинала, владении языками, отказе от дословности, использовании современного языка и стилистической гармонии. Трагическая судьба Доле лишь подчёркивает, сколь значимым и даже опасным могло быть переводческое слово в ту бурную эпоху.
Основные направления переводческой деятельности — классический и религиозный перевод — оказали колоссальное влияние на культурное развитие. Возрождение античных текстов через новые, более точные переводы способствовало формированию новой эстетики и философских взглядов. А массовый перевод Библии на народные языки, особенно деятельность Мартина Лютера, стал не просто религиозным актом, но и мощным катализатором формирования национальных литературных языков, объединяя диалекты и закладывая основы для общенациональной идентичности.
Таким образом, эпоха Возрождения представляет собой не просто этап, а поворотный пункт в истории перевода. Именно тогда были сформулированы принципы, которые легли в основу современного переводоведения, произошла глубокая трансформация статуса переводчика, и был запущен процесс активного формирования европейских национальных литературных языков. Гуманистические концепции Бруни и Доле, с их акцентом на смысловую и стилистическую адекватность, стали краеугольным камнем в понимании перевода как сложного, творческого и социально значимого акта.